Агни

Глава 12

Огарок свечи чадил и дымил, грозя вот-вот помереть – печально истаяв в молочно-тёмную лужицу, над которой взовьётся унылый дымок.

Пока шли по коридору, пока пересекали гостиную первого этажа, пока поднимались по лестнице, Аня торопливо и заново рассказывала Таегану историю свою и Оноры – в надежде, что на этот раз он будет задавать гораздо больше уточняющих вопросов. Он и задавал. Но перед подъёмом лестницей спросил о другом:

- Почему ты не хочешь рассказать об этом, когда мы будем в её комнате?

- Терять наше время? – оглянулась она. – Ни за что!

Он догнал её на последней, верхней ступени и, крепко обняв, поцеловал. Она вдохнула его горячее дыхание и на краткие мгновения ощутила себя махоньким котёнком, спрятавшимся от невзгод огромного мира в тяжёлых и надёжных лапах боевого кота. А потом к глазам жарко прихлынули слёзы: Господи, какой же он! Плохо ему, и он же утешает – её…

Они пошли дальше по коридору, и Аня, замолчав из боязни разбудить спящих по своим комнатам обитателей дома, с горечью не могла отделаться от одной и той же мысли: «Человеку тяжело, когда он лишается привычного. Каково Таегану, который дважды лишился частиц самого себя? Сильный маг, да ещё военный – и потерял магию. А речь? Военному она как никому нужна. Мне этого даже не понять во всей полноте… Нет, он привыкнет к своему нынешнему положению, найдёт, чем заняться, но всегда будет чувствовать себя ущербным… - Но, вздохнув, возразила себе: – Я не слишком самонадеянно решаю за него? Пока есть надежда всё вернуть, надо действовать, а не ныть!»

Открыв дверь в комнату Оноры, она оглянулась на пройденный коридор, который словно исчезал в темноте своего начала от лестницы. Тихо и пусто. Кажется, никого не разбудили… Таеган, вошедший следом, закрыл за ними дверь и сразу направился к кровати с Онорой. Аня же побежала к небольшой нише в стене между окнами, где в керамической вазе нашлось несколько свечей. Свой огарок уже еле тлел.

Когда она с подсвечником на две свечи подошла к Таегану, тот уже сидел на самостоятельно найденном мягком стуле и всматривался в лицо Оноры, равнодушное, с запавшими веками.

- Она всегда такая?

- Нет. Когда мы с братом перенесли её сюда, она один раз открыла глаза и сказала: «Получилось». Вероятно, она имела в виду, что увидела меня здоровой.

- Покажи «розовые» картинки.

Она принесла их со столика и посветила ему. Таеган оглянулся, слабо улыбнувшись.

- Мы с тобой как знающий слепец с дилетантом зрячей. – И, став серьёзней, начал изучать рисунки, которые она успела раскрасить – все. – Я вижу обычные рисованные цветы. Кажется, их и впрямь сначала изобразили чёрным карандашом, а потом расписали красным. Что видишь ты?

- Красный цвет превратился в сияние, которое не выходит из границ чёрных линий, - быстро ответила Аня.

- Значит, ты разложила перед ней эти рисунки и увидела ещё больший свет?

- Да. Но некоторым картинкам будто не понравилось соседство с другими, и они начали светиться, будто… будто гнилые.

- Я слышал о магах древности, которые умели создавать картинки, гармонизирующие личное пространство человека и тем самым исцеляющие его, а порой отводящие от смерти. Их, эти картинки, называли образами. Судя по всему, эта Онора знала от отца о твоих способностях и боялась, что снятие с тебя отравы от дайны Эннис может быть опасным для неё. Поэтому (я так думаю) она заранее предложила тебе создать карты, которые ей помогут в случае беды.

- Это значит – я могу помочь тебе?! – вырвалось у Ани.

Подравнивая стопку образов, Таеган нехотя улыбнулся. Подумал и спросил:

- Онора часто бывала в поместье отца? Пока тот был жив?

