Агни

Глава 3

Аня оцепенела на месте. Ей показалось, она стоит в этом оцепенении вечность, пока тёплая озёрная вода мелко плещется вокруг неё, обвивая ноги… Коса, которую она выжимала, тяжело выпала из застывших рук… Внезапно словно кто-то безжалостный резко перевернул над нею ведро с мелкими, но промороженными осколками льда. В следующий миг она поняла главное: стоит-то она всего лишь по колено в воде! Успела-таки приблизиться к берегу!..

И – дала стрекача!

Она удирала со всех ног, некрасиво поднимая коленки и разбрызгивая в сторону воду, – знала про некрасивость даже сейчас и плевать на неё хотела!.. Каким-то чудом подхватила сложенную возле купальной беседки одежду и те самые меховые галошки-тапки, в которых ходила до сих пор. И босиком помчалась к террасе дома, уже зная о маленькой неприметной дверце рядом с основной дверью в «служебные» помещения. Мчалась и не понимала: то ли сама шелестит высокой травой (проскочила сначала мимо каменистой дорожки), бьющей по ногам, то ли за спиной и в самом деле кто-то преследует её, сопя от натуги.

Влетела под навес террасы, нырнула под свисающие с потолка на верёвке пучки сушёных трав и шлёпнула ладонью по деревянной поверхности потайной дверцы, выдохнула:

- Сезам, откройся!

Дверца будто выстрелила на её всполошённые интонации, немедленно открывшись в темноту помещения.

Аня заскочила в гостеприимную тьму и одновременно с новым движением дверцы развернулась. Та закрылась с едва уловимым щелчком.

Принцип потайной магической защёлки объяснил Никас. На дверце уже есть заклинание «хода для своих»: так что, если ты вышла из дома и в мгновения перехода через порог произнесла определённую фразу, дверца всегда будет откликаться на эти слова, открываясь и тут же закрываясь.

Угомонив дыхание, Аня нерешительно сделала маленький шажок к дверце и прислушалась. Тихо. Только ветер шелестит по травам и кустам, да среди плетей плюща.

Поколебавшись, она встала вплотную к деревянной стеночке, сейчас отделявшей её от потенциального преследователя. И осторожно прислонилась-прижалась к ней ухом. И снова заледенела на месте, заслышав чьи-то шаги. Человек остановился не у потайной дверцы – слава Богу, хоть это счастье… Он прошёл по деревянному настилу террасы и остановился у видимой двери в дом. От напряжения забывшая дышать, Аня расслышала два невнятных звука. А потом – не сразу, через долгие секунды, – удаляющиеся шаги. Несколько шагов. Потому как слышны они были, пока неизвестный шёл по деревянному полу. А когда оказался на каменной дорожке, шаги пропали.

Дыша ртом от старания, Аня начала приходить в себя и почувствовала, что замерзает. Одно дело – плавать и очень энергично в тёплой воде. Другое – стоять в мокрой сорочке, с которой до сих пор капает, в прохладе летней ночи. Но пошевелиться она пока ещё побаивалась: один из звуков возле главной двери с террасы в дом она узнала. Звук – когда неизвестный попробовал-таки открыть дверь… А потом её вдруг окатило жаром: Аня вспомнила второй звук! И стало неловко… Неизвестный то ли едва слышно фыркнул, то ли хмыкнул насмешливо… Над кем он посмеялся? Над беглянкой в неподобающем виде? Или над собой, что поймать не успел?

Помотав головой, Аня велела себе не раздумывать над глупостями. Не хватало ещё – снова заболеть! Пора идти в дом. Но как это сделать так, чтобы неизвестный, буде он затаившимся, не расслышал подозрительных шорохов за закрытой дверью? Чтобы определиться со временем и дать недавнему преследователю срок отойти от дома подальше, Аня начала считать до трёхсот. Пять минут она дала неизвестному, чтобы тот удалился на приличное от дома расстояние и не услышал её шелест, когда она начнёт одеваться прямо здесь. Почему-то это казалось очень важным – одеться прямо здесь, за потайной дверцей, время от времени замирая на месте и прислушиваясь к тому, что сейчас происходит за стенами дома, на улице. Не идти же в самом деле по спящему дому в одной коротенькой сорочке! А если кто-то проснётся и выйдет ей навстречу? Срамота!

