Адреналиновый голод

Глава 12

Заканчивался третий месяц нашей спокойной службы и вдруг утром мной овладело беспокойство, примерно такое, как перед боем в Чаде. Не стал колебаться и пошел к Улофу.

— Алекс, я понимаю, что от безделья и монотонности работы можно с катушек слететь, но ты еще молод, вряд ли подвержен такому, — заявил начальник, выслушав меня. — Что я буду докладывать полковнику? Алекс что-то почувствовал и поэтому прошу усилить мою команду?

— Когда я почувствовал в прошлый раз, то именно моя чуйка спасла жизнь людям, и благодаря ей, в разных странах не скорбят родственники о погибших. Я не требую, чтобы ты докладывал полковнику, просто увеличь число постов на сегодняшнюю ночь, и проверь связь с ближайшим полицейским участком.

— Не учи меня организации службы, молод еще. У тебя это первый объект, а у меня их больше сотни, знаю, что и как делать.

— Решать тебе. Но когда нас придут убивать, ты вспомнишь о моем предостережении.

— Чего ты так решил, что нас будут убивать?

— Посуди сам. Место глухое, до ближайшего города тридцать километров. Груз очень дорогой, тебе об этом говорил полковник. Возникает вопрос. Почему такой ценный груз разместили черт его знает, в каких условиях, подальше от мест скопления людей и платят за охрану огромные деньги.

— Это не наше с тобой дело.

— Конечно, о причинах нам знать не положено, но мы должны проанализировать ситуацию и обеспечить охрану.

— Так мы ее и обеспечиваем.

— Не спорю, отлично несем службу и готовы, так сказать отразить и наказать. Ключевое слово «готовы». Вот я и прошу усилить наряды, выставить дополнительные посты. Если сегодня ничего не произойдет, то с меня ящик коньяка, а если я прав, то извини, тебе проставляться. И последнее. Ты смотрел маркировку груза когда принимал?

— Он собственность какой-то фабрики пищевых добавок.

— На контейнерах черным по белом написано — BioNTechSE. Для общего развития сообщаю, немецкаяВioNTechSE биотехнологическая компания, занимается разработкой и производством иммуннотерапевтических средств для индивидуального подхода в лечении серьезных заболеваний. Её препараты используются в качестве индивидуальной иммунотерапии рака. Еще что-то говорить надо?

— Ты думаешь, немцы у нас прячут препарат для лечения рака?

— Ну, препарат вряд ли, а вот исходное сырье — вполне.

— А вот это уже серьезное заявление, — озадаченно потер подбородок Улоф. — Если ты прав, неприятности могут появиться. Ладно, поверю тебе на слово, только прошу никому ничего не говорить, пусть бойцы воспримут моё распоряжение командирской блажью. Помни, проиграешь — коньяк с тебя.

— Не дождешься, готовь денежку, тебе проставляться, — улыбнулся я Улофу и ушел готовиться к ночным приключениям.

Первый звоночек об интересе к объекту прозвенел в час по полудню, когда Вилли сбил из СВД квадрокоптер, зависший над нами на высоте триста метров. Упало китайское творение рядом со стеной, и я сбегал за ним, прикрыв ладонью камеру на всякий случай.

Копались с Даной в мозгах квадрокоптера около часа, установили координаты места запуска и разархивировали информацию на SD карте. Дрон не передавал информацию в онлайн режиме, уже лучше.

Начальник хотел отправить несколько бойцов для проведения поисковой операции и задержания злоумышленников. Но Эдмон охладил пыл начальника, сказал, что на месте запуска можем обнаружить подростков, которые игрались, запуская квадрокоптер, и ничего противозаконного в их действиях нет. А вот дядей, которые стоят за подростками, побеспокоим. А так улетел дрон, обещал вернуться, но не получилось, отказала техника производства Поднебесной.

Сумерки уже сгустились, визуальная видимость ухудшилась, а нам с Даной все нипочем. Мы сидим в контейнере на северной стене и рассматриваем местность на экране ноутбука — я уговорил девушку установить несколько ай-пи камер на удалении ста метров от нашего бастиона. Видимость в принципе неплохая, но мелкие детали рассмотреть трудно. Оружие в руках нападающих увидим точно. Уже несколько раз Улоф проверял надежность действия связи между постами. Незанятые на дежурстве бойцы отдыхают в полной экипировке. В случае тревоги, они по боевому расписанию займут свои места.

— Раньше второй половины ночи гостей ждать не следует, — прошептал я Дане.

— Если у них планирует операцию умный человек, то, да. Вот не возьму я в толк, почему ты умный, развитый парень, торчишь в охранной конторе? Образование у тебя какое?

— Может я адреналиновый наркоман.

— Не-а на такого ты не тянешь ни разу. У тех мозги повернуты всерьез и надолго, им стрелять и крушить безостановочно надо. А у тебя котелок работает, что мой компьютер. Собственно, в компьютерах ты тоже шаришь, похлеще моего. Так кто же ты, Алекс?

