Авантюрист. Русская Америка

Глава 2

Первое апреля тысяча восемьсот восьмого года. Столица Калифорнийской республики.

— Сеньор де Карраско, что вы думаете об этом господине Мацумото?

— Мне он не нравится, господин президент.

— И почему же?

— Он слишком сильно сует свой нос в то, что его никаким боком не касается.

— Например?

— Он чуть ли не каждый день ошивается на южном форте и в наших, — де Карраско голосом специально выделил это слово, — казармах.

— Ясно, видимо, нам пора возвращаться к практике режимных объектов.

— Простите, я не понял.

— Во Флориде, после того как у нас произошло несколько поджогов, я ввел систему ограниченного доступа на наиболее важные предприятия, надо её вернуть и расширить эту практики на военные объекты. Мацумото сможет находиться только в японских казармах или на территории посольства.

— Звучит здорово.

Мне этот Мацумото тоже не нравится. Во-первых, в договоре с Японией не было ни слова, ни о каком представителе сёгуна, а во-вторых, он сам по себе производит отталкивающее впечатление. На окружающих смотрит так, как будто кожу собирается снять.

Как бы получше разузнать, что это за человек, а лучше вообще, сплавить его под благовидным предлогом назад в Японию. Ну а пока, надо приставить к нему пару человек, а то мало ли что.

Жаль, что Кусков на двух кораблях ушел в Охотск за следующей партией русских переселенцев. Япония это конечно, не ближний свет для него, но он бы доставил туда Мацумото. Но ничего, через пару месяцев в Азию отправляется большая экспедиция из двух флейтов и ост-индца, она и отвезет этого посланца сёгуна домой.

Эта экспедиция будет преследовать две цели, как обычно, посещение Кантона и закупка стали, меди и свинца и визит на остров Ява для приобретения сока каучуконосного фикуса.

Хоть у меня и появилась идея, как мы можем заменить каучук, во всяком случае, для одной конкретной задачи, но его все равно нужно много.

За время прошедшее с момента запуска нашего первого воздушного шара Лука стал настоящим фанатом воздухоплавания. Каждый день мы разговаривали с ним о перспективах покорения пятого океана. Вот и вчера у нас состоялся такой разговор:

— Лука, ты же понимаешь главную проблему всех этих вариантов? Всех этих монгольфьеров и шарльеров?

— О чем вы, мистер Гамильтон?

— О том, что они не управляемы, куда ветер дует туда их и несет. В качестве средства наблюдения это еще куда ни шло, но вот совершать на них путешествия не возможно.

— Тут вы правы, но всё равно, мне кажется, что выход есть.

— И какой?

— Нам нужен двигатель. Паровая машина или может быть педальный привод, как на вашей подводной лодке во Флориде, он будет приводить в действие толкательный винт.

— Интересная мысль, продуктивная. Ты же знаешь, что избыточный вес вреден для здоровья?

— Да, помню вы что-то такое говорили, еще когда учили нас.

— Так вот, дорогой друг, педальный привод на воздушном шаре это не более чем эффективный способ похудеть. Толку от него будет ноль. Паровая машина более перспективна, но все, что есть, сейчас не подходит. Они слишком тяжелые, требуют много топлива и недостаточно мощные.

— Значит, монгольфьер не подойдет, горелка и топлива для неё это лишний вес. Шар нужно будет надувать водородом.

— Ты чем шёлк пропитывать будешь? Без каучука всё это не более чем беспочвенные фантазии.

— Да, вы правы. Без него ничего не получится.

— Это факт, — тут я сделал паузу, — дай как подумать.

А ведь есть вариант, и он может сработать. Была такая штука, фактис называлась, во второй половине девятнадцатого века её использовали как дешёвый заменитель резины. И изготавливался он вообще элементарно, растительные жиры вулканизировали в присутствии серы.

Благодаря нашим горным инженерам мы добываем очень много пирита, и часть его можно использовать для получения чистой серы, без ущерба для производства серной кислоты.