Она криво усмехнулась: всего несколько дней в чужом пока доме, а она уже даже думает словами не совсем её… э-э… лексикона.

Обсчитавшись пару раз, забыв, с которой цифры снова начинать, Аня махнула рукой и принялась быстро одеваться. Ноги уже высохли, и она не стала надевать меховые галошки, которые слегка поскрипывали при ходьбе. Босиком, слышно только ей шлёпая по полу, она пробежала все помещения и лестницы до своей комнаты. Здесь быстро сдвинула друг к другу два тяжёлых, аристократически солидных стула и повесила, распялив на их спинках, отжатую сорочку. До утра – надеялась она – мокрая штучка с кружевами должна высохнуть.

И быстро села на кровать, плотно завернувшись в одеяло.

Теперь можно подумать.

От мыслей о том, что она поступила очень легкомысленно, Аня отмахнулась сразу. Поступила и поступила. Назад не вернёшь. А значит, лучше подумать о последствиях.

Был ли у Агни жених? Или… любовник? Всё-таки со смерти мужа прошёл год… И не сосед ли он, если тоже купается в озере? Надо бы выяснить у Кристал, что за соседи живут по берегам озера.

А если это кто-то посторонний? Но он так уверенно сказал: «Не знал, что ты умеешь плавать!» Как будто он знал о ней всё. Да ещё обратился на «ты»! С другой стороны, в темноте все кошки серы, и, может, он потому и «тыкнул» ей? Но как трактовать слова «не знал»? И что он ещё знает об Агни?

И вдруг улыбнулась: а голос красивый… По-мужски низкий, спокойный…

Но думать было тяжело. Всё время правильные и логичные мысли перебивались насущными мелочами. Только что она размышляла о том, кто её преследователь бывшей хозяйке её нынешнего тела, как она тут же переключалась на ругань по отношению к себе: «Трудно было придумать какие-нибудь заколки, чтобы волосы не мочить?! Могла бы найти что-то в шкатулках Агни! Может, тогда бы услышала, как этот человек подбирается по воде ближе ко мне! А то нашла время и место – выжимать косу!..» А потом думать стало нечем. Глаза закрывались без разрешения, а потом без разрешения перед ними начали появляться всякие странности и чудеса. Вскоре, пригревшись и незаметно для себя свалившись на две подушки, Аня крепко уснула.

… Несмотря на суматошное начало ночи и переживания, Аня проснулась в привычное время: пока все спят. Ранним утром она обычно (усмехнулась: обычно! Всего-то прошло несколько дней!) приводила себя и постель в порядок, а потом сразу бежала в огородик Кристал… А сейчас… Только села на кровати, начиная расчёсывать подсохшие волосы и мысленно перебирая дела, которые надо выполнить в огородике, и – вдруг вспомнила. Аж холодком обдало от запоздалого страха, что бы случилось, догони её неизвестный!.. Она ссутулилась. Кажется, огород в одиночку сегодня отменяется. Значит, чуть позже. И только вместе с Кристал!

Ага, Кристал!.. Аня немного подумала. Девочка ещё и обрадуется!.. Удалось-таки убедить её, что почерпнула из дамских журналов немало советов по огородничеству-садоводству. А потом обе своими глазами увидели, как за пару дней оживилась зелень прореженной моркови, как потемнели-окрепли бледно-зелёные ранее листья томатов, а их унылые стебли перестали тянуться между сорняками к солнцу, постепенно наливаясь силой. И Кристал прикипела к своему огородику, который начал подавать признаки настоящей овощной жизни.