— Простой человек, немного сведущ в технике.

— Когда ты помогал мне устанавливать камеры, я видела твою работу с инструментом. Он для тебя привычен, как ложка в тарелке супа, ты много работал с подобным оборудованием, за пару дней такой навык не получишь.

— Хорошо, уговорила, скажу. Окончил университет и специальность связана с компьютерной техникой.

— Женский глаз не обманешь, мы все видим, и все замечаем. Раз ты начал откровенничать, скажи, девушка у тебя есть?

— Девушки у меня нет, но хочу заверить, что их общества никогда не сторонился.

— Ну, да, с такой внешностью и сторониться.

— Только не говори, пожалуйста, что с моими данными нужно на подиуме демонстрировать мужское нижнее белье.

— Хи-хи, — прыснула в кулачок Дана, — как раз это и хотела сказать. А ты уже на подиуме побывал, наверное?

— Не был и не стремлюсь туда, но многие спрашивают.

Так болтая на разные темы, мы зорко смотрели на экран ноутбука.

В три часа ночи пожаловали гости.

— В канале Дана Улофу, — тихо произнесла девушка.

— Внимаю.

— Восточная сторона, по лабиринту приближаются двое, вооружены. У одного автомат Калашникова, у второго РПГ, больше целей не наблюдаю.

— Сопровождай цели.

Спустя десять минут.

— Дана Улофу.

— Слушаю.

— Один поднимается по стене, второй внизу страхует.

— Стенолазом займется Себастьен, а наземного зачистит Вилли, смотри на других участках.

— Поняла, работаю.

Как были захвачены визитеры, я не слышал, до слуха долетел звук открываемого прохода в контейнере, значит, кого-то затаскивали внутрь двора.

Еще через час появились новые персонажи, аж десять голов.

— Дана Улофу.

— На приеме.

— Южная сторона приближается десяток, все с оружием. Тяжелого вооружения не наблюдаю.

— Продолжай работу, мы попробуем их снять по-тихому.

Я наблюдал в камеру, как один, за другим упали трое, а дальше тишину ночи расколола длинная автоматная очередь. Естественно наши ребята ответили дружно. Несколько секунд и возле стены валяются трупы. И снова ребята затаскивают нападавших к нам во двор.

— Может, получив по зубам больше не полезут? — предположила Дана.

— Обязательно полезут и притом со всех сторон, притащат пулеметы.

— Слушай, ты провидец?

— Нет, просто ставлю себя не место бандитов. Разведка отработала, обнаружила вооруженную охрану. Нападавшие предполагают, что нас мало и мы не очень-то будем сопротивляться. Надеются сосредоточенным огнем подавить наши огневые точки, а потом всем скопом перемахнуть через стены, дальше, по обстоятельствам.

Как в воду глядел, полезли тараканы кучно отовсюду. Дальше слушать разговоры Даны с начальником не стал, у меня появилась работа отстреливать нежелательных гостей.

Французский пулемет AA-52 штука неплохая, но прожорливая и склонная к перегреву ствола, приходилось использовать «клерон», пока железяка остывала. Особо наглым, вернее наиболее удачливым, прорвавшимся к самим стенам нашего бастиона, сбрасывал на головы гранаты — Дана успевала мне давать целеуказания. Срабатывающие осветительные ракеты помогали лучше видеть противника, правда, я и без этого их прекрасно наблюдал и безжалостно уничтожал. Минут через пятнадцать приступ отбили, сбежать смогли немногие, на моем участке ни одного счастливца.

— Стой, кто идет? Стой, стрелять буду, — во все горло крикнул я в темноту.

Ответом мне был дружный хохот, прокатившийся по укреплению.

— Улоф Дане.

— Слушаю.

— Наблюдай, я вызвал местную полицию. Не подстрелите случайно, они будут с мигалками и сиренами.

— Поняла.

Когда появились полицейские, мы продолжали оставаться на боевых позициях. Есть Улоф, есть десятники, пусть сами разбираются, а нам можно расслабиться, а при желании и поспать. Делать этого не стал, занялся чисткой пулемета и автомата.

Во второй половине дня правоохранители укатили.

— Всем, в канале Улоф, отбой боевой тревоги. Наряд несет службу в обычном режиме, остальные отдыхать. Обед через час.

Вот это замечательно, невзирая на войнушку, кушать хочется всегда и мою тушку надо хорошо кормить — она расходует калории прилично.

— Ребята, я хочу сказать спасибо Алексу, — поднявшись из-за стола, сказал Улоф. — Это он меня убедил поднять вас по тревоге, он каким-то образом почувствовал приближение опасности и предупредил меня об этом.

— Так он может из этих, черномазых, — пробасил от дальнего стола англичанин Хук.

— Точно из них, а потом своих же нашинковал тонко-тонко из пулемета, — заржал Дитрих. — Ты, Хук, мозг включи, на всякий случай.

— А там мозга нет, один лишь хук остался, — поддержал хохотом Дитриха Джованни, имитируя боковой удар рукой.

