Барон Дубов 8

Глава 7

Закавказье, Южные границы Российской Империи

Полевой лагерь

Несколько дней назад

В большом штабном шатре на высоте в полторы тысячи метров над уровнем моря собрались командующие нескольких Имперских армий и один из Светлейших князей — князь Джугашвили. Тканевая крыша хлопала на ветру, в нескольких печках буйствовал огонь, согревая шатёр.

Цесаревич Алексей обвёл тяжёлым взглядом всех, кто склонился над детальной картой региона.

— Присутствие османских войск зафиксировано здесь, здесь и здесь, — докладывал командующий седьмой армии генерал Кандюков. Умудрённый опытом военачальник, не утративший молодецкой удали. Высокий, стройный, гладко выбритый брюнет с колючими карими глазами. — Разведка докладывает, что на данных участках… — длинной указкой генерал обозначил несколько мест, — снимаются минные заграждения.

— Благодарю, генерал, — сдержанно кивнул цесаревич. — Ваши войска уже заняли позиции согласно плану моего отца?

— Так точно, Ваше Высочество.

— Хорошо. А теперь отведите их назад. Вот на эти позиции. — Алексей взял указку у генерала и передвинул красные фигурки на несколько десятков километров севернее.

— Но… Ваше Высочество, на этих рубежах нет подготовленной линии обороны, мы…

— Ну так вот и укрепите её, — лучезарно улыбнулся цесаревич. — Наша задача — не спровоцировать османов на войну. Если они проводят учения вдоль наших границ, то будет весьма прискорбно, если случайно подорвутся на наших минах. Нашему государству, ослабленному постоянной войной с Саранчой, сейчас не стоит тратить силы ещё и на эту войну.

— Всё-таки, Ваше Высочество, вы уверены, что Османская Империя упустит такой случай закрепиться на новых рубежах? — с лёгким грузинским акцентом спросил князь Джугашвили, пыхая трубкой. — Османы славятся своим коварством. Они могут воспользоваться неподготовленностью наших войск и нанести удар первыми.

— Но это равносильно объявлению войны, — нахмурился Алексей, пытаясь сжечь глазами князя Джугашвили. — Серьёзный шаг для страны, с которой мы плечом к плечу воюем против Саранчи.

Раскрылся полог шатра, на собравшихся дохнуло холодом, послышался тихий разговор ординарца с вошедшим. Кто вошёл, Алексей не увидел из-за спин людей. Да и вход скрывался в полумраке натопленного помещения.

— Султан Сулейман не идиот, — резко продолжал цесаревич. — Он не собирается начинать полномасштабную войну, но ему нужен военный конфликт, который или спасёт экономику его умирающей империи, или окончательно добьёт её. Других вариантов у него сейчас нет. Поэтому он будет пробовать давить на нас, пытаясь вызвать ответную реакцию. Когда это случится, он завопит на весь мир, что это мы на него напали. Поэтому не стоит давать ему лишний повод это сделать. Если и другие страны обернутся против нас…

Голос Алексея звучал холодно, но на самом деле он едва сдерживал гнев, кипевший внутри. Он чувствовал, что отец ему не доверяет. Возможно, тот догадывался о чём-то после обвинений Дубова. Потому и отправил наследника на южные границы. Это проверка.

Цесаревич понимал, чего добивается Император. Если Алексей откажется возглавить оборону южных границ, значит, его лояльность Империи под большим вопросом. Согласившись, он поставит себя в уязвимое положение, потому что окажется в окружении отцовских соглядатаев. Но что хуже всего, ему придётся делить славу с Императором, тем самым упрочняя его власть. А этого цесаревич совсем не хотел. Он жаждал всю славу забрать себе.

С другой стороны, это было меньшим из зол. Поэтому Алексей на время отложил все свои заговоры, чтобы усыпить бдительность отца. Оставил ради этого Китежград и возглавил оборонительные операции на южных границах.

Отец не учёл одной лазейки, которую заметил Алексей.

Плох тот генерал, который не обладает политическими амбициями. И будущий Император использует эту возможность по полной. Покажет генералам, что он достоин возглавить Империю, а если они пойдут за ним, то их ждёт щедрая оплата. И вовсе не деньгами. Власть. Вот что интересует этих людей. Даже по глазам того же Кандюкова Алексей видел это. И чувствовал, как посеянные им семена сомнений уже пускают корни.

