Альтерверс

Глава 4а.

— Игорь Сергеевич, там человек пропал, можно, чтобы чиновника вашего кто-то другой выгуливал, а?

— Эх, — выдохнул Кашалотов, — пёс с ним, ты прав. В конце концов, это важнее. Езжай в Пушкино. Там тебя встретят. Лучше своим ходом: в пробках часа три потеряешь, не меньше.

— Хорошо, — согласился Матвей. — Спасибо за понимание.

— Не за что. Иди. Найди Берзина и выясни всё. Свободен.

Выйдя из кабинета руководителя отдела аналитики и разработки сценариев, Матвей сразу направился к выходу. У ворот в НИИ его ожидало такси на Ярославский вокзал. Водитель томно перестраивался из ряда в ряд, огибая зевак и еле плетущихся. Оперативник, погружённый в смартфон какое-то время, нажал на первый контакт в записной книжке.

— Я совершенно запуталась во всех этих учебниках, — вместо приветствия сказала Элина. — Вы правда ожидаете, что ребёнок может это всё запомнить?

— Что поделать? — рассмеялся Матвей. — Наша система образования беспощадна. Иногда даже бессмысленна. — Молодой человек замолчал на несколько секунд. — Эль, мне нужно уехать на несколько дней.

— Новое задание? — спросила девушка.

— Да. Не могу рассказать о деталях, прости.

— Понимаю. Ты только вернись ко мне, ладно?

— Обещаю. Я всегда буду к тебе возвращаться, родная.

— Знаю, — ласковым голосом сказала девушка. — Люблю тебя.

— И я.

Матвей удовлетворённо выдохнул. Жизнь в Просветлении приучила Элю жить без надежды на завтрашний день. Среди затухающих деревьев, питаясь выращенным в мёртвой земле, не зная чистой воды на вкус и с постоянным металлическим привкусом в воздухе, разобраться, как заказать еду через приложение или разогреть её в микроволновке, не выглядело сложной задачей. Да и к тому же Евгений Николаевич с Лизой — в получасе езды.

На площади трёх вокзалов хаотичный поток людей протекал от пригородных касс до турникетов, от ларьков с быстрой едой до банкоматов, от метро до стоек информации. Пятница. Уставшие, иногда озлобленные, ожидающие умиротворения на своих шести сотках под шашлык и крепкое, крутились между основными точками притяжения. На платформе образовалось людское море, уходящее к месту посадки в последний вагон. Матвей решил, что пропустит электричку, чтобы поехать в более свободной через тринадцать минут. Он ошибся: в следующую электричку дачников набилось ещё больше.

Дорога до подмосковного Пушкино занимала не больше часа. Стоя у входа в тамбур, окружённый запахами и рюкзаками на спинах, Матвей изловчился достать мобильный телефон из кармана и набрать отца, попросить присмотреть за Элиной, заодно рассказать о новом задании. Вместо Евгения Николаевича Матвея поприветствовал металлический голос автоответчика. Тогда он нашёл номер Лизы, нажал на кнопку вызова, уворачиваясь от высокого саженца пихты в горшке женщины слева.

— Алло? Привет, дорогой.

— Привет, Лиз, — черенок от лопаты в рюкзаке протискивающегося мимо мужчины заехал Матвею по затылку. — Ай! Не могу дозвониться до папы.

— Он уехал на две недели встретиться с друзьями. Не сказал, куда.

— Вот оно что. Ладно, спасибо. Я сам уеду на несколько дней, так что, если выйдет на связь, передай, что у меня всё хорошо.

— Конечно, Матвей, не переживай. А я тогда заеду к Эле завтра.

— Спасибо, Лиза. Большое.

— Да ну, перестань. Мы, девочки, должны держаться вместе. Тем более что я её понимаю как никто.

Пейзаж в том кусочке окна, который оперативник мог разглядеть сквозь людей, практически не менялся: деревья, редкие посёлки, переезды и станции с красивыми вывесками, но абсолютно бездушными названиями. Под постукивание колёс, в монотонном движении Матвей смотрел на людей. Мало кто из них понимает, что они не едины во множестве параллельных миров. Из-за их решений рождаются новые альтернативные реальности, и каждый, кто оказывается перед выбором, является своего рода создателем.

В академии Матвей проходил шестую классификацию, она, как и седьмая, относится к так называемым вымирающим. Причиной постепенного угасания К6-01 стал не человек с вечной тягой к власти и тотальному контролю, не ошибка учёных, пропагандирующих технологии для улучшения жизни, — причиной стал астрономический феномен, не нашедший объяснения у климатологов. Что именно произошло в середине шестидесятых, выяснить не представляется возможным: солнечная активность начала снижаться настолько стремительно, что человечество не успевало разработать решение этой задачи. Исследователи объектов шестой выдвигали разные гипотезы, но прийти к единому мнению о первопричине так и не удалось.

Поначалу гелиофизики всего мира не придали значения аномалии, теперь же немногочисленные остатки человечества выживают в окружении снега и льда — в специальных бункерах, спроектированных и построенных теми, кого общество в те времена называло городскими сумасшедшими.

Говорят, объект нашли случайно, ещё при составлении классификаций. Аналитики, спроектировав модель мира, пришли к выводу, что около четверти выжившего населения проживало на территории России, с головным бункером недалеко от Москвы. Столица же, как и другие города мира, погребена под многокилометровым слоем льда.

Организация взяла объект под свою зону влияния. Переместить людей в другие объекты оказалось невозможным из-за адаптации организма местных под суровые климатические условия — естественная смена температурного режима с семидесятипроцентной вероятностью активизировала бы дремлющие внутри людей болезни и вирусы. В обмен на гуманитарную помощь Служба контроля альтернативных реальностей обустроила на территории бункера склад. Разумное решение: хранить важные для организации предметы и технологии, охраняемые местными жителями за провизию, генераторы, обогреватели и тёплую одежду.

Экспедиции в К6-01 со временем стали рутиной, обычной задачей, сравнимой с гуманитарными миссиями в более климатически дружественные объекты. Но пропал оперативник, который совершал переходы на постоянной основе. Пропал при неопределённых обстоятельствах, и Матвею предстояло их выяснить. Найти Сергея Берзина — или всё, что от него осталось.

Неразборчивый женский голос объявил, что следующая станция — Пушкино. На платформе Матвея встретил мужичок невысокого роста, с огромным крючковатым носом и жиденькими усиками, представился Фёдором, пригласил Матвея проследовать в еле живую «шестёрку», довезти оперативника до штаба.

На окраине Пушкино стоял единственный дом, огороженный трёхметровым кирпичным забором, вокруг которого постоянно курсировала охрана. Местные говорили, что это особняк одного из олигархов, но они представить себе не могли, что за красивым фасадом скрывается абсолютно пустой внутри дом, а на глубине двадцати метров под землёй находится бункер, где работают сотрудники тайной организации, осуществляющей контроль за перемещениями между параллельными вселенными.

Ворота открылись, охранники проверили удостоверение Матвея, после одобрения автомобиль проехал через массивные металлические створки. Сосны вокруг скрывали огромную территорию участка от любопытных глаз, вдалеке виднелся трёхэтажный особняк. Навстречу Матвею вышел мужчина, чуть старше его, в непривычном белом камуфляже.