— Ладно, пошутили и хватит, — серьезно произнес начальник. — Кроме спасибо, я должен Алексу ящик коньяка и теперь прошу его подождать неделю, пока его сюда доставят.

— А коньяк молодому с каких таких причин давать? — вскочил с места Эдмон.

— С таких, что я проиграл Алексу пари, — вздохнул норвежец.

— Алекс, а не упьешься с ящика? — допытывался Эдмон.

— Не упьюсь, потому что разделю все с вами, я же не один отстреливался от бандитов. Кстати, Улоф, а кто нас осаждал?

— Полиция говорит, что это люди из банды какого-то Фабьена, они занимаются выполнением грязных дел. Могу вам сообщить, что набили мы сорок семь голов и, заметьте, ни одной, подчеркиваю ни одной белой рожи среди убитых не было, одни черные.

— А среди подранков белых не было? — спросил Ганс.

— Подранков не было, мы всех завалили наглухо. Кстати, Алекс, мне понравилось тобой сказанное: Стой, кто идет? Стой, стрелять буду, после того, как завалил кучу народа. Черный юмор для черных, одобряю.

— Это все хорошо, что вы тут смеетесь, а может, все же Алекс с черными связан, — продолжал гнуть свое Хук.

— Хук, пойми, Алекс все время на виду, общается только с нами. Его телефон у меня под замком. С момента приезда сюда, он ни разу его не брал, в отличие от тебя. Тебя это не кажется странным?

— Я жене звонил, мы ждем малыша, о здоровье справлялся.

— Можно я отвечу, — попросил я разрешения у начальника.

Тот только рукой махнул.

— Пойми, Хук, я такой же, как все вы, но немного другой. Я чувствую по-другому, смотрю по-иному, бегаю чуть быстрее, стреляю более метко.

— Так ты мутант? — хлопал глазами добродушный Хук.

— Точно, мутант, и довольно злобный и страшный. Вот, пока ты со мной разговариваешь, я протянул к твоему месту невидимую щупальцу и съел твой обед.

— Ой, ребята, и правда, — тряс Хук пустой посудиной, — миска совершенно пустая и чистая.

— Ты невнимателен, Хук, нам еще обед не наливали, — усмехнулся я. — Как появляется чувство опасности, его природу я не знаю, появляется, и все. Как, правило, мои прогнозы пока всегда сбывались.

— А с бабами как у мутантов?

— Признаюсь честно, сложно, но жить можно. Раз в год я ухожу в отпуск и целый месяц занимаюсь окучиванием девушек и женщин — по сотне в день проходит через мои руки, и все за деньги, они мне платят по сто долларов каждая. Ранее, пока было больше свободного времени, три месяца отпуска отхватывал и колесил по разным странам с той же целью.

— И сколько же ты денег собрал?

— Ты в школе учился? Займись умножением и сложением, получишь приблизительную цифру.

Коллеги уже хватались за животы со смеху, а Хук выглядел серьезным, невозмутимым и озабоченным, никак не мог понять, почему веселятся его товарищи.

— Ты в Великобритании побывал? — наконец-то задал вопрос Хук.

— Пока только собираюсь.

— Свой адрес я тебе не дам и не надейся.

И тут столовая погрузилась в откровенный ржач. Все поняли, что я шучу, один Хук все принимал за чистую монету.

— Посмеялись, а теперь приступим к обеду, — успокоившись, заявил Улоф, — а то у Хука до сих пор миска пустая.

Пообедав, я отправился спать, мне вечером заступать в наряд, а то эта ночь выдалась беспокойной. Я естественно не видел приезд Леграна и не слышал, как он опрашивал каждого охранника, какими вопросами интересовался. Он меня оставил на закуску, выдернув на беседу последним.

Сполоснув лицо в умывальнике и разогнав остатки сна, отправился в кабинет Улофа — Ганс сообщил, что меня желает лицезреть лично сам Легран.

Уселся на указанный мне стул и стал рассматривать отставного полковника. Устало он выглядит. Глаза красные, движения какие-то дерганные, постоянно вертит в руках ручку, одним словом волнуется человек и сильно волнуется.

— Не ошибся в тебе Морен, Алекс, — произнес Легран. — Говорил он мне, что из тебя мог бы получиться отличный офицер при ином раскладе. Когда Улоф доложил мне о твоем предложении по организации охраны груза, то рекомендовал ему не препятствовать твоим действиям, а помогать. Мне было интересно, как ты все сделаешь. Я уже был готов подписывать чеки на солидные суммы, а оказалось, что ты требуешь малого. Не буду спрашивать, что тебя побудило поступить так, отмечу, что отличного результата ты достиг.

— Мы все трудились на строительстве наших укреплений, — возразил я полковнику.

— Не спорю, трудились все, но идея-то твоя. Полагаю, она в твоей голове созрела не спонтанно?

— Как, это не смешно, но как раз и спонтанно. А больше из-за лени человеческой.

