Бастард рода Неллеров. Книга 9

Глава 2

Всю ночь гремела гроза, грохотало, с неба лились потоки воды и сверкали молнии, да так ярко, что даже через узкие оконца моей спальни по комнате проносились красные сполохи. Надо бы шторы задёрнуть, только вставать было лень. Что-то не помню, чтобы в моей прошлой жизни наблюдалось такое буйство природы в середине осени, впрочем, я же и жил совсем в других широтах, более северных.

Появилась мысль, здесь ведь до сих пор не додумались до громоотводов, и я, такой весь из себя умный пришелец из другого мира, ничего не предпринял для введения подобного новшества, даже когда у меня в Монастырке овин сгорел. Надо будет как-нибудь по возвращении исправить эту ситуацию, здесь-то в Рансбуре уж не буду умничать. Жили века без громоотводов, поживут ещё некоторое время. Тут ещё задумался, а сможет ли заземлённый металл спасти от магической молнии?

В поиске ответа о взаимодействии магической энергии с физикой твёрдых тел опять уснул и проснулся уже утром. Как будто бы непогода мне приснилась. Яркое солнце заливало спальню, когда Ангелика чуть не выронила серебряный таз, его унося. Собственно, от её неуклюжести я и проснулся за восемь минут до того, как меня требовалось разбудить. Поставленные на сундук ходики показали, что я мог бы ещё чуть-чуть подремать. Только теперь уж смысла не было опять залезать под одеяло. Встал и отправился на тренировку.

Лужи во дворе показали, что ливень мне не приснился, в самом деле лил как из ведра. Поверхность придомового участка неровная, так что, махать мечом придётся, прыгая по воде и хлюпая ногами по грязи. Ничего, тяжело в учении — легко в бою, а сапоги есть кому почистить, как и штаны постирать.

Эрика я накануне отпустил, они же с Карлом не каторжные, чтобы быть прикованными ко мне намертво. Взрослые молодые мужики со своими потребностями, в общем, мой разведчик эту ночь провёл в каком-то вертепе и ещё не вернулся. Я бы конечно посоветовал ему взять пример с милорда Монского, завести себе постоянную подругу, ну да здесь не страна Советов, а у лейтенанта Ромма своя голова имеется, и жизненного опыта у него поболее чем у многих других.

Жаль, вчера он опять безрезультатно съездил на рынок рабов. Место моего наставника по рукопашному бою остаётся вакантным. Что ж, за неимением гербовой, пишут на простой. Буду пока оттачивать мастерство владения клинком.

Иван Чайка только-только ушёл во флигель после смены поста, и спарринг-партнёры беру себе Ника. От нашей тренировки ему пользы намного больше, но и я неплохо размялся.

— Милорд, может простите нас, а? — просит он, возвращаясь от яблони, куда улетел его выбитый мною меч.

Я свой клинок уже убрал в ножны, взял руки в замок и несколько раз повернулся корпусом из стороны в сторону. Организм чувствовал себя легко, будто и не нагружался движениями почти три четверти часа.

— Перебьёшься. — кончено же давно не злюсь на приятеля, но уроки парнями должны усваиваться. — Знаешь, как я переживал, что что-то случилось? С тобой-то и Иваном да пёс бы с вами, за девчонок испугался. Случись с ними что, пришлось бы новых служанок искать, обучать, натаскивать. Так что, дружище, провинился — ответь. Это ведь справедливо?

Не то чтобы я тиран или, оказавшись, что называется, из грязи в князи, много о себе возомнил и начал тут всех строить, наказывать невиновных и награждать непричастных, только есть у меня опасения, что не достав меня враги начнут бить по моему ближайшему окружению, по тем, кто мне дорог. Не знаю, откуда взялась такая мысль. Наверное, великое множество прочитанных книг и просмотренных фильмов часто подсказывают то, с чем в реальной жизни сталкиваться не приходилось. В общем, буду бороться не только с собственным разгильдяйством. Мои соратники тоже должны понимать всю серьёзность момента.

— Справедливо. — грустно согласился штаб-капрал. — Но мы правда больше не будем.

