Банкет на перекрёстке

23. Военная база

Штабной корпус

Бибик в очередной раз клюнул носом и понял, что пора бы лечь поспать. Тем более, что имеющиеся осколки информации никак не складываются в общую картину. И даже в грубую схему они не укладывались. Фрагменты мозаики то выворачивались неровными краями, то обнаруживали между собой огромные и неудобные дыры.

Уронив карандаш на изрисованные схемами и перечёркнутые листы, Бибик тяжело поднялся от стола и, сбросив с ног шлёпанцы, прямо в одежде повалился на кровать.

«Надо бы завтра… — подумал Бибик засыпая, — надо бы… прямо завтра…» Но в голове никак не складывалось продолжение мысли. Что-то мешало додумать самое главное. Что-то выталкивало из головы самую суть. Что-то стучало по голове, вышибая из неё не только мысли, но и сам мозг, истлевший и разваливающийся на шершавые неровные комочки…

Постепенно к стуку прибавился скрип трущихся между собой извилин, и этот скрип ужасно напоминал приглушённые человеческие крики…

Бибик разодрал глаза и увидел потолок с жёлтыми отсветами уличного прожектора. В дверь будто молотили копытом, а голос дежурного звал его по имени-отчеству и кричал, что-то про тревогу на «Янтаре».

Бибик глянул на часы. Выходило, что спал минут тридцать. Уловив паузу между грохотом и криками, злобно рявкнул:

— Отставить стук! Кипяток, кофе, бутерброд, связь!

За дверью гавкнуло «Есть!» и тяжёлые копыта загрохотали вдаль по коридору. Бибик глубоко вздохнул, потянулся и тяжело сел на кровати. Обречённо посмотрел на ботинки и висящую на стуле амуницию, достал из нагрудного кармана фляжку, и сделав глоток тёплого, почти горячего коньяка, принялся обуваться. Обувшись, отпер дверь и вернулся к столу. Не успел сесть, как коммуникатор на столе ожил и пропиликал «Полёт валькирий».

Полковник матернулся и включил двустороннюю связь. Из динамика зазвучал раздражённый ожиданием и встревоженный до крайности голос профессора Комова. Несмотря на душевное состояние, он вполне лаконично и доходчиво изложил причину утренней тревоги. Оказалось, что двадцать минут назад сработала аварийно-локационная система «Янтаря», свидетельствующая о том, что включился аварийный маяк незнакомого ПДА, передающий личный номер пропавшего учёного. Координаты были тут же вычислены и переданы на военную базу по закрытому каналу. Профессор уверял, что это недалеко от «Янтаря», но они не могут выслать туда спасательную группу, потому что тогда сама лаборатория окажется без надлежащей охраны.

— Всё понял, вылетаем, — ответил Бибик и выключил коммуникатор.

Нащупав радиостанцию, он посидел несколько секунд, собирая мысли в кучу, потом решительно надавил клавишу передачи.

— Вертушку на старт! Врача и две группы в ружьё! Готовность десять минут!

Рация всхрипнула и голос на другом конце повторил команды слово в слово. Бибик прицепил рацию на место, услышал робкий пинок сапога в дверь и повысил голос.

— Да!

Дверь распахнулась, и давешний нарушитель сна занёс в комнату поднос, на котором стояли электрический чайник, большой бокал и блюдце с толстым бутербродом. Поставив завтрак на стол, солдат отдал честь и, развернувшись на каблуках, вышел из комнаты.

Бибик сдёрнул с полки свёрнутое в рулон полотенце, плеснул на него кипятком и, встряхнув парящее махровое полотно, прижал обжигающий компресс к лицу. Подержав полминуты, перевернул другой стороной и с силой протёр горячим лицо, шею и стриженную ёжиком голову. Окончательно проснувшись, глянул на часы, подвинул поднос и взялся за бокал, распространяющий аромат дешёвого растворимого кофе…