Апокалипсис

Глава 20

Оставшись в гробовой тишине часовни, отец Макгвайр провел пальцами по старинным буквам, выдавленным на кожаном переплете, а потом раскрыл книгу. Шрифт оказался крупным, а текст был написан по-латыни. Прочитав эту рукопись, он должен будет узнать обо всем, что не успел сделать монсеньер Франкино, и что перекладывалось теперь на его собственные плечи. Священник вытер капли пота, выступившие на лбу, и еще раз взглянул на мерное лицо своего предшественника, которое блестело в пламени свечей, словно восковое. «Но зачем сюда доставили его труп?» — в который раз спрашивал себя Макгвайр, но так и не мог найти ответа на этот вопрос. Однако сам факт присутствия рядом мертвого тела повергало его в глубокое уныние. Неужели ему не могли дать возможность ознакомиться с этой книгой без трупа?.. Ведь глядя на него, Макгвайр не переставал испытывать жгучее чувство вины и стыда, так как сам он остался жить, в то время как Франкино мужественно отдал свою жизнь в борьбе с силами Сатаны.

Дрожащими пальцами Макгвайр открыл первую страницу и начал медленно, строчку за строчкой читать старинную рукопись, с каждым словом осознавая, что речь в ней идет об истории самого зла, о том, как началась борьба между Господом Богом и падшим ангелом.

В книге говорилось, как Господь призвал своих ангелов, и они слетелись со всего Рая, чтобы услышать, как Создатель возвестит о существовании своего Сына, которому он дарует всю власть:

«Так слушайте же, возлюбленные ангелы мои:

Сегодня я произвел на свет единственного своего сына, И преклонятся пред ним все колена в Раю, А кто посмеет ослушаться меня, Будет низвергнут в темноту и забвение…»

Потом речь пошла о Сатане — бывшем первом архангеле, чья зависть и ревность толкнули его на бунт против Бога, и он, почтя себя обиженным и ущемленным, решился сместить Всевышнего с его трона.

«В это время Создатель, Чьему гладу видны всякие помыслы, Узрел, что поднимается против него восставший, И увидел, как множества собираются, Чтобы свергнуть Его.

И тогда он призвал своего Сына И велел ему защитить Его трон; И тот с радостью принял из рук Его Меч разящий…»

Еще Всевышний послал на битву с дьяволом архангелов Михаила и Гавриила, чтобы поверженный Сатана и все его легионы были навечно помещены в место изгнания и наказания, то есть, в Ад.

«…И излилась на них великая ярость; Раздался страшный грохот и лязг оружия.

Зловещим был этот шум, И по всем небесам несся гул его.

И сражение шло безжалостное и бесконечное…»

Макгвайр прервал чтение и с тревогой прислушался, но вокруг стояла все та же полная тишина. Стараясь на смотреть на Франкино, он попытался отделаться от чувства нарастающей паники. Уже несколько часов подряд он был как бы слит воедино с этой книгой, становясь в душе свидетелем и участником всех описанных в ней давних событий. Различные образы по непонятным каналам проникали к нему прямо в мозг и представали почти живыми перед его мысленным взором. Но впереди было еще самое важное — оставались непрочитанными сотни страниц, которые ему только предстояло преодолеть. Наконец он приступил к описанию финала этого чудовищного первичного боя, глас Божий словно зазвучал в его ушах:

«Два дня прошло с тех пор, как отправился Михаил, Чтобы усмирить и укротить тех, кто ослушался моей воли.

Третий день принадлежит тебе, Сын мой, Как и слава закончить эту битву победой.

Так взойди же на мою колесницу И преследуй сыновей тьмы, И прогони их в глубины…»

И Сын Господа сделал так, как повелел Отец, и изгнал Сатану с небес в преисподнюю:

«Он выдворил их за пределы небесные В глухие опустошенные глубины, И Ад принял их, разверзшись, А потом вновь закрылся, Преисполненный огнем и дымом.

И отныне он стал их домом, Где царствуют горе и боль».

Потом Макгвайр прочитал, как Сын с триумфом вернулся на небеса. А после этого, несмотря на страшную усталость, развязал бечевку, которая скрепляла вместе последние сто страниц книги. Из них он узнал о том, как низвергнутый Сатана стал искушать человека и привел его к грехопадению, после чего разгневанный Господь Бог поручил самому человеку впредь охранять себя, поставив Стража вместо архангела Гавриила.

Макгвайр изо всех сил старался не заснуть и не упасть в обморок от изнеможения; тело его нещадно ныло, и разум молил об отдыхе после стольких часов невероятного напряжения. Он не чаял дождаться того момента, когда все это мучение, наконец, завершится. Но страниц оставалось еще много — далее следовали подробные инструкции и описания ритуалов, объяснялась природа и смысл превращения человека в Стража, и Макгвайр с ужасом понимал, что все это было истиной. Наконец он узнал все то, что знал его предшественник, монсеньер Франкино… Теперь все знания были открыты ему.

С трудом борясь с сильным головокружением, он закрыл толстый том и, тяжело ступая, двинулся к выходу. Добредя до двери, священник постучался и принялся ждать. Но тишину не нарушал ни один звук, и дверь по-прежнему оставалась закрытой. Он снова постучал и, не дождавшись ответа, решил все же вернуться на свое прежнее место, поняв, что испытания на этом, видимо, еще не закончились.

И вдруг странная волна подступающего ужаса окутала его сознание. Священник подошел к книгам, опустил на них голову и закрыл глаза. Он так устал, что был больше не в силах ни о чем думать.

И тут в комнате произошло какое-то движение, послышался легкий шорох. Макгвайр посмотрел на дверь, потом наверх, пытаясь определить, откуда идут эти необычные звуки. Неожиданно шум резко усилился и обрушился на него настоящим эмоциональным взрывом, охватившим сразу все его чувства. Он сжал голову руками, а потом заткнул уши и отступил назад, не в силах бороться с этим дьявольским наваждением. И тогда тело Франкино медленно поднялось из гроба. В страшном шуме неизвестной природы оно как бы зависло над его собственным телом. Макгвайр в ужасе упал на колени и закрыл глаза, чтобы страшное видение поскорее исчезло. Но он тщетно пытался прогнать его. Эти звуки и образы проникали ему прямо в душу, обжигая ее, как огнем. И тогда священнику показалось, будто его коснулось дыхание самого Сатаны, а потом вдруг время остановилось, и он снова очутился далеко позади своих дней, в гуще событий, происходивших в самом начале. Он услышал свист оружия и шелест поступи давно ушедших душ, увидел тела, облаченные в латы, и их вождя, Чарльза Чейзена, который призывал свои войска на решительный штурм цитадели Отца Небесного. И они неумолимо наступали на осажденную крепость, а оказалась ею… Элисон Паркер, беспомощно лежащая на полу в особняке. Легионы Сатаны двигались и к своему главному врагу отцу Галлирану — Стражу, которого вел под руку монсеньер Франкино. Ему необходимо было передать распятие новому часовому и отослать Чейзена, то есть самого Сатану, назад, в глубь преисподней, в вечный Ад, где он горел бы в испепеляющем пламени Господнего гнева.

Находясь по-прежнему в этой маленькой часовне, Макгвайр путешествовал во времени и пространстве и сам становился свидетелем перевоплощения смертного человека в Стража, как это случилось с Элисон Паркер, чья душа была обременена тяжким грехом самоубийства.

Потом видение сестры Терезы постепенно начало таять и совсем исчезло, а осталась только страшная головная боль и пульсирующий шум в ушах.

Наконец он с опаской открыл глаза, боясь снова увидеть перед собой восставшее из гроба мертвое тело монсеньера Франкино. К ужасу Макгвайра, оно по-прежнему парило в воздухе, и на этот раз он не выдержал и, потеряв сознание, погрузился в бесконечную черноту. Но тут он почувствовал, будто кто-то хочет слиться с ним, и понял, что это не физическое тело умершего монсеньера, а его бессмертная душа, которая стремится передать ему сейчас нечто важное.

Это оказалось самым тяжким испытанием, но все же он до конца прочувствовал на себе весь ужас и восторг переселения душ и понял глубокий смысл и важность того, чтобы цепь событий никогда не прерывалась и ангел Божий на Земле был заменен на нового по воле и приказу Всевышнего.

Тяжкий гнет этого откровения придавил Макгвайра с неописуемой силой, и он вновь упал на колени, балансируя на грани безумия. И тут некая посторонняя сущность влилась в его душу, укрепляя ее и поддерживая его волю. Он испытал новый взрыв бесчисленных ощущений и, обуреваемый ими, взмокший от струящегося по телу пота, без сознания рухнул на пол.

В подвал спустился отец Теппер и подошел к двери, ведущей в часовню. Он успел уже переодеться, но на лице его сохранилось все то же мрачное выражение, которое Макгвайр отметил еще при первой встрече, до того как началось его испытание.

Теппер ухватился за тяжелый стальной засов и со скрежетом отодвинул его.

Через несколько секунд отец Макгвайр вышел из часовни на свет.

Бирок взглянул на него и обомлел, потрясенный внешним видом священника. Да, это был все тот же отец Макгвайр, но как разительно он изменился!.. Он постарел, будто провел в часовне несколько лет. Конечно, за последние сорок восемь часов на долю этого человека выпало действительно чересчур много тяжкого душевного бремени. Волосы его поседели, лоб прорезали глубокие морщины, а взгляд стал холодным и далеким.

Макгвайр и отец Теппер молча заключили друг друга в объятия.

Бирок стоял как вкопанный, не смея пошевелиться.

Макгвайр подошел к нему и дружески положил потяжелевшую ладонь на плечо.

— Сын мой! — коротко поприветствовал он словака, и выражение его лица немного смягчилось.

— С вами все в порядке, святой отец? — осторожно осведомился Бирок.

Макгвайр кивнул, и взор его устремился вдаль.

— Нам предстоит еще сделать очень многое, — в грустной задумчивости сказал он.

— Я ваш верный слуга, святой отец, — подтвердил свою лояльность преданный Бирок.

Макгвайр прошел вместе с ним к двери.

— Мне необходимо как можно больше узнать насчет ребенка Бэрдетов, причем все это — срочно! А также о самих Бэрдетах — о Бене и Фэй… Вы должны использовать все свои связи, чтобы ускорить это дело. Ибо времени у нас остается в обрез, и действовать надо решительно.

Бирок понимающе кивнул, сразу же посерьезнев. — Я приступаю немедленно, — отчеканил он. Макгвайр улыбнулся.

— Вот и хорошо, — похвалил он словака, а потом открыл дверь на лестницу.

По ней они поднялись из подвала на первый этаж. У входа в церковь уже ждал лимузин. Но Макгвайр лишь усадил туда Бирока, а сам отступил назад, наблюдая, как автомобиль отъезжает и медленно скрывается за поворотом.

Проводив его взглядом, священник повернулся и снова вошел назад в церковь.