Барон Дубов 8

Глава 21

Пока я смотрел, как шарик с гоблиншей внутри падает с неба, в голове со скоростью молнии проносились мысли. Когда я прощался с подругами перед походом, Агнес, обычно весёлая и разбитная, вела себя до странности сдержанно. Как будто ей не надо было прощаться.

Чёрт! Стоило уже тогда догадаться, что она что-то задумала!

«Коля! Там что, внутри Агнес?» — вывел меня из ступора голос дриады в голове.

Ещё одна птица появилась в небе и устремилась к месту крушения.

«Это Агнес!» — спустя несколько секунд завопила Маша.

А я к тому моменту уже оседлал Альфачика и поскакал к падающей гоблинше.

Глухо стучали зенитки, осыпая градом взрывов падающий самолёт и его пилота. Хоть бы промазали!

Отбросив к чёрту весь план, я скакал прямо в лагерь османов. Дождь хлестал упругими струями по лицу и спине, заливал глаза. В небе сверкал частокол фиолетовых молний, оглашая предгорья треском разрядов. Рядовые янычары, завидев полуогра верхом на огромном Лютоволке, бросали укрепления и орудия и с криками ужаса разбегались. Пара пулемётчиков попытались нас встретить огнём, но Гоша, с невообразимой быстротой перебиравший лапами, залепил им дула прочной паутиной.

Вихрем мы пронеслись по огромному лагерю, сметая палатки, стойки с оружием и раскидывая угли залитых дождём костров. Холодная вода ручьями стекала по спине. А шерсть Альфачика ощетинилась мокрыми сосульками. Выглядели мы свирепо.

Наконец, в темпе бешеной скачки, всего за пару минут мы добрались до зенитной батареи. Одно орудие разлетелось вдребезги от удара молнией Альфачика, второе я поразил мощным выстрелом из револьвера, третье снёс ударом молота вместе с расчётом, четвёртое накрыла прочная, как стальные тросы, паутина. Оставшиеся орудия были брошены солдатами. Батарея замолчала. Шар с Агнес, выпустив белый парашют, к этому времени уже опустился к самому горизонту.

Сверкнули молнии, и я увидел, как несколько машин, ревя моторами, устремились в сторону гоблинши.

«Скорее, Коля, они уже близко!» — переживала дриада.

Да я и сам видел, что у перехватчиков хорошая фора.

Но это не значит, что не надо пытаться их остановить. Альфачик, повинуясь моему мысленному приказу, устремился за ними следом. Гоша тоже. Схватка продолжалась. Машины уехали вперёд так далеко, что за стеной ливня их силуэты стали почти неразличимы.

«Не могу больше! Слишком сильный ветер!» — простонала Маша.

«Тогда уходи. Дальше я сам», — разрешил я.

Разрывая дождь, будто волнорез, мы начали догонять машины перехватчиков. Из-за туч стало темно как ночью, и они вынуждены были включить фары. По ним-то мы их и нашли. Альфачик напряг жилы так, что они затрещали, но смог догнать последнюю из машин. Короткая, четыре колеса и открытый верх, через который сидящих внутри османов заливало дождём. Альфачик приблизился к ней, повинуясь моему мысленному желанию.

И тогда янычары заметили меня. Красные тюбетейки повернулись, ружья дёрнулись, но слишком поздно. С Альфачика я быстро перелез в кузов, вышвырнув одного солдата, а следом и второго. Уставший Лютоволк, не привыкший к такой нагрузке, тут же отстал. Зато Гоша не отставал. Паук оказался удивительно выносливым и быстрым. Плюнул паутиной в колёса соседней машины: от резкой остановки колёс та взлетела в воздух и, кувыркнувшись несколько раз, впечаталась в сырую землю. Расплескавшееся топливо тут же вспыхнуло распустившимся огненным цветком.

В это же время я разобрался с оставшимися двумя янычарами, так же выкинув их наружу, и вырвал переднее сиденье. Водитель успел дёрнуть руль, и машину опасно завертело по скользкой грязи. Я едва не вылетел из неё, в последний момент ухватившись за ветровое стекло. После чего занял место водителя и с трудом выровнял автомобиль.

Впереди мелькало ещё несколько машин. Их экипажи из-за раскатов грома и шума ливня не знали, что происходит сзади. Я нагнал одну, вжал педаль газа в пол и врезался ей в зад. Вражескую машину тут же замотало по скользкой от бегущих ручьёв дороге.

В темноте мимо проносились одинокие деревца, сумевшие прорасти на каменистой почве этого места. Машина, которую занесло, окончательно слетела с дороги и врезалась в такое дерево. Янычары разлетелись, как кегли.