- Да. Она жила здесь во время каникул.

- Дин Хармон пробовал работать с вами обеими?

Аня открыла рот сказать: «Не знаю» и осеклась. Может ли такая больная, как Агни, потерять часть воспоминаний? Или… попробовать соврать так, как недавно пришлось? Наверное, он сразу заметит, что она лжёт ему… Но внезапно вспомнилось прошлая жизнь в своём мире… Он смотрел на неё и ждал ответа.

- Для меня всё, что было до болезни… - медленно сказала она, - это кошмарный, плохо запомнившийся сон…

Таеган вдруг нахмурился. Не успела она испугаться, что он заподозрил невольный обман, как он досадливо сказал:

- Видимо, дайна Эннис – очень сильный маг. Прости, что задал тот вопрос. Я по себе знаю, что значит переболеть после колдовской отравы. Итак. Многого о магах образов не знаю. Ведь уже давно в нашем государстве такие не появлялись. Поэтому помочь в этом деле не сумею. Поверхностно могу лишь предположить, что ты можешь снова разложить картинки перед Онорой – и они снова отдадут ей силу, стараясь исправить её линии и вызволить из этого положения. Сколько ты в них вкладываешь – я не вижу. Поэтому снова предположу: возможно, Онора не сможет встать на ноги сразу, но придёт в себя. Так что ты потом снова будешь раскрашивать эти образы.

- А если я нарисую другие? – встревоженно спросила Аня.

- Они будут действовать, - правильно понял её Таеган. – Жаль, не вижу я. Жаль, ты начинающая. Иначе мы видели бы тоньше. Суть. И могли бы не ориентироваться на нежелание образов быть в соседстве с теми, с кем им не надо бы. Мы могли бы их сразу расставить в нужной композиции.

- Но и твои слова – уже надежда, - задумчиво проговорила Аня, глядя на невозмутимую Онору, чьи черты в свете качающегося пламени слегка тронула грусть.

Тоже глядя на бессознательную девушку, Таеган только пожал плечами.

… Уже на берегу Аня спросила:

- А в чём разница между магом, убирающим проклятья, и магом образов? Мне кажется, это одно и то же.

- Чтобы убрать проклятье, магу надо проводить ритуалы, - ответил Таеган. – Долгие и многие. Магу образов – достаточно разложить картинки вокруг человека. Если его сила будет идеально гармонизирована, он сумеет и сам отделаться от проклятия. Правда, есть одна маленькая особенность. Картинки могут быть разными.

- Как это?

- Мастер магических образов смотрит на человека, который нуждается в его помощи, – и его карандаш произвольно рисует фигуры, которые тому человеку могут помочь. Твоей Оноре – помогают розы. Кому-то другому – например, изображение каких-то предметов. А то и вовсе какие-нибудь бессмысленные росчерки. То есть эти картинки не зря названы образами. Возможно, мастер рисует внутреннее нечто человека, сопоставимое с его линиями жизни.

Они сидели на мостках, впервые прижавшись друг к другу, более того – Таеган сам положил на Анино плечо руку и привлёк её к себе. В прохладной ночи Аня могла бы расценить его жест, как желание согреть. Но почему-то постоянно думалось о прощании. И это было странно, если учесть, что он обещал на завтрашнем вечере у дяди быть её сопровождающим. Кавалером – вроде так здесь говорят?.. Или он думает о том, сколько времени осталось на «поговорить»? Она здорово жалела, что не сумела разглядеть циферблат настенных часов в коридоре. Впрочем, признаки надвигающегося магического молчания она уже ощутила: Таеган говорил всё медленней, чаще делал паузы и чаще словно бы забывал нужные слова.

… Он даже не стал отодвигать её руку – неожиданно и мягко выскользнул из их тёплых объятий, и только едва слышный всплеск возвестил о том, что он уходит…

Она так и не привыкла к этим уходам «по-английски».