Так что, решила Аня, надо будет сказать девочке, чтобы хоть сегодня она полила грядки самостоятельно. Или пусть подключит к этому делу Лиссу. Малышке нравится бегать между грядками и каждый отдельный кустик поливать махоньким кувшинчиком, экспроприированным, по подозрениям Ани, из кухни. А Кристал бегала с ковшом, воду которым зачерпывала из большого ведра. Мальчикам работы по утрам прибавилось, но Аня надеялась вскоре приучить их набирать для полива воду с вечера.

«А что сегодня делаю я?» - задумалась Аня.

И хмыкнула. В таком доме найдётся множество бытовых мелочей, которыми просто необходимо заняться. Аня уже от Лиссы узнавала, что зима здесь тоже есть. А что делают хозяйки в деревне, кроме огородных заготовок? Правильно – сушат постельные принадлежности...

Аня повеселела: значит, можно продолжать работу по дому, не выходя из него! Ведь сам дом она успела изучить и уже знала, где какие помещения находятся. И сейчас тут же вспомнилась часть дома над террасой. Вот уж Аня удивилась, когда Кристал её туда провела! Место довольно просторное, закрытое от озера шпалерами с густо растущим на них плющом. Вот сюда и надо будет перенести постельное богатство и просушить его, благо в одном из дамских журналов есть такая статеечка. Впрочем, статейка была про то, как хозяйкам, дамам – конечно, заставить прислугу работать на благо дома. То есть, естественно, не самим сушить постель, а прислугу заставить. Поэтому-то Аня и может сослаться на журнал, если вдруг кто-то из «её» семьи удивится странному делу с подушками и матрасами.

А что до прислуги… Аня улыбнулась: этих старушек бы вообще не подпускать к работе, но что поделаешь… Кстати, о птичках. Надо бы сегодня проникнуть на кухню, разговорить ветхих старушек и узнать, какие раньше блюда подавали к столу дина Хармона, а потом быстро написать список будущих долгоиграющих продуктов и вручить этот список Никасу, чтобы он купил не только скоропортящиеся продукты на пару следующих дней, но и всякие крупы на те дни, когда денег дома нет.

Кстати, о Никасе. Каждое утро он перед работой продолжает ходить в подвал кормить «страшную ведьму». А потом приходит с работы и обязательно кормит её ужином. Попробовать напроситься пойти с ним и узнать, что там за ведьма, да ещё страшная? А может, потом и ходить вместо «брата», чтобы освободить его от странной обязанности… Даже себе Аня не хотела признаваться, что ею движет не просто желание помочь «брату», но простое женское любопытство: так хотелось узнать, кто та женщина, которую прячут в подвале! Или… сумасшедшая идея, но тоже имеет право на существование: а если там прячется сама ведьма? Идея не сумасшедшая, а глупая. Брат не скрывает, что ходит её кормить. Даже малышка Лисса знает о «страшной ведьме».

Итак, три основных дела. Отправить в огородик Кристал и Лиссу. Подсушить к зиме постельные принадлежности. Составить список и отдать Никасу. «Ведьма» и её присутствие в подвале, чего, судя по Лиссе, никто и не скрывал, будут в довесок к списку. А потом – дела помельче: надо бы потихоньку отмыть дом, настоящей чистотой в котором явно никто не заморачивался…

И только одна проблема: девочки очень хотят каждый солнечный день бегать к озеру, к купальной беседке, а от неё – в манящую, блистающую солнцем воду.

Аня вздохнула. Все проблемы – по мере поступления надо бы решать.

И ещё пара проблем.

Нет, больше. Как бы узнать ответы на самые интересные для неё вопросы? Любил ли дин Хармон свою жену? Почему-то Ане этот вопрос казался очень важным.

А ещё… почему Никас, как старший, переехав в дом сестры, даже не подумал распродать некоторые красивые вещички, которые бы помогли семье продержаться на плаву, пока её члены стараются заработать хоть какие-то деньги?..

