Адреналиновый голод

Глава 7

На этот раз летели с относительным комфортом. Самолет С-130 оборудован четырьмя рядами железных кресел. Два ряда вдоль каждого борта, и спаренные посредине. Насколько я понял, нам для перевозки предоставили «геркулес» в десантном исполнении. Мне досталось место недалеко от кабины пилотов. Пристроив свой ранец в специальные зажимы, я, устроившись в неудобном кресле, попытался вздремнуть. Под мерный гул моторов самолета уснул.

Мне приснилась знакомая девушка Ольга из Москвы, и мы с ней занимались любовью. Вначале в спальне, затем в гостиной, а потом переместились в кабинет ее отца, используя для утех огромный письменный стол. Разошлись не на шутку, уронили на пол тяжелый письменный набор, изготовленный из какого-то дорого камня. Он упал на пол с оглушительным грохотом. Похоже, от грохота я моментально проснулся. Странно, но грохотало не во сне, а наяву.

В салоне самолета опять что-то грохнуло, и со всех сторон послышались стоны, вой и крик. Что-то рассмотреть было невозможно, освещение не работало. Очень неприятно воняло сгоревшей проводкой. И как это понимать? Что могло случиться с надежным самолетом? Одни вопросы. Повернул голову в сторону кабины пилотов. Над дверью еле заметно светилась синяя лампочка. Расстегнув привязной ремень кресла, направился к двери: нужно узнать, что происходит. Мои сослуживцы в этом вопросе мне не помогут.

Открыв дверь кабину, увидел в тусклом свете синих светильников, что два пилота обвисли в креслах, и только пилот в правом кресле ухватился за штурвал, пытается управлять воздушным судном.

— Что случилось? — проорал я в ухо пилоту.

— В нас дважды попала молния, вырубила многие системы управления. Первый пилот и штурман в отрубе, может, и померли уже. Вспышка в кабине была сильная.

— И что теперь?

— А ничего, мы падаем. Двигатели левого борта отказали, а правые пока тянут. Но управлять самолетом почти невозможно, часть гидросистемы вышла из строя.

— Где мы?

— Над морем. До суши еще километров пятьдесят. Если выровняю самолет, то может и дотянем, но сесть не сможем, вся навигационная электроника и связь приказали долго жить.

— Давай я попробую тебе помочь.

— Садись в кресло первого пилота, и тяни штурвал на себя, может, выровняем самолет.

Пощупал у пилота на шее пульс. Слабый, но присутствовал, уже легче. Быстро освободил кресло, и вцепившись в штурвал, стал тянуть его на себя. От прикладываемых усилий, и по всей вероятности от страха, я моментально вспотел. Не знаю, что там сработало во внутренностях самолета, но нам удалось его выровнять.

— Ты смотри, а мы еще на несколько минут продлили нашу жизнь, — невесело сказал пилот. — До Марселя не дотянем, продолжаем снижаться.

— Сажай самолет на воду.

— Интересная идея, но я никогда этого не делал, даже на тренажере.

— У нас нет других вариантов, стоит попробовать. Я вообще и самолетом никогда в жизни не пробовал управлять, а сейчас вот упираюсь со всей силой и вроде бы и эффект какой-то положительный даже получился. Получится и на воду сесть, я везучий. Интуиция также ничего плохого не подсказывает, значит остаются положительные возможности развития ситуации. Ты не забудь отправить сигнал бедствия, нам очень пригодится, может помощь быстрее окажут.

Пилот взял карту и пару минут внимательно изучал ее. Я ему не мешал, крепко сцепив зубы старался крепко держать штурвал. Мышцы от запредельного напряжения дрожали, а себя я чувствовал как в каком-то дурном сне: я, Сашка Демин, один из мурманских парней, под фамилией Лунквист, в качестве французского легионера, пытаюсь посадить совместно со вторым пилотом трудноуправляемый воздушный транспорт где-то за тридевять земель от родного дома куда-то поближе к берегу Средиземного моря. Ну не бред ли? Нет, не бред, а суровая явь. Во, дела. Кому рассказать — ни за что не поверит. Да и рассказывать кроме второго пилота некому, но он и без рассказов верит и даже очень просит помочь, по глазам вижу. Почему ж не помочь, меня отец с детства приучал помогать старушкам дорогу переходить. И сейчас помогу, я такой…

— Сейчас попробуем отвернуть влево на тридцать градусов, и начнем снижение, там должен быть пологий берег, и населенных пунктов почти нет, — взволнованно сказал пилот. — Буду сажать самолет на воду, так, чтобы выйти на мелководье, а в идеале на сушу. Ты мне точно поможешь, я могу на тебя рассчитывать?

Я чуть было не сказал: «Русские не сдаются!!!», но вовремя спохватился и промолвил неспеша на хорошем французском:

— Конечно, куда ж я с самолета денусь, да и парашютом не успел обзавестись. Командуй, я весь в твоем подчинении.

