Адмирал Империи – 37

Глава 10

Место действия: звездная система HD 60901, созвездие «Тельца».

Национальное название: «Ладога» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется Черноморским космическим флотом.

Точка пространства: планета Санкт-Петербург-3. Центр корпорации «Имперские Кибернетические Системы».

Дата: 10 июня 2215 года.

— О, простите, контр-адмирал, — засуетился вокруг него профессор Гинце, — я заранее не предупредил вас, чем, наверное, шокировал… Перед вами находится не великая княжна Таисия Константиновна, а лишь робот в ее обличии…

Ученый виновато развел руками, искоса поглядывая на застывшего в оцепенении Демида. На лице профессора читалось сочувствие, смешанное с тревогой. Демид по-прежнему стоял, ни жив, ни мертв, пялясь на молодую невероятно красивую девушку с каштановыми волосами и карими глазами, которая как две капли воды была похожа на Таисию Константиновну Романову — ту, которую он любил и ту, которая после выстрела Зубова и смерти своего отца не могла даже смотреть на него без презрения и желания отомстить. Воспоминания нахлынули на контр-адмирала неудержимым потоком, возвращая его в тот роковой день, перевернувший всю его жизнь. День, когда он, поддавшись эмоциям, невольно разрушил свое счастье.

Андроид тем временем спокойно стоял у двери, ожидая дальнейших указаний. Плавные, отточенные движения, безупречная осанка, спокойный и чуть отстраненный взгляд — все выдавало в ней творение искусственного интеллекта, а не живую женщину. И все же сходство было поразительным, почти сверхъестественным.

— Вы меня звали, господин Гинце, — произнесла она, одновременно с этим с интересом поглядывая на незнакомого гостя, стоявшего напротив. Ее голос, мягкий и мелодичный, был в точности таким, каким его помнил Демид. Та же особая интонация, тот же тембр, от которого когда-то замирало его сердце. Даже мимолетная улыбка, тронувшая уголки губ робота, была в точности скопирована с улыбки великой княжны.

Демид, не надо вам объяснять, как только увидел эту юную красавицу, хоть головой и понимал, что сейчас перед ним находится не настоящая Таисия Романова, ничего не мог с собой поделать и сейчас чуть ли не дрожал, представляя, что смотрит на ту, кого все это время буквально боготворил и холодность которой после смерти ее отца в отношении молодого контр-адмирала мучила Демида больше всего остального. Внутри него бушевал настоящий ураган противоречивых чувств — боль от потери любимой, вина за невольное предательство, тоска по несбывшимся мечтам. И вот теперь этот ураган обрушился на него с новой силой, поставив на грань помешательства.

Зубов, как только она вошла, вскочил на ноги и в нерешительности не знал как себя вести. Перед ним стояла как настоящая великая княжна, обворожительная настолько, что у молодого человека перехватило дух…

— Тиса, познакомься, это знаменитый контр-адмирал нашей прославленной гвардии Демид Александрович Зубов — на сегодняшний момент один из самых прославленных космофлотоводцев Российской Империи, — представил смутившегося до крайности гостя, профессор Гинце. — Он прибыл к нам по расположению адмирала-регента Самсонова, чтобы посмотреть именно на тебя…

Девушка сделала шаг вперед и одарила контр-адмирала ослепительной улыбкой, заставившей того покраснеть до кончиков ушей. Эта улыбка окончательно сразила Зубова, вышибив из головы последние крупицы здравого смысла.

Демид сначала зачем-то неловко поклонился девушке, а затем, опомнившись, что выглядит это крайне смешно, все равно не сдержался и протянул ей для рукопожатия руку. В этот момент он хотел лишь одного — прикоснуться к ней, убедиться в реальности происходящего. Ему казалось, что стоит почувствовать холод ее кожи и наваждение развеется, а перед ним окажется бездушный робот. Девушка-андроид удивленно посмотрела на протянутую ей руку и улыбнувшись вложила свою миниатюрную ладонь, наградив при этом Демида настолько теплым и приветливым взглядом, что наш суровый контр-адмирал покраснел с ног до головы и совсем забыл, зачем он сюда прибыл.