Но обычно смирялась.

Сегодня – чуть не охнула вслух, чуть не свалилась с мостков, резко подавшись следом: «Но мы даже не попробовали мой дар на тебе!»

И секундами спустя осела на месте, безнадёжно ссутулившись: какое там пробовать, если сил, вложенных в картинки-образы, не хватило, чтобы пробудить Онору с первого раза! Нет, понятно, что никто не догадался разложить картинки перед дочерью дина Хармона, когда она вдруг впала в жуткое состояние. Родные просто не поняли, что произошло и как надо действовать, потому что плохо было и с Агни. Подсказать им было некому. Но когда Аня рассыпала образы перед Онорой в подвальном помещении, они всего лишь вывели её из псевдосумасшествия!..

Аня упрямо насупилась: «Ничего! Буду драться за Онору изо всех сил! Я же знаю, что на кону – судьба Таегана и всех тех людей, кто во мне будет нуждаться! Я – только начинаю! Это значит: чем больше я раскрашиваю образы, тем больше ко мне приходит опыта, а с ним – так надеюсь, и сил! Ишь, обрадовались! – неизвестно кому погрозила она кулаком, глядя на пустынную озёрную гладь. – Думаете – лапки сложу и в норку спрячусь?! Фиг вам! Большой и толстый! – И уже сама себе скомандовала: - А ты-то чё здесь расселась? Делать тебе нечего? Время только тянешь! А ну марш к Оноре! Живо!»

И, срываясь с мостков мчаться к дому, пожалела лишь, что не спросила у Таегана, какие есть универсальные способы вкладывать в предметы магическую силу. А ведь они есть, если судить по действию «ювелирки» дина Хармона. И пусть Таеган не верит в силу начинающей… Зато она верит в себя.

Потайная дверца закрылась за ней на этот раз мягко. Прежде чем бежать к Оноре, Аня обошла все входные двери и подёргала каждую Закрыто. Проверять их все она решила каждый вечер. Мало ли что придумает эта жадина – дайна Эннис! Шагая к лестнице, вдруг подумала: «А имеет ли право на дом внебрачная дочь дина Хармона? Может ли претендовать на поместье дайна Эннис, если по закону (хотя здесь неплохо бы уточнить!) на него будет иметь право Онора? А если… - Она взялась за перила и удивилась новой мысли: - А если дайна Эннис и не подозревает об Оноре?» Мысль показалась ошеломляющей, и Аня пообещала себе подумать над ней тщательней – когда на это будет время. «А вообще – спохватилась она – есть Никас. Завтра надо спросить у него. Хоть это-то он должен знать!»

Когда она взялась за перила, чтобы быстро вбежать по ступеням на второй этаж, отталкиваясь от перил руками для скорости, под ладонью что-то скрежетнуло. Невольно остановившись, она повернула ладонь. Перстенёк на её (Агни!) худеньких пальцах часто поворачивался камешком, упираясь в ладонь. Она покачала его на пальце, собираясь вернуть камешек в привычное положение.

Спина похолодела от странного звука позади.

«Двери в дом закрыты!» - напомнила она себе, прежде чем оглянуться. И моргнула, не понимая: а дверь библиотеки продолжала раскрываться. Пока не замерла, полностью открытая. Приглашающе?

Аня неуверенно сошла с первых ступеней лестницы и приблизилась к библиотеке, продолжая машинально крутить перстенёк на пальце…

Вошла в мрачное помещение с высокими стеллажами и, заворожённая смутным светом, протянувшимся из-за двух раздавшихся книжных шкафов, прошла по световой дорожке – в ту самую таинственную комнатку, куда до сих пор попасть не могла. Впрочем, и сейчас ей пришлось протиснуться боком между двумя этими стеллажами, а потом в испуге оглянуться: а если сейчас они снова встанут на своё место?! Как её тогда выбраться отсюда?

Но стеллажи стояли величественными стенами и не собирались двигаться.

Аня подняла к глазам руку с перстеньком.

- Вот, значит, как… - прошептала она, наконец сообразив связь между кручением перстенька на пальце – и открывшимися стеллажами.

В самой середине импровизированной комнатушки стоял стол и стул. Стол махонький – такой, что на нём умещались лишь чернильница, деревянная ручка с металлическим пером – Аня уже видела такие в своей комнате – и солидный фолиант в солидной обложке. Шаг к столу (больше и не получилось бы), и Аня захлопала глазами на единственное слово на обложке толстенного фолианта. «Агни». Это книга об Агни – о ком-то, у кого имя совпадало с прошлой хозяйкой её тела? Или…

Аня раскрыла книжищу на форзаце – и сообразила: это рукописная книга. Ну, или просто солидная тетрадь. Строки от руки не всегда были строго прямыми, довольно часто съезжали или заезжали на верхние – видимо, пишущий порой торопился записать то, что было необходимо… Аня осторожно открыла фолиант, прихватив несколько страниц, чтобы, читая с середины, составить себе представление, о чём она.

Глаза немедленно сощурились на имя Агни, а потом Аня привычно по слогам прочитала пару строк: «Если я буду и далее так жёстко работать с женой, через год-другой она сумеет укрепить свой талант. Следовательно, мы сумеем работать на пару, а ещё через пару лет я смогу представить её во дворце. Будучи единственным магом в своей специализации – я уверен, – она займёт подобающее своему таланту высокое место. Под моим руководством, конечно».

Вот как… Дневник, судя по всему. Дневник учителя магии.

Аня медленно и осторожно закрыла фолиант, погладила обложку.

Неудивительно, что дин Хармон женился на Агни, едва только увидев её рисунки. Если он был сильным магом, он, наверное, сразу разглядел в её рисунках магию образов. И решил единолично завладеть уникальным даром.

Ну и ну… Аня покачала головой, а потом пожала плечами. В духе любых людей, завладевших несметным богатством. А в том, что Агни тогда представляла собой именно богатейший клад, теперь сомневаться не приходилось.

Решительно сграбастав фолиант со стола и прижав его к груди, Аня шагнула к выходу. И получила личный «фигвам»! Края стеллажей резко сдвинулись, закрыв вертикальную брешь между ними. Аня отшатнулась и, бедром налетев на край стола, сквозь зубы зашипела от боли.

- О как… - прошептала она, ужаснувшись мысли: а если бы она уже была между ними?! Раздавили бы?! А если бы уже ногу сунула?!

Снова шагнула к недавнему проёму, потрогала края стеллажей. Потом подняла голову: может, доверху долезть, а потом и перелезть эти шкафы… Сама себе покачала головой. Фигушки… Эти стеллажи что-нибудь ещё придумают.

Она повернулась к столу, положила книжищу и решительно шагнула к бывшему проёму, собираясь налечь изо всех сил хотя бы на один стеллаж и оттолкнуть его в сторону. И чуть не упала, когда стеллажи, ворчливо проскрипев, разошлись сами.

- Вот ни фига себе… - пробормотала она и оглянулась.

Фолиант невинно лежал на столе.

Кажется, дин Хармон решил во что бы то ни стало сохранить тайну Агни. А как это можно сделать? Что-то магическое связывало движение стеллажей и его дневниковую книгу. Значит, если возьмёшь со стола фолиант – догадалась Аня – никакой перстенёк не поможет отсюда выбраться.

Обозлилась. Получается, придётся тратить драгоценное ночное время ещё и на чтение книги прямо здесь?.. Сердито посопела и вздохнула. Придётся.

Погладила книгу по обложке и шагнула на волю. А потом и вовсе из библиотеки. Стоя в коридоре, перстенёк повернула камешком наверх – и сначала сомкнулись стеллажи, а затем плотно, со щелчком встала на место дверь. Вот как… Даже необязательно какие-то узоры городить сиянием своей «ювелирки»? Запомним.

