Адреналиновый голод

Глава 15

— Алекс, я требую, объясни, что ты сделал с Софией? — грозно сверкая карими глазами, вопрошала комендант.

— Улучшил ее физическую форму, как вы просили, и могу вам показать маршрут, по которому мы совершаем марш-броски, — ответил я Валентине, показывая коменданту жестами на возможное присутствие прослушивающих устройств.

Валентина поняла меня правильно, кивнула головой и поднялась из-за стола.

Неподалеку от причала она повторила вопрос.

— Я не совсем понял смысл вопроса, — развел я руками.

— Она впервые за полтора года запела! — продолжая буравить меня взглядом, заявила комендант.

— А, это. Ничего удивительного, на днях она сдала мне сложный зачет. Вложилась в придуманный мной норматив по передвижению на западный берег острова. Не думал, что успешную сдачу зачета Софи воспримет так эмоционально.

— Слушай, Алекс, не увиливай от ответа. Ты парень умный, очень симпатичный, любая девчонка рядом с тобой может потерять голову. Подозреваю, с Софией это произошло, чего это вдруг она запела. Признайся, вы были близки?

— Признаюсь честно и откровенно, что не посягал на честь и достоинство дочери хозяина этого чудного острова, — стоя по стойке смирно, отрапортовал Валентине.

— Честно?

— Я стараюсь не врать без необходимости. В данном случае сказал чистую правду, и ничего, кроме правды.

— И не уделял знаков внимания Софии?

— Валентина, я ей постоянно уделяю внимание, и даже скажу больше, я ее иногда обнимаю. Но все наши контакты исключительно спортивной направленности.

— Хотелось бы верить, но глаза меня не обманывают. Я вижу, что между вами что-то случилось, а что именно пока не раскопала. София живет здесь уже полтора года, с момента гибели ее отца. Сюда ее отправила мачеха после получения сертификата об окончании экономического факультета в Лондонском университете. Какая там произошла размолвка — мне неизвестно, но София, опечаленная гибелью отца, замкнулась в себе и на контакт ни с кем не шла. И на острове в основном торчала у себя в комнате, лишь изредка выходила на прогулки к океану. Часто плакала у себя в комнате. Книги и ноутбук стали ее лучшими друзьями почти на год. Потом появился ты.

— Ну, появился не сам по себе, а в составе команды охранников и, заметьте, о существовании затерянного на просторах мирового океана острова и Софи не подозревал.

— Не перебивай, а слушай. София тобой заинтересовалась на второй день. Приказала принести ей бинокль. Правда много она увидеть не могла: часть дороги, пока ты шел на берег, и все. На этом интерес не закончился. Каждое утро, она, пробираясь через заросли кустарника, занимала позицию недалеко от причала, и наблюдала твои тренировки, если совпадало место их проведения. Результат ты знаешь, она напросилась к тебе в ученицы. Все бы ничего, меня ее интерес к спорту устраивал: София стала меньше грустить. Но мне не давали покоя ваши совместные тренировки. Я боялась, что ты можешь обидеть Софию. Была очень рада, когда ошиблась в своих подозрениях. И вот вдруг, как гром среди ясного неба, София запела, порхает по комнатам, словно мотылек. И ты пытаешься убедить меня в том, что не являешься причиной ее хорошего настроения.

— Ой, Валентина, вы же женщина, прекрасно знаете, что ваши соплеменницы могут беспричинно рыдать и также беспричинно веселиться. Если у Софи хорошее настроение, то надо радоваться, значит, горечь утраты отошла на второй план. К тому же интенсивные занятия спортом, хорошие физические нагрузки на свежем воздухе, в окружении красот экзотической природы, всегда помогали людям преодолевать депрессию, ведь с Софией приключилась беда с таким названием, правильно? Не понимаю ваших тревог. Ваша подопечная, кстати совершеннолетняя, демонстрирует выход из тяжелого психологического состояния, продолжавшегося длительное время рядом с профессиональным психологом, то есть с вами, Валентина, если я не ошибаюсь. Вы должны радоваться этому, а не устраивать мне допросы. Если у вас имеются какие-то сомнения и подозрения — поговорите с девушкой. Повторюсь: Софи совершеннолетний человек, имеющий право строить свою жизнь как ей заблагорассудится и не находится у вас под арестом. А когда она найдет в жизни свою половинку — не обязана ни перед кем отчитываться в этом. Или я что-то пропустил? И впредь прошу ко мне с такими вопросами не обращаться. Считаю, я высказался предельно четко и ясно. Лучше расскажите, когда ее отец погиб, при каких обстоятельствах — вот это действительно имеет отношение к системе ее охраны ибо тут могут крыться скрытые источники опасности, из той давней ситуации могут вырасти серьезные ухудшения оперативной обстановки вокруг охраняемой персоны, неужели это не понятно? А вы продолжаете тревожиться от улучшения физического и психического состояния девушки. Или вы против этого? Я весьма удивлен этим разговором.

— Хорошо, согласна с вами, но о смерти отца Софии я тебе рассказывать не стану, скажу одно, очень мутная там произошла история. София не верит в смерть отца, считает его живым, во всем обвиняет свою мачеху.

— Такое иногда бывает.

— Бывает. Я прошу тебя, не причиняй боль Софии, она и так хлебнула горя.

— Могу обещать, что не причиню ей вреда. И еще раз говорю, наше общение привело к положительному результату, не это ли более, чем конкретный ответ на все ваши опасения и тревоги.

— И постарайся ее защитить, если возникнет необходимость.

— Секундочку, а есть предпосылки?

— Не нравятся мне распоряжения, поступающие в последнее время от «безутешной вдовы».

— Все так серьезно? Так вот с подобной информацией и надо делиться с профессиональной охраной, а наша группа и я сам таковыми и являемся! Прошу подробнее описать вашу озабоченность, мы должны учесть это в своей работе.

— Пока все, как обычно, но что-то назревает, Анна Сергеевна стала чаще интересоваться обстановкой на острове.

— Вы Софи говорили об этом?

— Нет. Сейчас она меня не услышит. Она, вероятней всего, увлечена тобой, думаю, втрескалась в тебя по уши.

— Скажете такое, но если и так — это положительное проявление чувств и эмоций, а ей нужно побольше позитива.

— Так оно и есть. Будь я моложе, тоже не отказалась бы познакомиться с тобой поближе, но, к сожалению, время к нам, женщинам безжалостно. Ладно, ты нос не задирай, помни, что обещал.

Надо сказать обещания выполнял. Нес охрану, руководил десятком, участвовал в общих учениях команды и тренировал Софи. С некоторых пор наши тренировки заканчивались в укромном месте, где мы могли безбоязненно целоваться. Девушка тоже призналась мне в любви, теперь наши чувства были взаимными. За удовольствие мой организм расплачивался болями в паховой области.

Примерно неделю назад зашевелилась моя чуйка. Нет-нет, она не предупреждала о надвигающейся опасности, а как бы сигнализировала о возможных неприятностях. Поскольку мое чувство было не обостренным, то и неприятности могут случиться не скоро. Тем не менее, я решил поговорить с Софи. Мы с ней затрагивали в беседах тему непознанных способностей человека, думаю, она поймет меня правильно. После очередной тренировки и поцелуев я решился на разговор.

— Софи, только не подумай, что я спятил, — начал я спокойно, — иногда чувствую приближение неприятностей. — Это чувство можно назвать, как угодно, я называю его чуйкой. Она, чуйка, мне неоднократно помогала выжить. Бойцы нашей команды, в том числе Улоф, не дадут мне соврать, вдруг ты мне не поверишь, и решишь удостовериться в правдивости моих слов.

— Как я могу не верить человеку, которого полюбила? — весело произнесла девушка.

— Хорошо, любимая, я тебя услышал. Так вот, неделю меня одолевает беспокойство. Что-то должно произойти, и не очень хорошее, и произойдет оно здесь на острове. Если бы нам всем грозила опасность в ближайший день-два, то моя чуйка «орала» на все лады, а сейчас только некоторый дискомфорт. Проблемы еще не случились, но назревают, и коснутся они тебя.

— Возможно-возможно, — вдруг стала серьезной моя подруга. — Я не рассказывала о себе, а ты не настаивал, за что тебя благодарна. Однако, учитывая твое тревожное состояние, я хочу тебе довериться. На всем белом свете есть только два человека, которым я могу доверять, отец и ты. Я знаю, я уверена, ты не обманешь мои ожидания, и разговор останется между нами.

