Аспирант

Глава 8

Прошло несколько дней, но Заварзина так и не пришла ни к какому определенному решению. Я еще раз поговорил с ней призвав к благоразумию и гарантировав надежность и честность со стороны дяди Германа, но Юлия все еще продолжала колебаться и просила времени на то, чтобы “подумать”. В конце концов я решил не давить на нее больше, совершенно резонно полагая, что от такого давления, учитывая к тому же сложный характер Заварзиной пользы будет не много.

Свои новые отношения мы сообща решили пока не афишировать и вести себя при встречах как на кафедре, так и на факультете таким образом, чтобы никто ничего не заподозрил. Вначале мне казалось, что наша маскировка вполне себе удалась. Однако всего через несколько дней я с удивлением заметил, что неизменно приветливая со мной доселе лаборантка Машенька Елизарова стала встречать меня с хмурым лицом и явно прекратила попытки флирта, которые она до этого предпринимала почти каждый раз, когда нам приходилось общаться. А в один прекрасный момент меня совершенно поразили ее полные ненависти взгляды, которые она бросала исподтишка на зашедшую на кафедру Юлию. Видимо все-таки в своих мечтах Машенька уже женила меня на себе, и поэтому ей пришлось пережить колоссальное разочарование, когда каким-то шестым чувством поняла, что приобрела в лице Заварзиной конкурентку, против которой у нее нет, пожалуй, никаких шансов. Не знаю как кого, но меня всегда поражала способность некоторых женщин практически молниеносно на основании каких-то ничтожных мелочей выявлять конкуренток в их борьбе за мужское внимание.

В один из вечеров я сидел у Юлии в гостях. Она готовила ужин на кухне, а я после безуспешных попыток навязаться ей в помощники будучи решительно и бесповоротно изгнанным не нашел ничего лучшего как пойти в зал сесть в кресло и включив телевизор попытаться убить за его просмотром оставшееся до ужина время.

Наконец Юлия пришла в зал и позвала меня есть. Я поднялся из кресла и хотел уже идти на кухню, как Заварзина подошла ко мне вплотную и произнесла:

— Знаешь я подумала еще раз о твоем предложении насчет твоего дяди Германа и решила, что, пожалуй, надо рискнуть. Все равно иного выхода я не вижу. А справится самостоятельно в случае чего мы можем и не смочь.

— И ты совершенно права! — ответил ей я, — вот ты увидишь, что на дядю Германа можно полностью положиться особенно в таком не простом деле.

— А когда мы сможем увидеться с ним?

— Ну вот это я не могу сказать тебе точно. Ты, наверное, понимаешь, что он очень занятой человек. И вот еще что, думаю, что с начала с ним надо поговорить мне одному, а потом уже в зависимости от результатов этой беседы встретится с ним уже вдвоем. В общем не волнуйся. Организацию встречи с Дядей Германом я беру на себя. Хорошо?

Юлия кивнула головой, и мы пошли ужинать. А мне предстояло встретиться с Дядей Германом и привести ему достаточно весомые аргументы, чтобы он поверил мне и захотел встретиться с Заварзиной. Сама по себе эта задача мне представлялась не такой уж и легкой. Дядя Герман был очень занят на службе не редко допоздна задерживаясь на ней и очевидно, что выкроить свободный час, другой для встречи со мной ему было не так просто. Человеку же надо еще и отдохнуть дома от служебных забот и проблем!

Назавтра вечером я позвонил своему родственнику и сумел с первого раза застать его дома, что было совсем не гарантированным результатом. После взаимных приветствий и вопросах о жизни и здоровье мне удалось приступить к главному ради чего я, собственно, и совершил этот звонок. Я сказал, ему, что у меня есть очень важное дело, касающееся напрямую его службы и что нам надо встретиться и переговорить один на один поскольку это совершенно не телефонный разговор.

После небольшой паузы дядя Герман назначил мне встречу на пятницу в семь часов вечера. В завершении разговора он не без тревоги в голосе спросил меня:

— Сашок, у тебя все нормально? Ты часом не влип не в какую историю?

Я ответил ему довольно уклончиво пообещав рассказать все в подробностях в пятницу вечером.

Затем я перезвонил Юлии и сообщил ей о результате своего звонка Дяде Герману. Она помолчала и спросила меня:

— Саня, мне, что-то не по себе и как-то тревожно. Ты не мог бы приехать ко мне сейчас?..