— Объясни.

— Жить какое-то время в палатке, кушать сухпай, умываться, где придется, гадить под кустом и копать-копать целыми днями, чтобы возвести проволочный периметр. И так месяца два. За это время у всех, и у меня в том числе, на ладонях по несколько раз слезет кожа и новая нарастет. Такая перспектива меня не прельщала, вот и родилась идея использовать контейнеры. Сплошное железо лучше защищает бойцов от пули, чем поволока и ткань палатки, а четыре листа этого железа и подавно могут остановить пулю. Да и строилось все, как в детском конструкторе «Лего», только строителей нужно было контролировать. Потом общими усилиями провели техническое оснащение укрепления и все.

— А почему молчишь о рациональном размещении огневых точек, о противотаранных лабиринтах?

— Это обычная практика, применяемая в организации защиты важных объектов.

— В Легионе подсмотрел?

— И не только, книжки люблю читать.

— Ага, особенно много прочел в романах, где описывают, что такое карточка огня, как выглядит сигнальная система «Букет». Кому ты мозги пытаешься запудрить? Старому полковнику?

— Никому и ничего не пытаюсь запудрить, просто хочу спокойно работать, чтобы живым остаться, помочь товарищам не сложить головы.

— Я подумал и решил назначить тебя начальником команды.

— А я с вашим решением не соглашусь, и откажусь от предложения. Улоф, давно руководит бойцами, завоевал авторитет, люди его уважают и понимают. Вдруг неизвестно откуда появляется молодой выскочка, и сразу в начальники пробивается, сделав за месяц головокружительную карьеру от простого охранника в начальство. Разве незнакомому человеку будут доверять?

— Тебя видели в деле.

— Правильно, на своем месте я оказался неплох, а вот в руководстве мне пока делать нечего, рано, не знаю я всех тонкостей охранного бизнеса.

— Не пытайся меня убедить в своей тупости. Ты за полчаса нашел решение проблемы, а Улоф даже не почесался, мозги у вас устроены по-разному. Норвежец отличный исполнитель и к сегодняшней должности поднимался с самых низов. Претензий к нему по работе у меня нет, но ему очень не хватает образования, как говорят, кругозор у него не широк. Ты — другое дело. Одно университетское образование о многом говорит, а плюс ко всему у тебя опыт службы в Легионе.

— Так большинство наших бойцов тоже не с улицы пришли.

— Правильно, не с улицы, подбирали достойных, но выше должности капрала они прыгнуть не в состоянии, о Дане не говорим, она технический специалист.

— Не уговаривайте меня господин полковник, я не поменяю своего решения, хочу остаться тем, кем есть на сегодняшний день. Командирский мундир примерять на себя не желаю, но Улофу окажу всевозможную посильную помощь. Кстати, вы знаете, кто нам противостоял?

— Нападала банда Фабьена. Он выходец из Алжира. Во Франции прожил более тридцати лет, сейчас ему сорок три. Среди мигрантов обладает обширными связями. Под ним трудится несколько фирм, занимающихся поставками продуктов питания из стран Азии и Африки. Но это официальное прикрытие, а в основном он тащит к нам в страну наркотики и оружие. Через разветвленную сеть дилеров все это вмиг разлетается по странам Европы. Сколько денег находится в обороте его фирм, доподлинно неизвестно, но по прогнозам, не менее сотни миллионов долларов. Мой разведывательно-аналитический отдел сейчас землю роет, пытается найти ниточку, связывающую Фабьена с заказчиком, но пока глухо.

— Как мне говорил один знакомый, ищи, кому выгодно. Вот пусть разведчики пороют в этом направлении. Груз принадлежит фармацевтической компании, и он довольно специфический. Не думаю, что в мире много компаний, производящих аналоги лекарства для лечения рака. Сузим круг интересов, и сможем найти малые крохи информации. Это дело не быстрое, об этом не кричат на каждом перекрестке. Нам надо, по всей вероятности ожидать нового нападения. Фабьен заказ не выполнил.

— Не выполнил. И скорей всего начнет собирать настоящую армию для штурма вашего бастиона, вербовать бойцов ему есть из кого, Франция приютила миллион разного отребья. Я усилю вашу команду двумя десятками бойцов и, если надо, подбросим тяжелое вооружение.

— По вооружению я хотел поговорить. Нам надо русское оружие: пять-шесть станковых гранатометов АГС-17 с запасом триста-четыреста выстрелов на ствол, три-четыре десятка гранатометов «Шмель», четыре сотни мин МОН-50 и МОН-100 с радиовзрывателями, со взрывателями с датчиками движения и со взрывателями натяжного действия. Также неплохо бы подбросить сотню итальянских противопехотных мин в пластиковых корпусах. Естественно оборонительные ручные гранаты, лучше Ф-1, из расчета десяток на каждого бойца. И верх моей наглости, нужна самозарядная американская снайперская винтовка BarrettM82 12.7 мм с бронебойно-зажигательными патронами, примерно штук триста.