И, чего греха скрывать, есть вопрос, волновавший её с ночи: так был ли у Агни после смерти мужа любовник или жених?

А ещё… Ещё надо узнать о соседях!

Аня фыркнула. Соседи – это да… Но есть ещё один вопрос. Но он из разряда глупых и смешных. Она уже знала, что Никас имеет слабые магические способности. Ещё более сильные имеют братья-двойняшки, потому их и устроили на подработку к магу-травнику. Что-то по мелочи умеет магичить Кристал. А она? Ну, Агни то есть?

Но это не жизненно важно. Подождёт. Главное – подготовить дом к зиме.

Аня уже приметила пару мест на здании, где необходим небольшой ремонт. Теперь оставалось узнать, где взять… И рассмеялась в голос! Она и правда чувствует дом своим!

Поскольку проснулась утром, занялась не самым нужным делом, но ведь оказия?.. И снова вошла в небольшую, но богатую гардеробную. Вопрос, любил ли жену дин Хармон, всегда возникал с порога в эту комнатку, похожую на костюмерную богатого артиста. Ну, как это дело представляла в воображении Аня. Платьев! Море. Обувки – тоже. И опять возникал логичный вопрос: почему Никас не продал эти вещи сестры, чтобы улучшить материальное состояние семьи?

Аня решительно отодвинула в сторону эти вопросы и принялась разглядывать платья и прочие вещички с иной точки зрения: что можно сделать с ними, чтобы продать? И какие предметы можно продать без переделки? Но в очередной раз растерялась и только крутилась возле длинного настенного зеркала, примеряя поразительные наряды, среди которых чисто домашних – раз-два и обчёлся.

Вышла отчаянно разочарованной в себе. Жалко же!! Жалко отдавать вещички, которые можно переделать на Кристал и Лиссу, а заодно и на себя! Ну не поднималась рука на самые богатые вещи – продать их! Эх…

Насупившись, Аня вышла из комнаты, постояла, прислушиваясь у дверей в комнаты Кристал и Лиссы, а потом спустилась вниз и решительно вошла на кухню. Здесь старушки Сайл и Бридин суетились, готовя завтрак для господ, и Аня спрятала невольную улыбку, когда услышала про господ. Поздоровавшись с обрадованными её приходу служанками, она снова незаметно для них влилась в работу по кухне, то здесь, то там помогая резать, крошить, наливать воду и мыть использованную посуду. С водой в доме обстояло неплохо: при хозяине поставили водопровод с кранами, вода из которого поступала даже на второй этаж.

Сегодня последние куски мяса с ледника (Аня успела ознакомиться и с ним) пошли на привычный суп, который теперь отличался тем, что в нём было довольно много зелени и не только в качестве ингредиентов для супа, но и как приправы. В общем, супы теперь варились густые… Пока Аня мягко перемещалась по кухне, она сумела разговорить старушек, которым нравилось внимание хозяйки, а потому они охотно выкладывали свои воспоминания о том, как было раньше на кухне, при живом хозяине.

Время от времени Аня словно невзначай выходила за дверь и в коридоре быстро вписывала в прихваченную бумажку упомянутые старушками продукты. Вписывала всё подряд, в надежде потом разобраться, какие из продуктов нужны в первую очередь.

Первым внизу появился Никас. Выждав, когда он умоется (в его комнате не было умывальной), Аня подошла к нему и попросила:

- Можно, я сегодня просушу постельное бельё на площадке над террасой? Я посмотрела – там можно натянуть верёвки, и солнце, кажется, будет сильным, а ведь наши постели сыроватые.

- Тебе не будет тяжело? – забеспокоился брат.

- Мне помогут Кристал и Лисса, - решительно заявила она. – Да я и сама окрепла за последние дни.

- Которых и было-то меньше недели, - насмешливо пробормотал Никас. И тут же смущённо добавил: - Наши с двойняшками комнаты всегда открыты. Если успеете до ночи, можно просушить и наши постели. А если не успеете, завтра встанем пораньше и отнесём постели на эту площадку.

- Я это и хотела сделать! - обрадовалась Аня. – Никас, - уже вкрадчиво позвала она, когда брат хотел было развернуться к лестнице на второй этаж, - мне кажется, я уже достаточно выздоровела, чтобы ты помог мне вспомнить, что за женщина сидит у нас в подвале. Ну, пожалуйста! Мне надо вспоминать всё!

Никас взглянул на неё очень серьёзно, потом взъерошил тёмные волосы и задумался. Кажется, просьба сестры для него оказалась не неожиданной, но всё же трудноватой для выполнения.

- А ты? – неуверенно спросил он. – Ты правда ещё не вспомнила, что произошло?

- Нет, - покачала головой Аня.

- Когда дело касается магии, - начал он и оборвал себя чуть ли не на полуслове. – Нет, я сам плохо в ней разбираюсь, но…

Он снова замолчал, а потом кивнул, будто всё ещё не окончательно решил:

- Давай сделаем так. Ты сегодня, вот прямо сейчас, пойдёшь со мной в подвал и просто выглянешь из-за двери. Просто посмотришь на… - он запнулся. – На неё. Я не знаю, как всё тут и на чём завязано, но…

- Ты всегда был решителен, насколько я, выздоровев, помню, - удивлённо заметила Аня. – Что же тут такого, если ты мне всё расскажешь?

- Если бы только я знал именно всё! – не сдержался Никас. – Но я знаю лишь часть происшествия, а потому не уверен, что ты вне опасности. Ну, если будешь… общаться с ней. Да, Агни, имя Онора тебе ничего не говорит?

Аня добросовестно подумала, а потом пожала плечами.

- Нет. А я должна знать?

Он глубоко вздохнул и поёжился. После чего чуть раздражённо и с небольшой горечью проговорил:

- Жаль – денег мало, и мы не можем пригласить опытного мага… Я побаиваюсь всего, что связано с тобой и Онорой. Это та женщина, что вынужденно сидит в подвале. Поэтому сделаем так: ты выглядываешь из-за двери, когда я начну кормить её. Но, если я тебе крикну бежать, ты должна немедленно спрятаться за дверью. Поняла?

- Поняла, - с недоумением ответила она. – Никас, а эту… даму никто не ищет? Нас не накажут за то, что она сидит у нас в подвале?

- Онора приехала к нам… из другого города и надолго, - опять заикаясь на словах, которые пытался подобрать, вздохнул Никас. – ну и угодила в… - Он чуть не поперхнулся, видимо едва не раскрыв тайну подвальной женщины. – Так что её никто не хватится.

Заинтригованная до последней степени, Аня послушно ходила следом за Никасом, пока он брал посуду в кухне, наполнял её супом и специально крошил мясо, как он выразился: «Чтобы она не подавилась…» Пока младшие спали, они вышли из дома, добрались до торца и спустились по боковой лестнице. По дороге Никас продолжал, слегка наводя туман, рассказывать об Оноре, то и дело поглядывая на сестру, словно проверяя, не вспомнила ли она чего…

На этот раз Никас не стал тщательно закрывать за собой дверь в подвал.

- Я оставляю её открытой на всякий случай – для тебя, - странно объяснил он. – Агни, если ты почувствуешь что-то не то – беги сразу, даже не дожидайся моего крика.

- Никас, а я владею магией? – непроизвольно вырвалось у женщины.

- Твой муж пробовал тебя обучать – ты писала об этом, но чему и каковы успехи, так и не говорила, а после его смерти мы как-то и не думали спрашивать тебя. Честно – не до этого было. Столько событий…

Пока шли к плотно закрытой двери – Никас освещал путь прихваченным со стены факелом, Аня озадаченно поднимала брови: пробовал обучать? Значит ли это, что дин Хармон разглядел в своей супруге способности? Эх, жаль, Никас торопится накормить эту Онору и побежать на работу, а то бы Аня назадавала ему кучу вопросов. Например: а как узнать, что ты владеешь магией. Впрочем, владеешь – слово смешное. Или… нет?