Да, придется снова сжигать пирит, но что делать, других вариантов все равно пока нет.

С растительными маслами, как это ни странно, сложнее. Да, у нас растет множество масленичных культур, начиная от кукурузы и заканчивая льном, но сколько-нибудь крупного производства масел просто нет.

Не требуется нам оно в товарных количествах, и пока будет налажено производство, мы скорее каучук привезем из Бразилии, или гуттаперчу с Филиппин.

Но можно попробовать обойтись не растительным маслом, а животным жиром, чего-чего, а скота в Калифорнии много. Организовать забой, натопить жира и как следует поэкспериментировать. Если получится, то одну проблему мы решим, останется только придумать двигатель, и мы получим дирижабль!

Интересно, как изменится мир, если просторы пятого океана начнут бороздить сигары цеппелинов? Хотя, теперь они наверняка будут называться по-другому.

А так очень заманчивая идея. Сколько мы шли из Флориды в Калифорнию? Три месяца, а на дирижабле можно долететь за три-четыре дня. Есть еще вопрос инфраструктуры, но он решаемый. Но что-то я увлекся строительством воздушных замков. Лука же ждет.

— Значит так, мистер Тамтакос, завтра ты находишь сеньора де Аррилаго, и говоришь что тебе нужно килограмм двадцать, а лучше тридцать, животного жира. Когда он тебе его организует, ты должен будешь провести эксперимент по вулканизации животного жира.

— Так же как вы изготавливали резину, мистер Гамильтон?

— Практически. Если я прав, то в результате у тебя получится заменитель каучука, которым можно будет пропитать шёлк. Этот заменитель, конечно намного хуже, но должен сработать.

— Ясно, мистер Гамильтон, спасибо!

— И вот еще что. Воздушные шары сейчас это в первую очередь военная технология и применяться они будут на поле боя.

— Безусловно, это идеальное средство для наблюдения, да и обстреливать врагов с воздуха мне кажется очень хорошей идеей.

— Да, только водород очень взрывоопасен, надо подумать, как уменьшить риск при его использовании. У нас уже есть зажигательные снаряды, производить зажигательные пули тоже не составит труда. Представь, что будет с воздушным шаром от попадания в него зажигательной пули.

— Я этим займусь, мистер Гамильтон.

— Отлично, и подумай насчет оптимальной формы для твоего будущего воздушного корабля. Это не срочно, все равно нормального двигателя для этого проекта у нас пока нет.

Вопрос чем наполнять будущие дирижабли на самом деле очень интересный, по большому счету вариантов два: водород и еще не открытый гелий. И тот и другой имеют свои преимущества и недостатки.

Главным достоинством первого является его доступность. Методы получения водорода уже известны и мы можем производить его в достаточных количествах.

Но он имеет огромный, практически фатальный недостаток. Высочайшая пожароопасность, одна искра и дирижабль превратится в пикирующий с неба костер.

Гелий лишен этого недостатка, вот только добывать нам его абсолютно не из чего. Я что-то слышал о песке в Индии и Бразилии, из которого поначалу добывали гелий, а так для его производства в будущем будут, используют природные, гелийсодержащие газы.

Мы всеми этими способами в ближайшие лет пятьдесят точно не сможем воспользоваться, так что остается только водород. Вот только как минимизировать его пожароопасность?

Это для меня загадка, если мы её не разгадаем, идея с дирижаблями обречена на провал, рано или поздно мы получим свой «Гинденбург».

Третье апреля тысяча восемьсот восьмого года. Столица Калифорнийской республики, резиденция президента.

— Роберт, я рада вас видеть! Вы редкий гость у нас. Обычно Александр предпочитает ездить к вам. Чем-то его ваша машинерия привлекает, — услышал я голос внизу Марии Мануэлы, мой кабинет на втором этаже нашего скромного домика, который все начали называть резиденцией президента. Ага, местный белый дом.