— Рад, Ник. Очень рад. Пошли водой обливаться.

Да, позабудь про докторов, водой холодной обливайся, если хочешь быть здоров. Вспомнилась песня, не помню, из какого старого фильма, кажется «Первая перчатка», и привязалась потом так, что весь завтрак и после, когда с Сергием готовились к моим эпистолярным трудам, так и звучала в голове. Пытался её перебить другими мелодиями, да куда там. Смолкла, только когда я завис над описанием процесса извлечения из числа квадратного корня. Очень нужное арифметическое действие. Если освоят, то легко смогут строить равнобедренные прямоугольные треугольники с любым основанием. Что в строительстве, что в механике сильно пригодится.

После математики вернулся к философии, но с этим долго просидеть не получилось, сам же пригласил баронета Василия Нарата, спикера нашего клана в Рансбуре, прийти для омоложения и исцеления, а то с такой одышкой долго не живут. Мужик же вроде неплохой, своим первым впечатлениям я привык доверять.

Только вот он припёрся не один, привёл с собой внука Боба, мальчишку десяти лет.

— Вы уж лучше ему помогите, ваше преподобие, — сказал он, глядя на меня снизу вверх. Нет, я не стал великаном, а баронет не превратился в гнома. Просто я стою на крыльце, а гости на брусчатке дорожки перед ним. — Я как-нибудь и без исцеления проживу.

— Что с ним? — смотрю на бледного и худого паренька.

— Так не знаю, милорд. — вздохнул Василий. — Лекарь нашего района каких только мазей и зелий нам не приносил, но так ничего и не помогло. Как в начале года Боб подхватил какую-то заразу, так до сих пор не вылечится. Плохо ест, почти не спит, видите, как похудел? Один скелет, считай, остался. Баронет Митрий какое-то плетение накладывал, когда у него в первом месяце лета свободное время было, так, вы ж знаете, он боевой маг, а ещё в бытовых заклинаниях очень силён, в сигнальных, защитных, в целительстве же почти ничего не может. В столице почти десяток целителей, но к ним очередь на год, и денег берут как за мешок сахара, у меня таких пока нет. Поможете? А я уж обойдусь.

— Проходите, — зову за собой. — Конечно помогу. Для чего ж ещё нужны родные люди, если мы не будем поддерживать друг друга? — иногда приходится быть капитаном очевидность. — И его исцелим, и тебя.

Чем хороша лечебная магия, так это тем, что не нужно быть хорошим диагностом. Даже не разобравшись, какая хворь поразила пацана, смогу его от неё избавить. Нет, понятно, если бы я мог ставить точные диагнозы, то лечение бы обошлось мне, что называется, меньшей кровью. Есть плетения намного менее энергозатратные, воздействующие на определённые виды болячек и увечий. Но я могу обойтись и без этого, как Николай Валуев мог не ходить на секцию бокса, и так справился бы с дворовыми хулиганами.

Ладно, раз просит, сделаю. Только, извини, брат, тогда сегодня обойдёшься без омоложения, иначе я к Гиверским в гости не попаду, а меня там ждут. Впрочем, исцеляющее заклинание на пожилых людей частично даёт и эффект молодости. Не десять-пятнадцать, конечно, но пару-тройку лет Василий скинет в дополнение к поправившемуся здоровью.

Однако, начинаю с мальчишки. Он явно обойдётся без полного исцеления, нет у меня столько времени. К тому же, Сергий уже открыл рисунок плетения, которое в данных обстоятельствах будет ничуть не хуже, и положил передо мной на табурет. Сам я сел рядом с пациентом на диване, напротив разместившегося в кресле нашего спикера.

Любопытно, конечно, почему у Боба есть только дед? А куда родители делись? Спросить об этом постеснялся, но пока создавал нужный магический конструкт, баронет сам мне поведал. И о том, как сын его — отец Боба — погиб ещё в прошлом году, сражаясь против ахорцев, и как невестка — мать мальчишки — умерла в те же дни, что и сын её заболел. Видно общую заразу подхватили. Такое случается, что от одной и той же болячки кто-то умирает, а кого-то смерть не берёт. Организмы же у людей разные.

