Агентство ’Последний путь’

Глава 3

Огромный человекоподобный крыс метнулся в сторону, ушёл от удара и ринулся в атаку. Когти у него были, но небольшие, поэтому атаки оставили лишь неглубокие раны. А вот рот, полный острых зубов, оказался гораздо более эффективным. Огромная элитная тварь, оказавшаяся с боку от берсеркера, попыталась вгрызться в плечо противника, но Верша успел отскочить. В итоге монстр вцепился в ногу.

— Крысиный выблядышь! — выругался берсерк и нанес два мощных удара по спине элитки.

Замаха не хватило, удар вышел слабым и не сумел пробить плотный подшерсток из скомканных волос. Странный скатанный мех элитного крыса оказался своего рода броней против режущих ударов.

Крыс толкнулся ногами, завалил берсеркера и тут же оседлал его. Крыса попыталась вцепиться в шею своей жертве, но вместо мягкой плоти тут же получила кулаком в пасть.

— Аглык... — выпучив глаза, прохрипел элитный монстр.

— Хуглык, уебок! — прошипел сквозь сжатые зубы Верша, ухватил тварь за корень языка и сжал со всей силы.

Челюсти твари, уже вонзившиеся в предплечья, тут же разжались. Она изогнулась, брюхо на инстинктах сжалось, пытаясь срыгнуть содержимое и лапы, которые удерживали вторую руку, ослабли. В этот момент Верша вывернулся, закинул ногу на шею противника и с дикой болью скинул его с себя. Тут же взяв в захват ногами за шею огромной элитной крысы, он схватил топорик и принялся методично рубить шею твари. Рука продолжала удерживать корень языка крысы переростка.

— Недоебаный ушлепок...

Хрясь!

— Чтоб у тебя хер на носу вырос...

Хрясь!

— Чтоб тебе задницей до конца дней жрать, а ртом срать...

Хрясь!

— Я твой рот наоборот и в прямую кишку, да по самые гланды!

ХРЯСЬ!

Голова отделилась от тела, Верша тут же упал на бок и зашипел.

— Еще и яда навалил, пидор хвостатый...

Он несколько секунд лежал, матерился с безумной скоростью и проклинал элитника. Уведомление о добавления характеристики он за этим увлекательным процессом не заметил. Вместо этого он увидел совершенно другое.

Остальные крысы с красными глазами начали подступать ближе, влекомые запахом крови.

— Что, бляди... — вставая на ноги, сказал берсеркер и нагнулся за вторым топором. — Мяса захотелось?

Царапины от ударов когтями уже начали затягиваться. Рана на ноге хоть и была глубокой, и даже на вид чудовищной, но уже перестала кровоточить.

— Так идите сюда, суки! Вот вам мясо! — ударил кулаком в грудь берсерк. — Ну! Я здесь!

Крысы ринулись вперёд сплошным потоком. Крысиная масса должна была захлестнуть Вершу, но вместо него уже вращался ураган, края которого образовывали лезвия топоров.

***

— БЭК! — раздался крик из люка, который заставил сидевшего у края мальчишку подпрыгнуть от неожиданности.

Он тут же нагнулся к нему и заглянул внутрь, из-за чего чуть было не поймал лицом дохлую крысу, которую подкинул вверх Верша.

— Не зевай! Лови и складывай рядом с люком! — скомандовал берсерк.

Парень начал ловить крыс и складывать у люка. Несмотря на то, что они жутко воняли и были перемазаны нечистотами, мальчишка старался как мог, и спустя полчаса поток крыс прекратился.

— Всё, туши свет, — буркнул Верша, вылезший из канализации. — Походу тут месяц никого не было, раз в городе элитник объявился.

Парнишка наклонил голову и вопросительно взглянул на грязного берсеркера.

— А... ты ж не знаешь, — вздохнул тот. — Крысы... очень странные твари. Как еды мало становится, они начинают жрать друг друга. Так бывает, когда их слишком дохрена, или когда жрачки вдруг не становится. Всё бы ничего, но крысы... среди них всегда находится самая умная, жестокая и беспринципная сука, которая жрёт. Жрёт всех. Вот эта мразь и превращается в элитника. Крысобоя.

