Аспирант

Глава 9

Жаркое лето полностью овладело нашим городом. К концу июня я завершил все свои дела на кафедре и решил отчалить домой в Старо Петровск, где надеялся, провести два не плохих месяца. В следующем учебном году помимо занятий в собственно аспирантуре меня ждали уже четверть ставки преподавателя ассистента.

Накануне отъезда домой я пришел к Заварзиной. Она, глядя на меня своими голубыми глазищами печально сказала:

— Мне будет очень не хватать тебя летом, Санечка.

— Ну во-первых, я могу приезжать к тебе каждую неделю, а если надо, то и через день. А во — вторых, поехали ко мне в Старо Петровск, я тебя со своими родителями познакомлю. Они понравятся тебе. А ты надеюсь, понравишься им.

— Не стоит пока так форсировать события, — отказала она мне, — возможно, что ты еще очень пожалеешь, что связался со мной.

— Ты говоришь прямо как дядя Герман.

— Твой дядя Герман умный и опытный человек, хорошо знающий жизнь и разбирающейся в людях. Я бы на твоем месте прислушалась бы к нему и к его советам.

— Такое ощущение, что ты желаешь только одного избавиться от меня по скорее. Так скажи об этом прямо. Не понимаю к чему такие сложности! — обиженно ответил я.

— Ну что ты Санечка. С чего ты взял, что я хочу избавиться от тебя? Просто я очень беспокоюсь о тебе. Ты не понимаешь по-моему, что общение со мной может быть для тебя очень опасным.

В последних числах июня я наконец — то отбыл к себе домой в Старо Петровск. Но мне не сиделось дома спокойно и, кроме того, я обнаружил, что очень скучаю по Юле. Мы разговаривали по телефону почти каждый день, а уже через неделю я приехал к ней в Величанск и задержался у нее на целых три дня. С тех пор я стал приезжать к ней из Старо Петровска на 2–3 дня каждую неделю.

С дядей Германом ни я ни Юлия пока не связывались. Мы молча ждали наступления дня 26 июля, события которого должны были подтвердить или опровергнуть предсказания Заварзиной.

Двадцать шестого числа вечером я находился дома у Заварзиной. Мы смотрели телевизор как вдруг раздался телефонный звонок. Юля пошла в прихожую и взяла трубку. Несколько минут она разговаривала с кем то, затем опустила трубку и вернулась ко мне.

— Сегодня была предпринята попытка нападения на инкассаторов. Возле ювелирного магазина. Помнишь я говорила о ней?

— Это что звонил дядя Герман? — встрепенулся я, — и что? Бандитов задержали? Все прошло успешно? Что он сказал?

— Да более или менее. Правда один милиционер ранен, но не опасно. Герман Валентинович ждет меня завтра к восьми вечера с новой информацией у себя дома.

— Я, пожалуй, пойду с тобой. Заодно и с родственниками пообщаюсь, подумав заявил я, — ты будешь не против?

— Ну что ты Санечка как я могу быть против? — улыбнувшись ответила мне Юлия.

Назавтра ровно к восьми мы вновь входили в квартиру дяди Германа, и он вновь, как и в прошлый раз встречал нас у дверей в прихожей.

Он кивком поздоровался с нами, и мы прошли в ту же комнату, где мы разговаривали в прошлый раз. Заварзина вытащила из своей сумочки несколько скрепленных машинописных листов и положила их на стол перед дядей Германом.

— Что это? — он вопросительно поднял на нее глаза.

— Это оказавшаяся в моем распоряжении информация по трем серийным убийцам, которые сейчас действуют на территории страны. В Белоруссии. Ростовской области и в Ставропольском крае. Их фамилии Михасевич, Сливко и Чикатило. Михасевич и Чикатило самые опасные.

Дядя Герман жадно просматривал листки машинописного текста, которые ему передала Юлия, а она тем временем продолжала:

— Первый, Сливко Анатолий Емельянович. 1938 года рождения. Руководитель туристического клуба “Чергид”. Через горы реки и долины. Заслуженный учитель РСФСР. Живет в Невинномысске. Пользуется там большой известностью и популярностью как педагог. Садист, педофил, убийца. Длительное время вовлекал подростков в так называемые “испытания”, во время которых они подвергались насилию с риском для жизни. Сливко одевал их в пионерскую форму, растягивал на веревках, вешал на деревьях. Потерявших сознание в ходе этих “испытаний” детей Сливко подвергал затем легочно — сердечной реанимации так что до поры до времени его садистские сеансы оканчивались благополучно. Все происходящее Сливко скрупулезно фиксировал на фото и кинопленку.