— Алекс, надеюсь, ты не собираешься захватывать всю Францию? — улыбнулся Легран. — Такого количества оружия хватит, чтобы вооружить батальон. И объясни мне, почему нужно русское оружие?

— Его легче достать в Европе, и стоит дешевле. Оно простое в обращении и надежное, и, что немаловажно, очень смертоносное. Да, чуть не забыл. Подкиньте три сотни штурмовых полицейских щитов и пять тысяч мешков.

— В мешки будешь трупы складывать? — поинтересовался полковник. — Пяти тысяч штук не хватит, чтобы все ваше укрепление обложить.

— Зато хватит для укрытия груза, не хочется, чтобы он пострадал.

— Ладно, договорились, будет вам оружие и все остальное. По снайперке пока ничего не скажу, вещь очень дорогая, но попытаюсь достать. Если не найду, привезут русский аналог.

А спустя три дня у нас начался ад, ну, пусть и не сам ад, но открылся его филиал точно.

Свободные от службы бойцы под руководством Даны копали и маскировали мины. Я вместе с ней, создавал небольшие радиоуправляемые поля. Все направления перекрывались противопехотными итальянками и МОНками. АГСам оборудовали позиции, используя полицейские щиты и мешки с песком. Собственно все остальные стрелковые позиции усилили щитами, дополнительная защита не помешает. Но больше всего сил потратили на создание кургана из мешков вокруг контейнеров с грузом. Последний рубеж обороны мы соорудили в административном здании, я очень надеялся, что он нам не понадобится, но подготовить на всякий случай должны.

Подкрепление, присланное Леграном, пришлось кстати, и было задействовано на общих работах. Что понравилось, никто не роптал, и не пытался отлынивать от работы, понимали, что от этого зависит их жизнь.

Через три недели Легран снова у нас побывал, лично привез мне американку. Винтовка не новая, но в отличном состоянии, и нужные боеприпасы в наличии.

— Господин полковник, — обратился я к Леграну, когда остались в кабинете Улофа наедине, — мы здесь пыхтим, готовимся к отражению нападения бандитов, тратим деньги компании. А чем занята полиция? Неужели они никаких мер не предпринимают? Наверняка знают о готовящемся на нас нападении.

— Знают не только о самом факте, а даже знают в лицо конкретных командиров и активных членов банд. Руки у полиции связаны, нельзя, видишь ли, притеснять мигрантов, пострадавших от произвола режимов в своих странах. Делятся полицейские с нами информацией и не более.

— Ага, а нам, значит, можно будет прихлопнуть несколько десятков, и ничего за это нам не будет?

— Таковы законы. Если не пострадает мирное население, а в округе уменьшится поголовье бандитов, то нам могут даже благодарность вынести. Тут, какая особенность. Ни один охранник не должен быть ранен или убит вдали от объекта охраны. Находясь на работе, они подверглись немотивированной агрессии, и вынуждены были защищаться всеми доступными средствами, так как существовала прямая угроза их жизни и здоровью. Взорвете все, что нагородили с Даной, и положите сотню, да еще и стрелковкой проредите, тогда будет реальный результат.

— Нам ничего за это не будет?

— Будет хорошая премия. Заказчик в два раза увеличил гонорар за охрану, и застраховал груз в солидной компании.

— Премия это хорошо, премия это здорово, лишние евро в кармане не помеха. Меня беспокоит наличие среди бандитов большого числа темнокожих, можем нарваться на расовую составляющую в наших действиях, если эти барбосы привлекут прессу и телевидение. Прилетит вертолет со съемочной группой, и начнет прямую трансляцию с места событий. Бандиты же не дураки, будут смотреть передачу, и увидят наше укрепление во всей красе, со всеми огневыми точками и позициями.

— Может и такое быть.

— Тогда стоит телевизионщиков рассматривать, как пособников бандитов, и зачищать. Только «Стингеров» у нас нет.

— «Стингер» оставляет за собой хорошо видимый след, а одну бронебойно-зажигательную пулю в моторе не все криминалисты обнаружат в обгоревшей груде металлолома.

— То есть, худо-бедно, законом мы защищены. Но вы понимаете, что из боя не все выйдут живыми? Не проще ли груз отсюда вывезти в какое-то безопасное место, так сказать, снять накал страстей.

— Некуда заказчику везти груз. Якобы в высоких кабинетах нескольких стран, решается этот вопрос, и пока реальных перспектив по приведению ситуации в норму не наблюдается. А по нашим людям компания выполнит все, взятые на себя обязательства. Вы не расслабляйтесь и готовьтесь.

И мы готовились. Проводили тренировки, совершенствовали оборону. Создали резервную систему энергопитания всех охранных систем, подключив два бензогенератора. Накопили неприкосновенный запас продовольствия на месяц, в основном это были суточные пайки армии США. Вокруг кургана с грузом выкопали полнопрофильные траншеи, оборудовали огневые позиции для пулеметов и автоматчиков. Это чисто моя инициатива, вспомнил, чему меня учили на военной кафедре в институте.

