Банкет на перекрёстке

14. Зона

Восточные окрестности Тёмной долины

Вдали, прямо по курсу, что-то хлопнуло, но ветерок и запутавшееся в деревьях эхо размазали звук до неузнаваемости. Ждан остановился, чтобы шорох шагов не мешал прислушаться. Тут же хлопнуло ещё. В ответ часто закашлял пистолет, но следующий басовитый хлопок оборвал его стрельбу. Макар вопросительно глянул на Ждана.

— Обойдём стороной?

— Никак нет, — угрюмо проговорил Ждан. — Нам как раз туда. Так что давай вперёд и шёпотом. В драку не лезем, пока только смотрим.

Они двинулись дальше, стараясь держаться в тени, и пристально вглядываясь в просветы между деревьями. С четверть километра прошли достаточно быстро, но когда впереди замаячили кусты, сбавили и без того невысокий темп и, подняв оружие к плечу, поплыли над травой на полусогнутых ногах. Разглядев в зелёном прогале просеки чёрный силуэт, Ждан медленно повалился в траву и, указав Макару направление, двинулся ползком к ближайшему кусту. Заняв позицию, застыл. Макар, как засыпающий коала, вполз в куст справа от него и, просунув ствол через густые ветки, подал знак «вижу цель».

На опушке копошилась сборная головорезов из трёх разных группировок. Ждан пробежал взглядом по кустам и краю леса, но было похоже, что вся команда была на виду.

Один бандит возился с рюкзаком, закидывая в него рассыпанное под ногами имущество. Второй опёршись на штурмовой дробовик курил, наблюдая за парой мародёров, которые прижали к земле сталкера в окровавленной штормовке и лениво ковыряли его ножиком. До слуха доносилась брань и приглушённые стоны. Ноги жертвы скребли каблуками землю в тщетной попытке выползти из-под палачей.

Пятый член шайки в чёрном плаще ренегата оглядывался на заросли, среди которых виднелось начало полузаросшей тропки, и вносил в ПДА какие-то метки.

Макар прицелился, положил палец на спусковой крючок и начал выбирать свободный ход.

— Ну чё, дядька, валим мерзавцев?

— Не хотелось бы, — шепнул Ждан, понимая, что бандиты могут стать «отмычками», отвлекая внимание сторожевых постов на пути в Берлогу. — Но придётся…

Выстрел Макара ударил по барабанным перепонкам и один из палачей, опрокинувшись на землю, выгнулся дугой. Второй тут же откатился в сторону но, получив вдогон пулю Ждана, ткнулся простреленной головой в траву.

Оставшиеся на ногах рефлекторно отскочили от убитых и завертели головами. Ждан перенёс прицел вбок, но густые стволы кустарника не дали поймать на мушку мужика с рюкзаком. У Макара была та же проблема, и его поспешный выстрел только дёрнул рукав чёрного плаща.

Бандиты воспользовались заминкой и, подхватив пожитки, странным зигзагом бросились в лес.

Макар дёрнул переводчик огня, выпустил по убегающим две коротких очереди и чертыхнулся. Пули бестолково резали ветки и беспорядочными рикошетами щёлкали по коре.

Ждан тоже сделал несколько выстрелов, но беглецы неслись между деревьями по такой непредсказуемой траектории, что прицельная стрельба становилась нереальной.

Когда бандиты окончательно скрылись в глубине леса, оба, не поднимаясь с земли, перезарядили автоматы и убрали початые магазины в карманы. Выждав ещё несколько минут убедились, что беглецы не вернутся и быстро направились к лежащим на опушке телам.

Изрезанный одиночка не подавал признаков жизни. Макар двинулся к нему, но Ждан придержал его за рукав.

— Поздно, у него уже и кровь не течёт.

Макар зло оглянулся.

— Ну что, двигаем за ними?

Ждан предостерегающе поднял палец. Он наконец понял, почему беглецы не рванули по прямой и показал на торчащий в траве колышек. Второй колышек белел свежим срезом за крайними кустами, где беглецы заложили первый вираж.

— Нет, Макар, к Берлоге мы сегодня не попадём. Самой простой и короткой дороги больше нет. Тут теперь полный «ахтунг минен», как говаривал папаша Зигмунд.

— Эт который, Фрейд? — мрачно спросил Макар.

Ждан медленно покачал головой.

— Это который Фон Шлоссер — главный минёр третьего рейха… а у нас, в наличии, ни карты минных полей, ни миноискателя, ни специальной собачки…

Ждан шагнул к убитому бандиту, поднял его рюкзак и, перевернув вверх дном, вывалил на землю содержимое. Макар присвистнул. В траву выкатились с десяток противопехотных мин и пара коробок со взрывателями.

— Шагов сто по их колышкам ещё прочапаем, а дальше, думаю, они свои вешки поснимают, и тропа станет непроходимой.

— И чё теперь?

— Теперь двигаем отсюда, — Ждан скинул рюкзак и, побросав в него всю найденную пиротехнику, закинул ношу за спину. — Успеем ещё к Пильгую заглянуть. Он из коренных, Зону наизусть знает. Поспрошаем, с какой стороны половчей к Берлоге подступиться.

Макар вертел в руках подобранный рядом «Хеклер и Кох», который раньше видел только в кино, но заметив как Ждан пренебрежительно поморщился, бросил оружие в траву и двинулся за старшим.

— Что, совсем барахло?

— Не совсем, конечно, если ты на Материке и у тебя под боком лавка с родными патронами. А здесь таскать с собой каждую смазливую железку и рук не хватит, и денег на импортные патроны не напасёшься. Лучше для второго ствола какой-нибудь пистолет подыскать и желательно мелкокалиберный, у которого и боеприпас легче и целкость выше. Ну на край под стандартный 9х18, которые тут не намного дороже семечек.

— Это да, — согласился Макар. — А чё тогда эти ребята с модными пушками ходят?

— Да эта шушера с чем только не ходит. Мародёры богаты тем, что с трупов снимают. Бандиты тоже. Этим же добром и с ренегатами барыжат, потому все такие разнопёрые.

— Что за ренегаты?

— Отщепенцы, вывалившиеся из сталкерской среды, но из грамотных, с образованием. В отличие от бандитов, считают себя на особом положении. Тот в плаще явно с минами инженерил и топографию полей фиксировал.

— И много тут этих отщепенцев?

— С бандитами и мародёрами хватает.

— Организованные группировки?

— Скорее бандпрослойки. В бандитах по большей части уголовники разных мастей, которые даже на Материке по понятиям считаются беспредельщиками. А среди мародёров — одичавшая публика, от мелкой шпаны и бомжей, до дезертиров с внешних кордонов.

И если бодающиеся между собой кланы ещё могут как-то договориться, или просто подумать, прежде чем стрелять, то эти «сливки общества» рыщут по Зоне, как бешеные псы. Не признают ни человеческих норм, ни межклановых соглашений, ни здешних неписаных законов. Занимаются исключительно шакальим промыслом, и если с ними столкнулся, то без вариантов — либо ты их, либо они тебя.

Ждан остановился, прикинул маршрут, и направился в сторону от автомойки. Макар автоматически отложил в памяти ориентиры и направил всё внимание вперёд, практикуясь в сталкерских навыках. Через некоторое время, когда перелесок закончился и потянулось поле с ровной, не побитой аномалиями травой Макар расслабился и продолжил разговор.

— Получается, что кроме этих супостатов все остальные более или менее нормальные?

— Более или менее, — подтвердил Ждан. — Хотя… есть ещё один клан, который имеет в Зоне хреновую репутацию… «Наёмники».

— Ну, наёмников нигде не любят, — заметил Макар. — Какая репутация может быть у людей, для которых деньги являются выключателем совести!?

Ждан с уважением покосился на молодого, выдавшего почти афоризм.

— Именно так. Ну, а с остальными кланами уже проще. У каждого в головах свои тараканы, всем известные, понятные и вполне предсказуемые.

Макар двинулся в обход невысоких кочек, которые были похожи на кротовьи горки, но не имели отверстий выходов нор. Заметив одобрительный взгляд Ждана, согнал с лица довольную улыбку и с невозмутимым видом зашагал дальше.

— И сколько тут этих кланов?

Ждан, загибая пальцы, перебрал в уме тех, кого знал. Закончив вспоминать, опустил руку.

— Более или менее многочисленных пять штук. «Чистого неба» и «Медведей» уже нет. Остаются «Долг», «Свобода», «Одиночки», «Торговцы» и «Монолит». Мелкие команды, придумавшие себе названия и именующие себя кланами, не в счёт.

— А чем они друг от друга отличаются?

— Отношением к Зоне, к людям и к понятию выгоды.

— А конкретно?

— Ну, давай попробую конкретно.