- Мне открыть дверь? – спросила Аня, вспомнив, что руки Никаса заняты посудой и факелом.

- Там обычный засов, - отозвался брат. – Просто отодвинь его, а потом спрячься за дверью. Не забудь, что я сказал.

- Не забуду, - пообещала Аня, уже чуть не вспотевшая от всех этих странных условностей. И потянула на себя тяжёлую дверь, пропуская Никаса в тёмное помещение.

Помещение, впрочем, с первым же его шагом довольно ярко осветилось. Не смея высунуть носа из-за двери, Аня одним глазком жадно подсматривала: посреди небольшой квадратной комнатушки стоял стул, а на нём сидела сгорбленная женщина. Женщину в этой фигуре можно было узнать лишь по длинной юбке да по стоящим дыбом (немытые, небось) и по торчащим в разные стороны длинным волосам. Сидела она в профиль – если смотреть от двери.

Вот Никас подошёл к ней ближе. Фигура продолжала каменеть так, словно Онора не замечала его. Он поставил на подобие столика посуду и кружку, а факел воткнул в скобы на стене. Затем чуть склонился перед женской фигурой, и раздался скрежет и звон ложки по глиняной чашке. Аня уже знала, почему чашка не фарфоровая: однажды Онора ни с того ни с сего пришла в ярость и разбила всю посуду, с которой пришёл Никас. А у него и так был какой-то почтительный трепет перед посудой из богатого когда-то дома, так что в следующий раз он пришёл с чашкой из комплекта для прислуги.

Аня, затаив дыхание, вошла в комнатушку.

Тишина. Онора никак не реагировала на её присутствие.

Никас бесшумно оглянулся на «сестру» и едва заметно кивнул. Правильно поняв его движение, Аня осторожно шагнула так, чтобы Онора, подняв глаза, увидела её. Но женщина опять не среагировала. И тогда, больно прикусив губу и вновь освободив её, Аня шёпотом позвала, надеясь, что брат не будет возражать:

- Онора… Это я – Агни.

Брат не возразил. Лишь напрягся: больше не кормил женщину на стуле, а… словно караулил каждое её движение.

Как она медленно поднимала голову… Никас отшатнулся в сторону, встал рядом, быстро переводя взгляд то на сестру, то на женщину. Но мешать странному общению явно не собирался, хоть и выглядел встревоженным…

Когда большие тёмные глаза, из-за недостатка света в комнатушке, выглядевшие жуткими чёрными провалами на худощавом лице женщины, упёрлись в глаза Ани, та, сама того не замечая, начала пятиться к дверному проёму. Глаз Оноры она так и не видела, но чудилось, что странная женщина впивается своим взглядом в её глаза.

А секунду спустя Аня подпрыгнула от резкого вопля:

- Библиотека! Возьми!..

Третьим словом Онора будто захлебнулась, издав нечто странное – вроде утробного звука, как человек, которого сильно тошнит. А потом женщина на стуле дёрнулась изо всех сил и завизжала, перемежая визг рычанием.

Никас очутился за её спиной и крикнул только одно:

- За дверь, Агни!

Последний взгляд на безумствующую «страшную ведьму» – и Аню просто вынесло в подвальный коридор. Отдышавшись и закрыв руками уши, она вдруг сообразила, что Онора так и не повернулась лицом к двери. И тут же высунулась из-за двери посмотреть, что делается в комнатушке – в невольной темнице для женщины.

Та так и сидела на стуле, хоть и продолжала рваться с него. Но, кажется, такое проходило не впервые, а потому Никас спокойно стоял за стулом и лишь время от времени склонялся за спиной Оноры, чтобы разглядеть… ух ты… верёвки, которыми та была привязана к стулу. А раз он даже быстрым жестом проверил одну их верёвочных петель, слегка оттянув её. Видимо, побоялся, что женщина сумеет выбраться из них.

