Агентство ’Последний путь’

Глава 12

Верша встревоженно взглянул на едва заметный поворот, который вёл немного в сторону. Места в нём было совсем чуть-чуть. Деревья стояли рядом, а чтобы не получить веткой по лицу, пришлось бы пригибаться.

Несмотря на узость, на земле виднелась примятая трава, успевшая немного выровняться, и следы от копыт.

Обернувшись назад, парень взглянул на отца, который лежал на боку и едва заметно постанывал, держась за живот. Понимая, что до утра он не успеет доехать до небольшого городка, он решил свернуть, чтобы поискать помощи.

Просунувшись между деревьев и проехав по узкой дороге несколько километров, он выехал на просторную поляну. Оглядевшись по сторонам, он обнаружил у края поляны приземистую избушку.

Стены её были присыпаны землей почти по самую крышу. Дверь совсем маленькая, окошко затянуто мутной пленкой, а на крыше уже виднеется молодая поросль кустарника.

Парень поднял голову к небу, отметив, что скоро будет смеркаться. Решив, что нужно возвращаться на большую дорогу и подгонять лошадь, чтобы успеть к городу, парень спрыгнул с телеги и, схватив за узды кобылу, начал её разворачивать.

— С чем пришёл? — раздался скрипучий голос, от которого парень перепуганно дёрнулся и принялся озираться.

— Глаза есть, а не видишь, — снова заскрипел голос.

Бэк развернулся к лесу и большому почерневшему пню, стоявшему у края леса.

— Ты кто?

Пень заскрипел и зашевелился.

Только сейчас мальчишка понял, что это не пень. Вернее — не целиком. На пне сидела старая женщина, одетая в черные тряпки, покрытые местами мхом. Лицо её было вымазано сажей, а волосы, переплетенные с корнями, давно стали похоже на лесную кочку.

— Кто я? Кто я... — старуха закинула ногу на ногу и приподняла голову. Открыв мутные глаза, затянутые белой пленкой катаракты, она уставилась на свою избу и замерла.

Парень молчал секунд тридцать, после чего решил спросить:

— Как тебя зовут?

— Как меня зовут?... Кто как... кто-то ягой... кто-то кочергой... Кто-то проклятьем, а кто-то и матерью лесной... Зови как хочешь...

Парень сглотнул от смутного ощущения, после чего потянул поводья, решив, что лучше убраться от подозрительной старухи.

— Отсюда хода не будет. Кто пришёл — просто так не уйдёт, — проскрипела незнакомка.

Бэк развернул телегу, молча залез на скамью и подстегнул лошадь. Стараясь не оборачиваться он проехал по дороге до ближайшего поворота узкой тропинки. Повернув, он удивлённо обнаружил, что дальше тропы нет, а она выходит на такую же поляну.

Бэк оглянулся назад, но там была непроходимая чаща, в которую упиралась дорога. Он осторожно подстегнул кобылу, и та вытащила телегу на тоже самое место. Даже следы на траве остались от телеги.

— Я же говорю — нет хода назад, — проскрипела та же старуха, сидящая на том же пне и пялящаяся на тот самый дом, больше похожий на холм.

На телеге слабо застонал Верша, и парень обернулся на отца. Решив для себя что-то, он повернулся к старухе.

— С чем пришёл?

— Помоги, — произнес парень и после небольшой паузы добавил: — Отец слёг.

Старуха оторвала мутный взгляд от дома и остановила его на телеге.

— В дом его тащи. Посмотрим, с чем судьба его свела.

***

Бэк взглянул на маленькое окошко и нахмурился.

Несмотря на то, что окно было единственным источником света, в избушке было довольно светло. Откуда брался свет и почему так хорошо видно, мальчишка понять так и не смог. Как и то, почему в доме из мебели находился только стол, который тоже вызывал кучу вопросов.

На этом столе лежал Верша. Сам стол был из грубо обструганых полубревен, которые подпирали мощные пни. Серый цвет досок говорил о том, что они довольно старые. Но несмотря на это, с обратной стороны выглядывали зеленые листики.

