Атропос

Глава 13. Боги нового мира

Две недели прошло с момента крушения. На диете из рыбы Мишино тело слишком медленно восстанавливалось. Питательных веществ едва хватало, чтобы поддерживать процессы жизнедеятельности на нормальном уровне, не говоря уже про клеточное восстановление. Чтобы не терпеть постоянную боль от внутренних повреждений, он временно отключил ее. Одной из главных особенностей Homo Cosmicum была способность по собственному желанию отключать и включать те или иные участки мозга, тормозить или ускорять их работу. Они могли контролировать силой мысли все процессы в организме и работу внутренних органов. Сами же их мозги значительно поднабрали в массе и увеличили в 4 раза свою рабочую площадь в сравнении с людьми электрической эры. Количество нейронов выросло в 16 раз. Такая мощность нуждалась в большом количестве энергии. Большую же часть времени она не использовалась и задействовалась лишь в исключительных случаях, когда на кону стояло что-то важное.

Миша не понимал, зачем его удерживали в пещере. Он находился у всех на виду, и то и дело пещерные люди приходили, чтобы на него поглазеть. Близко они не приближались и отводили глаза при виде его желтых глаз. Однажды из пещеры выбрался ребенок, он подбежал к Мише, ухватился рукой за его щеку и потянул в сторону. Тугая кожа на его лице не хотела растягиваться. Ребенок с удивлением и ужасом заглянул в его огромные желтые глаза, и вскоре его белые пятки скрылись в темной пещере. Он услышал восторженные детские голоса, потом сердитый женский крик, и больше дети к нему не приближались.

Три раза в день к нему приходил кормящий. Он приносил дохлую рыбу, вставлял ее между костлявых колен и скорее убирался прочь. Миша несколько раз пытался поговорить с ним и что-то узнать, но тот не разговаривал с ним. Казалось, что он пугал его своим видом. И в этом он мог понять пещерных людей. Они сами вызывали у него легкий страх и отвращение. Грязь на их белой коже, щелки их глаз, большие горбатые носы и, самое противное, их длинные волосы. Все это казалось Мише противоестественным и безобразным.

Однажды днем он услышал оживленные крики, доносящиеся откуда-то из пещер, они только нарастали. Вскоре группа мужчин выволокла соплеменника и бросила его в круг солнечного света всего в нескольких метрах от Мишиных ног. Вслед за ними появились и другие люди, они столпились на выходе из пещер. Лидер племени в серебристом костюме вышел вперед. У него был самый большой и самый горбатый нос из всех, а его волосы опускались до самой груди. Он говорил низким прерывистым голосом. Поверх костюма на шее у него висело небольшое ожерелье. Миша готов был побиться об заклад, что нить, удерживающая кусок белого камня, была сделана из его собственных волос.

Чумазый вождь племени в серебристом космическом костюме смотрелся комично. Он брызжал слюной и явно был чем-то сильно не доволен. Миша понемногу начал привыкать к речи туземцев и стал находить смысл в отдельных словах. Судя по тому, что он смог выяснить из речи вождя и его жестов, человек, которого отчитывали, что-то украл, и за его преступление его хотели наказать. Наказание было как-то связано с солнцем, которое стояло высоко в зените прямо над пещерой. Но Миша не мог до конца понять, в чем оно заключалось.

Вождь развернулся к толпе за его спиной и что-то выкрикнул. В ту же секунду толпа расступилась и в центр вышел молодой с виду туземец. В руках перед собой он держал странный мешок, сделанный из рыбьей кожи. Его бицепсы округлились от напряжения, но лицо оставалось спокойным. Вождь развернулся к провинившемуся, выплюнул на него несколько ругательства и указал на него пальцем. Толпа взревела. Тогда молодой человек с мешком подошел поближе. Он медленно переставлял ноги. Мешок в его руках весил, по меньшей мере, 30 килограммов и вынуждал отклонять спину назад. Когда он приблизился к человеку на земле, вождь отдал ему последнее указание, он поднял мешок повыше и вылил все его содержимое на голову преступника.

Как оказалось, в мешке была обычная морская вода. Женщины, находившиеся среди зрителей сего действия, ахнули. Вода смыла большую часть грязи, покрывавшую преступника с головы до ног. По его лицу и телу стекали грязные капли, они падали прямиком в лужу, которая образовалась под ним. Грязи почти нигде не осталось. Только в редких местах, где она была особенно густой, оставались мокрые прилипшие намертво к коже комки. Миша, наконец, смог увидеть местного человека без его искусственного камуфляжа. Кожа его была исключительно белой, намного белее льда на Европе и даже белее солнечных лучей в космическом вакууме. И сквозь эту белоснежную кожу, как ростки сквозь землю, пробивались черные вьющиеся волосы. Они покрывали плечи, грудь, живот и спину человека.

Из толпы вышло еще несколько человек. Они загнали в землю большой бетонный столб с торчащей из него арматурой и привязали к нему белокожего. Вождь презрительно высказался в последний раз, резко развернулся и увел всех за собой. Первыми последовали люди в костюмах, после все остальные.

Обмытый туземец ерзал на месте, пытаясь высвободить руки, но у него ничего не получалось. Он дергался и подпрыгивал на заднице. Казалось, что само пребывание на солнце причиняло ему дискомфорт. Миша внимательно наблюдал за его действиями.

Минут через 10 человек застонал и скорчился. Он опустил голову вперед и положил свои длинные волосы на живот, а колени прижал поближе к груди. И только тогда Миша обратил внимание, что непокрытые части его тела начали покрываться красными пятнами. Его белая кожа быстро краснела, в некоторых местах начали вздуваться небольшие пузыри. Затылок и плечи пострадали больше всего, а также передняя часть голеней и стоп. От них очень быстро не осталось и живого места.

Миша быстро сопоставил одно с другим и понял, в чем было дело. Атмосфера планеты изменилась за последние тысячу лет, озоновый слой, защищавший людей от ультрафиолетового излучения, истончился. Пещерные люди попросту не успели измениться вслед за меняющейся природой и теперь были вынуждены прятаться по пещерам и покрывать кожу грязью, чтобы хоть как-то защитить ее от обжигающего солнечного света. Если же кто-то совершал преступление, его обмывали и усаживали прямо под палящее солнце, чтобы он в буквальном смысле на своей шкуре прочувствовал всю суровость наказания. Мишин новый сосед терпел боль, стиснув зубы, лишь изредка издавая мучительные стоны. Через 40 минут ему повезло, солнце спряталось за тучей на какое-то время, его мышцы расслабились, он позволил себе выпрямить ноги. Лицо его было спрятано за густыми прядями волос и Миша не смог увидеть его выражение, но предполагал, что на нем отобразилась гримаса боли.

Мишин новый сосед некоторое время сидел неподвижно, а потом неожиданно для них двоих развернулся к Мише лицом. Он сделал резкое движение головой, и волосы его перелетели с лица на плечи, где им было самое место. Своими узкими карими глазами он оглядел Мишу с ног до головы и широко улыбнулся, обнажая белые крепкие зубы. Он что-то проговорил пересохшим осиплым голосом, и Миша не сразу разобрал его слова. Он несколько раз повторил:

— Иаго, Иаго, Иаго! — и вопросительно кивал в сторону Миши.

— Миша, — ответил он, — приятно познакомиться.

— Мииии-ща, — человек медленно по слогам повторил его имя, мягко выговаривая букву «ш». По его добродушной улыбке было понятно, что имя ему понравилось.

Так и состоялось первое знакомство между представителями двух человеческих видов, Homo Sapiens и Homo Cosmicum.

Диалог сразу же не удалось сложить, собеседники попросту не понимали друг друга. Тогда Миша стал глазами указывать на вещи их окружавшие и вслух проговаривать их названия. Человек неторопливо повторял их, растягивая каждый слог, Миша одобрительно кивал, и в ответ получал слово на языке туземцев. Вскоре они выучили по несколько десятков слов. Все они обозначали какие-то предметы — пещера, земля, небо, солнце, нога, рука, нос, волосы, глаза и все прочее, что находилось поблизости. Немного позже кормящий принес рыбу, но только одну, провинившегося решили оставить без обеда. Миша, привыкший к такому рациону, жадно поглощал рыбу, поглядывая в сторону Иаго.

— Ты будешь рыбу? — обратился к нему Миша.

— Рыы-бу, — улыбаясь протянул Иаго. Это слово его повеселило, — Тэвзи, — ответил он и с воодушевлением замотал косматой головой.

Миша разжал колени и позволил половинчатой рыбе съехать вниз прямо к стопам. Он примерился и точным движением совершил бросок, рыбья туша совершила дуговое движение в воздухе и приземлилась прямо на живот Иаго. Теперь дело оставалось за ним. Иаго отличался хорошей сноровкой и ловкостью движений. Ему не составило труда и передвинуть рыбу по бедрам к коленям, а затем сжать ее ими.

— Мадлоба, — сказал он Мише, благодарно посмотрев ему в глаза.

— Пожалуйста, — ответил Миша.

Пока тот с упоением ел подаренную ему рыбу, Миша наблюдал за своим далеким предком. Их разделяла всего тысяча лет, но они отличались друг от друга так же кардинально, как Homo Sapiens отличался от Австралопитека. Ускоренная эволюция, инициированная Ц.И. уместила в десять столетий миллионы лет, которые теперь пролегали между ними целой пропастью. И несмотря на то, что они могли друг с другом общаться, Миша на несколько голов опережал туземца в развитии. Его познания о мире в стократ превосходили знания пещерного человека, а его способность к запоминанию и хранению информации, анализу и вычислению опережала его в тысячу раз, не говоря уже о недоступных для туземца способностях мозга вроде контроля метаболизма или выработки гормонов, устойчивости к солнечному излучению и космической радиации, и умению задерживать дыхание на целый час. У них было больше различий, чем общих черт. И все же тогда, разделив обед и горесть заключения под стражу, они были близки, как никто другой.

Их вынужденная дружба крепчала изо дня в день, они все лучше понимали друг друга. Миша освоил базовые правила местного наречия и легко ими пользовался. Свободные нейроны с охотой принимали новые знания и создавали прочные связи. С Иаго они обсуждали теперь уже вещи, выходящие за пределы пещеры. От него он узнал о том, что люди живут в этих пещерах уже много полных лун. Сколько конкретно он был не в состоянии сказать. Примитивная арифметика туземцев еще не дошла до трехзначных цифр, в них не было надобности. Все что они пересчитывали это несколько десятков собственных голов и примерно такое же количество добытой рыбы.

Общество их жило по простым законам. Был вождь, которому все должны были подчиняться. Вождя выбирали по нескольким параметрам. Оценивалась общая физическая сила, рост, а также умение ловить рыбу. Вождем становился тот, кто мог выловить большее количество рыбы за отведенное время. Король-рыболов, не иначе. Отец Иаго был предыдущим вождем племени, но потом его не стало. В один день он отправился на рыбалку и не вернулся. Иаго считал, что новый вождь убил его специально и захватил власть. В подтверждение этому он пытался изобразить ожерелье у себя на шее. То самое, что Миша видел у нового вождя. По словам Иаго раньше оно принадлежало его отцу. Новый вождь все отрицал и говорил, что нашел ожерелье на пляже, но он не верил его словам. За попытку выкрасть это ожерелье его и посадили под стражу и подвергли мучительным пыткам. И каждый раз, когда показывалось солнце, кожа Иаго сгорала в ультрафиолетовом излучении. Спасали его редкие тучи, а позже Миша придумал способ защитить кожу от излучения. Иаго сдирал зубами шкуру с рыб и вымазывал непокрытые участки тела рыбьим жиром. Защитный слой из жира препятствовал воспалению и уберегал от новых ожогов. Когда это сработало впервые, из глаз его потекли слезы, он был готов поклясться Мише в вечной преданности, но тот остановил его, поскольку не сделал ничего выдающегося.

Иаго поведал Мише предания своего племени. Система мировоззрения пещерных людей выстраивалась вокруг тех вещей, которые их окружали. Совсем немногих вещей. Земля, океан, пещеры, солнце и луна, рыба, грязь. Все это переплеталось замысловатым образом и складывалось в единую мифологию.

Туземцы верили, что вся жизнь была создана в воде и на основе воды. Этому в подтверждение приводилось несколько фактов. Иаго рассказывал о них Мише с таким видом, как будто открывал величайшие секреты мироздания. В его глазах горели огни непреложной истины.

В доказательство своей веры он указывал на то, что вода преобладала над сушей. Вода была повсюду, куда ни посмотри. Океаны, моря, озера покрывала всю землю и лишь редкие участки непокрытой водой земли робко выглядывали из-под воды. За все время своего существования туземцы предпринимали вылазки на сушу в разных местах, но нигде они не видели больше живых существ. Суша была воплощением смерти в их мире. Она медленно убивала всех, кто на ней находился. Им даже приходилось регулярно пить воду, чтобы не умереть. На основании этого они сделали вывод, что родились они в воде и жили там долгое время среди рыб. В сущности, они тоже были рыбами раньше, их покрывала жесткая блестящая чешуя, у них были жабры, они могли дышать под водой. По крайней мере, так Миша понял из его объяснений.

Так они жили очень долгое время. Иаго загибал все пальцы, что у него были, по несколько раз, чтобы объяснить, как много времени это заняло в истории. Покачивающим жестом рук, изображая рыбий хвост, он показывал, как в былые времена они рассекали водные просторы вместе с другими подводными обитателями и были счастливы. Все испортили любопытные женщины, которые постоянно выныривали на поверхность, чтобы посмотреть, что происходило на земле. Их не останавливали даже обжигающие лучи Гонедзи! Тогда бог солнца прогневался на них, вытащил их из воды, снял с них чешую, лишил их жабр, поделил большой плавник на две части, а боковые плавники удлинил и превратил в руки и в таком ничтожном виде выбросил их на берег. Их нежная кожа даже не могла сопротивляться солнечным лучам и быстро приходила в негодность. Только по ночам могли они без боли перемещаться по земле.

Манана — младшая сестра Гонедзи, приглядывающая за ними по ночам, сжалилась над людьми. Она обрушила морские потоки на сушу, и они проделали в ней пещеры, где люди могли прятаться днем от обжигающих лучей ее мстительного брата. Она подарила им копья и научила охотиться в их новых телах. Это было крайне унизительно. Ведь им пришлось использовать какие-то посторонние предметы для охоты, хотя раньше они обходились лишь тем, чем наградила их природа. Иаго руками изобразил огромные челюсти и зубы, которые у них когда-то были. (Судя по всему, они считали, что ближайшими родственниками людей были киты или акулы). И вот они живут уже много лун в изгнании и никак не могут получить прощения. Гонедзи продолжает гневаться на них до сих пор. Их слабая кожа не может противостоять его гневу. И только Манана по-прежнему с ними ласкова. Каждый месяц они приносят ей дары и умоляют попросить у Гонедзи прощения от их имени, чтобы он вернул им их прежний облик и позволил жить в океане снова. Но ничего не меняется уже многие поколения. Люди начали бояться, что их обрекли на вечные страдания.

Миша внимательно выслушал Иаго. Не было никакого Гонедзи, конечно, и никакой Мананы. Солнце и Луна не вмешивались никогда в жизнь людей и были простыми космическими телами, как и множество других в бескрайней Вселенной. А рыбами предки людей хоть и были, но очень давно. Между ними и рыбами была еще длинная цепочка земноводных, теплокровных и млекопитающих приматов, которые привели к появлению людей. А солнце их обжигало, потому что война и природные катаклизмы уничтожили защитный озоновый слой. Вот и все объяснение, которое укладывалось в несколько простых предложений. Но Миша ничего не стал говорить Иаго об этом. Он знал, что тот ему ни за что не поверит. Как легко люди прошлого принимали на веру всякий вздор, так же сильно потом за него и цеплялись.

Иаго рассказал Мише всю историю и вопросительно поглядывал в его сторону. Миша не сразу понял, что он от него хотел. Наконец, Иаго спросил:

— А вас почему изгнал Гонедзи?

Миша призадумался.

— Мы видели, как тот холодный круг, где вы были, плыл по воде, а потом его вынесло на берег. Вас ведь тоже за что-то наказал Гонедзи, ведь так? А Манана дала вам защиту от солнечного света. Расскажи мне, как вы ее получили? — он оживился и вкрадчиво смотрел на Мишу, ожидая ответа. Тот молчал.

— Не хочешь говорить?

— Не знаю, — ответил ему Миша и замолчал.

— Не помнишь?

Миша покачал головой. Он не хотел говорить правду, а на ложь был не способен.

— Ладно, — сказал Иаго и отвернулся в сторону.

На следующий день вождь племени вернулся со своей свитой. В костюмах из ткани на нанокристаллической структуре и с длинными волосами они смотрелись, как рок-группа из 1970ых.

— Ну что ты узнал у него, за что их сюда изгнали? — вождь обратился к Иаго так, как будто Миши не существовало. Очевидно, что он не знал, что Миша теперь понимал их речь.

— Нет, он не хочет говорить, — поведение Иаго изменилось, он больше не был похож на добродушного простачка, во взгляде его появился колючий холод.

— Еще бы он сказал нам свои секреты. У него по глазам видно, что он считает себя лучше нас. Получили благословение Мананы и возомнили о себе невесть что. В любом случае это уже не важно. В живых остался только он. Значит, не так много любви даровала им Манана. Мы принесем его ей в жертву и попросим даровать нам кожу, защищающую от Гонедзи. Пусть видит, что мы этого более достойны.

Вождь приказал освободить Иаго, он поднялся, размял затекшие конечности и с презрительной усмешкой посмотрел на Мишу. Это был взгляд непримиримого врага, смертельного соперника, который смотрит на своего противника, собираясь бросить ему вызов и одолеть его любыми средствами.

— До величия Мананыо стается три дня. У тебя еще есть возможность передумать и рассказать нам все, — Иаго давал ему шанс поведать все секреты, пока не поздно.

Миша молча смотрел на него спокойным ровным взглядом. Его нисколько не удивила резкая перемена в их взаимоотношениях. Люди электрической эры никогда не гнушались любыми средствами для достижения своих целей и думали только о себе. Теперь он в этом убедился окончательно.

Не получив никакого ответа, Иаго с остальными ушли, оставив Мишу один на один с размышлениями о природе человека.