Пилот мог бы и не спрашивать, конечно, помогу, жить то мне еще не надоело. Но я понимал: он волнуется больше меня, на нем вся ответственность за пассажиров и технику. Самолет плавно, как бы нехотя повернул на нужный нам курс. Пилот улыбнулся и показал мне большой палец. Но радость была недолгой. Внезапно замолчал один правый двигатель, а оставшийся в работе, натужно загудел и немного задымил. Ну, блин все один к одному.

Самолет продолжал снижаться, я вдалеке заметил узкую полоску, надеюсь, это суша.

— Учти, удар при посадке будит сильным, нам скорость гасить нечем, даже шасси не выпустить, поэтому держи рот закрытым, — инструктировал меня пилот. — Я, конечно, попробую переложить двигатель в реверс, но это мало поможет. Вся надежда на крепость корпуса «геркулеса», он у нас не очень старый, надеюсь, выдержит.

Потом мы не разговаривали, я в точности повторял все манипуляции пилота. Посмотрев в боковое окно кабины, понял, что несемся мы над морем, почти касаясь невысоких волн. Земля стремительно приближалась. Что меня ждет через несколько минут? Жизнь или смерть. Умирать как-то не хочется, пожил еще мало.

Примерно в двухстах метрах от берега пилот и я потянули на себя штурвал, немного приподнимая нос самолета, что позволило встретить море центральной частью фюзеляжа. Удар был довольно сильным, если бы я не был привязан, то однозначно вылетел бы из кресла.

Пилот переключил двигатель на реверс, но он отработал несколько секунд и заглох, залитый водой. Прыгая и вращаясь по поверхности воды, подобно брошенному плоскому камешку, «геркулес» стремительно приближался к берегу. Непроизвольно я продолжал крепко удерживать в руках штурвал, хотя это не могло оказать никакого влияния на происходящее. Но видно Господь решил сегодня быть к нам благосклонным. «Геркулес» развернувшись носом к берегу, со страшным скрипом проехал по песку метров пятьдесят, и остановился. Осенил себя крестным знамением троекратно, хотя ранее этого не делал.

Пилот отстегнул привязные ремни, и бросился к своим коллегам, выяснять их состояние. Поскольку самолет не дымил, и пилоту моя помощь не нужна, я поспешил в десантный отсек.

В отсеке было темно, кто и где разобрать трудно. Пришлось открывать аварийно-спасательные люки, чтобы при дневном свете разобраться. Люки открывал под крики и стоны своих сослуживцев.

Нашел Златана и Эрика, они не пострадали, несколько небольших рассечений не в счет. Объяснил товарищам, чем заняться в первую очередь. Продвигаясь по отсеку, привел в чувства еще десяток относительно целых легионеров, направив их в помощь Эрику со Златаном. Сам таскал к открытым люкам людей без остановки. Их у меня забирали товарищи и по резиновым надувным трапам спускали наружу. Сколько времени мы занимались эвакуацией наших товарищей, сказать не могу, мне казалось, что очень долго. В очередной раз обошел весь отсек, внимательно все осмотрел, больше никого не обнаружил, значит, уже все вне самолета. Затем помог вытащить пилота и штурмана. К сожалению, штурману помочь уже ничем нельзя, он был мертв. Затем сам выбрался на песок. Всех неходячих сложили в тени невысоких деревьев. Погибших, двенадцать человек, в том числе сопровождавшего нас сержанта Поля положили на некотором удалении от живых. Скажу так, основная масса легионеров была в шоковом состоянии и слабо реагировали на что-либо. Поскольку я себя чувствовал нормально, то назначил себя командиром и отдал распоряжение ходячим оказать посильную первую помощь раненым.

— Слышишь, как тебя зовут? — обратился я к пилоту, стоящему на коленях перед мертвым штурманом.

— Лейтенант Лео Сартэ, — поднял ко мне заплаканное лицо пилот. — Что тебе от меня надо?

— Где мы упали?

— В тридцати-сорока километрах на восток от Марселя, точнее не скажу.

— Поблизости есть населенные пункты?

— Рядом должна быть деревушка, название не помню.

— Спасибо, извините лейтенант.

Переговорив, отправил Златана в деревню, а сам стал помогать товарищам, перевязывать пострадавших легионеров.

Первыми возле самолета появились жандармы в сопровождении Златана. Увидев масштаб трагедии, они запросили помощь из Марселя. Оттуда, получив информацию о ЧП из авиадиспетчерской уже спешила помощь, жандармы подтвердили крушение и сообщили примерное количество жертв. Примерно через час стало тесно от автомобилей скорой помощи, докторов, жандармов и военных. Радовало, то, что все работы проходили четко, слажено и без суеты. Всего погибло шестнадцать человек, двое скончались до приезда медиков. Двадцать человек оказались целыми и невредимыми. Были у них царапины и ссадины, но на общее состояние здоровья они не влияли. Все остальные легионеры имели травмы разной степени тяжести, пятеро вообще находились в критическом состоянии. У меня тоже была длинная и глубокая царапина на левом предплечье, медики мне ее перевязали.