Ждан подумал с чего начать и, решив пойти по хронологии, начал рассказ:

— «Чистое небо» — первая крупная тусовка искателей приключений, которые облюбовали хутор возле болот и организовали там первую полноценную базу. Обустроились, наладили быт, и дела быстро пошли в гору. Потом их то ли вояки ликвидировали, то ли бандиты выжили, а может сами по другим группировкам рассеялись. Теперь про то одни легенды ходят.

Вторым в Зоне скооперировался «Долг» — идейные патриоты, для которых Зона есть враждебное явление, подлежащее уничтожению. Зачинателями были ветераны горячих точек, которые и выстроили клан по типу военной организации.

Почти сразу за «Долгом» и практически ему в противовес организовалась «Свобода» — клан хиппанов и анархистов. У них полная противоположность по убеждениям, но такая же военная структура внутри клана.

Ждан остановился, сверился с ориентирами и, скорректировав направление, двинулся дальше.

— «Монолит» забрался дальше всех и окопался в самом центре Зоны с единственной целью «никого не пущать». Достоверной информации о монолитовцах мало но, похоже, что у них там что-то вроде секты, со всеми вытекающими оттуда тараканами.

Была ещё группировка «Грех». Как прокладка между «Монолитом» и всеми прочими, причём имели признаки и тех, и других в избытке. Канули как-то незаметно. По предположениям, ушли под землю.

— Эт как это?

— Заняли рубежи и подступы к центру Зоны, только в подземных коммуникациях…

Ждан прервал рассказ, обходя полосу странной седой травы со свинцовым оттенком. Приметив безопасный путь, продолжил:

— Когда параллельно с кланами развилась местная торговля, барыги тоже организовали нечто вроде клана, чтобы как-то упорядочить внутреннюю экономику Зоны. Установили связи с перекупщиками и посредниками. Наладили упорядоченный бизнес, начиная с поставки товаров с материка и кончая подпольным обменом с вояками, ооновцами и учёными. Помогли энтузиастам наладить информационную сеть и связь через ПДА.

Папаша Гризли, кстати, тоже был из барыг. Он и «Берлогу» свою возвёл с благословления торговцев. Самая близкая к центру Зоны цитадель. Говорят, там даже подземные коммуникации до самого центра Зоны имеются. Есть предположение, что Гризли пытался законтачить с «Монолитом». Как там складывалось неизвестно, только теперь все его начинания закончились.

Вот, собственно, и все здешние «общественные организации». Прочие, кто не хочет вступать ни в какие кланы или ещё не определился к кому примкнуть, составляют неформальное сообщество свободных одиночек. Эта публика, как дальнобойщики. Работают каждый сам по себе, но всегда готовы помочь своим. Иногда ходят по двое и уже совсем редко собираются до пяти человек, когда выпадает особо хабарный и рисковый вариант…

Ждан замолчал, разглядывая открывшиеся с вершины холма посадки. Полоса деревьев просматривалась насквозь, и он спокойно двинулся вниз по склону.

— Есть ещё три организации, которые находятся в Зоне официально и имеют централизованное снабжение и все законные права.

Первым рылом — военные. У них в Зоне три основных группировки. За внешним периметром следят контрактники. В самой Зоне внутренние войска, спецура ФСБ, которой, кстати, мало и армейская разведка. У вояк и вся основная техника — вертолёты, вездеходы, грузовики… Ну и вооружение, естественно…

Иногда приглашают на договорной основе проводников из бывалых одиночек. Некоторые подписывают контракт и остаются работать военными сталкерами.

После вояк — ООН. Там всё подряд намешано — и натовцы, и евросоюзовцы, и непонятные международные организации… Скорее всего винегрет из агентов самых разных разведслужб. Сидят на территории военной базы, но имеют свои отдельные офис, казарму, столовую и хозблок. Само собой — интернет, спутниковые средства связи и наблюдения, прослушивание и подсматривание.

Ото всех особняком стоят учёные. Эти в Зоне самые замороченные и безобидные. Ковыряются со своими дерьмометрами, скупают образцы всего необычного, ломают головы над здешними феноменами и кропают бесчисленные диссертации. Вот, собственно, и вся здешняя демография…

Ждан перевёл дух и, достав фляжку, сделал большой глоток воды.

Макар, внимательно слушавший всю дорогу, задумчиво обернулся к Ждану.

— А мы с тобой кто?

Ждан убрал фляжку, улыбнулся.

— Мы сами по себе. Таких как мы тут называют «серыми лошадками».

— Почему серыми?

— Потому что никто не понимает, что мы тут делаем. И какие у нас тараканы.