Агония

ГЛАВА 35 Кейп-Рот

Мика понимал, что Кейп-Рот не имеет ничего общего с тем курортом, где он отдыхал вместе с родителями, и не рассчитывал увидеть золотистые песчаные пляжи и покачивающиеся на ветру пальмы. Но он никак не ожидал, что этот одинокий мыс на северном побережье Шотландии окажется похож на преисподнюю. Прибрежные утесы заканчивались отвесными обрывами, поэтому вместо мягкого ласкающего слух шороха гальки в воздухе над Кейп-Ротом висел несмолкающий рев волн, которые с остервенением кидались на скалистый берег. Узенькая полоска поросшей сероватым мхом почвы тянулась вдоль оконечности мыса. Но это был лишь намек на растительность, которая исчезала на подступах к уродливому форту в центре мыса, словно сама земля была отравлена его ядовитыми корнями. Форт на Кейп-Роте, один из десятка подобных сооружений, построенных вдоль северного побережья Британии, был настоящей гордостью Мэла Гормана. Конструкция из черного металла напоминала огромный приплюснутый пирог; его бока прорезали узкие окна, которые, словно злобные волчьи глаза, горели в темноте желтым огнем. По сравнению с фортом Кейп-Рота бетонные дома-башни Барфорд-Норда казались веселыми пряничными домиками. Два ряда неприступных стен поднимались вокруг форта на несколько десятков метров — чтобы перебраться через наружную стену крошечному аэромобилю, который доставил Мику на мыс, пришлось подняться чуть ли не под самые облака. Когда они перевалили через край стены, перед ними встала вторая, внутренняя стена, а внизу открылся глубокий провал, где помещалась выдолбленная в гранитной скале посадочная площадка.

Мика услышал оглушительный рев: казалось, небо над головой раскололось на части. Он прилип носом к стеклу и успел заметить пару истребителей, которые, словно две тяжелые черные осы, поднялись с аэродрома. В мгновение ока самолеты набрали высоту и исчезли в облаках. Впервые в жизни Мика видел настоящие истребители. «Ух ты!» — вырвался у него восторженный возглас.

Аэромобиль нырнул вниз, словно брошенный в колодец камушек, и опустился на землю. Дверь открылась, и Мика выбрался на залитую тусклым светом посадочную площадку. Его внимание сразу привлекли выстроившиеся вдоль взлетной полосы черные истребители — подсвеченные снизу прожекторами изящные самолеты с длинными заостренными носами сверкали черным лаком. Истребители выглядели совершенно новыми, как будто только что сошли с конвейера; похоже, на них еще ни разу не летали.

Мика слышал яростный рев волн, бьющихся о каменистые утесы; горьковато-соленый запах моря чувствовался даже за стеной. Мика поежился и подумал, что для финала соревнований трудно было выбрать более неприветливое место. Он заметил идущего к нему человека в военной форме с тремя золотыми полосками на погонах.

— Добро пожаловать на Кейп-Рот, — с вежливой улыбкой произнес человек. — Пожалуйста, следуй за мной.

— А как же мои вещи? — спросил Мика, с тревогой поглядывая на аэромобиль.

— Не волнуйся, — сказал человек, — твои вещи до ставят тебе в комнату.

Они прошли между рядами истребителей и подошли к лифту, который был подвешен на отвесной каменной стене. Мика с неохотой зашел в кабину, освещенную одной-единственной тусклой лампочкой. Железная сетчатая дверь с лязгом захлопнулась у него за спиной, лифт дернулся и медленно пополз вдоль стены. Мике казалось, что прошла целая вечность, прежде чем лифт остановился и дверь вновь открылась; однако, выбравшись наружу, он сразу почувствовал себя намного веселее. Мика оказался в просторном светлом холле. Обшитые пластиковыми панелями стены сияли белизной, на блестящем полу не было ни единого пятнышка, так что у Мики создалось впечатление, что он вообще первый человек, который ступает по этому полу. Холл и коридор были похожи на новый, только что отделанный дом, в котором еще никто не жил.

Они прошли по длинному коридору с множеством дверей и вошли в большую комнату, которая была отделена от коридора прозрачной дверью. Мике стало не по себе. Почему-то это ярко освещенное помещение напомнило ему аквариум, куда можно прийти посмотреть на плавающих за стеклом экзотических рыб, — когда-то, еще до того, как на земле разразилась Эпидемия, такие огромные аквариумы были в старых зоопарках. Неподвижная фигура охранника, маячившая в коридоре возле стеклянной двери, только усиливала сходство со зверинцем. Мика оглянулся в поисках окон, но ни одного окна в комнате не было. Посредине стоял большой стол и белые пластмассовые стулья; одна из стен была занята плоской телевизионной панелью, напротив стоял диван и несколько кресел. По периметру комнаты располагалось двенадцать одинаковых дверей и дверь в душевую комнату. Провожатый подвел Мику к одной из дверей. По спине у Мики пробежал холодок, когда, взглянув на электронную табличку над дверью, он прочел собственное имя, набранное красными светящимися буквами. Он стал частью Кейп-Рота еще до того, как попал на мыс. Человек открыл дверь и отступил в сторону, пропуская Мику внутрь.

— Мы приготовили для тебя специальную форму, — сказал он. — Когда переоденешься, вызови меня по интеркому, я приду забрать твою одежду.

— Хорошо, — кивнул Мика.

Дверь мягко захлопнулась. Оставшись один в маленькой комнате, Мика сразу почувствовал приступ клаустрофобии. Все вокруг сияло больничной белизной — белая кровать, белый стенной шкаф, белый стол и даже висевшее над ним зеркало было оправлено в белую пластмассовую раму. Окон в комнате не было, воздух поступал через вентиляционное отверстие над дверью. На кровати лежала аккуратно сложенная форма, о которой говорил человек в погонах. Рядом на тумбочке стоял поднос с едой. Авен на мгновение материализовалась из воздуха, понюхала тарелку, недовольно фыркнула и тут же исчезла. Мика понял, почему собаке не понравилось угощение, — на тарелке лежала непонятная красноватая масса, отдаленно напоминавшая карри; вид у этой жижи был непривлекательный. Мика брезгливо поморщился и убрал поднос в тумбочку.

Форма тоже была белой, вдоль штанин шли черные лампасы, рукава куртки оканчивались черными манжетами. Свободная одежда смахивала на больничную пижаму. Вместо ботинок Мике предлагались мокасины, нечто вроде гольфов с резиновыми подошвами. Более дурацкой обуви он в жизни не видел, но, когда Мика взял мокасины в руки, у него возникло странное ощущение, будто он держит вещь, которая когда-то принадлежала Элли. Сердце учащенно забилось, Мика даже оглянулся, словно ожидая увидеть стоящую позади сестру. Это неожиданное открытие наполнило его оптимизмом. Мика быстро переоделся в белую пижаму, и не успел он натянуть мокасины, как в комнату вошел человек с золотыми погонами. Он собрал одежду Мики и скрутил ее в узел. Теперь у Мики не осталось ничего своего, кроме картинки со львами.

— Ужинай и ложись спать, — сказал человек. — Тебе нужно набраться сил, завтра у нас напряженный день.

Мика молча кивнул. Однако ни есть, ни спать ему не хотелось. У Мики было неприятное ощущение, будто в комнате не хватает воздуха. Он вдохнул полной грудью, но ощущение духоты только усилилось. Мика лег на кровать — матрас оказался тонким и жестким. Подушка тоже была тонкой и неудобной, на наволочке красовался штамп с логотипом КОРДа. Мика сложил подушку пополам и подсунул под голову, затем взглянул на потолок и увидел камеру, которая внимательно наблюдала за каждым его движением.

«Да, мы больше не прикидываемся, будто находимся на курорте», — мысленно усмехнулся Мика.

Минуть через десять раздался осторожный стук в дверь. Мика открыл, и у него невольно вырвался вздох облегчения — на пороге стояла Одри.

— Привет! Прикольные башмаки! Да? — Одри расплылась в улыбке.

— Обалденные! — Мика вытянул вперед ногу и полюбовался мокасинами. — Пожалуй, попрошу у них пару-другую, буду носить дома вместо тапок.

Одри расхохоталась. В белых брюках с черными лампасами и белой рубашке она выглядела совсем иначе, взрослее и серьезнее. Однако Одри быстро испортила впечатление, когда, скинув мокасины, запрыгнула на кровать Мики.

— Жестковата у тебя кроватка, — зеленые глаза Одри сверкнули озорным огнем.

Мика наблюдал за Одри, которая, точно свихнувшийся эльф, прыгала по его кровати, и пожалел, что не может быть таким же веселым и беззаботным. Но, решил Мика, Одри веселится, потому что пока не понимает, куда попала.

— За тобой наблюдает камера, — Мика ткнул пальцем в потолок, — так что будь любезна, веди себя прилично.

— А мне плевать. — Одри скроила страшную физиономию и высунула язык. — И еда у них мерзкая. Да? Выглядит как помои. Я не стала есть.

— Я тоже.

— Эй, скажите там, на кухне, — капризным голосом заявила Одри, обращаясь к камере: — на курорте нас кормили гораздо лучше. Я хочу хлеба, сыра, бананов и апельсинов.

— Ты сумасшедшая, — заметил Мика.

— Не, просто мне весело! — раскинув руки, выкрикнула Одри и еще сильнее запрыгала по кровати. — Ты не представляешь, как медленно тянулась прошлая неделя. Мне казалось, что я умру от скуки. Как думаешь, когда мы начнем летать на истребителях?

Мика пожал плечами.

— Хорошо бы прямо завтра. — Одри мечтательно закатила глаза.

Она спрыгнула с кровати и уставилась на валяющиеся на полу мокасины. Они поднялись в воздух и подплыли к Одри.

— Удобно, да? Взглянул — и готово дело, — рассмеялась Одри, натягивая мокасины на ноги. — Мне больше не приходится нагибаться, чтобы собирать с пола вещи.

Одри ушла, сказав, что устала и ложится спать, но Мике совсем не хотелось спать. Он решил принять душ. Однако из общей гостиной доносился звук работающего телевизора и громкий хохот, в том числе и Рубена — видимо, там было полно народу. Мике пришлось ждать целую вечность, прежде чем вопли в гостиной неожиданно оборвались. Он услышал чей-то строгий голос, который приказал всем немедленно разойтись; должно быть, охранникам надоела эта возня, и они решили разогнать гостей по комнатам. Мика выждал еще пару минут, взял мыло и полотенце и выскользнул за дверь. В гостиной перед телевизором сидели несколько ребят, увидев Мику, они улыбнулись.

— Привет. — Мика улыбнулся в ответ.

Подойдя к дверям душевой для мальчиков, он услышал шум бегущей воды. Мика приоткрыл дверь и заглянул внутрь. В одной из кабинок он увидел Лео, золотого мальчика, который первым подплыл к Мике, когда его ранили в ногу, и помог продержаться до прибытия спасателей. Лео стоял спиной к Мике, подставив лицо под душ. Струи горячей воды бежали по его закрученным в тугие кольца волосам и сползали по спине до самого… хвоста. Да, у Лео был хвост — маленький, покрытый розовой кожей отросток, который слегка покачивался, когда Лео энергично намыливал волосы шампунем. Мика смутился, словно увидел то, что ему не полагалось видеть. Он хотел потихоньку уйти и уже начал отступать назад, но Лео почувствовал чье-то присутствие; он быстро обернулся и уставился на Мику своими необычайно яркими голубыми глазами.

— Привет, — пробормотал Мика, подумав, что, вероятно, выглядит полным идиотом, стоя в дверях душевой и прижимая к груди мыльницу и скомканное полотенце.

— Привет, Мика, — Лео улыбнулся, — Как нога?

— В порядке. Спасибо. То есть я хочу сказать, спасибо, что помог мне тогда. Я твой должник.

— Да ну что ты, — просто ответил Лео, — ты на моем месте сделал бы то же самое.

Он отвернулся, взял с висящей на стене полки губку и принялся тереть плечи и грудь. Мика понял, что будет выглядеть еще большим идиотом, если сейчас развернется и уйдет, так и не помывшись. Он скинул с себя одежду и встал под соседний душ. Лео молчал. Мика старательно намыливал голову и скреб себя мочалкой; его не покидало ощущение какого-то странного внутреннего напряжения. Когда Лео закончил мыться, вытерся и ушел, Мика вздохнул чуть свободнее и мысленно обругал себя последними словами.

«Он точно такой же обычный мальчик, как я», — убеждал себя Мика.

Но так ли это? Дело даже не в том, что у Лео есть хвост: в нем самом было что-то особенное. Интересно, думал Мика, все финалисты мутанты. Он сам и Одри мутанты, Лео тоже явный мутант, а как насчет Рубена? Мика никогда не замечал, чтобы у Рубена были какие-то физические особенности; к тому же в школе он прохода не давал мутантам, всячески дразнил и оскорблял их. Так что вряд ли Снайт может быть мутантом. Но Мика знал, что некоторые люди скрывают такие вещи, потому что стесняются своих мутаций. Некоторым людям, как, например, Элли, делают операции, а у некоторых, как, например, у него, «неправильные» части тела незаметны для окружающих. Но, если на самом деле все финалисты мутанты, это, пожалуй, можно назвать иронией судьбы: дети, которых всегда презирали за то, что они не такие, как все, вдруг выигрывают дорогие призы. Идея о финалистах-мутантах вызвала у Мики беспокойство. А что, если именно благодаря своим мутациям они способны видеть светящуюся ауру и заставлять предметы летать по воздуху? И вновь у Мики возникло пугающее чувство, будто внутри у него живет совершенно другой, незнакомый ему человек, который только начинает проявлять себя. Мысль о том, что люди из КОРДа, по-видимому, знают гораздо больше об этом незнакомце, чем сам Мика, очень ему не понравилась.