Альтерверс

Глава 5.

В кабинете повисла тишина. Ни один из Матвеев не ожидал встретить своего дубликата. С одной стороны — оперативник СКАР, верный службе, дисциплинированный, способный найти компромисс. С другой — тот, кто разочаровался в системе, прошёл через потери и выбрал иной путь. Они целились друг в друга, окружающие их люди замерли в ожидании следующего действия.

— Брось оружие, — потребовал оперативник. — Это конец.

— Ты не представляешь, сколько раз я слышал эту фразу, — с наглой улыбкой ответил другой.

Матвей поправил длинные, непослушные волосы и резко отскочил назад. На устройстве, похожем на смартфон, он набрал какие-то цифры — единственный шанс спастись.

Неожиданно для оперативника на стене кабинета появился равнобедренный треугольник, заполненный неоновой фиолетовой пеленой. Поняв, что нарушитель пытается улизнуть, Матвей бросился на него, попытался повалить на пол. В ответ другой Матвей ударил дубликата в бок, попытался вырваться.

— Не стрелять! — одновременно крикнули дубликаты.

Между ними вспыхнула короткая возня. Один бросался с кулаками, другой парировал, стараясь перехватить инициативу. Они сцепились в плотном захвате, завихрились в напряжённой борьбе — и в следующую секунду оба рухнули в неоновую пелену треугольника.

Переход резко закрылся.

Они пролетели около полутора метров и рухнули в мягкую болотистую жижу. Падение с большей высоты могло бы обернуться трагедией.

Вокруг — синеватая тьма, сквозь которую едва просматривались силуэты деревьев. Их густые кроны затягивали иссиня-чёрное небо.

Матвей приземлился лицом прямо в грязь, замазав бороду и левую щёку. Попытался подняться, но руки утопали в вязком иле.

Слева тяжело дышал его дубликат — тот упал навзничь и, похоже, на мгновение потерял дыхание. Рядом, наполовину зарывшись в грязь, торчало устройство. Экран погас, корпус испачкан и заляпан. Высокотехнологическое устройство превратилось в бесполезный кусок пластика и микросхем.

— Твою мать, — ругнулся Матвей. — Сука! На кой чёрт ты на меня полез?!

— Молчал бы, — запыхавшись, ответил оперативник. — Предатель.

— Идиот. Просто идиот. Похоже, мы тут застряли. Где мы?

Матвей медленно поднялся, отряхнул джинсы и осмотрелся. Вокруг — пугающий полумрак.

— Сука! — крикнул он в сердцах и с размаху ударил дубликата ногой в живот.

Оперативник фыркнул и скрючился от боли. В глазах потемнело. Перевернувшись, он попытался нащупать рукой пистолет, но тот, видимо, отскочил слишком далеко.

— Ублюдок, — сказал он и закашлялся, — убийца. Какого чёрта ты забыл в нашем объекте?

Оперативник медленно поднялся на колени. Лицо, руки, половина туловища перемазаны тёмно-зелёным илом.

— Кто ты вообще?

— Видимо, ты, — усмехнулся Матвей в ответ, — оперативник СКАР. В отставке.

— В отставке? Как такое возможно в нашей прекрасной службе?

— О, да ты не конченный. Встретились бы при других обстоятельствах — угостил бы пивом у Олега.

— Значит, в твоей реальности он тоже есть…

— Как и во многих. Судя по всему, разница между нашими объектами минимальная.

— Не знаю, — Матвей поднялся и начал отряхиваться. — В нашей реальности я за собой слежу.

— Ха! Да у тебя чувство юмора есть.

— Я — это ты, забыл?

— О нет, дорогой мой, ты — это точно не я.

— Что будем делать? Продолжим драться, пока не прикончим друг друга?

— А смысл? Убивать себя как-то странно, не находишь?

— Что это за устройство? Ты украл его в более развитом объекте? Уставом СКАР запрещено пользоваться устройствами других объектов.

— А я не служу в СКАР. Хотя, я думаю, ты догадался. Это портативный квантовый туннельный переход. Удобная штука.

— Теперь понятно, как вы проникали в другие объекты и исчезали незамеченными. Какие координаты ты ввёл?

— Не знаю.

— В смысле — не знаешь?

— Я наобум нажал на кнопку, хотел смыться со своими.

— Очень мудрое решение.

— Пошёл ты, — Матвей показал средний палец дубликату и посмотрел на устройство. — Он уничтожен. Всё. Чёрт! Это всё из-за тебя, тупой ты ушлёпок!Вспыхнув от злости, Матвей бросился на дубликата с кулаками, но тот оказался проворнее: ловко подсёк и перебросил нападавшего через бедро. Матвей с хлюпаньем влетел обратно в вязкий ил, разбрызгав грязь во все стороны.

— Хорош! Разберёмся, когда окажемся в более благоприятной обстановке. А сейчас давай осмотримся. Надо прикинуть, где мы. Застряли мы здесь, похоже, надолго.

Оперативник подошёл к другой версии себя, молча протянул руку. Матвей шумно выдохнул, стиснул пальцы дубликата и поднялся.

***

Бывшая оперативница СКАР с внешностью кинозвезды и леденящим взглядом вцепилась в руку Марченко. Анна Цыганкова долго колебалась, стоит ли присоединяться к Матвею в его новую организацию. Подкупил принцип, по которому он решил её строить: открытость, честность, забота о людях. Тогда ей показалось, что это благородная миссия, и Анна будет стоять у истоков чего-то нового и уникального. Мечтала, что её имя попадёт в историю и какая-нибудь молоденькая девчушка, выбирая модель для подражания, скажет: Я хочу быть как Цыганкова.

Теперь всё это разрушилось. Матвей исчез в треугольнике квантового туннельного перехода вместе со своим дубликатом. Где он теперь? Жив ли? Вернётся?Не об этом ей следовало думать в тот момент. Оперативники СКАР окружили их.

Бежать некуда.

— Встать! — скомандовал один из них.

Марченко подчинился. Аккуратно поднялся, бросил пистолет к ногам оперативников и поднял руки. Анна поднялась следом.

— Руки за голову!

Один из агентов обошёл труп Раскалова, устремившего взгляд стеклянных глаз в бесконечность, и заковал их в наручники. Марченко заметил фигуру возле двери. Кто-то специально не заходил в кабинет.

— Взяли? — спросил голос за открытой дверью.

— Так точно, Анатолий Эдуардович, — ответил один из оперативников.

Марченко не поверил глазам: человек, которого Матвей только что убил, спокойно вошёл в кабинет. Раскалов выглядел довольным — афера удалась.

— И ты здесь, — обратился он к Егору. — Что ж, наверное, следовало ожидать.

— Но как? — удивлённо спросила Анна.

— А вы что, дорогие мои, думали, единственные, кто умеет договариваться? — Раскалов повернулся к одному из оперативников. — Этих — в комнаты допроса. Тело моего дубликата передайте домой. Пусть похоронят с почестями. Несмотря на смертельную болезнь, он успел сделать доброе дело перед уходом.

— Ах ты ж, старый козёл! — крикнул Марченко. — Ты даже противника не можешь встретить с достоинством!

— Ну почему же? — спокойно спросил Анатолий Эдуардович. — Вас же я встречаю.

***

Их развели по камерам. Где Цыганкова, Марченко не знал — предположил, что её отвезли в один из штабов. Будут допрашивать. Жёстко. Почему его они оставили в НИИ? Раскалов знает, что Марченко плевать хотел на допросы, разговорить его не удастся. Он — человек, который свою жизнь посвятил классификации объектов, где жизни толком и быть не может. Его могли убить сотни раз, но он всегда выкручивался. Выкрутится и сейчас. Нет такого человека в СКАР, который сможет добиться от него информации. По крайней мере, он так думал.

Дверь в комнату допроса приоткрылась, но никто не зашёл.

— Смелее, что же вы? — пригласил Марченко. — Чёрта с два вы от меня что-то узнаете. Хоть Кашалота зовите — я вам ничего не скажу. Ублюдки.

— Да, — протянул человек за дверью, — что нам Кашалот?

Дверь открылась полностью, в комнату допроса зашёл Егор Марченко. Действующий оперативник СКАР, главный специалист по седьмой классификации. В организации о нём уже ходят легенды. Оперативник, который берётся за самые грязные дела в местах, где слово «жизнь» идёт рука об руку со словом «выживание».

От удивления Егор открыл рот. Как он не догадался, что здесь — его дубликат? И он знает о нём всё. Родной объект и этот слишком схожи. Разговор будет как минимум интересным.

— Чёрт, я мотался по седьмой и думал, встречу ли я там когда-нибудь дубликата. И ты знаешь — встретил.

— Дай угадаю, — Марченко задумчиво отклонился на спинку металлического стула. — Четыре года назад. К7-115. Ловил одного из наших перебежчиков. Встретил худого, с огромными синяками под глазами жителя деревушки под Рязанью. Сначала не обратил внимания, а когда присмотрелся — бросило в пот.

— Вот оно что. Общие воспоминания. Значит, раскол вселенной произошёл после.

— Чёрт, да мы гении!

— Рассказывай. Чем жил последнее время? А самое главное — что такого произошло, что ты стал террористом?

— Я не террорист. Наоборот, впервые прозрел. Чего и тебе желаю. Посмотри вокруг. Горбатишься здесь, живёшь чёрт знает как. Когда ты последний раз был у врача? Не у наших, которые пишут в карте, что ты годен к исполнению, а у хорошего платного онколога?

— Какое это имеет значение? Предлагаешь пересмотреть всё, чем я живу, чтобы потом оказаться в комнате допроса, как ты?

— Я-то хотя бы с собой честен.— Ха! Это мы посмотрим. Итак, Егор Марченко. Расскажите мне о вашей работе с… Матвеем Фёдоровым.

— Ни хрена я тебе не скажу, — Марченко плюнул в сторону дубликата.

— Прекрасно, — ответил тот, — я на это и надеялся.

Дверь комнаты допроса закрылась. Послышались звуки ударов.

***

— Далеко уходить от точки перехода нельзя, — сказал Матвей своему дубликату.Тот судорожно пытался хоть как-то восстановить портативный КТП.

— Какая разница? Нам нужно понять, где мы. Чёртова хреновина!

— Болотистая местность. Деревья. Тёмное небо. Мы можем быть где угодно!

— Чему тебя учили в академии, дурень?

— Тому же, чему и тебя, умник.

— Это не болотистая местность. Это ил. С редкими вкраплениями твёрдой почвы под ногами. Теперь смотри туда, — Матвей убрал прядь волос с лица и показал на деревья и кусты причудливой формы вдалеке, — ты видел когда-нибудь такие растения?

— Нет.

— Вот и я — нет. Они чем-то напоминают…

— …кораллы! Здесь была вода.

— Молодец! Это дно какого-то гигантского озера. Поэтому мы не разбились и не упёрлись в землю. А теперь глянь вон туда, — он пальцем показал на змееподобного червя, который обвился вокруг одного из кораллов, — представитель местной фауны.

— Жесть какая…

— Скорее всего, клювовидный червь, который, как ты знаешь, водится только в мирах, которые мы не привыкли классифицировать.

— Мы на Земле до начала времён.

— На одной из них.

— Если здесь есть этот товарищ, значит, наверняка есть и другие представители местной фауны.

— Да уж… Нам нужно починить эту хрень. Это наш единственный шанс выбраться.

— Или нас найдут.

— Как? Мы посреди неизвестности. Шанс на то, что нас сожрёт какая-нибудь местная тварь, гораздо выше, чем шанс, что нас найдут.

— Твою мать…

— Это, между прочим, твоя вина.

— А ты хотел, чтобы я дал тебе сбежать? Какого хера вы вообще делаете? Просто так перемещаетесь по вселенным и уничтожаете СКАР? Зачем?

— Забавно, — Матвей улыбнулся.

— Что, чёрт подери, тут забавного?

— Я словно говорю сам с собой, при этом другой я — это личность, а не мой внутренний голос. Судя по тому, что ты всё ещё работаешь в СКАР, у тебя всё неплохо сложилось.

— Мы сейчас не обо мне говорим. Не знаю, выберемся мы или нет, но мне правда интересно знать: что же такого произошло, что ты взял на себя смелость крушить целые устои?

— В моей жизни было много побед и много поражений. Наверняка, как и в твоей. В какой-то момент я осознал, что всё, чем я занимался, — это потакание чужим интересам. Я не хотел идти в СКАР. Думал, что хотел, но на самом деле — нет. Я хотел, чтобы отец мною гордился. Великий Евгений Фёдоров. Оперативник, который до сих пор, даже будучи в отставке, решает вопросы глобальных масштабов. Ты хотел стать оперативником?

— Хороший вопрос, — ответил Матвей и сел на корень старого коралла. — Я не думал об этом. Сейчас, в данный момент, в данную секунду я рад, что я — тот, кто есть. Мне нравится моя работа. Мне нравится решать сложные задачи. Мне кажется, что я даже нашёл общий язык с Кашалотом. Благодаря службе у меня есть семья. Деньги. Признание. Это дорогого стоит.

— Семья? — удивился Фёдоров. — Серьёзно? Ты женат?

— Да. Она потрясающая девушка. И я люблю её больше жизни.

— Дети?

— Нет, детей пока нет.

— Я тоже любил. Но совершил ошибку. И опоздал.

— Она отказала тебе?

— Она умерла.

— Мне жаль. Правда.

— Спасибо. Это уже не имеет значения. Она умерла из-за них. Как и многие другие. Те, кто не заслуживал смерти. Поэтому я уничтожаю этот змеиный рассадник. Раскаловы, Кашалотовы, чиновники… Все они думают только о том, как положить себе в карман ещё и ещё. Не думают о нас. Им это не нужно. Мы — ресурс, понимаешь? Погибнет один — придёт другой. Ведь это же такая честь — служить в СКАР. Тайное сообщество, куда никогда не попадёт человек с улицы. Секретная организация. Только вся эта романтика сгнила изнутри. Я каждый раз испытываю облегчение, когда осознаю, что благодаря моим действиям во множестве вселенных на одного Раскалова стало меньше.

— Ну, тут я тебя разочарую. Технически ты его убил, да, но это не наш директор СКАР. Дубликат из дружественного объекта. У него пневмония, да ещё и в тяжёлой форме. Врачи развели руками, потому он согласился стать приманкой. Раскалов — умный дьявол.

— Он гнилая сука, которая в первую очередь думает о себе, и вот ещё одно доказательство, — Матвей, на удивление, сохранял спокойствие. — Но ничего, я и до этого доберусь.

— Ты же понимаешь, что я не могу тебе этого позволить?

— Понимаю. И понимаю, почему. А это значит, что нам всё равно придётся схлестнуться в финальной схватке. Я не беру пленных, друг мой. Ты либо со мной, либо против меня.

— Может, ты посмотришь на это иначе? СКАР имеет много договорённостей, почему не закрыть глаза на дубликата, который решает свои личные проблемы с другими объектами? Главное — чтобы это не коснулось нас. Ты можешь сесть за стол переговоров. Я уверен, что ты, Раскалов и другие… вы сможете договориться.

— Я не привык договариваться с предателями.

— Для организаций, которых ты уничтожил, предатель — ты. Иногда нужно уметь договариваться с собой. Компромисс — необязательно проигрыш. Компромисс может быть выигрышем для обеих сторон.

— И часто ты договариваешься с собой?

— Мне приходилось, но я считаю — оно того стоило.

— Я был так же наивен. Все эти компромиссы и договорённости работают, только если есть заинтересованность обеих сторон. Когда она исчезает, то…

Матвей сделал паузу и прислушался.

— Что это? Ты слышишь?

— Это какой-то… рёв?!

— Похоже, да. И он приближается!

***

Сон казался спасением. Всего несколько минут, чтобы не чувствовать боли. Сломанная челюсть, три или четыре выбитых зуба — Егор не смог сосчитать. Бровь и скула рассечены. Дубликат отлично поработал дубинкой. Кажется, сломаны рёбра — каждый вдох давался с трудом. Несколько минут сна, чтобы не чувствовать боли.

— Нет-нет, — слышался голос Марченко. — Вырубаться нельзя, приятель. Ты же ещё ничего не рассказал. Давай попробуем ещё раз? Матвей Фёдоров. Как всё началось? Кто союзники? Не стесняйся.

Егор попытался заговорить, но вместо слов хлынула кровь. Он сплюнул и криво улыбнулся.

— Ты всё равно меня убьёшь. Я ничего тебе не скажу. Понял? Ни хрена.

— Хорошо. Тогда давай пораскинем мозгами? — Марченко вытирал тряпкой резиновую дубинку. — У нас общие воспоминания, так? Раскол вселенной произошёл относительно недавно. Год? Два назад? Значит, у тебя есть семья.

Егор вздрогнул. Он знал.

— Объект седьмой классификации, естественно. Москва. Не рай на земле, но жить можно. Жену зовут Яна, сына...

— Ублюдок! — проревел Марченко. — Ублюдок!

— Ну что ты так сразу? Ведь отчасти это и моя семья. Мотаться неудобно, правда? Мне пока удаётся не светиться, но кто знает? Как ты думаешь, что будет, если я скажу нашим о том, что есть те, на кого они могут надавить, чтобы расколоть тебя? Сам я не смогу, но они... Они могут, ты знаешь это лучше меня.

— Не надо, — тихо попросил Егор.

— Ты мне нравишься. Как может быть иначе? Ведь я — это ты. Хочешь их снова увидеть? Я помогу. Дай мне информацию — и отправишься к ним. Оттуда свалите в какой-нибудь другой объект и начнёте жизнь заново. Втроём. Разве не этого мы всегда хотели?

Марченко заплакал. Слёзы рассекали кровавые пятна на лице. Он кивнул.

— Так расскажи мне.

И он рассказал. О том, как познакомился с Матвеем перед заданием. Как работали в Просветлении. Как после не вылезал из объектов седьмой, пока не состоялся разговор, разделивший жизнь оперативника на «до» и «после».

О том, как создали «Альтерверс».

Службу, построенную на отличных от СКАР ценностях. Где горизонтальное равенство противопоставлено вертикальному управлению.

О том, как выработали схемы по зачистке дружественных СКАР-объектов. Как один за другим отрубали службу экономически, шантажируя лиц, принимающих решения. Как раз за разом избавлялись от верхушки и рекрутировали новых соратников.

Марченко слушал молча. В какой-то момент поймал себя на мысли, что многое из сказанного ему близко. Если организация схожа с СКАР, то их пленников скоро начнут искать. Нужно объявить режим чрезвычайной ситуации, возможно, перенести штаб.

Пленник продолжал. Он рассказал о свободном, завораживающем мире К10-11 и технологии портативного квантового туннельного перехода. Описывая знание обычных людей об альтернативных реальностях, он не выглядел радикалом, террористом или предателем. Он рассказывал о некой недостижимой на первый взгляд степени свободы. Человек, который борется за своё право жить так, как этого хочет он. Даже если это требует жертв. Особенно — среди тех, кто слишком долго держал его под контролем.

Когда Егор закончил, оперативник поднялся и отстегнул наручники от стола.

— Не рыпайся, мне надо позвонить. Вывезем тебя в безлюдную местность, чтобы ты совершил переход. У меня есть человечек — он поможет. Без документов, шума и пыли.

— А что скажешь этим?

— Скажу, что перестарался. Информацию дам. Прокатит. Через часок-другой будешь дома.

— Спасибо...

— Не благодари. Я выполняю свою часть сделки. Но бегите оттуда. На всякий случай.

— Хорошо.

Оперативник вышел.

Пока дубликата не было, Егор, сам от себя не ожидая, молился. Просил о прощении, чтобы всё получилось, снова увидеть близких. Ему придётся бежать. Забрать семью и скрыться в неизвестном направлении.

Что-то внутри надломилось. Мысль о возвращении и спасательной операции не казалась ему верной. Появился шанс на спасение — и упустить его он не мог. Заботиться о семье больше некому.

Он, как и все, хотел перемен. Чтобы его видели человеком, а не ресурсом. И то, что дубликат, несмотря на активную службу, остался человеком, обрадовало его.

Когда Марченко вернулся, они вышли из комнаты допроса, прошли по коридорам к чёрному ходу и сели в тонированный внедорожник. Сзади лежали металлические створы и провода. Егор выдохнул с облегчением. Через полчаса они оказались за городом и остановились на небольшой полянке — вокруг ни души. Где-то в высоте кричали ласточки.

— А где техники? — спросил Егор.

— Едут. Не волнуйся. Я делаю это на свой страх и риск. Они — тоже.

Егор согласился и вышел из машины. Над полянкой опускался вечер, небо окрасилось в тёмно-фиолетовый. Насколько смог, Марченко вдохнул свежий воздух. Несмотря на боль, ему стало очень хорошо. Совсем скоро сынишка подбежит к нему, и Егор скажет мальцу, что никогда его не оставит. Обнимет Яну, поцелует нежные губы, пошутит, что неплохо бы заделать второго. Улыбка сама нарисовалась на лице. Он закрыл глаза, смакуя приятное ожидание встречи.

В реальность его вырвал щелчок затвора.

Марченко медленно повернулся — дубликат держал направленный на него пистолет с глушителем.

— Какого чёрта? Мы же договорились.

— Мне разрешили, — ответил оперативник. — За информацию по нападающим. Я перевезу их сюда. Яна устроится к нам на простенькую должность. Малой в сад пойдёт. Будет расти, развиваться в нормальном обществе.

Марченко сделал паузу, посмотрел на небо, где кружили ласточки, и снова на дубликата.

— Есть условие.

— Я...

Оперативник кивнул.

— И ничего нельзя сделать?

— Прости. Ты поступил бы так же.

— Наверняка, — грустно улыбнулся Егор.

— Позволь мне позаботиться о твоём сыне?

— К7-19. Дом на Набережной, в Москве. Первый подъезд, последний этаж, вторая квартира справа.

— Прощай, Егор.

Оперативник выстрелил.

Егор опустился на колени, бросил последний взгляд на своего дубликата и упал замертво.

***

— Что это за хрень?! — крикнул Матвей.

Они спрятались с дубликатом за массивным корнем одного из сухих кораллов.

Существо размером с такой же коралл выползало из ломких высохших водорослей. Раньше оно обитало в водной среде, но исчезновение воды вынудило его эволюционировать и адаптироваться. Медленно, щупальце за щупальцем, оно продвигалось вперёд, разрезая ил, как ледокол. Ни глаз, ни пасти — только полупрозрачная масса с резким запахом, неуклонно приближающаяся к молодым людям.

— Это что, медуза, что ли? — спросил оперативник СКАР.

— Я откуда знаю, что это? Но, кажется, эта штука не прочь нами полакомиться.

Неповоротливость твари давала время на побег, но куда? Неизвестно, какие существа обитают за пределами их временного пристанища.

— Надо его отвлечь, — решил Матвей. — У меня есть небольшой нож. Отвлеки её, я попробую вспороть ей брюхо.

— Это ты, конечно, здорово придумал, но сам иди и отвлекай.

— Хорошо. Держи, — Матвей протянул дубликату нож и завязал волосы в пучок, — как только оно подберётся ближе — бей.

Оперативник удивился, что дубликат так просто согласился стать приманкой. Он не доверял дубликату, но тот без споров согласился — то ли из желания поскорее избавиться от твари, то ли по какой-то другой причине.

Матвей спрыгнул с коралла, отбежал на сотню метров и закричал, размахивая руками:

— Эй! Медуза! Давай, сожри меня!

Существо медленно повернуло щупальца в его сторону. Матвей вытащил нож, сделал пару шагов навстречу, но замер. Желе разделилось: одна половина поползла к нему, вторая — к дубликату, который тут же бросился обратно к кораллу.

— Мочи его! — крикнул Матвей. — Что ты медлишь?

Оперативник набрал воздуха в лёгкие и, дождавшись, пока существо окажется у самых ног, прыгнул на него. Скользкая оболочка разошлась, будто специально впустила его внутрь. Он погрузился в плотное, липкое желе — ноги сразу обожгло. Двигаться почти невозможно. Масса уже обволакивала его лицо.

Краем глаза он заметил, как дубликат отступает, но одно из щупалец обвилось вокруг его ноги и потянуло к себе. Матвей понял: так он и умрёт. Глупо. Не в бою, не от пули — а просто растворится в какой-то медузе из другого мира. И всё из-за того, что в одной из реальностей он принял не то решение.

Он мысленно выругался: зачем тогда набросился на дубликата в кабинете Раскалова? Оказался бы тот здесь один — наверняка уже сгинул бы. А теперь сгинет и он. И Эля останется одна.

Сквозь полупрозрачную массу он заметил тонкие синие нити, расходящиеся от полукруглого образования к щупальцам. Жжение поднималось к животу. Воздуха почти не осталось.

Он с трудом дотянулся до полукруга и вонзил в него нож. Ноги онемели. Дышать больше нечем. Глаза закрылись. Но вдруг — резкий удар воздуха в лицо. Он вдохнул. Существо исчезло, оставив после себя мокрое пятно и развалины нитей.

Вторая половина поглотила дубликата почти полностью. Матвей поднялся, схватил покрепче нож, сделал шаг — и остановился.

— Помоги… — выдохнул дубликат.

Зачем? — мелькнула мысль. Ты хотел уничтожить всё, что мне дорого. Уничтожал таких, как я. Если меня не найдут, я буду знать, что верхушка отрезана. А остальное доделают СКАР.

— Помоги… — повторил тот.

А ведь он согласился быть приманкой… Я бы смог? Это мой дубликат, я — его. У него что-то пошло не так. Что-то разочаровало его в системе. Могу ли я смотреть, как умираю сам? Чёрт! Почему мне кажется, что я пожалею об этом?

Матвей вонзил нож во вторую тварь. Попал точно в тот же овал. Желеподобная масса разлетелась, щупальца осыпались на ил. Дубликат шлёпнулся на землю и закашлялся.

— Чего ты медлил? — прохрипел он.

Оперативник молча протянул ему нож, повернулся и пошёл к кораллу.

***

Марченко понимал, что отправление в объект К10-11 — дело рисковое. СКАР так и не удалось заключить с ними пакт о сотрудничестве, как и с другими схожими объектами. Границы для них закрыты, их неминуемо ждёт арест. Оставалась слабая надежда: оперативника хотя бы выслушают, прежде чем отправить под трибунал.Ввиду сложности ситуации Раскалов добыл им частный самолёт и предоставил зелёный коридор. За два часа Егор с командой добрался до точки перехода вблизи Санкт-Петербурга. Он взял с собой двоих — Арсения Сапрыкина, доказавшего свою надёжность и не раз помогавшего Марченко с переходами к семье, и Анну Цыганкову — дубликат его коллеги из параллельной вселенной, заинтересованную в успехе переговоров не меньше остальных.

Императорская служба альтернативных реальностей засекла переход сразу. Елизавета Абрамова, директор ИСАР, прекрасно понимала, что не просто так из недружественного объекта нарисовались несколько людей, потому приказала арестованных доставить прямиком в её кабинет в здании бывшей тюрьмы Трубецкого бастиона. Двухэтажное пятиугольное здание на территории вызывало у Егора небольшой холодок.

Как только Елизавета увидела Сапрыкина, от образа жёсткого руководителя не осталось и следа.

— Ты жив, — сказала она. — Не ты. То есть… в вашем мире ты жив.

— Э… да, — смущённо ответил Арсений. — А что, в вашей реальности я умер?

— Не совсем в нашей.

— В нашей, — сказала Цыганкова. — Сейчас это не важно. Елизавета, прости, что ворвались вот так…

— Говорить буду я, — жёстко обрубил Марченко. — Тебе слова никто не давал. Елизавета, верно? Меня зовут Егор Марченко, я…

— Знаю. Вы из объекта, с которым у нас не заключён пакт о сотрудничестве, а потому вы нарушили как минимум три статьи. Назовите мне хоть одну причину — почему я не должна отдать вас под суд?

— Вы проспонсировали группу заговорщиков, которая вела агрессивные действия по отношению к нашему и другим объектам. Ваши руки в крови, Елизавета.

— Каков нахал! Знаете, ваш двойник более воспитан.

— Был.

Цыганкова опустила голову, осознавая, что больше не увидит Егора.

— Ситуация сложная, Елизавета, — продолжил Марченко, — и, как ни странно, ваша помощь сейчас нужна не только нам, но и им, — оперативник кивнул головой в сторону Анны. — Ваш компаньон, бывший сотрудник СКАР Матвей Фёдоров — тот самый, кому вы передали технологии, что, напомню, противоречит регламенту большинства организаций, — оказался в неизвестном объекте вместе с одним из наших людей. У нас нет связи со штабом организации Матвея Фёдорова, потому мы обращаемся к вам. Устройство — ваше, логично предположить, что вы отслеживали все переходы. Нам нужно только одно: координаты последнего открытия. Эта информация позволит найти нашего человека.

— Вы ликвидируете Фёдорова. Я не могу этого допустить.

— Во-первых, у нас нет доказательств, что он жив. Во-вторых, существуют уставы и правила, принятые конгломератом объектов, и Фёдоров нарушал их раз за разом. Он — преступник.

— ИСАР не состоит в вашем конгломерате, господин Марченко. Мы не попадаем под вашу юрисдикцию.

— Прошу прощения, Елизавета, — обратился Сапрыкин. — У нас нет цели кого-либо ликвидировать. Наша цель — спасение оперативника СКАР, которого дома ждёт жена. И по странному стечению обстоятельств наш человек — тоже Матвей Фёдоров. Ситуация, как сказал Егор, сложная, но мы хотим найти компромисс, который устроит всех.

— Согласитесь, — подловил Марченко, — в случае вашего отказа мы имеем моральное право сообщить об этом дружественным организациям. Да, вы не состоите в конгломерате, но некоторые ваши торговые партнёры состоят. Захотят ли они дальше работать с пособниками терроризма?

— Фёдоров не террорист. Он человек морали, чести и принципов. ИСАР является партнёром созданной им организации «Альтерверс». Ваш, простите, компромисс — это, по сути, шантаж. Я прикажу вас расстрелять. Кроме вас, Анна. Вы получаете политическое убежище. Взять их под стражу!

— Подождите! — воскликнула Цыганкова. — Это нужно прекращать.

Она подошла ближе к Елизавете.

— Вы — нейтральная организация. Нужно сесть за стол переговоров и остановить это безумие. ИСАР может выступить посредником. Помогите нам найти Матвея. Помогите им.

Некоторое время Елизавета молчала, скрестив руки на груди, оценивала последствия.

— Мы готовы передать координаты на трёх условиях.

— Я слушаю, — отозвался Марченко.

— Первое: Матвей Фёдоров должен остаться в живых. Ваша верхушка сядет с ним за стол переговоров. Мы выступаем посредниками.

— Думаю, моё начальство не будет против.

— Отлично. С вами отправится один из агентов ИСАР. Второе: Цыганкова остаётся здесь. Она — гарант исполнения первого условия. Если вы решите обмануть нас, я организую её переход в штаб «Альтерверс». И тогда вам придётся иметь дело с последствиями.

— Хорошо. Но нам понадобится время. Имея координаты, мы всё равно не знаем точного местоположения Фёдорова.

— На каждом устройстве установлен маячок, — ответила Елизавета. — Даже если оно отключено, сигнал всё равно будет передан. Мы снабдим вас навигатором.

— Спасибо. А третье условие?

— Зная о таланте затягивать процессы вышестоящих вашей организации — у вас сорок восемь часов.

— Что ж, — вздохнул Марченко. — Если это единственный шанс, сделаем всё, что в наших силах. Мы не злодеи, Елизавета. Мы оказались в сложной ситуации.

— ИСАР вас ни в чём не обвиняет. Поспособствуйте перемирию, Егор. Это — самое главное.

***

— Спасибо, что спас меня, — поблагодарил Матвей дубликата после длительного молчания.

Несколько часов они безуспешно пытались разжечь костёр из обрубков сухих кораллов, но ил и высокая влажность не давали разгореться даже крохотному пламени.

— Я сделал то, что должен был.

— То-то и оно, что не должен. Тем не менее спас.

— Зачем вы это делаете? Перемещаетесь, уничтожаете СКАР. Зачем?

— Расскажи мне, как ты живёшь?

— Решил сменить тему?

— Нет, мне правда интересно.

— Живу как живу. Работаю. Много. Иногда попадаются интересные дела с длительными командировками. Правда, в последнее время я старался брать таких меньше, чтобы проводить с семьёй больше времени. Раньше я думал, что всё это важно, а сейчас понимаю, что работа — это всего лишь работа. И какая бы потрясающая ни была — она не стоит того, чтобы не уделять времени близким.

— Почему-то мне кажется — отец с тобой не согласился бы.

— О да, — рассмеялся оперативник, — но он живёт своей жизнью, я — своей. В конце концов, могу ли я осуждать его решения?

— Судить вообще не прерогатива человека. Потому не суди меня. У меня есть причины делать то, что я делаю. Я потерял всё из-за этой чёртовой службы. Друзей, любовь. Чёрт! Да я самого себя потерял. Каждый раз, когда я прихожу в чужой мир и отрубаю голову этой гидры, я на самом деле спасаю таких, как ты. Просто представь: Раскалова нет, службу распускают. Желающие работать дальше отправляются в другую организацию, где на первом месте человек, а не бабки. Те, кто не хочет, — им не подстраивают аварию или что-то подобное. Они становятся теми, кем хотят быть. Писателями, учителями, врачами. У нас есть право на жизнь вне СКАР. А у тебя это право отобрали.

— Дай угадаю: те, кто хочет работать дальше, уходят в твою организацию?

— Да. А что в этом такого? Я даю им шанс не только заниматься любимым делом, но и жить.

— А ты не задумывался, что лично меня всё устраивает? Что я живу так, как я хочу. Понимаю все плюсы и минусы службы, понимаю, куда мне расти, что делать. Мне это нравится. И таких, как я, — много.

— Это ровно до того момента, пока служба не поставит тебя перед выбором: СКАР или твоя жизнь.

— Я уже стоял перед выбором, и не раз. И, кстати, благодаря правильному для себя выбору я сумел добиться каких-то высот, расположения. Да, в конце концов, я женат благодаря правильному выбору! Ты же приходишь в мою жизнь, чего делать не имеешь права, и разрушаешь её.

— Ты наивен. Наверное, и я был таким.

— Я не наивен. Я противник насильственных изменений. Что бы с тобой произошло, если бы ты узнал, что ты не принимаешь решения сам?

— Забавно, иногда мне кажется, что это чья-то злая шутка. Что на самом деле я ничего не решаю, а иду по какому-то пути, потому что этого хочет кто-то другой.

— Тогда зачем ты принимаешь решение за других? Наш мир не идеален и никогда идеальным не будет. Мы видели много миров. Разных. Странных. И мы лезли в их строй ровно настолько, насколько нам позволено. Согласно уставу, согласно правилам…

— Да все эти правила и уставы существуют только ради выгоды одного человека. Одного. Как же ты не понимаешь?!

— Слушай, Раскалов не дьявол во плоти. Он сложный мужик, это бесспорно, но как не быть таковым, когда руководишь такой службой?

— Именно. Ты даже представления не имеешь о том, что есть другой метод. Я его активно использую. И не поверишь — работает. Люди довольны.

— Даже те, кто попал к нам в плен?

— Да. Потому что хотя бы какое-то время они пожили нормальной жизнью.

— Что такое эта мифическая «нормальная жизнь»? Кто дал тебе право определять, что есть нормально, а что — нет? В моём понимании я живу нормальной жизнью. Кашалот живёт нормальной жизнью. Отец. Лиза. Егор. Эля…

— Кто? — услышанное имя ножом резануло по сердцу Матвея.

— Эля. Моя жена. Мы встретились в одном из объектов Седьмой. У поселения, в котором мы познакомились, забавное название…

— …Просветление.

Матвей поднялся и бросил полный ненависти взгляд на дубликата. Ему удалось сделать то, чего не смог бывший оперативник.

Он спас её.

***

В НИИ на Профсоюзной улице вовсю кипела работа. Аналитики СКАР бегали от кабинета к кабинету, подсовывая Кашалотову и Раскалову ненужные сценарии, за что моментально получали гневные замечания. Марченко сидел, закинув ногу на ногу, бесцеремонно закуривая новую сигарету из своего позолоченного портсигара.

Анатолий Эдуардович ходил по кабинету, что-то бормоча себе под нос, изредка останавливался, смотрел на карту и продолжал кружить на одном месте. Кашалотов полностью перешёл на нецензурный русский. Времени оставалось всё меньше, а план, как им достать обоих Матвеев Фёдоровых, не вырисовывался.

— Слишком много рисков, — сетовал Раскалов, — слишком много.

— Мы не могли давать таких гарантий, — кричал Кашалотов на абсолютно спокойного Марченко, — чем ты думал, твою мать?!

— Игорь Сергеевич, я исходил из того, что имел в данный момент. Почему мы не можем спасти обоих?

— Можем. Но если они уже мертвы?

— Тогда придётся многое объяснять, — ответил Раскалов. — В любом случае оставлять дубликата в живых нельзя. Слишком много рисков.

Дверь кабинета распахнулась, внутрь шёл легендарный руководитель оперативного отдела СКАР в отставке.

— Какого хера, Толя?! — раздражённо спросил Евгений Николаевич. — Ты мне вообще не собирался говорить?!

— А где ты был?! — спросил тот в ответ. — Я тебя что, по всем объектам искать должен?!

— Ты прекрасно знал, где я, и ровно в тот момент, когда мой сын исчез, тебе следовало мне сообщить!

— Ну прости, сам видишь, что здесь происходит. Я послал за тобой, как только смог.

— Что мы имеем? — поставленным командным голосом спросил Фёдоров-старший.

— Мы знаем координаты. Неклассифицированный объект. Полувысохшее дно огромного, на всю планету, озера. Гипотетически сможем определить местоположение.

— Тогда какого лешего мы ещё здесь?! — перешёл на крик Фёдоров-старший.

— Всё не так просто, — спокойно ответил Раскалов, — они оба нужны нам живыми. А мы не знаем, живы ли они.

— Так почему не проверить-то? — искренне удивился Евгений Николаевич.

— Если они, не дай бог, мертвы, — сказал Кашалотов, — нам нужен план Б.

— Террорист из другого объекта опасен, — объяснял Анатолий Эдуардович. — Если мы передадим его ИСАР, то есть шанс, что никакого стола переговоров не будет. И ИСАР, и вся эта чёртова империя на их стороне. Мы не можем так рисковать.

— Там мой сын, Толя. Твой оперативник.

— Я понимаю. Именно поэтому мы должны учесть все риски. Ты знаешь всё это лучше меня. Где гарантия того, что этот второй Матвей не прикончит нас, как только мы появимся?

— Вы изучили его дело? Откуда он? Из какого объекта? В какой момент произошло разделение вселенных?

— У нас есть предположение, но мы не уверены, — ответил Марченко и передал небольшую стопку листов Фёдорову-старшему.

С минуту Евгений Николаевич проглядывал бумаги, нахмурив брови.

— Толя, если они живы, ты готов сесть за стол переговоров?

— Женя, дорогой, какие гарантии?!

— Толя! Я даю тебе персональную гарантию, что посажу вас за стол переговоров. Я знаю, как сделать так, чтобы дубликат моего сына пошёл навстречу. Мне нужно, чтобы ты мне доверился.

Раскалов властно почесал подбородок.

— Как?

— Поговорю с ним. Отправляюсь с вами, но мне нужно кое-куда заскочить. Пока готовьте переход.

***

— Значит, после той просьбы отца ты вернулся в Просветление и забрал её? Вот так просто?

Матвей держался за голову, перепачканные в иле и остатках медузы волосы закрыли ему лицо.

— Не просто, — ответил оперативник. — Я много сделал, чтобы это получилось. Я полюбил её и готов пожертвовать всем, только чтобы она была рядом.

Матвей вскочил и размашистым ударом ноги повалил дубликата.

— Ах ты сука! — крикнул он. — Считаешь, я не был готов?! Не хотел быть с ней?!

— Перестань, придурок!

Оперативник оправился от удара и встал в боевую стойку.

— Не надо на мне злость вымещать! На себе вымещай. Иди, вон, и бейся башкой о дерево, пока из тебя всё дерьмо не вылезет! Я не виноват, что ты принял другое решение!

— Они запретили мне! — кричал Матвей. — Они запретили, понимаешь? Они забрали её у меня! Навсегда! И теперь каждый день я вижу её мёртвое лицо там, в Просветлении. Они погибли! Все!

— Мне жаль, — попытался сгладить ситуацию оперативник, — но это не моя вина.

— Это моя вина, — еле слышно сказал Матвей и заплакал, — моя.

— Мне правда жаль. Ты не мог предположить, что это произойдёт. Это… цена выбора.

Матвей побагровел. Ярость вспыхнула мгновенно. Он бросился на дубликата, сбил с ног, влепил несколько ударов по лицу. Рука в иле нащупала что-то твёрдое — камень размером с кулак. Он сжал его и занёс руку, собравшись выместить всю боль на более удачливой версии себя.

Оперативник СКАР зажмурился, прощаясь с жизнью.

— Прошу вас, не надо! — послышался женский голос позади.

Сердце Матвея пробило током насквозь. Долю секунды он думал, что это галлюцинация, — она не могла оказаться здесь. Чтобы убедиться, что он не сошёл с ума, Матвей медленно обернулся. В лёгком летнем плащике и в ярко-синих резиновых сапогах стояла Эля.

За модной укладкой и макияжем скрывалась его Эля. Из Просветления. Она держала Евгения Николаевича под руку, позади них — десяток оперативников СКАР нацелили автоматы на Матвея.

— Эля, уходи отсюда! — крикнул оперативник. — Папа, забери её!

Девушка тряслась, как листок на сильном осеннем ветре.

— Я вас очень прошу, не убивайте моего мужа, — молила она.

Идеальный момент для манёвра. Пока дубликат, ошарашенный увиденным, не мог прийти в себя, оперативник выскользнул из-под него, метнулся к ближайшему сотруднику службы и выхватил автомат. Держа оружие дрожащими руками, он навёл его на дубликата.

— Тебе конец! — крикнул он.

— Нет! — возразил Евгений Николаевич. — Не стреляй!

Он сделал несколько шагов в сторону и встал между дубликатами, расставив руки, как бы сдерживая их от необдуманного поступка.

— Эля, прости меня, — попросил Матвей.

— Не смей с ней разговаривать, мразь! — крикнул оперативник.

— Тихо! — скомандовал Фёдоров-старший.

Матвей не сводил с Элины взгляда. Всё вокруг померкло, сжалось тьмой, оставив в центре только её.

— Мы можем всё исправить, — сказал Евгений Николаевич. — Переговоры. Ваши представители, СКАР, я,ИСАР в качестве посредников. Вы продолжите работать в рамках, которые мы утвердим вместе. СКАР залижет раны и продолжит жить своей жизнью. Мы больше никогда не пересечёмся. Альтернативных реальностей — тысячи. Пусть эта будет та, в которой мы договоримся.

— Папа, какие на хер переговоры? Он — преступник, — оперативник тяжело дышал. — Убийца. Псих!

— Сын, я прошу тебя, не делай глупостей!

Матвей откинул в сторону камень и засунул руки в карманы.

— У тебя было ощущение, — начал он, — что твоими решениями управляет кто-то другой? Порой мне и правда кажется, что я сошёл с ума.

Будто решения принимаю не я. То есть я, но как будто меня к ним кто-то подталкивает. Кто-то невидимый, неосязаемый. Тот, кто забудет обо мне на следующий день. Отвлечётся бытовыми делами или на друзей. А потом вспомнит, примет решение, которое навсегда изменит мою жизнь, и забудет окончательно.

Никогда не бывало такого?

Чёрт, я смотрю на тебя — и во мне борются два чувства. С одной стороны, я тебя искренне ненавижу. Вот ты стоишь такой, вычурный, успешный до тошноты. Выбрал путь наименьшего сопротивления, так получается? Но с другой стороны — я тебе искренне завидую. Ты живёшь свою лучшую жизнь, окружённый теплом, заботой, любовью дорогих и близких людей.

Он поднял голову к небу, закрытому переплетением коралловых крон.

— Нас — тысячи. Миллионы. Бесконечное множество. Наверняка есть реальности, где мы стали успешными дипломатами, как хотел отец, или музыкантами, как мечтала мама. Где-то нас отстранили от службы, потому что мы поставили свои интересы выше, а где-то погибли при исполнении. В любом случае — раскол неизбежен.

Он опустил голову и заглянул дубликату в глаза.

— Здесь и сейчас произойдёт сепарация вселенной. Ты либо выстрелишь, либо опустишь оружие. Может, ещё что — не знаю. Но прямо сейчас это произойдёт.

Я не террорист. Не враг таким, как ты. Причин ненавидеть службу хватает. Мне же удалось создать нечто уникальное.

«Альтерверс».

Хочешь — стреляй. Мне плевать. Выпусти очередь — и дело с концом.

Или сохрани мне жизнь. Мы сядем за стол переговоров и обо всём договоримся. Достигнем компромисса.

Взгляд Матвея скользнул сквозь силуэты отца и дубликата.

Сквозь Элину…

Куда-то в неведомое.

— Ну что, — он улыбнулся уголком рта, — выбор за тобой.

КОНЕЦ?