Естественно бандиты не оставляли нас в покое. Первым появился пост на дороге в Кале. Так хотелось приласкать их из Barrett, но, к сожалению, они разместились на расстоянии четырехсот метров, а это уже за пределами нашей ответственности, стрелять нельзя. Я рассматривал этот пост в бинокль, и хорошо видел, что группа из трех человек, ведет непрерывную съемку аппаратурой с хорошей оптикой. Да, все детали снять они не смогут, но общее представление о нас получат. Чуть позже, бандиты выставили еще шесть подобных постов с записывающей аппаратурой. Надо отметить, бандиты не останавливали грузовики, доставляющие нам материалы и продовольствие.

Каждый день наедине Улоф интересовался моей чуйкой, молчит ли она, уверовал норвежец в эту мою особенность и надеялся, что я не оплошаю.

Постепенно мы перешли к несению охраны в одно лицо, то есть на посту находились в одиночку, только в случае осложнения обстановки, позиции пулеметчиков и гранатометчиков усиливались вторыми номерами. Я теперь в основном дежурил на северной стене, на позиции АГС-17, а вторым номером у меня числилась Дана. Упертая девчонка потребовала, чтобы Улоф приписал ее по тревоге к боевой позиции. Добившись своего, Дана на моей точке создала дублирующий узел управления всеми системами нашего бастиона. Теперь она могла видеть все и управлять всем, а еще подавать мне боеприпасы. Сомневаюсь, что у Даны будет время на все, если нас атакуют с разных направлений. Вот и сегодня ночью Дана пришла меня проведать.

— Чего не спишь? — тихо спросил девушку, — бойцы уже третий сон видят, а ты никак не угомонишься.

— Знаешь, Алекс, легла в своей коморке, и не могла уснуть, ворочалась. Потом решила сходить к тебе в гости, скоротать время, может, сон нагуляю.

— Нужно было лечь поверх одеяла, чуточку примерзнуть, а потом укутаться, согреться и уснуть. Проверено, помогает.

— Ты еще скажи, что рядом должен находиться горячий мужчина, чтобы точно не замерзнуть и хорошо спать.

— Это, конечно, идеальный вариант, но в наших условиях нереальный.

— Многое в жизни кажется нереальным, а когда столкнешься, то содрогнешься от увиденного ужаса.

— Есть опыт?

— Ага.

— Сочувствую.

— Спасибо. Дана, это не настоящее мое имя.

— Давно догадался, просто ты уже к нему привыкла.

— О чем еще догадался?

— Ты не француженка. Ты этот язык учила, присутствует легкий акцент. Лицо твое не типичное для коренных граждан Франции, я бы сказал, ты больше похожа на славянку. Не полька однозначно, и не белоруска, а вот на украинку потянешь.

— А почему не русская?

— Русская простая баба из глубинки не доберется до Франции, у нее другие приоритеты и уровень знаний. Симпатичная и образованная девушка из России вполне может появиться на местных просторах, но обычно они учатся в университетах и институтах, или удачно выходят замуж. А вот добывать себе кусок хлеба упорным и опасным трудом могут украинки и белоруски. Польки ветреные девчонки, им бы наряды покрасивее, да ухажеры поденежнее.

— Не жалуешь ты женский пол, Алекс. Неужели девушки обижали?

— Девушек я люблю и никогда с ними проблем не было. А пересказал я тебе не свои впечатления, а недавно прочитанное исследование, проведенное Парижской академией наук по заказу правительства. Французы обеспокоены демографической ситуацией в стране и решили посмотреть, как «пришлые» народы на нее влияют. А о тебе, вернее о твоей национальной принадлежности, это уже мои личные впечатления и выводы. Если я чем-то тебя обидел, то извини, сделал это без злого умысла.

— Все нормально. Ты прав — я из Украины. Родилась и выросла во Львове, там же окончила политехнический институт, получив специальность инженера-электрика. Смешно, да, девушка-электрик, а не какой-то социолог или экономист. Помыкалась в поисках работы, но всем нужен специалист с опытом работы, и молодую девушку брать не хотели. Позвонила маме, она уже десять лет работает в Италии, ухаживает за пожилыми людьми. Мама, естественно, предложила ехать к ней, обещала найти работу. Дома меня ничего не держало, отец умер давно, а родных братьев и сестер не было. Конечно, мыть задницы итальянским старикам я не хотела, надеялась найти другую работу.

И мне повезло, устроилась на фабрику по упаковке продуктов. Работа не тяжелая, но монотонная. Попробуй отсидеть восемь часов у быстродвижущегося конвейера. И не просто сидеть, а еще взвешивать пакеты, лишнее отсыпать, недостающее добавлять. Первые дни выматывалась страшно. А потом втянулась, научилась занимать голову другими мыслями, а работать на автомате. Заработанных денег хватало на оплату жилья, вкусную пищу, а по выходным ездила на экскурсии. Исколесила почти всю Италию, посетила Рим, Венецию, Флоренцию, и еще кучу интересных в историческом плане мест. С мамой встречались раз в месяц, графики работы не всегда совпадали.