Видимо контр-адмирал хотел еще раз уже по прикосновению убедиться, что перед ним не нестоящая Таисия. Но стоило их ладоням соприкоснуться, как последние сомнения растаяли без следа. Рука андроида была теплой, мягкой и нежной, в точности как рука Таисии. На мгновение Демиду показалось, что сама судьба дарит ему второй шанс, возможность обрести утраченную любовь.

— Это и есть та единственная модель последней серии, о которой я вам говорил, — произнес Густав Адольфович, с особым вниманием наблюдая, как смотрит на девушку молодой адмирал. В глазах профессора светилось едва заметное лукавство, словно он заранее предвидел реакцию Демида и теперь наслаждался произведенным эффектом. — Теперь вы понимаете, контр-адмирал, почему я сказал, что Иван Федорович Самсонов будет чувствовать себя в безопасности и комфорте, когда Тиса будет находиться рядом?

Гинце многозначительно приподнял бровь. Демид Александрович перевел взгляд с профессора на андроида, пытаясь осмыслить услышанное. Его разум отказывался верить в реальность происходящего, но сердце уже приняло Тису как родную, не делая различий между оригиналом и копией. Контр-адмирал чувствовал, как в душе разгорается пламя давно забытых чувств, которые он тщетно пытался погасить все эти месяцы.

— Вы назвали ее схожим именем? — переспросил Демид.

— Как правило мы даем имена нашим роботам, где присутствуют буквы аббревиатуры названия нашей корпорации: например — Ниса, где ИС — означает «имперские системы» либо Алекс или Алекса — соответственно «кибернетические системы», — ответил на это профессор. В его тоне слышались менторские нотки, словно он объяснял прописные истины нерадивому студенту. — Ну, а в случае Тисы, так как она получила внешность нашей многоуважаемой княжны Таисии Константиновны, то и над именем думать особо не пришлось…

Профессор самодовольно хмыкнул, довольный собственной сообразительностью. Он явно гордился тем, как ловко подобрал имя для своего творения, сохранив связь и с княжной, и с корпоративной символикой. Двойной смысл, двойное значение.

— Да-да, я понял ваш вопрос, господин контр-адмирал, — продолжал говорить профессор, верно истолковав немой вопрос в глазах собеседника. — Тису, как и другие экземпляры данной серии мы готовили как раз для охраны первых лиц государства. В частности как двойников императора и членов царской семьи, которые бы в случае опасности либо информации о возможном покушении могли бы заменять людей, скажем, на мероприятиях, либо в путешествиях по сектору…

Демид слушал ученого вполуха, то и дело украдкой поглядывая на Тису. Андроид стоял неподвижно, со спокойной полуулыбкой на прекрасном лице. Казалось, ее совершенно не заботит ни собственное предназначение, ни пристальное внимание контр-адмирала. Она просто ждала дальнейших указаний, готовая выполнить любой приказ.

— Значит действующей моделью данной серии осталась только она? — уточнил Демид Александрович, все еще утопая в глазах девушки-андроида, которая очень внимательно, но при этом нежно смотрела сейчас на контр-адмирала. Ему хотелось продлить это мгновение, сохранить в памяти каждую черточку любимого лица. Пусть даже это лицо принадлежало не живой женщине, а бездушной машине.

— Как мы знаем, некоторые из членов династии, в частности государь-император и его старший сын покинули этот свет, — стараясь, чтобы его слова не прозвучали как упрек или намек, ибо именно Зубов, как мы знаем, приложил к этому все усилия, произнес профессор Гинце. В его голосе отчетливо слышалась горечь — смерть императора стала страшным ударом для него. — Соответственно модели царя и княжича Артемия Константиновича утратили свою актуальность и были разобраны на детали…

— Почему просто не поменять лицо? — пожал плечами Демид Зубов. Он все еще пытался совладать с охватившими его чувствами, цепляясь за любую возможность хоть как-то отстраниться, взглянуть на ситуацию трезво. Мысль о том, что внешность андроида можно изменить одним щелчком пальцев, странным образом успокаивала, позволяла поверить, что перед ним все же машина, а не возлюбленная.

