Мила.
От тряски в мешке Милу стало клонить в сон. Веки потяжелели, и, как она не боролась с дремотой, та оказалась сильнее. Очнулась Жар-птица от чьих-то споров рядом, раскрыла глаза и обнаружила себя в клетке. «Опять!» — раздражённо подумала Мила и оглядела помещение: светлая комната, бревенчатые стены выкрашены в светло-бежевый цвет. Клетка стояла на широком подоконнике напротив входной двери. У стены слева — небольшая кровать. «На ней кто-то есть», — но с такого расстояния Мила не видела, кто именно. У изголовья кровати она увидела столик, заставленный разнообразными баночками и бутылочками. Судя по запаху, это были травяные настои. «Лекарства», — решила Жар-птица. Между тем спор разгорался и с громкого шёпота уже перешёл на крик.
— Ты правда безумец! Тебя поймают! — кричала высокая черноволосая девушка.
Она стояла спиной к Миле, а напротив стоял мужчина среднего роста, чёрные волосы были собраны в низкий хвост, под рубашкой угадывались крепкие мускулы. Такие точно не накачать в спортзале, явно мужчина привык к физическому труду, что было видно и по его широким плечам. Пожалуй, даже очень широким.
— Тише, Дарина, тише. Отца разбудишь, — этот голос был уже знаком, он принадлежал похитителю, — Никто не узнает. Как только отец поправится, я…
— Простите, что прерываю, — начала Мила.
Девушка резко обернулась, её карие глаза гневно сверкнули, глядя на птицу.
— Вы не могли бы меня выпустить?
— Нет! — выпалила Дарина, — Посидишь в клетке.
Она быстрым шагом подошла к Миле и рывком задёрнула окно плотными шторами.
— Догадался поставить! Это чтоб её соседи увидели? — сложив руки на груди, она уставилась на мужчину.
— Пить… — еле слышно простонали с кровати.
— Отец, — тут же кинулась к нему девушка, — Сейчас, отец, — она приподняла голову лежавшему на кровати мужчине, и Мила смогла увидеть полностью седого измождённого старика.
От тяжёлой болезни щёки ввалились, под глазами залегли чёрные тени. Слабые руки не могли держать кружку, и Дарина придерживала её.
— Отец, я нашел жар-птицу, — подошёл к кровати мужчина.
Старик повернул голову, и в его глазах Мила увидела надежду на чудо. Много лет она трудилась медицинской сестрой в областной больнице и этот взгляд видела тысячи раз. Именно так смотрит тяжело больной человек, побывавший уже не у одного врача, отчаявшийся, но вдруг вновь сумевший обрести надежду.
— Добрыня считает, что она поможет, папочка, — девушка гладила старика по седым волосам.
Он откинул голову на подушку и тяжело дышал. На его висках выступили капельки пота:
— Поможет, — прошептал он, — Обязательно поможет.
Сильный кашель буквально скрутил пожилого мужчину.
«На воспаление лёгких похоже», — размышляла Мила.
— Мне нужно осмотреть больного. Открой клетку, — потребовала она.
— Зачем? — изумилась Дарина, — Отец и так услышит твоё пение.
— Пение? Ты думаешь лечить отца песнями? — Жар-птица раскрыла клюв от удивления.
— Лекарствами, — девушка кивнула на столик, — Мы уже пробовали, как видишь.
— Я тебя не понимаю, это шутка такая, да?
«Или она сошла с ума от горя?» — размышляла Мила.
— Пение жар-птицы волшебно, оно исцеляет, — пояснил молчавший до этого Добрыня, — Помоги нам вылечить отца, и я даю слово — отпущу тебя.
— Но я не умею, — растерялась Мила.
— Не умеешь петь? — фыркнула Дарина, — Что ты за птица такая дефектная.
Нет, петь Мила умела и очень любила, но вот лечить это же другое. Врать умирающему Жар-птица не хотела. А, судя по состоянию старика, он совсем плох, и набором трав его точно не вылечишь.
— А может, всё-таки антибиотики? — предприняла она последнюю попытку.
— Пой уже!
И Мила сдалась. В голове заметались мысли. Что можно спеть? Она смотрела, как девушка убаюкивает отца, поглаживает его, и в голове сами собой выстроились сточки колыбельной, что пела ей бабушка. И Мила запела:
Не тревожьте землю, птицы,
Не ищите ветра в поле.
Превратились копья в спицу,
Я птенцов своих закрою.
Спите дети, сны в лукошке
Под подушкой тихо спрячу.
Щёчки в тёплую ладошку,
Засыпай скорее, крошка.
Небо засыпай, баю-баю-бай.
Сердце тише, не мешай.
Силы отдавай, возвращай их в край,
Где цветет сирень, где кружится май.
Сначала очень тихо. Но с каждым словом пение становилось увереннее. Вместе с этим дыхание больного выравнивалось, глаза потихонечку закрывались. А когда песня закончилась, он безмятежно спал.
— Смотри, брат, — шепнула Дарина, — На его щеках румянец. Она вправду лечит.
Добрыня перенёс клетку с Милой на стол у кровати:
— Сестра права, у окна ты будешь привлекать внимание ярким светом. Я поставлю тебя здесь.
— Хорошо, — согласилась птица.
Хотя, в общем-то, от её согласия мало что зависело. Сидя в клетке, она едва ли могла диктовать условия. Нет, она, конечно, могла воспротивиться и не помогать. «Помогать, — Мила мысленно усмехнулась, — Ах, если бы песней можно было вылечить… Но от пения старику и правда стало как будто легче? Разве нет? — размышляла она, — В любом случае, попробую ему помочь». Большое и доброе сердце девушки не могло оставаться равнодушным при виде страданий старика. Да и клятва Гиппократа не позволяла ей остаться в стороне.
— Это чтобы ты отца не разбудила светом, — Дарина накинула плед так, чтобы он укрывал клетку от спящего отца.
— Я хочу есть, — Мила только ужинала, и теперь её мучило чувство голода.
— Сейчас принесу, — Добрыня вышел из комнаты.
— Прости, я была слишком резка с тобой, — Дарина старательно избегала смотреть на Жар-птицу, ей было стыдно за своё поведение, — Мы перепробовали все средства. Приглашали множество лекарей, брат заложил нашу кузницу деревенскому старосте, чтобы оплатить самого дорогого. Но отцу не становится легче. А вчера вечером на площади глашатай зачитал указ о твоей поимке, сулил награду. И брат загорелся идеей. Понимаешь? — она перевела взгляд на птицу.
— В общих чертах, — ответила Мила.
Дарина кивнула и продолжила.
— Все знают о волшебных песнях жар-птиц, но эти птицы водятся в далёком Золотом царстве, здесь их нет. И вот ты — такая удача. Разве мы могли не попробовать? Ты наш последний шанс, наша надежда!
— Понимаю и попробую помочь. Но ты должна знать, я не совсем та, за которую ты меня принимаешь.
Мила была уверена, что девушка должна знать всю правду. Когда рассказ был окончен, Дарина потёрла виски руками:
— Удивительная история. Но это значит, что всё зря, — её глаза были полны слёз.
— Не знаю, — вздохнула Мила, — Ты сама видела, что ему стало легче, и обещаю, что сделаю всё, что в моих силах. Там, дома, я работала в больнице медсестрой. Ну, это помощник лекаря, — пояснила птица, видя непонимающий взгляд, — Расскажи мне, с чего всё началось, как протекала болезнь, и чем вы лечили, — попросила она.
Из рассказа Дарины выходило, что болеет отец уже почти месяц. Ещё в начале мая он вытащил из воды соседского мальчонку, который с приятелем решил покататься на плоту. Плот перевернулся, один из ребят смог выбраться сам, а второй начал тонуть. Отец как раз шёл вдоль берега реки, заметил и вытащил мальчишку. Так всё и началось. Лекари наперебой предлагали разные травы, настои и микстуры, но день ото дня становилось хуже. Тогда Добрыня заложил кузницу, и они смогли оплатить самого именитого доктора в тридевятом королевстве. Но и его лечение не дало результата. Отец перестал вставать, отказался от еды и почти всё время спал.
— Я, конечно, не ваш знаменитый лекарь, но картина болезни похожа на воспаление лёгких, — сказала Мила, — Эх, мне бы стетоскоп, лёгкие послушать, антибиотик бы… ну да… — она махнула крылом, — В общем так, слушай меня. Твоему отцу надо восстанавливать силы, поэтому марш на кухню варить бульон. Будешь поить его. Надо больше пить, морс сможешь? — она строго посмотрела на девушку.
— Конечно, — подтвердила та.
— Теперь травы. Я не знаю, что там у вас намешано в пузырьках, — Мила осмотрела всю армию бутылочек перед клеткой, — Но раз облегчения от них нет — всё убрать.
Зверобой, ромашка, мать-и-мачеха… Мила привыкла лечить современными средствами, но в детстве бабушка лечила её именно так.
— Прости, что так долго, но мы птиц не держим. Пришлось идти к соседям, — вошёл Добрыня.
В руках у него было блюдце с зерном. Мила с тоской перевела взгляд с блюдца на мужчину и покачала головой.
— Братец, ну ты… — всплеснула руками Дарина, — Я сейчас, подожди, — она направилась к дверям.
Брат проводил её изумлённым взглядом:
— Что случилось, пока меня не было?
— Я могу ему рассказать? — поинтересовалась девушка на пороге, ведь это не её секрет.
— Конечно, — кивнула Жар-птица.
Добрыня молча выслушал рассказ сестры, а потом удивлённо посмотрел на Милу:
— Но ведь отцу стало легче, ведь так?
— Да, — признала Мила, — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь, — пообещала Жар-птица.
— Спасибо, — промолвил Добрыня и, прикрыв дверь, вышел вместе с сестрой.