Только князь Джугашвили никак не поддавался. Прочно стоял на стороне Императора. Ещё и всё время вставлял палки в колёса цесаревича, выставляя его глупцом.

А он не был глупцом! И скоро все об этом узнают!

— Генерал Кандюков, вы ведь не хотите оказаться тем человеком, из-за которого начнётся кровопролитная война? — спросил Алексей, уводя разговор в сторону, удобную ему.

Статный генерал нахмурился и опустил глаза вниз.

— Если мне прикажут начать войну, я её начну. Но пока приказа нет…

— Султан Сулейман произнесёт обвинительные слова в наш адрес в любом случае, — перебил генерала Светлейший князь, выпустив клуб дыма над картой. Некоторые поморщились от ядрёного запаха отечественного табака. — Что ж, если вы так уверены, что враг не готовит нападение…

— Я прошу прощения, господа, совсем не хочу вмешиваться в ваш спор, но долг велит… — в круг света лампы над картой вошёл князь Тарасов, как всегда бледный и с пронзительным взглядом.

Алексей не любил Первого советника своего отца. Он везде совал свой нос и всегда появлялся не вовремя.

Тарасов протянул письмо, запечатанное императорской печатью, Джугашвили. Тот молча сломал печать и развернул его, посасывая мундштук трубки. Затем передал Алексею. Цесаревич отметил про себя сознательное нарушение этикета Тарасовым, пообещав при случае ему это припомнить. Как следует припомнить.

Быстро пробежав листок глазами, цесаревич чуть не разорвал его в клочки. Бумага под его пальцам начала тлеть, и Алексей быстро спрятал письмо за спину. Ему не терпелось сорвать на ком-нибудь злость, но он не мог себе этого позволить. Отец, даже находясь в столице, умудрялся руководить армиями. А ему отводил лишь роль простого исполнителя.

Ладно, он ещё возьмёт своё.

Алексей широко, почти ласково улыбнулся генералу Кандюкову, отчего тот заметно побледнел.

— Генерал, полагаю, вы неверно истолковали мои слова. Наши османские партнёры всего лишь проводят реконструкцию и ревизию своих минных заграждений. Их предусмотрительность понятна: вдруг старые мины сработают из-за учений, и кто-нибудь погибнет. Ни я, ни Император этого не хотим. Поэтому удостоверьтесь, что войска Османской империи не забыли уложить новые мины вместо старых. И займитесь этим сейчас же.

Генерал щёлкнул каблуками и направился к выходу из палатки.

— Остальные тоже свободны, — сухо бросил Алексей, затем повернулся к князю: — А вас, Джугашвили, я попрошу остаться.

Когда за ординарцем захлопнулся полог входа, и они остались наедине, цесаревич обратился к князю:

— Полагаю, отец уже посвятил вас в подробности своего плана, и у вас имеется несколько сотен комплектов формы янычар для ваших дружинников…

Светлейший князь, будучи невысокого роста, исподлобья взглянул на наследника престола и едва заметно кивнул, не прекращая кусать мундштук трубки.

Как говорится, у страха глаза велики. Ни о какой войне директор, конечно, не сообщил. По крайней мере, никто никому её не объявил. Пока что. Но то, что слухи бродили среди студентов, однозначно говорило, что всё к этому идёт. Да и Степан Степанович, надо сказать, подлил масла в огонь. Он зачитал списки студентов, которые будут подлежать мобилизации в случае начала военных действий.

На мой взгляд, они уже начались…

Большой актовый зал, представлявший собой исполинскую ракушку, выдолбленную в глубине горы, загудел. Ряды кресел, расположенные полумесяцем, с высоты в дюжину метров постепенно опускались вниз, к небольшой сцене, где сейчас стояла крохотная фигурка директора. Его голос, усиленный магией, грохотал, безуспешно пытаясь успокоить студентов.

Часть из них радовалась, что мобилизация их минует. Никто не хотел рисковать жизнью, не закончив обучение. Или просто не хотел рисковать жизнью. Вообще. Другая часть студентов, среди которых были и знакомые мне первокурсники, наоборот, радовалась, что их мобилизуют.