Спустя полгода повстречала на фабрике молодого и симпатичного инженера, который начал оказывать мне знаки внимания. Его ухаживания я восприняла с опасением, думала, иностранец, сам себе на уме, с таким нужно быть осторожной. Рассказала маме, но та меня успокоила и сказала, что в Италии надежно можно закрепиться и получить гражданство, вступив в брак с итальянцем, и если мне молодой человек нравится, то почему бы не использовать такую возможность. Честно сказать, Мигелито мне был симпатичен.

Месяц он меня обхаживал, водил по кафе и ресторанам Турина, вместе совершали поездки в горы на его автомобиле. Короче идиллия. Мигелито пытался меня приобщить к итальянскому вину, а я вообще ничего спиртного не употребляла, мой организм, по неизвестным причинам его отторгал.

Очередную поездку мы совершили в Милан, на футбольный матч: Мигелито страстный болельщик футбольного клуба «Милан». Нашли небольшое уютное кафе на окраине города, свободное от футбольных фанатов, заказали обед. Что было дальше, моя память не сохранила.

Очнулась я от холода, совершенно нагая, избитая и изнасилованная. Два дня добиралась в Турин, не буду говорить об этом ужасе, скажу так, довелось воровать одежду и просить кушать, было стыдно и противно. С фабрики меня не выгнали, только бригадир попросила заранее предупреждать об отлучках. Я работала, а слезы катились с моих глаз, не переставая. Спрашивала себя, в чем я прогневила Господа, что он не предотвратил такого. Еще хотела встретить Мигелито и выяснить, почему он так жестоко надо мной надругался.

Встретила, и что? Этот урод с усмешкой сказал, что нетронутая шлюха ему досталась впервые и он получил неописуемое удовольствие, пользуя меня во все доступные места. Если я и дальше попытаюсь его преследовать, то он обратится в полицию, и меня, как нелегалку, депортируют из Италии. Ушла от него вся в слезах, но с твердым убеждением о мести.

Побывав у мамы, стащила баночку со снотворным, которым она поила старую женщину, и стала готовить план мести. Изучила маршрут Мигелито, распорядок дня, в особенности в нерабочее время. Выяснила, где находится его квартира, и с кем живет. Мне повезло, обидчик жил один. Выбрав субботний вечер, я через балкон второго этажа попала к Мигелито в квартиру. Долго ждала, когда он появится. Хотела напоить его снотворным, а потом, как ему отомстить, еще не придумала. Я знала, что обычно перед сном он готовит себе фреш из свежих апельсинов. Слава Богу, он не изменил своей привычке и в этот раз. Приготовил полный стакан и отправился принимать душ, а это минимум минут двадцать. Таблетки я еще на своей квартире перетерла в порошок. Щедро насыпала в стакан и тщательно перемешала, думала, он от этого сдохнет. Спряталась в шкафу в его спальне.

Мигелито появился в спальне со стаканом, попивал из него, а потом включил телевизионную панель. Я чуть не закричала. На экране была я, и Мигелито меня насиловал, комментируя действо. Меня всю трясло, но я нашла в себе силы таиться дальше и приняла решение, что такой скот жить не должен. Теперь я жалела, что не высыпала все снотворное в стакан, пусть бы подох во сне.

Часа через два, после того, как Мигелито улегся, я попыталась его растолкать, и поняла: он в глубокой отключке, что мне на руку. Накинув на него халат, я с большим трудом дотянула его до машины и повезла к ближайшим горам, ездить на автомобиле я научилась еще в Украине. Нашла укромное место, куда редко заезжают автотуристы и надежно привязала Мигелито к дереву буксировочным канатом. Хотела прирезать его сразу, ведь я с кухни прихватила острый нож, а потом передумала, захотела поговорить, не знаю, зачем это мне было нужно.

Эта сволочь дрыхла до обеда, а проснувшись, начал требовать, чтобы я его отпустила, и тогда он не станет сообщать обо мне в полицию. Напугал полицией, мне она не страшна, мне надо совершить месть, о чем ему и сказала. И тогда Мигелито начал плакать, просил его простить, клялся, что согласен взять меня в жены, осыпал комплиментами. Я ему напомнила о видео с моим истязанием у него в спальне. И снова посыпались угрозы. Мигелито так рассвирепел, что даже проговорился, что я у него уже одиннадцатая дура, и ни одна не приходила с претензиями. Не знаю, что на меня нашло, но я одним взмахом ножа, отхватила ему мужское достоинство под корень. О, как орал Мигелито, как извивался, как сыпал проклятьями, из раны кровь хлестала ручьем, и мне не было его жалко, нисколечко. Я стояла и довольно улыбалась, месть свершилась. Затем я повернулась и ушла, оставив Мигелито подыхать. Нож выбросила в ручей, и вымыла тщательно руки, хотя они у меня были совершенно чистые, кровью этого гада, не извазюкалась.

