Она посмотрела нам в глаза. Сначала Абтармахану, который больше не скрывал от нас наполненные внутренней силы гранаты. Там она слегка задержалась. Затем — Абхилаша. Она слегка покачнулась. Я. Рубиновые омуты попытались утянуть саму мою душу в свою глубину, но, несмотря на всю их силу, я не потерял самообладания и не шелохнулся. Моё сознание и мои мысли остались при мне.


— Твой спутник слегка изменился с нашей последней встречи, друг мой, — заговорила хозяйка этого места.

— Быть может, — бросил на меня нечитаемый взгляд Абтармахан. Гм… ну, на мне другая одежда. Или она почувствовала мои новые способности? Что она имела в виду под “изменился”? — Красноглазая, мы принесли то, за чем ты нас посылала.

— Я не вижу этого при вас, — заметила она. Одна из бровей поднялась вверх. Абтармахан кивнул мне. Сделав шаг вперёд, я материализовал в своих руках обожжёную, но узнаваемую голову Ссаршейса, после чего, не опуская глаз, с поклоном положил её к ногам Королевы. Отошёл на шаг назад.


Она подошла к голове, провела по ней ногой, даже не думая наклоняться.


— Судя по всему, его смерть была… Интересной, — заметила она медленно.

— Он не был готов отдавать свою голову на трофей, — пожал плечами Абтармахан. — Теперь я, согласно старому договору, жду обещанной мне награды, о владычица драгоценностей! — ритуальная фраза. Королева перевела взгляд на нас. В частности — на брахмана.

— Вы выполнили свою часть нашего уговора. Твои спутники оказали большую помощь в этом деле, не так ли?

— Это так, — осторожно сообщил брахман.

— В таком случае, сначала я хотела бы отблагодарить их, — она протянула к нам обоим свои руки. Кулаки раскрылись. На той ладони, которая тянулась к Абхилаше, лежали два изумруда. А на той, что ко мне, два сапфира. Не слишком больших. — Возьмите. Не обязательно принимать мой дар сейчас. Но когда-нибудь, я уверена, вы приложите к своим глазам эти камни и придёте сюда, в этот зал, чтобы окончательно переродиться.


Неуверенно я бросил взгляд на Абтармахана. Он медленно кивнул. Я взял предложенные мне камни, отправив их в инвентарь. Насколько я успел расспросить брахмана, теперь эти камни можно приложить к глазным яблокам. Они должны слиться с моими собственными глазами и сделать меня бастардом драгоглазых. Окончательная инициация произойдёт у источника их силы по воле Королевы. Но ничто не мешает и просто носить эти глаза. Они должны увеличить магические силы и дать доступ к совершенно особым типам маны. Многое Абтармахан не рассказывал, да и не знал. В частности, он сам мог обращаться в полную форму Огненной Кобры, ту самую, в которой дрался с Ссайршейсом, только благодаря глазам. А ещё красные глаза могли забирать разум, а по легендам — и души у слабовольных людей или несильных магов. В частности, у самой Королевы один взгляд тянет “шагнуть” в бездну её рубинов. Но у сапфиров должны быть другие особенности.


— Теперь моя награда, Красноглазая, — проговорил Абтармахан медленно.

— А ты торопливый, — весело заметила она.

— Там, наверху, может в ближайшее время разразиться война. Приходится торопиться, — война? Первый раз слышу.

— Быть может. В таком случае тебе пора пробудить свои гранаты, — шаль, скрывавшая её лицо до этого, была убрана. В общем-то и целом, зрелище, которое нам предстало, нельзя было назвать некрасивым. Королева была прекрасна… Но вот её глаза, сияющие тёмно-алым, делали лицо скорее зловещим и абсолютно потусторонним.

— Что это значит? — спросил Абтармахан, напрягшись.

— Ты требуешь награду за свои деяния. И награда ждёт тебя, — взмах рукой в сторону трона. — Но забрать и требовать может лишь драгоглазый. Не бастард. Тебе надлежит стать драгоглазым, мой друг. Навсегда. И окончательно. Ты сможешь забрать свою жемчужину, как только навсегда прекратишь прятать за человеческими глазами свои гранаты, — спокойно улыбнулась она. Интересно, а здесь Яхве не поклоняются, случаем?..

— И тогда я уже навсегда останусь под горами, — мрачно заметил он.

— Став хранителем второй из принадлежащих нам Жемчужин Шивы, — уточнила она. — Ты был Адаалат-ка-Джаду смертного Раджи. Теперь станешь моим.

— Жемчужина должна достаться Бхопалару.

— В нашем договоре об это не было ни слова. Она должна стать твоей наградой.

— И как только я её получу, ты запретишь мне отдавать её кому-то, не так ли? — испытывающе впился в лицо Королевы Абтармахан. Недолгая игра в гляделки двух обладателей красных глаз закончилась победой Королевы. Брахман отвёл взгляд. — Я красноглазый, как и ты, но ты Королева. Ты не сможешь забрать у меня что-то, что принадлежит мне, когда я стану настоящим драгоглазым. Но ты можешь запретить мне дарить или продавать или одолжить это что-то. Жемчужина станет моей, но я стану твоим. И она останется вместе со мной под горами. Ты планировала это с самого начала, ведь так?

— Истинно так, друг мой, — несколько холоднее ответила она. Из её голоса медленно стало пропадать радушие.

— Договор о мире с Бхопаларом действует или тоже не считается? — хмуро спросил брахман.

— Он должен быть заключен той же ценой, то есть, пока ты не войдёшь в мою свиту, он не будет подтверждён моей клятвой. Но я не вижу смысла его нарушать и сейчас. Если тебе нужно время на раздумья… Даже если тебе нужны годы, он будет действовать. Лет десять. А вот потом я могу начать терять терпение.

— Нам… Нам нужно отдохнуть, — слегка хриплым голосом ответил Абтармахан. — Две комнаты… Мне и им…

— Три. Три комнаты, — хмуро уточнила Абхилаша. Я раздражённо на неё покосился, но устраивать разборок при Королеве не стал.

— Разумеется. Слуги проводят вас, — улыбнулась она.


Абхилаша говорить со мной отказалась. Интересно, на что она обиделась? Что не уделял ей времени? Судя по всему, между нами растёт стена. Ну и плевать. Найти другую женщину — не проблема. А о том, что с гречанкой у меня будет не всё так гладко, я уже давно догадывался. Странное это чувство. Вроде бы в этом дворце мы были и недавно, а измениться успело столько… Мучимый размышлениями, я был оторван от процесса своих дум буквально ворвавшимся в комнату Абтармаханом, который тащил за собой Абхилашу.


— Обычно ты вежливее, — хмыкаю.

— Мне не до вежливости! — огрызнулся он. — Ты и сам должен понимать, перед каким выбором меня поставила Красная.

— О да, прекрасно понимаю, — киваю. — Жемчужины нам не видать, как собственных ушей. А мир с Рахануджаром продлится десять лет, если ты не присоединишься к свите Королевы. И, кстати, она явно к тебе неравнодушна. Чуется мне, ты вполне можешь стать после этого вторым правителем Царства самоцветов.

— Может быть, — он пронзительно глянул на меня вспыхнувшими гранатами. — И я даже готов был бы согласиться на это. Но не сейчас. И не так. Красная ошиблась, решив поторопить меня. Ещё лет сорок, и я бы и так стал её. Но не теперь.

— Опасно говорить такие слова в этих стенах, как думаешь? — приподнимаю брови.

— Поверь, сейчас нас никто не слышит. Даже сама Королева, — отмахнулся он. Ну, раз уж Абтармахан так уверен… поверю ему на слово. В конце концов, он не только куда старше и опытнее меня, но и обладает глазами, которые дают ему здесь некую власть. И явно получил их не вчера.

— Знаешь, — решился я таки озвучить результат своих измышлений, — я мог бы попытаться помочь тебе.

— Чем ты мне можешь помочь? — взглянул на меня брахман.

— Сначала скажи, что важнее. Мир с драгоглазыми или жемчужина? — с интересом спросил я.

— Жемчужина, — Абтармахан даже на секунду не задумался.

— Прекрасно. Помнится, ты требовал за обучение плату. Но не золотом, — я оскалился. — А что, если я скажу, что мог бы выкрасть этот шарик?..

***

Абтармахан с Абхилашей ушли несколько часов назад. Я же был человеком, который удостоился получить драгоценные глаза от самой Королевы. Теперь Рахануджар стал для меня вполне открытым местом. Жить здесь постоянно мне было нельзя, но прийти погостить на неделю-месяц — без проблем. Правда, жить постоянно в королевском дворце не получится, если сама Королева, собственно, не будет меня приглашать, но слуга передал мне, что Красноглазая любезно пригласила меня гостить в её владениях столько, сколько я пожелаю. В пределах месяца, разумеется.


Два дня я просто гулял по городу, любуясь прекрасными видами. Спинные гребни наг получилось поменять на местную валюту. Тела, как выяснилось, стоили куда дороже, но даже за гребни удалось купить много интересного. В частности, меня больше всего заинтересовали слитки призрачной бронзы. Полупрозрачного металла, обладающего свойством взаимодействовать с привидениями. Судя по цветной, глубокой и плывущей ауре, не только этим он отличался от своих более материальных собратьев, но свойства призрачной бронзы я буду изучать позже. Сначала дело.


Абтармахан, когда только услышал мой план, чуть за голову не схватился. Но мне удалось убедить его в том, что самое слабое место, побег через озеро, таковым не является. Абтармахан никак не мог взять в толк, как я собираюсь протиснуться через все подземные щели и течения. С его точки зрения, это было попросту невозможно. Может быть и так, но у меня были свои секреты. О чём я ему прямо и сообщил. В конце концов мне удалось его убедить в реальности своего плана.


Оставалось самое сложное. Проникнуть в Тронный зал, забрать Жемчужину и добраться до водной глади. И последнее было самым, наверное, сложным. Почему? Потому что жемчужины, как статусные вещи, были по обеим сторонам от трона. Даже когда Королева уходила из тронного зала, они оставались там. Иногда она забирала ту, что содержала силу Гор, но та, что повелевает лесами, оставалась всегда на месте, ожидая своего хозяина, Абтармахана.


В тронный зал было проникнуть несложно. Даже не проникнуть, а пройти. Ведь как гость я мог ходить по дворцу вполне спокойно. Другое дело, что там всегда, за исключением аудиенций, дежурила стража с синими глазами и их командир с красными. Абтармахан точно знал, что все стражи Трона носят в своих глазницах турмалины, хотя вряд ли это было полезно: мы не знали, какими свойствами обладали эти драгоценности. В любом случае я вполне мог бы просто зайти и взять жемчужину. Если повезёт — даже две. А сразу после этого меня убьют. Но наглость ведь есть второе счастье?..


Совершенно спокойно пройдя мимо двух каменных статуй на входе, я подошёл к трону. По левую сторону от него (для меня — справа) стоял полностью одетый в доспех из высококлассной бронзы красноглазый воин, на чьём бедре висел меч, явно скованный из сплава призрачной бронзы и других металлов. Две жемчужины лежали прямо на постаментах, где им и положено быть. Прекрасно.


— Скажи, когда сюда придёт Красноглазая Владычица? — спросил я, обращаясь к нему. В разных частях зала стояли другие бойцы с таким же снаряжением. Их только две детали отличали: закрытые шлемы и синие глаза.

— Она не говорила, что назначила тебе аудиенцию, — спокойно заметил турмалин. Это не только камень в их глазах. Все, обладающие таким взором, служат исключительно воинами. И их всех можно называть по имени их камня.

— Безусловно, но мне срочно нужно с ней встретиться, — говорю, просчитывая ближайшие события во второй раз. В первый меня убили, когда я схватил вторую жемчужину. Первую успел выхватить, а вот вторая в этот момент начала погружаться в камень. Хитро. Я и первую-то сумел взять только благодаря скорости знака “быстро”, иначе бы она от меня ушла.

— Тебе — возможно, а вот нужно ли с тобой встретиться Королеве? — с интересом спросил он.

— Думаю — да, — даже не соврал. Она же реально просто нуждается в встрече со мной, иначе лишится своих сокровищ! Вторая попытка тоже закончилась неудачей. Предвидение восстановилось, пока страж Трона думал. Я начал просчёт третьего варианта. Схватить жемчужины у меня получалось, но вот сбежать… Мне нужно было преодолеть обратный коридор из зала, чтобы добраться до ближайшей оконной галереи. И то, что стены обладают таким множеством рук и умением сжиматься, стало неприятной неожиданностью. Как и то, что стражи могут не только двигаться втрое быстрее людей, так ещё и их клинки вполне способны пробивать большинство шумерских магических доспехов, которые у меня заготовлены.

— Я передам ей о твоей просьбе, — склонил он голову.

— Боюсь, я вынужден настаивать, — замечаю, ожидая отката предвидения.

— Нет!

— Ты же можешь связаться с ней сейчас? Моё дело не срочное, но и отлагательств не терпит, — есть! Я смог добраться до галереи! Осталось только повторить все те безумные виражи, которые я закладывал в возможном будущем. Лучше пережить этот ужас в предсказании ещё раз, чем пытаться сделать сходу.

— Хорошо, я сейчас же сообщу ей, — молвил он. Это был один из ключевых моментов.


Миг, и уже два меня, сложившись в знак “быстро”, мелькают живыми молниями, хватая жемчужины. Обе они отправились в инвентарь, благо что система у нас одна на двоих.


