Барон Дубов 8

Глава 12

Утро для меня началось в полпятого утра. Альфачик, проспавший вчера почти весь день, теперь требовал внимания. Пришлось вести его на прогулку. Лютоволк не виноват, что его усыпили дружинники Тарасова. А раз я его хозяин, то мне и нести ответственность за зверя.

Вообще, не понимаю людей, которые сначала заводят домашнее животное, а потом не хотят за ним ухаживать. И преданное существо оказывается на улице в голоде и холоде.

Однажды, когда мне было двенадцать лет, отец приехал в отпуск, и мы бродили по Ярославлю. Он рассказывал о своей жизни на границе в одной из крепостей.

Как же она называлась? Не помню. Странно, ощущение, что это очень важно.

Ладно, ещё вспомню.

Так вот, он говорил, а я глазел по сторонам. И заметил одного человека через дорогу, яростно кричащего на маленького щенка. Из его рта летели слюни, на лбу и виске пульсировали толстые черви вен, а глаза рвались из орбит. Щенок, белый с чёрным пятном под глазом, прижал уши к голове и смотрел на землю.

Тот человек, мужчина среднего роста, был одет богато, но не как дворянин. Скорее богатый купец. Он в какой-то момент поднял щенка за шкирку. Тот повис безвольной тряпочкой. Судя по всему, бедняга впервые вышел погулять (или ещё по какой-то причине) и помочился на хозяйский ботинок из дорогой кожи.

Ни до, ни после я больше не видел в глазах живого существа столько боли. К тому моменту я уже не слушал отца. Возможно, он хотел, чтобы я прошёл мимо. Или просто не видел, что происходит на той стороне мощёной булыжником дороги. Я плохо помню, как тоже оказался там.

Когда кричавший мужчина замахнулся, чтобы ударить щенка о стену, я схватил его за руку.

— Отвали, сраный байстрюк! — прокричал он мне.

Или что-то вроде. Я не слушал. Но пальцы сами с собой сжались и сломали купцу кости.

Отец тогда не ругал меня. Он вообще за подобное никогда не ругал, просто смотрел с какой-то печальной гордостью в глазах. Наверно, знал и видел больше, чем я. Это сейчас я понимаю, что любые поступки влекут за собой последствия. Не всегда хорошие. Если б я мог вернуться в тот момент… я бы поступил точно так же.

Щенка мы забрали себе. Жаль, но он умер через пару месяцев, так и не оправившись от боли предательства. Тогда я снова нашёл того человека и сломал вторую руку.

Не знаю, хорошо ли я поступил, или плохо. Да и неважно уже. После того случая купец посчитал, что для него теперь дело чести — отомстить мне. Он долго пытался это сделать. Так достал меня…

В конце концов, мне помог успокоиться ромашковый чай. Из ромашек, что выросли на его могиле. И нет, я его не убивал. Он сам себя довёл.

Я вспоминал о том щенке, пока гулял с Альфачиком. Мы выбрались в лес возле академии. Его припорошило снегом. То Лютоволк пытался спрятаться от меня, то я от него. Дарами своими мы не пользовались из спортивного интереса. Да и следов на снегу было достаточно. Правда, у Лютоволка было одно преимущество. Он в буквальном смысле заметал следы хвостом. И делал это мастерски. Так что я проигрывал с разгромным счётом.

В очередной раз я потерял Лютоволка, а он, когда я проходил мимо его позиции, выпрыгнул на меня из утренней темноты и облобызал лицо горячим шершавым языком.

— Ну, хорош! — со смехом отогнал я его. А потом вдруг схватил поперёк туловища и попытался завалить.

Не сразу, но мне это удалось. Альфачик с визгом и жалобным поскуливанием просил пощады, но я знал, что это уловка. Он, конечно, был силён. Под руками я чувствовал твёрдые как сталь жгуты мышц. Однако тут уже вёл я, раз за разом валяя его в снегу. Чтобы сильно не обижался, дал ему пару раз уронить себя.

Всё-таки этот пушистый и мокрый от снега мерзавец — та ещё милаха.

Усталые, но довольные, мы вернулись через полтора часа. Аппетит нагуляли что надо. У двери уже стояли пара пакетов со свежим мясом для Альфачика от поварих. Повадились они его подкармливать, добросердечные. А лопоухий и рад. Впрочем, я и сам порядком проголодался. Но были ещё дела перед завтраком.