Среди них княжич Медведев. Он умел обращаться в гигантского медведя, но при этом оставался достаточно труслив. По крайней мере, так было раньше, когда мы только пошли в поход до Гилленмора. Сейчас же он, похоже, окончательно справился со своей трусостью. Услышав и мою, и свою фамилию, он поднялся со своего места и, обернувшись, нашёл взглядом меня несколькими рядами выше. Сжал кулаки и радостно потряс ими в воздухе. Я улыбнулся в ответ.

Как директор и обещал, прозвучала не только моя фамилия, но и фамилии моих подруг. Украдкой я проследил за их лицами в эти моменты. Ни одна не дрогнула. Лица всех четверых излучали абсолютную уверенность.

Это хорошо. Это по мне.

Не обошлось, конечно, и без тех, кто не был рад такой доле. Естественно, были и те, кто с радостью занял бы их место. Но что поделать. Степан Степанович проделал большую и морально тяжёлую работу. Непросто отправлять людей на войну одним росчерком пера. Особенно когда ты вкладываешь силы и душу в их образование. Хорошо, что эта участь не выпала мне.

А что касается некоторых малодушных студентов… Что ж, это просто первая реакция. У них будет время свыкнуться со своей судьбой и принять её.

Напоследок, когда студенты всё же успокоились, директор произнёс что-то вроде напутственной речи. Слова его звучали грозно и воодушевляюще, но выглядел он при этом очень усталым. Когда Степан Степанович уходил со сцены, плечи его поникли.

Какое-то время новость о мобилизации занимала умы всех учеников, но расписание занятий никто не отменял. Так что учёба быстро и безжалостно вышибла посторонние мысли из головы. Моей в том числе. Шепотки стихли, и я сосредоточился на уроках. К тому же день сегодня обещал быть интересным.

На алхимии изучали и сразу практиковали создание простеньких защитных артефактов. Они имели небольшой запас маны и защищали от одной-двух атак. Зато за счёт маленького размера могли использоваться одновременно сразу несколько, увеличивая количество срабатываний. Их делали из магических кристаллов, что росли в пещерах. Естественно, не во всех. Но встречались они довольно часто.

Жёлтые мерцающие камушки, которые хорошо впитывали ману. Их помещали в специальную печь, в топку которой подкидывали корни соцветника, богатые маной. От высокой температуры и паров соцветника кристаллы напитывались маной особого свойства.

Я сразу сделал целую пачку артефактов. Благо с алхимией у меня проблем не было, как и с исходниками для практики.

Пригодились они уже вечером, после всех занятий. Вшестером, включая Альфачика, мы отправились на арену академии, где будут проходить тренировки с Сергеем Михайловичем, нашем преподавателем по Боевой концентрации.

Подготовился он основательно. Притащил кучу холодного оружия, как нашего, так и османского, и английского.

— Кто знает, с кем нам придётся иметь дело, — сурово сказал он, подводя нас к стойкам с оружием.

— Мы вообще выживем, господин? — неуверенно спросила Вероника, пристраиваясь справа от меня.

— Уже не уверен… — пробормотал я, втихую раздав защитные артефакты.

Знаю я его методы тренировок.

— Для начала я хочу узнать, на что вы способны в экстремальных условиях, — произнёс Сергей Михайлович, снимая со стойки два кривых клинка.

После чего учитель, резко ускорившись, атаковал нас.

Ну да, точно, в его стиле.

Девушки, не ожидавшие схватки, устроили сутолоку возле стоек с оружием. Их защитные артефакты сгорели почти сразу, но дали время взять оружие в руки. Правда, это не особо помогло. Учитель, как всегда, двигался стремительно. Пока нас с княжной и Лакроссой не было, он будто умудрился стать сильнее. Даже у меня не всегда получалось уследить за его действиями. Либо Сергей до этого просто не показывал всю свою силу.

Лакросса попыталась призвать копьё, но стремительная атака Сергея рукоятью сабли чуть не отправила её в нокаут. Вероника попыталась защититься с помощью ледяного клинка, но наспех сделанный меч рассыпался после первого же удара.

Я попытался организовать девушек, чтобы они действовали вместе, но Сергей и здесь смог помешать, постоянно осыпая меня сериями ударов.

— Ай, господин! — беспомощно закричала Вероника, когда ей прилетело по заднице лезвием плашмя. Шлепок получился знатный.