Чья я дочь — тебе рассказывать не надо, ты и так знаешь. Еще в раннем подростковом возрасте я стала находкой для психотерапевта. Не в смысле, повредилась мозгами, а в смысле получила сильную психологическую травму. Мы с мамой оказались не в том месте и не в то время. Ехали в городском автобусе в Краснодаре и произошел взрыв газобаллонного оборудования. Часть пассажиров погибла на месте, в том числе моя мама, а часть людей, взрывом выбросило на проезжую часть. Я была среди выброшенных счастливчиков, отделалась царапинами, ссадинами и сильным заиканием.

Отец разыскал меня в больнице, и после похорон мамы, а она родом из Краснодара, увез в Москву. Носился со мной по дорогим поликлиникам и больницам, показывал разным докторам, но я никак не могла вернуться к спокойной жизни. Панически боялась подходить к общественному транспорту, спала только с включенным светом, с одноклассниками не разговаривала, да и учителям по предметам ответы давала с трудом, стеснялась заикания. Не знаю, чем бы все закончилось, не попади я на прием к пожилому доктору-психотерапевту Самуилу Гершевичу Антинзону. Он нашел ко мне подход, и через месяц общения все мои страхи как рукой сняло: я стала нормальной, жизнерадостной девочкой. Папа радовался вместе со мной. Два года мы прожили отлично. Отец уделял мне все свое свободное время, даже в командировки по стране и за рубеж брал с собой. Пока он сидел на разных там совещаниях и переговорах, его водитель знакомил меня с достопримечательностями городов. Достаточно хорошо я познакомилась с Санкт-Петербургом, Казанью и Новгородом. Была в Хельсинки, Стокгольме и Берлине. В Париж вообще влюбилась. Мне понравилась Эйфелева башня, набережная Сены, о Лувре могу рассказывать часами.

Хорошее время кончилось с появлением в нашей семье Анны Сергеевны. Перед ее приходом отец долго со мной разговаривал, убеждал, что брак с этой женщиной вынужденная мера, а не предательство памяти мамы. Знаешь, Алекс, я ему поверила и даже настроилась принять чужого человека. Ожидания мои не оправдались. Только отец куда-то уезжал, сразу же в нашем доме появлялись неизвестные мужчины, с которыми Анна Сергеевна развлекалась в супружеской спальне.

Пыталась я, как могла, объяснить отцу, что он пригрел в доме настоящую распутную женщину, но папа говорил, что в интересах бизнеса будет спать рядом с гремучей змеей.

Отношения с мачехой у меня испортились окончательно, когда я застала Анну Сергеевну с очередным любовником в нашей гостиной. Оба пьяные в дымину, предавались плотским утехам, не обращая внимания на обслуживающий персонал коттеджа и на меня.

После окончания школы папа отправил меня учиться в Великобританию. Не самое лучшее решение, но мне понравилось, я избавилась от ненавистной мне мачехи. Об учебе у меня только хорошие воспоминания. Я девушка дисциплинированная, поэтому не отвлекалась на разные увеселительные мероприятия, а грызла гранит науки. К английскому языку, который я знала очень хорошо еще со школы, добавила знание немецкого и французского, естественно и профильный предмет — экономику, изучала досконально. Могу похвалиться, есть у меня печатная работа на тему: «Влияние мировой экономики на развитие стран третьего мира». Мой научный руководитель, профессор Тернер, отмечал, что я провела глубокие исследования и теоретически показала направления развития таких стран.

Папа приезжал ко мне нечасто, три-четыре раза в год, благо один без жены, я ее видеть не желала. В один из приездов отец рассказал, что обновил составленное после гибели мамы завещание на мое имя. Я, конечно, удивилась, но папа заверил, что так надо и ему будет спокойней. Со слов отца поняла, что в случае его смерти я становлюсь полноправной владелицей компаний, газет, пароходов и солидных счетов в банках. Анне Сергеевне достается наш загородный коттедж и то имущество, которым она владела до замужества. Вступить во владение всеми активами я смогу по достижении двадцати трех лет. Слова отца вызвали у меня удивление. Получалось, что он решил переписать на меня все семейные богатства, когда я была еще сопливой девчонкой, и фактически я ими владела, но не самостоятельно, а под опекунством отца. Интересный ход, значит, он предполагал, что может случиться что-то неординарное.

Оно случилось полтора года назад. Я оканчивала учебу, а в это время на Алтае погибает отец. Так всем объявила Анна Сергеевна. Они якобы сплавлялись по горной реке на каяках. Отец не справился с набежавшей волной и его каяк перевернулся, а тело сильным течением унесло. Поиски ничего не дали, тело не обнаружили. Через любовников мачеха состряпала документ, по которому отца признали погибшим. Однако ей это не помогло, управление всем имуществом отца в случае его гибели и до достижения мной двадцатитрехлетнего возраста, осуществляет солидная Лондонская нотариальная компания «Уильям и партнеры». Анна Сергеевна бесновалась долго, целых три дня, и в результате я оказалась на Юноне, а мачеха получает от нотариуса десять тысяч евро в месяц на жизнь. При ее тяге к разгульной и обеспеченной жизни десять тысяч евро — это копейки.

Здесь, на острове, слава Богу, я встретила тебя. Но на этом история не заканчивается. У меня есть небольшой интернет-магазин в Лондоне, я плотно ним не занимаюсь, наняла десяток девушек из России, они там работают. Особого дохода магазин не приносит, но до трех тысяч фунтов стерлингов, после всех обязательных выплат прибыль дотягивает. Три недели назад в разделе заказов, появился рисунок птички: такую рисовал мне папа, когда я была маленькая. Ошибочно птичка там появиться не могла, это отец подал мне знак, что он жив и здоров. Если честно, я никогда не верила в его гибель и знала, что рано или поздно он объявится. Я думаю, он выжидает подходящий момент, хочет, чтобы проявились все его недоброжелатели.

— А недоброжелателей у отца много?

— Хватает. Особенно ему досталось три года назад, когда он стал работать с компаниями, строящими «Северный поток — 2».

— Выходит, твоя мачеха желала смерти твоему отцу, чтобы завладеть имуществом?

— Вполне возможно. Фактов соответствующих у меня нет, но, учитывая ее поведение и моральный облик, я на сто процентов согласна с твоим предположением. Наверняка отец ей сказал о давнем завещании в мою пользу, в результате чего она остается с носом.

— Тогда ты, милая, в серьезной опасности. Например, Анна Сергеевна привозит сюда адвоката, нотариуса и бригаду головорезов. Под давлением, ты подписываешь подготовленные «правильные» документы в пользу мачехи. Она белым лебедем мчится в Лондон и обтяпывает дело с «Уильям и партнеры» к ее удовольствию. После этого ты ей живая совершенно не нужна. Тебя устраняют. Способов масса. Самый простой и правдоподобный, нападение акулы-людоеда, чему будет десяток-полтора свидетелей. И заметь, эти свидетели будут привезены мачехой, а сегодняшних обитателей виллы тихо зачистят.

— Не думала, что все так серьезно.

— Два-три миллиарда собственности господина Морозова — лакомый кусок.

— Откуда ты знаешь?

— Любимая, у меня очень хорошая память, если я что-то прочел или услышал, то оно не покидает мою голову, остается там навсегда. Нашу беседу я тоже запомнил дословно. Хочешь, повторю с любого места?

— Не надо, верю. Что нам делать?

— Готовиться и искать союзников. Коменданту ты доверяешь?

— Валентина здесь работает более пяти лет. У нее всю семью вырезали отморозки. Тетка она неплохая, относится ко мне нормально. Немного деспотична.

— Кстати, она не так давно рассказала мне о странных распоряжениях, приходящих от твоей мачехи.

— И когда это вы спелись за моей спиной?

— Не спелись, а она проявила о тебе беспокойство. Требовала признаться, что я затащил тебя в постель.

— Ты признался?

— Признался, что не затащил, хотя и не отказался бы от этого.

— Но-но, ишь ты какой шустрый, — улыбалась Софи, — не затащил в постель. — А где эта постель, в которой мы могли бы оказаться вместе? У тебя в казарме? Так там людей полно, не уединишься. У меня в комнате? Та же Валентина костьми ляжет, а не пропустит тебя. Здесь на природе? Ты сам понимаешь, не те условия. И я хочу, чтобы это произошло в спокойной обстановке и красиво, чтобы запомнить на всю жизнь.

— Ладно, с постелью потом. Давай подумаем, каким путем ты можешь покинуть остров и затеряться на некоторое время.

— У нас только две возможности покинуть остров: морем — на «Анастасии», и по воздуху — на Cеssna 172 RGCutlass, что у нас в ангаре на аэродроме. Заметь, путей не так много. До Филиппин почти тысяча километров, до Гвинеи полторы, а до Сингапура или Вьетнама почти две тысячи. На самолете можем долететь только до Филиппин. У яхты запас хода больше.