— Подъём! — проорал я, сдёргивая одеяло с княжны.

К несчастью для неё, девушка за него уцепилась и хряпнулась на пол попкой кверху. Но при этом продолжала спать. Пришлось выписать ей пару шлепков для утренней бодрости. Затем поднял остальных сонь, и мы отправились на тренировку. Спать они вчера легли раньше меня, поэтому жалеть я их не стал. Должны были выспаться.

Только после утренней зарядки, занявшей час, мы отправились сначала в душ, а потом на завтрак.

День обещал быть скучным. Из предметов сегодня по расписанию манапользование, затем двойное оружейное мастерство, а после — основы оказания первой помощи. Тоже сдвоенные. Нас усиленно готовили к будущей войне.

Правда, первый же урок начался с сюрприза. Урок манапользования проходил в одной из аудиторий на цокольном этаже. Она была похожа на половину воронки. Слегка изогнутые парты рядами поднимались вверх, а вход и место преподавателя находились внизу. И едва прозвенел звонок, как в кабинет вошёл Степан Степанович. Не один.

От взгляда на его спутницу у меня челюсть отвисла. Княжна, как и Лакросса, тоже удивилась и не сразу нашлась, что сказать.

— А она что здесь делает? — прошептала изумлённая оркесса.

— Рад представить вам новую ученицу на факультете Удара! — радостно продекламировал Степан Степанович, встав на учительскую трибуну. Девушка, что была с ним, смущённо встала рядом. Наши глаза встретились, и она улыбнулась. — Из Омской академии к нам перевелась Лиза Светлова, дочь виконта Светлова. Как вы знаете, она участвовала в Кубке Кикиморы и заняла почётное второе место! Ну что, «клинки», принимайте пополнение! За сим всё, Галина Афанасьевна, — учтиво поклонился директор учительнице, пожилой милой женщине в светлом брючном костюме, — продолжайте урок.

— Садитесь, деточка, на любое свободной место, — искренне улыбнулась Галина Афанасьевна, прикоснувшись к плечу пепельной блондинки.

Лиза была одета просто. Свитер крупной вязки, под которым проглядывал чёрный лифчик, чёрные джинсы в обтяг, и ботинки на невысоком каблуке.

Всё такая же загорелая. Впрочем, прошла всего пара недель с момента окончания турнира.

Пока девушка поднимались по ступеням до нашей парты, парни оборачивались, чтобы оценить точёную фигурку. Формы у неё действительно были сексуальными.

Лиза поднялась до нашей парты и села справа от княжны.

— А ты здесь какими судьбами? — спросил её.

— Я же говорила, что подумываю перевестись в вашу академию. Я тогда не шутила, — довольно улыбнулась она и подмигнула.

— Могла бы и предупредить, — обиженно набросилась на неё оркесса, сидевшая слева от меня.

— Письмо прислать, например, — поддакнул я.

— А я знала, — подбоченилась княжна. — Перед расставанием на Симферопольском вокзале Лиза мне это по секрету рассказал. Хотела устроить сюрприз. Вы разве не рады?

Если честно, я был рад. Очень. Поэтому тепло улыбнулся девушке и через княжну потянулся к ней рукой, чтобы обменяться рукопожатием.

— Ох уж эти дворянки, — беззлобно покачала головой Лакросса. — Неудивительно, что спелись.

Я хмыкнул, переглянувшись с ней.

Дальше учебный день пошёл заметно веселее. На уроках по оружейному мастерству наш факультет пересёкся с факультетом Агнес и Вероники. Там они и познакомились с Лизой. И пятёрка проблемных девушек мгновенно скрасила остатки дня.

Лиза пришлась по вкусу всем. Вот что значит профессиональный читатель статей о психологии.

— Сегодня у нас пополнение, — сказал я, первым входя на арену академии для тренировки с Сергеем Михайловичем.

Он хмыкнул, окинув взглядом девушку.

— Вам же хуже, — сказал он наконец, скептически улыбаясь. — Будете ещё больше мешать друг другу.

Через два часа его лицо и тело покрывали ожоги от шаровых молний Лизы. От злости у Сергея Михайловича аж шрам побелел. Выглядело это так потешно, что я не мог сдержать смеха.

Сегодня мы впервые его побили, так что настроение стало просто замечательным.