Сергей Михайлович умудрился разъединить нас таким образом, что он дрался в окружении, но при этом мы не могли использовать своё преимущество. Альфачик и тот беспомощно носился, боясь своей молнией ударить кого-нибудь из нас. А любая его атака приходилось по уже пустому месту.

Девчонки хорошо сражались с монстрами, которые не имели понятия о тактике и стратегии и зачастую брали числом или силой. А встретив умного противника, который навязывал свои условия боя, они растерялись.

Учитель использовал против нас нашу главную слабость. Мы боялись задеть друг друга. Поэтому он, не обладая Инсектом, успешно раздавал нам люли. Я пару раз смог подловить его молотом, использовав секретный клинок в рукояти, но это не принесло особого успеха. Так, пару царапин оставил на бицепсе Сергея и его торсе. Чем только раззадорил его.

В итоге всё свелось к тому, что мы просто по очереди пытались отражать его атаки. Звенели и высекали искры клинки, клацали клыки Альфачика, мой молот с угрожающим свистом рассекал воздух, а девчонки то и дело звонко ахали или стонали от усилий. В другой ситуации я бы даже понаслаждался этими звуками, но не сегодня.

Первой не выдержала княжна.

— Да хватит! — выкрикнула она и вскинула вверх руки.

— Нет! — хором крикнули мы с Сергеем. Но слишком поздно.

С кончиков пальцев княжны сорвался неудержимый поток ледяной энергии. Вокруг мгновенно потемнело и резко закружил морозный вихрь. Глаза аристократки с голубыми волосами вспыхнули льдом.

— Сюда! — крикнул Сергей.

Он подхватил Агнес и Веронику, прижав их к себе. Я закинул на плечо Лакроссу и дал мысленный приказ Альфачику. Мы собрались в кучу. Вокруг уже ревела вьюга, сковывая нас холодом. Сергей бросил под ноги большой кристалл, он разлетелся на кучу осколков, и нас окутала золотая сфера. Внутри тут же стало тепло.

— Можно меня уже поставить? — упершись мне локтем в лопатку сказала Лакросса. Её школьная юбка соблазнительно задралась у меня под самым носом.

Я поставил оркессу на землю и зло посмотрел на Сергея Михайловича. Глаза он не отвёл, только шрам через всё лицо покраснел.

— Только не говорите, что вы на это и рассчитывали, — сказал я.

— Вообще-то, я ожидал, что первой сдастся Лакросса. Орки — народ вспыльчивый.

— Ну спасибо за доверие, — буркнула оркесса.

— Что там происходит? — тихо спросила Агнес, подойдя к границе золотого сияния.

Она коснулась пальчиком сферы, похожей на мыльный пузырь, и от него побежали радужные волны. Снаружи стремительно намерзал лёд, погружая нас в сумрак.

— А Вася не замёрзнет? — тревожно хлопая ресницами, переживала Вероника.

— Нет, не замёрзнет, — отвечал Сергей, всё ещё глядя на меня. Я пытался прожечь его взглядом, а он стойко держался. — Странно, что княжна сорвалась. Мы десятки раз отрабатывали с ней различные сценарии, учились контролировать её дар…

— Не очень похоже, что она сейчас его контролирует, — процедил я.

Мою грудь словно сжимало в огромных тисках от гнева.

Какого чёрта он тут устроил? А если бы мы погибли⁈ Нет, меня мороз княжны не берёт, мы это уже проверяли. Альфачика, скорее всего, тоже. Но как же остальные⁈ Чёрт, чапалахнуть бы этого преподавателя разок… Даже жаль, что его изуверские методы всё же эффективны. Особенно с учётом того, сколько времени осталось тренироваться.

К тому же стоит отдать ему должное: он подготовился к самому худшему сценарию и захватил мощный защитный артефакт. Что-то мне подсказывало, что тот стоит сильно больше тысячи рублей. А то и десяти тысяч. Значит, можно сказать, что в наши тренировки он вкладывается и душой, и кошельком.

— Да, не похоже, — согласился со мной Сергей и взглянул на толстую корку льда, сковавшую сферу снаружи. — Ещё перед турниром она с каждым днём всё больше теряла самообладание. Но на самих соревнованиях всё было в порядке, я тщательно следил за их ходом. А сегодня…

Учитель нахмурился, повернулся ко мне и глухо произнёс:

— Что между вами происходит, Дубов?