Появилось начальство легиона в лице генерал — лейтенанта Жана Морена со свитой. И не удивительно, ведь штаб-квартира легиона находится в городе Обани, что в пятнадцати километрах от Марселя. Похоже, командование отдало всем четкие распоряжения и машина оказания помощи пострадавшим закрутилась быстрее.

Ближе к обеду за уцелевшими легионерами пришли грузовики. Сопровождающие их солдаты, помогли нам загрузить личные вещи в один из грузовиков. Ехали почти час, видно водители решили лишний раз не трясти наши тела, нам и так досталось.

Въехали на территорию известного мне марсельского рекрутского депо легиона — я здесь полгода назад просидел почти две недели. Разместили по комнатам, Златан с Эриком составили мне компанию. Отыскав свой ранец, я взяв туалетные принадлежности, отправился в душ, хотелось смыть с себя грязь и кровь. Стоя под упругими струями воды, чувствовал, как постепенно уходит из тела напряжение и усталость. Потом качественно отмывался мочалкой, казалось, хочу смыть с себя тот липкий страх, который меня окутывал в ходе происшествия. Вернувшись в комнату, завалился на кровать и вырубился, наверное, сработала какая-то защитная функция организма, оберегая мою психику от излишних эмоциональных потрясений.

К ужину меня растолкал Эрик. Жуя бобы с мясом я не чувствовал их вкуса, мыслями был внутри фюзеляжа «геркулеса». Я живой и здоровый, вкушаю ужин, а некоторые из моих товарищей себе этого позволить не могут, поскольку мертвы. Да и покалеченные еще неизвестно, смогут ли продолжить службу. Принять бы сейчас пару рюмок водки и забыться на некоторое время. К сожалению, спиртное не предлагают.

Утром решил сменить повязку на ране. Избавившись от бинта, был приятно удивлен очередным подарком организма. На предплечье красовался длинный розовый, полностью заживший рубец, примерно недельной давности. Чудны твои дела Господи, мысленно сказал я. Или мне надо благодарить электричество. Не суть важно кто мне помогает, главное результат.

После завтрака довелось общаться с известным капитаном Гийомом. Он меня встретил как старого знакомого. Чтобы сэкономить его время, я взял несколько листов бумаги, ручку, и подробнейшим образом письменно изложил все, что произошло с нами. Память у меня отличная. Не забыл указать звание и имя пилота.

Внимательно перечитав мои записи, капитан задал несколько вопросов.

— Алекс, а зачем ты пошел в кабину пилотов, а не стал оказывать помощь товарищам? — внимательно глядя мне в лицо, спросил капитан.

— В десантном отсеке было совершенно темно. Я хотел попросить пилотов включить аварийное освещение. Но узнав от пилота, что мы в скором времени можем упасть в море, решил ему помочь нас спасти. Нам удалось вывести самолет к побережью и посадить на воду.

— Ты помогал лейтенанту в управлении самолетом? У тебя есть навыки пилотирования?

— Нет у меня никаких навыков. Я выполнял указания летчика, пытаясь спасти жизни товарищей и свою в том числе. Обыкновенная сила моих мышц помогала мне держать штурвал в нужном положении, из-за отказа гидравлики второй пилот в одиночку справиться с ситуацией бы не смог однозначно.

— Потом ты занимался организацией эвакуации легионеров. Почему ты взял командование на себя?

— Сержант Поль погиб. Остальные легионеры были деморализованы. Я чувствовал себя удовлетворительно и мог адекватно оценивать сложившуюся обстановку. Должен же кто-то был организовать здоровых бойцов и поставить им задачу.

— Тебе раньше приходилось командовать солдатами?

— Не приходилось. Но нас в учебном центре хорошо учили. Проявление разумной инициативы в сложных условиях поощрялось.

— Хорошо, можешь быть свободным. Я изучу твои показания.

Спустя два дня за мной приехал сержант Франк и мы на его личном автомобиле отправились к моему новому месту службы. Всю дорогу сержант не умолкал, рассказывал о городе Ниме. Оказывается, в древние времена, здесь жило очень воинственное галльское племя. Когда пришли римские завоеватели, то деревню они осаждали более месяца и смогли взять только после гибели мужского населения. Но им на смену пришли их жены. Должного сопротивления они оказать не смогли и были уничтожены. По приказу римского полководца, имя которого не сохранилось до наших дней, все население деревни перебили, а саму деревню сожгли. Новые каменные укрепления римляне возвели в двух километрах от сожженной деревни на вершине невысокого холма.

Через час я знал, что второй иностранный мотопехотный полк размещается в знаменитых казармах Валлог, а полковая песня — немецкая «AnnaMaria», сколько в Ниме магазинов, ресторанов, кафе и закусочных. Сержант рассказал о местах расположения увеселительных заведений, где можно бывать легионерам. Также он вкратце просветил меня о порядках в полку, вдаваться в подробности не стал, сказал, что этим займется мой непосредственный командир.