— Некрасов, — представился мужчина. — Следуйте со мной.

Матвей повиновался. Они зашли в дом. В самом центре, среди бетонных блоков и серых стен, стоял лифт. Его металлические двери открылись, пространство озарил белый свет. Они прошли в лифт, Некрасов нажал кнопку «вниз» — кабина бесшумно начала спуск.

— Мы тут к гостям не особо привыкли. Сами знаете, К6-01 — не самый популярный объект.

— Понимаю. Моё первое дело было в седьмой.

— Наслышаны. Женщины восхищаются вами. Принц, спасший прекрасную принцессу из заточения, — в голосе Некрасова слышались нотки сарказма.

— Почтён, — спокойно ответил Матвей. — Сможем сразу приступить к инструктажу?

Некрасов кивнул и отвернулся. Когда двери лифта открылись, перед Матвеем предстал длинный коридор, освещённый светодиодными лампами. Стерильная частота навеяла образ секретных правительственных лабораторий из голливудских блокбастеров. Они миновали коридор, прошли в одну из дверей из матового стекла, за которой их ждали четверо.

— Коллеги, знакомьтесь, — сказал Некрасов. — Матвей Фёдоров. Прислан для поисков Сергея.

— Очень приятно, — кивнул Матвей.

— Арина Толстопальцева, наш главный технолог и координатор, — Некрасов показал на женщину в строгом чёрном костюме. — Александр Быков, картограф и специалист по шестой, — мужчина в кардигане и серых брюках привстал и пожал Матвею руку. — Имрын Алелекэ, ваш напарник по этому заданию.

Имрын — потомственный эвен, крупный, мощный мужчина с узким разрезом глаз, чёрными, как копоть, волосами и лучезарной улыбкой. Четвёртого, мужчину в деловом костюме-тройке, Некрасов не представил.

— Запрос на оперативника сделали мы, — сказала Толстопальцева. — Вы, естественно, никогда не были в шестой классификации?

— Не доводилось, но у меня есть опыт работы в седьмой.

— Это не то же самое, — отрезала женщина. — В объектах седьмой классификации вы вряд ли умрёте, если случайно уснёте.

— Марченко бы с вами поспорил, — улыбнулся Матвей.

— Арина, ладно тебе. Не нападай на парня, — сказал Имрын. — Его ждёт серьёзная работа, он и так наверняка волнуется.

Толстопальцева открыла ноутбук и вывела на проектор изображение заснеженной карты.

— Это маршрут Сергея. Каждые две недели он совершал переход неподалёку от Москвы, вот в этой точке, — в графическом редакторе она нарисовала кружок, который моментально появился на экране проектора. — Там его обычно встречали двое или четверо, в зависимости от объёма груза. В тот раз он вёз шесть дизельных генераторов на трёх санях, потому его должны были встретить четверо. Мы не знаем, встретили они его или нет. Их маршрут до бункера составляет три километра, иногда он может меняться, но обычно они идут напрямую. Вход в бункер находится вот здесь, — на экране появился кружок побольше. — Экспедиция Берзина должна была продлиться максимум четыре дня. Нам стоило бить тревогу раньше, но… чёртов устав.

— Сергей никогда не задерживался, всегда возвращался в срок, вне зависимости от сложности операции, — сказал Быков. — Здесь явно что-то не так.

— Может, он упал, повредил что-нибудь? — спросил Матвей.

— Всё может быть, — ответила Арина. — Квантовый туннельный переход открыли в нужное время, но никого не было. Если бы с Сергеем что-нибудь случилось, его доставили бы местные.

— Вам нужно поговорить с ними, — продолжил Некрасов, — узнать, дошёл ли до них Берзин. Если информации нет — проследовать по его маршруту. Может, удастся что-то найти.

— Местные могли взять его в плен? — спросил не представленный Матвею мужчина тонким, неприятным голосом.

— Вряд ли, — ответил Некрасов. — Они, может, и дикари, но не будут пилить сук, на котором сидят.

— А вы всё-таки этот вариант рассмотрите, — настоял мужчина, поднялся и вышел из помещения.

— Кто это? — спросил Матвей.

— Не важно. Контролирующий орган. Бездушные бюрократы уже давно хотят прикрыть всю работу с К6-01. Как они говорят? Неэффективное распределение бюджетных средств. Им на руку, если мы облажаемся.

— Там не дикари, — сказал Имрын. — Там обычные люди. Семьи. Они вынуждены выживать, а мы — их единственная возможность это сделать.

— Вам пора готовиться. Переход уже устанавливают. Быков выдаст экипировку и оружие.

— Благодарю, — Матвей посмотрел на каждого из присутствующих. — Сделаем всё, что в наших силах.

В соседнем кабинете им выдали утеплённую форму: бело-голубые камуфляжные штаны, комбинезон, флисовую толстовку, куртку-подстёжку, верхнюю куртку с автономной системой обогрева, балаклаву, оранжевые очки, шапку-ушанку, серые сапоги с натуральным мехом и такой же системой обогрева, что и в куртке, варежки поверх перчаток. Обмундирование позволяло больше суток находиться при температурных условиях до минус шестидесяти и избежать обморожения. Переработанный с помощью технологий из дружественного объекта белого цвета автомат отлично работал в условиях жёсткого холода. Матвей был готов. Имрын подошёл к нему и сказал:

— Я верю в один ритуал. Ты не против, если мы его проведём? Моя жизнь будет зависеть от тебя и наоборот.

— Конечно, не против, — ответил Матвей, хоть и немного удивился.

Имрын на эвенском языке прочитал молитву, потом большим пальцем правой руки дотронулся до своего лба и следом до лба Матвея.

— Мои глаза — твои, — сказал он, — твои глаза — мои. Я слышу то, что слышишь ты, ты слышишь то, что слышу я. Мы разные, но часть целого.

После Имрын вышел из комнаты, оставив немного ошарашенного Матвея одного, затем заглянул в дверной проём, улыбнулся и спросил:

— Ну, ты идёшь, нет?

***

— Почему мы не можем отправиться на снегоходах? — спросил Матвей, пока их везли к точке перехода.

— Опасно, — ответил Имрын. — Снег там везде, а вот земля под ним — нет.

— Прекрасно, — пробубнил оперативник, — просто прекрасно.

Солнце медленно поднималось из-за горизонта, когда они прибыли к месту назначения. Матвей ожидал, что локацией расположения квантового туннельного перехода будет какая-нибудь полянка среди леса или здание заброшенного склада. Каково же было его удивление, когда они прибыли к двадцатидвухэтажному жилому дому, на крыше которого возвышался подиум высотой около шести метров — расстояние от земли в родном объекте Матвея до снежного покрова К6-01. К горлу подступила горечь, в голове промелькнула мысль, на грани с панической, что он может остаться на снежном кладбище, сделав один неверный шаг, и больше никогда не увидеть Элину. Хорошая мотивация остаться в живых.

По стальной винтовой лестнице напарники поднялись на подиум. Переход уже был открыт, два сотрудника технической службы контролировали его стабильность. С той стороны неоново-голубой пелены врывался порывами ледяной ветер. Первым прошёл Имрын. Матвей повертел головой, добиваясь облегчающего хруста в шее, и проследовал за ним. Сутки на поиски Берзина. Переход будут открывать каждые три часа в надежде на возвращение троих.

Солнце слепило, отражаясь от чистого белого снега. Знание того, что сейчас лето, моментально улетучилось из головы Матвея. Ему казалось, он попал в Арктику, а не находится недалеко от Москвы.

— Бункер в той стороне, — сказал Имрын по передатчику, схожему с ларингофоном. — Пройдём здесь. Надевай снегоступы.

Снегоступы щелчком закрепились на ботинках Матвея.

— Шагай аккуратно, — продолжил напарник. — Старайся не наступать на мои следы. Если повезёт, доберёмся за пару часов.

Вокруг — снег и небо, черта между ними делила мир пополам. Иногда из-под снега торчали обледеневшие шпили радиостанций — где-то внизу скрыт замороженный на века город. Через полчаса они увидели первый флажок. На невысоком флагштоке посреди белого ледяного ада он развевался ярким оранжевым пятном.

— Первая отметка, — сказал Имрын. — Ещё три.

Их атаковал сильный ветер. Оперативники прошли второй флажок минут через сорок — налетевшая снежная буря сильно ухудшила обзор. В лучах солнца метель выглядела яркой стеной, норовившей со всей силы ударить. Матвей старался беречь силы, распределял каждый шаг, в голове раз за разом всплывала картина, как он теряет равновесие и проваливается в бездну. Имрын поглядывал за напарником — они были разными частями единого целого. Примерно через час Алелекэ радостно воскликнул:

— Пришли!

Металлическая дверь в землянке с мигающей в правом углу красной точкой. Ярко-оранжевый флаг развевался на невысоком, покрытом наледью флагштоке. Имрын хлопнул в ладоши, стряхивая липкий снег, и зажал большую салатовую кнопку слева. Дверной звонок.

— Имрын, — позвал в передатчик Матвей. — Вон там, видишь? Что это? Флаг?

Имрын повернул голову, заглянул за вход в бункер. Вдалеке нечётко виднелся ярко-голубой флажок — наподобие тех оранжевых, по которым шли они.

— Странно, — ответил Имрын. — Надо спросить.

Мощный засов стальной двери, отделанной изнутри мехом, открылся. Перед ними стоял мужчина в экипировке, схожей с экипировкой оперативников. Он опустил на шею платок, невнятно, через прорезь в балаклаве, вытягивая каждый звук, спросил:

— Кто такие? Мы вас не ждали.

— Это я, Имрын, — представился оперативник, дублируя слова жестами. — Этот со мной. Мы еле дошли, впускай скорей!

Мужчина посторонился, пропуская напарников внутрь. Тёмное помещение с тускло горящей лампой за решётчатым плафоном, нескользящим напольным покрытием и колодцем, уходящим вглубь метров на сорок. Матвей подумал, что спустится по скоб-трапу он легко, а вот подъём будет испытанием. Минут пятнадцать они спускались, синхронно переставляя руки и ноги на скобу ниже, пока не оказались на дне колодца. Мужчина снял шапку и балаклаву, обнажая усыпанное веснушками лицо, улыбнулся и обнял Имрына.

— Они глухие, — шепнул он Матвею, — не удивляйся, что не замечают шума генераторов.

Когда открылась вторая дверь, на них обрушился поток тёплого воздуха. Мужчина жестом показал пройти, снять верхнюю одежду и оставить оружие.

Бункер представлял собой систему коридоров с множеством дверей, ведущих в небольшие комнаты. Пятеро детей пробежали, мешаясь под ногами, смеялись и что-то говорили на языке глухонемых. Женщины, опрятные, но неухоженные, встречали их испуганными взглядами. Мужчина довёл оперативников до закрытой двери и жестом велел ожидать. Сам зашёл внутрь.

— Мы пришли к Владу. Он здесь что-то типа президента. Глава клана. Говорить буду я — тебя он всё равно не поймёт.

— Ладно, — согласился Матвей и шагнул следом за Имрыным, когда металлическая дверь распахнулась перед ними.

В хорошо освещаемой комнате за рабочим столом сидел молодой человек, лет тридцати с небольшим. Он что-то дописал в тетрадке, поднял голову и искренне улыбнулся Имрыну. На языке глухонемых он спросил, кто с ним.

— Это Матвей, — ответил тот. — Он со мной. Здравствуй, Влад. Прости, что отрываем. Сергей пропал.

Лицо Влада стало удивлённым. Жестами он начал отвечать.

— Говорит, что Сергея не было, — переводил Имрын. — Ждали его ещё неделю назад, но он не пришёл. Влад рад, что мы пришли, ему надо с нами поговорить. Предлагает отдохнуть с дороги и завтра всё обсудить.

— Мы не можем ждать до завтра.

Имрын перевёл.

— Он говорит, что ему очень жаль, но ничем помочь не может. Говорит, что нужно поговорить.

— О чём?

— Приходили люди. Предоставили помощь. В больших размерах, чем мы. Принесли лекарства.

— Сюда ещё кто-то перемещается?

— Нет, — удивлённо ответил Имрын. — Я бы знал. Он говорит, что благодарен нам и нашей организации, но теперь они работают с другими людьми.

— Что за бред? — громко спросил Матвей. — Никогда не поверю, что в шестую классификацию наведался кто-то ещё. Случайно. И вот так взял под крыло этих… поселенцев.

— Он просит не кричать. Повторяет, что благодарен нам и просит… уйти. Уйти и никогда не возвращаться. — Имрын подошёл к мужчине ближе. — Влад, что ты такое говоришь? Почему вы отказываетесь от нашей помощи?

— Уходите, — медленно протянул Влад.

— Так дело не пойдёт, — Матвей осмотрелся. — Нам нужно здесь всё обыскать.

— Они не позволят этого сделать, — тихо сказал Алелекэ. — Дай я попробую поговорить с ним. Подожди.

Имрын жестами попросил Влада выслушать его, но тот резким движением достал из ящика стола пистолет и нацелился в напарника Матвея.

— Уходите, — повторил он.

По коридорам бункера зазвучали шаги в сторону кабинета.

— Хорошо! Хорошо! — крикнул Матвей. — Не стреляй!

Имрын чуть отклонился назад и резко бросился на Влада, выбил у него пистолет и скрутил руки за спиной. Матвей поднял пистолет, направляя дуло то на дверь, то на Влада. В кабинет вошли трое вооружённых дробовиками худых мужчин.

— Я его пристрелю, — сказал Матвей, приставляя к затылку Влада пистолет.

Вошедшие бросили оружие к ногам оперативника, подняли руки, медленно отошли к стене.

— Мне нужна правда. Рассказывай.

Имрын отпустил Влада и перевёл требование Матвея.

— Он говорит, что несколько недель назад к ним пришли люди. Неизвестные. Дали генераторы мощнее наших. Принесли лекарства, которых они не видели до того дня. Сказали, что будут помогать и впредь, но есть условие: они должны отказаться от всех контактов с нами.

— Ничего не понимаю. Почему?

— Он говорит, что лекарства подняли на ноги больных за неделю.

Влад схватился за голову и застонал. Слёзы рекой потекли из глаз. Невнятно, сквозь стон, он повторял: «Прости».

— Где Сергей? — громко спросил Матвей. — Где он?

Имрын, увидев в жестах Влада ответ, попятился назад. Он повернулся к Матвею и потерянным голосом ответил:

— В снегу.

— Вставай, — Матвей подошёл к Владу, поднял его, выставил перед собой живым щитом.

— Матвей, — обратился Алелекэ, — не надо, прошу.

— Они убили его, Имрын, ты не понимаешь?

— Это те! Не могут быть они! Сергей — свой. Хавдал. Брат.

— Говори, — приказал Матвей.

Влад расплакался ещё сильнее и начал объяснять на языке жестов.

— Нет, — простонал Имрын. — Как же так?

— Что он говорит?

Алелекэ прикрыл рот ладонью.

— Что он сказал?!

— Встретили Сергея как обычно. Соврали ему, что на основном маршруте случился обвал, и повели в обход. Сергей остановился поправить крепление генератора на санях и… его ударили несколько раз по голове. Он потерял сознание и остался там. Навсегда. В снегу.

— Ах ты ж ублюдок, — Матвей ударил Влада рукояткой пистолета по голове. — Кто приходил к вам? Кто? Опиши!

— Он говорит, пришли трое. Двое мужчин и женщина. Мужчина говорил. Они сказали, что создали организацию, которая помогает таким, как они, и… о, нет… уничтожает таких, как мы…

— Прикрывай меня, — Матвей гасил в себе ярость, — а наш дорогой Влад обеспечит нам проход до выхода.

Приставив пистолет к виску Влада, Матвей быстрым шагом направился к выходу. Жители бункера попрятались по своим комнатам, спрятав детей от оперативников. Напарники забрали оружие и прошли к двери в колодец.

— Ты идёшь с нами, — сказал Матвей.

— Но он же не одет. Умрёт там.

— Имрын, он наш гарант безопасности. Есть ещё идеи?

— Отпусти его. Он раскаивается, это видно.

— Из-за него погиб Берзин, — Матвей стиснул зубы. — Ты думаешь, он не убил бы тебя, будь у него возможность?

— Убил бы. Но я — не он. Прояви милосердие. Прошу.

— Наверх, — скомандовал Матвей и пистолетом показал Владу подниматься. — А ты держи автомат наготове. Может, они решат пойти за нами, чтобы оставить в снегу нас.

Имрын замешкался.

— Я старший по операции! Это приказ! — крикнул Матвей.

— Я останусь, — сказал Имрын в ответ. — Сохрани ему жизнь, я выступлю твоим гарантом безопасности. Не убивай его, прошу.

— Твою мать, — нервы Матвея были на пределе. — Что я там скажу?

— Скажи, что нет меня больше. Матвей, ты хороший человек. Я чувствую это. Тебе есть к кому возвращаться?

— Жена ждёт дома.

— Его тоже. Он совершил ошибку и ответит за это. Но не перед нами. Мы не должны выступать судьями, — голос Имрына сделался грустным и тихим, он опустил глаза. — Меня дома никто не ждёт. Иди. За тобой никто не последует. Обещаю.

— Имрын… Они наверняка закроют границы с этим объектом.

— Это будет правильным решением. Иди. Времени мало.

Алелекэ по-отечески обнял Влада, тот прижался к нему и вытер слёзы. Матвей смотрел на напарника с недоумением: зачем? Имрын улыбнулся, успокаивая дрожащего Влада, поглаживал его по голове, припевая что-то на эвенском языке.

Матвей оделся, закинул за спину автомат и начал подъём по скоб-трапу вверх.

***

Солнце постепенно садилось за горизонт, окрашивая небо в розово-синий. Метель стихла, ветра практически не было. Матвей прошёл три флага быстро, несмотря на риск попасть в яму и остаться в ледяной могиле навсегда. Он шёл домой. Мысли хаотично чередовались в голове, шаг за шагом он ступал на автомате, задаваясь вопросом, реально ли то, что происходит вокруг него, или это злая шутка воображения. Через оранжевое стекло очков Матвей увидел фигуру вдалеке. Зажмурил глаза, проморгался. Фигура приближалась. Промелькнула мысль, что новые друзья поселенцев бункера, кто бы они ни были, могли всё это время находиться в К6-01. Может, Имрын уже мёртв. Может, их цель — не дать Матвею выбраться. Он снял со спины автомат, фигура вдалеке остановилась, нелепо размахивала руками.

Что он делает? Кто это? Что-то рисует в воздухе? Или я уже совсем съехал с катушек?

Фигура достала красный фаер, зажгла его. Такие обычно используют спасатели, чтобы обозначить место пребывания.

Он рисует фаером, — думал Матвей. Что он рисует? Похоже на… буквы! Это буквы! С… Не понимаю… С… К… Точно! К! С… К… О? Нет! А! СКАР! Это свой! Свой!

Матвей опустил автомат и направился к фигуре. Чем ближе он подходил, тем чётче смог рассмотреть её. Тот же костюм, что у него, то же вооружение.

— Кто вы? — крикнул Матвей, когда оказался на расстоянии двух метров от фигуры.

— Некрасов! — громко ответила фигура. — Включи третью волну на передатчике! Третью!

— Что вы здесь делаете? — спросил Матвей по передатчику.

— Срочное сообщение, — ответил Некрасов. — Я за вами. Где Алелекэ?

— Остался там. Нет его больше.

— Что? Шаман херов! Ладно, с ним потом разберёмся. Возвращаемся. Это приказ сверху. До перехода рукой подать.

Через пятнадцать минут они дошли до открытого квантового туннельного перехода. Когда Матвей ступил на высокий подиум, он почувствовал, как его ноги подкашиваются от усталости. Спустившись на крышу дома, оперативник упал. К нему тут же подлетели коллеги — их он уже не слышал. Веки стали тяжёлыми, он погружался в дремоту, оставляя все посторонние звуки за пределами темноты. Тепло от груди растеклось по телу после одной мысли: он дома.

***

Матвей пришёл в себя через пару часов в штабе на окраине Пушкино. Как только он подал признаки жизни, в комнату влетели Некрасов, Толстопальцева и несколько человек, незнакомых Матвею.

— Как ты? — спросил Некрасов. — Мы тебя проверили, у тебя сильное обезвоживание.

— Хорошо, — Матвей старательно напрягал голосовые связки, чтобы тихо произносить слова. — Я всё выяснил.

— Ты сказал, Имрын остался там. Погиб?

— Не думаю. Он обеспечил мне отход.

— А Сергей? — спросила Арина.

— Мёртв. Мне жаль, — Матвей приподнялся с неудобной кушетки. — Нас предали. К6-01 больше не является дружественным.

— Что? — спросил ошеломлённый Некрасов. — Как такое возможно?

— К ним пришли какие-то люди. Сказали, что организация. Дали лекарства, провизию, предложили сотрудничать с ними, но назвали условие: разрыв отношений с нами. Так что о складе и помощи можно забыть. Нужно срочно ехать в Москву. Собирать экстренный совет.

Некрасов нецензурно выругался и ушёл, за ним проследовала, еле сдерживая слёзы, Арина Толстопальцева. Один из оставшихся сотрудников сказал Матвею, что снаружи его ждёт автомобиль, который доставит его в НИИ на Профсоюзной улице.

***

По дороге в Москву Матвей подключил смартфон к зарядке в подлокотнике заднего сиденья. Пропиликали несколько рекламных сообщений от ювелиров, предлагающих скидки, метеослужб, предупреждающих об осадках, и банков, навязывающих кредитные карты по специальным условиям. Эля не писала, что, наверное, хорошо — занята поглощением информации, забыв о том, что девушка оставила позади. Матвей написал жене, что вернулся, что всё в порядке, что вынужден ехать на службу, так как возникла экстренная ситуация. Попросил не волноваться и будет дома, как только сможет.

В НИИ творился полный бардак: сотрудники носились по коридорам с какими-то бумагами, ругались на начальство, из кабинетов доносились телефонные звонки. Среди этого человеческого хаоса, с сигаретой в зубах, стоял Кашалотов, которого Матвей впервые за долгое время увидел вне стен кабинета.

— Фёдоров! Давай сюда, живо!

— Бегу, Игорь Сергеевич, что тут у вас?

— Ох, родной, жопа у нас. Сейчас сообщу Раскалову, что ты на месте, он уже едет.

— Да что происходит-то?

— Тебе не сказали? — раскатистым басом спросил Кашалотов. — Два дружественных объекта устроили диверсии на наших. Отказались сотрудничать. Мы пока сами не понимаем, что происходит.

— То есть К6-01 не единственные? — По спине Матвея пробежал холодок.

— Не единственные, — Кашалотов не пытался скрыть раздражение. — Давай к Раскалову.

Кабинет директора СКАР показался Матвею на удивление скромным. Нежно-бежевые стены вместо привычных верхушке власти дубовых панелей, стол и кресло из магазина-производителя ширпотреба вместо мебели из резного дерева и кожи, ни единого портрета правящих, следящих за выполнением государственно важных задач. Огромная электронная карта на стене напротив окон привлекла внимание множеством красных и оранжевых огоньков. Он подошёл ближе, но рассмотреть карту не успел, в кабинет вошёл Анатолий Эдуардович Раскалов.

Статный высокий мужчина лет шестидесяти. Лицо украшено морщинами, ровные седые усы закрывали верхнюю губу, белоснежные волосы зачёсаны назад. Он шёл поставленным военным шагом, и казалось, что вот-вот перейдёт на строевой марш. Следом вошёл Кашалотов и ещё пара неизвестных Матвею людей в дорогих костюмах.

— Матвей Евгеньевич, — обратился Раскалов, — с возвращением. Расскажите о вашей экспедиции в К6-01.

Матвей рассказал, не упуская ни малейшей детали.

— Значит, они выстроили маршрут с противоположной стороны бункера?

— Выглядит так, Анатолий Эдуардович, — ответил Матвей. — Оперативник Алелекэ счёл это странным: для того чтобы выстраивать подобные маршруты, нужно ориентироваться на местности.

— Оперативник Алелекэ, — разочарованно повторил Раскалов. — Три объекта отказались от сотрудничества с нами по разным причинам за последние сорок восемь часов. Это, мягко говоря, херовая история, — он потирал лоб большим и указательным пальцем. — Полчаса назад со мной связались из К3-61. Коллеги из тамошнего комитета безопасности сообщили, что в одном из объектов нашей классификации убит директор СКАР и практически всё верхостоящее руководство. Угадаете чьи дубликаты?

— Они-то как узнали? — от удивления у Кашалотова чуть не выпала сигарета.

— КГБ, Игорёк, — Раскалов пожал плечами. — Им положено всё знать. Может, работали с ними или ещё что. Какая к чёрту разница? Они готовы встретиться, предоставить информацию.

Директор посмотрел на Матвея.

— Отправляетесь завтра с утра, Фёдоров. Поговорите с их контактом. Узнайте, что к чему, — Раскалов повернул голову к остальным. — Подготовьте переход, экипировка не нужна. Туда-обратно. И ещё, — он обвёл взглядом присутствующих и прищурился, — Всё, о чём вы сейчас узнали, остаётся в стенах этого кабинета до моего распоряжения.

***

Матвею хотелось поскорей приехать домой, обнять жену и залезть с ней в горячую ванну. Стандартная вылазка на поиск коллеги превратилась в одночасье в заговор против службы.

Возле его дома на Ленинском несколько десятилетий располагалась цветочная палатка, пережившая гонку на лафетах, распад страны, лихие девяностые и жирные двухтысячные. Матвей выбрал голубые гортензии, расплатился с улыбчивой продавщицей, направляясь к подъезду, представлял реакцию любимой. Эля обожала все цветы, каждый раз, когда Матвей доставал из-за спины букет, девушку охватывал детский восторг. До перехода она видела цветы только на выцветших картинках довоенных учебников по биологии.

Они сидели за небольшим столиком на кухне, Эля, мастерски освоив сервисы доставки, заказала роллы и холодный зелёный чай.

— Как всё прошло? — заботливо спросила она.

Обычно Матвей отвечал, что хорошо, или в рамках сценария, но в тот вечер, оказавшись на пути неопределённости, он решил рассказать всё как есть, в надежде, что девушка своей поддержкой сможет развеять его опасения. Он рассказал, как побывал в мире, похороненном под тоннами снега. Как встретил своеобразного, мудрого, навсегда оставившего след в душе оперативника Имрына Алелекэ и его жертву. Как его встретил Некрасов, когда Матвей потерял связь с реальностью, и о том, что служба, которой оперативник восхищался и был верен, может исчезнуть. Эля внимательно слушала мужа.

— Нужно придумать план «Б», — Матвей схватил палочками ролл с угрём и макнул его в соевый соус. — Куда ехать, как. Чем заниматься.

— Родной, ну что ты так переживаешь? — спросила Элина. — Мы же вместе! И как бы не сложились обстоятельства, какие бы препятствия перед нами ни встали, мы преодолеем их вместе.

Матвей улыбнулся от смешения в сердце любви и благодарности. Плавным, летящим движением Эля встала из-за стола, села мужу на колени, обхватив плечи оперативника, и нежно поцеловала его в губы. Матвей поймал себя на мысли, что ради этого стоило отправиться уговаривать дубликата президента.

***

Будильник на телефоне Матвея вырывал его в реальность, где ему предстояло отправиться к информатору в объект К3-61. Искушение выключить пиликающую мелодию и швырнуть телефон куда подальше после бессонной ночи с Элиной было слишком велико. В голову врезались мысли о вчерашнем совещании в кабинете Раскалова, о потенциальной угрозе, и Матвей заставил себя подняться с кровати. Эля повернулась на другой бок, захватила одеяло между ног, обнажив изящную спину и ягодицы. Матвей поцеловал её в плечо, прошептал «люблю тебя», тихо, чтобы не тревожить девушку, натянул нижнее бельё и отправился в ванную комнату.

Точка перехода в К3-61 оставалась там же — пролесок недалеко от Саларьево. Готовясь сделать шаг в неоново-голубую пелену, Матвей поймал себя на мысли, что будет забавно встретить того таксиста, молодого паренька, который вёз их до корпоративной квартиры. Вместо него оперативника встретили двое в строгих коричневых костюмах, в чёрных галстуках и фетровых шляпах в нуарном стиле. Они кивнули, будто клоны друг друга, и проводили Матвея до современной модели чёрного «воронка», предлагая оперативнику сесть позади. Ген тридцать седьмого года невольно вызвал тревожность в груди, несмотря на то, что Матвей отдавал себе отчёт в союзных намерениях представителей Комитета государственной безопасности СССР версии К3-61.

Автомобиль подъехал к южному входу в Воронцовский парк, Матвей прошёл несколько сотен метров вглубь к прудам, отличным от прудов в его родном объекте. Гранитные набережные вместо привычных берегов, каменные помосты, отделанные деревом, вместо стареньких стоянок для катамаранов, яркие тележки с квасом, газировкой и сладкой ватой вместо пиццерий, кофеен и бургерных, лавки по периметру большого пруда. На одной из них сидел контакт Матвея. Приближаясь к нему, затылок информатора показался оперативнику знакомым. Мужчина шуршал пакетиком жареных каштанов, слишком сильно дёрнул край, и пара штук вывалились на землю. В этот момент Матвей разглядел его лицо, тревожность испарилась, уступая место искренней ненависти. Контактом оказался Дмитрий, псевдопсихолог, с которым они уговаривали профессора МГУ Егорова заменить президента страны в родном Матвею объекте.

— У бога остроумные шутки, — вместо приветствия сказал оперативник.

— Какого бога, Матвей? Мы в атеистической стране, — снисходительно улыбнулся Дмитрий. — Рад тебя видеть.

— Давай опустим этикет.

— Забавная штука — жизнь. Веришь или нет, мы на одной стороне.

— На какой такой одной? — спросил саркастично Матвей. — Кто ты? Местный? Работаешь под прикрытием у нас?

— А это имеет значение? — Дмитрий отправил в рот очередной каштан. — Важно то, что я собираюсь тебе сказать.

— Прошу, не томи.

— Ты, кстати, в курсе, что твой отец здесь?

Манипуляция. Очевидная, неприкрытая, Матвей задумался на долю секунды, решил, что стоит подыграть.

— И что же он здесь делает?

— Спроси у него. Он во дворе твоего дома. Ну, в смысле твоего дома там, у вас.

— Я понял, — отрезал оперативник. — У меня мало времени, наверняка у тебя тоже.

— Не спорю, — надменно согласился Дмитрий. — Надо быстро всё сделать, спасти родную организацию и вернуться к любящей жене. Я рад, что у вас всё сложилось, правда. Я даже думаю, что немного причастен к вашему семейному благополучию.

— Дмитрий…

— По нашим данным, вы не первые в вашей классификации, кто столкнулись с подобного рода… эм-м-м… трудностями. Местный КГБ работает со схожими с вашим объектами, зафиксировано несколько случаев диверсии. Сценарий плюс-минус одинаковый: некто требует от дружественных объектов отказаться от сотрудничества, что наверняка сказывается на экономике организации, выжидает какое-то время и уничтожает.

— Уничтожает?

— Они прокололись в одном объекте. Рассчитывали грохнуть Раскалова, а он умер до всех событий от пневмонии. В итоге замочили дубликата Кашалотова. Можешь себе представить? Кашалотов — директор СКАР.

— С трудом, если честно, — невольно улыбнулся Матвей.

— Он у вас классный мужик, на самом деле. Себе на уме, конечно, но тем не менее. В общем, после этого инцидента часть оперативников присоединилась к нападавшим, а остальные, — взгляд Дмитрия сделался строгим с проблеском сочувствия, — была бойня, Матвей. Мы предполагаем, что их цель — уничтожить СКАР в разных объектах одну за одной. Они и до вас доберутся. Вопрос времени.

— Есть предположение, кто за этим стоит?

— Тот, кто очень зол на вас, — Дмитрий пожал плечами, — и имеет доступ к оборудованию.

— В нашей классификации СКАР — тайная организация, значит, кто-то из наших. Сводят счёты не только со службой, с Раскаловым лично, — догадался оперативник.

— Мотив нам неизвестен, — Дмитрий поднялся со скамейки и выбросил пустой бумажный пакет в урну. — Моя работа здесь выполнена. У тебя ещё сорок минут пребывания. Считай, что это мой способ извиниться за то задание с Егоровым. Я не надеюсь на понимание, но может, ты перестанешь меня ненавидеть.

— Я тебя не ненавижу, — сказал Матвей вслед уходящему Дмитрию. — Спасибо.

— Сорок минут! — крикнул тот в ответ, не оборачиваясь.

***

До дома, в котором проживал оперативник с супругой в родном объекте, от Воронцовских прудов идти не больше десяти минут. Летом двор преобразился, зелёные кроны деревьев создавали приятный тенёк, под одним из них, на лавочке, сидел Евгений Николаевич. Оперативник засомневался, не дубликат ли это, но зачем тогда Дмитрий рассказал Матвею? На площадке дети играли в казаков-разбойников, носились по двору, ловко огибая качели, турник «черепаху» и клумбы с яркими цветами. Евгений Николаевич читал свежий номер журнала «Крокодил». Рассмотрев очки отца, сомнений не осталось: оправы немецкой марки не могло быть в этой реальности.

— Вы не подскажете, который час? — вежливо спросил Матвей.Фёдоров-старший, не отвлекаясь от журнала, посмотрел на наручные часы.

— Половина первого.

— Спасибо.

Евгений Николаевич бросил взгляд на молодого человека, голос которого показался ему знакомым, и от удивления опустил журнал.

— Как ты здесь оказался? — спросил он.

— Я на задании. В СКАР большие проблемы.

— Проблемы? Ты за мной? Нужна какая-то помощь?

— Нет. Да и как я мог знать, что ты здесь? Лиза не в курсе. Твои друзья наверняка тоже. Для меня это вообще сюрприз. Что ты здесь делаешь, папа?

— А на что это похоже? Отдыхаю. Читаю «Крокодил», — Фёдоров-старший явно занервничал. — Ты один?

— Сотрудники КГБ считаются?

— Ха! Я их сразу раскусил. Не просто так те трое трутся у мусорного бака. Так что там с СКАР? Какого рода проблемы?

— Боюсь, у меня нет времени тебе рассказать. Позвони Раскалову. Ему наверняка понадобится твой совет, — Матвей сделал паузу. — Часто ты сюда выбираешься?

— Нет, — отец Матвея неплохо скрывал ложь, — мне просто нравится чувствовать наш двор… здесь, понимаешь? Всё-таки это моя молодость. Не жду, что ты поймёшь.

Один из мальчуганов, лет десяти, подбежал к ним и подёргал Евгения Николаевича за штанину.

— Пап, дай попить!

Заметив Матвея, паренёк скорчил недовольную гримасу.

— А ты что тут забыл? — спросил по-детски строго он. — Ты ж на работе должен быть!

— У меня нет воды, — строго ответил Фёдоров-старший, — иди, дай нам поговорить.

— Ну вот, — раздосадованный мальчик показал язык Матвею, развернулся и побежал к друзьям.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? Например, почему чужой ребёнок называет тебя папой и почему он узнаёт меня?

— Матвей, я только тебя прошу, — Евгений Николаевич свернул журнал трубочкой и повернулся к сыну, — не осуждай меня.

Матвей, кажется, понял, к чему ведёт отец, от обиды ком предательски подкатил к его горлу. Он почувствовал, что ему нужно присесть, хотя больше всего ему хотелось сейчас убежать. Не знать правды.

— Когда умерла твоя мама, я был разбит, сынок. Женщина, которую я любил так сильно… Как ты любишь Эленьку. Она навсегда исчезла из моей жизни, понимаешь? А здесь…

— У тебя ещё одна семья, — разочарованно произнёс Матвей.

— Сынок, ты же знаешь, я люблю тебя. — Фёдоров-старший виновато улыбнулся. — Ты мой сын.

— Мама жива тут, не так ли?

— Да.

— Мой дубликат… другой я здесь тоже есть?

— Да.

— А это младший брат?

— Так получилось. Мы долго сомневались, стоит ли рожать, всё-таки возраст, но местная медицина творит чудеса.

— Это многое объясняет. Чёрт, да это объясняет всё! — от злости Матвей повысил голос так, что на него обратили внимание старушки, сидящие на скамейке у подъезда. — Твои постоянные отсутствия, пропущенные праздники, Новые года, дни рождения! А ты был с семьёй.

— Прошу, Матвей, не говори так, — пытался успокоить сына Евгений Николаевич. — Ты моя семья. Ты мой сын.

— А как же Лиза? Молоденькая любовница на стороне?

— Не говори так, прошу тебя. Лиза — чудесная. Я помог ей в своё время, и поэтому она играет роль, которая ей отведена.

— Охренеть, — Матвей стоял возле отца с широко открытыми глазами, едва веря в происходящее. — Я хочу увидеть маму. Посмотреть на неё.

— Она в пансионате, сынок, от предприятия, на котором работает. Поэтому я был вынужден совершить переход сюда. С Павликом некому сидеть. Понимаю, что ты хочешь увидеть её, но сейчас это невозможно. Да и зачем? Ты же не сможешь поговорить с ней. Пообщаться. Прости, я скрыл этот факт от тебя, но пойми меня… я…

— Павлик, — сквозь стиснутые зубы произнёс Матвей. — Какая же ты мразь. Вместо того чтобы помнить маму, ты просто отправился в другой мир и нашёл ей замену.

— Не смей так со мной говорить! — крикнул Фёдоров-старший. — Я, между прочим, твой отец!

— Ага, — крикнул Матвей в ответ и показал на бегающего неподалёку мальчугана, — ты его отец!

— Матвей, постой! Давай поговорим? — просил Евгений Николаевич уходящего сына, но Матвей не желал его слушать. Говорить с ним. Иметь с ним что-либо общее.

Он подошёл к сотрудникам КГБ и приказным тоном сказал, что готов вернуться.

По прибытии обратно Матвей позвонил Кашалотову и сказал, что выполнил задание, но ему нужно заехать домой. Он просто не мог сейчас появиться на службе. Не в таком состоянии. Матвей не мог поверить, что его родной отец так с ним поступил. Даже не с ним, а с памятью о его матери.

Дома Эля сразу поняла, что что-то не так. Она не стала расспрашивать, просто обняла мужа что есть сил, и Матвей не выдержал. Разревелся у неё на плече, а потом всё рассказал. Когда ему стало легче, Эля положила голову на плечо мужа и спросила:

— Если бы я умерла, ты бы не стал искать второго шанса быть со мной?

— Когда я ушёл тогда… я мог бы выбрать любой схожий объект, познакомиться с другой тобой, но мне нужна была ты. И всегда будешь нужна только ты.

— Это самое приятное, что ты мне говорил. — Она немного помолчала, а потом добавила: — Попробуй не осуждать его. Он просто не смог пережить её потерю.

— Я искренне тебе поражаюсь, — сказал Матвей и провёл рукой по Элиной щеке, — ты самое доброе и нежное создание во всех вселенных.

***

Принятие начало приходить к вечеру, вперемешку с болью и обидой, редкими вспышками, терзающими Матвея по дороге в НИИ. В коридоре на него налетел Кашалотов, схватил огромной рукой за воротник, в дыхании руководителя отдела аналитики и разработки сценариев слышалась водка.

— Где ты шлялся, мать твою? Почему так долго? У нас, похоже, ещё одно нападение!

— Что? — удивился Матвей. — Где?

— К18-37, куда ты отказался ехать. — Кашалотов отпустил молодого человека. — Я отправил туда другого оперативника, он убит, как и чиновник, которого он сопровождал. Нас ждёт скандал! Нас ждёт скандал.

— Подождите, но как же так?

— Да я откуда знаю? Сейчас чрезвычайное положение, и ты и все остальные должны быть здесь!

Кашалотов схватился за грудь, стал тяжело дышать.

— Игорь Сергеевич, вам плохо?

— Хрена лысого, не дождётесь! — крикнул он и распрямился. — К Раскалову! Живо!

Матвей залетел в кабинет Раскалова, тот встретил оперативника изумлённым выражением лица. Несколько помощников директора что-то печатали в ноутбуках. В кресле, позади конференц-стола, сидел ногу на ногу Егор Марченко. Матвей улыбнулся другу.

— Что ты выяснил? — с ходу спросил Раскалов. — Докладывай.

Матвей детально пересказал их с Дмитрием разговор.

— Давайте восстанавливать все события, — предложил Раскалов. — Они нападают на тактически важные для нас объекты. Они точно знают, куда и как нужно бить. Профессионалы. Наверняка кто-то из бывших сотрудников службы из других объектов, возможно, перебежчики. У них есть доступ к технологии квантового туннельного перехода. Может, их технологии лучше. Их никто не смог поймать или отследить, все данные исключительно от пострадавших объектов. Какие идеи?

— Десятая классификация, — предположил Кашалотов, — там технологии не сильно, но скакнули вперёд. Может, поговорим с ними?

— Без вариантов. Пакт о сотрудничестве тогда заключить не удалось, у них произошёл государственный переворот, и началась гражданская война. Они, кстати, предъявляли нам, что мы причастны. Не вариант. Границы с ними закрыты и вряд ли когда-нибудь откроются. Ещё?

— Что насчёт объектов двадцать шестой? — спросил Егор.

— Они сильно ушли вперёд, но технологии квантового туннельного перехода у них нет. Дальше.

— А что, если, — еле слышно произнёс Матвей, и все сразу же повернулись к нему. — Я просто рассуждаю. Мы же всю нашу активность ведём по сценариям. Мы знаем исход действий в нескольких реальностях. Почему бы не предположить, когда они заявятся к нам, и не устроить засаду?

— Продолжай, — Раскалов наклонился к Матвею.

— Они нападают на нас, так? Нам нужно разыграть целый спектакль. Мы не знаем, кто это, но они хорошо знают внутрянку СКАР, все ходы и выходы. Они не смогут зайти через главный вход — слишком много народу, а значит, они совершают переход прямо в здание. Куда они могут совершить переход?

— Актовый зал! — крикнул Кашалотов. — Единственное место, где они смогут разместить аппарат и пройти без проблем.

— Глава НИИ меня убьёт, они только закончили ремонт.

— Их нельзя брать в актовом зале, — сказал Марченко, — если переход будет открыт, они просто сбегут. Нам нужно взять их в кольцо. Ваш кабинет.

— А мне, стало быть, выступить приманкой? — саркастично спросил Раскалов.

— Боюсь, другого выхода нет, Анатолий Эдуардович, — ответил Матвей, — они приходят, чтобы избавиться и от вас тоже.

— Да, но мы не знаем, когда они нападут, — сказал Кашалотов и внаглую закурил в кабинете директора.

— Если одна из целей — убийство Анатолия Эдуардовича, значит, они точно знают, в какие дни он бывает в офисе. Значит, именно в эти дни они и совершат нападение.

— Неплохо, Матвей, — похвалил подчинённого Кашалотов. — Анатолий Эдуардович, когда вы подолгу бываете здесь?

— Каждый последний четверг месяца. Подписываю кучу документов.

— Вот и день нападения, — обрадовался Матвей.

— Нужно реагировать моментально, — сказал Кашалотов. — Выбить их из колеи. Четверг послезавтра, может, они явятся. Марченко, подбери оперативников, кого считаешь нужным, и проинструктируй, кто чем должен заниматься. Остальных в бессрочный отпуск.

— Сделаю, — сказал Марченко и вышел из кабинета.

— Фёдоров, на тебе оперативная группа. Готовьтесь к захвату цели здесь. Хоть ночами. Отточите каждый шаг.

— Хорошо. Могу идти?

— Иди, — Кашалотов потушил сигарету в одном из цветочных горшков на подоконнике. — Давайте, ребята. Обосраться нельзя.

— Подождите, Фёдоров, — попросил Раскалов.

— Да?

— Вы знаете хорошего аналитика, который сможет найти мне нужного человека из другого объекта?

— Я бы рекомендовал Арсения Сапрыкина, но Игорь Сергеевич наверняка знает кандидатуру лучше.

— Сапрыкин работает на удалёнке, — сказал Кашалотов. — У него больная мать, он за ней ухаживает. Отличный вариант.

— Спасибо, — поблагодарил Раскалов и показал жестом, что Матвей может идти.

***

Весь следующий день группа из нескольких человек тщательно отрабатывала действия по захвату цели. Матвей руководил операцией очень тактично, объясняя сотрудникам, как нужно действовать в подобной ситуации, куда лучше встать, какие точки занять. Егор отобрал тридцать человек, которые сойдут за офисных клерков, но могут постоять за себя. Каждый проход из кабинета в кабинет, каждый милый диалог между коллегами — всё было отработано.

В среду Анатолий Эдуардович и Игорь Сергеевич забрали с собой Сапрыкина с несколькими техниками и куда-то уехали. Куда, естественно, не сообщили.

На следующий день все были готовы. Раскалов находился в своём кабинете, Матвей и другие оперативники создавали вид обыденной деятельности, но постоянно курсировали у кабинета директора. К большому разочарованию многих, в этот день ничего не произошло.

Как и через месяц.

Как и через два.

На третий месяц Раскалов уже заметно нервничал и начал думать, что идея провальная, когда к нему в кабинет ворвался запыхавшийся Сапрыкин.

— Что-то происходит! — воскликнул он. — Включите камеру из актового зала.

Раскалов нажал на иконку с камерой на рабочем столе компьютера, перед ним раскрылось окошко, в котором виделся актовый зал НИИ. В середине зала появились три точки, образовавшие светящий фиолетовым неоном равнобедренный треугольник. Из него вышел мужчина с длинными волосами и бородой, затем ещё один, внешность которого не разглядеть, и женщина. Длинноволосый жестом показал заходить, в зал вошли четверо вооружённых людей.

— Приступать, — скомандовал Раскалов.

Матвей и несколько его оперативников расположились по выбранным заранее точкам. Подставной персонал начал отыгрывать свою роль — создавать видимость жизни организации. Со своей точки Матвей видел, как группа людей вышла из лифта и направилась прямиком к кабинету Раскалова. В кабинете он был один. Тот, что с длинными волосами, зашёл внутрь, за ним мужчина и женщина, четверо вооружённых остались ждать снаружи. Дверь кабинета оставалась открытой. Матвей подобрался ближе, так, чтобы четверо его не заметили. Координация между собой, общение, жесты — они выдали себя — эти люди работали в СКАР. Может, и сейчас работают. Матвей немного высунул голову из-за угла, прислушался к разговору, пытаясь разобрать, о чём идёт речь в кабинете.

— Вы первый из ваших многочисленных дубликатов, кто спросил меня об этом, — смог расслышать Матвей. — Обычно просят не убивать и взывают к милосердию.

— Всё равно убьёте, в этом сомнений нет, — голос Раскалова Матвей определил сразу, — но перед смертью я хочу понять вас. Зачем вы это делаете?

Последовала пауза, потом Раскалов добавил:

— Я ожидал кого угодно, но не тебя.

— Почему же? — спросил голос, который показался Матвею знакомым.

Тянуть дальше нельзя. В любой момент незваные гости начнут стрелять.

— Потому что ты оперативник, а не предатель! — крикнул он и открыл огонь по вооружённой четвёрке.

Люди Матвея последовали за ним, меньше чем за пять секунд все четверо лежали бездыханные на полу. Из кабинета высунулась голова Марченко. Сначала Матвей подумал, что он уже как-то оказался там, тут же его резко осенило: дубликат. Один из помощников Матвея выпустил очередь над головой того Марченко, тот спрятался внутри.

— Вы в ловушке! — крикнул оперативник. — Опустите оружие и поднимите руки!

— Ну, точно! — возразил голос и раздался выстрел.

— Берём, — скомандовал Матвей.

Они побежали к кабинету, его люди сделали несколько выстрелов в сторону открытой двери.

Ворвавшись внутрь, Матвей увидел тело Раскалова в луже крови. За столом директора скрывались дубликат Марченко и женщина, которую Матвей узнал, но не мог вспомнить имени. Тот, что выходил из квантового туннельного перехода первым, быстро поднял с пола небольшой аппарат, напоминающий смартфон, достал пистолет и наставил на оперативника. Матвей прицелился в ответ.

Борода. Длинные, слегка растрёпанные волосы до плеч. Не новая, потрёпанная, пыльная одежда.

Моментально узнаваемые нос, подбородок, скулы, глаза. Карие глаза.

В него целился Матвей Фёдоров.

Переходите к главе 5.