Мы оба замерли на местах всего лишь на секунду, которой хватило турмалину, чтобы нанести сразу два удара своим мечом, который отправил в нас обоих светящиеся лезвия. Так, это не пророчество. Права на ошибку в реальности нет. Я снова сложился в знак “быстро”, накинув на себя доспех Ану. Сильное защитное заклинание было прорезано с одного удара. У меня, конечно, не архимага мощность, но всё равно, турмалин силён. Очень. А вот второй клон попытался отразиться ещё раз. Понятное дело, у него не получилось. Вышел иллюзорный двойник, неполноценный, но обладающий аурой. А тот, кто его создал, накинул невидимость и ускорился. Таким образом на секунду удалось убедить турмалина, что тот клон уничтожен и нужно атаковать первого, который сумел отразить удар. Ещё два “быстро” сумели пронести нас обоих к выходу из тронного зала, позволив пролавировать между многочисленными ударами стражей. Оба мы получили раны, но не исчезли, а это было главным. Стены коридора, ведущего из тронного зала, стали стремительно сжиматься. Видимый Двойник положил руки на плечи невидимого и сложился в знак “быстро”. Невидимка сделал то же самое и шагнул вперёд, активно сдвигая себя телекинезом и выводя на единственно верную траекторию. Удары стражей достигли одной из целей, но вторая, ускоренная и испытывающая огромные перегрузки, уже летела по меняющемуся коридору. В конце своего пути оставшийся в единственном экземпляре, я сломал левую руку, ударившись-таки о сжимающуюся стенку, но это не имело значения. Окно было близко. Оставалось только прыгнуть в него, предварительно пролетев десяток метров и уворачиваясь от попыток схватить меня. Каменные статуи-доспехи были несколько медлительны, а удары стражей, руки обычных драгоглазых и даже изгибы и волны на стенах, потолке и полу было несложно преодолеть, видя их слегка заранее. Вот я вылетел в окно. Воздушный таран отбросил летящую прямо навстречу каменную статую. В прошлую попытку она была тем, кто бросил меня обратно в коридор, где расправиться со мной было не особо сложно. Знак “быстро” обратил меня живой молнией, которая по баллистической траектории спикировала на поверхность озера, где и остановилась. По берегам уже скапливались драгоглазые, которые явно имели между собой какую-то мысленную связь. Ближе всего ко мне стоял турмалин. Не из тронного зала, другой. Он-то и попытался решить дело миром.


— Если ты надеешься уйти через подземные течения, то это не имеет смысла! — крикнул он с берега. — Мы закроем эти проходы, стоит тебе только нырнуть. Верни, что украл, и убирайся из наших владений! Тебя не тронут! — идиот. Течения? Делать мне нечего, как протискиваться через подземные щели, которые непонятно где и непонятно какой ширины. Ага, нашли идиота… Тихий шепот и доля концентрации. А в следующий миг я просто шагнул прямо в воду, пропустив над головой огромный камень.


Здесь, в этом месте, обратная озеру поверхность представляла из себя луг серебристой травы. Впрочем, стоило мне слегка обернуться, как я увидел самую обычную, зелёную траву. Свод над головой сменил свой цвет, да и вообще — сильно приблизился. Развернувшись обратно, я мог заметить, что стою уже на выходе из пещеры, а не внутри какого-то подземного пузыря с деревьями и травой. Шаг, ещё шаг… Давно забытое ощущение непостоянности обрушилось на меня с головой. Стоило мне посмотреть под ноги и поднять взгляд, как я был в ином месте, в другом состоянии и окружении. Зеркаль, первый уровень. Осталось найти выход отсюда где-нибудь на поверхности. По ту сторону гор. Для меня, пожалуй, дело техники.


Перед глазами, стоило обернуться, предстала странная река. Её воды, словно жидкое зеркало, текли неспешно и тяжело. Об этом явлении мне рассказывал Эскетинг, но вижу впервые. Чистая зеркальная мана, которая стала по тем или иным причинам более реальной, сливается в такие потоки, которые могут возникнуть и исчезнуть в любом месте. И попадать в них ни в коем случае нельзя: они столь тяжелы и мощны, что с лёгкостью унесут в вечно изменчивый мир отражений любого, даже местного обитателя. Выбраться крайне сложно, а пока будешь плыть, окажешься на другом краю света. Или под его краем. Ага, где-нибудь на глубине под пару километров в воде, к примеру. Тафипа несёт себе отражение всего, что есть в реальном мире. В том числе и океана.


Так о чём я? Ах да. Зеркальная река. Ничего опасного, да и ширина незначительная: всего метра три. Но это было как раз плохо, потому что на другой её стороне стояла та, с кем я уже успел распрощаться. Красная Королева. Кажется, у меня форс-мажор. Как там говорил Абтармахан? Имей основной план. А ещё — имей запасной. Основной не сработает. Так вот, что делать, когда основной уже не сработал, а запасного именно на этот случай у меня нет?


— Здравствуй, Тиглат, — её шаль слегка качнулась.

— Приветствую тебя, Красноглазая, — аккуратно заметил я. — Чем обязан встрече?

— Ха… Ха-ха… — я её чем-то явно развеселил. — Ты стал немного больше похож на Абтармахана. В своё время у нас с ним была похожая ситуация. Но ты и сам знаешь, зачем я здесь. Ты кое-что украл у меня. И лучше бы тебе это что-то вернуть.

— Ты плохо охраняла свои сокровища, — я подошёл ближе к берегу реки. Убегать? Сомневаюсь, что у меня получится.

— О да. Я тебя недооценила. Знаешь, если ты прямо сейчас согласишься стать моим подданным, я могла бы дать тебе не сапфир, а шпинель.

— Не люблю розовый, — фыркаю.

— Тогда, может, сердолик? — с интересом спросила она.

— Случайно не с медовым оттенком? — заинтересовался я.

— Да, именно такой оттенок имеют все драгоглазые с этим камнем. И он тоже принадлежит к камням знати. Но вижу, тебе он неинтересен. Неужто мне придётся предложить тебе рубин или гранат, чтобы ты согласился? И кстати, я польщена, что ты столько знаешь о драгоценностях.

— Спасибо. Всегда приятно удивить такую красавицу.

— Моё сердце принадлежит отнюдь не тебе, даже не пытайся, — она сняла шаль, открывая потустороннее лицо. — Но сначала дело. Верни жемчужины, Тиглат! Обе.

— Ты знаешь о свойствах места, где они хранятся? — с интересом уточню.

— О том, что без твоей воли я их не смогу достать? Мне это ведомо.

— Я польщён, — нервно улыбаюсь.

— Спасибо. Значит, по-хорошему не получится? — вздохнула она. Её рубиновые глаза практически насильно взглянули в мои. Я пытался зажмуриться в последний момент, когда предугадал её движение, но это не помогло. Сквозь воздух или сквозь веки — я всё равно видел рубины.


Медленно и невероятно легко рубиновые омуты стали затягивать меня. Я сопротивлялся. О, как я боролся! Моё сознание буквально расплывалось по тысячам красных граней, а центр с тёмными прожилками тянул в себя любую мысль. Я падал, держась с края своего разума из последних сил. Казалось, глаза Королевы пытаются забрать саму душу. Она была великаном, а я — муравьём. Едва ли мне было под силу удержать самого себя. Это был поединок без шанса на победу. Внезапно всё закончилось.


Я стоял на коленях, упёршись руками в странную блестящую грязь, сочившуюся сквозь пальцы. Нестабильная штука: сразу же превратится во что-нибудь другое, стоит мне только лишь отвернуться. Колени дрожали, а мысли двигались с трудом, приходя в норму.


— Ещё раз? — мило улыбнулась она, окрасив ярким светом красных глаз всё лицо в алый цвет. — Абтармахан действительно повлиял на тебя. Я впечатлена. Пусть у меня и не было желания забирать твою суть, но даже так далеко не каждый смог бы сопротивляться. Ты определённо рубин… Будешь.


Приподнявшись, я бросил в неё огненное копьё. Королева даже бровью не повела: пламя бессильно обтекло её, разбившись на безобидные огоньки.


— Это бесполезно, Тиглат. Едва ли ты мне что-то сможешь сделать здесь, в этом месте. Я уже сорок лет частенько гуляю по нему. И я явно опытнее тебя, ведь, когда я только первый раз ступила за зеркало, тебя ещё и на свете не было?.. Отдай мне обе жемчужины и прими мой дар. Вернись со мной в Ракануджар и узри мир таким, каким его видим мы.

— Сражаться с тобой бесполезно, да? — спокойно сказал я. Её явно не обмануло моё спокойствие. Внутри же у меня бушевала буря. Всё моё внутреннее “Я” склонялось к тому, чтобы согласиться. Я слишком много маны потратил, слишком ослаб. А её глаза… Она за полминуты максимум меня сломит. И тогда всё. Конец. Они и вправду вытягивают душу. Она настоящий монстр как противник. Особенно в этом месте. — Если убьёшь меня, жемчужин не получишь, — всё же попытался найти какой-то выход я.

— Мои глаза заберут твою волю. Затем я заберу жемчужины. А потом и твою душу, — её нежная улыбка совершенно не соответствовала вещам, о которых шла речь. Пазузу! Мне просто не оставили никакого выбора! Что я тут могу сделать! Сдохнуть и лишиться воли и души?! Нужно соглашаться. Жизнь придворного в могучем Царстве, увеличение магических сил… не так уж и плохо, как и долголетие.


В моих руках появилась жемчужина гор. Она же наиболее важная? Леса — так, дополнение. Для драгоглазых важнее всего именно горы. Они же живут в горах и под горами! Значит…


Пальцы разжались. Жемчужина упала куда-то в зеркальную гладь.


— Попробуешь забрать разум или убить — потеряешь время, — спокойно сказал я, готовясь, вообще говоря, к смерти. Если она сейчас неправильно просчитает ситуацию и придёт в ярость, то мне конец. Мгновенный. Я продержусь десяток секунд. Не больше. Но и сила, названная именем Шивы, уплывёт в бесконечность отражений. Столь реальный предмет скоро выпадет из Тафипы. Где-нибудь. В ближайшие лет пятьдесят-сто.


Лицо королевы исказилось яростью. Она явно желала меня уничтожить прямо на месте. Но ещё она понимала, что время утекает. Трава под её ногами зашевелилась и, слившись в волну, понесла Королеву вдоль бурного потока тяжёлого жидкого зеркала. Моргнув, я уже увидел туман, куда втекала река. Боги…


Сесть прямо там же, на берегу, мне не давал только адреналин, плескавшийся в крови. Сложившись в знак “быстро”, я одним громадным прыжком перепрыгнул реку и понёсся огромными скачками прочь от места злополучной встречи. Зеркаль вокруг смазалась, получив огромный простор для изменений. Делая новый шаг, я оказывался совсем в другом месте. С горем пополам лишь часов через десять мне удалось добраться до точки, которую я мог бы идентифицировать как выход с нужной мне стороны гор. Примерно даже в нужном месте, с разбросом в полсотни километров.

***

— Определённо рубин, — прошептал злой голос.

***

Запрет на телепортацию действовал, так что до места встречи пришлось добираться своим ходом. Но я не расстраивался. Побег из Ракануджара и встреча с Королевой были оценены системой шестью новыми уровнями. Я так полагаю, что больший вес имела именно Красноглазая. В любом случае, Ссаршейс, судя по всему, куда менее опасен.


Я рассчитывал добраться до сто восьмидесятого за полгода, но это грёбаное приключение, которое мне уже давно надоело, подняло меня до этого уровня всего лишь за неделю-другую. В любом случае, тратить ли имеющиеся пятьдесят восемь очков на способности ясновидения, мне пока непонятно.


Абтармахан с Абхилашей уже ждали меня в условленном месте.


— Тиглат! — кажется, ка-Джаду никак не мог определиться, рад он меня видеть или огорчён, что я не сдох. Столько противоречивых эмоций было в его голосе. — Ты смог?! — ага. То есть именно от ответа на этот вопрос одна из эмоций победит, да? Что же, не стоит его томить. Достаю жемчужину. Странный предмет. Я чувствую внутри неё огромную силу, но она словно бы заперта за скорлупой. Никак не могу ощутить, нащупать, осознать и понять, что же такое у меня в руках. Абтармахан быстро, но аккуратно забрал у меня жемчужину. — Она. Вторую… — видя выражение моего лица, он махнул рукой. — Плевать на вторую. Мы это сделали. И… С этого дня я готов тебя учить. Но не раньше, чем мы вернёмся в Бхопалар. А пока что нужно спешить. Ешь и готовься открывать порталы! — увидев наконец на костре котелок с едой, я даже забыл поздороваться с Абхилашей: тут же набросился на кашу с мясом.

***

— Сейчас туда, — резко сообщил Абтармахан, дослушав какое-то сообщение из Храма от своей птички. Он последнее время постоянно занимался исключительно жемчужиной. По его словам, у этих артефактов всегда есть хозяин. И под другого хозяина их надо “настраивать”. Естественным контактом с аурой или напрямую, что сейчас и делал Абтармахан. Кто был прошлым хозяином — понятно. Королева, разумеется.

— Бхопалар не там? — не понял я.

— В Индрахутаре восстание. Нам приказано его подавить, — у меня чуть глаза из орбит не вылезли.

— Чего?!

— Ничего. Всё пока мирно, — успокоил он меня. — Просто старые рода объединились в очередной раз с дворянами и желают стать вольным городом под Раджой Бхопалара. Всё им независимость от Храма покоя не даёт, — аж сплюнул он.

— А мы как это должны улаживать? — не понял я.

— А мы — Адаалат-ка-Джаду и двое других магов. У которых одна из Жемчужин Шивы. Нам нужно просто прийти, показать мощь Храма и наглядно пояснить, почему Индрахутара входит в Бхопаларское Царство так же, как и любой другой город, почему она не будет сама решать, что ей делать, и почему старые рода вторые после Храма! И не во всех землях, а только в Индрахутаре. А в остальных местах и вовсе… никакие.

— Теперь понял, — фух, а я уже надумал… Но интересно… Когда мы уходили, всё было очень тихо, насколько я помню. Это что такого случилось, чтобы какие-то выступления начались?..


Путь до Индрахутары занял всего около суток. Благо, она была куда ближе Бхопалара. И в процессе пути Абтармахан осваивал силу жемчужины. Чем больше времени он вертел её в руках, тем большая мощь изливалась из неё. Я буквально физически чувствовал потоки маны жизни и огромную концентрацию чуть приоткрывающейся силы. Он лишь ненадолго выпустил эту силу вовне, когда сидел и медитировал. В качестве результата обычная трава выросла настолько сильно, что скрыла мне живот и плечи. Ветви деревьев распрямились, а стволы тогда затрещали. Я буквально увидел, как всё вокруг наливается жизнью и растёт. Трава — быстро, деревья — медленнее. Мы провели в той роще всего одну ночь, а наутро деревья добавили по пять-шесть метров в высоту. И продолжали расти ещё долго, я уверен. Там сейчас наверняка настоящие исполины. Брахман лёгким мановением превратил рощицу в настоящие джунгли.


— Открой ещё один.

— Маны почти нет, — устало сообщаю.

— Я дам.