В штабе полка я задержался недолго. Вручил начальнику штаба полка запечатанный конверт. Подождал в коридоре минут двадцать, постоянно вскакивая перед проходящими мимо офицерами, и без проблем стал стрелком первого взвода второй роты первого батальона второго иностранного мотопехотного полка. Вызванный начальником штаба посыльный сопроводил меня в казарму. Пока шли вертел головой, старался запомнить место дислокации.

Командир роты капитан Отто, возрастом слегка за сорок, внимательно прочел мои сопроводительные документы.

— Как будем служить легионер? — пробасил капитан.

— Доблестно.

— Как у тебя с дисциплиной?

— В полном порядке.

— Аттестация у тебя хорошая, но это ничего не значит. Полк не учебный центр, здесь все по-настоящему и люди здесь служат разные. Многие прошли через кровопролитные командировки, смотрели смерти в лицо. Не испугаешься, если выпадет случай пострелять по живым людям?

— Не испугаюсь.

— Я вызвал сержанта Морено, он пока командует взводом. Пойдешь с ним, он определит тебя. Новички в полк должны прибыть примерно через месяц, я, если честно, удивлен твоему появлению. Ты действительно хорошо стреляешь?

— Неплохо. Один раз у своего командира взвода выиграл пари, поразил мишень из винтовки НК416F одним патроном с четырехсот метров.

Сержант Морено оказался невысоким, но квадратным во всех отношениях. Примерно тридцатипяти лет, с черными, слегка вьющимися волосами, глубоко посаженными карими глазами, приличного размера носом с горбинкой. У моего нового сержанта были очень длинные, я бы сказал «обезьяньи» мощные руки. В ходе беседы с капитаном он постоянно жестикулировал. Конечно, я неважный физиономист, но мне показалось, что Морено, смахивает на испанца, или на итальянца. Форма на сержанте сидела, как влитая, несмотря на особенности фигуры. Наверное, пошил на заказ, подумал я.

— Сейчас зайдем на склад, получишь все, а потом в казарму отправимся, — сказал сержант и быстро зашагал по направлению к двухэтажному зданию. Старался не отставать, хотя был удивлен скорости передвижения Морено — с его короткими ногами это делать непросто.

Около часа кладовщик, знаки различия которого я не видел, поскольку они были скрыты под синим комбинезоном, занимался моей экипировкой.

— Два комплекта постельного белья, два одеяла, один матрац, одна подушка, три комплекта летнего обмундирования, — монотонным голосом перечислял кладовщик. — Три комплекта зимнего обмундирования, три пары ботинок, четырнадцать комплектов нательного белья — футболки и трусы. Двадцать одна пара носков летних и столько же зимних.

— Один комплект экипировки FЕLINV2. Заметь парень все пошито из прочной, водоотталкивающей и огнестойкой ткани. Она пропускает воздух, впитывает пот, отталкивает кровососущих насекомых, маскирует в инфракрасном спектре, в тепловизор тебя не разглядят. Один комплект средств индивидуальной бронезащиты из многослойной тканевой брони, усиленной пластинами комбинированной брони с керамикой. Это легионер вообще подарок Господний, со ста метров, пулеметная пуля не пробивает. Чтоб ты знал, к созданию пуленепробиваемых жилетов самое непосредственное отношение имеют женщины. Да, да, да. Сверхпрочный материал кевлар изобрела доктор Стефани Кволек. Мы должны быть все обязаны ей за это изобретение ибо оно спасло жизнь многим нашим бойцам. Не забывай это. Так, продолжим экипировку. Один ранец с емкостью для воды, а также места для запасных магазинов и ручных гранат. Он очень удобный и крепкий, это не то гнилье, с которым мне приходилось иметь дело в молодости. Получай настоящий боевой шлем MSAGallet с встроенной системой связи и нашлемной камерой. Хитрая система шлема позволяет обмениваться информацией между бойцами отделения и взвода. Еще одна занимательная штучка — многофункциональный бинокльJIMMR с тепловизором. Взглянув в бинокль, ты сможешь обнаружить врага засевшего за стеной дома, это я тебе точно говорю. Вот эта небольшая сумка с батареей обеспечивают работу комплекта в течение 24 часов. Помни сынок, что комплект экипировки не дешев, он стоит 45 тысяч долларов. Ну и на завершение, немецкая красавица — штурмовая винтовка НК416F. Видел такую?

— В учебном центре стрелял из подобной.

— Тогда бери десять магазинов к ней и две тысячи патронов. Больше тебе, как стрелку получать нечего.

— Морено, — обратился кладовщик к сержанту, — я дам твоему парню тележку, чтобы отвезти имущество в казарму. — Но я тебя очень прошу, обязательно верни мне ее сегодня. Задержишь на день, в дальнейшем будете свое имущество таскать на горбу.