До сих пор ноги подрагивали от страха, что стеллажи могли её раздавить… Аня вбежала на второй этаж и, не останавливаясь у двери в свою комнату, прошла к Оноре.

Девушка лежала так же неподвижно, какой её видела Аня перед тем, как уйти на озеро. Так что Аня подошла к столу, на котором оставила карты-образы, и забрала картинки. Прежде чем положить их на пол, огляделась. На этот раз сила образов пойдёт на Онору не напрямую, как это было в подвале, а сбоку. А если не получится?

Аня скептически к себе хмыкнула.

- И что? – прошептала она одними губами. – Попробуем по-другому. В конце концов, я достаточно окрепла, чтобы стащить её с постели и усадить на стул. А если не получится – верну в постель.

И присела на корточки, расставляя картинки-образы и размышляя о том, что не надо бы афишировать своё умение – то бишь магический дар мастера образов. Ухмыльнулась: ей понравилось её нынешнее звание. А вот интересно… Это в продолжение мысли о скрытности дина Хармона… Он-то афишировал Онору? Или помалкивал о внебрачной дочери. Любопытно, как здесь с отношением к таким детям…

Картинки разложены. Аня встала и отошла к входной двери – присмотреться, как и что будет происходить.

Хмыкнула. На этот раз образы начали светиться намного раньше и быстрей. Не оттого ли, что Аня уже второй раз их использует? Наверное, работа с образами похожа на тренировки: чем больше делаешь одно важное, но трудное движение, тем легче оно получается… Так, одна картинка начала тлеть болотно-зелёным. Другая – с краю второго ряда – закоричневела. Аня прошлась вокруг разложенных образов и переставила картинки – так, чтобы они сияли одним цветом – жизнерадостным алым. Размышляя об Оноре, она вдруг подумала, что девушка внутренне очень хороший человек. Не зря Агни рисовала цветы, глядя на неё.

Больше «ругающихся» картинок не оказалось, и Аня встала у кровати, у изголовья, присматриваясь к Оноре… Картинки заалели, но потянутся ли к девушке?

Алый свет мягко заструился к потолку, а потом так же мягко, волной, обвеял Онору… Аня насторожённо ждала, что будет, после того как нематериальная завеса над Онорой пропадёт. А ничего особенного и не было. Онора внезапно перевернулась набок, подложила под щёку ладони – и со вздохом засопела.

Округлив глаза: она что – заснула по-настоящему? – Аня даже склонилась над ней, чтобы удостовериться, что глаза её не обманывают. Онора спала!

- А мне теперь что делать? – с недоумением прошептала Аня, глядя на гаснущие алые огни. Шагнула к картинкам и собрала их – чёрно-белые, как и ожидалось.

Некоторое время она топталась на месте. Остаться рядом с Онорой, чтобы утром сразу поговорить с ней, – или идти спать? Не испугается ли девушка, проснувшись завтра в незнакомом для неё месте? Да и… Проснётся ли? Сомнения всё ещё оставались.

«Ничего, - мрачно подумала Аня. – Не проснётся – я и завтра ей подложу эти картинки… Ой, завтра… Завтра мне на вечер – тоже придумали! А деваться некуда. Придётся идти…» Она снова взглянула на Онору и тихонько вышла.

До рассвета, когда она собиралась проснуться, чтобы прибраться на кухне и приготовить продукты для ужина (сегодня на завтрак старушки служанки должны были сварить привычную кашу), а потом заняться «амуницией» для светского вечера, оставалось три с половиной часа. Неся в воображении вид настенных часов, Аня вошла к себе в комнату. Села на кровать. «Хватит ли мне времени, чтобы выспаться? Или придётся прихватить кусочек после обеда? - задалась она насущным вопросом и вздохнула: - Я даже не знаю, есть ли у Агни туфли… Оденусь в чёрное. Универсально и элегантно. Всегда и везде подойдёт».