Осталось ещё два автомобиля. Эти уже меня заметили, замедлились и зажали с двух сторон, обстреливая из ружей. Мне-то свинцовые пули ничего не смогли сделать, потому что я сразу же призвал дубовый Инсект, но могли повредить машину. Пули градом стучали по железу и по мне. Мотор вскоре отчаянно задымил.

Я выхватил пистолет, который держал в кобуре, но выстрелить не успел. Один автомобиль подорвала толстая жёлтая молния, а второй накрыло сочным плевком из паутины, и машина, потеряв управление, улетела в небольшую расселину справа. Оттуда через несколько секунд показалось оранжевое зарево огня.

С преследователями было покончено. Моя машина на последнем издыхании вкатилась в небольшой подлесок из кустов орешника и заглохла. Чихающий мотор смолк, и слышался только шум дождя и звук капель, барабанящих по металлическому корпусу. Лагерь османов остался позади. Новых преследователей видно не было.

— Агнес! — крикнул я, углубляясь в подлесок.

С помощью магического зрения примерно знал, в каком направлении искать своевольную зелёную полторашку.

Если я вижу её магический фон, значит, она еще жива. Надеюсь, не ранена.

— Агнес! — снова позвал я.

На этот раз ответом стало сдавленное кряхтение.

Э?

Я поспешил на звук и обнаружил гоблиншу, застрявшую в большом зелёном кусте. Надутым шаром она влетела в него, и её зажало упругими ветками.

— Коля? — простонала она, силясь куда-то достать рукой. Но плотные ветки не давали ей это сделать. — Кажется, я запуталась. Не могу достать до шнурка, который сдувает подушку безопасности.

— Сама ты как подушка! — рявкнул я, пытаясь скрыть радость, что с ней всё в порядке. Дурочка вообще хоть поняла, что чуть не погибла?

Она и правда запуталась. Густые ветки сковали движения её рук. Девушка попыталась использовать свой дар и дотянуться до шнурка с колечком на конце, который свисал с неё где-то в районе талии. Если у шара вообще может быть талия. Но её рука уже запуталась и завязалась в несколько узлов вокруг густых ветвей.

— Сама распутаешься? — уточнил, пока ещё не дёргая за колечко.

— Проще пареной репы! — Агнес начала втягивать удлинённую руку обратно, но та вдруг застряла. — Ладно, не проще…

Всё-таки ей удалось это сделать, пусть и не сразу. Растянутая, как расплавленная резина, рука медленно и аккуратно возвращалась на место. Альфачик с озорным любопытством следил за ней, а Гоша, стоявший позади Агнес так, что она его ещё не видела, будто прицеливался к торчащим из надутого шара ступням. Причём ботинок на Агнес был почему-то один. Второй где-то потерялся.

— Нельзя! — рявкнул я, когда две лапы паука потянулись к зелёной ножке.

Вот ведь, а. Придётся его ещё манерам поучить.

— Чего нельзя? — опешила Агнес, решившая, что это я ей.

— Ничего, — отмахнулся. — Тебе всё можно.

— Почаще бы такое слышать… Всё, готово!

Зелёная мелочь выпутала руку из деревянных захватов, и я дёрнул за кольцо. Подушка безопасности, состоявшая из нескольких секций, медленно сдулась и втянулась обратно в кожаный комбинезон Агнес. После чего я помог ей выбраться из куста.

— П-п-паук! — мгновенно заело её, стоило девушке заглянуть мне за спину.

— Ага, — пожал я плечами, — это Гоша.

— Г-г-гоша… — повторила она, как заведённая. — Т-т-такой большой… п-п-паук… — Она обратила свой взор ко мне: — Я не люблю пауков!

— Этого можно полюбить. Он помог тебя спасти и совсем не собирается тебя есть. Правда, Гоша?

Последнее я произнёс с нажимом, глядя на паука. Тот понуро опустил пузико на землю. После этого Агнес немного успокоилась, а затем поняла, что промокла насквозь и продрогла, отчего тут же начала отстукивать зубами чечётку. Дождь продолжал лить с неба, а раскаты грома хоть и отдалились, но по-прежнему оглушали.

Нечего было и думать, чтобы сейчас пытаться вернуться в лагерь османов. Теперь они настороже со всех направлений, и даже сильный дождь не укроет нас четверых. А если он вдруг закончится, и начнёт светить солнце…

Нет, если план трещит по швам уже на этапе набросков, то это дерьмовый план. К тому же из Агнес сейчас союзник никакой.