В пятницу в семь часов вечера я переступил порог квартиры, в которой жил мой двоюродный дядя майор милиции Герман Валентинович Астахов. В прихожей меня встретила его жена Анна Петровна, которая, улыбнувшись сказала мне своим окающим волжским говором:

— Здравствуй Саша! Что же ты давно не заходил? Мы уж по тебе соскучились. Проходи, проходи. Сейчас ужинать будем!

Надо сказать, что Анна Петровна была весьма хлебосольной хозяйкой и самой первой своей целью видела то, как накормить пришедшего гостя причем по возможности до отвала.

— Да я Анна Петровна и не голоден особо. Мне бы Германа Валентиновича увидеть. Дельце у меня к нему кое-какое есть, — отвечал ей я.

Тут появился дядя Герман, как видно он курил на балконе. Увидев меня, он поздоровался со мной за руку и обратился к жене со словами:

— Погоди Ань с ужином. Мне тут с племяшом переговорить надо. — и кивком пригласил меня в комнату.

В комнате дядя Герман уселся за стол, со стоящей на нем настольной лампой, я уселся на тахту рядом со столом. Окинув меня еще раз своим взглядом что, называется с головы до ног дядя Герман спросил меня:

— Ну слушаю тебя. Что там стряслось? Надеюсь, что ты не влип в какой — ни будь криминал?

Я, не торопясь и подробно рассказал ему обо всех тех событиях, которые произошли в моей жизни за самое последнее время и которые были не посредственно связаны с Заварзиной. Заканчивая свой рассказ, я добавил:

— То, что она может предвидеть события я сам убедился. Непосредственно. Ты, кстати, можешь проверить мой рассказ на достоверность. Думаю, это не сложно сделать. У Афанасьева я тогда изъял ножи. Кухонный я выбросил там же в роще, а финка вот она. — Я достал из кармана финский нож, отобранный мною у Афанасьева, и положил его на стол перед дядей Германом. — Тем более, что этот самый Афанасьев должен быть у вас, он же избил все-таки и свою бывшую пассию и ее мать. Случай с шофером тоже думаю проверить легко. Дело в том, что Юля не хотела иметь дело с органами, мне с трудом удалось уговорить ее на встречу с тобой если ты конечно поверишь мне и согласишься встретиться с ней.

Я закончил. Дядя Герман помолчал и спросил:

— А что она так боится органов? Ты уверен, что с ней все чисто? Как говоришь ее фамилия?

— Заварзина. Ее покойный отец был зампредом Горисполкома.

— Сергей Никитович? Помню, как же. Хороший был мужик хотя и строгий. С жильем нам для сотрудников в свое время здорово помог. Так что же она так органов то боится?

— Ну не всех органов. С тобой в принципе она встретится согласна если ты будешь не против. Но она не хочет иметь дел с комитетом, поскольку считает, что если попадет под его колпак, то последствия могут быть самые негативные. Честно говоря, мне кажется, что она преувеличивает.

— Да комитетские. С ними вообще мало кто хочет иметь дело. Козлы они, вот, что я тебе скажу племяш. Так что может быть не так уж не права твоя эта Юлия, что боится с ними иметь дело! — сказал мне дядя Герман и погрузился в раздумье. Помолчав несколько минут, он опять спросил меня:

— А ты уверен, что у нее кукушка на месте?

— Ну характер у нее не сахар, но признаков явного безумия она не обнаруживает. Напротив, женщина очень умная. Я тоже сначала подозревал и обман, и розыгрыш с ее стороны, но потом понял, что правда все это. Не может один человек провернуть такой обман. Да и зачем? Непонятно. Так встретишься с ней дядя Герман? Она говорит у нее есть информация по готовящимся преступлениям как у нас в городе, так и в стране в целом.

— Ну то, что мне тут наговорил я конечно проверю, не сомневайся. Если бы ты не был моим родственником, и я не знал бы тебя то и слушать бы не стал. Хотя информацию в нашем оперском деле иногда можно добыть в самых неожиданных местах у самых неожиданных людей. Перезвони мне дней через пяток тогда и решим. Если то, что ты мне сейчас наговорил подтвердится хоть частично то приводи сюда эту Юлю посмотрим кто она такая и что из себя представляет. Я Санек, за четверть века службы на всяких кадров насмотрелся и обмануть меня, конечно, тоже, наверное, можно, но не просто. А сейчас пошли перекусим малясь, а то Анна Петровна волноваться начнет.

