Афганский рубеж 4

Глава 18

Когда я остался один, позвонил в Кандагар.

— Веленов, слушаю.

— Товарищ командир, майор Клюковкин. Добрый вечер. Разрешите доложить?

— Да не стоит, майор! Что у тебя за самовольное оставление части такое⁈ Ещё и группой из четырёх вертолётов? — повысил голос полковник.

— Вылетал на выполнение срочной задачи по эвакуации группы «караванщиков». В условиях дефицита времени…

— Мозгов у тебя дефицит! Меньше месяца командуешь, а уже самовольничаешь.

Опа! А вот оскорблять я себя не позволю.

— Юрий Борисович, вы конечно командир, но я вам не мальчик. Оскорбление оставьте для тех, кто этого заслуживает. Вместо того чтобы расспросить о ходе операции, вы определённо перегибаете палку.

Но тут Веленов включил вторую скорость. Слушать я не стал, а просто положил трубку на стол и занялся разбором документов. Успел и плановую таблицу на завтра посмотреть, и приказы по части пролистать, и даже по всем заявкам от Сычкина пробежаться. А Юрий Борисович в это время продолжал меня поучать. Краем уха уловил, что он вспоминал сталинские времена. Чего все к ним так обращаются, мне непонятно.

Прошло несколько минут, прежде чем в трубке стихли крики.

— Клюковкин, ты меня слышишь? — уже спокойно спросил у меня Веленов.

— Предельно внимательно. Так вы мне разрешите доложить или нет?

— Я уже всё и так знаю. Завтра с полным докладом, чтобы был в Кандагаре. В штабе армии заинтересовались вашими выкрутасами. Большой человек приедет и задаст вопросы.

На этом разговор подошёл к концу. Ничего дельного так и не удалось узнать у командира полка.

Закончив работу, я направился к себе в дом. Только вышел из кабинета, как в коридоре меня перехватил замполит Ломов. Он уже нёс в руках какие-то бумаги и личное дело Орлова.

— Сан Саныч, понимаю, что время позднее, но нужно с Михаилом что-то решать.

— До утра подождёт? — спросил я.

— Боюсь, что нет. Вас завтра не будет…

— С чего ты взял? — спросил я.

Виктор Викторович прокашлялся, но на вопрос не ответил.

— Я разговаривал с начальником политотдела в Кандагаре. Он мне сказал, что вас уже на завтра вызвали туда.

— Когда ты только всё успеваешь, Викторович. Завтра разберёмся с Орловым. Иди отдыхать, — пожал я руку Ломову и пошёл на выход.

— Я ещё поработаю пока.

— Ну раз хочешь поработать, то есть у меня к тебе просьба, — повернулся я к Ломову.

— Готов вас выслушать, — у замполита загорелись глаза.

— Всех, кто сегодня летал на эвакуацию, а также техсостав, которые обеспечивали вылеты, представить к наградам. Завтра к вечеру жду предложений.

— Прям всех? — удивился Ломов.

— А что не так?

— Всех могут не наградить. Вернут представления. Давайте несколько человек только подадим, а остальных потом.

— Всех подать, Виктор Викторович. Я найду слова, чтобы командование никого не обидело.

Ломов утвердительно кивнул и пошёл к себе в кабинет.

Расслабившись в бане и приведя себя в порядок, я пошёл отдыхать к себе. Только подошёл к двери, как увидел быстро перемещающегося в сторону соседнего модуля Орлова.

Следовал он быстро, целеустремлённо, поправляя на спине вещмешок.

Миша Орлов, о котором замполит Ломов говорит мне уже несколько дней. Надо бы расспросить, за что его так «любит» Виктор Викторович.

— Орлов, ко мне! — позвал я старлея.

В этот момент мой подчинённый чуть не упал. Настолько неожиданным был мой голос для него.

— Я, товарищ майор, — отозвался Орлов, но ко мне не подошёл.

— А ну иди сюда. Бить не буду. Пока что, — подозвал я его, но Орлов так и не сдвинулся с места.

— Разрешите сначала вещи в модуль отнести, а потом…

Что-то тут не так. Время позднее. Завтра Орлову и всем лётчикам его звена летать, а он так быстро бежит к себе в модуль. И к себе ли вообще?

— Ко мне подойдите, Михаил Юрьевич.

— Есть, — сдался Орлов и подошёл ко мне ближе.

Тут всё стало понятно. Ничто не могло перебить резкий запах спиртного, которым несло от старшего лейтенанта. Ведь предупреждал же!