— Как вы можете наблюдать на этой модели, — ответил Густав Адольфович, приблизившись к Тисе и проведя пальцами по ее лицу и волосам, — схожесть с человеческим оригиналом здесь максимальная. Движения профессора были плавными, почти ласкающими, словно он прикасался не к творению из металла и пластика, а к произведению искусства. В его прикосновениях сквозило нечто большее, чем гордость создателя — почти отеческая нежность.

— И такой схожести нельзя добиться простым использованием силиконовых масок, — продолжал Гинце, с видимым удовольствием поглаживая точеную скулу Тисы. — Здесь применяется более сложная и дорогостоящая технология вживляемой регенерируемой ткани, идентичной человеческой. Соответственно нельзя просто взять и поменять ей лицо…

Профессор говорил с жаром истинного фанатика, пылко и вдохновенно, словно читал лекцию о своем величайшем открытии. Его глаза горели, на щеках проступил лихорадочный румянец. Он явно упивался собственным гением, тем, как далеко сумел продвинуться в создании искусственной жизни.

Демид слушал объяснения Гинце, но мысли его витали далеко. Он не мог оторвать взгляда от лица Тисы, до боли знакомого, родного. Каждая черточка, каждый изгиб будили в нем воспоминания о днях, проведенных рядом с Таисией.

— Да, внешняя схожесть действительно идеальна, — выдохнул Зубов, пытаясь прийти в себя и все-таки найти изъян в этой копии настоящей Таисии. Ему отчаянно хотелось ухватиться хоть за что-то, лишь бы не потерять связь с реальностью, не утонуть в призрачной надежде на второй шанс. — Но так ли Тиса характером, речью и поведением похожа на реальную княжну?

— О, это легко проверить, господин контр-адмирал, — улыбнулся профессор. В его улыбке сквозило плохо скрываемое торжество, словно он заранее знал, чем закончится эта проверка. — Так как вы лично знакомы с нашей Таисией Константиновной, то сможете в беседе с Тисой сами себе ответить на этот вопрос…

Гинце лукаво прищурился, наблюдая за реакцией собеседника. Похоже, перспектива оставить Зубова наедине с андроидом доставляла ему истинное удовольствие. Как искусный кукловод, он незаметно направлял нити, подталкивая своих марионеток к нужному финалу.

— Мне как раз необходимо срочно буквально на полчаса покинуть вас и уладить некоторые вопросы в лаборатории, — небрежно бросил профессор, делая вид, что внезапно вспомнил о неотложных делах. — А вы, Демид Александрович, если у вас есть конечно время можете так сказать протестировать нашу модель, поговорив с ней о чем желаете… С вашего позволения…

Густав Адольфович раскланялся и быстро вышел из кабинета, на ходу переговариваясь, видимо, с кем-то из своих сотрудников, оставив Зубова и девушку-андроида наедине. Контр-адмирал проводил его напряженным взглядом, борясь с желанием окликнуть, остановить. Перспектива остаться один на один с механической копией Таисии одновременно пугала и манила.

Тишина, воцарившаяся после ухода профессора, казалась звенящей, осязаемой. Демид боялся пошевелиться, словно любое неосторожное движение могло разрушить хрупкую иллюзию, развеять морок.

— Я много слышала о вас, господин контр-адмирал гвардии, — вежливо улыбаясь произнесла Тиса, первой нарушив молчание. Ее голос, мягкий и мелодичный, обволакивал, проникал в самую душу. — И полностью разделяю мнение директора, о том, что сейчас передо мной стоит самый отважный адмирал нашей Империи!

Эти слова, произнесенные с такой искренностью и теплотой, окончательно сразили Демида.

— Спасибо, за такие теплые слова, ваше… — Демид чуть ли не сказал «ваше высочество», но вовремя опомнился, и тут же осознал, что тембр речи стоящей перед ним девушки действительно полностью соответствует оригиналу. Ее интонации, паузы, даже легкая хрипотца — все было таким знакомым, родным до боли. — Я даже подумать не мог, что на свете существует такая же Таисия.

Демид Александрович надо признать находился сейчас как в тумане, настолько он был очарован схожестью, красотой и манерами робота, что в какой-то момент ему уже было неважно находится перед ним настоящая Тася или ее копия. Реальность и фантазия смешались в его сознании, растворяясь в пьянящем ощущении давно утраченной близости.

Более того, учитывая обстоятельства и нежелание настоящей великой княжны не только общаться, а подобные попытки Зубов делал постоянно, но даже смотреть и разговаривать с контр-адмиралом, Демиду показалось, что присутствие Тисы подходит ему сейчас куда лучше. Он вспомнил последнюю встречу с Таисией, ее холодный, полный презрения взгляд, жесткие, бьющие наотмашь слова. Тогда, моля у нее о прощении, он чувствовал себя последним ничтожеством, жалким предателем, недостойным даже ее ненависти. А сейчас… Сейчас он видел перед собой ту же Таисию, но смотрящую на него с теплотой и пониманием, готовую выслушать и утешить.

— Ты даже не можешь себе представить, как мне приятно слышать это, — смущаясь, произнес молодой адмирал, реагируя на теплые слова Тисы. Он вдруг осознал, что по-прежнему держит ее за руку, бессознательно поглаживая большим пальцем тонкое запястье. Это прикосновение, такое простое и невинное, заставило его сердце забиться чаще. — И, признаюсь тебе, что не могу скрыть тех чувств, которые наполнили мое сердце, как только я тебя увидел…

Последние слова дались ему нелегко. Признаться в своих чувствах к андроиду, пусть и с внешностью любимой женщины, казалось чем-то постыдным, противоестественным. Но желание излить наболевшую душу, поделиться сокровенным было сильнее доводов рассудка.

— Вы влюблены в мой оригинал, — своим сканирующим эмоции зрением Тиса легко угадала причину смущения Демида Зубова и сделала правильный вывод. Ее голос звучал мягко, почти сочувственно, словно она разом прочла все его мысли и поняла терзающую сердце боль. — Я вижу, как сильно вы страдаете, Демид Александрович. Эта любовь давно стала для вас непосильным бременем, разрушая изнутри и лишая покоя. Возможно, разговор со мной, с точной копией Таисии, поможет вам обрести душевное равновесие.

Она старалась говорить осторожно, выбирая слова, чтобы не ранить стоящего перед ней человека. В каждом ее слове, в каждой интонации слышалась забота и участие, удивительные для бездушной машины. Казалось, Тиса и впрямь прониклась его горем и искренне хочет помочь.

— Я не хочу об этом говорить, — решительно сказал Демид, наконец, опомнившись и отпуская руку девушки. Он резко отвернулся, пряча полные боли глаза. Мысль о том, чтобы открыть душу какому-то роботу, пусть и с лицом любимой, показалась ему вдруг кощунственной.

— Я понимаю ваши чувства, но хочу вас уверить, что именно со мной вы можете говорить об этом смело и без смущения, — ответила красавица, продолжая завораживать молодого человека своими большими карими глазами. От этого взгляда, полного неподдельного участия, у Демида по спине пробежали мурашки. — Ведь я полная копия Таисии, не только ее знаний, характера и интеллекта, но еще и чувств, эмоций и желаний…

Последняя фраза заставила контр-адмирала вздрогнуть. Неужели Гинце и впрямь сумел каким-то немыслимым образом скопировать в Тисе всю душевную организацию Таисии? Ее привычки, страхи, мечты? От этой мысли голова шла кругом.

— Как такое возможно⁈ — замотал головой Демид. Он чувствовал, что окончательно теряет связь с реальностью, поддаваясь очарованию момента. Разум отчаянно сопротивлялся, твердя, что все это лишь игра. — Впрочем, неважно, я готов поверить твоим словам… Хочу верить…

Эти слова, слетевшие с губ словно помимо воли, окончательно сломили его сопротивление. Демид вдруг понял, что действительно готов поверить во все это. Лишь бы продлить это мгновение, лишь бы и дальше смотреть в эти родные глаза, слышать этот чарующий голос…

В итоге контр-адмирал Зубов провел в корпорации, вернее в кабинете Густава Адольфовича Гинце часов шесть, которые пролетели для нашего героя как одно мгновение. Все это время он говорил с Тисой, то и дело прикасаясь к ней — то поправляя выбившийся локон, то дотрагиваясь до руки. И с каждым часом, с каждым словом все больше проникался мыслью, что перед ним — настоящая Таисия.

Они говорили обо всем — о прошлом и настоящем, о войне и мире, о людях и машинах. Демид с упоением делился с Тисой своими радостями и печалями, планами на будущее и сомнениями. А она внимала ему с искренним интересом, то и дело вставляя меткие замечания и давая дельные советы. Казалось, за эти несколько часов они сблизились больше, чем за все годы знакомства с настоящей Таисией…

…– Господин директор, от лица адмирала-регента я благодарю вас за проделанную работу, — наконец, собравшийся покинуть комплекс Демид Александрович кивнул на стоящую рядом девушку-андроида. Он не мог оторвать глаз от Тисы, впитывая каждую черточку ее прекрасного лица, каждый изгиб точеной фигуры. — Перед нами действительно настоящий шедевр отечественной инженерной мысли. Я забираю Тису на «Громобой». Вы были абсолютно правы, когда уверяли меня в том, что даже она одна, находясь вблизи адмирала Самсонова, будет ему надежной охраной…

Зубов перевел взгляд на профессора и сжал его руку в крепком рукопожатии. В этом жесте читалась не только благодарность, но и уважение, граничащее с восхищением. За короткое время знакомства контр-адмирал успел проникнуться талантом и дальновидностью Гинце, разглядеть в нем гения, способного изменить ход истории.

— Я же в свою очередь замолвлю за вас и вашу компанию слово перед Иваном Федоровичем… — добавил Демид многозначительно. — Будьте уверены, адмирал-регент по достоинству оценит ваши достижения. И я лично прослежу, чтобы вы получили все необходимое для дальнейших исследований.

В голосе Зубова прозвучали стальные нотки, не оставляющие сомнений в серьезности его намерений.

— Благодарю, контр-адмирал, — тепло пожал руку Зубову, профессор Гинце. Несмотря на внешнюю сдержанность, в глазах ученого плясали лукавые огоньки. Он прекрасно понимал, к чему клонит Демид и уже прикидывал, как выгоднее разыграть эту партию. — Однако позвольте украсть у вас еще несколько часов, ибо в свете изменившихся задач моим операторам необходимо скорректировать протокол Тисы. Ведь сейчас, как я понимаю, она должна стать телохранителем адмирала Самсонова… Это несложная и относительно недолгая процедура, просто смена пары приоритетных задач…

Профессор небрежно махнул рукой, всем своим видом показывая, что для него подобные корректировки — сущий пустяк. Однако взгляд, брошенный им на Тису, был полон тревоги и сомнений. Похоже, Гинце не до конца был уверен в успехе перепрограммирования андроида. Или опасался чего-то еще?

— Заодно выполните одну мою просьбу, уважаемый господин Гинце, — сказал Демид, решившись и отходя от Тисы на несколько шагов, наклонившись к профессору и прошептав ему что-то на ухо, — … то я навсегда останусь вам благодарен, — уже более громко закончил контр-адмирал.

Лицо Зубова раскраснелось, а в глазах вспыхнул лихорадочный блеск. То, о чем он попросил профессора, явно было чем-то очень личным и деликатным. Настолько, что он даже не решался произнести это вслух в присутствии Тисы.

Густав Адольфович внешне пытался изобразить крайнее удивление, но в душе был очень доволен тем, что сейчас услышал. Похоже, просьба Демида пришлась ему по вкусу. И даже больше — дала в руки дополнительные козыри в той сложной игре, которую вел профессор.

— Не знаю, что и сказать, — ответил старик, немного выдержав паузу. Он картинно развел руками, словно и вправду был озадачен странной просьбой контр-адмирала. — Но, думаю я смогу удовлетворить вашу просьбу…

— О, благодарю вас, господин Гинце, — затряс руку старика Демид, — но умоляю, только не подумайте ничего плохого…

В голосе Зубова смешались облегчение и стыд. Он и сам понимал двусмысленность своей просьбы, граничащую с неприличием. Но отчаянное желание, бушующее в груди, было сильнее доводов разума и морали. Он готов был на все, лишь бы еще хоть раз ощутить близость той, что так напоминала погибшую возлюбленную.

— Ни в коем случае, — заверил его Густав Адольфович, многозначительно посмотрев в глаза контр-адмирала. В этом взгляде не было ни осуждения, ни насмешки — лишь понимание и обещание помочь. — Можете на меня рассчитывать…

— И вы на меня можете рассчитывать полностью, — хрипло ответил Зубов, у которого от волнения и чувств пересохло горло. Он жадно облизнул губы, представляя дальнейшее развитие событий. Сердце колотилось как сумасшедшее, в ушах стоял звон. — Спасибо… Сколько мне ожидать?

— Думаю, мои сотрудники дополнят и протестируют протокол Тисы за один стандартный час, — ответил Гинце, улыбнувшись. В его улыбке читалось тайное знание, будто он наперед просчитал действия и желания Демида. — Не волнуйтесь, мы выполним все в лучшем виде. И ваша… просьба тоже будет учтена.

— Хорошо, тогда я и мои преображенцы будем ждать у шаттла, — выдохнул Демид, бросив прощальный взгляд на Тису. Андроид безмятежно улыбнулась в ответ, словно и не подозревала, какую бурю эмоций пробудила в душе контр-адмирала…

Эти двое крайне тепло расстались и Демид, окрыленный, отправился к стоянке своего офицерского вельбота, а старик-профессор вместе с Тисой остались наедине в его кабинете. Гинце опустился в кресло, сцепив пальцы в замок и уставившись куда-то поверх очков отсутствующим взглядом. Казалось, мысли его витали далеко, просчитывая возможные сценарии развития событий и выстраивая многоходовые комбинации.

Тиса бесшумно скользнула к письменному столу и замерла в ожидании приказаний. Идеально прямая спина, сложенные перед собой руки, безмятежное выражение прекрасного лица — сейчас она как никогда напоминала совершенный, но бездушный механизм.

— Ты прекрасно сыграла свою роль, — похвалил девушку–андроида, Густав Адольфович. Он наконец перевел на нее взгляд, в котором смешались одобрение и какая-то затаенная горечь. — Наш молодой человек полностью попал под твои чары…

Профессор невесело усмехнулся, словно мысль о манипуляции чувствами Зубова доставляла ему не только удовлетворение, но и терзания совести. Как ученый он не мог не восхищаться блестяще продуманной операцией, как человек — не мог не испытывать угрызений от использования чистой и искренней любви в своих целях.

— Это было несложно, — улыбнулась Тиса. На ее лице отразилось понимание, почти снисхождение к слабостям человеческой натуры. — Этот человек действительно влюблен, поэтому очень наивен и доверчив. Добиться его расположения не составило труда…

В голосе девушки послышались самодовольные нотки, словно она гордилась своим умением управлять эмоциями людей. Андроид явно наслаждался властью, которую получил над контр-адмиралом. И пусть это была власть программы над разумом, а не сердца над сердцем — Тисе, похоже, было все равно.

— Я доволен тобой, моя девочка, — сказал Гинце, кивая, — первый акт мы сыграли, теперь переходим ко второму. Сейчас этот окрыленный любовью адмирал возьмет тебя к себе на флагман…

Густав Адольфович говорил уверенно, с расстановкой, словно зачитывая заранее продуманный план. Ни тени сомнения, ни намека на вопрос — лишь четкие инструкции и ожидание их неукоснительного исполнения.

— Я услышала другую информацию, — девушка вопросительно посмотрела на профессора. На ее точеном лице отразилось легкое недоумение, почти по-детски наивное. — Разве мы не летим на «Громобой»?

— Ты только что хвасталась, что легко читаешь людей, — рассмеялся старик. В его смехе звучало снисходительное превосходство творца над творением. — Нет, Тиса, Зубов не повезет тебя на «Громобой», он заберет тебя к себе на лейб-линкор «Москва». Более того, сделает все, чтобы диктатор не узнал о тебе…

Гинце говорил с непоколебимой уверенностью, подкрепленной глубоким знанием человеческой природы. Для него мотивы и желания контр-адмирала были прозрачны, как стекло — ведь за долгие годы жизни профессор научился безошибочно предсказывать их поступки.

— А вы не такие уж и глупые, — весело засмеялась девушка, после слов Гинце, окончательно поняв мотивы и желания контр-адмирала Зубова. — Что ж, мне все равно куда и к кому на корабль лететь…

Тиса небрежно пожала плечами, демонстрируя полное безразличие к собственной судьбе. Для нее миссия была превыше всего — выполнение заложенной программы, достижение поставленных целей. Все прочее не имело значения.

— Только не забывай о своем задании, Тиса, — напомнил ей, Густав Адольфович. В его голосе прозвучали предостерегающие нотки, словно он чувствовал в девушке способность к неповиновению, бунту против навязанной воли.

— Это протокол, господин, — улыбнулась девушка-робот. Ее улыбка была лучезарной, но какой-то неживой, застывшей. — Забыть его не получится, даже если я этого захочу…

— Именно того, что ты все-таки сможешь этого захотеть я и боюсь, — тихо сам себя прошептал старик, и уже громко добавил:

— Итак, когда Демид Зубов полностью попадет под твои чары, ты должна будешь настроить своего избранника против адмирала Самсонова. У этих двух самых опасных людей итак имеются между собой довольно натянутые отношения, поэтому тебе не составит особого труда сделать из них настоящих врагов.

Гинце чеканил слова, словно отдавая боевой приказ. Кстати, вы обратили внимание, что речь нашего героя сейчас была абсолютно лишена немецкого акцента, того, каким он разговаривал со мной и другими еще совсем недавно, будучи на «Одиноком»? Странно… Но вернемся к истории… Его глаза лихорадочно блестели, выдавая крайнюю степень возбуждения. Казалось, дальнейшее развитие событий волнует его даже больше, чем саму Тису.

— Для чего нам это нужно, господин? — спросила девушка, заглядывая в мутные глаза директора. В ее голосе послышалось неподдельное любопытство, почти детская жажда познания. — Можно ведь просто убить их обоих.

— Я действительно считаю диктатора Самсонова и его приспешников — преступниками, достойными смерти, — твердо ответил Густав Адольфович Гинце. Его лицо исказила гримаса ненависти и презрения. — Однако убийство этих людей пока не входит в наши планы…

Профессор многозначительно замолчал, явно не желая раскрывать подробности дальнейших замыслов. Даже перед Тисой, своим самым совершенным созданием, он предпочитал сохранять покров тайны.

— Чьи это «наши»? — заинтересованно спросила Тиса, но ответа так и не получила…

Гинце лишь загадочно улыбнулся и прижал палец к губам. