Десятое июля тысяча восемьсот восьмого года. Столица Калифорнийской республики.
— Меня по-прежнему не отпускает мысль, что мы все сделали не правильно, господин президент.
— Вот как, — спросил я у де Карраско, — и что именно, позвольте спросить?
— Нам не нужно было устраивать правильное сражение. Если бы мы решили измотать англичан партизанскими действиями, то они до Монтеррея просто не дошли бы.
— Скажите, а ливень, подобный тому, что тогда произошел, он насколько типичен для Калифорнии?
— За все время, что я здесь, я видел такое первый раз.
— То есть это редчайший случай, практически уникальный, и именно он помешал нам осуществить наш план?
— Наверное, вы правы.
— Я прав, план был правильный, у нас были все необходимые инструменты и мы бы просто их расстреляли артиллерией с запредельной дистанции, если бы не это.
— Но мы в любом случае совершили ошибку, не начав отход с позиций, когда погода испортилась.
— Вот тут вы правы, как только мы поняли, что лишились нашего главного преимущество, нужно было сразу отходить. Это моя ошибка, но кто мог предположить, что Батлер скомандует атаку, никто не идет в атаку при таких условиях.
— Да, это было неожиданно, но для англичан это был единственный шанс.
— Вот-вот, англичане нас переиграли, хорошо хоть у них не получилось развить свой успех. Тут нужно сказать спасибо вам и Луке. Без гранат мы бы ничего не сделали бы.
— И в дальнейшем вы планируете придерживаться этой тактики?
— Не обязательно, если у нас будет возможность увеличить количество егерей и обеспечить своевременное обнаружение противника, то партизанская тактика вполне возможна. Но сейчас у нас просто слишком мало людей и слишком много территории. Впрочем, проблемы контроля над этой территорией решаемы.
— Насколько я понял, вы хотите всех пленных передать Ортеге, для строительства дороги на юг?
— Да, а что? У вас есть другие предложения?
— Пожалуй, есть, я думаю, что часть из них можно сразу брать в армию.
— Вчерашних пленных в армию республики?
— Да, а что в этом такого? Там достаточно много людей, которые согласятся служить нам, и будут делать это хорошо.
— Вообще-то, я уверен, что все они будут служить нам верно. Как только пленные узнают о том, как живет наша республика, они сами прибегут в контору военного министерства. Ведь армия это самый быстрый способ получить гражданство, а значит и патент.
— Вы разрешите им заняться золотодобычей?
— Если они станут гражданами республики, то почему нет. Они ни чем не запятнаны, военных преступлений не совершали, нонкомбатантов и пленных не расстреливали, а то, что они были нашими врагами, так война на то и война.
— Понятно, звучит логично. Я не ослышался, вы хотите, чтобы у военного министерства была отдельная контора?
— Конечно, республика растет. Нам будет нужно отдельное здание военного министерства.
— Хорошо, у меня есть на примете такое место. Так что насчет англичан? Разрешите мне использовать пленных?
— Давайте сначала они дорогу построят, а потом уже решим. Как вам японцы?
— Вы знаете, хорошо. Очень стойкие коротышки, даже удивительно. Это было правильное решение, их привлечь. Только нам нужен командир для них. На Шиая, к сожалению, я больше не могу рассчитывать. Кстати как он?
— Я думаю подержать его в больнице еще пару недель, а потом отправить долечиваться дома под присмотром сестры, — которую я еще ни разу не видел, кстати. Селия как приехала сразу же поселилась в доме брата и носа оттуда не кажет, — и зря вы списываете Шиая, нам важен каждый человек, тем более, такие как он.
— Да никто его не списывает, я говорю о том, что он больше не сможет командовать полком, и нужна ему замена.
— Вы уже продумали, кто его заменит?
— Да, это Есикава.
— Есикава? Японец?
— Вы должны его помнить, он с Игнатовым фехтовал, вернее пытался.
— А тот малахольный, да помню. А почему его? И не будет ли это странным, он же у вас простой солдат сейчас, даже не капрал?
— Они все там не простые, а Есикава сын командира гарнизона Нагасаки, которого ваши русские убили при первом посещении Японии. А почему именно он? Показал себя хорошо.