Но, едва только решила вопрос о наряде, как тут же задумалась. Чёрное чёрным, но тело Агни до сих пор… мягко говоря, тощее. Так что… в любом случае, найдёт ли она чёрное платье, или возьмёт цветное, придётся его ушивать.

Аня поколебалась и встала с кровати, чтобы войти в гардеробную. Запалив свечи канделябра, она обошла вешалки и стены с крючьями, на которых висели явно тёплые вещи. Нашла ряд с платьями. Обратила внимание, что на каждой довольно громоздкой вешалке висит не только платье, но и ещё какие-то вещички. Аксессуары к платью?

Потерев глаза ладонями, Аня поморщилась и отчаянно вышла из гардеробной.

Надо выспаться. Потом, при дневном свете, многие проблемы покажутся милым пустячком. А пока – спать, спать!

Она сдёрнула с кровати покрывало – и новая морозная волна по спине: на кровати кто-то спал! Суматошно схватила со стола свечу, которую не успела затушить. И фыркнула, всё ещё чувствуя покалывающие мурашки по всему телу. Интересно, Лисса забыла куклу – или специально подложила Ане? Скорей всего, умаявшись за день, малышка забыла свою Тили на кровати Ани. А та и завалилась ближе к стене, чуть не спрятавшись под покрывалом.

Аня взяла куклу и посадила её за рабочий столик, на котором громоздились тряпки для будущей Тильды. Фукнула на свечу и сама свалилась на постель, уже держа перед мысленным взглядом те же настенные часы, но со стрелкой хотя бы стоящей вертикально. Пусть, пусть она проснётся в шесть, а не в половине пятого, как собиралась!

Засыпая, она думала о странных вещах.

Ботинки Никаса. Одежда мальчиков. Штанишки для Кристал. Слава Богу, деньги для Оноры, кажется, не потребуются… Вот что странно. Пока не было денег, жили спокойно и ни о чём не жалели. Всё необходимое для жизни было. А появились деньги – и появились дыры в хозяйстве и в делах. Дыры, требующие немедленно их заткнуть…

Аня слабо улыбнулась. Что свой мир – что здешний, всё едино по некоторым параметрам. И уснула, качаясь на озёрных волнах рядом с Таеганом, который неспешно плыл рядом – нет, чуть впереди, но постоянно оглядывался на неё. И она во сне знала, что оглядывается он не просто так, а будучи готовым всегда поддержать, если у неё вдруг не хватит сил доплыть до берега.

Она злилась на этот вечер – и у неё дыхание перехватывало, когда она думала об обещании Таегана быть там рядом с ней.

И через полчаса после пробуждения Аня сообразила, что вдохновенная беготня по огородику Кристал, деловитые метания по кухне и по кухонному чуланчику, торопливое шныряние по гардеробной – всё это лишь благодаря тому, что она внезапно решила: всё будет хорошо! И Никас рядом с ней будет в отличном прикиде, и Таеган удивит всех, не отходя ни на минуту от неё!..

Снова вспомнив, она ринулась по коридору в комнату Оноры. Остальные досматривали последние сны, но Аня боялась, что девушка проснётся напуганной.

Для приличия еле слышно стукнув в дверь, она неожиданно для себя услышала:

- Войдите.

И вошла.

Онора сидела на кровати так, как будто ждала её. Закутавшись в одеяло, прижав к себе колени, она смотрела и в самом деле боязливо. И тут Аня чуть не хлопнула себя по лбу. Одежда-то на девушке только для сна!

- Я сейчас принесу тебе одежду, - быстро сказала она.

- А почему я сплю здесь, а не в своей комнате? – в спину спросила встревоженная Онора. – У меня вся одежда там.

Пришлось обернуться. И тут Аня чуть не ляпнула: «Мне Никас ничего не говорил про комнату и про одежду!» Вовремя удержалась и вмиг сообразила:

- Мы решили, что ты должна быть ближе к нам – так удобней ухаживать за тобой, пока ты… - И замолчала, не зная, какими словами описать недавнее состояние девушки.