Верша подтянул длинный хвост и поднял крысиную голову, которую продемонстрировал ребенку.

— Вот так... выбладок сожрал немало своих собратьев, чтобы стать самым сильным и важным хищником в этой заднице, — пояснил он и достал из вещей парочку небольших ножей. Один он протянул мальчишке. — Давай, быстро почистим это дерьмо и пойдём к фонтану. Мне помыться надо.

Парень взял нож и недоумевающе уставился на него.

— Смотри. Всё просто. Ножик внутрь — кишки наружу, — Верша взял в руки крысу, вспорол ей брюхо, резанул у глотки и у ануса, после чего вывалил содержимое в канализацию. — Видишь? Ничего сложного.

Ребенок взял в руки крысу и уставился на руки берсеркера, которые уже взяли следующую крысу.

— Ну? Чего не понятно? Ножик внутрь — кишки наружу.

Парень воткнул нож в то же место, что и Верша, после чего дернул вверх, вспарывая брюшину.

— Слишком глубоко, — хмыкнул воин. — Видишь дерьмо потекло? Это ты кишки вспорол. Мягче надо... ножик внутрь — кишки наружу.

***

— Фр-р-р... — берсеркер помотал головой, разбрызгивая по каменной мостовой брызги. — О, уже лучше! Дай-ка мне еще мыла.

Мальчишка протянул ему брусок твердого дегтярного мыла. Верша тут же взял его и принялся натираться, стараясь нанести как можно более толстый пенный слой.

— Рана, — указал парень на ногу воина.

— Херня, — фыркнул берсерк. — Завтра уже зарастёт. Если там яда, конечно, нету.

Мужчина принялся мылить короткую бороду и остатки волос на голове. По центру, на темечке, он красовался лысиной.

— В системных логах о яде ни слова, так что, думаю, обойдётся, — произнёс он и продолжил намыливать тело.

Несмотря на то, что площадь была довольно людной, берсеркер продолжал купаться в фонтане и не думал стесняться своего обнаженного вида. Стража оштрафовала бы любого, кто учинил бы такое, но с Вершой предпочитали не связываться. Дело тут было и в его дурном характере, и в хорошо известных случаях драк на кулаках, когда он умудрялся калечить противников голыми кулаками, ломая челюсти и ребра.

Верша плюхнулся в воду, уселся и принялся смывать мыло водой.

— Значит так, — смыв мыло с лица и головы, произнёс он. — Сорок крыс... Это восемьдесят медных. На сегодня и завтра хватит... если не на широкую ногу жить. Так, пару куриц у торгашей выторговать... Или на ферму идти за стеной. Там и подешевле, и пожирнее можно выбрать.

— И картошку, — подал голос Бэк.

— Картошку? — хмыкнул Верша, смывая мыло. — Толку от этой картошки? Мясо надо есть.

Он натянул рубаху и штаны, после чего принялся затягивать шнуровку на своих высоких ботинках, когда к ним подошёл мужчина в форме стражников и алой лентой на плече, обозначающей офицерский чин.

— Верша, — вздохнул он, глядя на берсеркера. — Я же тебя просил вести себя нормально?

— Просил, — буркнул воин, затягивая шнурки. — А что? По мне незаметно? Я даже хлебало никому не набил.

— Ты в публичном месте купаешься голым. По-твоему, это нормально?

— А чё нет? Фонтан общий? Общий! Все пьют? Все. Умываются тут тоже все. Я видел! Чё я не так сделал?

— В нем не моются!

— Детвора вон купается, когда жарко. И чё?

— Детвора не отмывается от нечистот в фонтане! — раздраженно рыкнул офицер.

— А где мне еще отмываться?

— Для этого есть купальни и баня!

— По десятку медяков?!! — возмутился берсерк и принялся зашнуровывать второй ботинок. — Десяток крыс стоит двадцать! Половину заработка за помывку?

— Это твои проблемы. В фонтане купаться нельзя! Люди отсюда воду пьют, а ты тут дерьмо отмываешь!

— Значишь, что Дуглас... если ты носом в зад залез, тогда крысы — ваша проблема, — отрезал Верша.

— Как-нибудь уж справимся. Раньше справлялись и теперь справимся.

Верша закончил с ботинком, подошёл к сваленным вещам, вытащил голову элитного короля крыс и швырнул её в грудь стражника.

— Вот с этим тоже сами разбираться будете, — буркнул он. — Вы когда последний раз в канализацию молодняк отправляли?

Дуглас взял в руки голову, взглянул на вонючее пятно у себя на груди и гневно взглянул на берсеркера.

— А нехер на меня смотреть и потом думать, куда дети с улиц деваются.

— Он был один? — недовольно буркнул стражник.

Он вытащил из-за пояса мешок и бросил в него голову.

— Да, но я всю галерею не проходил. Пошумел немного. Кто пришёл — тех порубил.

— Много крыс?

— Много. Я сорок целых тушек собрал... — тут Верша скосил взгляд на горку тушек. — Почти целых.

— Всего сорок?

— Остальных в фарш порубил. Увлёкся, — буркнул Верша и, пнув кучу мертвых крыс, кивнул Дугласу. — Забирай.

Стражник сел у кучи и принялся закидывать тушки в мешок.

— Вот так и живём, — ворчал берсеркер, натягивая жилетку. — Делаешь доброе дело, а потом тебе за него же выговаривают.

Дуглас недовольно зыркнул на берсеркера, затем сложил оставшиеся тушки и достал кошелёк.

— Восемьдесят медных, — сказал он и принялся отсчитывать монеты.

— Голову элитника тогда на базу, — пожал плечами Верша.

— Головы элитных монстров...

— Задание было на крыс. Так? Так. Значит, хрен тебе по всей морде!

Офицер недобро взглянул на берсеркера, после чего достал из кошелька три серебряные монеты.

— Пять, — отрезал Верша. — Что вылупился? Пять и не меньше. Иначе можешь валить в свою сторожку и дальше в кости со своими оболтусами гонять.

Стражник нацепил каменное выражение лица и достал еще две монеты. Вручив их довольному воину, он подхватил мешок и направился прочь, но, сделав всего пару шагов, замер и обернулся.

— Да, чуть не забыл! — он полез во внутренний карман и достал оттуда черную монету с гербом города в виде утки и парой перекрещенных стрел. — Это тебе...

При этом на его лице появилась кривая усмешка.

— За что? — возмутился Верша, тут же поняв, к чему идет дело.

— Городской совет постановил выдать тебе чёрную метку. С приходом снегов — тебе запрещено появляться в городе.

Довольный Дуглас перекинул жутко воняющий мешок на другое плечо и отправился в сторону расположения стражников города.

— Вот удружили, уёбки, — буркнул берсеркер и огляделся.

Вокруг него было не много людей, максимум десяток, но все прекрасно видели и слышали, какой приговор вынес совет города. Сомневаться, что сегодня же слухи расползуться по всему городу, не приходилось.

***

— Здорова, Карл, — недовольно произнёс Верша, входя в лавку. — У меня для тебя пара побрякушек есть.

Берсеркер прошел к стойке и положил перед торговцем пару старых потертых, а местами покусанных крысами медальонов.

Торговец взял в руки первый медальон, покрутил в руках и отложил в сторону. Второй, в виде крупной бляхи с изображением пламени по середине, взвесил в руке.

— Три серебряника, — предложил он.

— Карл, ты, конечно, торгаш тот еще, но ты не ахерел? — сдвинув брови, уточнил берсерк.

— Три серебряника и не медяком больше, — ответил Карл и отвернулся, достав коробку с мелкими склянками, которые начал пересчитывать.

— Карл, чё случилось? Если тебе в кашу насрали, то это не я! — попытался пошутить Верша.

Торговец поднял взгляд на воина, вздохнул и с сожалением произнёс:

— Прости. Закон одинаков для всех. Даже для родственников. Чего уж говорить про нас с тобой.

— Эт ты про что?

— Про метку, Верша. Про черную метку.

— Э-э-э! Ты завязывай! Я ваш закон знаю! Нет там ничего про цены. Нет указа цены занижать за метку! До снегов еще два месяца!