В среду вечером я вновь позвонил дяде Герману. Он был краток:

— В субботу к шести вечера приходи сам и приводи эту свою Юлию. Поговорим так уж и быть.

В субботу в условленное время я с Заварзиной подошел к двери дядиной квартиры. Я нажал на кнопку звонка, дверь открылась, на пороге стоял дядя. Он поздоровался с нами окинув при этом Юлию очень внимательным взором. Мы прошли в ту же комнату, где чуть больше недели тому назад я имел первый разговор о Юлии и ее способностях.

Дядя еще очень внимательно посмотрел на нее и сказал:

— Здравствуйте еще раз. Как мне сказали вы дочка покойного Сергея Никитовича Заварзина?

— Да. Совершенно, верно.

— Ну что же давайте не будем ходить вокруг и около. Александр рассказал мне кое-что о тех не обычных способностях, которыми вы обладаете. Я проверил ту информацию, которую он предоставил мне, пока она подтверждается.

— А что там с Афанасьевым? — живо поинтересовался я.

— Что там с Афанасьевым. В камере он сидит. Возбуждено дело о нанесении тяжких телесных. У его неудавшейся тещи тяжелая черепно — мозговая, да с последствиями не хорошими у бывшей сожительницы трещина в челюсти и сломан нос. Но жить будет. Афанасьев, кстати, утверждает, что он шел к ней просто поговорить. Но по пути в роще на него напали, избили и привязали к дереву. Факт, кстати, подтвержден. Афанасьев посчитал что это так его бывшая с ним поступила. Наняла мол людей чтобы с ним расправиться. Вот он и обиделся и мстить пошел, когда его от пут прохожие освободили. Не знал, Санек, что ты на такое способен окажешься. Напасть на мирного человека, от мудохать его и потом к дереву привязать. Веревку то, где взяли? Или заранее приготовили?

— Заранее, — ответила Юля.

— Ничего себе мирно поговорить, — влез в разговор я, — с двумя ножами! Хороший такой мирный разговор намечался!

— Ну никаких ножей при Афанасьеве не нашли, а в квартире бывшей сожительницы он действовал исключительно кулаками. Кстати, этот Афанасьев фрукт еще тот, два года условно за хулиганку в свое время получил. Теперь думаю лет на восемь в места не столь отдаленные уедет.

А с водителем что?

— Живой. Оклемался в больничке. Страшно было представить, что произошло бы если бы он отрубился на ходу за рулем. Кстати, лейтенант гаишник вас хорошо запомнил. Особенно Юлию.

— Ну еще бы, — заметил я, — он по моему только на нее и смотрел.

Дядя Герман в ответ только развел руками и продолжил:

— Я не знаю, уважаемая Юлия Сергеевна каким образом вы делаете эти свои предсказания, Александр говорил мне, что-то о вещих снах, но я готов принять в качестве рабочей версии то, что это имеет место на самом деле, что вы не пытаетесь обмануть меня и самое главное не занимаетесь самообманом. Но вы должны понять, что приведенных фактов слишком мало, чтобы я вот так сразу полностью и безоговорочно поверил вам. Александр говорил мне, что вы имеете информацию о тяжких преступлениях, которые скоро могут произойти в городе и которые соответственно можно попытаться предотвратить. Я надеюсь, что вы поделитесь со мной такой информацией. Само собой, что такая информация должна быть предельно конкретной и дать в мое распоряжение совершенно четкие факты и сведения. Вы должны понимать это и мои требования не могут в таком случае выглядеть чем-то чрезмерным.

— Да я полностью понимаю вас, — сказала Юлия, — и готова предоставить вам такие сведения как раз по нашему городу и как раз по преступлениям, которые еще не произошли, но обязательно произойдут в самое ближайшее время. Вы будете записывать или так запомните эту информацию?

— О каком временном отрезке идет речь? — спросил дядя.

— Ближайшие два месяца.

— Хорошо, я готов внимательно выслушать вас.

— Тогда запоминайте. В четверг 26 июля около 17 часов произойдет разбойное нападение на машину инкассаторов возле ювелирного магазина на улице Розы Люксембург. Нападавших будет двое. Один из них откроет огонь из пистолета ТТ, убьет одного и тяжелого ранит второго инкассатора, а также водителя машины. Второй в это время похитит мешок с деньгами. Всего примерно 64 тысячи рублей. Нападавших зовут Виталий Рыбин, ранее трижды судимый и Семен Коновалов, ранее не судимый. Наводчицей станет Любовь Смирнова любовница Рыбина в прошлом продавщица ювелирного магазина, уволенная оттуда за халатность в прошлом году. Заметая следы Рыбин, убьет Смирнову причем спрячет тело так, что его сумеют отыскать только через полгода. Кстати, я забыла упомянуть, что передвигаться бандиты будут на “Москвиче” Коновалова, к которому приделают фальшивые номера.

Юлия прервалась. Дядя Герман помолчал где-то примерно с минуту и спросил у Заварзиной:

— Это все?

— По данному эпизоду да, — ответила ему она. — Вам достаточно этих сведений для принятия превентивных мер?

— В принципе да. Во всяком случае с этим можно уже работать. А что будет еще и второй эпизод?

— Если хотите будет вам и второй. Хотите?

Дядя Герман открыл ящик стола, покопался в нем извлек на белый свет потрепанный блокнот, взял в руки ручку, раскрыл блокнот и произнес:

— Я готов записывать.

— Тогда пишите. Шестого августа заезжими гастролерами из Москвы Мхитаряном и Соболевым будет ограблена квартира ветерана войны Героя Советского Союза, гвардии полковника в отставке Алексея Трофимовича Зазнобина. Будут похищены принадлежащие ему награды. В том числе золотая звезда Героя Советского Союза, два ордена Ленина, орден Александра Невского, орден Боевого Красного Знамени. Сам Зазнобин будет убит грабителями. Задушен. Время убийства между девятью утра, когда Зазнобин последний раз говорил по телефону и четырнадцатью часами, когда его тело обнаружила пришедшая домработница. Кстати убийство Зазнобина будет стоить должности вашему шефу генералу Алдонину. У Зазнобина окажется много друзей в Москве в том числе и на Лубянке, и расследование его убийства будет взято на контроль лично Федорчуком. Из Москвы в Величанск прибудет специальная бригада. Кстати, кроме Алдонина должностей лишаться еще очень и очень многие. Одним словом, убийство Зазнобина если оно состоится обойдется вам очень и очень дорого.

Юлия замолчала. Дядя Герман старательно записывал в блокнот. Закончив записывать, он поднял глаза на Заварзину и коротко спросил:

— Это все?

— Пока да, — ответила ему она, — я думаю этой информации вам хватит. Кстати, наводчиком в деле Зазнобина будет Вадим Белоненко. Он как раз к тому времени проиграет крупную сумму в карты, а отдавать долг ему будет нечем.

— Это какой Белоненко? Сын того самого из Облторга которого на 12 лет недавно осудили?

— Да это он.

Дядя Герман закончил записывать, захлопнул блокнот и внимательно посмотрел на Заварзину.

— Ну с Зазнобиным мне разобраться будет легче всего. Мой район. Инкассаторы из другого района, но там тоже сложностей не ожидаю. Сошлюсь на крайний случай на данные, добытые агентурным путем. Еще что-ни будь будет?

— Вы пока с этой информацией разберитесь. Когда она подтвердиться можно будет продолжить разговор, — улыбнулась в ответ Юлия…

Когда мы уже собирались уходить и стояли в прихожей дядя Герман отозвал меня в комнату, тщательно закрыл дверь и тихо сказал мне:

— Знаешь конечно в таких делах советчиков не бывает, но я бы на твоем месте держался бы подальше от этой Юлии. Девка она видная спору нет, но уж больно не понятная и мутная. От таких одни проблемы.

Я хлопнул дядю по плечу и сказал:

— Как информацию проверишь сразу сообщи. Мне или Юлии. Или обоим сразу.

— Ну смотри племянник. Я тебя предупредил. Как бы тебе пожалеть не пришлось. — дядя Герман покачал головой.

Когда мы возвращались из гостей то Юлия была молчалива и задумчива. Я спросил ее:

— Как тебе дядя Герман?

— Похож на честного служаку, — ответила мне она, — но все равно мне тревожно Санечка. Нет никакой гарантии что вся это информация не попадет в третьи руки.

— Ну что сделано то сделано. А потом ты же понимаешь, что особого выбора у нас не было, — попытался успокоить я ее.

— Да понимаю. Но все равно мне очень беспокойно и тревожно. Ты заночуешь у меня сегодня?