Труп Мигелито обнаружили через две недели, над ним успело поработать немногочисленное зверье и грызуны. Полиция допрашивала всех работников фабрики без исключения, произвели обыск у Мигелито на квартире, изъяли все, что могла способствовать раскрытию преступления. Когда меня вызвали на очередной допрос, я поняла, накопали что-то. Так и оказалось. Следователь показал видео моего изнасилования, и был убежден, что я причастна к убийству, поскольку других девушек, а были видеоматериалы с их участием, на территории Италии не обнаружили. Однако, оснований задерживать меня, у полиции пока не было.

Дело приобретало нежелательный поворот. Недолго думая, на работе похитила у местной итальянки, подходящей мне по возрасту паспорт, и вечером перебралась во Францию, добравшись на поезде в Лион.

Работу нашла на второй день, поступила в охранную фирму «Жозефина», там нужны были девушки. Научили всему, потратив на меня семь месяцев, получила новое имя Дана. Затраты я им вернула преданной работой в течение трех лет.

В последнее время ажиотаж вокруг этой «неженской» профессии — «телохранитель» — вырос умопомрачительно. Благодаря голливудским фильмам, профессия телохранителя окутана романтическим флером и привлекает к себе внимание искателей приключений, а прекрасная дама, отражающая посягательства на жизнь клиента, кажется фигурой романтичной вдвойне.

Основное, на что большинство ратующих за привлечение женщин в сферу частной охранной деятельности делает ставку, это фактор неожиданности. В глазах окружающих женщина-телохранитель может выглядеть референтом, переводчиком, любовницей, наконец. По большому же счету неожиданность можно выкинуть в мусорную корзину: сколько, скажи, времени понадобится профессиональному убийце, чтобы вычислить телохранителя, даже если тот в юбке? Сколько времени нужно, чтобы понять, что к чему, если предполагаемая жена или любовница идет не рядом со своим мужчиной, а чуть поодаль, не смотрит на него влюбленными глазами, а внимательно изучает окружающую обстановку? Конечно, фактор внезапности сработает против тех, кто совершает нападение без предварительной подготовки, — против уличной шпаны, например.

Нас тщательно проверяли с помощью всевозможных тестов, отсеяли романтически настроенных особ. Учили основательно и порой очень больно. Я имею ввиду пейнтбол, рукопашный бой. Учили всяким премудростям. Узнала очень много интересного, вообще процесс обучения был очень интересен, со множеством практических занятий в городских условиях, в помещениях различного предназначения.

А потом, как я уже говорила, после трех лет работы телохранителем, меня переманил в «Бриз» Легран. Стала техническим специалистом случайно. Их инженер Мишель Вудс, сломал обе ноги, катаясь на лыжах, а я была свободна от службы, поговорили на разные темы, и он предложил мне переквалифицироваться. Я не отказалась, а полковник утвердил. Вудс целый год меня натаскивал, а уже потом я самостоятельно осваивала новинки. В команде Улофа я третий год, мне нравится работать с ребятами, нормальные они и добрые, не пристают с непристойными предложениями. Да и вообще в «Бризе» никто ко мне не пристает, я двоим, показала, что будет, приложившись чувствительно к их мошонкам ботинком. Так и живу, так работаю. А зовут меня Руслана, мама зовет Руся.

— Досталось тебе, Руся, — произнес я имя девушка, как бы пробуя его звучание. — Я не психолог, но забудь итальянские события раз и навсегда, их не было, у тебя уже все хорошо, а будет еще лучше.

— Надеюсь, будет.

— Встретишь хорошего человека, выйдешь за него замуж. Родишь ему детей, и будет все замечательно.

— Когда это будет? Я десять лет мужиков держала на дистанции.

— Ты десять лет обходилась без мужчины?

— За кого ты меня принимаешь? Я вполне нормальная женщина, и когда мне очень нужен был мужчина, то я находила кого-нибудь, но никогда не встречалась с коллегами. Я имела ввиду, что никогда и никому не рассказывала о своей жизни, а тебе вдруг излила душу.

— Так бывает, когда все становится тяжело носить в себе.

— Странно, я маме ничего не рассказала, а тебе, пожалуйста. Надеюсь, это останется только между нами?

— Дана, обещаю, что ни одно слово, сказанное здесь, не станет известно посторонним. Хочешь, патрон съем в подтверждение моих слов?

— И так верю, патроны побереги для бандитов. Кстати, когда они нападут?

— Это у них надо спросить, не знаю.

— Так ты вроде бы чувствуешь?

— Сейчас тихо, чувства тревоги нет, оно появляется спонтанно.

— Ладно, пойду, — зевнула Дана, — попытаюсь уснуть.

— Помог бы, но как видишь, на посту.

— С таким, как ты уснешь, — улыбнулась девушка. — Когда все закончится, я не буду против, чтобы ты спел мне колыбельную.

— Договорились.