— Марк, все сделаем, — улыбнулся кладовщику сержант.

Четырехколесная тележка, изготовленная из алюминиевых трубок, вместила все мои пожитки. Ухватившись за удобную ручку, я с легкостью потянул ее за быстроидущим сержантом.

Со слов сержанта, помещения взвода располагались на третьем этаже пятиэтажного здания казармы. Я уже начал прикидывать, сколько ходок мне нужно совершить, чтобы поднять имущество и кто его будет охранять от возможного хищения. Все оказалось проще. В казарме существовал грузовой лифт. На нем мы поднялись вместе с тележкой.

— Оружие, магазины и патроны в оружейку, — приказал сержант, — твоя ячейка пятнадцать дробь два. — Потом идешь в комнату с номером пятнадцать и занимаешь второй ярус кровати. Для обмундирования и экипировки в комнате есть соответствующие шкафы. Пока все свали на пол и отвези тележку на склад. Когда вернешься, все распределишь по местам. На обустройство даю тебе время до ужина. По исполнении доложить. Проверку буду проводить придирчиво, не обмани моих ожиданий. На будущее, постарайся выполнять все команды бегом.

— Так точно господин сержант, — гаркнул я во весь голос.

Тележку я вернул на склад и занялся размещением вещей в комнате. Зайдя первый раз, я не обратил внимания на специфический запах. А когда вернулся со склада, малоприятный аромат витал в моем жилище. Такое впечатление, что в комнате длительное время гадили в горшок кошки, а его никто не собирается выносить.

Думать легионеру не надо. Открываешь шкаф, а там расписаны места размещения всех элементов экипировки и обмундирования и даже фотографии имеются. Удобно, однако.

Потом занялся уборкой — мне показалось, что комната давно не видела мокрой тряпки и дезинфицирующих веществ. По крайней мере, унитаз и раковина в туалете давно потеряли свой белый ослепительный цвет. Интересно, а кто является моим соседом по комнате? То, что он не дружен с чистотой, я уже понял, не очень хочется жить в свинарнике.

Открыл настежь окно для проветривания. У дежурного легионера взял все необходимое для уборки. Парень, почти мой ровесник, выдавая мне инвентарь, смотрел на меня с сочувствием. С чего бы это? Никогда не был белоручкой, прибраться в комнате мне не тяжело.

Обнаружилась причина вонизма в комнате. Под нижней кроватью нашел залежи грязных носков. Хотел выбросить, но потом собрал в мусорный пакет и положил поверх одеяла, вдруг они дороги моему соседу, как память.

Через три часа комната и туалет сверкали чистотой и благоухали освежителем воздуха. Я даже новые светодиодные лампочки вкрутил. Кровать я заправил строго по уставу, нас в учебном центре этому обучили. Вернув инвентарь дежурному, пошел докладывать сержанту о выполнении его приказания.

Сержант, переступив порог комнаты, на мгновение застыл на месте. Потом удивленно посмотрел на меня. Покачал головой, начал проверку. Морено заглянул везде, я видел, как он проводил рукой по подоконнику, по столу и по кроватям. Наверное, надеялся обнаружить пыль. Ну-ну, я убрался на совесть, можете господин сержант, даже белым носовичком проверять.

— Да, — только и смог сказать Морено.

— Что-то не так, господин сержант? — вытянулся я в струнку.

— Все так, все так, я бы сказал, отлично ты разместился. Комнату привел в идеальное состояние. Но мне кажется, это не понравится твоему соседу Мгобобо.

— Этот Мгобобо не любить жить в чистоте?

— Он много чего не любит, а любит то, что не нравится многим. Сложный он человек, часто бывает несдержанным. Наказания он получает часто, а выгнать его не можем, он гражданин Франции по рождению. Так что новичок крепись, трудно тебе будет. В нашем взводе ты единственный новенький, большинство прослужило больше года, считаются старожилами. С Мгобобо они стараются не конфликтовать, и дружбу с ним никто водить не желает.

— А где сейчас мой сосед?

— В наказание отправлен на сельхозработы, к отбою вернется.

Перед ужином было общее построение взвода, на котором сержант представил меня в качестве нового сослуживца — Алекса Шведа. Особый упор в свое речи сержант сделал на то, что жить я буду в комнате номер пятнадцать. Не сговариваясь, весь личный состав загудел. До меня долетели даже нецензурные эпитеты в отношении Мгобобо. Похоже, мне достался очень трудный сосед. А как не хочется начинать службу с конфликта! Ладно, появится сосед, буду принимать решение на месте.

Солдатских столовых на территории полка было две. Наша под номером один, что соответствует номеру батальона. Сейчас столовая заполнена легионерами до отказа. Каждому подразделению отведено определенное место, мне его показал сержант и усадил за свой стол.