Но вскоре Онора снова безучастно и молча сидела на стуле, а Никас, с огромными предосторожностями, кормил её.

Унимая болезненно бьющееся сердце, прижимая руку к груди, Аня отошла от двери. Уйти – не ушла. Стыдно было перед Никасом… Сначала. А потом она, прислонившись к каменной стене, стала размышлять и догадалась, что стыдиться нечего.

Та Агни запросто могла испугаться незнакомой, точней – забытой ею женщины. Ведь та вела себя ужасающе… Потом победила вынужденная практичность. Аня представила себе, каково этой женщине сидеть на стуле изо дня в день и поморщилась от жалости и брезгливости.

Никас вышел спокойный. Видимо, продолжая кормить Онору, и сам успокоился.

- Ты здесь?! – поразился он, закрывая дверь в комнатушку. – Я думал – ты сразу ушла. Почему ты осталась?

- Она давно здесь сидит? – спросила Аня, глядя на дверь и снова жалея женщину.

- С тех пор, как заболела от колдовской отравы ты. – Никас помолчал, повернувшись к подвальной лестнице, а потом сказал: - Агни, мне бы очень хотелось, чтобы ты сама всё вспомнила. То, что произошло в этом доме между тобой и Онорой, тот магический ритуал, он легко может быть разрушен и ты снова можешь попасть в ловушку отравы. Если в него вмешается посторонний человек. А тем более – человек, который плохо разбирается в магических штучках. Ты… ничего не вспомнила, когда она закричала про библиотеку?

- Нет, - искренне покачала она головой. – Не вспомнила.

И они принялись подниматься по лестнице, думая каждый о своём.

Ане стало страшно. От неё зависит жизнь человека. Точней – положение человека. А она не Агни. Что же делать? Как помочь Оноре? Что надо было взять в библиотеке? Кому? Зачем? Тем более, насколько она помнила, библиотека магически закрыта от посторонних. Почему Онора уверена, что та Агни могла проникнуть в библиотеку?

- А библиотека давно закрыта? – снова сорвался с губ вопрос.

Идущий впереди Никас оглянулся.

- Примерно в то же время, когда Онора проводила ритуал, а что? Вспоминаешь?

Значит, несмотря на слова Кристал, библиотека была доступна для той Агни?.. Аня грустно улыбнулась ему.

- Пытаюсь.

После завтрака, который теперь проходил в столовой зале и за которым теперь всегда сидела вся их нынешняя семья, Никас забрал двойняшек и впряг единственную лошади из конюшни в какую-то повозку, названия которой Аня не знала. Крутилось на языке слово «бричка», но это ведь из книг. Как на самом деле выглядит бричка, она даже не представляла. Братья уехали в город.

Аня быстро раздала задания для младших сестёр, напомнив, что солнце жаркое, а грядкам нужна вода. Пока они бегали поливать под кустики помидоров, она сняла с первой кровати постель и отнесла на площадку над террасой. Когда она, вспотев от напряжения и усталости, тащила постели братьев, вернулись девочки. Кристал с негодующим воплем бросилась ей на помощь. Даже Лисса схватила подушку и поволокла её по лестнице на крышу.

Когда на площадке оказались все постели, три дамы повстряхивали всё, что можно было вытряхнуть, и разложили постельные принадлежности так, чтобы на них долго светило солнце. Потрогав один матрас, Лисса с ликующим криком свалилась на него.

- Он горячий!!

Помедлив, Кристал легла с ней рядом. С другой стороны пристроилась Аня.

- Агни, а когда мы пойдём на озеро?

Прикинув обстоятельства, Аня решила: никто при свете дня не посмеет приставать к ней, если рядом будут свидетели. Так что она спокойно ответила:

- Сейчас отдохнём и побежим.