- Мы?.. – робко спросила Онора.

- Ну да. Никас и я.

Неловкое молчание в комнате повисло где-то на минуту, пока они вглядывались друг в друга.

- Ближе к вам… - задумчиво повторила Онора. – То есть теперь не гнушаетесь моим присутствием здесь?

«Чёрт, Никас! Почему ты ничего мне не сказал о положении Оноры в этом доме?! – обозлилась Аня, а потом вздохнула: - А ты у него и не спрашивала». Собравшись с силами и воображением на последующее враньё, Аня высказалась:

- Онора, я тоже недавно пришла в себя – и ничего не помню из того, что было до моей болезни. Никас мне ничего не сказал. Но он не возражал перенести тебя сюда. Так что… Давай я тебе принесу одежду, а ты потом сходишь в свою комнату и – либо останешься там, либо мы поможем тебе перенести твои вещи сюда.

- Вы разрешаете мне жить рядом с вами? – пролепетала Онора.

Глядя на неё, Аня вспомнила «страшную ведьму» и приподняла брови. Оглянулась на входную дверь и, подойдя к кровати, простецки села на краешек.

- Онора, я ничего не помню, - чётко и медленно сказала она. – Объясни мне, почему тебе нельзя жить с нами?

- Ну, я… - жалко забормотала девушка. – Отец ведь… ты же знаешь…

Ох, как Аня пожалела, что не успела поговорить с Никасом!

Тот как будто дожидался, пока его вспомнят!

Стук в дверь заставил Онору пискнуть и спрятаться под одеяло.

Дверь неуверенно открылась, и в комнату заглянул Никас.

- Я тебя везде ищу… - начал он и осёкся, глядя на кровать. – Онора пришла в себя?

Пришлось потратить время на то, чтобы Никас объяснил положение девушки в доме. Как выяснила Аня, внебрачных детей в государстве не очень любили. Мало того – существовала такая система, как передача внебрачных в приюты, из которых господа и маги забирали потом подростков для обслуги. Маги, естественно, брали таких, у которых были задатки магических талантов, а потом нещадно эксплуатировали эти таланты себе во благо. Место Оноры в этом доме уже при отце было определено: он не отдавал дочь в приют, одевал-обувал, тратил деньги на её учителей и на последующую учёбу, но не признавал равной как себе, так и молодой жене. Вбив в дочь слепое преклонение перед господами, он с самого начала её жизни поместил Онору в комнатушку рядом с комнаткой, которая сейчас служила жильём для Сайл и Бридин.

И на втором этаже Онора появляться боялась до ужаса.

Аня с недоверием смотрела на девушку. Обнаружить внутри «страшной ведьмы» несчастное, унижаемое и униженное существо она точно не ожидала.

- Так, Никас, - сказала она, вставая с кровати Оноры. – Ты выйди, а мы тут дальше сами. Думаю, Кристал мне покажет, где твоя комната, Онора, и мы для начала принесём тебе одежду, а уж потом…

- Я принесу, - сказал Никас, доброжелательно глядя на Онору. – Кристал мне соберёт всё, что нужно, а я принесу. Слышите? Она уже встала.

- Думаешь, она сумеет найти то, что сейчас Оноре необходимо? – засомневалась Аня и обратилась к девушке: - В чём ты любила ходить? Скажи – мы принесём.

В череде заикающегося лепета Аня уловила слова «штаны и блуза» и кивнула:

- Никас, попроси Кристал найти штаны и блузу к ним. Ну, и пусть обувку посмотрит. А мы пока побеседуем с Онорой.

Закрывая за собой дверь, Никас снова обернулся к Оноре, та ответила робким вопрошающим взглядом, но дверь за ним закрылась. «Так, - вздохнула Аня. – Эти двое за время её пребывания здесь успели стакнуться? Или я придумала для них взаимную симпатию на волне моей собственной эйфории?»