К французской кухне я за шесть месяцев привык. По-моему мнению, французы — нация гурманов, что естественным образом сказалось на рационе питания военнослужащих. Надо отметить, что легионеры состоят на полном государственном обеспечении, а офицерам приходится за питание платить. В боевой обстановке и на учениях все питаются из одного котла.

Сегодня в столовой меню было представлено: холодной рыбой — тунцом в оливковом соусе, салатом из моркови, тушеной свеклой, брокколи нескольких видов, огурцами, помидорами и петрушкой. Мясные блюда: отбивная из говядины, жареная курица, паштет из оленины, и гарниры: тушеные бобы, тушеный и вареный картофель, рис, макароны. Перечислять сорта твердых сыров я не стану, их очень много. Кофе и чай с булочками, крендельками и печеньем. Фруктовые соки и минеральная вода предлагалась в неограниченном количестве. Я выбрал себе на ужин отбивную из говядины, рис и салат из помидор. Запивал съеденное кофе с вишневым тортом. Вкусно и питательно, на ночь перегружать желудок не решился.

После ужина почти весь взвод собрался в комнате психологической разгрузки. Большинство смотрело футбольный матч, кое-кто рылся в Интернете, несколько легионеров занимались чтением художественной литературы, я просматривал на ноутбуке последние новости, происходящие в мире и во Франции. Я заметил, что некоторые легионеры посматривают на меня с любопытством, но пока на контакт не идут. Хотя нет, ошибся, подсел ко мне коренастый парень лет двадцати пяти. О таких людях говорят — типичная рязанская морда лица.

— Привет, меня зовут Иван, я из Владимира, который в России, — на французском языке с сильным акцентом представился парень.

— Алекс, из Швеции, — ответил я.

— Ты давно в легионе?

— Прошел первичное обучение.

— А-а, так совсем зеленый! Тогда запомни, Алекс, в полку порядки строгие, нужно нести службу правильно, строго по уставу. Приказы офицеров и младших командиров выполнять в срок и обязательно докладывать об исполнении. Люди во взводе подобрались нормальные, несмотря на то, что жили в разных странах. Но есть у нас паршивая овца, это твой сосед Мгобобо. Этот ублюдок, похоже, родился без мозгов, но бегает очень хорошо, что нравится командиру роты. Он бы его давно перевел в хозяйственный взвод полка, но не хочет терять бегуна, ведь у нас каждый месяц проводятся спортивные соревнования. У тебя как со спортом?

— Полный порядок. Могу бегать, прыгать, плавать и стрелять.

— А коллективные виды спорта: футбол, волейбол?

— С футболом дружу, а волейбол не очень жалую, хотя по мячу попадаю.

— Отлично, я тебя запишу в нашу футбольную команду. В эту субботу на стадионе будут соревнования по легкой атлетике, так ты постарайся показать хорошие результаты. Уверен, сержант Морено обязательно тебя выставит, захочет посмотреть, на что способен новичок.

— Иван, извини, но мне кажется, мы немного отклонились от основной темы. Ведь ты хотел предупредить меня об Мгобобо?

— В общем да. Опасайся его. Мало того, что он безголовый, так еще не традиционной ориентации. Ходили слухи, что он со своими дружками, а их в полку двенадцать человек, два месяца назад жестоко поиздевался над молодым парнем из второго батальона. До командования слухи дошли, но полковник, почему то не назначил разбирательства. Почувствовав безнаказанность, Мгобобо даже Морено стал перечить, а наш сержант мужик строгий.

— Спасибо, Иван, буду осторожен.

— Если возникнет конфликт, не калечь Мгобобо, а то получишь дисциплинарное взыскание с вылетом из легиона, а еще хуже — угодишь в тюрьму.

— Постараюсь быть сдержанным.

Непосредственно перед отбоем сходил в душ, постоял под тугими струями воды. Капли воды, с силой ударяя по телу, проводили приятный и легкий массаж всего тела.

Расстелил свою кровать, пора спать, уже прозвучала команда отбой.

Дверь в комнату распахнулась от мощного удара ногой. В свете дежурного освещения на пороге увидел крупного негра. Ну, вот, теперь все стало на свои места, и понятно, почему мои сослуживцы смотрели на меня с сочувствием. Негр ростом немного ниже меня, его лицо описывать не стану, мне кажется, негры все одинаковы. Но то, что негр в хорошей физической форме я заметил, форма ладно обтягивала прокачанный торс.

— А вот это настоящий подарок, — гнусно улыбаясь, произнес вошедший, — сержант решил потешить меня хорошенькой белой задницей. — Будет чем заняться Мгобобо до самого утра, — лыбясь сказал негр, и подойдя ближе, провел рукой по моему плечу.

Это были последние его слова и движения, поскольку в бессознательном состоянии говорить не получается. Я просто вырубил Мгобобо хорошо поставленным ударом по шее, правда, не со всей силы.