Менее чем через час Боб после глубокого восторженного вдоха налился румянцем что та красна девица и, вытаращив глаза, поблагодарил:

— Спасибо, дядя Степ! — вскочил он на ноги как подпружиненный.

— Не дядя Степ, а ваше преподобие. — поправил его баронет, тоже поднявшись и крепко прижав к себе внука.

— Не дядя, а кузен. Вроде бы. — с сомнением произнёс я, пытаясь в мыслях распутать сложные семейные узы, кто, кому, кем, когда. Так и не разобрался, но разница в возрасте в четыре-пять лет слишком мала, чтобы считать меня дядей. — Так, баронет, мне нужно восстановиться, прежде чем тобой займёмся. Чем вас угостить? Полчаса на вкусную и здоровую пищу у нас есть.

— Милорд… — посмотрел на меня Василий.

— Степ, для тебя просто Степ. — поправляю.

Дедушке шестьдесят три. Даже при том, что я реальный его лишь на пятнадцать лет младше, и то испытываю некоторое неудобство тыкая ему в соответствии с нашими статусами. Пусть хоть и он не выкает.

— Степ, я вам… я тебе очень благодарен. Если вдруг…

— Если вдруг, то мы же и так друг другу помочь обязаны? Так что, никаких попыток отплатить. Не возьму. Обижусь. Юлька, — оборачиваюсь к стоявшей возле двери девушке. — ты ещё здесь?

Обедом это не назовёшь, ещё рано. Получился неизвестный в этом мире ланч — лёгкий перекус между завтраком и обедом. Моё плетение пробудило в Бобе аппетит, он принялся уминать за обе щеки. Его дед еле сдерживал слёзы, видя как в кои-то веки внучок набросился на еду. Прежде её приходилось в него силком впихивать, так ведь не лезло же.

Сам баронет в пище проявил умеренность, больше делился планами и мечтами. Оказывается, это он сам был неодарённым, как и его умершая супруга, а вот погибший год назад сын в возрасте тринадцати лет инициировался хоть и слабеньким источником на четыре оттенка и супругу себе нашёл одарённую. Теперь, после того как внук выздоровел, баронет Нарат вновь начал надеяться, что тот получит от Создателя дар.

— Когда-то в нашем роду — а мы ведь от младшей ветви Тибо-Ластских — было много одарённых, — начал он вспоминать. — Но уже мой отец с матушкой были совсем слабенькими.

Я поначалу испугался, подумал, теперь придётся выслушивать бесконечные старческие воспоминания, но вовремя сообразил, что моё энергетическое ядро полностью восстановилось, и я готов к труду и обороне.

— Да, жаль. — сочувственно кивнул и тут же подбодрил. — Только сейчас у нас есть другое дело, кроме как предаваться печальным мыслям. Готов? Пересаживайся на диван. Будем тебя теперь исцелять.

С баронетом прошло чуть быстрее, вот только дальше произошла иллюстрация того, что ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным. Я и так на родственников в общей сумме потратил почти три часа, так они не поспешили покинуть мой дом, оба принявшись благодарить и перечислять массу всего полезного, что по их мнению могли бы для мен сделать. Даже Боб желал подарить мне отцовский стилет. С чужими людьми проще, выставил бы за дверь без смущения, а тут как прервать потоки тёплых слов, особенно, если не так уж и неприятно их слышать?

Ситуацию спас вернувшийся от жриц любви лейтенант Ромм. Он вошёл в гостиную, окинул её взглядом, коротко мне кивнул и доложил:

— Милорд, эскорт назначен. Когда вы собираетесь выдвигаться к прецептору Ордена?

— Вообще-то к двенадцати. — на час сократил я время, к которому ждут меня Гиверские своим семейством. — Так, а сейчас? — посмотрел на служанку.

Та мгновенно исчезла в спальне и вернулась, с гордым видом неся перед собой на вытянутых руках готлинские ходики.