— После снегов тебе сюда хода нет. Любой, кто тебя в городе увидит, за вознаграждение стражу позовет. А сейчас — три серебряных.

Верша выдержал тяжелый взгляд торговца, помолчал несколько секунд, после чего спросил:

— И ты позовёшь?

— И я, — глядя в глаза, ответил Карл. — Закон един для всех.

Верша сгреб медальоны, молча развернулся и, кивнув на дверь Бэку, так и таскавшемуся за ним, вышел из лавки.

— Вот тебе и метка, — сплюнул на землю Верша. — Пара часов, а все уже в курсе... Хотя может, про метку решили давно, а тут просто случай попался. Вот и сунул этот выродок. Он мне всегда не нравился. И морда у него всё время кулака просит.

Мальчишка сел рядом и, толкнув в плечо берсеркера, указал пальцем на себя.

— Че? Тебе метки не давали. Тебе даже уходить из города не надо. Хотя как ты тут сам жить будешь — ума не приложу.

Бэк задумчиво почесал голову и протянул руку к медальонам, висевшим в кулаке.

— Дай!

— Они пустые. Один от вони, чтобы в каналье дух зловонный дыхание не перехватывал, а второй дает от огня слабую защиту. Серебрушек на десять потянули бы...

— Дай!

Верша недовольно взглянул на парня, затем на медальоны, но после этого вздохнул и отдал парню. Тот подхватил эти амулеты и отправился обратно в лавку. Верша в это время рассматривал прохожих, которые все также косились на него.

— На!

Верша, задумавшийся о том, что делать дальше, не услышал, как парень вернулся. Взглянув на него, он обнаружил на его руке десяток серебряных монет.

Берсеркер несколько секунд рассматривал деньги, после чего прикинул что-то в голове и вернул их обратно парню

— Вон там лавка. Шмотки у них говно, но тебе надо ботинки. Босым в лесу не походишь, — произнёс он. — Смотри, чтобы не жало и не болтались.

Парень бодро отправился в указанную сторону и спустя пятнадцать минут вернулся в крепких кожаных ботинках.

— На!

Парень протянул горсть мелочи, штук на двадцать.

— Себе оставь. Купишь что-нибудь, — покачал головой Верша. — Пойдём. Надо придумать, как собрать денег на дорогу и свалить отсюда.

***

— Так, блет, — произнёс Верша и высыпал на табурет из кошелька. — Это всё, что у нас есть.

Быстро отсортировав серебряные монеты от медных, он принялся пересчитывать их. Бэк подобрался поближе и уселся на пол, рассматривая неровные монеты и столбики, которые собрал берсеркер.

— Семнадцать серебряных... и девяносто два медяка. Если прокатит и ты будешь покупать, а не я, то протянуть на это можно месяц, а то и все два. Только вот погоды нам это не сделает.

Мальчишка вопросительно взглянул на мужчину.

— Проедать последнее и ждать чуда — не мой конёк. Надо придумать, как заработать.

— Крысы?

— Никто нам заданий на этих крыс не даст, — покачал головой Верша. — Нам теперь ни заданий в городе, ни торговли нормальной не будет.

Парень указал на себя.

— Тебе заданий не дадут. Да и не из нашей братии ты.

Снова вопросительный взгляд.

— Понимаешь... Это... — тут берсеркер нахмурился, пытаясь подобрать слова. — Система... система выбирает сама. Никто и никогда не мог определить выберет кого-то система или нет. Кто-то трудится с оружием всю жизнь и так и не получает звания мечника, а какой-нибудь мальчишка, махавший деревянным клинком во дворе, внезапно видит перед глазами самый главный вопрос от системы. Множество кузнецов умирают без малейшего намека на систему, но единицы получают от неё профессию.

Тут парень ткнул пальцем в Вершу.

— Ага. Меня она тоже когда-то выбрала, — хмыкнул берсерк. — И когда это случилось — я был на седьмом небе от счастья.

— А сейчас? — подал голос Бэк.

— А сейчас я думаю... что это не дар небес. Это его проклятье, — Верша задумчиво взял серебряную монету в руки и принялся её перекатывать между пальцев. — У тебя всегда есть стимул идти вперед. Ты всегда знаешь, что тебе надо делать. У тебя есть цель, и ты достигаешь воистину удивительных высот. Только вот... Счастливым тебя это не делает.

— Почему?

— Знаешь, я получил уведомление от системы, когда на мою деревню напали. Степняки, чтоб их конь копытом отымел... У меня тогда, как пелена на глаза упала. Первый приступ ярости. Я и так всегда был вспыльчивым, а уж тогда... Как увидел отца и мать со стрелой в груди... Я не знаю, сколько я зарубил... Говорят, меня не могли остановить, и я на всех бросался. И своих, и чужих... Вроде как, даже соседского тестя зарубил... не помню. Но когда пелена спала, когда отошёл и родителей похоронил... Мне тогда сказали, что мне лучше покинуть село. Я тогда обиделся сильно, но сейчас понимаю — староста умный был мужик. От греха подальше отослал. А в ту же ночь меня система в первый раз спросила. Хочу ли я принять класс «Берсерк». А я... а я и согласился. Уходить все равно надо, а так хоть понятно было куда идти.

Верша поднял взгляд на парнишку.

— Если бы я тогда знал бы, что после этого мне придётся пройти... Я бы... Я бы, наверное, отказался. Нашёл бы село побогаче, попросился и осел бы. Дети были бы, жена... Хозяйство какое-никакое. Спокойная жизнь...

— А ты бы смог?

— С момента, как мы встретились, я убил пятерых человек, искупался в реке дерьма и получил чёрную метку. Понимаешь, к чему я?

Парень отрицательно помотал головой.

— И так всегда. Постоянно какое-то дерьмо, а если все тихо и спокойно, то это значит, что мне не капает опыт, мой уровень не растёт. Поэтому я поднимаю свою задницу и тащу её искать это дерьмо, чтобы вляпаться в него снова.

— Зачем?

— А как иначе? Чем выше уровень, чем выше характеристики, тем ты сильнее.

— Зачем?

— Зачем становиться сильнее? Чтобы уйти дальше. В Амрок.

— Зачем?

— Что ты заладил, «зачем» да «Зачем»? Затем, что в Амрок пропускают только тех, кто достиг семидесятого уровня. Ну, или обделенных системой, но они там идут как рабы. Нет, убивать их нельзя, но прав у них не больше, чем у тех, кого степняки у себя отловят.

Верша вздохнул.

— Говорят, там есть фонтан, в котором вместо воды пиво. Легкое, вкусное, пьянит, но никогда не напьешься. Пей с него сколько влезет. Слышал я, что там борделей видимо-невидимо. А когда денег нет совсем, то для таких есть сукубий притон. Там не ты платишь, а сукубки. Ох, и хороши те чертовки. Грудь — во! Задница — орех! Ножки стройненькие! А, то, что во рту клыки, так не суй хозяйство и будет тебе счастье... Эх-х-х-х...

Верша почесал промежность и мечтательно закатил глаза, при этом прикусив губу.

— И всё?

— Нет конечно. Город большой! Это даже не город. Это целое государство! Там тебе и заданий, не выходя из города, и куча мастеров. Там может даже мастер берсеркеров найдется.

— И всё?

— Нет конечно. Если с головой дружишь и хорошо себя покажешь — место в гильдии обеспечено. Но не той, что задания направо и налево даёт наёмникам, а нормальной. Там и штаб, там тебе и содержание. Как сыр в масле катаешься!

— И всё?

— Да, что ты опять заладил? «И все?» что тебе еще от самого большого города надо?

Парень растерянно пожал плечами.

В этот момент дверь в комнату скрипнула, и в неё вошёл стражник, за спиной которого уже притаился мужчина в серой рясе и огромным фингалом под глазом.

— Вот видите! Я же говорил! Он его силой удерживает! Вот и воровать, видимо, уже заставляет!

Верша взглянул на табурет с монетами, затем на парня и снова на стражника.

— Согласно своду законов города, беспризорник должен пребывать до четырнадцатой зимы в приюте, — сказал стражник и положил руку на эфес клинка, висевшего на пояса.

Верша поднялся, расправил плечи и, нагнувшись вперед, спросил:

— Че, бля?