— Мишаня, а ты мои требования хорошо уяснил? — спросил я.

— Так точно. Товарищ майор, вот не со зла.

— Да я понимаю. Уборочный инвентарь есть в модуле?

— Есть… эм, нету товарищ майор. Весь израсходовали. Вам бы в третьем модуле спросить. Это назад и налево. Там точно есть…

Понятно. В его модуле что-то сейчас происходит, и он не хочет меня туда вести.

— Тогда беги к командиру звена и доложи, что он завтра вместо тебя летит на задачу. Тебе же будет завтра дано самое важное поручение, понял?

— Есть, товарищ майор. Разрешите идти?

Но тут я услышал то, что не должен был услышать. Из того самого модуля, в который так сильно рвался Орлов, прозвучали громкие голоса. Такие только на пьянках и бывают.

Причём голоса не только мужские.

— За мной Орлов, — сказал я и направился на источник громких разговоров.

В модуле мне встретился один из шатающихся лётчиков, который уже набрал в грудь воздуха и собрался что-то уже крикнуть.

— Только попробуй, — показал я ему кулак и прошёл дальше.

Чем ближе я приближался к комнате, где было застолье, тем отчётливее слышал, что там происходит.

— Дамы, я вам говорю, что он никто. Я его видел сегодня в полёте. Никакой совсем, — услышал я весёлый голос одного из подчинённых.

— Мальчики, ну новый командир мужик хороший. Приходит в столовую, интересуется всем. Повара построил и наказал, чтоб готовил лучше, — высказалась одна из девушек.

По мере моего приближения, голоса становились всё громче.

— Ну да, организовали нам хорошую кормёжку. Я слышал про этого Клюковкина. Его из Торска попёрли.

При этих словах я достиг нужной комнаты и резко открыл дверь.

Тут же воцарилась тишина. Обстановка была здесь праздничной. В центре — маленький столик с шахматной доской и хорошей сервировкой. Тут и картошка, и консервы, и овощи. Сомневаюсь, что их где-то на грядке вырастили.

На кроватях сидели две официантки со столовой и трое моих подчинённых. Все с одного звена.

Старший лейтенант Максудов Альберт, который сегодня летал в паре с Орловым, замер с куском хлеба во рту, намазанным килькой.

— Добрый вечер вашей хате, — спокойно сказал я, сделав пару шагов.

— Здравствуйте, — тихо произнесла одна из официанток.

Ещё один старлей — Тагиров, наливал в «нурсик» спирт из котелка, но чуть было не переусердствовал, перелив немного. Настолько оказался под впечатлением моего прихода, что забыл обо всём.

С кровати встал командир звена Бойцов Даниил и вытянулся в струнку. Но это ему далось с трудом.

— Товарищ майор, разрешите доложить. Третье звено занимается самоподготовкой к завтрашнему вылету. Вот девушки зашли, и мы их решили угостить…

Я жестом показал ему прекратить и подошёл к шахматной доске.

— Садись. Кто играет? — спросил я.

Руки подняли Максудов и Бойцов.

— Следующий кто ходит?

— Я, чёрными, — робко поднял руку Максудов.

Оценив расположение его фигур, я понял, что вариантов у Альберта немного. Но одна комбинация в несколько ходов и постановкой мата Бойцову есть.

— Конь ходит на Е 2, — произнёс я и передвинул фигуру. — Ходи, Даниил.

Бойцов сделал ход и стал ждать, что я скажу.

— Завтра вылет, а вы пьёте, — произнёс я, передвигая очередную фигуру. — Предупреждал?

— Так точно, — ответил Бойцов.

— Ещё и врёшь, что к полётам готовишься. А я этого не люблю, — произнёс я, забрав ладью у Бойцова.

— Виноват, товарищ майор. Мы уже заканчиваем…

— Не-а. Вы уже закончили, — перебил я Бойцова и поставил ферзя в атакующую позицию. — Тебе мат.

Даниил начал разглядывать доску и не сразу понял, что смог проиграть выигрышную партию.

— А теперь дамы выходят из модуля. Я вас провожу до вашего домика. Остальные завтра ко мне в кабинет после утреннего разлёта. Ваши вылеты завтра выполнят другие, — сказал я и вышел вслед за девушками.

Утром, после разлёта экипажей по задачам, я как и обещал, провёл беседу с четырьмя вчерашними нарушителями предполётного режима.