— Мы вообще-то не хотели назначать японцев на руководящие посты, максимум капрал и всё.
— Это необходимо сделать.
— Хорошо, под вашу ответственность, но пока сделайте один сводный полк, у нас солдат на два не хватит, а Есикава будет командоватть одним из его батальонов.
— Хорошо, так и поступим. Что скажете о вооружении англичан?
— Вы про винтовки? Хорошая копия нашей флоридской винтовки, надо будет их все отправить на восток, для Ахайи и Текумсе. Нам они без надобности.
— Может и трофейные пушки отправим на восток?
— Не получится, слишком приметный караван будет. Да и это очень тяжело через весь континент с пушками идти.
На этом наш разговор был окончен и я поехал на завод к Луке, тот телеграфировал мне, что у него есть, что мне показать.
На заводе Луки я встретил Фултона сразу с четырьмя помощниками, в принципе они здесь не такие уж редкие гости, производство оружие идёт круглосуточно, и машины периодически требуют внимания.
Но уже по первым словам Роберта я понял, что они здесь не просто так:
— Мистер Гамильтон, приветствую! Не удержался, значит, Лука, сообщил, что моя новая машина готова.
— Новая машина? Вы же сейчас про машину с инжектором?
— Про неё. Эту машину мы даже у себя еще не испытали, сразу себя повезли.
— Прекрасно, — в этот момент подошёл Лука, и мы все вместе направились в большой ангар, который Лука использовал для постройки воздушных шаров и вот теперь и дирижабля.
А там мне открылось фантастическое зрелище. Дирижабль вовсю строился, и я попросил разъяснений. Лука тут же приступил к рассказу:
— Смотрите, господин президент, длина оболочки пятьдесят метров, максимальный диаметр будет тринадцать метров, а объем три тысячи кубических метров. Заполняться оболочка будет водородом.
— Как ты решил проблему пожароопасности? Я говорил что без решения мы летать не будем.
— Я не решил её до конца, но существенно снизил остроту. Думаю, что схема рабочая, и мы можем её применять.
— Лука, не жонглируй словами, что вы тут придумали.
— Оболочка будет двойная, господин президент. Внутренний объем, мы заполним водородом, а внешний азотом.
Что ж, умно, азот нейтральный газ, насколько я помню, в двадцать первом веке, таким образом, строят метеорологические зонды, значит Лука прав и схема, действительно, рабочая. Да и азотные огнетушители тоже существовали. Точно будет работать.
— Наверное, это сработает, но всё равно, необходимы дополнительные меры безопасности.
— Конечно, всё будет предусмотрено.
— Ясно, что дальше?
— Гондолу мы строим из лукалитовой фанеры, материал просто изумительный, он идеально подходит для воздухоплавания, — вот оно что, Лука прав и это действительно гениально.
Фанеру мы давно делали, а бакелит, названный мной лукалитом, Лука изготовил достаточно давно.
Мы много где его применяли, начиная от корпусов телеграфов и заканчивая бильярдными шарами. Бильярд, кстати в Калифорнии и на Аляске стал очень популярным, Столы изготавливались постоянно.
Самый первый стол я приказал отправить на Аляску Баранову, как компенсацию за уведенную у него библиотеку. Как потом мне передали Александр Андреевич радовался как ребенок. Стол занял почетное место в новенькой кирпичной конторе Русско-Американской Компании в Новоархангельске. Которая, к слову, стала первым кирпичным зданием на Аляске.
Вообще, этот северный город активно строился, мы не зря построили там кирпичный завод и лесопилку. Его уже не узнать, а скоро он станет абсолютно европейским. Приятно, что в этом есть и моя заслуга.
Но что-то я отвлекся, так вот, лукалит. Идея пропитать этой смолой слои фанеры возникла не у Луки, а у Барри старшего, тот заведовал строительством у нас и ему нужен был материал сверхвысокой прочности. Лукалитовая смола для этой фанеры использовалась спирторастворимая, то есть могла применяться даже под водой. Фактически у нас получилась прообраз авиационной фанеры будущего. Вот её-то Лука и будет использовать в дирижабле.
— Вес аппарата составит порядка двухсот килограмм, это без топлива и воды для машины. С ними порядка четырехсот. Экипаж будет два человека, капитан и механик.
