Анимус. Пламя техноэволюции

7

Только что доктор Сумаи знакомил Артуро с общими деталями предстоящей операции.

Теперь же он дирижировал оркестром роботов, исполняющих операционную симфонию на сцене, разместившейся под крышей подобной шлему конструкции.

Стоя внутри световой трубы пространственного голографического пульта, он периодически взмахивал руками, доставая из небытия виртуальные блоки управления различными хирургическими устройствами, и с ловкостью опытного мага заставлял роботов танцевать под свою неслышимую музыку.

Картины другого мира и его персонажи разорвали связь мозга с реальностью, до краёв заполнив сознание Эрики.

Сейчас оно всецело принадлежало устройству, охватывающему её голову. И хотя это чужеземное изобретение передавало большинство чувств и мыслей персонажей, многие моменты относящиеся к техническому прогрессу и устройству параллельного мира приходилось додумывать самой Эрике.

Некоторые технологии были привычны обитателям этой реальности. Поэтому, на чём основан принцип их действия, никто не удосужился сделать акцент. Детали других, по-видимому, были засекречены даже для представителей параллельной вселенной. Вот и сейчас, в операционной происходили процессы, которые можно было назвать научными либо магическими, в зависимости от осведомлённости человека, дающего им характеристику.

Посреди зала, окружённый толпой механических созданий, на уровне пояса среднего человека, горизонтально лицом вниз парил полностью обнажённый человек.

Повёрнутая к полу часть тела была помещена в непрозрачный чехол, так что, личность оперируемого было сложно определить.

Под действием невидимой силы кожа и некоторые мягкие ткани достаточно быстро испарились, оголив белые кости черепа и позвоночного столба.

Из «рукава» одной, участвующей в концерте доктора машины, в область левитации полилась прозрачная жидкость с желтоватым оттенком и образовала кокон, охвативший оперируемого.

Пациент напоминал младенца, заключённого в объятьях околоплодных вод с той разницей, что был вытянут по стойке «смирно» и парил в некотором удалении от поверхности пола.

По-видимому, это была «живая вода» — жидкость, поддерживающая жизнеспособность органов даже в момент отключения их от других систем. Возможно, в её состав ещё входили и нанороботы, обеспечивающие движение этой жижи по блокированным сосудам.

Следующим этапом сложнейшей процедуры стало полусферическое размещение «щупалец» четырех роботизированных машин над телом левитирующего человека, что повлекло за собой очередной слабообъяснимый процесс.

Более или менее крупные части костей позвоночника и черепа отделялись, а затем удалялись в специальный отсек.

В завершение процесса, оставшаяся скелетная структура, некогда защищавшая мозг от механических повреждений, начала испаряться подобно мягким тканям, бесследно исчезнувшим несколько минут назад, только значительно медленней.

Возможно, щупальца посылали множество точных невидимых лазерных лучей высокой интенсивности, способных удалить костную структуру, не задев ни один живой участок мозга.

Справившись с задачей, полусферическая сеть тонких роботизированных конечностей свернулась, а тело, бесцеремонно отделённое от своего координирующего органа, проследовало в тот же отсек, что и обломки костей черепа.

Посреди операционного поля битвы одиноко парила, омываемая живительной жидкостью, основная единица человеческого сознания, вместилище знаний человека и координатор всех его действий.

Пузырь «живой воды» приобрёл более интенсивную окраску, похоже, вследствие окрашивания кровью, пролившейся из биологического сосуда, как напоминание о принадлежности человека к живой природе.

Роботизированный оркестр замер, в поле левитации ничего не происходило, казалось что время остановилось в этой пространственной точке. Только движения доктора Сумаи, ускорившего свой дирижерский танец, свидетельствовали о невидимой глазу работе диагностирующих устройств, оценивающих состояние одиноко парящего человеческого органа.

Сумаи прекратил размахивать руками. Машинально вытёр рукавом медицинского халата выступивший от напряжения пот и посмотрел в сторону левитационного операционного стола.

Это был антракт, занявший один глубокий вдох и выдох доктора.

Окончив чрезвычайно краткий перерыв, Сумаи вскинул руки пред собой и извлёк из ниоткуда виртуальный трёхмерный блок управления следующим этапом операции. Нажатием же пространственной кнопки он прервал отдых своих механических подчинённых.

Операционная вновь ожила. Сквозь проницаемую мембрану «жидких барьеров» на левитационные поля дорожек-транспортёров устремились комплектующие для сборки усовершенствованного тела. Первым делом на транспортёре оказались металлические составляющие черепа и позвоночника, представляющие собой разрозненные кусочки мазаики, которую предстояло собирать роботам-виртуозам, окружившим левитационный операционный стол в предвкушении столь тонкой работы.

Проплыв над транспортной дорожкой к операционному пространству, компоненты перемещались из одного левитационного поля в другое и оказывались в высокоточных руках-манипуляторах хирургических машин.

Переселение мозга в новое вместилище напоминало процесс облачения средневекового рыцаря в доспехи. Точно подогнанные по размеру частицы позвоночника и черепа размещались по отдельности в отведенных для них местах чтобы подвижным или неподвижным образом соединиться с соседними частями, опоясывая и тем самым защищая нежный желеобразный орган.

Судя по всему, неподвижные соединения с помощью какой-то технологии превращали разрозненные части в монолитную структуру, но и подвижные соединения не уступали в прочности своим слившимся воедино собратьям.

Похоже, облачить биологическую структуру в «рыцарские доспехи» представляло самую трудную задачу в ходе всей операции. На это ушла уйма времени и потребовалась высокая точность сборки, от которой зависела львиная доля всего предприятия.

Дальнейшие же манипуляции производились механическими виртуозами легко и непринуждённо, напоминая производственные процессы, связанные со сборкой любых автоматизированных машин.

Как только последняя часть черепной коробки заняла своё законное место, в свете следующего этапа операции, в помещение ворвались полчища заранее подготовленных металлических частей человеческого скелета и одновременно принялись занимать соответствующие их естественному расположению позиции. Манипуляторы помогали им обрести своё место, устанавливая и крепя их к основанию. Скорость сборки скелета ошеломляла. Более двух сотен костей за какие-то секунды превратились в собранный человеческий остов.

Процесс сборки снова остановился.

Как солдаты, неподвижно стоят в строю по команде «смирно» при виде проходящего военачальника, так и машины застыли при появлении в операционной предмета, отдалённо напоминающего большую металлическую флягу, окрашенную в цвет золота.

Сопровождаема полнейшей тишиной, при поддержке левитационного транспортера, фляга проследовала в область проведения хирургических манипуляций, направляясь к рёберной структуре грудной клетки.

Сумаи, не прекращавший руководить ходом операции, ткнул указательным пальцем в пространство, где, судя по всему, располагалась очередная виртуальная кнопка.

Его действие заставило грудину, выполнявшую роль замка, расколоться на две части и развести рёбра, словно ворота, в двух противоположных направлениях.

В открывшееся грудное пространство механические помощники доктора поместили «флягу» идеально подходящую по форме отсеку, который на долгие годы станет колыбелью для позолоченного устройства.

Затем «рёберные ворота» захлопнулись, а грудинный замок заблокировал доступ к устройству, поставляющему колоссальное количество энергии в новое искусственное тело.

Большая позолоченная фляга являла собой гений инженерной мысли в сфере ядерной энергетики и представляла миниатюрный реактор, в основе работы которого лежал термоядерный синтез, способный вдохнуть в усовершенствованное тело силы, о которых человеку до сих пор и не мечталось.

И снова, в среде операционного левитационного поля замелькали манипуляторы искусственных хирургов, оснащая только что созданный скелет механическими мышцами, двигателями и различными устройствами, являющимися важной частью кибернетически усовершенствованного человека.

Этот этап был не столь молниеносен, как сборка скелета на основании уже собранного позвоночного столба.

Наверняка замедление темпа было вызвано сложностью интеграции нейронных путей в искусственную структуру. Тем не менее, даже такой сложный процесс не отнял у чудо-хирургов много времени.

Человек, заботливо поддерживаемый хирургическим левитационным полем, походил на лишенный кожи манекен, сошедший с ознакомительного плаката какого-либо медицинского учреждения. Правда, нерадивый студент медик ради шутки выкрасил все видимые части скелета металлической краской.

Модернизированное тело, наконец, изменило своё положение в пространстве и променяв левитационное поле операционного стола на аналогичное, вырабатываемое транспортёрным устройством, отправилось в короткое путешествие, не покидая пределов помещения.

Пунктом назначения являлась горизонтальная кабина, напоминающая габаритную барокамеру. В ней пациент приобретал окончательные черты, присущие его индивидуальности.

Трёхмерный принтер, каковым на самом деле являлась камера, должен был в точности воссоздать особенности всего кожного покрова, ногтевых пластин и ушных раковин. Также задачей этого устройства являлось вплетение искусственных нейронных путей и объединение их с биологической нервной системой.

Это потом искусственная кожа будет сама восстанавливаться, а пока что её мельчайшие частицы медленно наносились этим устройством на подготовленную структуру практически законченного усовершенствованного тела.

Волосяной покров интегрировался здесь же, одновременно с наращиванием кожи, так что из камеры должен был появиться на вид обычный, ничем не выделяющийся человек.

Ещё сутки он проспит в покоях реабилитационной камеры. Это время займёт объединение биологических и искусственно созданных нейронов, после чего слияние биологической и механической основ преображённого организма можно будет считать законченным.

Доктор Сумаи настороженно посматривал на движущиеся в пространстве графики, характеризующие стабильность состояния пациента, осознавая из горького опыта, что жизнь этого человека будет зависеть не только от искусно проведенных хирургических манипуляций.

«Новорожденному» предстояла сложная психологическая адаптация, способная обратить силу мысли человека против него же самого.