Апгрейд. Первый отряд.

Глава 11

Мямля

Тем же вечером, как только прилетели, сразу же передали Быка и Барыгу медикам. Лëха всю дорогу пытался разговорить Юрку, тот не подавал никаких признаков осознанности. Таращился в пол, иногда переводил взгляд на потолок, будто ждал чего-то. Барыга же вëл себя странно, дëрганный какой-то, сказать ничего нормально не может. Хотя, может быть он и раньше такой был. Не знаю. До этого не было повода пообщаться. Да и желания тоже.

В нашей комнате, на меня давила тишина, не люблю я, когда так тихо. Раньше хоть Зима херню нëс про господство над миром или ещë чего. Сейчас все молчат, обдумывая случившееся. Мне не то чтобы было их сильно жалко, ну да, я их знал и всë такое. Но по факту то, они мне были чужие. Лизку жалко, уж больно сильно она мне нравилась. Просто, люди ведь умирают каждый день. Вот взять хотя бы Соловья. Что-то никто по нему не плакал, ну убили и убили. Ничего страшного, казалось бы. Но ведь я их знал, и возможно даже слегка симпатизировал. А вот теперь они погибли и ради чего? Какой идиот вообще додумался их туда отправить и зачем? Выживших искать? Возможно. Но что вообще могло пойти не так? Почему вертолёт разбился? Я не знал ответа ни на один вопрос. Мне просто было страшно, как и всем остальным. Ведь это могло произойти и с нами.

Уже после отбоя, когда казалось бы все спали, Лëха вдруг тихо шепнул.

– Рома.

– М...? – так же тихо спросил я.

– Ром, пообещай мне... – Леша вздохнул и замолчал.

– Что?

– Пообещай мне, если я умру, то ты сожжëшь мое тело.

– Чë?! Лëх, ты ебанулся? – тут же подскочил на постели я, ударившись о потолок. Хотя я даже не заметил этого, и сразу свесился с кровати вниз головой, смотря прямо на него.

– Я не хочу, как Молния... Разлагаться и тлеть...

Я сглотнул.

– Лëх, я не смогу.

– Обещай. – глухо, но твёрдо проговорил он.

– Ага, а поебаться тебе не завернуть? – едко прошипел я.

– Рома. – строго начал Лёша.

Он всегда переходил на строгий тон, когда я начинал борзеть.

– Я... Я обещаю. – неохотно согласился я.

– Хорошо. – облегчённо выдохнул мой друг и отвернулся.

Я снова принял горизонтальное положение, смотря в потолок.

Я так надеялся, что день когда мне придется выполнить своё обещание, никогда не наступит.

Мы все когда-то умрëм, это был очевидный факт. Так хотелось забыть хоть на денëк, об окружающей нас смерти. Всë таки есть ли там что-то? На той стороне? Или там пустота? Я не сильно верил в бога, не верил в ад и рай. Но всë же искренне надеялся, что после моей смерти, я не буду живьëм вариться в котле. Да иногда я бываю жестоким, но разве не сам бог сотворил меня таким? Я никогда не чувствовал любви, тогда откуда мне знать, как я должен еë проявлять? Я всем сердцем и всей прогнившей от ненависти душой люблю Лëху. Он мой единственный друг на всëм белом свете. Если будет нужно я жизнь за него отдам, хотя и знаю, что он еë не примет. Повезло мне с ним. Он слишком хорош для меня. Единственное, что я могу для него сделать, это защитить. Никто и никогда не обидит моего друга. Пока мы в отряде с Зимой, ему ничего не угрожает. Разве что сам Зима. Но даже его, если надо, я убью.

На следующее утро меня никто не разбудил. Я разлепил глаза и оглянулся, все мирно спали, не было только Зимы и Любы.

Я встал с койки и аккуратно спустился вниз. Зажёг дневной свет, от этих электрических фонарей практически не было никакого толка.

Мой друг недовольно засопел. Длинные ресницы задëргались, а после он открыл заспанные глаза. Два изумрудно зелëных, кошачьих глаза уставились на меня.

– Сколько времени? – хриплым голосом уточнил он, потирая пальцем, маленькую родинку под правым глазом.

Я взглянул на электронные часы, висящие, почти под самым потолком.

– Пол десятого. – ответил я, заваривая кофе в две чашки. Обычно Лëха всегда соскакивал раньше всех, ну кроме Зимы, и готовил всем кофе. Я же не собирался поить этих бездельников.

– А где Зима с Любой? – заметил он, натягивая ботинки.

– А чëрт их знает. – отмахнулся я.

– Мямля, если свет не вырубишь, я тебе ночью глотку перережу. – совершенно спокойно проговорил Рыжий, даже не поворачиваясь. – Не разбудили, значит спи.

Мы с Лëхой переглянулись и решили ретироваться.

Лëха выскользнул в коридор, я за ним, не выключая свет. Как только прикрыл дверь, то услышал громкий мат и скрип койки.

– Куда пойдем? – спросил Лëха, с кружкой дымящегося кофе, в руках.

– Давай к Быку заскочим.

Лëха как-то сразу поник.

– Или в столовку?

– Не, давай к Юре.

Какой же я идиот. Нашëл что предложить. Лëха кстати плакал тогда, когда мы нашли их.

Барыга уже оклемался и его выписали, как ответила старая медичка. Настроение у неë было так себе, и потому Лëха сказал.

– Я вас понимаю. – улыбнулся он.

– Понимает он. – медичка смахнула слëзы. – Да лучше бы эта сука сдохла.

– Быков? – спросил я, не понимая, что он такого ей сделал.

– Да типун тебе на язык. – надулась женщина и Леха недобро посмотрел на меня. – Я про Антона, ну Барыга по вашему.

Женщина замолкла, я уже хотел сказать очередную глупость, как Лëха порывисто обнял еë.

– Мне жаль Данила.

Медичка на секунду замерла, а после разрыдалась в объятиях моего друга.

Так и знал, что бабка с дедом мутят. То-то пилот всë около неë тëрся. Какой же у него был позывной? То ли Муромец, то ли ещë какой богатырь.

Лëха отпустил еë, но продолжал сочувственно смотреть. Я даже чуть сам не прослезился от такой тоски в глазах друга.

– Да ладно, он своë пожил. – тихо произнесла женщина, успокаиваясь. – Ребят жалко, совсем молоденькие были. – она глубоко вздохнула и уже с лëгкой улыбкой продолжила. – А Родной то, всë с вашим Зимой бодался, как телëнок с дубом.

– Даже не знаю, как Зима эту потерю переживëт. – закатил глаза я.

– Юрку жалко. – понизила голос почти до шёпота она. – Ничего не ест. Днëм в потолок глядит и плачет, а ночью ребят во сне зовëт. Как услышу имена их, сердце кровью обливается. Да ничего уже не воротишь. – вздохнула она. – Вы чего пришли то?

– Дак это, Юру навестить. – ответил я.

Она отвела нас в отдельную комнату, единственную которая запиралась на ключ, она была скрыта за ширмой.

– Это зачем? – спросил Лëха.

– Боюсь не угляжу, встанет и сделает чего с собой.

Мы понимающе кивнули.

Бык лежал на единственной кушетке в комнате. Он не спал, но и никак не реагировал на нас. Бледное, осунувшееся лицо, и покрасневшие от слëз глаза. Казалось, даже многочисленные родинки на его лице и теле, посветлели. До этого живые, карие глаза совсем потухли.

Я весь сжался, смотря то, чем стал Юра Быков. Всего на мгновение я представил на его месте Лëху, мои губы задрожали.

– Возвращайся скорее, друг. – вдруг произнëс Лëха и несильно сжал его ладонь. Бык не обратил на это внимание. Уже через пару минут, мы шли обратно по коридору к нашей комнате.

– О чëм думаешь? – спросил Лëха.

– О том, что боюсь, что на его месте окажется кто-то из нас. – не совсем честно признался я. – Уж лучше сдохнуть.

– Перестань. – расстроенно отмахнулся от меня Лëша, легонько сжал предплечье, остановив меня. Он заглянул прямо в глаза. – Юра поправится, а мы уболтаем Дениса взять его к нам.

– Он не согласиться. – улыбнулся я.

– Из-за Родного, думаешь?

– Ну, наверное.

Лëха хотел сказать что-то ещë, но в комнате второго отряда, которая располагалась прямо напротив нашей, слышались звуки борьбы. Лëха тут же двинулся туда, распахивая настежь дверь.

Люба сидел верхом на Зиме и бил того по лицу кулаком.