— Ладно, сегодня можете радоваться победе в битве, — пафосно заявил он. В это же время в его взгляде проскользнули озорные искры. Впервые на моей памяти. — Но победа в войне будет за мной!

И он со стуком вогнал свой меч в ножны. А затем, громко хлопнув, закрыл тяжёлую шлюзовую дверь арены, которую мы сегодня превратили в поле боя. Когда переодевались в раздевалке, ко мне подскочила блондинка и чмокнула в щёку.

— Весь день терпела! — заявила она. — А ещё у вас намного веселее, чем в нашей Омской.

— Да? А ты в следующий раз, когда надумаешь переводиться, переводись пораньше, — хмыкнула Агнес, стоя в одном нижнем белье и очищая щёткой от грязи снятый комбинезон. — Попадёшь на ещё одну тренировку.

— Не обращай на неё внимания, Лиз, — пожала плечом синеглазка. — Просто кое-кто сегодня всё утро никак не мог сосредоточиться на тренировке.

— Ой, чья бы корова мычала! — огрызнулась гоблинша.

Вероника тут же сжала локтями свою аппетитную грудь четвёртого размера и показала зелёной мелочи язык. Что ж, с уверенностью дела у Вероники идут на лад. Меня это радует. А ещё радует её грудь, которая только что едва из ажурного лифчика не вывалилась.

— И мне тоже надо звать тебя господином? — толкнула меня голым плечом пепельная блондинка. Она переодевалась рядом.

— Только на тренировках, — подмигнул я ей. — Кстати, если повезёт, сейчас будет ещё одна.

Лиза тут же попыталась умереть от шока, но я ей этого сделать не дал, шлёпнув по заднице, когда она начала падать якобы в обморок.

— Ай! — подскочила она, чем вызвала взрыв хохота у остальных девчонок.

Громче всех смеялась Лакросса, большая любительница любых тренировок. За что тут же получила от блондинки полотенцем по спортивным ягодичкам.

Так, перешучиваясь и смеясь, мы вернулись в мои комнаты на последнем этаже академии.

— Ого! — широко раскрыла рот Лиза, — А у меня тоже будут такие хоромы?

— Если заведёшь Лютоволка, с которым сможет играть директор академии, тогда да, — нашла новый повод съязвить Агнес.

— А я думаю, всё дело в исключительных спортивных качествах Дубова, — подмигнула мне Лакросса.

— Скорее, в искусстве дипломатии, — ехидно заметила княжна.

— Долгая история, — отмахнулся я в ответ на вопросительный взгляд Лизы.

Затем познакомил её с дриадой.

— Её тоже тренировать? — шёпотом спросила та, когда они с пепельной блондинкой обменялись приветствиями.

Я кивнул. Лиза девушка во всех смыслах находчивая и способная. Думаю, проблем не будет. А пока я охочусь на осман, у них будет достаточно времени, чтобы улучшить духовные навыки.

Полковник Дрёмин, посланник Тарасова, должен был прибыть поздним вечером. Значит, у меня есть примерно часов пять. Я решил заняться ещё одним очень важным делом.

На время этой вылазки директор освободил меня от занятий. Хотя его разрешение мне не требовалось. Всё равно экзамены автоматом, потому что благодаря мне и девушкам о нашей академии теперь знала вся Империя. Скоро дойдёт и до того, что её будут ставить в один ряд с такими элитными, как Преображенская или Семёновская.

Гнедой был накормлен и вымыт. После охоты за головой Хрустального Черепа конь уже успел отдохнуть. Я быстро заседлал его и отправился в Пятигорск.

Вечерний город припорошило лёгким снежком. Разбрызгивая снежную кашу, по улицам города ездили конные экипажи и машины. Летние веранды кафе были закрыты, солнечные зонтики сложены, а стулья рогами ножек торчали вверх. В свете жёлтых фонарей дорога под копытами коня блестела и искрилась, а из пасти Гнедого вырывались клубы пара. В вечер понедельника людей на улицах было немного. А те, что осмелились выйти, закрывали лица от снега и промозглого ветра.

Я слез с коня возле лавки кузнецов Торвальда и Генриха, гнома и гоблина, сделавших для моего молота новую рукоять.

В кузнице горн дышал жаром. Едва я зашёл внутрь лавки, как с меня градом покатил пот.

— О, какие люди! — радостно приветствовал меня бородатый гном, выходя из-за прилавка. Он на ходу вытер руки о передник.

— Если вы сами что-то сломали, то гарантия не действует! — тут же донёсся звонкий голос гоблина из самой кузницы. Затем кожаный полог отдёрнулся, и показался сам зелёный обладатель голоса. Вместе с новой порцией кузнечного жара. — А, это вы, Ваше Благородие! Как поживает ваш молот? Опробовали рукоять в бою? Прелесть, правда? Но если что-то сломалось, кузница ответственности не несёт!

— Успокойся, Генрих, — вытер я пот со лба и сразу перешёл на «ты» с кузнецами. — Молот выше всяких похвал, можешь не беспокоиться. Я по другому вопросу. К тебе, Торвальд.

— Ко мне? — Гоблин и гном, что был ниже коллеги раза в два, переглянулись. — Ну, говори тогда, чего резину тянешь?

— Что ты знаешь о старых крепостях гномов?

— Ой, всё… — простонал Генрих и шлёпнул по лбу ладонью. — Дальше без меня, Дубов! Этот любитель истории мне все уши уже прожужжал рассказами о великих копях гномов! Я пошёл. У меня там заготовка стынет…

С этими словами слегка чумазый гоблин напялил на глаза защитные очки и вернулся в кузницу. Я же сел перед лавкой, скрестив ноги, чтобы быть глаз к глазу с гномом. Почти получилось. Всё равно я оказался несколько выше.

— Выходит, я по адресу, — хмыкнул, устраиваясь поудобнее. Чувствую, разговор будет долгим. — Что ты знаешь о гномских крепостях на территории османов?

Торвальд нахмурил свой высокий лоб и поджал губы, глядя мне в глаза. Я знал, о чём он думает. Больная тема для любого гнома. Но спросить всё же должен был.

В конце концов, Торвальд отвёл взгляд, повернулся к прилавку и взял с него хороший нож. Проверил балансировку на ладони, а затем метнул в стену. Нож ушёл в старое дерево на половину лезвия.

— Только то, что они пусты последние шесть веков, — зло сказал кузнец. — Хочешь спросить почему?

— Я знаю почему, — отвечал я. — Это ещё в средней школе проходят на уроках истории.

Но мой ответ Торвальду уже был не нужен.

— Все города и крепости гномов в Османской Империи опустели ровно с тех пор, как ублюдки устроили геноцид моего народа.

— Это было давно.

— У вас, людей, короткая память. И век ваш тоже короток. Но мы, гномы, живём дольше и помним лучше.

Кузнец стоял ко мне боком и сжимал в кулаках края передника.

— Ты нацелился на османов, ведь так? Иначе бы не спрашивал про них.

— Скажем так, это они нацелились на нас. А моя задача их прицел сбить. А лучше сломать.

— Кто-нибудь пострадает?

Я пожал плечами.

— Не стоит исключать такую возможность.

— Моя прабабка, — снова заговорил Торвальд, — бежала из Османской Империи, бросив всё. Янычары тогда словно обезумели. Убивали всех подряд. Мой дед остался, чтобы выиграть время. Благодаря ему я сейчас стою перед тобой. Но вот он сам…

— На его месте я поступил бы так же.

Торвальд, не разжимая кулаков, снова взглянул мне в глаза.

— Не сомневаюсь, — сказал он, а затем продолжил зловещим тоном: — Твой молот сделан гномами.

— И гоблином! — донеслось из кузницы между звонкими ударами молотка. Генрих всё-таки внимательно прислушивался к нашему разговору.

— Обагри его кровью заклятых врагов моего рода, — не обратил на друга внимания Торвальд.

— Гарантировать не могу, но пару костей сломать наверняка придётся.

Гном кивнул и наконец разжал кулаки. Мятый передник криво повис.

— Граница сейчас проходит по другим местам, — задумчиво протянул Торвальд. — Все крепости остались в глубине территорий османов… Но кое-чем я могу тебе помочь. Генрих, принеси мои карты!

— О, нет… — гоблин горестно простонал за ширмой. — Ты опять будешь показывать, откуда триста лет назад готовилось нападение на какой-нибудь город?

— Неси, кому говорят!

Думаю, теперь у меня есть способ пересечь границу так, что никто не узнает. Осталось выяснить, куда именно идти.