— С яхтой я бы еще разобрался, а вот с самолетом не смогу, я дальше авиамодельного кружка не пошел. Двигатель отремонтировать навыков хватит, а на остальное — извини.

— Алекс, ты разговариваешь с сертифицированным пилотом, я на таких самолетиках в Великобритании училась летать. Британцы инструктора такие дотошные, что меня до сих пор тошнит от их поучений. То разворот с большим креном, то заход на посадку на большой скорости, то фигура в горизонтальном полете выполнена смазано. Короче, летаю я хорошо.

— Ты знаешь все расстояния до ближайшей земли, технические характеристики яхты и самолета. Откуда познания?

— Открою тайну. С первого дня пребывания на острове, я планировала побег. Поскольку Валентина у нас штатный пилот, я уговорила ее обучить меня работе с картами, поднатаскать в авианавигации. Она не отказала, хотя могла догадаться о моих замыслах. Свой интерес к этой науке я мотивировала скукой, желанием внести разнообразие в свою островную жизнь Я бы попыталась смыться отсюда, но не хватало смелости, сделать это в одиночку. А теперь, с тобой, я готова хоть на край света лететь и плыть. Правда, мы сейчас на краю света и находимся, вокруг бескрайний Тихий океан.

— Тогда на этом и остановимся. Готовим провизию и одежду в двух местах, на аэродроме и рядом с причалом. С оружием проблемы: лишнего огнестрельного в команде нет, но пару-тройку хороших ножей найду. Ты подбери себе удобную ношеную одежду, такую же обувь, чтобы не сбить ноги, если придется пешком топать. Сама решай, говорить Валентине о своих подозрениях или нет. Если моя чуйка проявит больше беспокойства, я вынужден буду предупредить Улофа, мы ведь несем охрану виллы.

Неделю рядом с ангаром, незаметно для моих подчиненных, я накапливал продукты, уложил там свой старенький камуфляж. Точно такую же закладку сделал недалеко от причала. Софи таскала в рюкзаке со склада виллы банки с тушенкой и рыбными консервами. Пока все было спокойно, изменений в графике тренировок не делали.

Заступил на дежурство, включил локаторы. Нигде никого, тишина и покой. А буквально через три часа, чуйка не просто побеспокоила, она «заорала» во всю мощь. «Стрелка» ее барометра впрыгнула в красную зону предельно допустимых параметров. Дальше — только беда. А пока — информация о приближении этой самой беды. Но предупрежден — значит вооружен. Хоть и рано, но я растолкал Виторио, посадил на свое место, а сам побежал к Улофу: предупреждать о надвигающейся опасности. Старый волчара понял меня правильно: знает, что я такими вещами не шучу и уже на деле доказал свою правоту, а поэтому вооружил всех свободных бойцов. Затем я отправился на виллу, потребовал встречу с комендантом. Заспанная Валентина не могла понять, что я ей пытаюсь втолковать.

— Включи мозги, Валентина, — теребил я ее за рукав халата, — в ближайшее время сюда прибудут люди, чтобы грохнуть твою подопечную, а после этого уберут всех остальных.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно. Не время рассказывать, как я получил информацию, об этом потом, когда решим все проблемы.

— Сколько времени они потратят на захват виллы?

— Никакого силового захвата не будет. Приедет на «Утренней росе» какой-нибудь поверенный от Анны Сергеевны или, может, она сама лично прибудет и скажет, что контракт с компанией «Бриз» расторгнут, выплачена неустойка. Мои бойцы грузятся на кораблик и уплывают в Шанхай, им здесь больше делать нечего, их присутствие в качестве свидетелей нежелательно. Персонал виллы и экипаж «Анастасии», после подписания Софи всех документов, вместе с ней убирают. Могут имитировать расстрел виллы бандитами. Результат один и тот же.

— Если Анна Сергеевна не обнаружит здесь Софию, то не сможет получить ее подпись на документах. И людей убивать не станет. Я правильно рассуждаю?

— Правильно-правильно, давайте уже поднимать ее с постели, может счет идет на минуты.

— Софии надо собраться в дорогу, — забеспокоилась Валентина.

— Все уже давно готово, ты забыла: я — профи и даром хлеб не ем. На сборы двадцать минут. Передайте Софи, встречаемся на аэродроме.

Забежал в казарму, забросил в рюкзак остатки вещей и два стареньких мобильных телефона. Зашел к Улофу.

— Прости меня, Улоф, — сказал я начальнику с порога, — знаю, так не поступают товарищи, но я вынужден покинуть твою команду, хочу спасти дочь хозяина виллы и еще два десятка русских. — Не будет здесь Софи — никому и ничего не грозит. Через час-два будет поздно, девчонке не жить и обслуге тоже. Вас отпустят без проблем. Извинись от меня перед Леграном, если получится, сам нанесу ему визит. Пойми, я по-другому не могу поступить, я люблю Софи, а она меня. Когда прибудет жена хозяина или ее представитель, не обострять ситуацию, а постарайтесь быстро покинуть остров. Если проявят интерес к моей персоне, говори, что я гад и негодяй, совратил бестолковую девчонку, а теперь еще и смылся неведомо куда. Ребятам тоже сообщи такую версию, но в ход ее пускать без необходимости не стоит.

— Чего уж там, — нахмурил брови Улоф, — любовь удел молодых. — Уверен, что поступаешь правильно, действуй. Оружием, извини, поделиться не могу, с меня Легран голову снимет. Спасибо тебе за предупреждение и — с Богом. Если все у тебя получится, загляни к нам с женой, наилучший французский коньяк с меня. Не беспокойся, все будет хорошо.

По пути на аэродром забежал на виллу и аккуратно связал Валентину, создавая ей хлипкое алиби, вдруг Анна Сергеевна пожалуют лично и потребуют объяснений. Так хоть какая-то видимость моего вероломства и подлости.

Забежал на пост, приказал Виторио включить локатор и точно зафиксировать с записью в журнале, курс самолета. Боец недоумевающе уставился на меня, но я не стал вдаваться в объяснения, сказал, что так надо.

Софи была на месте, укладывала в салон самолета наши запасы и вещи. Забросив рюкзак, я под крыло навесил дополнительный бак, надежно зафиксировал специальными болтами и растяжками. Быстро работая ручной помпой, наполнил его. Не Бог весть, какой запас, но дополнительных триста-триста пятьдесят километров на этом баке можем пролететь, а над океаном это солидно.

Одели спасательные жилеты, а затем аккуратно вытолкали самолет из ангара на край взлетной полосы. Заняли места в самолете.

— Ну, как говорят, Бог впереди, мы позади, — повторил я свою любимую поговорку, взглянув на Софи. — Не волнуйся, моя девочка, все получится, ты смелая, и все умеешь.

— Ага, умею, — с дрожью в голосе ответила Софи. — Пристегнись, на всякий случай.

— Хорошо, пристегнусь. Ты после взлета, бери курс на Гвинею, и лети так тридцать километров, а потом встанешь на новый курс к Филиппинам.

— Зачем, эти сложности? — поинтересовалась Софи, запуская двигатель.

— Вдруг бросятся в погоню. А так мой боец документально подтвердит, что угонщик самолета направил его к Гвинее.

— Если приедут не дураки, то нашу уловку поймут сразу.

— Хоть десять минут у них отыграем и то дело, — сказал я и поцеловал Софи в щеку.

Дальше мы не разговаривали, самолет оторвался от взлетной полосы, стал набирать высоту. Софи выключила фары и ходовые огни, мы погрузились в полную темноту — только высоко-высоко светили безучастные к нашей судьбе звезды, а в спину — равнодушная к беглецам Луна. Никто нам не поможет — надеяться можем лишь друг на друга и наш самолетик. Когда подруга ложилась на курс к Филиппинам, я вдали заметил небольшое, хорошо освещенное судно, направляющееся к Юноне. Подумал: наверняка опять «Утреннюю росу» зафрахтовали, силуэт кораблика очень похож. Я не сомневался, это спешили нехорошие люди за жизнью моей любимой. Заметили ли они наш самолет — неизвестно, я надеялся, что это произойдет еще нескоро.

Софи сказала, что летим против ветра, а значит, тратим больше топлива. Девушка меня успокаивала, говорила, что запаса у нас до Филиппин хватит, а мотор в сто шестьдесят лошадиных сил, справится со встречным ветром. Высоту любимая держала малую, сказала, что ночью летать не приходилось, а так хоть как-то ориентируется по островкам, попадающимся на нашем маршруте. Ей виднее, у меня познаний в этой области нет, да и не понял какая у нас высота, на альтимере — высотомере — показания в футах.

Примерно через час полета, впереди по курсу заметил всполохи молний. Блин, только грозы нам не хватало. Повертел головой в разные стороны, и был неприятно удивлен, гроза была везде: сверху и снизу, впереди и сзади, слева и справа. Ее не было только в кабине самолета, изо всех своих лошадиных сил пытавшегося доставить меня и Софи в точку на карте, которая сможет обеспечить продолжение нашей жизни, ранее изобиловавшей приключениями, которых мы ни у кого не просили. Неужели меня ожидает еще одна авиакатастрофа, посетила меня крамольная мысль. Тогда удалось выжить, и самолетом управлял военный многоопытный пилот. А сейчас в соседнем кресле восседает девушка, которую я люблю и обожаю, однако опыта у нее чуть, да маленько. Впрочем, положительный опыт прошлых приземлений — приводнений настроил меня на уверенность в благоприятном исходе этой вынужденной спасательной миссии.

Показал Софи рукой вперед по курсу.

— Без тебя вижу, — зло ответила Софи. — Обойти не знаю как. Слушала радио, но там ничего, одни атмосферные помехи, наверное, в этом районе нет никаких авиаслужб. Сиди спокойно и не отвлекай меня. Самолет Cеssna, говорят надежен, посмотрим и доверимся аппарату.

Через двадцать минут влетели в грозу. Словно отважно с разбегу прыгнули, очертя голову, в глубокий холодный омут, славящийся своей мрачной и трагической историей. И это сравнение не совсем корректное — в омут обычно прыгают по своей воле. А нас никто и не спрашивал и выбор не представлял. Один выбор — только вперед, к грозе, независимо от направления полета. Гроза — всюду. Ладно бы только влетели с разбега в грозу, а еще в ливень и шквальный ветер. Вокруг завертело-закрутило, стихия бесновалась и пыталась нас напугать. Не скрою: стало совсем грустно и печально, но я виду не подавал, Софи было тяжелее — она, в отличие от меня не имела боевого, экстремального опыта, да еще управление воздушным кораблем на ее укрепленных моими стараниями плечах. Ушли от преступников, но попали в другую переделку. Что называется: из огня да в полымя. Точнее не скажешь. Скучная жизнь мне точно не грозит. Хотел адреналина, приключений и экстрима — получай в полной мере! Самолет бросало из стороны в сторону, как пушинку. Видел: Софи смело и с большим усилием старается удержать его на курсе. Я бы помог, но, к сожалению, у этой модели не предусмотрено дублирование органов управления. Предпринял попытку помочь Софи, однако получил по рукам. Больше не мешал. Конечно, мы руки не опустили, будем бороться до конца. Но по-большому счету от нас ничего не зависело — мы полностью оказались во власти судьбы и удачи. Как они распорядятся, так наше воздушное путешествие и завершится. Господи, спаси и сохрани! Истину глаголят опытные и мудрые люди: чем ближе к опасности, тем больше верующих!

Куда в самолет с сухим, хлестким и оглушительным звуком попала молния, определить не смог, показалось, она угодила в носовую часть. Я на мгновение испытал ощущение механика-водителя, под БМП которого взорвалась противотанковая мина. Стало заметно слышно, что двигатель стал работать с перебоями, самолет затрясся и резко начал терять высоту — на альтиметре цифирьки замелькали в сторону уменьшения с катастрофической быстротой и слились в сплошную трагическую полоску. Наш спасательный аэроплан перестал подчиняться пилоту не по своей воле, а токмо пославшей его буре (в голове почему-то возникли фразы, подобные высказанным героем «Двенадцати стульев»). Подумал, посадка на воду, при таком волнении может нам дорого стоить. Это вам не гладенькая призывно-прозрачная водичка Средиземного моря. Это океан с издевательски спокойным названием Тихий. Да, Тихий…Ничего, спасательный плотик у нас есть, вещи упакованы компактно, но только будет ли у нас время достать все это. Господи, помоги!!!

При очередном всполохе молнии увидел впереди что-то черное, стремительно приближающееся к нам. Да, подумалось, океанские волны сильно поменяли цвет в непогоду. Софи пыталась удержать самолет горизонтально, но это ей не удавалось. Внезапно заглох двигатель, в салоне завоняло сгоревшей проводкой, Cеssna «клюнула» носом и пошла вниз. Потом закричала моя Софи. Я не раздумывая, сорвал седушку с заднего пассажирского места, и воткнул ее между лобовым стеклом кабины и девушкой. Послышался удар, треск, я больно приложился головой обо что-то и потерял сознание.

В себя пришел спустя несколько секунд, самолет еще скользил по поверхности чего-то. Когда через разбитое боковое стекло меня задела ветка, я обрадовался, мы упали на землю, а не в океан, значит, шансы выжить возрастают. Самолет остановился, покачался несколько секунд, а потом, как бы нехотя, стал заваливаться на хвост. Признаюсь честно, я молился и чтобы наши запасы топлива не вспыхнули. Ливень ливнем, а топливо имеет паршивую особенность возгораться в самый неподходящий момент, особенно при катастрофах.

Падание самолета закончилось, и я отбросил назад седушку, надо проверить, как перенесла нештатную посадку моя ненаглядная. Отстегнув ремень безопасности и вытерев с лица капли дождя, я наклонился к девушке. Софи была в сознании, но очень напугана.

— Все-все, дорогая, мы куда-то приземлились или упали, — старался я спокойней выговаривать слова, покрывая поцелуями лицо перепуганной Софи, — падение закончилось. — Сейчас выберемся из кабины, осмотримся, а с рассветом будем решать, как нам быть дальше.

— Алекс, у тебя все лицо в крови, — дрожащими губами сказала Софи, — надо перевязать, похоже, ты разбил голову.

— А я думал, это дождь заливает кабину теплыми дождевыми каплями.

— Меня дождь не заливает, ничего себе не повредила, я чистая и сухая.

Аптечку я сам передал девушке. Софи быстро и умело наложила повязку. Интересно, где любимая наловчилась перевязки делать?

— Вот так хорошо, — посмотрела на свою работу подруга. — С повязкой ты похож на султана, — ухмыльнулась девушка.

— Раз так, прикажу тебе кормить меня и лелеять, будешь знать. А сам буду валяться на коврах в ожидании внимания.

— С ковром ты, милый, пролетаешь, а вот кормить буду, но после восхода солнца, в багажном отсеке темно, и думаю, все там вверх тормашками.

— А как на счет лелеять?

— Это пока оставим на будущее, зависит от твоего поведения. И вообще, кормить свою женщину должен охотник-мужчина. Где хобот мамонта?

— Все, решено, с рассветом отправляюсь охотиться на мамонта. Половину съедим, а вторую половину закоптим, чтобы не испортился.

Вопреки моим ожиданиям дождь утром не закончился — он продолжал низвергаться на землю сплошным потоком. Тысячи тонн воды выплескивались сердитыми небесами на беглецов, посмевших потревожить их покой. На Юноне было также, но там я мог в любой момент укрыться в казарме и переодеться в сухую одежду, а здесь с этим проблема.

Перво-наперво решил осмотреться, куда нас занесло. На всякий случай запретил Софи покидать кабину самолета до моего возвращения. За шиворот ей не капало, а бродить по неизведанным местам девушке еще рано. Вдруг я найду на неизведанных тропинках следы невиданных зверей?

Выглянув в разбитое боковое стекло кабины, сориентировался. Самолет Cеssna упал в заросли низкорослых тонких деревьев. А может это кустарник- переросток, предположил я. Как бы там ни было, но наше летательное средство уже никуда не полетит, потому что сломанной птицей раскинулось среди веток. И даже мои практические навыки по изготовлению моделей планеров и самолетов в данном случае бесполезны.

Ступил на землю. Она уже основательно пропиталась влагой, из-под многолетней подстилки я весом своего тела выдавливал воду. Пройдя тридцать метров вперед едва не загремел вниз со скалистого обрыва. Вот был бы дикий случай: спаслись при падении с небесной выси в самолете, но разбились, упав просто на поверхности бренной Земли. Все же долетели мои молитвы до Всевышнего!!! Каких-то пару секунд полета, и мы грохнулись бы на множество камней, которые оголяли отхлынувшие от берега волны. Шансов на выживание у нас бы не было. Спасибо, тебе Господи, уберег! Непроизвольно перекрестившись, продолжил изучение местности.

— Докладываю, дорогая, — разбудил, задремавшую в кабине Софи. — Мы находимся на острове. Он небольшой: семьсот шагов в длину и пятьсот в ширину. Если я правильно определил стороны света, то скалы расположены на западе, а узкий, метров пять шириной пляж, на востоке. Самолет упал ближе к западной оконечности острова. Вся суша покрыта густой растительностью, полагаю это какой-то вид кустарника, стволы у него тонкие, и высота до пяти метров. Ближе к южной части острова есть небольшая редкая группа пальм, окруженная со всех сторон густым кустарником. Кстати в этом месте можно будет поставить наш спасательный плотик, используя в качестве временного жилья. На восточном побережье мною обнаружены следы черепах — они посещают наш остров, значит, будет на кого охотиться. Крупной живности и птиц не обнаружил, возможно, они попрятались от дождя. Нефть, уголь и золото не нашел. Объявляю вас, о прекраснейшая дева, временной королевой этого клочка земли.

— Почему временной? — возмутилась Софи.

— А скажи мне, милая, мы далеко улетели от Юноны?

— Мне трудно сказать. Если учитывать ветер, скорость самолета, отвратительные погодные условия и общее время, затраченное на полет, то мы удалились от места моего заточения приблизительно на триста километров. Вот посмотри на карту, может, по конфигурации определишь точку.

Точек на карте хоть отбавляй, а вот какая из них наш остров, угадай. Масштаб карты не позволял это сделать. Я по-разному вертел карту, и уверенно сказать, где мы упали, затруднялся. Просто прикрыл рукой примерный район, и сказал, что в собственность мы этот остров получили временно, поскольку договорных отношений с балансодержателями не имеем. Девушка нехотя согласилась.

— Алекс, а ты мне разрешишь выйти из самолета? — спросила девушка, — мне очень надо в кустики.

— Можешь отправляться смело, никто подглядывать не будет, правда, намокнешь до нитки — и заметь: дождь на этом прекрасном необитаемом острове мокрый, моя дорогая Пятница. Это я тебе говорю как Робинзон.

Такого я не ожидал от моей подруги: она сиганула в кусты нагишом, не решилась мочить нательное белье и спортивный костюм. Я, чтобы не смущать Софи смотрел в другую сторону, хотя все мое мужское начало бунтовало и требовало повернуться лицом к прекрасному зрелищу, наблюдать не сам процесс, а когда девушка появится у самолета.

— А когда ты разобьешь лагерь? — закончив одеваться, осведомилась любимая. — Я могу оказать тебе посильную помощь.

— Ладно уж, сиди. Мужчина-охотник-добытчик-строитель пойдет и займется этим тяжелым делом.

В отношении плотика я поскромничал, у нас в самолете был припасен настоящий надувной плот, вместимостью десять человек, с системой автоматического развертывания и наддува. В качестве резерва прилагался ножной насос. Прежде чем разворачивать плот, я между пальмами вырубил топориком, входящим в аварийный комплект самолета, всю растительность, убрал подальше все ветки, мне прокол плота не нужен. Затем принес тюк с плотом. Пока не стал разворачивать и наполнять воздухом, а привязал канатом за боковые проушины к пальмам на высоте около метра. Когда плот наполнится воздухом и полностью развернется, то наше жилище будет парить в воздухе. Этим я преследовал две цели: не валяться на сырой и жесткой земле, и чтобы всяким ползучим гадам, если они есть на острове, было труднее заползти к нам. Не хватало еще пригреть на своей груди какую-нибудь гадюку…

Приготовления завершены, да здравствует товарищ сжатый воздух. Буквально за пять минут я получил вместительный и защищенный о непогоды домик. Теперь осталось дело за малым, перенести все припасы и хозяйку домика. Хоть расстояние до места падения самолета незначительное, а потребовалось три часа челночного передвижения. Последним рейсом я притащил к домику рацию и аккумулятор.

Софи по достоинству оценила мои усилия по возведению обиталища. Парящий дом ей понравился. За это она меня наградила поцелуем и предложила открыть банку мясной тушенки, потому что, очень кушать хотелось. Кто против, я всегда «за» покушать, никогда не отказывался.

Банка опустела в мгновение ока, и теперь мы поглядывали на оставшиеся банки изучающе. Взять еще одну, или ограничиться съеденной тушенкой. Жадность удалось обуздать, решили воздержаться.

— Правильно решил, дорогой, не стал почем зря разбрасываться продуктами, — облизывая ложку, заявила подруга. — Неизвестно, когда нас найдут.

— Надеюсь, ты аварийный SOS не включала?

— А его на этой модели самолета нет, а если бы и был, никто не услышит, мы далеко от оживленных мест, минимум километров пятьсот до цивилизации.

— Нам и не стоит спешить к людям, выдержим паузу.

— Почему, позволь спросить?

— Поставь себя на место мачехи. Ты приехала на остров, а эта гадкая девчонка, вместе с каким-то типом сбежала. Естественно твоему негодованию нет границ. Ты с треском прогоняешь команду охранников, ведь их работник улизнул вместе с падчерицей. Затем, перебесившись, садишься, и думаешь. Прикидываешь варианты, намечаешь план мероприятий. Если с твоей мачехой прибыл грамотный вояка, или, на худой конец опытный охранник, то он наверняка проверит информацию о преодолении границы Филиппин воздушным судном, пусть даже таким, как почившая Cеssna. Узнают, что самолетик не появлялся. Естественно организуют поиски. Попытаются обнаружить, если не живых, то хоть место падения, если не завалились в волны мирового океана. Для этого отправят на поиски яхту с вооруженной охраной на борту.

— А зачем вооруженная охрана?

— Отбиться от диких животных, а если понадобиться, то и прихлопнуть ушлого охранника, умыкнувшего ненавистную падчерицу.

— Ты действительно меня умыкнул?

— Не заметила? Ты прекрасно должна помнить, что мы вместе разрабатывали план побега. Признаю, авантюрный план, особенно с учетом погодных условий.

— Долго мы на этом острове торчать будем?

— Недели две однозначно, а потом что-нибудь придумаем. Улететь не можем, самолет пришел в негодность, а уплыть получится только на спасательном плоту, изображая жертв кораблекрушения. Я проверил свои старые телефоны, не ловят они никакие вышки, связи пока нет.

— Чем тогда будем заниматься?

— Выживать, чем же еще.

Спать устроились на плоту. Софи расстелила спальники, и мы, завернувшись в них, крепко уснули, силы наши не беспредельны, устали, да и стрессовое состояние пока не ушло.

Утро наступило, а дождь не кончился — стоял плотной стеной за пределами нашего уютного временного жилища. Но нам в любом случае повезло больше реального Робинзона. Правда, людоеды с его острова мне кажутся куда как более симпатичными и добрыми людьми по сравнению с предполагаемыми головорезами под предводительством злой и завистливой мачехи. С одной стороны дождь — это замечательно, а с другой, достал он меня. Объясню, почему замечательно: в бортах нашего плота имелись две пустые большие резиновые емкости, полагаю, для пресной воды. Их я решил наполнить: как-никак нам здесь жить, нужно готовить пищу, пить нормальную воду и заниматься личной гигиеной, ведь морская воды для этих целей совершенно не подходит. Но и палящее солнце — не очень хорошо, кондиционеров с собой нет. Лишний раз убедился, что все климатические особенности хороши в меру. Но, главное, мы живы-здоровы и не травмированы при приземлении — вот это была бы проблема проблем вдали от квалифицированной медпомощи.

Пока Софи приводила себя в порядок и готовила нехитрый завтрак из имеющихся продуктов, я, проявив инженерное мышление и смекалку, соорудил из куска прорезиненного брезента огромную воронку, вставив ее в горловину емкости для воды. Сбор дождевой воды наладил, правда, в воронке разместил, подобие фильтра из бинта, хоть как-то отделю ненужные примеси в виде веточек, букашек и прочего. Работой занимался не более получаса, но вымок полностью, а заодно и умылся капитально, лицо чистое совершенно. Переодеваться и забираться под крышу плота не стал, ведь через некоторое время нужно будет переставлять воронку на вторую емкость. Когда я обследовал остров, то не обнаружил источника с пресной водой, это не Юнона с ее ручьем холодной и вкусной воды, здесь доведется дорожить каждой каплей.

Вторая емкость полная, теперь можно позавтракать и отжать одежду.

— Алекс, а что это у тебя? — коснулась Софи моих шрамов на спине, когда я снял мокрую одежду. — Такие страшные отметины на теле.

— Поцарапался о ветки, — пытался отшутиться.

— Между нами не должно быть тайн, я прекрасно вижу, что это ранение. Ты где-то воевал?

— Милая, давай перекусим, а потом я схожу к самолету. Есть у меня задумка соорудить примитивную печку, для приготовления пищи, не все же время всухомятку питаться. А вечером, на сон грядущий я тебе расскажу, как на моей шкуре появились отметины.

— Хорошо. Только к самолету пойдем вместе, мне одной здесь оставаться скучно.

Банку рыбных консервов и по три пресные галеты проглотили быстро, запили соком манго из пол-литровой пластиковой бутылки, которую я сразу же повесил на ветке, пусть в нее набирается дождевая вода.

К самолету добрались быстро, дорога знакомая. Я планировал сконструировать из запчастей, позаимствованных с двигателя, примитивный примус. Сложного ничего нет, главное, чтобы нашелся кое-какой инструмент. Мне повезло, в багажном отсеке сумка с инструментом была.

Скинув капот с двигателя, отсоединил малый цилиндр для воздуха, выкрутил форсунку одного из цилиндров, ручную подкачивающую топливную помпу, набрал несколько медных трубок. Квадратную, слегка помятую пятилитровую жестяную банку наполнил топливом. Надеюсь, ничего не забыл, из этих запчастей, буду собирать примус.

Вернувшись к плоту, загнал Софи переодеваться, а сам залез под плот, начал творить. Скоро сказка сказывается, но не быстро дело делается. Так и у меня получилось. Собрать в целом устройство получилось в течение часа, а вот заставить его работать не получалось. Помучился изрядно. А ларчик открывался просто. Нужно было из форсунки вынуть электроклапан. Подачу топлива обеспечил. За счет мелких отверстий в форсунке, топливо отлично рассеивалось, его осталось поджечь, и испытать производительность моей «чудо-печки». С поджигом топлива проблема, спичек у нас не было. Перерыл все вещи и к огромной радости обнаружил бензиновую пьезозажигалку, естественно сухую. Немного повозившись, высек нужную искру, из которой, как известно, возгорается пламя. Примус заработал, пламя было ровным и устойчивым. Ну, вот примитивная печка у нас есть. Теперь осталось поймать рыбину или черепаху, и приготовить поистине царский обед.

Заглянул в наше уютное жилище, хотел сказать Софи, что отправляюсь на охоту. Девушка сидела, забившись в угол плота, поджав под себя ноги. Неужели простыла, обожгла меня мысль?

— Что с тобой дорогая? — обеспокоился я. — Ты не заболела?

— Можно и так сказать, — невесело ответила девушка. — Тебе лучше не знать.

— Не понял? Ты же сама говорила, что между нами не должно быть тайн, и вдруг начинаешь от меня таиться.

— Женская физиология является причиной моей грусти. А я совершенно к этому не подготовилась. Все необходимое осталось на вилле.

— Мы потерпели самолетокрушение, а значит, находимся в экстремальных условиях, поэтому необходимо использовать подручные средства.

— У меня нет ничего, что можно использовать по назначению.

— Возьми мои футболки, они из натуральных материалов. Оставайся здесь, а я пойду охотиться. В зависимости от результатов похода обещаю тебя накормить вкусным обедом, это будет либо уха, либо суп из черепахи.

— Спасибо, я тебя поняла. А сейчас попрошу меня оставить одну, сам понимаешь почему.

Пусть любимая разбирается сама с женскими делами, я себе задачу поставил. Вооружившись ножом и хорошо заточенной палкой, пошел к восточному побережью острова, там я видел следы пребывания черепах. Пока шел, размышлял. Остров достался нам бедноватый. Источника пресной воды нет, птиц, которых можно употребить в пищу не обнаружил, фруктовых деревьев тоже не наблюдается. Одна надежда на черепах, ну, или если повезет что-то выудить, набор «юного рыбака» я нашел в отсекеСеssna.

Похоже, сегодня черепахи решили не посещать наш остров, погода, наверное, им помешала. Восточное и южное побережье обследовал, и везде пусто. Не совсем, конечно, пусто, попадались выброшенные океаном осьминоги, медузы и кальмары, но далеко не первой свежести и поэтому в пищу не были пригодны. А открывать рыболовный сезон не с руки: океан еще гнал высоченные волны. Прошел до самых скал и везде пусто. Да, обещал любимой шикарный обед, а окажусь пустозвоном. Решил проверить северный берег. Там к воде спуститься трудно, но можно, вдруг что-то полезное найду. Не скрою, нашел полуобглоданный скелет большой рыбины, там его и оставил, не настолько мы изголодали, чтобы питаться падалью.

Не солоно хлебавши, возвращаюсь в импровизированный лагерь. И вот она удача, в траве мелькнуло тело крупного ползучего гада. Настиг его через пару шагов и приложился палкой по голове, по крайней мере, я так думал. Змее это не понравилось, она свернулась кольцами. Продолжил ее бить, надеясь, что наношу удары в голову. При очередном ударе изловчился, и вогнал острие палки в голову, пригвоздив змею к земле, это я зафиксировал точно. Пока змея пыталась сломать мое нехитрое оружие, ножом отхватил ей голову. Кто его знает, может она ядовитая, и мне не хотелось испытывать судьбу.

Схватка закончилась моей победой и я был горд, что охота удалась, пусть со скромным результатом, но килограмма два-три мяса я принесу к нашему обиталищу.

Густой вермишелевый суп со змеиным мясом моя любимая кушала с большим удовольствием, я скромно умолчал об источнике этого самого мяса, боялся, что Софи наотрез откажется от пищи. Обещал на ужин приготовить что-то наподобие плова, сушеные ингредиенты пока были. Готовить приходилось только на один прием пищи, ведь хранить готовые блюда негде, холодильника рядом не наблюдалось.

После вкусного обеда, по закону Архимеда, полагается поспать. Мы и поспали, а вернее тупо уснули сытыми, просто-таки вырубились — демпинг синдром, однако, в действии!.

Ужин готовили вдвоем. Софи решила все же выбраться из плота и оказать мне посильную помощь. Не скажу, что мне нужна была ее помощь, но отказываться не стал, все же обеспечил подруге какое-то разнообразие быта.

Когда уже стемнело, предложил Софи укладываться, но она прекрасно помнила о моем обещании рассказать о происхождении шрамов. Без подробностей поведал о службе в Легионе, о бое с бандитами в Чаде. Девушка слушала рассказ, затаив дыхание и не задавала лишних вопросов. В конце повествования я заметил, что из глаз Софи текут слезы. Стал ее успокаивать поцелуями, так обнявшись и уснули.

Неделю прожили на острове. Дожди закончились. Я построил небольшую коптильню, где готовил мясо черепах. Спустя два дня, после окончания дождей, они устроили настоящее паломничество на наш остров, такую возможность упускать было преступно. Еще мне единожды удалось выловить крупную рыбину. Приготовил вкуснейшую уху, остальное мясо оставил вялиться. Соли у нас было в достатке. На западном побережье я устроил соледобывающее производство. В выемки камней таскал морскую воду. Солнышко делало свое дело. Вечером мне оставалось только собрать готовый продукт. Не скажу, что соль была чистой, но и этого нам хватало. А вот запасы галет у нас стремительно таяли, да и с крупами не очень разгуляешься. По моим грубым прикидкам, пару недель мы сможем питаться в прежнем режиме, а потом наступит время жесткой экономии.

Все дни, проведенные на безымянном острове, а это я авторитетно заявляю, поскольку на карте он названия не имеет, моя чуйка совершенно безмолвствовала. Несмотря на это, на берег я всегда выходил с большой предосторожностью, вначале изучал обстановку, а потом появлялся. Купаться с Софи ходили на восточное побережье, там пляж пошире, песок помельче, да и дно песчаное без кораллов.

Приближение возможных неприятностей я почувствовал на восемнадцатый день со дня нашего появления на острове. Рассказал Софи. Девушка очень обеспокоилась, начала переносить продукты питания в схрон, который я выкопал в двадцати метрах от пальмовой рощицы. Помучился с этим схроном. Казалось бы, после дождей земля должна быть мягкой и податливой, и я за два-три дня откопаю нужное мне строение. Ага, сейчас! Почва от воды уплотнилась так, что впору ее отбойным молотком долбить. В виду его отсутствия долбил малой лопаткой и элементами каркаса самолета. Извлеченный грунт уносил подальше и высыпал в воду, которая уничтожала все следы моей фортификационной деятельности — никогда нельзя забывать о демаскирующих признаках, попадая в подобную нашей ситуацию. Схрон делал специально для продуктов и для Софи, ситуации могут быть разными. Замаскировал его отлично, не зная о его местонахождении, постороннему обнаружить укрытие очень затруднительно.

К вечеру я стал волноваться сильнее, чувствовал, что неприятности приближаются, об их характере ничего толком сказать не мог. Знал одно, опасность угрожает только мне, возможно даже смертельная — очень уж необычными были проявления моей спасительной интуиции в этот раз.

— Милая, возьми теплые вещи и спрячься на некоторое время в схроне, — попросил я Софи. — Веди себя тихо, как мышка, при любом развитии ситуации, а я схожу, проверю местность, очень неспокойно мне стало. Возможно, кто-то пожаловал к нам на остров непрошенным. Ничего не бойся, я с тобой, все будет хорошо. Ты знаешь, у меня большой опыт в решении подобных проблем.

— Можно я с тобой, мне одной сидеть в этой яме страшно, — чуть ли не хныкала девушка.

— Тебе ничего здесь не угрожает. А ходить тихо ты еще не научилась. Я один проверю остров, и вернусь к тебе. Помни, я очень тебя люблю, ничего не бойся. Ты же уже не та слабая и беспомощная девушка, которой была до нашей встречи. Ты сильная и храбрая — помнишь, в каких условиях посадила наш воздушный лайнер? Твоим английским инструкторам и не снилось, ты их самих многому сможешь научить. Не волнуйся, наше дело правое и победа будет за нами, правильно?

— Да, конечно, я в тебе не сомневаюсь, но, умоляю, будь осторожен, и возвращайся быстрее.

Софи обняла меня и поцеловала. Боже мой, какие у нее сладкие губы, посетила меня мысль, так бы и не отрывался от них, но нет, надо идти.

С наступлением темноты вооружился я основательно. Нож, нунчаки, примитивное копье с «закаленным» на пламени примуса острием, и несколько кусков капронового каната, так сказать остатки роскоши, вдруг кого-то вязать придется. Двигался к восточному побережью, влекло меня именно туда. Идти было несложно, я за эти дни остров изучил основательно. Правда, тропок не натаптывал, всегда проходил по новому маршруту.

Я давно уловил запах дыма — легкий ветерок дул в мою сторону, значит, в «гости» к нам заглянули люди и, наверное, пытаются приготовить себе ужин. Через густой кустарник мне были видны отблески пламени костра. На четвереньках приблизился к границе кустарника и распластался на сухой подложке из листьев и травы. Хорошо, что у меня камуфляж сохранился, похвалил я себя. Сейчас я полностью сливаюсь с пейзажем. Ну и мысли. Кто меня ночью заметит? Напряг зрение и слух, как-никак, примерно, метров тридцать до костра. То, что я услышал и увидел, мне очень не понравилось.

Пятеро индивидуумов, вооруженных автоматическим оружием, предположительно автоматами Калашникова, общались на тюремном жаргоне по-русски, так сказать, «по фене ботали». Где-где, а на краю земли, посреди Тихого океана услышать русскую речь приятно, но вот ее носителями являются особи, явно с криминальным прошлым. Мне довелось столкнуться с подручными мурманского преступного авторитета Хайрулы, те тоже использовали в речи подобные словесные обороты.

Мое внимание привлек довольно крупный мужчина. Он сидел ко мне спиной. Тембр его голоса и жестикуляция показались мне знакомыми. Странно, встретить здесь знакомого вообще из области фантастики, и тем не менее, это было так. Мужчины кушали и выпивали, мой чуткий нос уловил запах спиртного. Крупный мужчина поднялся, и слегка прихрамывая, сделал несколько шагов к большой корзине, достал бутылку, полагаю с водкой. Когда он приблизился к костру, я узнал в мужчине Мишку Севера. Вот судьба-злодейка, сделала неожиданный выверт, свела нас случайно на одном, Богом забытом острове. Похоже, Мишка и сотоварищи занят поиском моей Софи, и меня в том числе. А помогают ему в этом люди, вероятно не очень дружащие с законом. Вполне возможно, что я ошибаюсь, но мне кажется, я не далек от истины. Мужики травили анекдоты в основном скабрезного содержания. С каждой принятой рюмкой горячительных напитков, голоса становились громче, анекдоты похабней. Мешать развлечениям я не намерен — у них оружие, а у меня голые руки. Будь мы в равных условиях, я бы смог двоих-троих завалить в рукопашке, но против вооруженных барбосов у меня нет шансов. Значит, наберусь терпения и буду ждать удобного момента. «Гости» насытятся, крепко выпьют, а потом отойдут ко сну, тогда наступит мое время. По долетевшим до моего слуха обрывкам разговора я понял, что «гости» намерены хорошо оттянуться, а завтра продолжить путь, если не помешает погода. Им осталось проверить три десятка более менее крупных островков.

Угомонились визитеры далеко за полночь. Расползались по берегу, постелили спальники и через несколько минут тишину острова нарушал могучий храп пяти глоток.

Я выждал еще минут тридцать, а потом начал действовать. Первым утащил ближайшего ко мне человека, предварительно приласкав ударом в голову. Вначале я хотел просто свернуть ему шею, а потом передумал, надо оставить себе «языка», вдруг Мишка не захочет со мной общаться. Когда утаскивал в кустарник первую добычу, обнаружил прореху в подготовке к выходу. У меня не были заготовлены кляпы. Недочет пришлось устранять на ходу. Футболка незваного гостя, порядком пропитанная потом, подошла в качестве кляпа. Надежно связав первого и зафиксировав веревкой кляп, вновь отправился на «охоту». Последним взял Мишку. Как мне показалось, он почувствовал мое приближение, и даже потянулся к автомату, но я был трезв и быстр. Хочу отметить, что сносил я бесчувственные тела не в одно место, а рассредоточивал на местности с интервалом до десяти метров.

Поскольку Мишка в ходе пиршества демонстрировал главенство, значит, с него начну беседу.

— Миша, просыпайся, сокол ясный, — хлопал я бывшего сослуживца по щекам, — пора с товарищем поговорить.

— А-а-а, чур меня, чур, — завопил Мишка, придя в сознание. — Ты сдох, Швед, я точно знаю. Тебя в Ниме похоронили.

— Это, Миша, к тебе мое бестелесное приведение явилось, узнать, по какой надобности ты мечешься по океану.

— Уйди, нечистый, я с приведениями не разговариваю, — продолжал орать Север, дыша мне в лицо смачным перегаром.

— Чего всполошился? Чего орешь? Спокойно объясни. Как сюда попал и по какой причине?

— Кто меня связал? — пытался освободиться Мишка, дергая руками и ногами.

Он мог дергаться сколько душе угодно, вязать морские узлы меня учил отец, а я науку хорошо усвоил, и прежде чем начать беседу с Севером, перепроверил надежность пеленания его бестолковых и бесталанных подельников.

— Слушай. Север, давай поговорим спокойно, — предложил я Мишке. — Орать бесполезно. Твои друзья отдыхают, а ты шумишь, совесть имей. Расскажи, как до такой жизни докатился?

— Ты точно не призрак? — вращая глазами в разные стороны, недоверчиво спросил Мишка.

— Не призрак, даже теплый, — успокоил я бывшего сослуживца, прикоснувшись к лицу рукой.

— Что тебе надо?

— Расскажи все, что знаешь. Начни с событий, когда тебя увезли из тренировочного лагеря.

— Чего там рассказывать. Привезли в Лион, там госпиталь расположен. Стали лечить мне ногу. Ты, паскуда такая, мне ее изувечил серьезно. Резали и шили, долго и основательно. А между делом, капитан Гийом душу наизнанку выворачивал допросами. Понял я, что дело состряпают быстро. Либо в тюрягу отправят, либо в Россию сошлют. Дома появляться без денег мне нельзя, поэтому ударился в бега. В госпитале охрана тьфу, одним словом. Метнулся я в Марсель, помнил там наших дофига. Пристроили к делу. Я постепенно вырос до бригадира. В подчинение дали десять «синих». Благодаря тебе, Мишка Север исчез, появился Хромой. Как вспомню хруст ноги, так и сейчас хочу тебя порвать на клочки. Короче, решал я в Марселе разные задачи. Недавно один уважаемый человек отправил мою бригаду в командировку. Сказал, что это типа увеселительная прогулка за счет нанимателя. Отдохнем в хороших условиях, а заодно прессанем одну несговорчивую козу. Она должна нанимателю немереное количество бабла. Обещали по результату отблагодарить лимоном зелени.

— И ты согласился?

— А чего меньжеваться. Деньги дают хорошие, везут бесплатно, кормят и поят вдоволь. Правда, с бабами напряг. Мы в Китае, перед отходом корабля завалились в местный публичный дом, решили повеселиться с местными красавицами. Не знаю, кому как, но, на мой взгляд, европейки значительно лучше, и умелые, и понятливые.

— Не отвлекайся. Что было дальше?

— Что дальше. Ничего особенного не было. К нам подсела на корабль одна фифа. Ничего не скажу, баба выдающаяся, холенная и ухоженная, но у нее на роже написано, что стерва она первостатейная. Нас за людей не считала и даже не общалась. Все ее приказания нам передавал ее секретарь, откровенный пидор, по манерам и по жизни. Почти неделю шлепали к острову. А когда прибыли, здрасте моя радость, коза смылась. Помог ей кто-то из охраны. Фифа давай орать, старшему охраннику сказала, что они не выполнили договор, проворонили девчонку. Выгнала она их к чертовой бабушке и порвала чек на оплату их услуг. Я потолкался там, на острове, поспрашивал о личности охранника, с которым убежала девчонка. По описанию охранник походил на тебя, но я точно знал, что ты гниешь во французской земле, поэтому не брал эту информацию во внимание. Мало ли похожих людей. Выходит, зря. Ты, гад, воскрес из мертвых.

— А потом?

— Пару дней фифа куда-то звонила, что-то выясняла. Спутниковый телефон у нее стал красным, а она с каждым днем становилась злее. Малость погодя ее секретарь передал мне приказ отправляться проверять все острова, на которых мог совершить посадку самолет — оказывается, эта девчонка смылась на нем.

— Ты взял яхту с экипажем и стал искать?

— На кой мне весь экипаж? Яхта полностью автоматизирована, напичкана разным оборудованием по самое не балуйся, мне одного штурмана достаточно. Остальные сидят на острове вместе с фифой, слушают ее вопли и причитания с угрозами.

— Давно в океане болтаетесь?

— Две недели. И никого не нашли. А ты меня нашел, значит и эта коза с тобой. Давай договариваться. Ты отдаешь нам девчонку, а я тебе даю спасательную шлюпку с мотором. Загрузим тебе топлива, воды и продуктов. Мы тебя не видели, ты нас не видел, разойдемся краями.

— Какой тебя дали приказ в отношении меня?

— Замочить, без вариантов.

— И ты, вот так согласен меня отпустить в обмен на девчонку? Думаешь, я тебе поверю? Кто твои подельники?

— Не подельники, а соратники, — поправил меня Мишка. — Нормальные пацаны. У них по несколько ходок. Сейчас вынуждены работать во Франции, в России они в розыске.

— А те, что остались на острове, серьезные бойцы?

— Всех серьезных я взял в поиск, там остались, так себе, ничего серьезного, из себя, не представляют. Один Васька Карый, признанный мастер ножа, правда, подсел на наркоту. Иногда ему черепушку конкретно сносит, на своих товарищей кидается.

— Штурмана среди вас не вижу.

— Я его в рубке к дверям наручниками приковал, чтобы яхту, сволочь, не угнал, один раз уже пытался, за что втык получил. Так, что договоримся?

— О чем?

— Я же тебе предложение сделал.

— У меня есть встречное. Я вас гружу в спасательный плот. Даю весла, воду, немного провизии и отпускаю на просторы океана. Доберетесь до земли, выживете, а нет, значит, судьба такая.

— Да я тебя на куски порежу, — брызжа слюной, взъярился Мишка, — кишки на кулак намотаю. — Торговаться вздумал. С кем торговаться? Со мной? С Хромым? Если хочешь знать, я в Марселе себя так поставил, что от одного моего имени местные урки писать в штаны начинают.

— Ну, если от твоего имени они ссутся в штаны, то, наверное, от моего, начнут сразу укладываться в лакированные гробы и самозакапываться на кладбищах, ведь это я тебя хромым сделал. Ладно, полежи тихонько, я пока с твоими корешами побазлаю, кажется, у вас так разговор называется.

— Ничего они тебя не скажут, всем я заправляю. Зря время потратишь.

— Мне спешить некуда. А так, кто-то что-то да слышал, что-то видел. По крупицам соберу сведения, появится у меня общая картинка.

Вырубил Мишку на всякий случай и пошел общаться с его корешками. После беседы с двумя подельниками Севера, понял бессмысленность своей затеи, кроме матов и угроз, никакой информации. Отправил собеседников в небытие, затолкал во рты кляпы, пусть пока помолчат.

Сбегал на берег, обнаружил лодку. Бандиты — Мишку и его товарищей я начал воспринимать именно в этом качестве, вытащили ее на берег, чтобы волной не унесло. Попытался столкнуть на воду. Убедился, что моих сил для этого достаточно. Как ни напрягал зрение, яхту не обнаружил, наверное, на ней отключили ходовые огни, чтобы не обнаруживать своего присутствия на острове. Предусмотрительным оказался Мишка.

Бандитов качественно зафиксировал. Свел несколько стволов кустарника вместе, и подвесил оглушенных противников ногами вверх, так, чтобы до земли оставалось небольшое расстояние. Тяжело было выполнять эту работу, но я справился. Не убегут однозначно и не освободятся, стволы кустарника прочные, тем более в таком положении кровь приливает к голове, вызывая головокружение. Если даже очнуться, то кроме негромкого мычания у них ничего не выйдет. Теперь надо бежать к Софи успокоить и рассказать о своем выходе, определить дальнейшие шаги.

Софи нашел в схроне, подробно ей пересказал информацию, полученную от Севера, умолчал о нашем с ним давнем знакомстве.

— И ты намерен поверить бандиту? — изумилась Софи.

— Ни в коем случае. Я никому не намерен верить, и никому не намерен отдавать свою любимую девушку. Ты моя и больше ничья. Я до последнего вздоха буду тебя защищать и если кто-то попытается до тебя дотронуться, то он сможет это сделать, лишь переступив через мой труп.

— Тогда ты убьешь бандитов?

— Нет. Я оставлю их на острове, пусть живут, пока смогут, — заверил я любимую. Не говорить же ей, что бандиты не проживут долго, кровоизлияние в мозг им обеспечено в скором времени.

— А что мы будем делать? — удивленно спросила девушка.

— Собираться в дальнее путешествие. Соберем продовольственные запасы. Свернем плот. Погрузимся на яхту и отправимся на Юнону.

— Зачем?

— Нужно, дорогая моя Софи, платить по счетам. Твоя мачеха отдала бандитам приказ меня убить и, полагаю, тебя тоже прибили бы после активной обработки и подписания всех документов. Если мачеха прихватила с собой секретаря, то документы однозначно при нем. Ну, нельзя же их так просто оставлять безнаказанными.

— Тогда давай их утопим.

— Документы?

— Нет, мачеху и ее секретаря.

— Ух, ты моя кровожадненькая, — поцеловал я Софи в щеку. — Никого мы топить не будем, Мы, если получится, возьмем их живьем и вытрясем всю информацию. С бандитами придется повозиться, тех не жалко, и они не являются ценными источниками сведений. Ладно, давай собираться.

Вроде бы не так давно на острове, и лишних вещей, кроме необходимого не брали в самолет, а мне пришлось к лодке, которую я спустил на воду, делать пять рейсов. Последним заходом перетащил спасательный плот. Раньше он мне казался более легким. Однозначно, не всю воду удалось слить из емкостей, вот она и добавила весу.

Также загрузил в лодку все оружие бандитов. Пять видавших виды автоматов АКМ с пятидесятью снаряженными магазинами. Присвоил все найденные ножи, аж девять штук, один самодельный с наборной ручкой, но хорошо сбалансированный. Изрядно потертый, почти до схода воронения пистолет ТТ, который я снял с Мишки, повесил себе на пояс в потрепанной кобуре. Патронов к пистолету было мало, всего два магазина. Перерыл все рюкзаки бандитов — пусто.

Еще раз проверил лагерь, в котором мы провели почти три недели, ничего не оставили, и то хорошо.

Софи сидела в лодке, а я решил проверить визитеров. Что сказать, останутся они на этом острове навечно, и некоторое время в целости, а потом природа и жаркое солнце сделают свое дело. Меня можно обвинить в жестокости, но я защищался и защищал любимую. Бандитов я не убивал, просто оставил в незавидном положении.

Когда окончательно рассвело, примерно в двухстах метрах от южной оконечности острова мы увидели яхту. «Анастасия» стояла на якоре, покачивалась на легкой зыби. От радости одновременно закричали.

Я оттолкнул лодку подальше от берега и запустил мотор, грести веслами долго. Мы хотели побыстрее убраться от этого места, особенно торопила меня Софи, она боялась, что бандиты развяжутся и попытаются нам помешать. Никто нам не помешает, из ада на этот остров выбраться невозможно.

Пришвартовавшись к борту яхты, я громко позвал Сергея, ведь он штурман. Тишина. Никто не ответил. Спит, подумал я. Помог Софи взобраться на борт и пошел к рубке, узнать, как там штурман.

Одного взгляда было достаточно. Штурман мне ответить не мог, висел сломанной куклой на двери. Какой-то идиот, свернул несчастному шею, это я установил, осмотрев тело.

Софи, закрыв ладошкой рот, пыталась кричать, но видно спазм перехватил горло. Отправил любимую в хозяйскую каюту, а сам, освободив от наручников тело штурмана, перенес его в холодильник-рефрижератор, он на яхте огромный. Похороним на Юноне, хотя по морскому обычаю, моряков хоронят в море. А, не буду заморачиваться на эту тему, сделаю, как решил.