— Какая мощность машины?
— По расчетам должно быть порядка пятнадцати лошадиных сил, — ответил мне Фултон.
— Очень прилично, Роберт, вот прям очень. Как я понимаю, эту же машину вы будете использовать и для своих паромобилей?
— Именно так, мистер Гамильтон.
— А топливо, какое будет?
— Светильный газ.
— Ясно. Лука, — обратился я к нашему пионеру воздухоплавания, — когда планируешь закончить?
— Думаю еще месяц, господин президент.
— Хорошо, этот дирижабль станет отличным способом патрулирования территории республики.
— Простите, как вы назвали аппарат, дирижабль?
— Ну да. Шары у нас монгольфьеры, логично использовать и для этого аппарата французское слово.
— А я понял, — сказал Фултон, — это от dirigeable, то есть управляемый, интересное название.
— Именно так. И знаешь что Лука. Я тебя снимаю с оружейного завода.
— Почему? За что?
— Ты тут не нужен, Костас справится не хуже, и ты ему при необходимости поможешь. Да не куксись ты. Будем строить завод летательных аппаратов, я уверен, что у них большое будущее. К тому же последнее время тебя работа над оружием откровенно тяготила.
— С чего вы взяли?
— Тяготила, тяготила, не спорь. Ты весь погружен в проблемы воздухоплавания, так что это решения пойдет на пользу и оружейному заводу и твоим работам.
— Понятно, господин президент.
— Ну, вот и славно, но что это мы все говорим и говорим. Роберт, покажите, как новая машина работает.
— С удовольствием.
Это по настоящему хорошие новости. В озвученные сроки я не очень верю, но если до конца лета дирижабль полетит, то будет здорово.
Надо будет построить штуки три-четыре, а потом начать изготовление более крупных моделей. Пассажирских и грузовых, это ж какие перспективы открываются, пусть дирижабль будет иметь скорость допустим узлов в сорок, надо считать в узлах, так как скорость кораблей как раз в них и считают.
Да, скорость узлов сорок, это считай в четыре раза быстрее, чем мои пароходофрегаты. Допусти возьмем Нагасаки, до туда мы идем три недели, а на дирижабле долетим дней за пять. А про Флориду вообще говорить нечего, снабжать Ахайю станет намного проще, два дня и мы на месте. Надо только посадочную площадку там оборудовать будет. Причальную мачту, ангар, и все прочее.
Идея, конечно, звучит бредово. Регулярная линия Сан-Франциско — Сент-Августин, пассажирские рейсы дважды в неделю, грузовые по запросу. Стюардессы разносят прохладительные напитки по салону и готовят подачу обеда. Имейте в виду, что курение на борту корабля запрещено! А под дирижаблем девятнадцатый век. Дикие равнины, по которым племена команчей и прочих индейцев скачут на своих мустангах.
Хотя, может это не такой уж и бред. Все необходимое для создания дирижаблей у нас есть, а если так, то почему бы нет.
Раз уж я вспомнил про Флориду, надо снаряжать караван для Текумсе, дирижабли, когда еще полетят, а оружие моим союзникам нужно было еще вчера.
— Думаю, что лучше всего будет передать тебе трофеи, которые мы сняли с англичан. У моего оружия другой калибр и трофейными патронами ни ты, ни Ахайя не сможете пользоваться. А вот с британским оружием такой проблемы не будет.
— Хорошо Гамильтон. Это разумно.
— Итого я могу передать тебе порядка двух тысяч стволов, нет маловато. Две тысячи английских винтовок, и еще две флоридских с запасом патронов. Так будет лучше.
— Как мне это делить?
— Думаю, тысячу винтовок тебе, остальное Ахайе, все-таки он уже воюет с англичанами.
— Ясно. А динамит?
— Само собой, вы получите динамит. И вот еще что, пушек я вам пока не дам, но если все получится, в следующем году у вас будет артиллерия.
— Хорошо, о пушках речи и не было. Я хочу поговорить с тобой о твоей бывшей женщине, о Селии, — вот это поворот, с чего бы?
— Слушаю тебя.
— Я хочу, чтобы она отправилась со мной, в Профестаун.