— Не знаю, не знаю, Мария Мануэла, скорее всего мистер Гамильтон занимается не своим делом. Возможно его призвание это медицина и механика, а не политика.

— Вы правы и не правы, дорогой Роберт, — ответил я, спускаясь по лестнице, — мне действительно нравятся различные механизмы, а ваш завод я люблю за то, что там вижу образ будущего. Но политика мне нравится больше. Что привело вас к нам?

— Я возвращался с верфи и решил заехать, обсудить планы Луки.

— Какие именно? У него их много.

— Воздушный корабль, как он это называет. Просто шарльер его не устраивает.

— Ах, вы об этом! Да, он ей загорелся. Пойдемте в мой кабинет. Дорогая, — обратился я к Марии Мануэле, — распорядись насчет легких закусок.

— Конечно дорогой…

— Рассказывайте, — я налил нам вина и раскурил трубку.

— Дело в том, мистер Гамильтон, что мои паровые машины абсолютно не подходят для того что задумал Лука.

— Знаю, я сам ему об этом сказал.

— Рад, что вы это понимаете, он, в принципе, тоже, но как и все талантливые молодые люди Лука склонен к максимализму, к тому же он упрямец, каких поискать.

— Подождите, Роберт, вы пришли жаловаться на него?

— Ни в коем случае, мне самому нравится его идея. Но паровая машина на водородном воздушном шаре это просто опасно.

— Да, но он обещал подумать над тем как уменьшить пожароопасность.

— Не думаю, что у него получится, но в любом случае, моя команда сейчас занимается вопросом повышения эффективности парового двигателя, есть у них идеи касательно непосредственного впрыска воды в котел, вроде бы это должно повысить мощность машины.

— Когда мы с вами обсуждали ваши планы, вы об этом не говорили.

— Я и не собирался, но Лука на меня буквально насел. А так как вы для него тут самый главный авторитет, я хочу попросить, чтобы вы сказали ему немного притормозить. Сделаем мы для него паровую машину, но только если он решит вопрос с безопасностью. И позже.

— Роберт, конечно, я поговорю с ним. А теперь рассказывайте, для чего вам нужен непосредственный впрыск?

— То есть того, что с ним все машины будут работать эффективнее, вам недостаточно?

— Конечно, нет. Вернее да. Это здорово, если у вас получится сделать корабли и будущие паровозы быстрей, а машины на заводах мощнее или компактней, в зависимости от задачи. Но мне хочется, чтобы вы меня удивили.

— Ладно, воля ваша. Я задумал паромобиль, тот же паровоз, но без рельс. Правда, улучшенный котел мы начали создавать раньше, он не связан с моей идеей.

— Мы обсуждали это, но вы сказали, что еще не определились. Что подтолкнуло к этому варианту.

— Парад, который мы устроили японцам, а если быть точным его заключительная часть, с артиллерией.

— А что именно?

— То, что на каждую нашу пушку уже приходится шестерка лошадей. Я уверен, что в будущем наши орудия будут становиться, все тяжелее и тяжелее, а значит, нужно уже сейчас искать замену лошадям.

В который раз убеждаюсь, что Фултон гений. И не, потому что его команда сейчас разрабатывает инжектор для паровой машины, хотя это великолепная новость.

Нет, он гений, потому что умеет предвидеть проблемы, там где остальные просто восторгаются увиденным и тут же начинает искать нестандартное решение, таких людей, на самом деле, единицы.

— Интересная мысль, и, наверное, правильная. И паромобили, наверняка найдут применение не только как замена лошадям в армии. Тянуть плуг они тоже смогут, да и вообще, их много где можно использовать.

Пятое апреля тысяча восемьсот восьмого года. Столица Калифорнийской республики.

Наконец-то японцы начали нормальную подготовку. Большинство из них теперь худо-бедно, но понимают команды своих инструкторов и теперь учатся обращению со своим новым оружием.