— Ух ты! — восхитился Боб.

— Я подобные видел у милорда Курта. Только эти ещё меньше. — проговорил баронет Василий. — Ох, уже половина двенадцатого. Не будем вас задерживать, ваше преподобие. Тебя, Степ. — сразу же поправился.

Рансбур. Университет. Миледи Берта из Новинок. В это же время.

Она уже почти дошла до ворот, за которыми её дожидался портшез с Виктором и Альбертом, братьями-погодками, на пять-шесть лет старше её. Берта, если не шла на учёбу и обратно пешком, в основном пользовалась их услугами. Ну, так уж повелось с первого раза. У ребят родной дядя занимал какую-то должность в гильдии возниц — они, хвастаясь, говорили какую, но она не запомнила — поэтому никто не смел прогнать братьев от стоянки носилок, располагавшейся у восточных ворот королевского дворцового комплекса, хотя портшез Виктора и Альберта выглядел бедно, а конкуренция за места у дворца — огромная. Однажды Берта видела там жуткую драку между носильщиками, бились кулаками и ногами, до крови, выбитых зубов и сломанных костей.

Её постоянные носильщики в драке не участвовали, стояли в стороне, лузгали семечки, комментировали ход битвы и посмеивались, на их место никто не смел претендовать. Причём здесь гильдия возниц, она так и не поняла. Может носильщики тоже в ней состоят? Теперь уж и не спросишь. Это раньше она почти подружилась с братьями, однако всего через неделю знакомства об её разговорах с носильщиками откуда-то узнала баронета Ворская — госпожа Ника вообще всё всегда знала, что ей было интересно — и сильно отругала миледи из Новинок, а Виктора, как старшего из братьев, подозвал к себе капрал королевской гвардии из состава караула и после нескольких слов дважды сильно ударил его кулаками по лицу, а потом ещё и пнул по заднице лежавшему.

Баронета Ника объяснила ей, что с обслугой — постоянной или наёмной — нельзя разговаривать по приятельски. Те должны лишь слушать, кланяться, выполнять указания и докладывать. Иногда им допускается задавать вопросы, но слишком глупых или глухих слуг или нанятых работников следует наказывать деньгами или болью в задницах.

— Добрый день, госпожа! — весело крикнул ей Альберт.

Приятелями они больше не являлись, но хорошие отношения остались. Берта с самого первого раза платила им на пять зольдов больше, чем нужно. Статс-дама королевы-матери давала ей на поездку в университет тридцать, вот она и стала отдавать за туда или обратно по три пятака. Позже выяснилось, что добрая баронета Ирина выделяла ей ещё и на пирожки, а сама поездка стоит десять в одну сторону, но Берта снизить оплату постеснялась, как и менять портшез. К тому же, деньги у неё водились. Как младшая фрейлина она получала пятнадцать драхм в месяц на всём готовом. Безумные деньги для вчерашней крестьянки. Такой суммы в её родной деревне Новинки не наберётся, даже если собрать со всех, включая старосту. Нет, без старосты. Берта помнила, что тот воровал много на пару с тиуном, наверняка где-то много меди и серебра припрятано. Как бы то ни было, но у неё скопилась уже внушительная сумма в пятьдесят драхм. Было бы больше, да платья требовалось менять часто на новые.

— Добрый день. — ответила она, поздоровавшись с братьями второй раз за сегодня.

Перегораживающая утром проход огромная лужа перед воротами была разметена мётлами университетских дворников и сейчас уже высохла, так что, кивнув наёмникам, скучающим у выхода, девушка двинулась прямиком к носилкам, но тут услышала, как её окликнули:

— Берта! Берта!

Она обернулась и увидела четверых своих одногруппниц во главе с виконтессой Софи, а за девушками спешили и три парня, среди которых выделялся баронет Пётр, долгое время разговаривавший с Бертой с презрением и осыпавший её грубыми насмешками. Да все они, сейчас спешившие за ней чуть ли не бегом, обходя лужи, ещё позавчера зло шутили над ней. А теперь?