Затем я раздел негра донага, уложил на кровать. Разорванными на несколько частей простынями, скрученными в своеобразные канаты, надежно привязал руки и ноги Мгобобо к кровати, почти распяв его. За качество узлов я не волновался, отец научил меня хорошо вязать морские узлы, а материал простыней новый и прочный. В рот негру затолкал кляп, сделанный из его вонючих носков, свой запах не должен вызвать у соседа негативной реакции. Немного подумав, я открыл шкафчик Мгобобо, и в куче сваленной амуниции нашел несколько ремней разгрузки, которыми надежно привязал негра к кровати в районе поясницы. Теперь подвижность моего соседа нулевая. Похлопав по щекам, привел негра в чувство.

— У тебя нос не сломан? — тихо поинтересовался у соседа.

Мгобобо замычал и попытался ворочаться. Ага, сейчас, он надежно зафиксирован.

— Ты не дергайся и не мычи, а просто кивай головой, если понимаешь смысл моих вопросов. Понял?

Негр кивнул.

— Повторяю вопрос. Нос целый, не ломали?

Повертел головой. Будем считать, что нос все же не сломан.

— Ты знаешь, что у меня в руке?

Мгобобо дважды кивнул головой.

— Правильно. Это хорошо знакомый тебе фонарик, хочу заметить очень удобная вещь. Ты хотел заняться моей задницей, но извини, я ей дорожу, а вот твою, между прочим, черную задницу мне совершенно не жалко. Сейчас одену на фонарик презерватив и сделаю тебе анальную дефлорацию. А потом включу фонарь, поищу там твое светлое будущее, хотя скорей всего будущего у тебя нет. До утра времени много, я успею обработать тебя спокойно и вдумчиво. Когда ты потеряешь сознание от боли, я развяжу тебя, но ты самостоятельно дойти в душ не сможешь. Утром весь полк будет знать, что ты потерял девственность. Ты этого хочешь?

Сосед смотрел на меня распахнутыми в ужасе глазами, и отрицательно помахал головой.

— Ну, если не хочешь, то предлагаю завтра пойти в штаб и написать рапорт о переводе в другое подразделение, — продолжал нагонять страху на Мгобобо. — И не дай Бог, ты этого не сделаешь! Завтра же вечером я займусь тобой серьезно и ты пожалеешь, что появился на свет. А теперь давай спать. Предупреждаю, начнешь дергаться и мешать, мне спать, столкну на пол твой ранец, а он привязан к твоему мужскому хозяйству. Петля затянется, и к утру все распухнет. После этого даже самый опытный доктор тебя не спасет. Ты будешь себя хорошо вести?

Утвердительно дважды кивнул сосед.

Я забрался на свою кровать. Конечно, никакого ранца привязанного к гениталиям не было, не настолько я жесток. Но напугать этого непуганого идиота я обязан.

В «кодексе легионера» четко прописано, что в легионе нет цвета кожи, национальностей и вероисповедания, все равны. Все свои расовые и национальные предрассудки будущие легионеры должны были оставить еще на пороге вербовочного пункта, но почему-то отдельные личности, становясь легионерами, забывают прописные истины. Мой сосед тому пример.

Понимаю, что нужно терпимо относиться к людям, но когда они превращаются в скотов, то тут только силовые методы помогают. Хоть убейте меня, но я не понимаю этой супер толерантности по отношению к людям с черным цветом кожи. Видишь ли, их нельзя называть неграми, а исключительно афроамериканцами, или афроевропейцами. Скажите мне на милость, существуют ли вообще такие расы? Есть негроидная раса, значит, ее представитель негр. И нет здесь никакого расизма, просто вещи нужно называть своими именами. Почему-то китайцев, называют китайцами, а не, к примеру, жителями, населяющими побережья Желтого моря. Если и дальше так дело пойдет, то особи, подобные Мгобобо займут главенствующие позиции в цивилизованном обществе. Да, среди всех рас, народов и народностей встречаются отморозки, но их нужно ставить на место в рамках закона, обязать их соблюдать законы страны, в которой они живут. Все должны осознавать, что в чужой монастырь со своим уставом ходить нельзя.

В боевой обстановке я буду помогать любому легионеру, невзирая на цвет его кожи, и хоть трижды или четырежды его ненавижу, но и унижать себя в мирной обстановке не позволю.

Поступил я чуточку жестоко, оказав психологическое давление на Мгобобо, но не вышел за рамки закона. Адекватно отреагировал на угрозу здоровью и не более. Почему не доложил командованию? Так сержанту тоже нужно отдыхать. Утром доложу по всей форме, пусть принимает решение.

Ладно, хватит философствовать, надо спать, завтра может быть у меня трудный день.

Выспался хорошо, сосед вел себя очень тихо. Избавил Мгобобо от пут. Негр не смог подняться с постели, все тело затекло от лежания в одной позе.

— Я ухожу на зарядку, а когда вернусь, в этой комнате тебя нет и вещей твоих тоже, — спокойно пояснил соседу. — Постарайся не расстраивать меня.

По пути на спортгородок выбросил в мусоропровод самодельные канаты, зашел в комнату сержанта и подробно рассказал о случившемся. Морено слушал меня с удивлением и с некоторым недоверием. Отправив меня заниматься спортом, поспешил в мою комнату.

В составе взвода целый час занимался спортом, ничего нового, в учебном центре примерно такая же программа.

По возвращении в комнату соседа не застал, его кровать пустовала. Отлично. Значит, внял моей просьбе Мгобобо.

Дежурный вызвал меня к сержанту, когда я уже закончил утренний туалет.

— Легионер Алекс по вашему приказанию прибыл, — доложил я.

— Вижу, что прибыл, — слегка улыбнулся Морено. — Ты лучше скажи, чем так напугал Мгобобо, что он, написав рапорт о переводе, не дождавшись визы командира роты, собрал свои вещички и умотал к землякам во второй батальон?

— Я вам докладывал о его намерениях в отношении меня.

— Это понятно. А ему что грозило?

— Примерно тоже самое, только с использованием фонарика с противозачаточным средством, чтобы не появились на свет такие же идиоты, как он.

— Шутишь и это хорошо. А еще хорошо, что ты ему ничего не сделал, в смысле не нанес никаких увечий. Вот, думаю, капитан Отто будет тобой недоволен. Мгобобо у него в фаворе, как лучший бегун полка.

— Не знаю, как бегает мой сосед, но смею вас заверить, я в учебном центре нормативы по бегу на короткие и длинные дистанции перекрывал, смогу составить конкуренцию Мгобобо.

— Конкуренцию составишь, а вот сбережешь ли здоровье, вопрос. У Мгобобо в полку служат земляки. Они знают друг друга с детства, жили в одном доме, тренировались в одной команде и служить в легион пришли вместе. Правда, все ребята адекватные, один Мгобобо какой-то слегка пришибленный. Но учти, за земляка они будут заступаться.

— Это вполне нормально.

— Нормально? Был случай, когда у них снесло крышу и они отделали парня ни за что. После лечения он в полк не вернулся, перевелся в 1-й иностранный мотопехотный полк. Ты думаешь, что сможешь один противостоять этому землячеству?

— А как же постулат — все легионеры братья и в том же духе?

— Не буду спорить, в основном так и есть. На треть полк состоит из русских, остальная масса — представители других стран, и есть некая группка темнокожих. Так вот, наибольшее количество дисциплинарных нарушений приходится на них.

— Они настолько тупы?

— Отнюдь. Просто иногда темнокожие хотят занять доминирующее положение, попирая устои легиона.

— Гнать их на гражданку, пусть там себя реализуют.

— Есть негласный ценз наличия в легионе французских граждан и его стараются поддерживать. Я вижу, ты парень смышленый, считай, что этого разговора не было. Но готовься к разговору с капитаном, он в выражениях стесняться не станет. Рекомендую его выслушать, не перебивая, а когда потребует объяснений, спокойно выскажешь свою точку зрения. Капитан хоть и вспыльчивый, но службу понимает правильно, происшествия в роте ему не нужны.

День проходил по распорядку, а занятия проводились согласно утвержденному плану. Сержант усадил меня за изучение «Устава караульной службы», в скором времени подойдет очередь взвода заступать в караул. Для виду я часа три полистал фолиант, хотя надобности не было, я его уже знал почти наизусть, в учебном центре выучил, мы там несли караульную службу.

А вот вечером я предстал перед капитаном. Прав оказался Морено, капитан Отто не просто орал, он негодовал, краснея лицом и хлопая мощной ладонью по массивному столу. Я в точности выполнял рекомендации сержанта, стоял по стойке смирно и ждал, когда минует словесная буря. Ждать пришлось долго, минут тридцать.

— Ты понимаешь, Швед, что без Мгобобо наша рота потеряет первое место в полку по легкой атлетике? — спросил капитан нормальным тоном.

— А кроме Мгобобо никто бегать не умеет?

— Он бегает, как кентавр, не зная усталости, опережает соперников на сто метров. Тебе это по силам?

— Если вы прикажите, то постараюсь оставить Мгобобо у себя за спиной.

— Ты самоуверенный сукин сын. Так, пойдем на стадион, я посмотрю, на что ты способен в беге.

Переодеться в спортивную форму капитан мне не позволил, сказал, что и так сойдет. Пока выдвигались к стадиону, я морально настраивался, очень надеялся, что организм меня не подведет, чувствовал, что сил у меня в избытке.

Вначале пробежал сто метров. Посмотрев результат, капитан потряс секундомер, наверное, думал, что тот испортился. А затем я пробежал километр, и вновь недоуменно смотрит на секундомер командир роты.

— А с рукопашным боем у тебя как? — уже доброжелательно поинтересовался капитан.

— На должном уровне.

— Тогда в следующую субботу выставлю тебя на соревнования по многоборью. Бег, плаванье, стрельба и рукопашный бой. Посмотрим, чего ты стоишь, может, и заменишь Мгобобо.