Де Карраско и Шиай решили сначала научить японцев стрелять, а только потом заниматься с ними тактикой, правда, общую физическую подготовку никто не отменял. Кроссы, силовые упражнения, упражнения на выносливость и занятия по рукопашному бою занимают значительную часть времени наших курсантов. Правда рукпашный бой мы вскоре убрали, в этом японцы и сами могли нам фору дать. Но основное это конечно, стрелковая подготовка. Поэтому канонада винтовочных и пистолетных выстрелов звучит на стрельбище их военного городка с рассвета до заката.

Вооружили мы японцев винтовками системы Тамтакиса-Лендакиса, которую я в уме называл системой ремингтона, дюже она была похожа. Это оружие существенно отличалось от моих флоридских винтовок, с которыми моряки Плетнева и Резанова устроили «открытие Японии» и поначалу у японцев возникли вопросы. Особенно, и кто бы в этом сомневался, у господина Мацумото…

— Господин Мацумото интересуется, почему у наших воинов другое оружие, не то которое использовали ваши люди в Японии?

— Передайте господину Мацумото, что, во-первых, по договору с вашим императором мы можем обучать ваших воинов обращаться с тем, что сочтем нужным, а во-вторых, эти винтовки намного лучше ем те, которые вы уже видели. И я это уже говорил господину Мацумото.

Переводчик зашептал мой ответ Мацумото. Тот улыбнулся, сказал что-то, и через минуту я услышал перевод.

— Господин Мацумото спрашивает: получается, что это лучшее ваше оружие?

— Нет, лучшее наше оружие это пушки, но если мы говорим про винтовки, то да.

— Господин Мацумото спрашивает: а когда воины нашего императора начнут обучаться обращению с вашими пушками?

— Я думаю, что никогда. Это не входит в наши планы, и я еще раз напоминаю, что по нашему договору мы можем учить ваших людей тому, что сочтем нужным.

Как мы и планировали, из японцев мы сформировали два полка, стрелковый и драгунский, сейчас они не выглядят как солдаты нашей армии, скорее как живописная толпа бандитов, одетых кто во что горазд.

Уже через месяц это изменится, обмундирование для всей армии вовсю шьется. Не мудрствуя лукаво, я выбрал, как мне кажется, наиболее простой и практичный вариант. Штаны и рубаха цвета хаки, в качестве головного убора кепи, сапоги, шинель в скатке и каска. Это разительно отличалось от того богатства цветов, которое было характерно для современных армий.

Солдаты моей армии будут выглядеть абсолютно чужеродно, но при этом, так как мне нужно. Неброские цвета намного лучше для выживания, чем павлиний наряд. Что очень важно, обмундирование командиров отличалось от формы рядовых только знаками отличия, грубо говоря, наличием и количеством звездочек на погонах.

Правда, эти звездочки с лихвой компенсировали собой скромность формы. Потому что были они золотыми. Возможно это самое настоящее позерство, понты, как говорили в покинутом мною времени. Но мне захотелось, чтобы знаки отличия были именно такими.

Уже через неделю, после того как наши японские курсанты сдали экзамен по огневой подготовке произошло разделение программы их обучения. Драгуны стали обучаться отдельно от пехотинцев. Началось изучение той тактики, которую мы считали уместной.

И если у первых проблем практически не возникло, винтовка и сабля не вызывали ни у кого протеста то вот у многих из числа вторых произошел настоящий слом сознания…

Дело в том, что среди наших курсантов оказалось достаточно много представителей японской аристократии, и для них стало шоком тот факт, что их заставляют ползать и стрелять лежа.

А это был один из тактических приемов, я не питал иллюзий и хорошо понимал что сухопутных сражений с британцами не избежать, а такой способ перемещения на поле боя или в засаде наиболее безопасен, там где он уместен, конечно. Тем более что я был уверен, что кто-кто, но англичане уже давно скопировали мою флоридскую винтовку и нас ждет очень плотный винтовочный огонь.

Но для родовитых аристократов это стало настоящим шоком, многие из них решили, что их хотят унизить. Дошло до того, что один из них даже вызвал меня лично на дуэль.