— Не надо мне этого! — восклицаю. На вздёрнутую бровь поясняю: — Мне та ядрёная смесь, которую ты гоняешь по духовным линиям, в прошлый раз ещё долго аукалась.

— Я дам тебе ману от Жемчужины, — сообщил он.


Положив мне левую руку на плечо, он сжал Шивкамути (название всех жемчужин) в правой. Медленно в меня потекла энергия. Она была необычной, о да, но вполне сносной. Такую нужно некоторое время абсорбировать, но недолго. Она очень похожа на ману, которую можно получить, медитируя на деревья или растения. И её было много. Очень много. Мой резерв восстановился буквально за минуту-две. Я медленно вздохнул, гоняя по духовным линиям силу и смешивая её со своей собственной маной.


— Сможешь использовать такую? — спросил Абтармахан.

— Дай мне минут пять освоить её, — отрешённо отвечаю.


И вот мы подошли к, собственно, самой Индрахутаре. Ворота были закрыты. Однако…

Ждать долго не пришлось. Абтармахан обратился огромной Огненной Коброй и зашипел. Его заметили в городе однозначно. Он успел принять свой прежний облик и прождать целых пятнадцать минут, прежде чем ворота приоткрылись и из неё вышли сорок шесть человек, которые направились к нам. Четверо — сильные маги. На уровне сатьянов Храма. Но по аурам видно, что пользуются совсем другими практиками. Эти маги звучат совсем… Иначе. Непохоже на храмовников. Ещё человек восемь одеты богато. Дворяне? Самые богатые жители? Не уверен. Остальные — воины и свита. Есть там и слабенькие чародеи — ученики или новички. Абтармахан вышел вперёд.


— Вижу ли я перед собой брахмана, прозванного Огненной Коброй, бывшего Адаалат-ка-Джаду? — довольно надменно начал один из подошедшей процессии.

— Видишь. А теперь заткнись. Мне сообщили, что вы отказались служить Радже. Это так?

— Мы…

— Это так? — жёстче спросил брахман.

— Индрахутара теперь свободный город! Мы согласны сохранить союз с…


Выросшая в одно мгновение огромная Огненная Кобра, ставшая почему-то зелёной, хотя всё равно горящей, просто махнула хвостом. Маги пытались защититься, воины успели среагировать… но всё было бесполезно. Огромный огненный исполин, который в длину был не меньше полутора сотен метров, попросту испепелил раскалённым туловищем стоявших перед ним людей. А огненная волна, разошедшаяся от его взмаха, ударила в стены города. Кое-где наговоры и чары не выдержали, и стена обрушилась. В некоторых местах. Далеко не везде. Но и этого хватило, чтобы продемонстрировать силу. Абтармахан обратился обратно в человека.


— Усиль мой голос, — спокойно сказал он. Под впечатлением от увиденного, я быстро наложил нужные чары. — Я, Адаалат-ка-Джаду Бхопаларского Царства, брахман Храма Тысячи и чародей, известный под прозвищем “Огненная Кобра”. Вы, жители Индрахутары, нарушили клятву верности Радже. Закрыли ворота для меня, его посланника. Те, кто вышел ко мне, — его голос гремел, словно читал смертный приговор, — посмели не проявить уважения и объявили Индрахутару вольным городом. Я буду ждать до заката. Затем, если вы не отречётесь от своих слов, не признаете власть Бхопалара и не отдадите мне по одному юноше из каждого рода, предсказателей, шаманов или иных чародеев, которые возжелали отказаться от власти всемилостивого Раджи Тарджабалахасара, я сам установлю от имени его и от имени Храма законный порядок, — замолчав, он легко сбросил наложенные мной на него чары и сел прямо на землю, принявшись ждать.

— А юноши тебе зачем? — не понял я.

— Мы угробили одиннадцать джунуюдха, — пожал он плечами. — Надо же откуда-то брать новых? Из этих, конечно, хороших джунуюдха не получится. Хороших выкупают у бедных семей и воспитывают с детства, а эти… Но джунуюдха — это не только человек, но и дух. Все духи мёртвых уже вернулись в Храм. Если что, то править в голове джунуюдха могут и они. Не обязательно управлять телом должен именно человек.

— А сколько их всего? — заинтересовался я.

— По-разному. В среднем — около двух-трёх сотен. Половина из которых раздёргана по высшим чинам, которых охраняет. Остальные — в разных местах на территории влияния Храма. В самом Бхопаларе, точнее — в Храмовой страже, ровно пять десятков. Но три из них — доживающие свой век. Джунуюдха после вселения духа больше десяти лет не живут, вот последние год-полтора они обычно и охраняют Храм. Ему всё равно ничего давно уже не грозит.


Надо ли говорить, что после такой демонстрации в городе сильно струхнули? Мягко говоря. Старые рода выставили в джунуюдха вообще ВСЕХ детей мужского пола основных династий чародеев, которые подняли восстание. Ещё — освободили из тюрьмы старого главу города, которого быстро вытащили из ямы, приодели и который клятвенно заверил Абтармахана, что дальше и без грозного ка-Джаду разберутся. Абтармахан с царственным видом выслушал все клятвы и заверения, после чего лишь буркнул что-то про то, что следующей бучи можно ещё лет двадцать не ждать. После чего скомандовал мне открывать портал.


Шли мы, кстати, всю ночь и половину следующего дня, ведя с собой два десятка заложников от шести до четырнадцати лет. Абхилаша была до невозможности мрачной, мне было плевать. Абтармахану, судя по всему, тоже. Ну да: он же всё это и организовал. Но ускоренное передвижение с резкими привалами, на которых Абхилаша меня буквально заставила накладывать на заложников малые исцеления, позволило нам добраться до Бхопалара меньше чем за сутки. В частности, благодаря моим порталам и накачке маной от Шивкамути.


А в Бхопаларе тоже царило нездоровое оживление. Стража присутствовала на улицах. Немного, но патрули средь бела дня по всем важным точкам города? Странно всё это…


Заложников довели аж до самого Храма, где их и приняли. Сам же ка-Джаду, тоже заметивший, что что-то происходит, первым делом направился к Радже. Он бы пошёл в Храм, но надо было показать Шивкамути. Нас же он отправил отдыхать. В частности, Абтармахан сказал, что до рассвета мы должны исключительно спать и ничего не делать. Честно говоря, я снова рассчитывал поговорить с гречанкой, но снова просчитался: она даже слушать меня не стала и отправилась куда-то. Точнее, разговор-то у нас состоялся, но… такой себе.


— Чего ты хочешь? Чтобы я снова спала с тобой? — фыркнула она.

— А почему нет? Что нам мешает? — я никак не мог взять в толк. — Я могу понять твою жалость к тем детям. Точнее, понять мне её сложно, но пусть даже она у тебя и есть. Я-то тут причём? Почему ты переносишь эти чувства на меня? Или ты действительно думаешь, что я должен был освободить их и отговорить Абтармахана?

— Их, между прочим, продали в рабство! Ужасное! Некоторым по шесть лет, и они сгорят, как щепки в костре, как сгорели те джунуюдха, которые недавно были с нами! Ты даже внимания не обратил, когда Абтармахан приказал им идти умирать!

— Меня тоже продали в рабство в шесть лет, — фыркаю. — Или в пять. Не помню уже. И меня должны были продать демонам, один из которых теперь исполняет мои приказы, потому что я ношу это кольцо, — приподнимаю руку. Кольцо, кстати, Абтармахан вернуть не потребовал. — Каждый сам хозяин своей судьбы.

— И как же ты избежал этой участи? — фыркнула она.

— Убил хозяина и первого учителя, сбежал, скитался лет десять, вернулся на родину, чуть не был казнён, был брошен в топку войны, которая тогда бушевала, как те самые щепки, про которые ты упоминала. Выжил, был прощён Императором, — перечислил я вкратце историю своих злоключений. — До вселения духа им ещё годы учиться. Их сначала вырастят воинами, а только потом вселят духа. Захотят — могут попробовать сбежать. У меня в своё время была похожая ситуация.

— И ты так легко обрекаешь других на участь, которую испытал сам?!

— Не я, а Абтармахан и местные обычаи. И вернёмся к началу нашего разговора. Проблема в этих заложниках?..

— Нет, — буквально выплюнула она. — Я решила, что уже не молода. И что мне пора уже начать строить своё будущее. И ты, кажется, в него не входишь, — отвернулась она и ушла, не желая говорить дальше. Гм… Могу ли я считать, что меня официально бросили? Кстати, первый раз в жизни. Ли’Катта не считается. Мы не были помолвлены, не встречались… Значит — Абхилаша. И почему мне практически плевать? Меня больше заботит то, что теперь просто не с кем спать: обычные женщины быть любовницами мне не могут, ведь Афродита легко может ими манипулировать. А к регулярному сексу я привык. Плохо…


Омывшись, выбив из слуг себе аж целый бочонок вина и кучу еды вкупе с новой одеждой, я отправился в лес, который располагался в восьми километрах от города. Сначала я просто пил в одиночестве. Потом ел. Потом снова пил… Дальше мне пришла в голову идея, которая навсегда в последующем отучила меня употреблять алкоголь. Вообще. Так как я раньше не напивался никогда (за исключением пары раз, один из которых вообще был с русалками на дне океана), то никаких подсознательных ограничений и установок на этот случай у меня не было. И, налакавшись до невменяемости, я решил, что сапфиры Королевы мне теперь и не нужны! Ну, а зачем? Их всё равно использовать нельзя. Каждый бастард испытывает зов Рахануджара. Рано или поздно туда придётся прийти. Абтармахан пока легко держится, но он всё равно будет там. Или умрёт. Не важно, сколько времени на это потребуется. Год, десять лет или сто. Исхода всего два. И оба закономерны. Мне теперь путь в Царство Самоцветов заказан. Но куда девать сапфиры? Выкидывать жалко. И тогда мне пришла в голову “гениальная” мысль. А почему бы их не продать? И ладно бы я выбрал потенциальным покупателем Храм. Или какого торговца. Но голова уже давно была застланна парами алкоголя. А потому…


— А я говорил, что скоро встретимся? А он мне: «Не думаю! Не думаю!» — передразнил меня Асамот. Я прищурился. Убить его, что ли? Так ведь сбежит ещё. Дед же мерзко захихикал. — Гм… А с тобой что это такое, маг? Ты что, пьян?! — он тут же полез проверять защитный барьер. — Вроде бы крепкий… — озадачился демон. — Но ты точно пьян! — утвердительно кивнул он самому себе, глядя на мою покачивающуюся фигуру. — Ничего мне продать не хочешь? Душу там…

— Хочу! — с улыбкой идиота кивнул я, радостный от того, что меня так легко и быстро поняли. Вот это я понимаю — умный и деловой чело… разумный. А то бывают всякие идиоты!..

— Душу! — разулыбался дед.

— Глаза!

— Э… Глаза?.. Ну, человеческие глаза сейчас кое-где деликатесом, конечно, считаются…

— Не, не мои! Вот эти! — Я материализовал в руке сапфиры. Асамот внимательно стал изучать то, что я держал в руке, через барьер. Цокал языком и качал головой.

— Ну, я готов их выкупить у тебя, раз уж всё равно явился на зов, но стоить такое будет недорого…

— Врёшь! Дорогие они, — уверенно заявил я.

— Почему? — с интересом спросил демон.

— Потому что демоны всегда врут, — пожал я плечами. — Раз говоришь, что дешёвые, значит они дорогие!

— Вообще говоря — логично, — озадачился пришелец из ада. — И что ты за них хочешь?

— Душу! Твою!

— Ик, — демон аж на шаг отступил от барьера. — Во имя Сатаны! Ни за что! Не стоят они того! — бешено завращал глазами Асамот.

— А… Ну ладно, тогда давай что-нибудь другое, — задумался я.

— Так я же всегда вру?.. — ляпнул демон.

— Ну, сейчас это не считается, — махнул я рукой, усевшись прямо на землю и налив себе в кубок, захваченный из дворца, ещё вина.

— Мне выпить не дашь? — слегка возмутился демон. Он, вероятно, хотел как-то нарушить барьер, но у пьяного в голове было несколько другое.

— Не-а. Кто-то же из нас должен оставаться трезвым?..

— Логично… — уже не так уверенно ответил Асамот. — И что ты хочешь? Снова импов?

— Импов? Вот ещё! — махнул я рукой, зевая. Как же я был благодарен позже Халаю за науку, ведь даже пьяным я выстроил барьер по всем правилам! Демон уже раз двенадцать попробовал проверить его на прочность, но ни разу не сумел как-то повлиять! — Чего у тебя ещё есть?

— А ты почему вообще напился-то, демонолог? — аккуратно поинтересовался Асамот. Вероятно, он пытался выгадать время, чтобы как-то прорваться, но я принял его участие за чистую монету и начал рассказ о своих злоключениях. И, кажется, где-то на середине он даже реально начал слушать! Хотя на прочность барьер разными способами всё равно проверял.

— …И она меня бросила, представляешь?! О Энки, как я устал! А тут ещё и это!..

— Так может, тебе это… Суккубу на ночь? А ты мне эти свои стекляшки? — поинтересовался Асамот аккуратно.

— Эм… Не, что-то не хочу пока. Но если что — через тебя договориться можно? — уточнил я.

— За твою душу они с тобой до смерти спать будут! — заверил он меня. — Твоей, конечно.

— Это хорошо, — отметил я на будущее выгодное вложение. — Но пока не надо. А чего ещё предложить можешь?

— Хочешь, секрет открою? — уже без всякой надежды договориться предложил он.

— Что за секрет? — заинтересовался я.

— Важный. Для тебя. Полезный. Только сначала камни, — кивнул он на лежащие рядом сапфиры.

— Идёт! Только сначала контракт! — я достал из инвентаря одну из заготовок на такой случай. Там было многое продумано и не раз переделано. Оставалось только вписать имя демона, чем он будет мне платить, чем я буду платить и прочее…

— Даже язык учёл? — печально уточнил дедок, когда прочитал.

— Да. Рассказать на каком-нибудь непонятном не получится! — Гордо заявил я.

— Ну, так и быть… — он повертел в руках камушки, которые получил сразу же, как подписал контракт. — Кольцо у тебя на пальце, оно же демоническое? Но не из Ада, я прав? Из Лэнга. Оно влияет на тебя. Незаметно. Мы, демоны, любим такие штучки смертным подкидывать. Не знаю уж, кто и почему тобой заинтересовался, но я бы на твоём месте не носил его с собой. А теперь, пойду я, пожалуй… — Асамот ушёл, а я, выпив с глупым видом очередной кубок вина, окончательно отрубился.


Наутро, когда рассветное солнце разбудило меня, голова мучилась жутким похмельем. Где-то раза с четвёртого мне удалось прочитать нужные чары. Затем — исцеление и Очищение Инанны. Этот комплекс привёл меня в сносный вид. Затем были потрачены минут двадцать на то, чтобы вспомнить, что вчера было. Дальше пришло время осознания. Волосы на голове зашевелились от того, какой опасности я себя подверг. В ярости я разбил одним пинком (усиленным телекинезом) бочку из-под вина. От этого даже заболела слегка давнишняя сломанная рука. Я исцелил её ещё в Зеркали, до встречи с Королевой, но, кажется, некоторые скрытые повреждения после перелома всё равно остались. Неважно. Малое исцеление быстро исправило проблему.


По поводу пропавших сапфиров, то жалко не было. Новый уровень как бы намекал, что я реально вызвал по пьяни демона и не только не лишился души, но и вообще не особо много потерял. А кольцо двурогого… Неужто оно ко мне попало не случайно?! Но как? Зачем? И кому это нужно? Тай-Керу? Сомнительно как-то… Но кому ещё? Загадки, сплошные загадки. В любом случае, информация Асамота крайне полезна. А значит и место кольцу в инвентаре. Если оно не у меня на пальце, то и влиять не может, а двурогий — слишком сильный союзник, чтобы от него отказываться, верно?


Не сказал бы, что я что-то почувствовал, когда снял кольцо. Наверное, нечто неуловимое всё-таки изменилось, но особо я это не ощутил никак. Впрочем, Асамот не мог врать. Тот контракт я составлял на совесть. А теперь мне пора в Бхопалар. Абтармахан дал время до рассвета. Не думаю, что он сразу потащит меня из постели, но мне же себя ещё и в порядок надо привести: ночёвка на холодной земле пьяным никому на пользу не идёт.


Я слегка ошибся. Брахман нашёл меня почти мгновенно, как только я вернулся во дворец. И был он злой, словно чёрт. Хотя… С чёртом я недавно виделся. Он просто сволочь. Но Абтармахан всё равно злой.


— Что-то случилось? — уточнил я, когда он буквально ворвался в мои комнаты. К счастью, никому не пришла в голову “гениальная” идея заселить сюда кого-нибудь другого за время моего отсутствия, так что приспосабливаться к новому местоположению апартаментов не пришлось. Пусть и гостевые, но закреплённые за мной комнаты были всё там же. — Брафкасапа оставили Адаалат-ка-Джаду? — рискнул я сделать предположение. Ну, а что его могло так разозлить? Ледяной Ящер стал придворным магом временно, пока Абтармахан отправился в путешествие. Несмотря на наш успех (частичный, так как мир с драгоглазыми нам теперь вряд ли светит), Абтармахана вполне могли пока оставить в подвешенном состоянии. Если Ящер успел за эти месяцы достаточно приглянуться Радже, то Кобра может пролететь…

— Что?.. Нет. Я снова ка-Джаду! — даже возмутился маг такой кощунственной мысли. — Проблемы в Храме.

— Что случилось? — с интересом спросил я.

— Они… Они… Зал Колоннады просто сошёл с ума! — он бессильно упал в кресло. Точнее — на мягкий диванчик. Очень удобный, кстати. Я его успел даже полюбить. — Это секрет, но о нём знают уже все, кому нужно… — он возвёл взгляд к потолку. — Они… захотели бессмертия. И пошли вашим, шумеров, путём! — в его голосе сквозило едва ли не отчаяние.

— Нашим?! — “слегка” удивился я. — Но у вас же запрещена магия мёртвых! А… Или Храм решил массово закупить в Империи философский камень?..

— Что?.. Хуже, — он поморщился. — Боги, да я даже готов был бы к тому, чтобы другие брахманы переняли ваши мерзкие заклинания, оживляющие мертвеющую плоть! Вы, шумеры, в этом немногим лучше эмушитов. Но в таком случае предо мной стояло бы куда меньше проблем! Достаточно было бы просто сжечь отступников, воскресших после смерти! — заметочка: личам здесь лучше не появляться. — Но я говорю не об этом. Вы умеете вкладывать в предметы часть своей ауры, не так ли?

— Ну… да, — я материализовал в руке свой жезл, повертел его. — Очень удобно. Какой колдовской инструмент лучше подойдёт для мага, чем его собственное продолжение?

— А они пошли куда дальше! — я задумался. Серьёзно так задумался. И, кажется, догадываюсь, какая идея пришла в голову верхушке Храма Тысячи. Почему нельзя пользоваться чужими магическими книгами и жезлами? Почему нельзя принимать от других магов их дар? Ведь передать силу не так-то и сложно. Тёмные маги вообще с пеной у рта готовы искать преемника для своей магии, стоит только холодному дыханию смерти покрыть изморозью затылок. Потому что осколок сознания хозяина, осколок его мыслей, желаний, стремлений, слепок его души остаётся в страницах или металле его наследия. Знание. Только знания можно принимать у мага. И ничего другого. Но что, если не ограничиться небольшой частью ауры? Что, если вложить больше?..

— Они хотят сделать себе якоря для душ, — кивнул я.

— Да, — в голосе Абтармахана слышалась печаль. Почему так не делают в Империи? Ну… Во-первых, сильно режется сила. Во-вторых, процесс очень трудоёмкий и затратный. Нужно обладать большими запасами маны и праны, что, кстати, для местных не проблема. Ещё — очень сложно восстанавливаться после такого извращения над собственной душой. Получившийся артефакт является превосходным естественным вольтом. Это не жезл. Тут уже можно поймать прямо через якорь целый сонм проклятий. И это только начало списка. Короче, дурное дело.

— Сколько у Храма осталось реальных брахманов?.. — Тихо спросил я. И было, отчего беспокоиться. Если раньше Храм незыблемой силой удерживал власть и порядок на подконтрольных землях, то теперь, когда его верхушка внезапно ослабла… Выступления в Индрахутаре — это только начало. Цветочки. Ягодки мы пока даже представить не можем. А они будут. Точно будут.

— Я, Ящер, Учитель Учителей. Трое тех, кто не согласился создавать якорь, — глухо сказал он.

— А было?

— Больше двух десятков. Почти три. Теперь понятно, откуда тьма на горизонте.

— Тьма?

— Затмение у всех известных пророков. Они ничего не видят. Именно поэтому Храму срочно потребовалась Жемчужина. И именно поэтому я отправился за ней столь поспешно в… В компании пришлых чародеев.

— Понятно, — о Энки, ну почему опять? Почему я не могу прожить и десяти лет без того, чтобы не вляпаться в очередную войну? Кто там теперь будет? Эмушиты? Боги, как я уже устал от войн! Мне и сорока нет, а за спиной полжизни — сплошные бои! — Значит, будет война… И мне придётся в ней участвовать в непонятной роли? — я обдумывал ситуацию.


В своё время я уже попадал в похожее положение. Но в Трое меня практически приняли в Круг. Здесь же я не являюсь частью Храма Тысячи. А из этого следует простой вывод: со мной не будут считаться. То есть я либо сбегу, либо меня будут бросать в самое пекло, как только пожар разгорится. А он разгорится. Шутка ли — верхушка целой магической гильдии внезапно взяла и потеряла силы. Всё равно что в Шумере все архимаги станут магистрами, а магистры — мастерами. Сразу же загремит гром в Аккадии: Те Кемет не упустит такой возможности. Да и местные царства мигом смекнут, что твёрдая хватка Империи ослабла. Сам по себе Бхопалар однозначно слабее Империи. И вообще — это не того масштаба держава. Но вот Храм является структурой, объединяющей несколько регионов. И по могуществу, как я теперь понимаю, сравним с Гильдией Шестидесяти Знаний. Единственное, в чём он нам уступает — архимаги. Здесь на это звание тянет едва ли лишь гуру. Тянул… И единственное, что сейчас тормозит процесс массовой реакции на ослабление Храма — успех нашей миссии.


Остаётся один вопрос. О чём думали члены Совета Коллонады, когда принимали решение коллективно и одновременно создать столько якорей? Ещё даже не имея на руках жемчужины? А если бы мы не справились? Хотя… Они могли окончательно решиться, когда получили сообщение о смерти Ссайршейса. Ведь его смерть автоматически означала передачу Шивкамути Бхопалару. Кто же знал, что Королева так извернётся? Но даже и так — слишком безрассудно и рискованно. Что же заставило их пойти на такой шаг? Или это следствие внутренних интриг? В Империи маги меж собой тоже постоянно грызутся. Если смысл одновременного создания якорей был в том, чтобы не ослабнуть в тот момент, когда твои “друзья” по Совету останутся при своих силах, тогда договориться и пойти на такой компромисс было бы можно. Ну… Точнее — эта странная и единственная причина, которая мне вообще приходит в голову. Она идиотская, но больше в рамки моей логики вообще ничего не укладывается.


— Не совсем, — прервал мои мысли брахман, отвечая на заданный вопрос. — Я попросил Раджу отдать тебя под моё начало.

— Однако! — ошарашенно качаю головой. Вот уж такого шага я от Абтармахана не ждал совсем!

— Не удивляйся. Я обещал тебя учить. И я буду учить. Так будет проще всем. Ты довольно быстро извернулся и сумел мне уплатить ценой, которую я назначил. А мои слова на ветру не развеиваются. Так что с этого дня ты напрямую подчинён мне и выполняешь мои распоряжения. Армия уже созывается. Пока — медленно и неспешно. Мне это не нравится, но делать нечего: даже я не могу заставить дворян в мирное время собирать и вести сюда дружины быстрее. Они забегают только когда станет слишком поздно. А сейчас я хочу, чтобы ты рассказал мне про Те Кемет и жрецов этого царства. Всё, что знаешь.

— С чего это подданные Фараонов тебя заинтересовали? — удивился я.

— Мы с ними давно вели переговоры о помощи в борьбе с эмушитами…

— С Те Кемет?! — вот уж реально странные дела творятся под взглядом могучего Шамаша! Земля змей и пирамид далеко отсюда: месяцы пути! А между Фараонами и эмушитами лежат горы и пустыни! Какие ещё переговоры?!

— Нам они неприятны немногим меньше эмушитов. Как и шумеры. Все вы пользуетесь проклятыми силами загробного мира и тревожите покой мертвых. Но Та Кемет далеко, а потомки поганого Эмуши близко, — едва ли не сплюнул Абтармахан. — Я не знаю, что именно затевается в том царстве, но им срочно нужны жертвы. В том числе — чародеи. Не знаю, зачем именно, но надеюсь узнать. Судя по их речам, они желают заключать души в глиняные сосуды. И куда-то их забирать. Мне это отвратительно так же, как и бубны эмушитов. Но так ли это важно, если в этих сосудах будут души самих эмушитов? — поморщился Абтармахан. — В любом случае, уже двое суток минуло с тех пор, как прибыло посольство от Фараона. Он заключил с Бхопаларом союз и решил помочь нам в предстоящей войне. Разумеется, у его слуг в ней свой интерес, но в нынешней ситуации…

— Понимаю, — кивнул я. — Но пирамиды далеко. Большая армия сюда не доберётся быстро. Да и снабжать её будет почти невозможно.

— Это так. Не много помощи нам прислал Фараон. Но и далеко не мало, — брахман огладил бороду. — С посольством прибыл отряд прекрасных воинов. Двенадцать десятков человек. А кроме того — двадцать шесть жрецов. И у них далеко не слабые ауры. Будь они адептами Тысячи, я бы назвал их сатьянами, а троих, пожалуй, брахманами. Это немалая сила, и я желаю знать о наших союзниках как можно больше. Чем они дышат, что могут, в чём слабы. Всё. Вечером у египтян будет аудиенция у Раджи. И я буду присутствовать. Мне необходима любая информация, а шумеры куда чаще с ними контактируют.

— По большей части мы с ними воюем, — замечаю.

— Тем более. Значит, вам о них известно очень много. И в первую очередь я хотел бы тебя спросить о жреце Имхотепе. Слышал ли ты о нём что-нибудь?

— В первый раз узнаю о таком, — хмурюсь. — А что? Он присутствует в посольстве? Заинтересовал тебя?

— Он его возглавляет.

— А, ясно… Насчёт Имхотепа — ничего не могу сказать. А по поводу остального, то нам крупно повезло. Жрецы Те Кемет умеют работать с мёртвыми не хуже эмушитов. И они могут не только призывать и тревожить их души и плоть, но и упокаивать потревоженных навсегда…


========== Глава 23 ==========


Комментарий к Глава 23

Чего-то пишу-пишу. Даже половины задуманного в главе не написал, а уже 15 страниц. Дай, думаю, выложу. А то будет глава страниц под сорок. Короче, решил её искуственно разрезать на три-четыре части.

— Значит, это ты тот самый шумер, подданный Империи двух рек, но при этом ты — мой собрат-жрец, не так ли? Мне было интересно с тобой познакомиться. И интересно услышать твою историю, — раздался рядом мужской голос. Повернувшись на звук, я увидел человека. Одет он был необычно. На нём была тога из дорогой ткани, но она, перевязанная поясом, висела на бёдрах на манер юбки. Он её надел, завязал пояс, а потом скинул верхнюю часть, оставив болтаться на бёдрах. Но вместо неё явно широкий отрезок ткани был накинут на плечи, закрывая, судя по всему, спину, но открывая вид на голый торс, которые посередине прикрыты не были совсем. На голове были повязаны несколько полос мокрой белой ткани на манер ихрама. Своеобразный головной убор: платок, который вокруг головы закрепляют жгутом. Он защищает голову и шею от солнца, но в таком виде, если будет сильный ветер, часть шеи точно откроется. К тому же, пусть такая своеобразная манера носить ихрам и скрывает голову, я всё равно вижу, что подошедший ко мне лыс. Что же касается кожи, то она слегка смуглая, но не по-местному, а скорее как у жителей северной Аккадии. Похожая на греческую, если убрать бронзовый отлив. Египтянин.

— Не помню, чтобы когда-нибудь присягал Фараону, — спокойно замечаю. — И да. Обычно при первой встрече принято представляться. Тиглат из Вавилона.

— Имхотеп из Мемфиса, — улыбнулся он белозубой улыбкой. Гм… Следит за зубами? Интересно. Специальные средства и даже необычные смеси вместо пасты для этого существуют. Но вот делает так редко кто. В Шумере такими пользуются некоторые дворяне, но далеко не вся знать увлекается чем-то подобным. Здесь, в Бхопаларском царстве, “грешат” этим в основном молодые придворные дамы. Традиционно такими средствами пользуются богатые ловеласы. Женщины почему-то предпочитат крутить романы с теми, у кого зубы чищены. С чего бы?.. Но к нам, магам, это, конечно, не относится. Мы, как и богатые люди, и воины вниманием не обделены. Гм… С другой стороны, я и сам буквально вчера нашёл себе подобные принадлежности и слугу-раба, который знал, как ими пользоваться. Он мне объяснил и показал. Ощущения пока странные. В моём рту никогда ничего не болело: сказывалось большое количество праны и лечебная магия. Кариеса у меня отродясь не водилось, а налёт я иногда счищал обычной чистой тряпкой из жёсткой ткани. Но нормальные средства гигиены, конечно, лучше, хоть и непривычные.

— Мемфис, город мудрецов, — уважительно отозвался я.

— Как и Вавилон — древний город чародеев. Но я подошёл к тебе не поэтому.

— Как уже говорил, не помню, чтобы когда-то присягал Фараону, — спокойно отвечаю. Мы находились на террасе дворца. Внизу сновали слуги, во дворе кто-то суетился, но рядом с нами никого не было. Мой собеседник, кстати, меня всё больше удивлял. На вид ему было не больше сорока. Он примерно мой ровесник. Максимум — старше лет на пять. Но при этом он обладает аурой, сравнимой с шумерским магистром. Думаю, он примерно равен по мощи старику Халаю в самом расцвете. Немногим уступает. Но при этом он мой ровесник. А ведь я в свои года считаюсь гением от магии! В моём возрасте некоторые учиться только заканчивают! Но я уже выдающийся мастер Гильдии! А тут передо мной живое опровержение этого устоявшегося мнения: человек, который обогнал меня в развитии в примерно таком же возрасте!

— Фараону — нет, но при этом ты стал жрецом Та Кемет куда как раньше, чем тебя приняли и признали в Шумере или Трое, не так ли? — я дёрнулся, когда Имхотеп упомянул ныне уже разрушенный и не существующий великий город.

— Это действительно так, — я и забыл уже давно, с чего начинался когда-то мой путь. А ведь египтянин прав. Формально я являюсь жрецом Хеха и Хаухет, а значит — жрец Та Кемет. Самый младший, правда. Это как в Шумере быть бабкой-травницей, знающей пару наговоров. Вроде бы и магесса, но официально — нет. Не признана ни Гильдией, ни властями. Да и от магессы там одно название. На земле Фараонов, правда, младшие жрецы обладают иным статусом. Они могут нести службу в храмах, молиться и проводить обряды, но вот аналогом наших магов не считаются, поэтому не должны нести службу государству или заниматься чем-то аналогичным. Примерно как ученики магов в Империи, что ли… Сложно подобрать аналогию. Но, вообще говоря, я действительно являюсь младшим жрецом Та Кемет. Правда, исключительно полуформально. Официально меня даже не подтверждали в этом статусе. Просто я жрец Хеха, а Хех отвечает на мои молитвы, поэтому опровергнуть этот статус никто не может. А присвоен он был именно в Та Кемет. — Интересно, откуда тебе об этом известно?..

— Я долго общался с посланниками богов прежде, чем отправиться в эти земли, шумер. И посланники Хаухет рассказали мне о тебе. Я решил познакомиться с тобой поближе, ведь мы во многом союзники.

— Ты служишь Хаухет? — с интересом спросил я.

— Нет, мои боги-покровители Тот и Аментет, но я говорю с посланцами всех богов.

— И зачем же посланники рассказали тебе обо мне? — с интересом спрашиваю. Обычно Хаухет или Хех лично приходили и говорили со мной, а здесь… непонятно.

— Они сказали, что ты поможешь нам в одном деле, — загадочно улыбнулся Имхотеп.

— Интересно, в каком? — приподнимаю брови. Внезапно все звуки вокруг пропали. Я насторожился и приготовился к бою.

— Это чтобы нас не подслушали, — он спокойно выдержал мой взгляд. — Ты знаешь ситуацию в этих землях лучше меня, не так ли? Но знаешь ли ты, зачем мы здесь?

— Собрать души шаманов эмушитов для своих целей.

— Верно. Но для этих целей, в которых, возможно, ты тоже когда-нибудь примешь участие, нужны не только души эмушитов.

— Хотите начать новую войну в Аккадии? — хмуро посмотрел я на него.

— Нет, — аура даже не шелохнулась. Не солгал. — Я пока не могу сказать, но это никак не связано с Шумером. У этих чёрных дикарей, эмушитов, есть некая сила, артефакт. Мне неизвестно, что это и какова его природа, но я и мои люди здесь, чтобы добыть его. Забрать. И ты нам в этом поможешь.

— Интересно, с чего бы? Мои боги не давали мне никаких знако…


Внезапно божественная сила словно всколыхнулась во мне. Я отчётливо услышал где-то в отдалении голос Хаухет. Я давно с ней говорил в последний раз, но это точно была она.


“Даю сейчас…”


— Я готов вам помочь, — вздохнул я. — Но без ущерба Бхопалару и Шумеру.

— Мы здесь, чтобы воевать за Бхопалар, — довольный, словно кот, упавший в корзину с рыбой, кивнул Имхотеп. Я же вздохнул.


— Добавлено новое задание: Искра Смерти


Помогите посланникам Фараона привезти на родину величайшее сокровище потомков Эмуши.

Награда: шесть уровней, 9 золотых сиклей, увеличение уровня ментальной магии.


Я чуть воздухом не подавился. Это была самая щедрая награда системы, которую она мне когда-либо предлагала. Одни только шесть уровней — это ОЧЕНЬ много. Мне столько за побег от Гази не давали. И вообще — никогда и нигде не давали. Золото — ладно, хотя и по нему всё очень щедро. Девять золотых — это очень много. Если не учитывать тот факт, что я с собой таскаю золота чуть ли не на десятую часть годового бюджета Империи. Благо, когда троянцы украли все запасы Спарты, то временно все причастные и непричастные к чему-то полезному могли очень серьёзно обогатиться. В том числе и я. Но ведь помимо всего прочего система предложила увеличить уровень ментальной магии! А ведь я в ней абсолютный бездарь. Чисто технически я могу слегка подвинуть границу своих возможностей свободными очками, но это будет мне стоить очень и очень дорого за сомнительный результат.


Всё это — на одной чаше весов. На другой — цель египтян. И мне интересно, что же там такого у эмушитов есть, что предлагается ТАКАЯ награда за задание?!..

***

Хога проводил взглядом ладную фигуру младшей жены. Она нравилась ему куда больше старшей. Собственно, шаман бы уже давно принёс бы старшую в жертву кому-нибудь из великих-покровителей-теней, да только она родила ему восьмерых детей. Две дочери вышли замуж за вождей соседних племён, одна стала старшей женой второго шамана его племени, скрепив их союз родственными узами. А пять сыновей все как один стали сильными шаманами. Пусть старшая жена и разжирела, да и красотой похвастаться не может, но и избавляться от неё в угоду младшей вертихвостке нельзя. Даже ради упругой груди и мягкого зада. Иначе от него самого избавятся. Тут даже вождь не посмеет его защитить. Женщины — существа низшие, но если женщина привела в мир пять талантливых шаманов, то она куда важнее многих мужчин. Собственно, только поэтому Хога ещё иногда делит с ней ложе. Надеется на ещё одного сына. Как ни обидно это признавать, но у толстухи и вправду особенная кровь. Все сорок три сына стали шаманами. Но только девять из них стали шаманами сильными (а живыми остались к нынешнему моменту вообще всего тридцать два). И пятерых из них родила некрасивая Муарри. А вот молодая красавица Зиена пока что разродиться успела всего одним ребёнком. И будет ли он сильным — пока непонятно. Но как же хороша! Истинная наследница великого Эмуши! Кожа чернее самого чёрного угля, волосы имеют серый отлив, а глаза вообще красные, словно кровь! Своей необычной внешностью она обязана, конечно, своему отцу — мудрому (хотя, по мнению Хоги, и любящему весьма противно побрюзжать) кудеснику Гурхаму. Верховному шаману и вождю северо-западного могучего племени, живущему в горных районах. Он обладает точно такой же удивительной внешностью.


Но Хоге стоило бы всё-таки отвлечься от дум о красивой младшей жене и вернуться к реальности куда менее приятной. Прямо перед ним сидели двое вождей. Собственно, сам Гурхам был одним из этих двоих. Вторым являлся весьма хитрый Рушем, который к тому же был ещё и отличным воином, сохранившим свою сноровку несмотря на хромоту на левую ногу, которую он повредил восемь лет назад в одной из битв. Здесь сидели верховные шаманы и верховные вожди двух сильнейших племён потомков великого предка. Правда, один из мужчин совмещал оба статуса в своём лице.


Красавица Зиена как раз принесла гостям экзотическое блюдо: запечёный в черепе мозг. В племени Хоги умели его готовить правильно. С кореньями и травами. Он слышал, что глупые мягкотелые южане иногда в некоторых местах тоже делают что-то подобное из обезьян, но правильно и истинно вкусно такое блюдо делать всё же из самих южан. Кстати, получается забавный круговорот: южане делают его из обезьян, а племя Хоги — из южан. Получается, в каком-то смысле, они тоже делают его из обезьян? Хотя нет. Очень мало южан ест обезьян. Зря, кстати. Бесполезные и мерзкие твари, годные только на ритуалы и еду.


— Спасибо, я не буду, — спокойно уточнил ещё один гость, отодвигая от себя угощение.

— Не обижай мою жену. Она отлично готовит, — хмыкнул Хога.

— Безусловно. К тому же, она настоящая красавица, — улыбнулся гость. — Но я всё же откажусь.

— Как хочешь, — Хога пододвинул череп на центр низкого стола, за которым они все сидели. Подавая пример остальным, шаман перевалил часть содержимого в свою костяную тарелку. — Великий совет вождей будет через два дня. И нам нужно услышать окончательный ваш ответ.

— Мы согласны заменить наг в вашем походе. Мы будем союзниками не хуже, — улыбнулся его собеседник, ранее отказавшийся от прекрасного угощения. По мнению Хоги, этот нелюдь был странным, но ничего серьёзного. Среди эмушитов и не такие чудаки попадаются. А южане и вовсе… — Вам следовало сразу предложить союз нам, а не нагам. Тем более, что северные кланы не владеют ни одной Шивкамути, а у Храма она есть.

— Глупцы хотели сбежать от смерти, — хохотнул Гурхам. — А прибегут прямо к теневым владыкам!

— Вы готовы использовать свою силу гор в войне с южанами? — задал самый важный вопрос Хога. Ему нужно было знать, о чём говорить на будущем собрании племён. Его собеседник, блеснувший глазами-турмалинами, кивнул головой. — Прекрасно, — довольно оскалился шаман.


Храм Тысячи, столько лет мешавший славным потомкам Эмуши, наконец-то ослаб. Ранее планировалось, что они уничтожат его вместе с северными нагами, но не получилось: те сейчас заняты делёжкой территории и объединятся только если на их земли вторгнутся чужаки. Зато помощь неожиданно пришла от тех, кто, как подозревал сам Хога, и рассорил наг промеж собой. Горный народ, смотрящий драгоценным взором, обладал тем же, что недавно приобрёл и Храм: Шивкамути. Конечно, сила гор, которая была у Королевы Ракануджара, куда полезнее была бы в этих самых горах, нежели в низинах, где куда опаснее те, кто обладают мощью самой жизни, но у эмушитов есть, что им противопоставить. Восьмая Шивкамути, дар самого Эмуши, который томится где-то в глубинах тени и не может выбраться уже тысячи лет. Скоро он вырвется на свободу, а сила смерти, заключённая в Жемчужине, о которой глупые южане если и вспоминают иногда, то исключительно как о сказке, сдержит силу жизни, которой они недавно овладели. К тому же новые союзники снабдили потомков могучего Эмуши тысячей топоров с лезвиями из призрачной бронзы. И обещали ещё столько же щитов. Посмотрим, как они понравятся поганым джунуюдха, которые столько лет отравляют храбрым воинам Эмуши жизнь!

***

— То есть вы хотите найти то, не знаете что, там, не знаете где? — устало потёр я виски.

— Что-то вроде того, — серьёзно кивнул Имхотеп. — Мы не знаем, что это за артефакт. Но он нам нужен. В любом случае, вожди и шаманы этих дикарей обязаны быть в курсе.

— Понятно, — помассировал я виски. — Ты знаком с Абтармаханом?

— Адаалат-ка-джаду? Да. Уже встречался и не раз.

— Я сведу вас более тесно. Он с недавних пор неплохо ко мне относится. Если я выступлю посредником на неформальной встрече, то вы сможете поговорить более предметно.

— Разумно ли рассказывать о нашей настоящей цели кому-то?

— То есть мне ты рассказал? — приподнимаю бровь.

— Про тебя говорили посланники богов.

— Гм… ладно. Но Абтармахан тебе и твоим людям не доверяет. Он не верит в ваши официальные намерения, так что, сообщив ему, мы сильно упростим задачу. Касательно же его реакции… Поверь, он сейчас рвёт на голове волосы и пытается организовать хоть каких-то чародеев. Я слышал — даже заручился поддержкой Брафкасапа, своего давнего соперника. У Храма, как ты знаешь, резко ослабела верхушка, так что ни о каких притязаниях на этот ваш артефакт не может быть и речи. Абтармахан будет прекрасным союзником, — жрец задумался.

— Хорошо. Я буду готов встретиться с ним в любое время.

— Тогда сегодня вечером в моих покоях он будет. На этом всё?

— Почти. Помимо прочего, я хотел сообщить тебе новости из дома. Судя по всему они до тебя ещё не дошли.

— Из Та Кемет? — Вряд ли меня там что-нибудь заинтересует. Разве что, опять Пазузу вылез, — нервно хмыкнул я.

— Из Шумера.

— Империя? Что там случилось? — мигом подобрался я.

— Архимаг Шурукках мертв.

— А! Это я знаю, — я уже было выдохнул, как меня огорошили новыми новостями:

— Архимаг Креол тоже. А архимаг Эскетинг объявлен предателем и покинул Империю. Сейчас в твоей стране остался лишь один архимаг — Менгске. Правда, появилось сразу четыре новых магистра.

— Что?!.. — я в шоке повернулся к Имхотепу, смотря будто сквозь него. — Как так… А что творится в Аккадии?

— Пара небольших войн. Ничего серьёзного, — спокойно сообщил жрец.

— Не похоже на Царство змей и песка, — подозрительно сощурился я.

— О да. Мы никогда бы не упустили такой шанс. Но все силы жрецов брошены на подготовку нашего… проекта. И именно для него нам необходим этот артефакт эмушитов. И если мы не получим его за два года, то у Фараона появится много свободных посохов, ведь после определённого этапа без сокровища дикарей наши усилия бесполезны.

— Что же вы там такого делаете, если готовы упустить такой шанс в Аккадии?.. — тихо прошептал я.

— Кое-что очень важное. И в интересах Шумера помочь нам победить эмушитов побыстрее.

— Ты хочешь, чтобы я сообщил обо всём Верховному?

— Я хочу, чтобы ты приложил все силы, помогая нам. Но в свою Гильдию лучше сообщи. Пусть там знают.

— Сделаю, — мрачно вздыхаю. — На закате приходи в мои покои. Я устрою тебе встречу с Абтармаханом.

— Конечно, — кивнул египтянин, отправившись дальше по террасе.

***

— Дозоры со стороны гор сообщили, что всё тихо, — отчитывался Бруджарахфар на собранном военном совете. В мирное время он командовал гарнизоном и стражей Бхопалара. В военное же, как выяснилось, гарнизон и стража Бхопалара, а также силы Храма были тем военным ресурсом, который был у Раджи под рукой всегда. Сразу, без долгой комплектации и сборов. Именно поэтому Бруджарахфар был ещё и одним из главных военачальников правителя. — Но дороги закрылись обвалами и оползнями, а путники, забредшие в предгория, часто не возвращаются оттуда.

— Там, кажется, были вольные деревни колдунов? — спросил Раджа.

— Да. И от них нам известно, что подданные Рубиновой Королевы изредка появляются и нападают на людей в дне-другом пути от гор. Но армии они не собирают. И наблюдатели Совета, — воевода покосился со смешанным чувством на представителей Храма, — это подтверждают.

— Это так? — Тарджабалахасар требовательно посмотрел на Абтармахана.

— Если бы Красная собирала армию для войны, как когда-то давно, то мы бы это легко почувствовали. Драгоглазым сложно без силы Ракануджара. Она буквально изливается там, где будет собрана их армия. Если они будут воевать хотя бы в четырёх-пяти днях вдали от своих гор, то готовиться начать им придётся за месяц. Не меньше. Около гор нет и намёка на это. Видимо, они просто отрезали нам короткую дорогу в Похалай. И всё. Очень неприятно, конечно, но ничего ужасного. Ещё следует ждать нападений дэвов. Но они немногочисленны и их вполне могут убивать и обычные солдаты.

— По полсотни воинов на одного дэва — это далеко не “вполне”, — едва ли не сплюнул Бруджарахфар.

— Это именно “вполне”, — надавил Адаалат-ка-Джаду. — Гуру-Настоятель сообщил мне, что Храм отправит в предгория четырёх сатьянов и полтора десятка аколитов.

— Сатьяны случайно не из бывших членов Совета Колоннады? — мрачно уточнил воевода.

— В Совете Колоннады никогда не было сатьянов. И все его старые и нынешние члены исключительно брахманы и гуру. Тебе бы следовало это знать, воевода, — вернул шпильку брахман.

— Довольно! Раз войны с Горами не будет, того, что выделил Храм, вполне хватит. Но, мой ка-Джаду, я желаю также видеть там ещё три десятка джунуюдха. Из старых, которым недолго осталось. Думаю, Храм в Бхопаларе достаточно защищён и может отправить туда часть своей стражи? — приподнял брови Раджа.

— Думаю, это не будет слишком сложно для Совета, — сжал зубы Абтармахан. Не завидую я ему. Как Адаалат-ка-Джаду, он должен поддерживать Раджу и царство, как адепт Храма — стоять за свою организацию. При этом вторые заварили кашу, которую теперь все вынуждены расхлёбывать, а разгребать дрязги между ними ему, тому, кто не смотря ни на что смог завершить сложнейшее задание, благодаря успеху которого мы всё ещё готовимся к войне с эмушитами (как и сами эмушиты), а не ведём её где-то в глубине своих собственных территорий против превосходящей армии врага.

— Кроме того, раз уж наше царство теперь обладает одной из семи реликвий Шивы, я желаю, чтобы чародеи помогли крестьянам и сделали мои южные земли максимально плодородными. Этим займётся, пожалуй… Тиглат, — Раджа указал на меня.

— Я!? — я же пришлый! Он хочет доверить одно из величайших сокровищ всей Индии мне!?

— Он!? — шокировано воскликнул Абтармахан. Ещё бы. Пусть мы и перешли с ним от противостояния к странной форме приятельства, но я пришлый чужак. Но не это главное. Храм сейчас считает шивкамути своей собственностью. И тут Раджа столь явно показывает, кто тут главный. Ещё пару месяцев назад меня бы мгновенно стёрли в порошок, чтобы утереть нос правителю Бхопалара. Только вот своими якорями душ брахманы сами себе свинью подложили. Если раньше Храм был организацией, раскинувшейся на несколько царств и имеющую штаб-квартиру в Бхопаларе, чем и делала местного правителя важнее прочих, то теперь внезапно оказалось, что остальные территории кроме пары условно независимых маджаратов, чьи правители давно принесли присягу Радже, отрезаны горами. В Похалай и Полай возможно сообщение только обходя горы с востока. Или с запада, но там сидят эмушиты. Верхушка Храма ослабла, а Раджу поддерживает мощный отряд египетских жрецов и воинов, собственно, воины Бхопалара, да ещё и старые рода магов, которые с удовольствием выступят против Храма на стороне законного правителя. Разделяй и властвуй, как говорится. И такой оплошностью Совета Коллонады Тарджабалахасар не преминул воспользоваться. Сами виноваты. Они явно рассчитывали, что у них будет хотя бы полгода на хоть какое-то восстановление сил. А ослабление они компенсируют шивкамути. Поздравляю их. Компенсировали.

— Что такое, ка-Джаду. Ты прошёл с этим шумером долгий путь и суровые испытания. Неужели ему всё ещё нельзя доверять? Я слышал, ты взялся его обучать? Или слухи лгали мне?

— Слухи не совсем верны, мой государь, — аккуратно ответил Абтармахан. — Я лишь взялся наставить его в некоторых путях таинств, в которых мало кто что-то смыслит кроме Храма.

— И что же? Неужели ему нельзя доверить шивкамути?..

— …Можно, повелитель, — сжав зубы, вымолвил брахман, опуская голову. Ему не нравилось даже не то, что Жемчужины отдают временно мне, а то, насколько жёстко Раджа показывает Храму, кто теперь главный. Имхотеп, который присутствовал тут вместе с лидером своих воинов, с усмешкой наблюдал за происходящим.

— Хорошо. Тогда я хотел бы знать, что говорят пророки о грядущих событиях? Они всё так же не видят ничего, кроме непроглядной мглы?

— Да, государь, — мрачно кивнул ка-Джаду.

— А ты, гость из земли змей и песка? Я слышал, ты тоже иногда смотришь в будущее? — он повернулся к Имхотепу.

— Твои земли и вправду окутаны мглой, Раджа. Я вглядывался в воды времени очень долго. И не разглядел ничего.

— Вот оно как. Я бы хотел в таком случае услышать о твоих воинах. Мне говорили, они вооружены зачарованным оружием?

— Меджайи, которые пришли со мной, Раджа, это лучшие воины Фараона. Все их клинки и доспехи заговорены, они владеют разными видами оружия, прошли множество схваток, знают наговоры и простые заклинания, умеют врачевать. Они не будут бесполезны ни против чародея, ни против нежити или любого другого врага.

— А ты что скажешь? — он посмотрел на меня.

— Шумер не раз сталкивался с Та Кемет, — пожимаю плечами. — Народ меджайя и его воины известны и у нас. Я бы сравнил их с полностью обученными джунуюдха. Только без духа. С зачарованными доспехами и оружием, умением заговаривать самих себя. И, разумеется, всё это нужно помножить на опыт многих битв.

— Вот как? В таком случае, я полагаю, можно отправить наших друзей в Индрахутару и отдать в ней им полное руководство городом.

— Повелитель!? — одновременно вскричали сразу же и воевода, и ка-Джаду.

— Что такое? Войска будут собираться ещё не одну неделю. Отряды моджар, вассальных мне, и вовсе будут у Бхопалара лишь через двадцать дней. Я полагаю, мои земли ждёт большая война на севере. И первая её часть пройдёт в обороне, разве я не прав? — присутствующие двенадцать человек склонили головы. — В таком случае, нужно освободить будущие поля боя от наших людей. Я уже приказал отправиться гонцам. Крестьяне из деревень, которые стоят к границе с эмушитскими землями ближе двенадцати дней пешего хода, должны покинуть свои дома и уйти на юг. Именно поэтому мне нужны там столь плодородные земли, чтобы не было голода. На севере у нас всего несколько небольших крепостей и… — он выжидательно посмотрел на воеводу.

— Индрахутара. Большой город с хорошими укреплениями.

— Который и станет основным лагерем для моей армии вместе с другими небольшими городами. От войны побегут многие жители, так что маленькие города обезлюдят. Они имеют стены. Отправим туда отряды воинов и сатьянов Храма. Получим крепости. Сама же Индрахутара недавно восставала. И я опасаюсь нового восстания. Воины и мудрецы Фараона охладят их пыл и подготовят город к долгой осаде и к войне. Эмушиты никогда не наступают сразу. Сначала в наших землях появятся небольшие их отряды. Думаю, меджайи и чародеи из Та Кемет вполне могут справится с ними. Особенно, если им будет подчинён местный гарнизон. Мы же пока спокойно соберём основную армию, укрепим мелкие городки и поселения, после чего встретим врага на наших условиях.

— Это разумно, повелитель, — и правда. Судя по всему, чернокожие некроманты уже со дня на день готовы будут выступить. Но судя по хроникам прошлых войн с ними, “выступить” — это у них сначала рвануть множеством отрядов разных племён, пока основные силы будут медленно собираться на границе. То есть, у нас есть около недели-другой, пока настоящая армия будет наполовину рассредоточенна по северным землям царства. Потом к ним подойдут серьёзные силы всех участвующих племён, они соберутся в большой кулак и отправятся в поход на Бхопалар. Только к тому моменту весь север царства превратиться в множество небольших укреплённых крепостей, между которыми и будет действовать основная армия, которую Раджа и планирует собрать. Египтяне же и вправду самые боеспособные воины из всех имеющихся сейчас. Поэтому истреблять тамошние небольшие отряды в сотню-другую человек они будут в состоянии. Заодно станут и гарантом того, что новое восстание в Индрахутаре не случится. Сказывается опыт Тарджабалахасара как правителя и как полководца. Он действует грамотно. И даже отправляет меня, чтобы обеспечить в ближайшем будущем избыток важнейшего ресурса любой войны: еды.

— Повелитель, — вступил в разговор один из советников. — Я думаю, что знаю, где мы могли бы найти ещё одного сильного союзника..

— И где же? — удивлённо спросил Раджа. Мне, кстати, тоже не особо понятно. Кто имеется в виду? Шумер? Вряд ли. Восточные мудрецы? Делать им нечего — воевать за нас…

— Южные кланы наг, — поклонился советник. Воцарилась тишина.

— Не про тех ли наг ты говоришь, которых мы вышвырнули со своих земель сотню с лишним лет назад? Мы загнали их в южные непролазные лесные чащи и болота, истребляли их на своих землях десятками лет, а теперь ты предлагаешь нам обратиться к ним за помощью?

— Почему нет, о избранник Тысячи? Южные кланы давно и прочно ослаблены. Будь они сильны, мы бы уже давно вынуждены были с ними воевать. Они нам не угроза. С другой стороны, наги — искусные чародеи и воины. Несколько сотен таких союзников были бы нам очень кстати. А взамен мы предложим им то, что нам нужно даже больше, чем им.

— И что же это? — фыркнул кто-то.

— Мир. И торговля, — хитро сверкнул глазами советник. — Мы больше не дружим с Горами. В таком случае, нам нужны новые друзья. В наших землях дружат либо с драгоглазыми, либо с нагами. Удивительные волшебные товары могут поставлять либо те, либо другие. Любое великое царство людей должно иметь поддержку кого-то из них. Наги ненавидят драгоглазых. Узнав, что мы готовы разорвать с Горами отношения и вернуть им небольшую часть их старых территорий, которые, кстати, всё равно сейчас пустуют, они могли бы помочь нам в войне с эмушитами. Мы ни за что купим себе дополнительную военную силу, получим мир и торгового партнёра на юге, укрепимся и не потеряем от разрыва отношений с Ракануджаром столь многого, сколь могли бы.

— Это невозможно, — едва ли не выплюнул Абтармахан, который относился к нагам не слишком хорошо, мягко говоря.

— Почему же?

— Южане ненавидят нас, люто ненавидят! Бхопалару придётся не просто прекратить гонения на них, нужно будет вступить в войну с Королевой вместе с нагами! Так и только так мы получим союз с ними! Нам сразу же напомнят о том, что когда-то храм и Бхопалар вместе с Индрахутарой истребили западные кланы! Их потомки живут на далёком юге и всё помнят! Наги несут право мести через поколения. Нам придётся предложить им союз против драгоглазых такой же, какой мы когда-то заключили с Королевой против них! Так и только так они согласятся на это!

— Я обдумаю твоё предложение, — хмуро взглянул Раджа на советника. — Мой ка-Джаду. Оцени силу Тиглата, который будет пользоваться шивкамути.

— Брахман. Очень сильный брахман, — тут же сказал Абтармахан. Ни на миг не задумался. Льстит, однако.

— В таком случае, если я посчитаю необходимым заключить подобного рода союз, на переговоры отправится он, — я аж крякнул от удивления.

— Прости, избранник Тысячи, но почему я?

— Ты второй мой ка-Джаду. И доказал свою верность. Благодаря тебе у нас теперь есть Шивкамути, — Тарджабалахасар, разумеется, знал о большей части подробностей наших злоключений в Ракануджаре. — Ты учишься ныне у Огненной Кобры, а с силой Шивкамути ты не уступишь сильнейшим нагам-чародеям. Кроме того, если я решу заключить с южными кланами союз, то к тебе отправятся несколько помощников, которые смыслят в политике. А также — посольство с дарами для южан. Абтармахана я отправить не могу: Огненная Кобра должен быть здесь. Война начнётся совсем скоро. Ледяной Ящер тоже обязан быть в войсках. Иначе это подорвёт боевой дух. Почему бы и не ты? Как я уже говорил, если это случится, то с тобой будут советники, которые помогут в переговорах.

— Как прикажешь, повелитель, — слегка поклонился я.


На совете звучало ещё много интересного, но по большей части к моим проблемам всё это не относилось. В основном разговоры шли о повышенных налогах, поставках припасов в ту или иную крепость, сборе ополчений разных городов и деревень, указе кузнецам перековывать старые инструменты в оружие и постройке в Бхопаларе новых кузниц, которые должны были принадлежать Радже, но быть отданными на время войны подмастерьям. В качестве награды за качественную работу после войны подмастерья могли бы оставить кузни себе. Это для них было особенно важно, ведь многие из них никогда бы не назвали себя мастерами, ведь денег на открытие своего дела не было. Кто-то (казначей) был против, кто-то обеими руками за. В общем, это уже не самые важные для меня моменты.


Касательно обучения у Абтармахана, то оно началось интересно.

— Ты не понял. Мне нужна только йога…

— Я. Не. Собираюсь. Делать. Что-то. Наполовину, — чётко отчеканил он. — Я либо учу тебя на совесть, либо не учу. Точка. Выбирай. Ты хотел у меня учиться? Прекрасно. Значит я буду тебя учить. Но не выборочным кускам отдельных практик, а всему искусству.

— Ты хочешь открыть мне секреты Храма?.. — оторопел я.

— Вот ещё! — возмутился брахман. — Только если ты готов стать аколитом. И никак иначе! Да Великая Тысяча! Я готов лично выбить для тебя звание сатьяна и открыть тебе наши секреты! Но ты ведь не согласишься? — я помотал головой. — Это печально. И самое неприятное — я не могу не одобрять такое поведение, — вздохнул он.

— Почему? Ты же наоборот хочешь, чтобы я стал адептом Тысячи?.. — я недоумевал.

— Не твоё дело. Потом как-нибудь… поймёшь. Когда дорастёшь.

— Мне почти сорок!

— Я не про возраст… Не важно. В любом случае, общая практика Храма называется Бхудживан-кии-Бхавана. Запомни это название. Это дисциплина, которая формировалась столетиями и стала нашей собственной формой магии. Как Нагартаддха наг, к примеру. Туда же входят и те самые знания о йоге, которые ты так хочешь от меня получить. Она — одна из составных дисциплин. Бхудживан-кии-Бхавану изучают в Храме все. Без исключения. Хотя бы основы этого учения обязан знать каждый, кто пользуется покровительством Тысячи. Более того, это учение в той или иной форме используется и для обучения джунуюдха, и для обучения воинов, которые желают постичь наши практики. Оно не ограничивает себя только чародеями.

— И что это за чудо-искусство? — удивлённо спрашиваю.

— Прояви больше уважения, — фыркнул ка-Джаду. — Для чародея оно в первую очередь несёт умение управлять и преумножать свою жизненную энергию, укреплять тело и стягивать духовные линии, обращая их прочными канатами, по которым может течь как мана, так и прана. И даже их смесь вместе с силой духа-союзника. Именно триада силы духа, маны и праны и лежит в основе нашего основного учения. Отсюда и название. В общем и целом, все практики направлены на то, чтобы укрепить твоё тело и душевные скрепы для взаимодействия с духом-спутником. Сначала управление маной и праной вместе и по отдельности, затем — слияние с духом-спутником в разных вариациях. В том числе — борьба за тело.

— Полная одержимость?! — подскочил я.

— Да. Откуда такая реакция? — он сильно удивился.

— Вы… Вы… Вы грёбаные психи! — я не находил слов. Для меня как для демонолога, пусть и довольно посредственного, впустить в своё тело кого-то и более того — впустить с целью стать полностью этим кем-то одержимым… Да это почти как для Абтармахана… — Для меня это почти то же самое, что для тебя стать личем! — возмутился я.

— Стать КЕМ?! — Кобра аж вспыхнул. У него реально волосы загорелись, спалив повязанный на манер банданы на голову белый платок, который защищал его от солнца (вот зачем ему?..).

— Вот-вот! Да я учился у человека, который считался в Империи основным борцом со всякими тварями! Я у него в учениках не раз изгонял из тел одержимых всякую нечисть и даже демонов! Я!.. Я!.. Ты хочешь, чтобы я впустил в своё тело кого-то и выдал ему полную свободу?! А потом боролся за самого себя?!

— Именно так! — внезапно рявкнул Абтармахан. — И я готов плюнуть в лицо твоему учителю лично, если он, будучи тем, о ком ты говоришь, не научил тебя сопротивляться захватчикам тел и не научил бороться с ними! Ясно тебе, шумер! Это основополагающая тренировка воли и собственного духа. И если ты не готов переступать через себя и нажимать своими голыми пятками на горло своим страхам, то проваливай в чёрные глубины теней к самому поганому Эмуше!


Принцип натолкнулся на принцип, а коса столкнулась с такой же косой. Мы оба сверлили друг друга взглядами. При этом я, кажется, настолько выбесил Абтармахана, что его глаза, смотрящие в мои, стали красным рубинами.


— Мне нужно подумать, — раздражённо сказал я, с трудом взяв себя в руки.

— Думай, — аж сплюнул брахман. — После совета у Раджи я желаю услышать твой ответ, — чуть больше суток? Мне хватит… Наверное.


Тогда я ушёл и долго размышлял над нашим разговором. Для меня это было неприемлемо — пустить кого-то в своё тело? Вот ещё! А уж отдать контроль? Или пустить, чтобы драться за собственное тело? Да лучше сразу Пазузу в пасть, полную трупных червей и гнилостных жуков! Но тогда придётся отказаться от обучения, за которое я заплатил немалую цену. И, более того, Абтармахан в чём-то прав. Только так можно по-настоящему научиться противостоять тем, кто пожелает сделать меня одержимым. И укрепить свою волю, которая является для мага одной из основополагающих качеств… Но само моё естество при одной мысли о таком кричало: “Нет! Не смей!” Я был в растерянности.


Следующая встреча произошла уже после совета.

— Что ты решил? — спокойно спросил ка-Джаду.

— Я… Буду у тебя учиться, — словно бросаясь в омут говорю. Кто бы знал, как тяжело мне дались эти слова!

— Я надеялся именно на такой ответ, — мрачно ухмыльнулся он. — Для обучения в самом начале дух-спутник не нужен. Тем не менее, я немного о них упомяну. Сила адептов Тысячи — это наша собственная сила и сила наших духов. Если дух слаб, то человек должен быть силён. Если слаб человек, то должен быть силён дух. Первое встречается. Хороший пример — Роши. Сатьян, несмотря на слабого духа, который мог бы подойти едва ли не аколиту. Второе почти никогда не встречается. Сильным дух может стать только в процессе собственного роста. Либо рост уже вместе с чародеем, либо без него. В частности, хамелеон Роши значительно прибавил в силе, пока был с ним. Обратно — мой дух Огненной Кобры древний и могущественный. Я долго искал его и далеко не с первого раза заключил с ним союз. Обычно сильного духа сделать своим спутником очень непросто. Хотя бы потому что помимо того, что такого нужно уговорить, необходимо ещё и как-то с ним взаимодействовать. На воплощение форм и силы могучего духа в реальность у простых аколитов просто нет сил. Это приводит к тому, что у многих два духа и больше: тот, который был с ними во время ученичества и тот, которого они отыскали позже. Или к тому, что некоторые начинают искать себе спутника лишь став сатьянами. Это приводит к дисбалансу в триаде, когда мана и прана уже развиты, а вот духа попросту нет. Но дисбаланс быстро выравнивается, хотя это и крайне непростой путь. Мало кто так делает.

— А та твоя птичка…

— Как и ещё несколько слабых духов. Следует за мной ещё с тех времён, когда я был неофитом.

— О…

— Да. Но к чему весь этот разговор. Тебе повезло дважды. Во-первых ты, начиная ученичество, уже имеешь немалые объёмы маны. И, что меня слегка удивляет, праны. У чародеев её в любом случае немного больше, чем у обычных людей, но у тебя для того, кто не учился управлять жизненной силой, праны аномально много. На уровне очень развитого аколита Храма, — ещё бы: очки в неё в своё время вкладывал. Ещё во время побега из Шумера. Да и развивал долго. Прекратил чуть ли не в конце войны с куклусами. — И тебе дважды повезло, ведь ты уже успел привлечь внимание одного сильного духа, который может стать твоим спутником.

— Шак’чи?.. — удивлённо всмотрелся я в полупрозрачную обезьяну с пылающей шерстью.

— Да, именно он. Огненная Обезьяна, ученик Огненной Кобры. Неплохо звучит, не так ли?.. — хмыкнул брахман.

— Да, наверное… — слегка осоловело кивнул я.

— Шак’чи теперь будет сопровождать тебя. Ему нужна прана, но если он будет спать, то совсем немного. Многие чародеи Храма пользуются посохами или деревянными бусами, чтобы держать там своих спутников-духов. Я принёс тебе Ветку белой яблони. Из этого дерева когда-то был вырезан посох самого Шак’чи. Физическая форма давно выгорела, но атрибут остался с ним, как видишь, — обезьяна с гиканьем кувыркнулась в воздухе, нанося по невидимому противнику несколько размашистых ударов появившимся у него посохом. — Думаю, ему идеально подойдёт. На наших занятиях я буду учить тебя управлять жизненной силой, пользоваться шивкамути, благо, там нет ничего сложного, а также помогу тебе вырезать посох для твоего спутника. Согласно приказу Раджи, ты отправишься через четыре дня. За это время ты должен освоить несколько простых упражнений и перенастроить Шивкамути под себя. Упражнения будешь делать сам в пути. Кроме того — закончишь посох для этого неугомонного, — брахман дёрнул бровью, когда дух сделал через него сальто. — В пути будешь подпитывать Шак’чи каплями своей праны и силой Жемчужины. Если напитаешь его максимально, то он сможет воплотиться и помочь тебе разобраться с врагами. Сил уйдёт много, но в Жемчужине их всё равно прилично. Не обеднеешь. А теперь, садись в удобную позу. Для начала нужно будет почувствовать жизненную энергию…


Честно говоря, эти несколько дней показались мне адом. Брахман, чтоб его Пазузу поцеловал, изматывал меня бесконечными медитациями, за которыми следовали тренировки. Чтобы управлять праной, нужно было невероятно развитое тело. Первый этап состоял в том, чтобы почувствовать прану. Мне иногда за счёт неё колдовать приходилось, так что ничего сложного. А вот дальше… Дело в том, что прана не просто где-то там находится. Она течёт по телу. И в зависимости от скорости потока праны, можно использовать определённую её часть. Грубо говоря, организм может некоторые потери праны восполнить, но довольно небольшие. Если тратить дальше, то тратиться будут в буквально смысле годы жизни и здоровье. А вот это самое количество, которое можно относительно безопасно потратить (ценой уязвимости к болезням и слабости) определяется объёмом всей праны и скоростью её течения. И тут вот довольно интересный момент. Чисто теоретически, ускоряя течение праны в теле можно добиться продления жизни и даже омоложения. Огромной регенерации. Всё то же самое и при увеличении количества жизненной энергии. Но вот чисто практически ускорить ток праны на постоянной основе крайне непросто. Тем более — ускорять его на протяжении всей жизни. Но вот краткое ускорение опытные пользователи этой силы выполняют легко. На моих глазах Абтармахан безо всяких заклинаний заживил широкий и глубокий порез ножом на руке исключительно за счёт ускорения тока праны. Такие фокусы проходят, понятное дело, за счёт уменьшения количества самой жизненной энергии. И снова всё упирается в тот самый условно безопасный лимит для тела.


Первой важнейшей целью начинающих обучение было условно выделить часть этого лимита. Приучить своё тело не полагаться на него. И вообще понять его пределы. В частности, можно отдавать эту прану духу или использовать для техник усиления тела, можно использовать для ускоренного отдыха после физических упражнений, позволяя организму быстрее восстановиться. Именно этим я и занимался. Учился взаимодействовать со своим новым спутником и учился у него драться посохом, изматывая своё тело. Огненная обезьяна был невероятно гибкой. И дрался этот дух истинно по-обезьяньи. Сверхловкие движения, изгибы под невероятными углами, использование хвоста и жуткая реакция. Я напитывал его маной и каплями праны, после чего он мог со мной проводить спарринги. Он не обретал полную телесную форму, но мог осуществлять физические воздействия. Благодаря чему легко избивал меня, показывал приёмы, заставлял выгибаться так, что связки натужно скрипели. Потом мы отрабатывали. И он снова меня избивал. А когда я падал без сил, то приходил Абтармахан и заставлял напитать тело праной. Это было подобно тому, как уставшему и мучимому жаждой человеку вместо воды дают стакан с кровью. Его кровью. Только что сцеженной. И более того, “цедить” я должен был сам. Жуткое ощущение, заставлявшее меня бороться с самим собой и с инстинктом самосохранения. Забирать свою жизненную силу — это значит постоянно бороться с инстинктом самосохранения. Если немного — то ещё ничего. Всё равно что палец кольнуть. Но речь шла не о капле крови из пальца, а о том, чтобы перерезать вены!


После этого оба “наставника” заставляли меня вставать и вновь сражаться. И самое сложное было в том, что тело вновь становилось бодрым и активным, только вот на него всё равно накатывала жуткая слабость из-за нехватки праны. А процессы в организме от такого надругательства над самой сутью жизненной силы, регулярного надругательства, прошу заметить, приходили в дисбалансное состояние. Итогом всего этого ужаса становилась кровь из носа, помутнение зрения, стук в ушах, слуховые галлюцинации и проблемы с пищеварением после тренировок. На этом мы заканчивали обычно, после чего я наедался и отсыпался около получаса-часа, а позже начиналась длинная лекция про духов, особенности взаимодействия с ними и про их вместилища. И в процессе я должен был ватными руками пытаться вырезать для спутника посох. При этом последствия потерь жизненной силы приводили к тому, что сердце стучало, словно бешенное, в глазах двоилось, а дышать было тяжело. Ощущение было, словно пробежал десяток километров и сбил всё, что можно: от сердечного ритма до дыхания. И это после сна! Холодный пот, головокружения и частая кровь из носа стали вечными спутниками. Как и болезненный внешний вид. Хорошо ещё, Абтармахану хватило ума предупредить об этом Раджу, иначе бы никуда он меня не отпустил бы.


На третий день, когда я смог перенастроить Шивкамути на себя и зачерпнуть из неё ману жизни, стало сильно легче. Я вообще заметил, что во время сна при недостатке праны начинает теряться мана. Видимо, организм её каким-то образом перерабатывал. Как — не знаю. И теперь, имея доступ к огромной мощности источнику маны, тем более — маны жизни, я мог относительно быстро восстанавливаться. Особенно — во сне. Но Абтармахан быстро обломал всю малину, заставив тренироваться больше, а заодно и сказал подпитывать Шак’чи напрямую от Жемчужины.


Такое издевательство не могло пройти бесследно. Всего за четыре дня я набрал новый уровень. А перед самой поездкой брахман довёл меня до натурального истощения, кажется, превысив лимит праны, которую можно тратить. Смысл тренировки был в ускорении движения праны и умении её контролировать. Кратковременно я научился ускорять ток праны, но всего на пару секунд и совсем немножко. Это мне особо ничего не давало. Максимум — на небольшой промежуток времени (секунда-две) обрести чуть большие возможности и силы. Оттолкнуться сильнее, чтобы дальше прыгнуть или ударить посильнее учебным посохом второго “учителя”. Не более того. Но брахман довёл меня до такого состояния, что судороги стали сводить всё тело. Адски болели сердце, печень и глаза. И мне пришлось ускорить ток праны, чтобы облегчить своё состояние. Как уже говорилось, основной важнейший показатель — это “давление” праны. Оно зависит от количества жизненной энергии и скорости её тока. То есть, даже если потратить много праны, но сильно ускорить ток, можно сохранить нормальное состояние. И этот самый лимит доступной для траты праны как раз и зависит от критического уровня “давления”, который понижать никак нельзя. Вот поэтому, зайдя за “предел”, я вынужден был ускорить ток праны, чтобы привести себя в хоть какой-то порядок.


Проблема в том, что ускорять ток праны я умел плохо и ненадолго. Больше семи часов я просто лежал на траве, скрючившись в позе эмбриона. Единственное, что я делал, так это ускорял ток праны, потом терял концентрацию и контроль и скрежетал зубами от боли и слабости. А потом снова ускорял поток. Ужасная ночь, которую я вряд ли когда-нибудь забуду. Так плохо мне не было давно. Когда уровень доступной жизненной силы слегка возрос, я смог забрать из Шивкамути магической силы столько, сколько смог, превысив свой резерв и достигнув магического опьянения. Впрочем, в этом состоянии это было даже хорошо. После я просто отключился.


Вряд ли солнечные лучи смогли бы меня тогда разбудить, но вот пинки Абтармахана — очень даже. Он пинал очень больно и очень обидно. А ещё я знал, что он может начать горящими пальцами оставлять ожоги, чтобы заставить меня встать. Неприятным открытием стало то, что при сниженном “давлении” праны регенерация была откровенно плохой. Ещё — у меня чесалось горло. Это было настолько неожиданным ощущением, что я даже сначала не поверил. Как так? Мой закалённый организм умудрился заболеть от одной не особо и холодной ночи на траве? Но да. Так оно и было.


— Ты выглядишь хуже, чем мертвые слуги эмушитских проклятых кудесников, — буркнул ка-Джаду.

— Иди в пасть к Эмуше, — прохрипел я, снова сбившись. Это была уже вторая попытка начитать шепотом очищение Инанны. Использовать следовало сначала его. Да и исцеления малого у меня заготовлено не было: только среднее. Придётся начитывать всё. А губы слушаются отвратительно. Да и накатывающая слабость не особо помогает. А ещё из носа течёт кровь. И, кстати, судя по разводам на одежде и груди — не первый раз за ночь. Тело покрыто липкой ледяной испариной и всего колотит. Ко всему прочему — в глазах перманентно темнеет. Сосредоточившись, ускоряю ток праны и таки дочитываю Очищение. “Давление” вернулось в норму. Оставалось совершить второй подвиг — начитать малое исцеление. Благо, если зачерпнуть силу из Шивкамути, которую принёс Абтармахан (не оставлять же одно из величайших сокровищ всего полуострова валяться рядом с бессознательным мной), то становится слегка легче. Наконец, малое исцеление тоже было начитанно.

— Обязательно пойду. У нас тут как раз с его правнуками война намечается, — усмехнулся он.

— Тебе уже собрали лошадь. И заводную тоже. И сумки с припасами. Отправишься в сопровождении пары птичек Храма. Через них с тобой будут связываться.

— В жёны тебе Пазузу, Абтармахан… Куда я в таком состоянии отправлюсь?.. — внезапный порыв рвоты скрутил меня так резко, что я даже оправиться не успел. Благо, брахман смог отскочить от потока блевотины.

— Так вот, почему мало кто любит брать учеников?.. — весело хохотнул ка-Джаду, огладив бороду.

— Сволочь, — пробормотал я в перерыве между плевками остатков желчи. В руках смог материализовать воду, которой прополоскал рот, затем напился. Смог даже умыться.

— Не без этого. Но порталами пользоваться я тебе всё ещё запрещаю. Теперь уже как твой учитель. А потому ты отправляешься через два часа. Телепортироваться можешь только в крайних случаях. Постарайся обойтись без этого. Два часа тебе, чтобы привести себя в порядок. Тут недалеко ручей. Сам знаешь, где именно. Иди и помойся. Сменная одежда, помню, у тебя есть. Советую постоянно ускорять поток праны. Рано или поздно организм восполнит её количество. До этого же времени будешь себя получше чувствовать. И да. В пути не забывай про тренировки. Без фанатизма: не доводи себя до усталости, но ускорять поток не переставай. И можешь передавать нашему другу чуть больше жизненных сил, — он покосился на отвратительно весело перестукивающую хвостом и посохом обезьяну.


Да чтоб тебя, грёбаный бхопаларец! Как ты вообще можешь быть настолько сволочью?! У меня даже нет сил злиться или лишний раз сказать что-либо… Чёрт, да у меня шестьдесят два свободных очка! Я мог бы просто вбросить всё в прану и избежать этих жутких тренировок! В конце-то концов! Одно очко — эти либо пятнадцать единиц маны, либо пять — праны. У меня жизненная энергия сейчас застыла на семиста девяноста. То есть после использования всех свободных очков выйдет ровно тысяча сто! Судя по моим прикидкам, это уже уровень праны сатьяна. При этом, далеко не начинающего! И на кой я прохожу весь этот ад, которому нет ни конца ни края?! Но… Что-то грызёт на грани сознания. Конечно, можно уехать выполнять это грёбаное задание Раджи… Или просто по мере тенировок вкладывать постепенно очки, чтобы изобразить быстрый рост, но… Чёрт!


— Эй, Абтармахан.

— Да?..

— Предположим, — я с кряхтением сел, почувствовав прилив слабости, — у меня есть способ быстро и безболезненно увеличить количество своей праны. И именно им объясняется мой нынешний аномально большой объём…

— Насколько серьёзно увеличить? — впился в меня взглядом брахман. — И что за способ?

— Сказать не могу… И никто кроме меня им всё равно не воспользуется. Насколько… Чуть меньше чем в полтора раза. Скорее — примерно на треть… Около четырёх девятых того, что я имею сейчас.

— Вот оно как, —брахман задумался. — И что же? Не будет никаких последствий?

— Никаких отрицательных. Вообще, — с готовностью закивал я.

— И ты решил поинтересоваться моим мнением, а не сделать это во время своего путешествия? — с интересом приподнял он бровь. Я настороженно кивнул головой. Он всё же мой нынешний наставник. Да и… Грызёт меня какой-то червячок сомнения… — Это можно сделать, — он серьёзно?! — Но сначала ты должен увеличить объём жизненной силы традиционными методами. Где-то на четверть или треть от твоего нынешнего резерва. Тогда можешь использовать этот свой… способ.

— Эм… — новая волна усталости дополнила отвратительное настроение и разочарование, когда система решила подсластить пилюлю:


Задание “Тайна превосходства” дополнено.

Дополнение.

Условия:

Не использовать свободные системные очки для увеличения доступного количества праны, пока оно не будет увеличено до “1000/1000” естественным или иным другим путём.

Награда за выполнение условий дополнения: увеличение резерва праны +50, увеличение резерва маны +10”


Сказать, что у меня не было слов — ничего не сказать. При этом слов не было как цензурных, так и нецензурных. Я просто не понимал. КАК?! Как Абтармахан дважды мне выдал задание?! При этом второй раз оно вообще пошло в качестве дополнения к первому! При этом по факту они являются отдельными заданиями, так как, судя по справке, невыполнение одного из них (основное задание “Тайна превосходства” или дополнение к нему) не приведёт к провалу, собственно, другого. То есть, завалив, например, условие про телепорты, я всё равно могу выполнить дополнение. И наоборот. Но какого чёрта они теперь написаны, словно являются одним заданием, хотя по факту — два разных?! Как вообще можно дополнить задание?! И как этот пазузов брахман смог это сделать?!


— Я… Сделаю, как ты говоришь, — морщусь и вытираю рукой снова хлынувшую из носа кровь.

— Вот и хорошо, — кивнул он. — А теперь — приведи себя в порядок. Раджа не должен видеть полутруп, когда будет смотреть на тебя. Да и про меня уже поползли слухи, что я тут из тебя прану высасываю вместо того, чтобы учить.

— Пффф…. Ты похож на вампира, — буркнул я. — только методами! — тут же поспешил поправиться. Когда глаза наставника нехорошо заблестели алым.

— Думаешь, это менее обидно?.. — сузил он брови.

— Конечно! — совершенно честно отвечаю. — Лучше быть садистом, чем вампиром. Точно тебе говорю!


И вообще, даже не вру. Вампиры — мерзкие твари. Даже живые. Даже если вампиром становится маг, то есть просто некто начинает на постоянной основе сосать прану, он всё равно омерзителен. Так думает весь Шумер, так думал Халай Джи Беш и так считаю я. Отвратительные твари, какие бы маски они ни надевали: трупа ли или чародея.


С кряхтением встав, я кое-как поковылял к ручью, опираясь на учебный посох, которым сражался с Шак’чи, всем весом. Ручей с утра был холодный. Ещё к тому же и мелкий, но я таки в нём помылся. Гидрокинез помог согнать с тела воду, а инвентарь обеспечил новой чистой одеждой. Нужно заказать ещё несколько комплектов, а то чистых и целых осталось всего парочка. Во дворец шёл пешком, опираясь на всё тот же посох. Идти было довольно тяжело. Тело было сковано усталостью и каждое движение давалось так, будто я весил под тонну. Даже ровную спину едва удавалось удерживать. Усталость то и дело пыталась заставить испортить осанку и сгорбиться. Тем не менее, я сумел не только добраться до города, войти в него, пересечь несколько кварталов и зайти на территорию дворца, но даже и дошёл до кухни, где плотно поел. Обычно это слегка помогает. По-хорошему мне бы сейчас часов этак двадцать поспать. Тогда я смогу прийти в относительную норму, но куда там! Во дворе уже готовят лошадей, а потому следует ещё раз попытаться ускорить ток праны и пойти отправляться.


Окончательно настроение испортил норовистый жеребец. Я раньше пытался с лошадьми по-доброму, но сейчас, когда состояние оставляло желать лучшего а настроение было ни к чёрту, я, едва не потеряв равновесие от взбрыкнувшего коня, спрыгнул обратно на землю и схватил животное за морду. Слуга-конюх пытался там что-то лепетать. Он, видимо, думал, что наказывать я собираюсь его за строптивого жеребца, но нет. Маны было в достатке, так что лошадь была сжата в тиски телекинезом. Ментальные щупы протянулись к разуму животины, а кулак, поднесённый к морде загорелся огнём. Я очень чётко через ментал протранслировал своё раздражение и одну простую установку. Я главный! А если эта тварь ещё раз взбрыкнёт, то с огненным кулаком познакомится куда ближе, чем сейчас. Скованная телекинетическими тисками испуганная лошадь пыталась вырваться или дёрнуться, но могла только жалобно ржать. Отпустив её, я снова запрыгнул. Кажется, конь даже дышать лишний раз боялся, чтобы мне удобнее сиделось и не трясло. Я от такой покорности даже за ушком животное почесал, заставив вздрогнуть всем телом.

***

Глядя на отъезжающего посланника, Раджа задумчиво сказал стоящему рядом Адаалат-ка-Джаду:

— Видимо, своим методам обращения с благороднейшими из животных ты уже успел его научить?

— Это просто самый верный способ заставить их слушаться, — довольно усмехнулся брахман. — В твоих конюшнях, повелитель, они живут лучше, чем многие из твоих подданных. И иногда им следует напоминать, кто главный. Рад, что Тиглат сам до этого дошёл.

— Тиглат? Не шумер и не чужак? Именно Тиглат? — насмешливо спросил Тарджабалахасар.

— Ну почему же. Он, конечно, Тиглат. Странно было бы отрицать его имя, но и чужаком он быть не перестал, — задумчиво протянул ка-Джаду.


========== Глава 24 ==========


Комментарий к Глава 24

Кажется, на этой части я отдохнул. Это вторая из четырёх частей, на которые мне пришлось разрезать последнюю главу. По-хорошему, это должна быть одна глава, но пусть лучше будет небольшими кусками, а то слишком большой объём выходит.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник