Адмирал Империи – 38

Глава 10

Место действия: звездная система HD 62129, созвездие «Тельца».

Национальное название: «Ингерманландия» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется Черноморским космическим флотом.

Точка пространства: 40 миллионов километров от планеты Ижора-8.

Дата: 6 июля 2215 года.

Всем шести дивизиям Ивана Карпухина пришлось прекратить преследование «черноморцев» и принять на себя удар теперь уже османского космофлота. Внезапное появление турок спутало все карты, разрушило все планы. Еще минуту назад победа была так близка — враг разбит, деморализован, вот-вот сдастся на милость победителя. И вдруг — словно гром среди ясного неба в сражение вступает новая сила, грозная и неумолимая. Карпухин скрежетал зубами от ярости. Он не мог, не желал мириться с таким поворотом! Но выбора не было. Османы атаковали стремительно и беспощадно, и оставалось лишь принять бой, отбросив все прочие планы и устремления. В секторе пространства закипела новая не менее ожесточенная битва… Российские и турецкие корабли сцепились насмерть, и само мироздание, казалось, содрогалось от их схватки.

Адмиралам Черноморского флота потребовалось некоторое время прийти в себя от произошедшего. Сначала изумившись факту появления здесь турецких кораблей, затем, не успев переварить информацию, а главное — благо не успев среагировать на автомате и не открыть по появившимся османам огонь, Хиляев, Красовский и Орлов невероятно воодушевились, что, оказывается, у них появился такой нежданный шанс не быть уничтоженными. Это было поистине чудо. Кто бы мог подумать — османы, извечные враги сегодня пришли к ним на выручку. Воистину, неисповедимы пути Господни!

«Черноморцы» конечно же, воспользовались передышкой и сумели снова собрать воедино свои разрозненные дивизии. То, что казалось невозможным, вдруг стало реальностью. Расстроенные порядки смыкались, корабли вставали в строй. Даже Гуля с его 27-ой «линейной» удалось вернуть в сектор… Хотя это и далось нелегко. Аркадий Эдуардович долго артачился, ссылался на повреждения и потери, но все-таки и он сдался. В конце концов, лучше рискнуть снова, чем предстать перед трибуналом за трусость и дезертирство! Да и османское подкрепление вселяло надежду — с такими союзниками, глядишь, и впрямь можно разбить Карпухина.

В это время на их глазах происходило невероятное — их прежние, как они думали, враги — османы, пропустив меж своих рядов корабли Черноморского флота, набросились на «резервные» дивизии вице-адмирала Карпухина и начали отчаянно с ними сражаться, давая время «черноморцам» восстановить мощности и перегруппироваться. Это было поистине невероятное зрелище! Турецкие линейные корабли, крейсера и галеры, увенчанные алыми голографическими флагами с полумесяцем, с боевыми кличами и молитвами Аллаху в эфире яростно атаковали русских. Их орудия изрыгали смерть, их абордажные команды янычар уже врывались на палубы имперских кораблей.

— Что происходит, господа? — непонимающе воззрился на своих товарищей контр-адмирал Гуль, пользуясь случаем и плавно опуская тот факт, что он менее часа тому назад трусливо бежал из сектора боя со своими кораблями, разрушив оборонительное «каре» и подвергнув смертельной опасности смотрящих сейчас на него с экрана адмиралов. Он все еще не мог поверить в случившееся. Слишком уж невероятным, диким казался ему этот поворот. — Это сон какой-то и реально криптотурки сражаются сейчас на нашей стороне?

В его голосе смешались недоверие, удивление и… надежда. И от этого голова шла кругом, а в душе робко прорастали ростки веры в лучшее…

— Ну, хоть кто-то ведь должен, если остальные не желают, — невесело пошутил Елизарий Орлов — командующий 9-ой «линейной» дивизии, намекая на бегство подразделения Гуля. В его словах была горечь и легкое презрение.

Однако Аркадий Эдуардович сделал вид, что не понял намека и по-прежнему вопросительно смотрел на своих товарищей с экрана, ожидая ответа. Он не желал каяться, не желал признавать свою вину — трусость и предательство. Нет уж — лучше притвориться непонимающим, сделать вид, что ничего не было. Быть может, победа — если она будет — все спишет?..

— Минуту назад на мой флагман пришло сообщение от адмирала-паши Бозкурта, — сказал Александр Михайлович Красовский. — В нем не была объяснена причина такого поведения османов, но присутствовал призыв не хлопать ушами, а перегруппировываться и поддержать турок совместной атакой… Что скажете, друзья?

Хороший вопрос! Черноморцы переглянулись. Мнения разделились. Кто-то призывал не доверять османам, ждать подвоха. Кто-то советовал не мешкать, бить общего врага. Кто-то вовсе предлагал ударить в спину союзничкам.

— От командующего Самсонова, несколькими днями ранее, когда Иван Федорович был еще жив, — взял слово вице-адмирала Хиляев, пытаясь разъяснить случившееся, — я получил информацию о некоем нашем новом союзнике. Он не назвал имени, но, как мне кажется, именно это самого союзника мы сейчас видим на экранах и тактических картах… В любом случае, как бы то ни было, нам лучше поторопиться и присоединиться-таки к общему навалу на эскадру наших врагов. — подытожил Хиляев, решительно сдвинув брови. Сейчас надо действовать — стремительно, безоглядно, без колебаний. Ибо только так можно переломить ход сражения…

— Тут бы сначала разобраться, кто наш настоящий враг, — хмыкнул вице-адмирал Красовский. В его голосе звучали нотки сомнения и недоверия. Слишком уж невероятным, подозрительным казался этот внезапный альянс. Османы — друзья? Да быть такого не может! Наверняка за их показной доброжелательностью кроется какой-то умысел, какая-то ловушка. Нельзя терять бдительности, нельзя слепо доверяться вчерашнему врагу. Но… сейчас не время для подозрений. Упустить момент, дать ему уйти — непростительная ошибка. И потому, превозмогая сомнения, Александр Михайлович чеканно добавил: — Впрочем, вы правы Дамир Ринатович, времени терять не стоит… Перестраиваемся в «конусы» и атакуем…

В этот момент как раз наши адмиралы увидели, что практически все корабли Карпухина связаны ближним боем с османами и поэтому одновременно с двух направлений ударили во «фланги» построения противника. Это было мастерски, безупречно! Словно единый организм, словно стая хищников, учуявших запах крови, русские и турки атаковали с трех сторон. Резервные дивизии Карпухина, дрогнули и смешались. Их строй, еще недавно четкий и грозный, превратился в хаотическое месиво из горящих кораблей.

Иван Карпухин, несколькими минутами ранее уже было праздновавший победу, в одночасье превратился в командующего отступающего космофлота. Это было немыслимо, невозможно! Стыд и ярость душили вице-адмирала. Как? Как могло такое случиться? Откуда взялись эти проклятые османы?

Его дивизии, потерявшие инициативу и большое количество вымпелов в первой фазе сражения, не смогли противостоять совместной атаке сразу трех сотен боевых кораблей. Это было избиение! Один за другим русские корабли вспыхивали и исчезали во взрывах детонаций, либо выкидывали «белый» код-сигнал. Их экипажи если сообщения о капитуляции не поступало, гибли в мгновение ока, даже не успев понять, что происходит. А те, кому повезло уцелеть — в панике разлетались кто куда, забыв о долге. Еще недавно грозный космофлот превратился в стадо перепуганных овец, в беспорядке бегущее от волчьей стаи. И волки эти были безжалостны и неумолимы…

Буквально через полчаса этого противостояния все шесть дивизий его флота, разбив общее построение, побежали прочь из опасного сектора… Они больше не думали о победе, о славе, о чести мундира. Карпухин тоже поддался панике. Вице-адмирал даже не пытался организовать оборону, одним из первых на своем флагмане покинув сражение, уйдя во главе одной из своих дивизий через тоннель в подпространство. Трусость? Малодушие? О нет, он называл это «тактическим отступлением». Но кого он обманывал? Только себя. В глубине души Иван Семенович понимал — он бежал, поджав хвост, спасая свою шкуру. Предав своих людей, бросив их на произвол судьбы. Бесчестье, несмываемый позор! Но страх, липкий и холодный, оказался сильнее…

В этот злополучный день он потерял почти половину своих кораблей. Спастись, нырнув в соседнюю провинцию, удалось лишь нескольким десяткам вымпелов. Остальные, оставшиеся и по сути запертые в «Ингерманландии» сейчас уходили по направлению к столичной планете, пытаясь скинуть с себя преследователей и победителей в этой битве. Быть может, удастся оторваться и затеряться в темноте космоса…

А в секторе пространства, усеянном обломками и остовами вражеских кораблей, царило ликование.

— Господа адмиралы, думаю мне не нужно отдельно представляться, — первым обратился к черноморцам, Ясин Бозкурт. Его голос, хрипловатый и низкий, был сейчас преисполнен почтения и уважения. — Я понимаю, вы крайне удивлены тем, что сегодня я выступил на вашей стороне. Согласен, все это выглядит очень, так скажем, необычно, когда старые, кровные враги сражаются вместе друг с другом…

Да уж, необычно — слабо сказано.

— Но, тем не менее, это так и я рад тому, что смог вам помочь… — продолжал Бозкурт, слегка склонив голову. В его глазах читалось неподдельное удовлетворение и даже… уважение.

— Мы, конечно же, выражаем вам свою признательность, адмирал-паша, — ответил за всех Дамир Хиляев. В его голосе все еще слышалась настороженность, но и благодарность тоже. В конце концов, как ни крути — а османы сегодня спасли их. Такое не каждый день случается. Такое достойно хотя бы вежливости. — Я знаю, кто вы — мы сражались с вами совсем недавно в системе «Тарс»…

Воспоминания, горькие и жгучие. Да, тогда им пришлось несладко. Тогда турки едва не смяли их, едва не уничтожили.

— Да, я тоже помню вас, адмирал, как одного из самых отважных командующих имперскими дивизиями флота Ивана Федоровича Самсонова, что не дрогнули под нашим навалом! — воскликнул Ясин Бозкурт, слегка поклонившись. Искренность и восхищение в его словах были неподдельны. Он умел ценить мужество и стойкость даже во врагах. Особенно во врагах. Трусов и слабаков презирают все. А бесстрашным и упорным отдают должное. — Мне жаль, что тогда мы бились по разные стороны…

— Но, что же все-таки вы здесь делаете? — спросил Дамир Ринатович, польщенный словами своего собеседника, но по-прежнему озабоченный тем, что не знал, как поведет себя этот осман дальше. В конце концов, десятилетия вражды и недоверия не забываются в одночасье. Да, сегодня турки сражались на их стороне, сегодня они братья по оружию. Но кто знает, что будет завтра? Кто поручится, что это не хитрый маневр, не коварная ловушка? Нет, нельзя терять бдительности. Нельзя слепо доверяться тем, кто еще вчера мечтал перерезать тебе глотку. И потому в голосе Хиляева звучала настороженность и суровость. — Если вы и ваши экипажи прибыли сюда грабить и захватывать беззащитные колонии в то время когда наш сектор раздираем гражданской войной, то мы будем считать вас своими врагами, а ваши корабли — целью для наших канониров!

Он не шутил. В его глазах горела решимость, готовность биться до последнего. И Бозкурт это видел. Видел — и понимал, что с этим человеком, с этими людьми шутки плохи. Это не трусы, не слабаки. Это воины, готовые умереть, но не сдаться. И такое мужество вызывало уважение.

— Разве, я бы тогда вмешался в это сражение? — усмехнулся Бозкурт, пожимая плечами. В его голосе слышалась насмешка, но не злая, а скорее добродушная. — Подумайте сами, адмирал. Если бы мы хотели воспользоваться вашими неурядицами, стали бы мы раскрывать себя и в драку, рискуя своими кораблями и людьми?

Он говорил спокойно, рассудительно. Но в его словах был резон.

— Я слышал, что вы, господа, не признали новую власть самопровозглашенного диктатора-регента, некоего Демида Зубова и решили вести с ним войну, — продолжал Бозкурт, внимательно наблюдая за реакцией собеседников.

— Вы хорошо осведомлены… Да, это действительно так, — кивнул вице-адмирал Хиляев. Он не видел смысла скрывать очевидное. В конце концов, их мятеж — не тайна. Их непризнание самозванца — не секрет. И если уж османы решили вмешаться в эту войну — глупо делать вид, что ничего не происходит. Нужно говорить начистоту. Выкладывать карты на стол. И Дамир Ринатович так и сделал. — Я и мои товарищи будем мстить Зубову за убийство нашего командующего — адмирала Самсонова, пока у нас на это хватит сил и возможностей. И если потребуется, мы готовы поднять на борьбу с ним весь местный сектор пространства. Тем более что нас поддерживает в этом большинство колониального населения.

Бозкурт перевел взгляд на остальных русских адмиралов на экране, поняв, что все они согласны со словами Хиляева.

— Скажу больше, через стандартный месяц у нас будет флот, способный захватить Санкт-Петербург-3 и космическую крепость Кронштадт на ее орбите… — добавил Дамир Хиляев, сверкнув глазами. В его голосе звенела уверенность и гордость. Он не бахвалился, не хорохорился. Он констатировал факт.

Адмирал-паша слушал его с едва заметной улыбкой на тонких губах. Он не перебивал, не язвил, не насмехался. Лишь впитывал информацию, анализировал, делал выводы. Его ум, острый и изощренный, уже просчитывал варианты, взвешивал шансы и риски.

— Что ж, рад вам сообщить, что флот у вас уже есть, — усмехнулся Ясин Бозкурт. Его слова прозвучали как откровение, перевернувшее все с ног на голову. — Вы не знаете об этом, но дело в том, что я все это время от имени моего господина и повелителя — султана Селима вел секретные переговоры с вашим бывшим командующим, и по итогу мы заключили с ним соглашение о совместных действиях…

Русские адмиралы переглянулись между собой.

— Теперь, когда Иван Федорович Самсонов предательски убит, хотите вы этого или нет, мы с вами по-прежнему исходя из пунктов этого соглашения являемся союзниками, — продолжал Бозкурт, глядя прямо в глаза вице-адмиралу Хиляеву. Серьезно, проникновенно. Словно пытаясь взглядом передать всю искренность своих намерений. — Это действительно выглядит очень необычно… Но, согласитесь, в этой жестокой гражданской войне, которая уже начала раздирать вашу великую Империю на куски, вам, чтобы победить, потребуются сильные и верные союзники…

— Я тоже так думаю, — кивнул, ободренный таким исходом событий, Дамир Ринатович. Еще минуту назад он был готов драться с османами насмерть. Еще минуту назад считал их злейшими врагами. Но сейчас… Сейчас все изменилось. Расклад сил, планы на будущее — все встало с ног на голову. — Если вы сейчас говорите правду, то вместе мы действительно легче и быстрее одолеем Зубова, изгоним его из «Ладоги» и освободим императора Ивана Константиновича… Однако есть одна проблема… — медленно, словно через силу, проговорил Дамир Ринатович. — Ведь прежде вы и ваш султан сражались против императорского дома Романовых?

Он не спрашивал а напоминал себе и собеседнику, что это было. Этот вопрос, казалось, на миг смутил Бозкурта, но адмирал-паша быстро взял себя в руки.

— Иногда мне кажется, что это было в другой жизни, — печально вздохнул осман. — Во-первых, того императора, против которого я сражался, уже давным-давно нет в живых. Да, были битвы, были жертвы. Но то в прошлом. Мертвые остались в своих могилах, и незачем ворошить их прах. Мы, живые, должны смотреть вперед. Должны думать о благе наших держав и народов. К сегодняшнему же правителю — его сыну, императору Ивану, претензий у моего господина вообще не существует, более того, султан Селим готов быть молодому царю верным союзником и поддерживать его во всех начинаниях…

Казалось, турок говорил искренне, проникновенно. Или делал вид? В любом случае сейчас Бозкурту необходимо было убедить собеседников. Необходимо заручиться их доверием, их поддержкой. И он старался вовсю, подбирал слова, выверял интонации.

— Послушайте, — продолжал Ясин Бозкурт, заметив сомнения на лицах своих визави. Он и не надеялся убедить их с первого раза. Слишком свежи были раны, слишком глубоки шрамы былых обид. Но миссия есть миссия, и ее необходимо выполнить. Любой ценой, любыми средствами. — Я такой же имперский адмирал на службе своего повелителя, как и вы… Мы не так уж различны, если вдуматься. Одни надежды, одни устремления. Разве не к величию и процветанию своих держав стремимся мы? Разве не в этом видим высший долг и предназначение?

Он почти не кривил душой. Ну, разве что чуть-чуть, в меру дипломатической необходимости. Сейчас важно другое…

— И, как и вы, я, прежде всего, служу своей Османской Империи, интересы которой сегодня заключаются в скорейшем мире между нашими государствами и остановке распри внутри вашего сектора контроля, — продолжал адмирал-паша, глядя прямо в глаза Хиляеву. Открыто, без обиняков. Словно бросал вызов, требовал доверия. — Космофлоты вторжения Коннора Дэвиса быстро восстанавливают свою численность и готовятся вновь лететь на «Новую Москву». Об этом нам известно. Моему господину не нужно, чтобы Россия пала в этой войне, ибо после вас «Мясник» обязательно придет к нам… Вы меня понимаете?

Поэтому я от имени своего господина и от имени священного Дивана буду рад заключить с вами союз и защитить существующую династию от любого, будь то Зубов, Птолемей, Дессе или кто-либо еще… Перед вами мой космофлот в сто с лишним боевых вымпелов, который хоть сию же минуту готов идти на захват Санкт-Петербурга-3! Решение за вами, господа…

Он откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди. Все, точка. Торг окончен, ставки озвучены. Теперь лишь от черноморцев зависит — принять или отвергнуть. Пойти рука об руку с недавними врагами или в гордом одиночестве встретить свой последний бой…

— Что ж, адмирал… Мы согласны на этот союз! — переглянувшись, одновременно воскликнули Хиляев, Гуль и Орлов. Их глаза сверкали азартом, предвкушением грядущей битвы. Еще бы! Такой шанс грех упускать. — В ближайшее время мы поквитаемся с этим подлым предателем и убийцей Зубовым!

Молчал лишь Александр Михайлович Красовский, обладающий змеиным чутьем на лицедейство и прекрасно считывающий фальшь. Будучи сам таковым, вице-адмирал понял, ни одному слову Ясина Бозкурта верить нельзя. Улыбки, обещания, цветистые речи — все ложь, все туман и мишура. Темнит этот чертов осман, ой темнит. Своя игра у него, свой интерес. И плевать ему на русский престол и русскую корону. Выгоду свою ищет, упырь стамбульский…

Однако он был сейчас в меньшинстве и к тому же не менее остальных нуждался в этом ситуационном союзнике в лице османского командующего, поэтому Красовский промолчал и сделал, вид, что поддерживает остальных. В конце концов, грех отказываться от его помощи. Особенно когда речь идет о жизни и смерти. О победе и поражении. Сегодня так, а завтра посмотрим…

В итоге, объединенное и очень странное соединение кораблей, состоящее одновременно из дивизий Черноморского космического флота и дивизий флота Южных Сил Вторжения Османской Империи, добив последние остатки эскадры Ивана Карпухина и залив под завязку в топливные баки интарий, спустя двое суток прыгнуло в подпространство, следуя в направлении столичной звездной системы «Ладога»…