Альтерверс

Глава 1.

В альтернативной вселенной очень похожей на нашу…

Глава 1.

Матвей стоял возле массивной дубовой двери, затерянной среди множества схожих в коридоре на одном из этажей НИИ на Профсоюзной улице в Москве. За дверью ему предстояло впервые встретить Кашалотова — человека уникального и своеобразного, образ которого у новичка в оперативной работе вызывал волнение, так как ещё во время учёбы в академии при Службе контроля альтернативных реальностей старшекурсники рассказывали о Кашалотове не самые приятные слухи. Однажды Игорь Сергеевич Кашалотов запер своего подопечного на складе в подвале здания НИИ на девять с лишним часов, мотивируя свой поступок необходимостью изучения рабочего инвентаря. Довести новичка до состояния, близкого к нервному срыву, не составляло для Кашалотова труда, а сотрудницы Службы контроля альтернативных реальностей не раз жаловались на пошлые шуточки Игоря Сергеевича и его неуместные сексистские комментарии. Тем не менее руководство СКАР закрывало глаза на поведение Кашалотова и игнорировало жалобы, так как Игорь Сергеевич являлся лучшим аналитиком и сценаристом за последние два десятилетия, а отдел, который он возглавлял, вытащил не одного оперативника из сложных рабочих ситуаций.

Матвей сделал несколько шагов от двери, посмотрел на красную папку в своих руках. Каллиграфическим почерком на стикере в правом верхнем углу выведено: «Дело 7.217/01», а ниже — «Рекомендуемый исполнитель: Фёдоров М. Е.». Пытаясь побороть волнение, Матвей не заметил, как к кабинету Кашалотова подошёл невысокого роста молодой человек с взъерошенными волосами.

— Простите, — извинился молодой человек, — у вас на двенадцать?

— Да, — растерянно произнёс Матвей, — но я могу вас пропустить.

— Что вы, — молодой человек поправил очки в толстой оправе, — Игорь Сергеевич терпеть не может, когда что-то идёт не по плану. Я сразу за вами.

— Да уж, — согласился Матвей, — сценарист.

Молодой человек улыбнулся уголком рта и протянул Матвею руку.

— Арсений Сапрыкин. Стажёр в отделе аналитики.

— Матвей Фёдоров. Оперативник.

— Ого, — искренне восхитился Арсений. — Ваше первое задание?

— Так заметно?

— Не обижайтесь, издержки профессии. Я, признаться, очень завидую оперативникам. Отправляться… ну, знаете… туда. Смотреть вживую на то, что мы изучаем лишь по документам.

— Аналитики, как я слышал, частенько совершают переходы. Изучают на месте, так сказать. Разве нет?

— Нет, — расстроенно произнёс Сапрыкин, — обычно это делают разведчики. Мы же обрабатываем данные, делаем предположения для сценаристов.

— Мне кажется, это очень непростая и интересная работа, — поддержал нового знакомого Матвей.

— Спасибо. Но давайте будем честны: что может быть интереснее оперативной работы? И простой её точно не назовёшь.

— Ну, — замялся Матвей, — мне кажется, что если бы не труд сценаристов на основе баз данных аналитиков, наша работа была бы безуспешной. Вы — наши проводники там. Без вас мы — всего лишь обученные выполнять базовые задачи служащие, многие из которых не способны импровизировать. А вы — те, кто помогает балансу быть достигнутым.

— Спасибо, Матвей. Очень приятно слышать. Ой, — молодой человек посмотрел на часы. — Скорей! Вам пора. Кашалотов терпеть не может опаздывающих.

— Да, — нехотя признал молодой оперативник. — Вы правы.

— Удачи. Пусть всё пройдёт по сценарию.

Матвей пожал руку стажёру на прощание, выдохнул и постучал в массивную дубовую дверь. Не услышав разрешения войти, он аккуратно приоткрыл её и просунул голову внутрь, питая себя ложной надеждой, что, если Кашалотов его заметит, он сможет резко дать назад и скрыться прочь.

— Здравствуйте, могу войти?

— Давай резче, — послышался раскатистый бас. — Не к доктору пришёл. Сядь.

Матвей прошёл в заставленный книжными шкафами и столами с мониторами кабинет, отодвинул один из деревянных стульев и сел напротив Игоря Сергеевича. В нос ударил запах дешёвого табака и продуктов быстрого питания, сам Кашалотов не отрывал прищуренных глаз от большого жидкокристаллического монитора с множеством графиков и алгоритмических схем. Сердце Матвея застучало быстрее, захотелось поскорей уйти, но он старался не показывать волнения.

— Да не ссы ты, — моментально расколол его Кашалотов. — Фамилия?

— Фёдоров.

Игорь Сергеевич отвлёкся от монитора и посмотрел на Матвея так, что молодой человек, не будучи ни в чём виноватым, стал готов признаться во всём.

— Тот самый, что ли? — Глаза Кашалотова превратились в две подозрительные ниточки.

— Я, простите, не очень понимаю, — соврал Матвей. Он прекрасно понимал, что имел в виду руководитель отдела аналитики и разработки сценариев.

— Сынок, значит? — Кашалотов отодвинулся от стола и закурил сигарету.

— Да, — нехотя признался молодой оперативник.

— Ну, я тебе вот что скажу, принцесса. Во-первых, мне насрать, кто твой папочка. Он может хоть самому Раскалову готовить яичницу по утрам — мне плевать. Здесь ты будешь играть по нашим правилам, усёк? А во-вторых, скажи ему спасибо. За твоей работой, девочка моя, мы будем наблюдать с пристальным вниманием.

— Понимаю, — Матвей старался держать голос ровно. — Я вас не подведу.

— Не подведёт он. Ты пойми, милашка, то, чем тебя дрючили в академии, — это так, цветочки. Здесь есть ряд правил. Правил, которые нарушать нельзя. А нарушишь

— погубишь всё дело. Понимаешь?

— Да.

— Ни хера ты не понимаешь, — прикрикнул Кашалотов, и сигарета его выпала на стол. — Понимает он. Ты знаешь, сколько таких, как ты, приходит каждый год? А сколько мы теряем оперативников, потому что какой-нибудь самодовольный болван считает себя специалистом? Понимает он. Ты ничего пока не понял. А когда поймёшь, придёшь ко мне и скажешь, что понял — я тебе всё равно отвечу, что ты ни хера не понимаешь. Знаешь почему?

— Почему?

— Потому что ты ни хера не понимаешь! Я здесь полжизни работаю и сам не всё понимаю. А ты только нарисовался. Понял?

— Вы меня запутали, Игорь Сергеевич.

Кашалотов покраснел. Матвей морально приготовился, что окурок, который тучный мужчина поднял со стола, сейчас полетит ему в лицо.

— Папку.

Матвей протянул красную папку с номером дела и его фамилией. Кашалотов натянул овальные очки на приплюснутый нос и принялся изучать дело 7.217/01. На какое-то время в кабинете повисла тишина, только кулеры компьютеров и плохо работающий кондиционер создавали звуковой фон. Матвей невольно потирал указательный палец правой руки — небольшой нервный тик, преследующий его ещё со школы. Кашалотов внимательно вчитывался в документы из папки, словно пытался найти вескую причину, по которой дело нельзя отдавать Фёдорову. Он что-то бубнил себе под нос, иногда нецензурно выражался и сбрасывал сигаретный пепел прямо в чашку с недопитым кофе.

— Ну, понятно, — подытожил он, — самому нельзя.

Волнение предательски растеклось от груди в кончики пальцев рук и ног. Матвей не знал, какое задание его ожидает. Правило оперативного отдела — все подробности только при инструктаже. Попытка заглянуть в папку до Кашалотова или его первых заместителей каралась огромным штрафом и отстранением от работы на неопределённый срок.

Руководитель отдела аналитики и разработки сценариев закурил следующую сигарету, нажал на оранжевую кнопку небольшого телефонного аппарата, затерявшегося среди бумаг и съёмных жёстких дисков.

— Марченко ко мне, — скомандовал он. — Бегом!

Через пару минут в кабинет зашёл мужчина лет тридцати пяти, невысокого роста, с прямыми чертами лица. Под длинным коричневым плащом виднелся пошитый на заказ строгий костюм без галстука, глаза мужчины немного закрывала старомодная фетровая шляпа. Мужчина бросил холодный взгляд на Матвея, бесцеремонно, не здороваясь, убрал с одного из стульев внушительную стопку бумаг и уселся, закинув ногу на ногу.

— Вызывали, Игорь Сергеевич? — спросил он и достал из кармана пиджака позолоченный портсигар.

— Знакомьтесь, — сухо сказал Кашалотов. — Егор Марченко — Матвей Фёдоров.

Мужчина приподнял шляпу и протянул Матвею руку.

— Тот самый?

— Тот, — обрезал Кашалотов. — У вас ещё будет время поворковать друг с дружкой, девочки. Давайте к делу. Наш юный натуралист приволок с собой вот такую папочку. Заглядывал внутрь?

— Никак нет, — ответил Матвей.

— Молодец. Я бы всё равно узнал. И знаешь тогда что?

— Знаю, Игорь Сергеевич. Штраф и отстранение.

— Ага-ага, — неприлично чавкнул Кашалотов, — это если повезёт. Ладно, задача у вас, девочки, нетривиальная. Вы отправляетесь на объект К7-217. На протяжении продолжительного времени в объектах, схожих с К7-217, оперирует преступная группа контрабандистов.

— Контрабанда? — удивился Марченко. — Там сплошные развалины да мутировавшие твари.

— Умный? — хрипнул Кашалотов. — Ну, девочка моя, ты-то должна знать, что можно вывозить из группы объектов, схожих с двести семнадцатым. Ну, не знаю, радий там, местные артефакты, не? Двойка тебе. Тоже мне, специалист по объектам седьмой классификации.

— Послушайте, — пробовал оправдаться Марченко, — случаи вывоза ценных экспонатов из седьмой не были замечены последние пару лет.

— Нет, ну ты посмотри, а? — прикрикнул Кашалотов. — Дура, ты хоть с новичка возьми пример! Сидит себе тихо, сиськи мнёт и слушает. Нет, она у нас новая, скромная. Девственна, как сиденье унитаза в клинике для наркозависимых. Ну-ка, душенька моя, — он повернулся к Матвею, — скажи-ка мне: в чём особенность объектов седьмой классификации?

Матвей посмотрел на Марченко, затем перевёл взгляд обратно на Кашалотова.

— Отличительной чертой седьмой классификации являются катастрофические последствия Карибского кризиса. В 1962-м году президент Кеннеди объявил о блокаде Кубы, советские корабли не получили приказа повернуть назад. В итоге — несколько сбитых американских самолётов над территорией Кубы, США атаковали советские ракетно-зенитные комплексы на острове. В тот же день подводная лодка Советов получила разрешение на удар ядерной торпедой по американскому авианосцу, на что США совершили массированные удары по военным объектам на Кубе. В ответ СССР атаковал американские военные базы в Турции, что привело к обмену стратегическими ядерными ударами. Американские бомбардировщики и ракеты с подводных лодок практически полностью разрушили Москву, Киев, Ленинград и другие крупные города, советские ракеты с Кубы уничтожили Вашингтон и Нью-Йорк. Погибли миллионы. Война уничтожила ключевые инфраструктуры стран. Радиация, ядерная зима, разрушенная экономика — всё это погрузило человечество в хаос. Мир скатился в феодализм и борьбу за ресурсы, — Матвей сделал небольшую паузу. — За пятьдесят с лишним лет ситуация стала немного выправляться, однако большинство стран, городов, поселений остаются непригодными для проживания. Появились так называемые бункерные поселения — небольшие города со своей внутренней инфраструктурой. По факту выживают как могут, так как мутации и радиоактивный фон сильно изменили планету. Страшная классификация…

— Умничка, дочка, — улыбнулся кривой ухмылкой Кашалотов. — А теперь скажите мне: что можно вывозить незаконно, контрабандой, из этих «райских» мест?

— Люди, — осенило Матвея. — Они вывозят людей.

Марченко затянулся сигаретой, сделав вид, что специально позволил Матвею догадаться.

— Назначаю тебя любимой женой. Около полугода назад мы заметили первую активность. Мы бы и в ус не дули, да только эта история коснулась нас напрямую. Один из вывезенных оказался отпетым мошенником и засветился в ограблении продуктового магазина, причём под именем своего дубликата здесь. Думал, подставит свою местную копию и на дно заляжет. Идиот. А дубликат оказался уважаемым товарищем в особых кругах, ну, вы понимаете. В общем, взяли мы его и допросили. Он-то нам все явки и пароли как миленький сдал. Налицо нарушение как минимум одиннадцати статей — от незаконного пересечения границы до сто семнадцатой.

— Контрабанда в целях наживы, — констатировал Марченко.

— Где ж ты раньше-то была, красавица моя? Ну, не расстраивайся, найдёшь себе жениха богатого, он тебя уму-разуму обучит. — Кашалотов вылил из чашки смесь кофе и сигаретных окурков в урну, почесал седеющий затылок и снова закурил. — Между прочим, Егорушка у нас лучший оперативник по седьмой, так что учись у него. Правда, кто его лучшим назвал — я не знаю. По мне, как была глупышкой, так и осталась.Матвей улыбнулся, чего делать совершенно не стоило, но сдержать себя он не смог. Кашалотов наглости оперативника не заметил.

— Так вот, — продолжил Игорь Сергеевич, — ваша задача — примкнуть к одному из поселений, втереться в доверие к местным жителям, дождаться появления контрабандистов и обеспечить себе перемещение в другой объект. Худо-бедно сойдёте за братьев. Мы подготовили двадцать шесть сценариев ваших действий. Отходить запрещено. На связь выходить раз в два—три дня.

Кашалотов выпустил столб едкого табачного дыма вверх, рыская огромной рукой в ящиках своего стола. Обнаружив листы формата А4, передал по одному агентам.

— Здесь имена контрабандистов, во всяком случае — основных лиц. И ваша легенда. Выучить как «Отче наш». Приступайте через четыре дня. Советую потратить время не на марафет, чтобы нравиться местным мальчикам, а на изучение К7-217, особенностей, своей легенды.

Игорь Сергеевич снял овальные очки, нахмурил косматые брови и добавил:

— Обосраться нельзя, парни. Дело серьёзное. А ты, Фёдоров, слушай Марченко. Это твой дебют. Будет обидно, если тебя грохнут из-за какой-нибудь глупой ошибки. Не расстраивай папу. И меня. В особенности меня.

— Есть, — ответил Матвей.

— А ты, Егор, за новичка башкой отвечаешь. Имей в виду.

— Есть, — кивнул Марченко.

— Свободны. Чтоб всё по сценарию.

Напарники поблагодарили руководителя отдела аналитики и разработки сценариев и вышли из кабинета. Быстрым шагом, огибая снующих сотрудников НИИ, Матвей и его новый напарник направлялись к выходу из здания.

— Не думал, что первое задание проведу с Егором Марченко, — воодушевлённо сказал Матвей. — Мы изучали ваши методы работы в академии. Большая честь.

— Спокойно, юноша, — ответил оперативник. — Мне, конечно, безмерно приятно, но нам с тобой нужно сразу кое-что прояснить.

Голос Марченко звучал строго.

— Во-первых, седьмая — не курорт. Тебе, на самом деле, не повезло. Поверь, лучше бы тебе досталось расследовать контрабанду произведений искусства из пятой. Кто у вас вёл особенности седьмой?

— Дроздов.

— Это хорошо. Он мужик чёткий, но по седьмой классификации катался ещё при Советах. Там многое изменилось. Придётся перескакивать от сценария к сценарию. Двадцать шесть! Кашалот совсем рехнулся со своей манией планирования.Они вышли на улицу — солнце ударило в глаза ярким светом. Марченко отвернулся от белого пятна и закурил.

— Во-вторых, держаться меня. Что бы я ни сказал, что бы ни попросил сделать — выполнять в ту же секунду. Я головой отвечаю за нас обоих, сам слышал. И за всё дело тоже отвечать придётся, так что мне проблемы не нужны.

— Послушайте, Егор, я прекрасно понимаю, какая на вас ответственность. Иллюзий не питаю. Да, обучение в академии и выход на дело — не одно и то же. Но меня готовили к этой работе. Многие соскочили с курса или перевелись из подготовки оперативников. Я — нет. И этому есть причина.

— Знаю я твою причину. У нас поговаривали, что настанет день, когда сынок Фёдорова объявится на пороге. Позволь дать тебе совет: не рассчитывай на поблажки.

— С чего вы взяли, что я на что-то рассчитываю? — возмутился Матвей.

Молодого человека задело, что каждый сокурсник и преподаватель в академии, а теперь и сотрудники на службе, видят тень Евгения Фёдорова позади. Легендарного оперативника в отставке.

— Я понимаю свою ответственность, — продолжил Матвей. — И сделаю всё, чтобы работа была выполнена как подобает. Но и у меня к вам будет просьба, Егор. Пожалуйста, не думайте, что я — золотой мальчик, попавший сюда по блату. Поверьте, быть сыном такого человека, как Евгений Фёдоров — не привилегия.

— Пусть так. Это не имеет значения. Ты — салага, который знает о работе оперативника только из учебных материалов. А вот получится ли из тебя достойный оперативник — это вопрос.

Марченко докурил сигарету и всё, что от неё осталось, щелчком отправил в куст сирени.

— Изучи, что дал Кашалот. Завтра встретимся в 7:30 на «Маяковской». Обсудим детали и посмотрим, с какого сценария начать.

— Понял. 7:30. «Маяковская».

— Девушка есть у тебя?

— Простите?

— Девушка есть у тебя? Женат-то ты вряд ли…

— Нет, нету. А что?

— Жаль. Но это даже хорошо. Прощаться не нужно будет. Ещё один совет, если позволишь: пойди вечером в бар или клуб. Выпей немного. Познакомься с какой-нибудь жгучей красоткой, угости её, а потом пригласи к себе.

Не попрощавшись, Марченко направился в сторону станции метро «Калужская».

***

Советом нового напарника Матвей не воспользовался. Вместо того чтобы отправиться в увеселительные заведения в поисках ночной спутницы, молодой человек вызвал такси в небольшой дачный посёлок где-то в сорока километрах от Москвы по Киевскому шоссе. На шести сотках, в двухэтажном доме, предоставленном государством деду Матвея, проживал Евгений Николаевич Фёдоров, руководитель отдела оперативной работы СКАР в отставке.

Евгений Николаевич — один из немногих, кому удалось не только дожить до почтенного возраста, но и сколотить на службе небольшое состояние. В пятьдесят семь лет он покинул занимаемый пост и поселился за городом. К шестидесяти двум его главными увлечениями стали земледелие и написание книг. В перерывах между работой в огороде и встречами с высокопоставленными гостями Евгений Николаевич сочинял фантастические новеллы об альтернативных мирах, многие события в которых он переносил в ноутбук из собственного опыта.

Матвей попросил таксиста остановить у входа на участок, расплатился картой и пожелал хорошего дня. Открыв слегка покосившуюся металлическую дверь, он застал своего отца за привычным занятием: Евгений Николаевич в шортах, гавайской рубашке и бежевой панаме вспахивал грядку под огурцы.

— Привет!

— Сынок, — обрадовался отец. — Неожиданный приятный сюрприз! Проходи, проходи. А что не позвонил? Я бы велел Лизе стол накрыть.

— Да я как-то… спонтанно.

Матвей обнял отца. От него пахло свежескошенной травой и коньяком.

— Ну хорошо, хорошо, — сказал Евгений Николаевич мягким голосом. — Ты голодный, небось? Давай супчика, а?

— Нет, пап, спасибо. Я ненадолго.

— Лиза! — позвал отставной оперативник. — Лиза! Ставь чайник! Матвей приехал.

Приятная дама, моложе Евгения Николаевича вдвое, выглянула из окна кухни и помахала Матвею. Молодой человек ответил тем же.

— Ну, пойдём, — отец жестом пригласил Матвея на террасу.

— Завтра встречаюсь с Марченко.

— Вот оно что, — протянул Евгений Николаевич, усаживаясь в плетёное кресло.

— Что ж, разреши тебя поздравить. Ты к этому давно шёл.

— Я знаю, о чём ты думаешь, пап. Я…

— Сынок, — вежливо прервал сына отец, — ещё когда ты поступил в академию, у меня были надежды, что ты передумаешь. Сейчас-то вижу, как ошибался. Я не смогу повлиять на твоё решение. Да и неправильно это. Твоя мама отругала бы меня, упокой Господь её душу.

— Мама мечтала, чтобы я поступил в музыкальное.

— Да, мы с ней долго спорили. Я-то хотел отправить тебя в МГИМО. Или в иняз МГУ. Но случилось как случилось. Наверняка где-то ты успешный пианист, а где-то дипломат-международник.

Матвей улыбнулся. Новость о том, что он приступает к работе, явно взволновала отца.

— Значит, Марченко? — Евгений Николаевич достал из нагрудного кармана рубашки электронную сигарету и сделал затяжку.

— Я очень удивился. Это же Марченко! Хотя, думаю, что Кашалотов не просто так поставил меня к нему.

— Старый охламон, — улыбнулся отец. — Сколько же он у наших крови выпил. Звонил мне. Доложил, что ты заходил. Ты, кстати говоря, оставил приятное впечатление. Молодец.

— Да что я? Не высовывался и отвечал на вопросы, когда спрашивают. Всё как ты советовал.

— Это ты молодец, сынок. Кашалотов не сказал мне, куда тебя отправляют, но, так как твой напарник — Марченко, могу предположить, что в седьмую?

— К7-217. Контрабанда людей.

— Внедрение? Хорошо. В банду или жертвой?

— Будем с Егором отыгрывать братьев. Деталей пока не знаю, но из того, что есть, — будем прибиваться к одному из поселений.

— Егор — толковый парень. Много повидал.

— У нас двадцать шесть сценариев.

— Двадцать шесть? — удивился Евгений Николаевич. — Кашалотов совсем рехнулся.

— Вот и Марченко то же самое сказал.

— В мои годы сценариев было максимум четыре. А дальше — импровизация. Была важна конечная цель. Хотя, может, это и к лучшему, — отставной оперативник перевёл взгляд на свой сад, — времена поменялись. Страна, в которой работали мы, — уже прошлое. Сейчас технический прогресс устанавливает правила. В нашем мире.Фёдоров подмигнул сыну. Лиза принесла с кухни большой керамический чайник, украшенный золотой каёмкой и орнаментом из цветов. Она поцеловала пасынка в темя, её длинные русые волосы упали ему на нос. Матвей скорчил шутливую недовольную гримасу. Женщина поставила чашки с чайником на небольшой столик и ушла обратно в дом.

— Спасибо, дорогая, — поблагодарил Лизу Фёдоров-старший.

— Волнуюсь, — Матвей опустил глаза, пока отец разливал чай. — Не знаю, чего ждать, и мне немного страшно. А ещё каждый не забывает упомянуть, что я — твой сын.

— Ну, это ж хорошо, — Евгений Николаевич улыбнулся, — пусть знают, кто ты и из чьей семьи. А то, что тебе страшно, — это тоже хорошо.

— Немного страшно.

— Немного страшно. Было бы хуже, если бы ты бросался на амбразуру. Страх — это союзник. Страх говорит о том, что ты будешь тщательно взвешивать каждый свой шаг. Сценарий сценарием, но никто не застрахован от форс-мажоров. И ты это знаешь, помнишь об этом. А Марченко тебя прикроет. Так что не переживай.

— Спасибо, пап, — Матвей сделал аккуратный глоток свежезаваренного чая с корицей. — Ты бывал там?

— В самой К7-217 — нет. Заглядывал по соседству. Но это было аж в 89-м. Думаю, многое изменилось с тех пор.

— Вот и узнаем, — улыбнулся Матвей.

— Седьмая классификация меня всегда пугала, — признался отец, — как и шестнадцатая. Потому я старался держаться от них подальше. Забавное совпадение, да, сынок?

— Какое?

— Твоё первое задание — там, куда я бы не хотел тебя отправлять ни при каких обстоятельствах.

Матвей пожал плечами.

— Стечение обстоятельств.

— Или приказ свыше. Чёрт его знает. Они могут.

— В любом случае — это хороший старт. Сложный, но хороший.

— И опасный, — Евгений Николаевич наклонился к сыну, — я тебя очень прошу, будь осторожен.

— Буду, — пообещал Матвей. — В конце концов, у меня лучшие учителя, главный из которых — ты.

Фёдоров-старший улыбнулся и откинулся на спинку плетёного кресла, выпуская клуб пара от электронной сигареты.

***

Матвей допивал кофе по-американски на площади перед станцией метро «Маяковская». Он специально приехал на пятнадцать минут раньше — продемонстрировать свою собранность, ответственность и готовность к делу, несмотря на то что внутренний голос ставил под сомнение его готовность к предстоящей работе.Марченко вышел из вестибюля в 7:24, его длинный плащ и шляпа смотрелись старомодно в мире, где правят бренды. Пробивающаяся щетина и мешки под карими глазами говорили о том, что он вчера сделал в точности всё то, что советовал своему юному напарнику. Егор сразу заметил одинокую фигуру Матвея. Ни души вокруг — только скромный молодой парнишка, попивающий кофе на одной из лавок. 7:30 — это слишком рано для офисной Москвы. Марченко подошёл к Фёдорову-младшему и протянул руку.

— Не опоздал. Молодец. Люблю пунктуальных.

— Спасибо, — протянул руку в ответ Матвей. — Я тоже.

— Пойдём, — Марченко, не дожидаясь, пока Матвей встанет с лавки, направился в сторону Садового. — Тут есть одно тихое местечко неподалёку. Завтракал?

— Нет, — Матвей тут же сорвался с места и последовал за напарником. — С удовольствием перекусил бы.

— Я бы и пивка глотнул.

Матвей удивился такой искренности напарника.

— Хорошо ночь прошла? — осторожно спросил он.

— Как в последний раз, — улыбнулся Марченко в ответ. — А ты как?

— Поехал домой спать.

— Тю-у-у-у. Эх ты.

Они прошли несколько кварталов и свернули в одну из арок сталинского дома. Во дворе сразу бросалась в глаза небольшая одноэтажная кирпичная постройка с вывеской «Кафе» — возможно, бывший хозблок или щитовая. Такие кафе Матвей обходил стороной — внешний вид заведения достал из забытых воспоминаний пирожки с капустой из привокзальной столовой, которыми он по неопытности отравился и слёг со всеми сопутствующими симптомами на несколько дней.

Напарники зашли внутрь. Марченко перевернул табличку на двери с «Открыто» на «Закрыто». Внутренний интерьер и отделка кафе только усилили сомнения Матвея: старый подвал, оклеенный обоями откуда-то из прошлого; на одной из стен — советская плитка, в углу — две газовые горелки для приготовления весьма сомнительных блюд. Марченко сомнения Матвея почувствовал моментально.

— Не суди книгу по обложке, — сказал он угрюмо и сел за один из четырёх столиков, накрытых клеёнкой в цветочек.

Матвей сел напротив, открыл рот, чтобы начать дискуссию, но не успел: к ним подошёл тучный лысый мужчина, ростом выше среднего, небрежно вытирая сальную волосатую руку о заляпанный фартук, когда-то светло-серого цвета.

— Егор, — улыбнулся мужчина практически беззубой улыбкой. — Рад тебя видеть.

— Привет, Олежа. Как сам?

— Да потихоньку, спасибо. Дела идут неплохо. Я сделал бизнес-ланч за 200 рублей — теперь в обед у меня от клиентов отбоя нет!

Матвей чуть не крикнул: «Серьёзно?!», но осёкся.

— Приятно слышать, — сказал Марченко и закурил. — Мне яичницу из трёх яиц с колбасой, белого хлеба и пол-литра нефильтрованного.

— А для вас? — хозяин кафе посмотрел на Матвея и расплылся в добродушной улыбке.

— Мне? Ничего, спасибо.

— Новенький он, — снисходительно улыбнулся Егор. — Не обращай внимания. Ему то же самое.

— Без пива! — крикнул Матвей уходящему Олегу. — Морс есть?

— Сделаем. Отдыхайте.

Марченко посмотрел на напарника уставшим взглядом и, выпуская дым тонкой струёй, осудил:

— Ты зря так, здесь очень вкусная яичница. Поверь мне. А Олег, — Егор снизил тон почти до шёпота, — он наш.

— Наш?

— Угу. Лет пять назад я работал на объекте в третьей классификации. Ничего такого — выследить одного ушлёпка и… Неважно, в общем. Олег задолжал этому упырю и стал моим информатором в обмен на помощь с нашей стороны. Так вот, этот гондон на глазах Олега сначала замочил его жену, а потом маленькую дочку. Не успели,

— Егор перевёл взгляд на снующего от холодильника к газовой плитке Олега. — Задание мы выполнили. По сценарию должны были тут же покинуть объект, но я просто не смог.

— И вы переправили Олега сюда?

— Да, — подтвердил Егор. — Не хотел, чтобы он руки на себя наложил, наверное. А может, вину почувствовал. Хер его знает. Согласовал с нашими. Предложил его сюда по программе защиты свидетелей. Батя твой помог, вошёл в ситуацию. У нас его дубликат живёт где-то за Уралом — проблем возникнуть не должно было. А Олег мужик хороший. Оступился. И заплатил сполна. Почему не дать хорошему человеку второй шанс?

— Достойный поступок.

— Это жизнь, дружочек. Ладно, давай к делу.

Через два с половиной часа на небольшом столике, накрытом клеёнкой, пустые тарелки от яичницы затерялись среди бумаг с алгоритмическими схемами и сносками. Олег напарникам работать не мешал, старался не слушать, о чём они говорят, только иногда прерывал их беседу, чтобы обновить морс Матвею и пиво Марченко.

— Двадцать шесть, — негодовал последний. — Двадцать шесть! Нам понадобится целая вечность, чтобы изучить всё, а они на подготовку дали всего несколько дней.

— Справимся, — неожиданно для себя выдал Матвей.

Марченко поднял бровь и отхлебнул нефильтрованного.

— Ну, я имею в виду, что…

— Да понятное дело, — перебил Егор. — Просто… Чёрт! Нам совсем перестали доверять. Отец тебе наверняка рассказывал о своих делах. Там же чистой воды импровизация! Оперативников учили приспосабливаться к ситуации, а к чему сейчас готовят вас?

— Физическая подготовка, стрельба, первичная аналитика, теория… Очень много теории. Практики, конечно, маловато.

— Без теории в нашей работе тоже никак. Нужно знать классификации. С какими объектами у нас выстроены дружественные отношения, с какими — нет. В каких — о нас и знать не знают, благо таких большинство. Вся эта этическая и политическая канитель у меня уже в печёнках сидит.

Марченко достал портсигар, вытащил сигарету неизвестной марки и закурил.

— Я понимаю, раньше… — продолжил он. — Оперативник СКАР! Как звучит! И не только у нас. У них тоже. В середине семидесятых к нам на обучение присылали агентов из других классификаций! Можешь себе представить?

— Честно — нет. Отец говорил, что у него был студент, но я не думал, что он из другой классификации.

— Во-от, — протянул Егор. — А сейчас что? Нам просчитают кучу вариантов, которые могут произойти, мы должны им следовать, чтобы ни в коем случае не повлиять на ход событий объекта. Потому что именно в этом…

— …заключается целостность вселенной, — закончил за Егора Матвей. — Но с другой стороны… всё равно же появится альтернативная реальность. Множество альтернативных реальностей. Как можно предугадать все варианты? Как можно не учитывать банальный человеческий фактор?

— Вас обучили отсутствию возможности человеческого фактора. Времена действительно меняются. Нашей организации чуть больше пятидесяти лет, а мы скакнули лет на сто вперёд. Спасибо нашим партнёрам из дружественных объектов. Нет, ты не подумай, я уверен, что вам дали хорошую базу. Но как же принятие решений? Как же оперативное реагирование? Мы же оперативники! Мы должны оперативно принимать решения и действовать.

— Наверное, были инциденты, — предположил Матвей.

— Конечно, были. Куда без этого? Нельзя просчитать всё.

— Кашалотов так не думает.

— Кашалот — как раз-таки одна из причин, почему последние лет двадцать у нас всё так строго, — Марченко наклонился ближе к Матвею. — Говорят, он в своё время сильно просчитался. Очень. У нас не принято это мусолить, но именно после того просчёта в СКАР начались тотальные чистки аналитиков и сценаристов. А новые уже заточены на чёткий расчёт вариативности. Если раньше анализ объекта занимал три-четыре недели, то теперь — больше полугода. Представляешь, сколько мы могли бы сделать за это время?

— Зато снижены риски. Где гарантия, что кто-то из нас не решит использовать сценарий, скажем, в собственных интересах?

Марченко отклонился, сделал глубокую затяжку и выпустил дым в Матвея.

— Ты так не шути, дружочек. Мы таких шуток не понимаем.

— Да нет, я… — замялся Фёдоров. — Я просто к тому, что эти риски должны быть просчитаны.

Ледяной взгляд Марченко пронзал насквозь, несколько капель пота скатились по спине молодого оперативника в штаны. Спустя несколько секунд, показавшихся Матвею вечностью, Егор рассмеялся.

— Да, как же вас там зашугали-то, в академии?

Облегчение накрыло Матвея расслабляющей волной.

— Ты прав, приятель, — продолжил Марченко. — Все риски должны быть просчитаны. Аналитики придумали хороший термин в оправдание своих косяков.

— Погрешность.

— Погрешность. В нашем деле, кстати, она допустима в двух процентах случаев. — Егор сделал небольшую паузу, потушил окурок в переполненную пепельницу. — Что касается гарантии… Да нет её. А вот сценарий, если подобная ситуация произойдёт, наверняка у руководства есть.

Оставив Олегу щедрые чаевые, напарники вышли из кафе. Москва вовсю шумела дорожными работами, двигателями автомобилей и мотоциклов. Солнце припекало голову так, что Матвей позавидовал старомодной шляпе Марченко, который закурил ещё одну сигарету, жадно втягивая едкий дым.

— Предлагаю второй сценарий, — задумчиво произнёс Егор. — Он самый быстрый. Не хочу я там торчать вечность. Справишься?

— Думаю, да. Давай второй. Четыре месяца…

— Лучше, чем два года. Или полтора. Да даже полгода.

— Столько тонкостей…

— Понимаю, — кивнул Марченко. — Голова кругом идёт. Добро пожаловать. Ничего, привыкнешь. Если с этим справимся.

Из двадцати шести предложенных сценариев напарники выбрали самый быстрый.

И самый опасный.

***

Они спустились в метро, чтобы добраться до станции «Тёплый Стан» Калужско-Рижской линии. У одного из вестибюлей, около торговых рядов, среди множества маршрутных такси, стоял минивэн, который отвезёт их в штаб. Место, где оперативники проведут ещё три дня, завершая приготовления.

Всю дорогу напарники молчали. Егор что-то печатал в телефоне, периодически поглядывая по сторонам, а водитель подпевал песням блатной тематики, доносившимся из слегка потрескивающих динамиков. Проехав километров семьдесят, они свернули на небольшую лесную дорогу. Матвей обратил внимание на знак «Проезд запрещён», которым водитель пренебрёг. Ещё минут через двадцать они оказались перед КПП с огромными металлическими воротами. По обе стороны от них вдаль уходил высокий бетонный забор. Табличка у ворот гласила: «Частная собственность. Охраняемый объект». Водитель высунул в окно удостоверение и громко крикнул:

— Открывай давай, у меня времени мало!

Раздался неприятный писк, стальные ворота зашевелились. Минивэн заехал на территорию. Матвей увидел среди сосен военные бараки, сторожевые будки и кирпичное двухэтажное здание, покрашенное в отвратительный жёлтый цвет. Преподаватели в академии рассказывали на курсе, что штабы подготовки СКАР разбросаны по всей России, на территориях некоторых дружественных государств и даже на нескольких объектах. Они спрятаны в самых неприметных местах под видом частной собственности, как этот, замаскированы под спортивные лагеря, гостиницы, даже маленькие сельские магазинчики.

Минивэн подъехал к статному мужчине лет шестидесяти в камуфлированной форме без погон. Он показал, где припарковать автомобиль.

— Кудасов, Николай Геннадьевич, — представился мужчина, — руководитель сорок седьмого штаба. Добро пожаловать!

— Здрасте. — Марченко небрежно вылез из машины. — Знакомьтесь, Николай Геннадьевич. Это Матвей Фёдоров. Мой напарник по заданию.

— Очень приятно, — улыбнулся Кудасов, — как батя?

— Спасибо, — немного смутился Матвей, — живёт на даче, пишет, отдыхает.

— Заеду! — Николай Геннадьевич расправил седые усы и улыбнулся ещё шире. — Обязательно заеду! Ну, проходите, господа. Вам в шестой барак.

Оперативники повиновались. Вокруг них кипела жизнь, чем-то схожая с казарменной. Несколько мужчин и женщин отжимались от земли, несколько совершали пробежку, из граммофона, подвешенного к столбу возле жёлтого здания, звучали композиции в стиле хеви-метал от известных музыкальных коллективов.

Марченко отодвинул брезентовое полотно барака, осмотрелся. Две койки, две тумбы, два умывальника. Небольшое окошко с москитной сеткой на торце. Ничего лишнего. Он прошёл и уселся на одну из коек.

— Ну что, — зевнул Егор, — вот и наше пристанище до отправления.

— Очень мило, — сказал Матвей, осматривая «апартаменты».

— Спать охота. Прям очень.

— На том свете отоспишься, — послышался громкий голос у входа в барак. — В головном здании через десять минут. Третий кабинет. Не опаздывать!

Голос громкими шагами отправился прочь от барака.

— Кто это? — спросил Матвей.

— Местный старожил. Евстигнеев. Отвечает за внутреннее распределение, выдачу инвентаря и прочую организационную мишуру. Хороший мужик, — Марченко снова зевнул, — только очень громкий. Может, глухой?

Егор подошёл к раковине, открыл кран, несколько раз умылся холодной, бодрящей водой. Вопреки расчёту на утреннее нефильтрованное, похмелье всё же подступало. Оперативник посмотрел на себя в небольшое пыльное зеркало, оценил масштаб бедствия, закапал в глаза голубые капли для снятия напряжения, снова умылся, стряхнул воду с рук и вышел из барака. Матвей проследовал за напарником.

В третьем кабинете главного корпуса за старым деревянным столом оперативников ждали руководитель штаба Кудасов, руководитель отдела подготовки и инвентаризации Евстигнеев и Наташа — очень милая и приветливая секретарша, поступившая на службу в СКАР совсем недавно. Кудасов посматривал на армейские часы. Когда большая стрелка встала на двенадцать, а маленькая осталась на десяти, он поднялся.

— Ну что ж, — начал он, — я рад приветствовать вас, ребята, в нашем штабе. Егор-то у нас частый гость, а ты, Матвей, заезжай с поводом и без. Не стесняйся. Хотя в этот раз повод, конечно, серьёзный. Кашалотов лично сообщил мне о вашем приезде, рассказал о деталях операции. Мы подготовились. Ко всем двадцати шести сценариям.

Оперативники и Евстигнеев рассмеялись, Наташа незаметно хихикнула.

— Благо, — продолжил Кудасов, — сценарии схожи с точки зрения инвентаризации. По какому сценарию решили идти?

— По второму, — ответил Марченко.

Кудасов с Евстигнеевым переглянулись.

— Не рановато для юноши?

— Этот сценарий предложил Егор, — Матвей пожал плечами, — я его полностью поддержал.

— Ну, хорошо, хорошо, — Кудасов рассмотрел какие-то бумаги, разложенные на столе, — Евстигнеев, проинструктируйте тогда по второму.

Тучный мужчина с трудом поднялся со своего кресла. Глубокий, басистый военный говор никак не сочетался с мужчиной маленького роста, крупного телосложения. Круглый, вжатый нос и широкий рот делали его похожим на жабу, которая нацепила на себя серый камуфляж.

— Итак, на всякий случай расскажу, куда вы отправляетесь и что вас ждёт, — его громкий голос отдавался раскатистым эхом в ушах присутствующих. — Объект К7-217. Седьмая классификация. Определяющее различие с нашим объектом — событие, произошедшее в 1962 году, после эскалации конфликта, известного как Карибский кризис. Двадцать седьмого октября советским вооружением над Кубой были сбиты шесть американских самолётов «U-2», что привело к последующей атаке американцев на ЗРК, что, в свою очередь, вызвало взаимный обмен ядерными ударами как по городам стран-соперников, так и по военным базам стран-союзников. Началась война, которую назвали Последней. Более семидесяти взрывов произошло за двадцать четыре минуты. Те, кто успел скрыться в бункерах, выжили, остальных поразили, если не сами взрывы, то образованный вслед за ними радиационный фон. Окружающая среда оказалась заражена на восемьдесят восемь процентов. С лица земли смело практически всё живое.

Матвей слушал доклад Евстигнеева, к горлу предательски подступил ком — то ли от ужаса услышанного, то ли от осознания, что это чья-то реальность.

— По приблизительным данным аналитиков, население Земли сократилось с трёх миллиардов до четырёх сотен тысяч. Спустя двадцать пять лет радиационный фон снизился, в конце восьмидесятых жители объекта К7-217 стали выбираться на поверхность, что являлось скорее необходимостью, нежели желанием. В бункерах заканчивались вода и продовольствие, — Евстигнеев перевёл дыхание и продолжил: — К середине девяностых, как утверждают аналитики, на территориях разных стран можно было наблюдать расслоение населения на тех, кто остался жить в бункерах, и тех, кто обосновался на поверхности. К нашей временной линии уже образовались поселения и небольшие государства. В основном они находятся вдали от заражённых мест.

Матвей посмотрел на Марченко, не проявляющего интереса к докладу Евстигнеева.

— Теперь непосредственно о вашей задаче, — Евстигнеев отложил блокнот с пометками и достал помятый лист бумаги. — Как вы можете догадаться, объекты седьмой классификации не состоят в Соглашении о перемещении…

— Однако мы там бываем часто, — перебил Евстигнеева Марченко.

Тучный мужчина посмотрел на оперативника осуждающим взглядом, комментировать высказывание не стал.

— Так вот, в Соглашении они не состоят. Потому предугадать и тем более отследить открытие квантовых туннельных переходов мы не могли. Однако помог его величество случай: около полугода назад полиция поймала грабителя в славном городе Лобаново Пермского края. Мужчина представился Аркадием Семённым и на допросе утверждал, что прибыл из другого мира. Так как говорил он уверенно, его оформили в психиатрическую лечебницу для экспертизы, а там уже бедолагу нашли наши люди. На допросе Семённый рассказал, что он — уроженец Старой Линды, небольшого поселения, основанного на развалинах города в Нижегородской области. В наших базах данный объект обозначен как К7-211, схожий с К7-217, той же седьмой классификации. Пару лет назад на них вышла группировка «Новая надежда», которая успешно промышляет отправкой беженцев в объекты, скажем так, более пригодные для проживания. Берут дорого: золото, серебро, артефакты, платина или драгоценные камни. У клиентов «Новой надежды», если так можно выразиться, появляется возможность начать жизнь заново, а иногда и вовсе заменить своего дубликата. Тут-то, кстати, Семённый и промахнулся — он ограбил единственный в Лобаново супермаркет, представившись своим реальным именем. Имена контрабандистов у вас на руках.

Евстигнеев достал фотороботы подозреваемых и начал по одному прикреплять на пробковую доску позади.

— Они из разных объектов, — продолжил он, — более того, из разных классификаций. Лидер — Антонио Флёр, француз из тринадцатой классификации, но Семённый уверен, что на самом деле глава этой группировки — другой человек. Несколько раз он слышал прозвище Люций.

— У нас есть подозрение, — прервал Евстигнеева Кудасов, — что Люций — один из наших. Григорий Анатольевич Луценко, — он достал из своей папки фотографию плохого качества десятилетней давности и прикрепил на доску. — Но это гипотеза, которую необходимо проверить. Вероятность того, что Люций и Луценко — один и тот же человек, согласно аналитикам, составляет девяносто шесть процентов.

— Таким образом, — Евстигнеев подошёл к окну и открыл форточку, — можно объяснить, откуда у «Новой надежды» знания и технологии для постройки квантового туннельного перехода.

— Согласно расчётам, — продолжил Кудасов, — и утверждению Семённого, К7-217 будет следующим объектом, куда отправится «Новая надежда». Банда на протяжении нескольких лет переправляла людей из седьмой классификации. Они выбирают объекты, где жизнь сохранена, есть полезные ископаемые и ресурсы в небольших количествах, а поселения немногочисленны.

— Ну хорошо, — сказал Марченко, покачиваясь на деревянном стуле, — допустим, аналитикам нашим я верю. А как Семённый ваш узнал, что следующий объект будет именно К7-217?

— Говорит, что видел список с номерами объектов. Многие вычеркнуты, остались несколько, он запомнил К7-217. Сказал, запомнить легко. Сопоставив данные аналитиков и информацию от Семённого, можно предположить, что до К7-217 эти черти рано или поздно доберутся.

— То есть далеко не факт, что второй сценарий — самый быстрый? — недовольно спросил Марченко.

— Вы должны понимать — погрешность, — ответил Евстигнеев непривычно тихим голосом.

— Конечно, — саркастично согласился Егор, — погрешность. Куда ж мы без неё?

— Не паясничайте, Марченко, — спокойно отреагировал Кудасов. — Вам ли не знать, сколько может продлиться подобного рода операция.

— Вы — братья Кантемировы, — громко продолжил инструктаж Евстигнеев, — имена можете оставить свои. Ваша задача — внедриться в поселение Просветление, у нас это город Таруса Калужской области. Местные там не особо приветливы и не готовы принимать в свои ряды новые рты. Голод, неплодородная земля и заражённая вода в Оке делают это место всё быстрее непригодным для жизни. Радиоактивный фон на тридцать километров вокруг не даёт им возможности переправиться в другое, более безопасное место. Они живут набегами на редкие караваны и плохоньким земледелием, что, сами понимаете, когда-нибудь закончится.

— Такую возможность для заработка «Новая надежда» упускать не будет, — добавил Кудасов. — Наверняка у поселенцев есть побрякушки, которые можно продать на чёрном рынке где-нибудь в двадцать девятой классификации.

— Вы должны выяснить, каким образом «Новая надежда» заполучила технологию построения квантового туннельного перехода. Стоит ли за именем Люций бывший агент СКАР Луценко, понять мотив и, как следствие, остановить преступную группировку. По возможности — арестовать. При оказании сопротивления вам разрешено бить на поражение.

— А что делать с местными? — спросил наконец Матвей.

— Марченко, — улыбнулся Кудасов, — что делать с местными?

Марченко перестал раскачиваться на стуле, поправил старомодную шляпу, посмотрел на Матвея и спросил:

— А что с ними делать?

***

Следующие пару дней напарники провели за подготовкой к отправлению. Ранний подъём, утренние процедуры, пробежка на десять километров. Упражнение несложное, но скучное — пейзаж территории штаба приелся после третьего круга. Затем завтрак и теоретический блок: детальное изучение истории К7-217, особенностей, легенды, разработанной для оперативников. Марченко помогал Матвею. В опытном напарнике за эти дни Матвей нашёл старшего товарища, на которого можно положиться и которого нельзя подвести. Далее — обед и час личного времени, который оперативники посвящали сну. После — комплекс физических упражнений, занятия по самообороне, изучение инвентаря. Полчаса до ужина и всё время после — отработка сценариев. Оперативники вместе с Евстигнеевым прорабатывали каждый из двадцати шести настолько дотошно, что в какой-то момент у Матвея появилась уверенность в том, что они справятся с задачей быстрее поставленного срока. До отбоя оперативники обсуждали детали их образов, репетировали, раз за разом отвечая на вопросы: как они оказались у Просветления? Откуда пришли? Кто их родители? Где родились? Любые детали, которые на первый взгляд могут казаться неважными.

В ночь перед отправлением к ним в барак зашёл заметно уставший Кудасов. Он оглядел тот бардак, который устроили оперативники, неодобрительно вздохнул и сел на складной табурет у входа.

— Ну что, голубчики? Как настроение?

Марченко ничего не ответил, Матвей старался не показывать волнения.

— Готовы, — сказал он. — Дорабатываем детали.

— Очень хорошо, — одобрил Кудасов и достал из внутреннего кармана кожаной куртки блестящую флягу, — давайте с вами. Чтоб всё по сценарию.

Он протянул флягу Марченко. Тот сделал жадный глоток, поморщился и сказал:

— Выпить перед делом, конечно, хорошо, но я бы предпочёл другой способ расслабления.

— Марченко, — улыбнулся Николай Геннадьевич, — ты серьёзно хочешь, чтобы я тут бордель устроил?

— А что такого? — улыбнулся оперативник в ответ, сделал ещё глоток и передал флягу Матвею. — Может, мы вообще не вернёмся. И свою последнюю ночь я проведу в бараке с новичком. Без обид.

Матвей понюхал содержимое фляги. Коньяк. Он на долю секунды задумался, стоит ли ему пить перед ответственным заданием, но решил, что раз на кону может стоять его жизнь — сделал большой глоток.

— Эх, Егор, Егор, — протянул Кудасов, — вот что ты за человек такой? Это твоя какая вылазка уже будет? Тридцать…

— …шестая.

— Вот. И какой ты пример показываешь?

— Отличный пример, Николай Геннадьевич! Оперативник, который отправляется на задание с поднятым моральным духом, — это уже 50 процентов успешно выполненного задания.

— Лис ты, Марченко, — ехидно улыбнулся Кудасов. — Похотливый лис. Ладно, ребятки. Фляжку оставляйте себе. Долго не сидите. Завтра в восемь вам выдадут всё необходимое. В девять тридцать — старт. Постарайтесь поспать. И пусть всё пройдёт по сценарию.

— Спасибо, — поблагодарил Матвей за пожелание, ставшее среди оперативников чем-то вроде «ни пуха, ни пера».

Кудасов вышел. Коньяк «братья» допивали уже молча, каждый в своих мыслях. Когда горячительный напиток закончился, Марченко рухнул на койку и захрапел. Матвей всю ночь смотрел на оливковый брезент и прокручивал в голове все возможные варианты развития событий. Нормально заснуть он так и не смог.

***

Матвей смотрел на себя в зеркало и не узнавал того, кто смотрит на него. Засаленные тёмно-русые волосы непослушно торчали, грязь на подбородке и щеках придавала ровному лицу, на котором совершенно терялись карие глаза, оттенок усталости от длительных скитаний. Матвею казалось, что ему ничего не подходит: ни коричневые кожаные штаны, надорванные на левом бедре, ни наколенник с металлической вставкой, ни старая косуха, стёртая по складкам, под которой скрывался вязаный свитер, размера на три больше. Реквизиторы постарались.

В раздевалку зашёл Марченко, чей образ соответствовал образу Матвея. Бродяжье одеяние контрастировало с длинным чёрным кожаным плащом до пят и старомодной шляпой с широкими полями, пристёгнутыми кнопками по бокам.

— Неплохо, — сказал Егор, рассматривая Матвея, — за своего точно сойдёшь.

— Почему я не могу взять плащ? Может, я тоже хочу.

— Не дослужился пока до плаща, — пошутил Марченко. — Пошли. Нас уже ждут в оружейной.

Они вышли из раздевалки главного корпуса на улицу и двинулись в сторону соседнего барака. Пейзаж оставался неизменным: несколько оперативников совершали утреннюю пробежку, несколько отжимались перед корпусом, из рупора звучал простенький, но талантливый гитарный риф «Дороги в ад», разрываемый скрежетом вокала Бона Скотта. Лучшего саундтрека к заданию придумать невозможно, подумал Матвей.

В бараке их встретил мужчина среднего возраста с глубоким шрамом на лице — от правой части лба до челюсти, через левый глаз, закрытый чёрной повязкой.

— Моё почтение, джентльмены, — поприветствовал оперативников мужчина, не выпуская сигарету изо рта. — Сегодня для вас специальное предложение в нашей лавочке.

— Привет, Даниил Петрович, — поздоровался Марченко. — Это Матвей. Напарник мой. Что же ты нам приготовил?

Мужчина обошёл стол и лёгким движением руки стянул брезентовую клеёнку, открыв оперативникам оружейный набор шестидесятых годов.

— Ну что же… Давайте смотреть. Автоматы Калашникова, две штуки. Потёртые, потрёпанные, работают как часы. Два рожка к ним, так что расходуйте с умом. Тульский Токарева, две штуки. В кожаной кобуре. Три магазина могу выдать. Дефицит, сами понимаете. Это военные образцы. Настолько хорошо копированы, что могут заклинить. Ну, разберётесь. Ножи. Нержавейка в специальном чехле. Выглядят как ржавые, но острые настолько, что волосок поперёк разрежут. Что ещё?.. — Даниил Петрович немного замешкался. — А! Да. Вот.

Он показал две рации — Матвей такие видел только на картинках.

— Заряда у них на несколько суток. Потом надо батарею менять. Или у местных подзарядить. Так… Вроде всё. Расписывайтесь в получении и экипируйтесь.

— Спасибо, Петрович, — поблагодарил оружейника Марченко, — вернём всё в лучшем виде.

— Сами возвращайтесь, — улыбнулся он в ответ. — Чтобы всё по сценарию прошло.

Напарники вышли из барака, подошли к огромному внедорожнику, где их ожидал Кудасов. Под его седыми усами растеклась улыбка.

— Ну что, бойцы, вот ваша карета. В багажнике два «ковровца». Копия — высший класс! И рюкзаки с пайком. Часа через два-три будете на месте отправки. Там уже всё готовят. Успехов, ребятки.

— Спасибо, — сказал Матвей и забрался во внедорожник.

Кудасов взял за локоть Марченко и на ухо шепнул:

— Ты его береги, Егор.

— Да знаю я, — рявкнул Марченко и забрался на переднее сиденье.

Кудасов провожал взглядом внедорожник, пока тот не скрылся на лесной дороге. После он достал мобильник, набрал номер, выученный наизусть.

— Здравствуй, Коль, — послышался голос Фёдорова-старшего на том конце. — Как дела, дорогой?

— Да хорошо, спасибо, Жень, — Кудасов сделал небольшую паузу. — Уехали.

— Спасибо, что сообщил. Теперь всё только от них будет зависеть.

— Не волнуйся. Парень у тебя толковый. Всё отлично будет.

— Да я не волнуюсь. Он же мой сын, в конце концов!

— А то ж, — рассмеялся Кудасов. — Яблоко от яблоньки.

Фёдоров-старший рассмеялся в ответ.

— Приезжай как-нибудь. Мяска с тобой на углях пожарим, граммульку выпьем, наших повспоминаем.

— Обязательно, Жень. Приеду. На связи будем.

— Бывай, Николай Геннадьевич. Привет всем.

Кудасов закончил звонок и посмотрел на свинцовые тучи над бараками. Они медленно надвигались, окутывая всё вокруг темнотой.

— Дождик в дорогу — хорошая примета, — пробормотал себе под нос Кудасов и отправился в свой кабинет.

***

Около трёх с половиной часов понадобилось внедорожнику, чтобы добраться до небольшой полянки, затерявшейся в лесу километрах в семи от Тарусы. Сквозь уходящие высоко в небо сосны пробивалось приятно пригревающее солнце. Шум леса перебивали работающие генераторы переносного штаба.

Шестеро сотрудников СКАР в чёрных куртках с оранжевой полоской на спине и надписью «Техническая служба» собирали прямоугольные ворота, которые при подаче мощного заряда электроэнергии образовывали квантовый туннельный переход. Ещё трое крутились возле ноутбуков на складных столах, просчитывали что-то, записывали данные в планшеты. Командовал процессом Артём Харитонов — один из старших экспедиторов по седьмой классификации. Заприметив внедорожник, Харитонов поправил серую куртку и скомандовал двоим подчинённым готовиться к разгрузке.

— Всё готово? — выйдя из автомобиля, спросил Марченко.

— Так точно, — ответил Харитонов. — Отправление в 13:00.

В течение пяти минут сотрудники СКАР выгрузили из багажника два грязных «ковровца», рюкзаки и сумку с оружием. Колени Матвея предательски подрагивали, ноги становились ватными. Он как мог старался взять себя в руки, но осознание факта, что буквально через пятнадцать минут он отправится в мир, о котором только читал, вызывало у молодого человека смесь волнения и эйфории. Они готовились к заданию, изучали особенности седьмой классификации, но сейчас он понял, насколько отличны теоретические познания от практического опыта.

Матвей внимательно осмотрел своего стального коня. К-58, последний стодвадцатипятикубовый ковровский мотоцикл. Они отправлялись в то место, где после 1962-го производство встало, как и остановился технический прогресс. Использование допотопного мотоцикла спустя больше чем полвека вряд ли выглядело бы диковинно.

Харитонову доложили, что туннельный переход можно активизировать. Он проверил ворота, провода, ведущие к генераторам и ноутбукам, повернулся к Марченко и рапортовал:

— У нас всё готово. Есть ещё пара минут у вас.

— Отлично, — обрадовался Марченко, — успею покурить.

Он достал из небольшой кожаной сумочки, прикреплённой к поясу, тряпичный свёрток, аккуратно открыл и взял самокрутку без фильтра.

Матвей поразился, что даже в таких деталях Марченко соответствовал месту, куда они направляются.

— Хочешь? — спросил Егор напарника.

— Я как-то не курю, — замялся Матвей.

— Ну смотри. Помогает от неприятного ощущения под ложечкой.

— Ладно, давай.

Матвей взял самокрутку, достал спички из рюкзака, зажёг и сделал затяжку. Как только дым пробрался в лёгкие, его сразил кашель. Реакция организма молодого оперативника вызвала смех у бывалых техников.

— Что это? — спросил сквозь кашель Матвей.

— Табак, — ответил Егор. — Ну как? Не могу же я в седьмую везти табак, купленный у нас на рынке. Этот выращиваю специально.

— Проще курить бросить, — сказал Матвей и сделал ещё одну затяжку.

— Не проще. Поверь.

Харитонов подошёл к оперативникам, крутя в руке брелок с символикой военного десанта.

— Хорош прохлаждаться, — пробурчал он, — пора.

Молодой человек лет тридцати вводил в свой ноутбук какие-то значения.

— Оперативники Марченко и Фёдоров, прошу вас занять исходную позицию! — громко сказал он.

Напарники надели рюкзаки, автоматы и оседлали «ковровцы».

— Всем отойти на расстояние двух метров от ворот! — продолжил молодой человек.

Те, кто находились рядом, отбежали за раскладные столы. Харитонов подошёл к оперативникам.

— Ввожу координаты. — Молодой человек застучал по клавиатуре ноутбука. — Открываю квантовый туннельный переход.

Генераторы заработали в полную мощь. Слышалось, как электрический ток по проводам направляется в сторону прямоугольных ворот. Матвей выдохнул и неожиданно для себя тихо произнёс:

— С богом.

На металлической конструкции замигали синие огоньки, сигнализируя, что сейчас откроется туннель. Пустота внутри ворот начала заполняться полупрозрачной пеленой голубоватого оттенка. Матвей пытался разглядеть, что же там, по ту сторону прямоугольной конструкции.

— Приготовиться! — скомандовал Харитонов. — Чтоб всё по сценарию, ребята. Вперёд!

Марченко завёл двигатель мотоцикла, выкрутил ручку газа и направился к воротам. Матвей повторил действия напарника, устремляясь к голубоватой пелене, за которой виднелась полянка и лес объекта К7-217 седьмой классификации.