— Рубаху с него снимай. Мне грудь голая нужна, — проскрипела старуха, ковыряясь в волосах.

Бэк принялся раздевать отца, тело которого оказалось жутко горячим и потным.

Незнакомка тем временем выдернула тонкий корешок из волос и начала катать его по своей чёрной одежде. На глазах парня в её руках корешок превратился в тёмно-коричневое подобие свечки.

— Мать земля... — проскрипела она, ставя свечку на грудь берсеркера.

Следующий выуженный из спутанных волос корешок она поднесла к вытянутым губам. Она начала на него дуть, отчего на корешке появилась белёсый налёт. К концу выдоха, корешок так же превратился в подобие свечки.

— Вольный ветер...

Очередной корешок, но его слепая старуха принялась вылизывать, образуя своей слюной такой же, но тёмно-синий налёт.

— Журчащая водица...

Последний корешок она вытащила, тщательно перебирая лохмы. Найдя чёрный засохший корешок, она положила его на стол рядом с Вершей. Сама же она выпрямила пальцы, на которых отрасли короткие когти, и принялась выковыривать из-под них грязь. Слепив её в один комок, она облепила корешок и установила на грудь воина.

— Смерть, что за каждым стоит и в затылок дышит.

Парень смотрел на все эти действия с опаской, стоя у стены, но не вмешивался. Внутреннее чутье подсказывало, что со старухой он не справится. И Верша скорее всего тоже, даже если бы был здоров.

Расставив свечки, старуха подняла руку и распростёрла когтистую лапу над свечами.

— Огонь, брат... пламя друг... Покажи его судьбу...

Корешки истлели и спустя секунду вспыхнули небольшими огоньками. Свечи горели ровно, но тут старуха сжала кулак, и они мгновенно прогорели, выпустив в помещение тонкие струйки дыма. Они сплелись вместе, выстраиваясь в незнакомые символы. Бэк отметил, что раньше таких символов не видел. Они были непривычными по форме, и сплетались в одну длинную вязь.

— Смерть за твоим отцом стоит. За всеми поглядывает и в затылок дышит, а за твоим стоит и руку уже положила, — проскрипела старуха. — Проклятье на нём смертное. Сильное.

Она повернула голову и взглянула на мальчишку.

— Помоги, — тихо попросил он.

— С таким не поможешь. Такое проклятье только боги снять могут. Только вот дела до твоего отца и тебя им нет. Не нашем миром вы рождены. Не нашими землями и хлебами вскормлены.

Парень молчал несколько секунд. Взгляд метался от старухи до Верши, который уже перестал стонать, окончательно потеряв сознание.

— Помоги...

Старуха опустила взгляд на берсеркера и наклонила голову. Что-то углядев в нём, она проскрипела:

— На нём пророчество... пророчество длинное... тяжел его рок будет... — она подняла взгляд на Бэка. — Но если уж он этих гадов убить пришёл...

Старуха подошла к мальчишке и произнесла:

— Есть тот, кто помочь сможет. Есть тот, кто его судьбу решит, но плата нужна. Достойная.

Бэк кивнул и метнулся прочь из избушки. Он подбежал к телеге, схватил мешок с деньгами и не обращая внимания метнулся обратно в дом. Там он поставил на земляной пол тяжёлый мешок с деньгами прямо перед ногами старухи.

— Золото да серебро... — проскрипела она. — Плохая плата. Не будет с тобой перворожденный говорить. Тут не деньги, тут что-то другое надо.

Парень растерянно почесал затылок, а затем снова метнулся к телеге, откуда притащил мощную секиру.

— Этим, значит, отца твоего приложили? — задумчиво спросила старуха, нагнувшись к оружию, но так к нему и не прикоснувшись.

— Угу, — буркнул парень.

— Мало... мало платы, но тут уж, как Он решит...

Старуха, шаркая ногами, подошла к двери и кивнула мальчику.

— За мной ступай...

Парень пошёл за ней. Выйдя из дома, они дошли до края леса. Проводница остановилась, втянула носом воздух и не оборачиваясь спросила:

— Боишься богов?

Парень пожал плечами, а та, словно могла видеть его, кивнула:

— Правильно. Бояться богов смысла нет... Сейчас тропами пойдём. Меня держи за одёжку и не отпускай... Головой не верти и не отставай. Отпустишь или с шага собьёшься — пропадёшь навсегда. Понял?

— Понял, — кивнул Бэк и ухватился за край засаленного коричневого платья.

Старуха кивнула и сделала шаг вперёд Мальчишка шагнул вместе с ней и чуть было не споткнулся. Пространство смазалось, и они оказались в совершенно другом месте, на поляне, вокруг многовековые сосны. Ещё шаг, снова смазанное пространство, и они уже на берегу какого-то озера. Яркая голубая вода, берег, высланный белой каменной крошкой, и горы за озером, покрытые густой зеленью.

Парень не успел открыть рот, а старуха снова сделала шаг, и пространство снова смазалось, и они оказались в дремучем лесу, кроны деревьев которого закрывали солнечный свет.

В нос ударило сыростью и прохладой.

— Пришли, — проскрипела старуха и повернулась к мальчишке. — Не дерзи, перворожденный этого не любит. Ступай вперёд, и железку эту прихвати. Как дойдёшь, перед ним её положи и жди.

Бэк кивнул и, с трудом подняв секиру, положил её себе на плечо, после чего отправился дальше.

Шёл он недолго. Буквально через несколько минут он вышел из густых зарослей, оказавшись на берегу небольшого озерца.

Неглубокая вода подсвечивалась слабым голубым свечением. Несмотря на свет, Бэк прекрасно видел дно и мелких рыбок, что неспеша виляли хвостом, а иногда резко ускорялись, то ли убегая, то ли догоняя кого-то. От этого на поверхности озерца появлялась рябь, из которой вверх вылетали белые огоньки.

Мальчишка сделал пару шагов вперёд и остановил свой взгляд на огромном мощном дереве, стоявшем посередине этого озерца. Огромный ствол, который не смог бы охватить ни он, ни Верша, ни они вместе. Нижние ветви начинались так высоко, что парню показалось, ни одна лестница их не достанет.

Бэк огляделся, но ничего и никого больше не видел. Старуха не объяснила, как выглядит перворожденный. Немного подумав, мальчика пошёл дальше.

Вода оказалась теплой, а глубина озера не выше колена. Рыбы прыснули в стороны, перепуганные вторжением незнакомца. От этого к ветвям огромного дерева начали подниматься тучи мелких белых огоньков.

Дойдя до дерева, парень остановился и поднял голову, смотря на ближайшие огромные ветки. Скинув топор с плеча, он положил его в воду и принялся оглядываться.

— Проклятый металл... — проскрипело у него за спиной.

Бэк резко оглянулся и обнаружил, что складки коры разошлись, и звук издало чрево огромного дерева. Парень сделал несколько шагов назад и понял, что складки коры превратились в гигантское лицо.

— Зд... здравствуйте, — хмурясь, проговорил мальчишка.

— С чем пришёл? — снова заскрипело дерево, медленно, но неотвратимо оплетая секиру корнями.

— Отец... отцу плохо... умирает, — начал было парень.

— Пришлые... не этим миром рождены... не по нашим законам рожденные и не по нашим законам умирающие... — беря паузы, прогудел перворожденный.

Парень оглянулся, но, не найдя той самой старухи, снова уставился на гиганта.

— Помоги... — произнёс он и, немного помолчав, добавил: — Пожалуйста.

Из воды поднялся корешок. Он медленно и неторопливо вытянулся вверх побегом и остановился рядом с лицом парнишки. Вот на нём набухли почки, затем медленно и неторопливо распустились листья, а через пару секунд появились бутоны, которые распустились, выпустив приятный сладкий аромат.

— Нельзя только брать. Не бывает так, что где-то прибыло, а нигде не убыло... — проскрипел гигант. — Нужна плата за жизнь его.

Парень опустил голову и взглянул на секиру, которую уже оплели корешки и начали погружать в грунт.

— Проклятого железа мало. Не стоит оно его жизни.

Бэк сглотнул и поднял взгляд на перворожденного.

— У меня больше ничего нет, — расстроенно признался он.

— У всех что-то есть, — ответил гигант и по-доброму улыбнулся. — Хотя бы они сами. На что ты готов, чтобы отец твой жив остался?

Бэк молчал несколько секунд, но после решительно ответил:

— На всё.

— Тогда я заберу его проклятье и отдам тебе, — цветок начал увядать, теряя лепестки и формируя плод — красную, сочную ягодку.

— Я умру? — спросил парень. — Умру вместо него?

— Нет. Это не твоё проклятье. Я заберу у него его проклятье и отдам тебе равноценное.

Ягодка окончательно созрела. Стебель прогнулся и опустился рядом с рукой парнишки. Тот вытянул ладонь и на неё легла ягодка, у которой тут же отсох стебелек и отвалился.

— Ешь, если согласен, — произнёс гигант.

Парень не думая закинул её в рот и принялся жевать, а гигант прикрыл глаза и проскрипел:

— Ступай... ступай... отец твой не ровен час проснётся...

Мальчишка кивнул и побрёл по воде обратно, стараясь сдерживать себя и не мчаться со всех ног. Как только он вышел к ожидавшей его старухе, та поманила его рукой.

— Дал тебе он плод? — спросила она.

— Дал.

— Съел?

— Съел.

Старуха протянула руку и принялась ощупывать лицо парнишки. Затем она припала носом к его макушке и втянула воздух, ловя запахи от него.

— Расщедрился, перворожденный. Сильно расщедрился...

Отпустив парня, она повернулась и произнесла:

— Держись крепко, след в след иди...

Незнакомая ведьма вздохнула и проворчала едва слышно себе под нос:

— Ох и одарил... хотя... может и проклял...

Шаг, и мир вокруг смазывается.

Старая ведьма вновь вышла на тропу.

***

Бэк остановился перед избушкой, растерянно взглянул на свои руки, а затем оглянулся на старуху.

— Что делать?

Старая ведьма хмыкнула, протянула руку и ткнула указательным пальцем мальчишку в грудь.

— Только ты знаешь, что делать.

Она молча обернулась и пошла к тому самому пню, на котором сидела. Усевшись на него, она сильно сгорбилась, затем подтянула ноги и прикрыла глаза.

На глазах мальчишки у ног старой ведьмы колыхнулась трава и потянулась к ней молодыми побегами. По поляне прокатился свежий ветерок, ростки потянулись ещё сильнее, и на них появились почки, которые за пару секунд превратились в бутоны. Пара вздохов, и бутоны распустились, образовав вокруг старой ведьмы цветное кружево.

Мальчишка наклонил голову, задумчиво уставившись на них, и перевёл взгляд на саму ведьму.

Вместо старухи на пне находилась причудливая коряга, мало похожая на человека. Вокруг неё цветное кружево.

Прохладный ветерок нежно поглаживает по голове.

Бэк простоял так около минуты, словно зачарованный моментом, но наваждение спало. Ветерок утих, цветы опали, и поляна снова стала самой обычной.

Парень потянул ручку скрипучей двери и заглянул в дом, где на боку хрипел его отец. Рядом с ним уже подсохшая лужа, а в доме кислый аромат желудочного сока.

Мальчишка вошел в дом, подошел к Верше и положил руку ему на лоб. Почувствовав его жар, он сглотнул и огляделся. Ни воды, ни тряпки, которую можно смочить и положить на лоб, он не нашёл.

В голове ребенка метались куча мыслей, но ни одной дельной не было. Парень просто не знал, что делать и как помочь отцу. Вспомнилось огромное говорящее дерево, старая ведьма и размазанный мир.

— Не умирай, пап, — прошептал Бэк. — Пожалуйста.

Парень сглотнул ком в горле, опустил взгляд на свои руки и тихо повторил:

— Не умирай... пап...

Парень залез на стол, приподнял голову берсеркера, крепко его обнял и повторил:

— Не умирай... пожалуйста...

Мальчишка отстранился, отодвинул веки в попытке заглянуть в глаза, а затем задал вопрос в пустоту:

— Делать-то что нужно?

Бэк потрес берсеркера и громко закричал:

— Вставай! Вставай, пап! Ну же! Я же всё сделал! Проклятия больше нет!

Верша захрипел.

Громко, со свистом втянул воздух всей грудью, выгнулся и опал.

— Папа! — тут же обрадовался мальчишка. — Папа! Просыпайся! Ну!

Бэк замер. Отец не отзывался и больше не дышал.

В панике он соскочил со стола, метнулся на улицу и ринулся к тому самому пню, в который превратилась старая ведьма.

— Эй! Ты где?!! — закричал он. — Он не дышит!!! ЭЙ!!!

Парень оглянулся, но ни старой ведьмы, ни какого-либо знака он не обнаружил. В панике он метнулся обратно в дом. Вскочил на стол, схватил за рубашку берсерка и начал трясти:

— Не смей умирать! Слышишь?!! Не смей! Живи! — с перепугу он начал дергать его так, что голова Верши отрывалась от стола и билась затылком о его поверхность. — Живи!!!

В этот момент под его руками появился яркий светло-зелёный круг из переплетенных ростков, каких-то знаков и листочков.

От перепуга парнишка убрал руки и отпустил отца. Тот упал на спину, но по телу уже побежали зелёные искорки. Они метнулись к лицу, к рукам и ногам, а затем нырнули в кожу.

Там они набухли, образовав плотные волдыри, и спустя пару секунд начали пускать побеги, пробиваясь сквозь кожу.

— Кх-х-х-хк... — резко вдохнул Верша.

— Папа?

— СУКА, ЁБАНЫЙ НАСРАТЬ! — вскочил на ноги берсеркер и заорал во всю глотку: — ЧТО ЗА ХЕРНЯ?!!!

Он сделал несколько шагов, упал на колени и принялся драть быстро растущие из кожи побеги. Ревел как раненый медведь от боли, но продолжал рвать побеги, все еще выходящие из его тела.

— Папа... папа... — растерянно повторял Бэк, не понимая, что происходит.

Верша не везде мог дотянуться, и побеги на спине выросли на метр, после чего тут же отрастили бутоны.

— ВАШУ МАТЬ, ДА В ГРОБИНУ ДУШУ!!! — продолжал орать от боли Верша. Его глаза уже заволокла красная пелена, он изворачивался как мог и продолжать рвать побеги, растущие из его тела.

Цветы на спине тем временем превратились в чёрные плотные ягоды, которые тут же свалились на землю. После третьего плода, побеги внезапно пожелтели и прекратили рост. Секунда, вторая и со спины берсеркера посыпалась солома, не оставив на нём даже шрамов.

Тряхнув последнюю солому, Верша еще несколько секунд по инерции орал и матерился, продолжая ощупывать своё тело. Отдышавшись, он взглянул на Бэка, который растерянно смотрел на него.

— Что произошло? — хмуро спросил он. — Что за херня со мной творилось?

По щекам мальчишки потекли слезы.

— Папа...

— Чё случилось? — хмурясь, спросил берсерк.

Мальчишка бросился к нему, с разбегу подпрыгнул и повис на его шее.

— Папа!

Верша прижал его к себе и хмуро сосредоточил взгляд на надписи перед глазами:

Условия проклятья выполнены!

Ярость +10

— Папа! Ты живой!

— А какой я ещё буду? — хмыкнул отец, гладя по спине мальчишку. Его взгляд зацепился за окошко, за которым был рассвет. — Я же тебе говорил, что к утру как огурчик буду!

— Говорил, — всхлипнул ребенок.

— Ну вот! Здоров и бодр! Видишь? Я своё слово всегда держу!

В этот момент перед глазами Бэка появилась надпись:

Желаете принять класс «Цветочный мастер»?

Мальчишка растерянно замер, моргнул, отпрянул от отца, мотнул головой, но надпись никуда не исчезла.

— Пап?

— Чего?

— У меня какие-то штуки перед глазами, — растерянно произнёс мальчишка, совершенно не понимая смысл написанного.