— Зачем?
— Она станет моей женой.
Ну, ничего себе новости! Хотя, если разобраться это отличное решение проблемы, которая может образоваться тут. Правда есть один нюанс.
— Она католичка, и вряд ли согласиться стать женой язычника.
— Это не проблема, я все уже продумал. Я приму католичество и священник в твоем городе сделает нас мужем и женой.
— Хорошо если так. Но у меня есть условие. Мой сын останется со мной, это не обсуждается.
— Хорошо, я поговорю с Селией. Думаю, она согласится, скоро на Великих Озерах начнется большая война, а у тебя самое безопасное место для мальчика, теперь я это увидел.
— Значит, ты хочешь, чтобы я воспитывала твоего сына, которого тебе родила любовница?
— Да, хочу. И ты же знаешь, что Селия у меня была до тебя.
— Знаю, но неужели ты думаешь, что мне это приятно?
— Милая, я все понимаю, но прости, этот вопрос не обсуждается. Александр останется здесь, и станет частью нашей семьи.
— Ах так? Как жестоко!
— Да, именно так. Мария, ну ты же умная женщина, может быть самая умная из всех кого я, когда видел, — чистая правда, кстати. Моя жена настоящее сокровище: умница, красавица и голова никогда не болит. — Так нужно сделать. Я не могу подвергать моего сына риску. И к тому же, я уже говорил тебе, что рано или поздно, но заберу его к себе.
— Я не думала, что это будет так рано.
— Я тоже, но это произошло.
— Ну, хорошо, но я все равно обижена.
— Я вот и нет, я же вижу, иди сюда…
Через полчаса я завел разговор уже на совершенно другую тему.
— Как продвигается лечение раненых, что наших, что пленных англичан?
— Все кто должен был умереть, уже умерли. Знаешь, мне в голову только что пришла мысль.
— Какая?
— А что если попробовать из лукалита изготавливать протезы, как мне кажется, они будут лучше деревянных или железных.
— Конечно, надо попробовать, даже странно, что мы еще это не делаем. Лукалит становится все более и более востребованным, пора уже отдельное производство заводить.
— И мэтр Абенамар интересовался судьбой пленных, я сказала, что ты планируешь использовать их на постройке дорог.
— Правильно, а почему он спросил?
— Ты знаешь, он все-таки больше времени проводит в больнице, чем я, крошка Хуан у меня занимает достаточно много времени…
— И?
— Не перебивай. Мэтр сказал, что среди пленных достаточно много бывших студентов, человек десять точно, и среди них есть и несостоявшиеся медики.
— Ничего себе! Вот это новости, хотя чего я удивляюсь, англичане гребут всех подряд, не разбираясь.
— Ну так что?
— Я поручу де Карраско еще раз провести опрос всех пленных, действительно ни к чему ценные кадры использовать как подсобных рабочих.
— Отлично! И знаешь что, зайди в больницу и поговори с Шиаем, ему очень тяжело сейчас приходится.
— Я был там вчера и разговаривал с ним.
— Милый, это он перед тобой храбрится, на самом деле ему сейчас очень плохо, еще недавно он был здоров и полон сил, а сейчас он инвалид, поверь, ему нужна твоя поддержка.
— Конечно, о чем речь, прямо сейчас и поеду.
— Какой прямо сейчас? Считай ночь на дворе, ты даже сына сегодня не видел, и если ты решил что я уже не сержусь, так вот, ты ошибся. Я сержусь…
М-да, намеки у моей жены прям такие тонкие-тонкие, практически не заметные, но это и хорошо.
Текумсе крестился через два дня, он попросил стать меня его крестным отцом, я не мог отказать ему, а еще через день они с Селией поженились. И это был первый раз, когда я увидел её в Калифорнии.
А еще через неделю караван Текумсе отправился в обратный путь, они должны были сначала доставить оружие во Флориду, а только потом двинуть в Профестаун.
Надеюсь, у Текумсе всё получится и Ахайя получит оружие. Думаю, что следующую партию я доставлю уже на дирижабле. Хотя нет, не доставлю, посадочную площадку надо ведь оборудовать, а для этого придется отправлять корабль, который помимо всего прочего привезет и стрелковое оружие с пушками.