В кабинете Бойцов, Тагиров, Максудов и мой «любимец» Орлов стояли молча, гордо смотря перед собой. Не сказать, что меня зацепили слова о моей некомпетентности, но осадок остался.

— Сан Саныч, мои подчинённые всё поняли, — начал говорить Бойцов, утирая пот со лба.

Лицо у него было слегка опухшим, а глаза заспанными.

— Думаю, что нет. Вы меня внимательно слушали вчера, когда распределяли вылеты? Как вы собирались сегодня выполнять боевую задачу?

— Товарищ майор, мы уже так делали… — спокойно сказал Максудов.

— Летали пьяными, невыспавшимися и с полной уверенностью, что ничего с вами не произойдёт? — спросил я.

Смотрю на этих здоровых мужиков и диву даюсь. Понятно, что каждый снимает стресс по-своему, но какое у этих четверых было напряжение? Пока их товарищи вчера вытаскивали группу спецназа, напрягаясь морально и физически, они праздновали очередной день в Афганистане.

В дверь кабинета постучались. Пришёл начальник штаба Алексей Гвидонович. Вид у него был взволнованный.

— Командир, у нас проблема. Точнее две.

— Обе решаемые? — уточнил я.

— Как сказать. С Кандагара вылетела группа с Веленовым на борту.

Наверняка, разбираться по поводу вчерашнего.

Всё же решил командир полка меня на моей территории «дрюкнуть». Не смог дождаться, когда я прилечу в Кандагар.

— Это не проблема. А вторая неприятность?

— У нас один туалет и баня обрушились. Совсем. У машины АПА что-то с тормозами. Он снёс туалет, а потом ещё и в баню въехал, когда назад сдавал. Никого не убил, машина в говне, а туалет и баня разрушены.

— А вот это уже проблема. Где-то личному составу нужно справлять нужду и мыться. Кстати, мне этот туалет давно не нравился. Да и баня была маленькой. Предлагаю построить новые, — сказал я, посматривая в сторону провинившихся лётчиков.

— Люди нужны, а все заняты. Гавриков вот залетел снова. Несколько свободных прапорщиков и сержантов есть…

— И четыре офицера. На туалет свободных солдат отправить. Старший над ними — Гавриков. Борцов — главный прораб и архитектор на всей стройке. Чем раньше будет готов туалет, типа сортир, и баня, типа термокомплекс, тем быстрее вернётесь к полётам.

Только я договорил, как в кабинет вбежал запыхавшийся Сычкин. Если бы мы не были в Афганистане, я бы подумал война началась.

— Сан… там… куда… вперёд… — еле подбирал слова мой заместитель по тыловому обеспечению.

— Яков Ильич, глубокий вдох и выдох. А теперь по порядку и поменьше наречий.

— Сан Саныч, командир летит! — воскликнул Сычкин.

— В курсе. Что предлагаешь?

— Как что⁈ У нас баня эскадрильская разрушена, а он её очень любит! В другую даже не пойдёт.

Такое ощущение, что Веленов сюда только в баню летит. Я посмотрел на всех присутствующих и нашёл в их глазах тревогу.

— Он что к вам сюда только в баню летал? — удивился я.

— Исключительно. Ни разу даже в класс предварительной подготовки не заходил, — ответил майор Пяткин.

Как-то не вовремя отказали тормоза у машины АПА. И это всё перед прилётом командира полка.

— Баню за сегодня всё равно никто не построит. Поэтому будем делать то, что обычно делаем, — сказал я и снял трубку телефона.

Позвонил руководителю полётами, чтобы он меня предупредил, когда экипаж Веленова выйдет на контрольную связь.

— Сан Саныч, я тогда в столовую распоряжусь, чтобы никого не впускали. Сделаем сервировку, как полагается. Что-то ещё подготовить? — сказал Сычкин, доставая блокнот, чтобы записать ещё какие-то поручения.

— Сервировку сделайте, а вот людей выгонять не надо. Распорядок никто не отменял. Или командир полка стесняется свой личный состав? — уточнил я.

Лётчиков Бойцова я отправил на стройку, а замполиту дал указание всем их обеспечить. Сычкин быстро убежал, оставив меня наедине с Алексеем Гвидоновичем.

— Документация по всем вылетам наготове чтоб была. Однозначно запросит, — предупредил я Гвидоновича и отклонился на стуле.

Пяткин слегка придвинулся к столу и нагнулся ко мне.