Под моим взглядом она бодро улыбнулась. Точнее, пыталась сделать это бодро, но вышло натянуто. Бледно-зелёные губы дрожали от холода, а босая нога то и дело поднималась в воздух, чтобы хоть на несколько секунд оказаться вне ручейков дождевой воды. А они были тут повсюду, размывая грязь и обнажая скользкие камни.

Странно, у неё вроде костюм с подогревом был.

Словно отвечая на мой немой вопрос, она произнесла:

— Я в порядке! Просто наверху тоже холодно было, и я использовала весь подогрев.

Так я и принял решение найти нам укрытие, обсохнуть, согреться, дождаться окончания дождя или наступления ночи и поесть.

К тому же нас наверняка будут искать, когда поймут, что высланные перехватчики не вернутся.

Углубившись в подлесок и отойдя километров на десять от места крушения самолёта Агнес, мы нашли небольшую впадину под скалистыми выступом. Скала защищала от дождя, а все ручьи обтекали это место, благодаря небольшим возвышениям по краям и общему уклону местности.

Быстро набрал охапку дров из тех, что показались мне посуше, и на дне впадины ражёг костёр с помощью молнии Альфачика. В темноте его могут увидеть, но Гоша услужливо оплёл всё паутиной, оставив небольшой проход внизу, и отверстие для дыма на самом верху — под краем скалистого уступа. Получился уютный шатёр с каменным потолком, в котором быстро стало тепло и сухо.

Мы с Агнес примостились у костра. Она села ближе, чуть не ныряя в огонь. Настолько промокла и замёрзла. С вопросами, которых у меня был целый дирижабль, решил обождать, пока она хотя бы не согреется.

Лютоволк и Гоша, тоже мокрые и замёрзшие, потому что снаружи было максимум десять градусов тепла, пытались поместиться у костра. Но с их габаритами это получалось с трудом, так что они постоянно воевали за место почти под солнцем. То Альфачик, рыча, оттащит паука за одну из лап, то Гоша заберётся на потолок и, чихая от дыма, медленно опустится на голову млеющему Лютоволку.

Я наблюдал за этой потасовкой не без доли весёлой иронии. Эти двое, на первый взгляд, не ладили, но уже смирились с присутствием друг друга. Совместные бои и приключения даже монстров сближают. К тому же пока они бодаются — согреваются.

Но в итоге мне это малость надоело, да и в тепле сам разомлел. Отодвинулся от костра, чтобы эти мерзляки успокоились, и сам не заметил, как уснул. Я ведь на ногах почти сутки.

Обычно в новом месте спишь беспокойно, буквально урывками, то погружаясь в глубокий сон, то выныривая из бреда в явь, не до конца понимая, где ты оказался.

В этот раз было не так. Я сильно вымотался, проходя через катакомбы, постоянно там сражаясь с кем-то, затем здесь, на поверхности, порядком умаялся. Грабёж вражеских складов вообще оказался занятием утомительным. Наверно, я мог найти в военных аптечках какие-нибудь стимуляторы, чтобы не спать и дальше, но это чревато последствиями. Чем меньше спишь и изнашиваешь свой организм, не давая отдыха, тем хуже работают мана-каналы. А это и меньше времени в Инсекте, и недостаток в бою. Если попадётся сильный противник, то любая мелочь может сыграть роковую роль.

Поэтому я дрых без задних ног. Несколько раз сквозь сон слышал далёкий рокот мотора — бипланы османов искали нас. Но укрытие оказалось что надо. Его можно было заметить, но только с земли и с близкого расстояния, потому что нас укрывал достаточно густой подлесок. Да и какой человек в здравом уме будет искать в густой паутине выживших после падения самолёта? Скорее свалит куда подальше, пока хозяин паутины сам не затащил его в своё логово.

Проснулся я, как оказалось, ближе к вечеру. Открыл глаза и будто в ванильном царстве оказался. Лучи начавшего клониться к горизонту солнца окрашивали белую паутину в пастельные тона. На какой-то миг даже подумалось, что мы внутри большого куска сахарной ваты.

Я потянулся, прохрустев костями, и открыл глаза. Рядом со мной дремала Агнес, а двоих питомцев не было. Но я ощущал их где-то поблизости.

Раз сюда светит солнце, значит, дождь кончился.

«Как обстановка, Маш?» — мысленно обратился к дриаде.

Она тут же отозвалась, будто только и ждала, когда я проснусь:

«Птички поют, солнце светит, а паук с Лютоволком охотятся, Коленька. На горизонте чисто. Османы вас искали, но уже свернули поиски и окопались в лагере. Думаю, ждут полномасштабную атаку. Как там Агнес?»

«С ней всё в порядке. Пока что», — тон моих ответных мыслей был далёк от благодушного.