В 1964 году маньяк совершил свое первое убийство. Труп замученного им подростка он расчленил и выбросил в Кубань. На сегодняшний за Сливко числиться еще пять убийств. Все убитые подростки и все из не вполне благополучных семей. Их поиски зашли в тупик. Процесс их умерщвления и расчленения тел заснят Сливко на фото и кинопленку. Доказательства вы можете обнаружить в здании туристического клуба в электрощитовой. Там Сливко хранит фотографии, кинопленки и вещи убитых детей. Особенный пункт у него — это обувь, в данном случае ботинки, которые были на ногах его жертв в момент их смерти. В общем ищите в здании туристического клуба “Чергид” и найдете там полный комплект улик.

Заварзина ненадолго прервалась и после короткой паузы продолжила:

— Второй серийный убийца из Белоруссии, конкретно из Витебской области. Михасевич Геннадий Модестович, 1947 года рождения, женат имеет двух детей проживает в селе Солоники. Член партии, командир отряда народной дружины. Первое убийство женщины, сопряженное с изнасилованием, совершил в 1971 году. На конец минувшего года за ним числилось более 20 убийств. Если его не остановить, то этот год станет для него рекордным. Владелец красного “Запорожца” высматривает на дорогах голосующих девушек и женщин сажает их в свою машину отвозит в укромное место и там их насилует, а затем душит. Хуже всего то, что местные органы упорно не хотят признавать наличия в их краях серийного убийцы. За все это время по делу Михасевича несправедливо осуждено 14 человек, один из них расстрелян. Есть там такой следователь Жавнерович, “белорусский Мегре”, — губы Заварзиной презрительно скривились, — вот в основном он и есть главный фальсификатор дел в отношении невиновных людей на которых решили возложить наказание за содеянное Михасевичем. Жавнерович не гнушается ничем для достижения результата, признания обвиняемого, а еще вернее человека которого он определил в обвиняемые. Моральное давление, фальсификация улик, шантаж родственников, а иногда и пытки все идет в дело. У этого с позволения сказать “Мегре” результативность 100 %.

Заварзина опять замолчала. Дядя Герман внимательно посмотрел на нее и спросил:

— Скажите. А каким способом вы получаете информацию подобного рода? Александр говорил мне, что-то о вещих снах. Не ужели все это со всеми подробностями вы видите во сне? Как-то не вериться в это.

— Я не знаю, как объяснить вам это. Откуда я беру эту информацию и каким образом. Вещий сон это всего лишь метафора не более. Просто я просыпаюсь и понимаю, что знаю теперь вот это и вот это. Иногда мне кажется, что я всегда знала то-то и то-то, но потом забыла, а теперь вдруг вспомнила.

— И вы можете как-то управлять этим, ну этой своей способностью или она проявляется у вас спонтанно?

— Спонтанно.

— Да очень интересно. Но, что же там про третьего серийного убийцу. Чикатило кажется?

— Да, третий и, пожалуй, самый кровавый во всех смыслах и по числу жертв, и по способам их убийства это Чикатило Андрей Романович. Год рождения 1936. Проживает в городе Шахты Ростовской области. Сексуальный маньяк, педофил, садист, каннибал и прочая, прочая, прочая. Первое убийство совершил в 1978 году. Его жертвой стала Елена Закотнова 9 лет. Кстати, обвинен в ее гибели был совсем другой человек. Его осудили и уже расстреляли. С жертвами Чикатило знакомится на вокзалах и автостанциях, затем под благовидным предлогом заманивает их в безлюдные места чаще в лесополосы и там убивает. Наносит им множественные ножевые ранения, отрезает носы, гениталии, груди и так далее. С сентября прошлого года в Ростове разворачивается так называемое “дело дураков” в отношении нескольких воспитанников Ростовского дома-интерната для умственно отсталых. Их обвиняют в нескольких убийствах, которые на самом совершил Чикатило. Все это дело ложный след. А признательные показания этих людей самооговоры психически больных.

Заварзина вновь замолчала. Дядя Герман еще полистал машинопись хмыкнул и сказал:

— Ну с Невинномысском дела обстоят проще всего. Там у меня в уголовном розыске старинный кореш служит. Хотя организовать обыск у заслуженного учителя, известного в городе человека будет не просто. Нужны железные основания.

— Результаты обыска позволят полностью изобличить Сливко. — ответила ему Юлия.

— Так-то оно так. Вернее надеюсь, что будет так, вы же должны понимать, что в случае, если положительного результата не будет со всех участников головы поснимают.

— Результаты будут не сомневайтесь.

— Хорошо. Но это с Невинномысском. С Белоруссией значительно хуже. Хотя у меня есть и там зацепки. Но надо сказать, что там все еще более непросто будет. Слышал я про этого Жавноровича. Больно большая знаменитость он у них там. Такого трудно подвинуть будет. Но попробуем. А вот с Ростовом хуже всего дела обстоят. Нет там у меня никого. Даже не знаю, что и предпринять.