— Ты чего же так и не ответила-то, Берта? — спросила запыхавшаяся виконтесса. — Придёшь? У Мэри родители уехали. Завтра выходной. — она глубоко вдохнула и выдохнула. — Целый особняк в нашем распоряжении будет. Повеселимся, потанцуем, певца послушаем. Ты не думай, если денег нет, ерунда. Мы уже и музыкантам и певцу заплатили, и вино с продуктами купили. Так ты приходи, а?

— Деньги у меня есть. — улыбнулась Берта. — Но завтра не смогу. Степ же мне особняк нашёл, буду переезжать.

— Ты уезжаешь из дворца? — удивился Иоанн, белобрысый семнадцатилетний коротышка, несколько раз ещё по весне нарочно наступавший ей на ноги.

— Не совсем. — помотала головой миледи из Новинок. — Комната у меня остаётся, и когда у меня служба королеве Матильде, я буду ночевать в ней. А вообще, Степ сказал, чтобы я жила в особняке.

— Так может успеешь к нам? — проявила настойчивость Софи.

— Прости, виконтесса, не получится. — отказалась новый член клана Неллеров. — Мне пора.

Оставив одногруппников в явном расстройстве, Берта села в портшез и дала знак Виктору, что пора отправляться. Сразу начала вспоминать, вода ведь журчит? Нет, то есть да, если бежит в ручье. А что она ещё делает? Как Степ говорил-то? Едва подумав о своём благодетеле, о самом прекрасном, о самом лучшем, о самом добром, о самом умном благородном юноше, девушка почувствовала, что краснеет. И сердце опять начало биться часто-часто. У неё часто так происходит, едва стоит ей вспомнить милорда Неллерского.

Она бросила взгляд по сторонам, не заметил ли кто-нибудь, как она сильно покраснела? Нет, не увидели. Виктор и Альберт несли её по самому краю площади вдоль лотков, обходя собравшуюся в центре толпу. Там какой-то старухе палач сдавливал шею гарротой, а народ бесновался. Берта не любила такие зрелища, и не хотела, чтобы видели её красное как торнейская роза лицо, поэтому задёрнула занавески. Станет душновато, зато никто не будет пялиться, да и ей не придётся видеть неприятные зрелища. Ладно, ближе к Дворцовой раззанавесит, поинтересуется, уехал ли ормайский цирк.

Булькает! Точно, вода же ещё булькает! И слово Степ называл, на это похожее. Какое же? Буллинг! Да, так он обозначил то, что с ней делали её одногруппники. Произнёс и пообещал, что больше с ней никто так поступать не станет. Он оказался прав. Степ всегда прав.

Сегодня с самого утра, едва миледи из Новинок появилась в аудитории, так те, кто её унижал и оскорблял, принялись лебезить перед нею, хвалить, предлагать вместе развлекаться или изъявляли желание помочь в учёбе, будто ей нужна эта помощь. И всё спрашивали, спрашивали, спрашивали, улыбались, заглядывали в глаза. А Берта по совету своего единственного и любимого друга ничего им не отвечала, но и не хамила. Лишь загадочно улыбалась.

Степ сказал, что если ошибается, и её продолжат обижать, он лично университет на кирпичи разнесёт или даже в пыль превратит. Берта улыбнулась, вспоминая их разговоры. Ему не нужно будет так делать. К ней уже очередь выстроилась из желающих о чём-либо попросить аббата Готлинского. До самого милорда Степа Неллерского добраться сложно, так может Берта окажет содействие, ведь все видели, что она его друг? И на эти просьбы она тоже ничего не отвечала. А ещё…

— Мы прибыли, госпожа. — услышала она Виктора и только тут поняла, что портшез стоит ножками на брусчатке перед дворцовыми воротами.

— Да, задумалась. — она легко выпорхнула из носилок и отдала носильщику три медных пятака. — Спасибо.

Воровато огляделась. Если баронета Ника узнает, что Берта опять поблагодарила братьев, опять придётся целый час выслушивать наставления. А может и дольше. Ведь миледи из Новинок для баронеты Торской теперь не просто протеже, а почти родственница.