«Ох, не завидую я чьей-то зелёной заднице…» — без тени сочувствия вздохнула Машка и отключилась.

И правильно, что не завидуешь. Этой зелёной заднице давно не хватает магических звездюлей. Это ж надо так подставиться, а… Ещё и не сказать никому!

Так, ладно, надо успокоиться. Я ещё ничего не знаю, и спешить с выводами не стоит.

Агнес, свернувшись калачиком, спала возле тлеющих углей костра. На солнце наш маленький парник хорошо прогрелся, поэтому не осталось и следа от прошедшей бури, а вся одежда успела просохнуть.

Я подкинул ещё немного дров и уже собирался готовить ужин, как в убежище почти синхронно попытались проникнуть сразу два охотника. Один четвероногий, другой восьмилапый и восьмиглазый. У обоих в зубах помещалось по несколько тушек небольших кролей. Мёртвых, естественно. И каждый из двух охотников пытался первым пролезть в небольшую дыру. Но для двоих сразу отверстие в паутине оказалось маловато.

В итоге Гоша отпихнул Альфачика задними ногами и заполз первым, выронив передо мной горсть кролей. Мохнатые травоядные все были облеплены паутиной и странно воняли. Так странно, что я даже есть перехотел. Потравил он их своим ядом, что ли?

Следом сразу влетел шебутной Лютоволк и положил рядом ещё несколько кролей. Эти были обслюнявлены, будто их вытащили из целой лужи волчьих слюней, но хоть запах от них шёл нормальный.

Лютоволк обрадовался и торжествующе завыл, когда я выбрал его кролей для похлёбки. Гоша, к слову, не особо расстроился. Оттащил в угол и начал пожирать там свою добычу, похрустывая жвалами и, как погремушкой, тряся хитиновым пузиком. В такие моменты даже он выглядел милашкой.

От всей этой суматохи проснулась Агнес. Опасливо покосилась на паука, а затем столкнулась взглядом со мной и совсем голову в плечи вжала.

— Ну? — протянул я, красноречиво сдирая шкуру с первого кроля. — Расскажешь дяде Дубову сказку, как ты тут оказалась?

— Сдаётся мне, на сказку ты не очень настроен. — Агнес боялась поднять на меня глаза.

Я промолчал. Подвесил первого кроля над костром, чтоб он пока жарился. Достал из кольца котелок, огромную бутыль с водой и овощи со специями. Овощи я брал уже мытые.

— Как ты здесь оказалась? — задал я первый вопрос.

— Прилетела, — пожала плечами эта оторва, обнимая руками колени.

— Ещё одна такая шутка, и в похлёбку вместо кроликов пойдёшь.

— Ладно-ладно, — вздохнула Агнес и чуточку расслабилась, поняв, что я не собираюсь её прямо сейчас убивать. Я и правда не собирался. — Мы с братом тестировали на заводе новую модель биплана-разведчика. С маскировкой и всё такое… Что-то пошло не так во время испытаний. Руль заело, маскировка не сработала, и я очень долго просто летела в одном направлении.

Пока она говорила, я сунул ей часть овощей, чтобы начистила и нарезала. Кроль быстро поджаривался, источая умопомрачительный аромат. А я занялся следующими кроликами. Точнее, сдиранием с них шкур.

— Вот… Я двигалась строго на восток, но затем поднялся сильный ветер и снёс меня южнее, — вдохновенно рассказывала Агнес, нарезая морковку на плоском камне. — Из-за заклинившего руля я не могла развернуться — только немного лавировать, чтобы ветер не перевернул биплан. И так я летела часов двенадцать. На границе меня обстреляли, но не достали, так как ветер поднял машину высоко. Ну и холодрыга там была — хуже, чем вчера. Ладно подогрев сработал как надо. А потом топливо почти закончилось, тяга упала, и самолёт начал снижение прямо к большому лагерю османов. Вот… А дальше ты знаешь, я думаю. Меня подбили, и я чудом успела выпрыгнуть, пока огонь не охватил весь самолёт.

Я снял первого кроля с огня и подвесил котелок с водой. Кролик оказался худым, мяса на нём было совсем мало. Он пошёл как закуска перед основным блюдом.

Агнес заискивающе взглянула на меня, сгребая морковку в ладони и засыпая в суп.

Я молчал. Взялся разделывать третьего кроля.

— Такая история. Что будем делать теперь? Возвращаться? Или… закончим задание? А, Коль?

Вместо ответа я смачно вонзил окровавленный нож в землю.

— Враньё, — изрёк таким тоном, каким дают приказ отсечь голову осужденному на смерть.