— Но ты попробуешь, дядя Герман? — спросил его я.

— Попробую, конечно, попробую, Саня. Тем более такое дело. Но чтобы попробовать время нужно. Но в любом случае пробовать мы будем после шестого числа, когда все с Зазнобиным должно решиться. Это дело тоже очень важное. В нем ошибки быть не должно. Хотя информацию в Невинномысск я уже на днях постараюсь отправить. Насчет этого Сливко.

На этом наш разговор с дядей Германом, в сущности, и завершился. Мы распрощались. Оставалось ждать шестого числа и подтверждения предсказания Юлии начет возможного ограбления и убийства ветерана войны, Героя Советского Союза гвардии полковника в отставке Зазнобина Алексея Трофимовича.

* * *

Шестого августа вечером я не утерпел и позвонил дяде Герману первым. Однако застал я его дома далеко не сразу. Лишь поздно вечером он подошел к телефону. На мой вопрос о том, как обстоят дела с Зазнобиным он кратко ответил:

— Все нормально. Полностью твоя Юлия права оказалась. А пока извини не телефонный это разговор. Встретимся через пару дней. Тогда все и расскажу.

Через пару дней дядя Герман при встрече вкратце рассказал мне о задержании преступников намеревавшихся ограбить Зазнобина и, следовательно, о предотвращении его убийства. Одновременно он проинформировал меня, что связался со своим приятелем из Невинномысска и сумел передать тому информацию касающуюся Сливко. Он так же добавил:

— У них там в Невинномысске действительно несколько детей бесследно исчезли в свое время. А поиски ничего не дали, в тупик зашли. Но к этому Сливко так просто не подъехать. Человек он очень заслуженный и в городе известный. А насчет Ростова и Белоруссии пока глухо. Но кое-какие варианты у меня наклевываются. Информация такая, что так просто по телефону ее не передашь, сам понимаешь…

В самом конце августа, когда я был дома в Старо Петровске мне позвонила Юлия.

— Герман Валентинович позвонил мне только что и попросил завтра к нему зайти. Там что-то в Невинномысске по Сливко какие-то подвижки есть.

Я решил, что лучше будет если Юлия сходит к дяде Герману вдвоем со мной и обещал завтра утром выехать в Величанск. Заварзина согласилась со мной, недовольство высказала лишь моя мама.

— Познакомил бы меня со своей красоткой. Что-то долго будущую невестку от нас прячешь. Что она приехать на пару дней не может? Пока отпуск. Тут езды то час с небольшим.

— Когда ни будь приедет, не переживай. Не стоит так форсировать события, — ответил ей я, повторив, по сути, те же слова, что сказала мне совсем не давно Заварзина.

Назавтра, вечером мы с Юлией вновь пришли домой к дяде Герману. Мне подумалось, что эти встречи становится уже регулярными. Дядя Герман как обычно завел нас в комнату закрыл дверь и сразу приступил к делу.

— Тут вот что почему я попросил прийти. Разговор, конечно, не телефонный. Звонил мне кореш из Невинномысска. Провели они обыск у этого Сливко. И все верно, как вы Юлия Сергеевна и говорили. В электрощитовой все и обнаружили. Полная телега вещдоков. Сейчас этот Сливко уже признательные показания дает. Да-а. Я как-то до последнего момента вам честно сказать не очень вам доверял. А теперь вижу, все то, что Сашка про вас говорил чистой правдой оказалось.

— А что по Чикатило и Михасевичу? — спросила Заварзина, — они значительно опаснее Сливко.

— Работаем. Работаем. И по Чикатило, и по Михасевичу. В Витебск я информацию уже отправил. Но там по сложнее будет чем в Невинномысске, а к Ростову подходы ищем. Найдем не беспокойтесь.

— Я не за себя беспокоюсь и не за свою репутацию предсказательницы. Просто у этих граждан сейчас так сказать пик деятельности. Каждый день который наша доблестная милиция промедлила может стоить еще кому — то жизни. В Ростове смею вам напомнить поиски вообще по ложному пути идут. — ответила Заварзина.

— Я все понимаю, Юлия Сергеевна, но и вы поймите меня. Источник моей информации столь не обычен да к тому же как вы понимаете нужно предпринимать необходимые меры предосторожности при ее передаче, что быстро, к сожалению, увы не получается. Как только будет что — ни будь новое я сразу проинформирую вас…

Мы вышли от дяди Германа. Юлия постояла возле подъезда посмотрела на голубое небо.

— Отпуск кончается Санечка. Скоро опять на работу. Ты готов опять окунутся в трудовые будни?

— Окунемся куда мы денемся. — ответил ей я.