— Саныч, я тебя насчёт нашего замполита предупредить хотел. У него слишком тесный контакт с начальником политотдела. Что-то вроде его протеже, — тихо сказал начальник штаба.

Ничего в этом страшного нет, но быть внимательнее к товарищу Ломову нужно. Всё же, старший лейтенант и уже на должности замполита эскадрильи — серьёзный взлёт. Хотя мне ли говорить о быстром взлёте по карьерной лестнице.

Тем не менее, настойчивость Виктора Викторовича в деле Орлова меня настораживает.

В этот момент зазвонил телефон, и я уже понял, кто это.

— Командир, 17я минута на «схему». Посадку в 19-ю минуту рассчитал, — проинформировал меня РП.

— Понял, спасибо.

Мы с Пяткиным поправили форму, и вышли из кабинета. На стоянке уже собрались все мои замы в готовности к встрече Веленова. Группа из двух Ми-24 и одного Ми-8 зашла на грунтовую полосу, поднимая вверх пыль и мелкую сухую растительность.

Сдвижная дверь открылась. Из грузовой кабины спустился по стремянке Веленов.

Высокий, с широкой грудью и мощными плечами, он напоминал скалу. Его выправка была безупречной. Даже в шевретовой куртке и светлом лётном комбинезоне он выглядел так, будто только что шёл на парад.

Глубокие складки у переносицы, плотно сжатые губы. Брови густые, тёмные, слегка нависавшие над глазами, что придавало взгляду тяжесть. А глаза у него были серые, холодные, проницательные.

Подойдя к Юрию Борисовичу, я громко доложил и начал сопровождать его к своим замам. Руку он пожал крепко, а вот взглянул на меня как на провинившегося пацана.

— Повреждения вертолётов оценили? — спросил командир полка.

— Да. Уже в строю. Утром на каждом сделали «гонку» двигателей.

— Всё равно пока на задачи эти вертолёты не ставь. Вон, над площадкой облетай их и достаточно.

Следом за Веленовым из вертолёта вылезли ещё три человека. Его замы, которые, видимо, тоже решили в бане попариться. У каждого с собой небольшая спортивная сумка.

— Всех рад приветствовать. Я по своему плану. Только вот переговорю с вашим командиром. Я попрошу экипажи накормить и разместить, Сан Саныч, — повернулся ко мне Веленов, а затем позвал за собой.

Сычкин уже убежал встречать экипажи. На удивление, за мной следом пошёл Пяткин. Будто и его тоже позвал за собой Веленов.

— Клюковкин, я знаю, что ты амбиционный, боевой офицер. Личное дело читал и кроме как уважения к тебе и твоим заслугам ничего больше сказать не могу.

Голос командира полка был низким и хрипловатым, который заставлял окружающих слушать каждое слово.

— Спасибо, товарищ командир.

— Но вчерашний эпизод, хоть ты и выполнил сложнейшую задачу, меня ставит в тупик. Не знаю теперь, наказывать тебя за самоуправство или просто закрыть глаза. Что думаешь?

Так и хотелось сказать: если хотите дать грамоту, то не тратьте бумагу.

— Я вчера всё уже сказал. Действовал по обстановке. А мой запрос через начальника штаба должен был к вам быстро прийти, — ответил я.

Недалеко от нас появился Пяткин. Как-то он уж слишком подозрительно ходит вслед за нами. И его никто не отгоняет.

— Слышал я про твой запрос. Этого мало. Впредь, лично звони, и это не обсуждается. Гвидонович, что-то срочное? — повернулся Веленов к Пяткину.

— Я по термокомплексу хотел сказать. Вы же сами говорили следить там за температурой…

Вот куда лезет⁈ Мы ещё не закончили разговор, а он уже полковника расстраивает.

— Гвидонович, вот отправь кого-нибудь, чтоб следил. Нам вечером нужно быть в Кандагаре, так что не затягивай с растопкой.

— Юрий Борисович, а бани нет. У нас программа реновации, — добавил я и предложил пройтись на стройку.

Надо было видеть вставшие на дыбы волосы командира полка. А у него их на лысой голове не очень много.

— Обалдел⁈ Думаешь, я бы из Кандагара сюда летел только чтоб тебе мозги вправить?

— Мне ничего вправлять не нужно. Я же сказал, баня на реновации. Непредвиденные обстоятельства.

Веленов покачал головой и тяжело вздохнул.

— Ну раз нет бани, пошли погуляем по базе. Буду проверять, как у тебя служба поставлена.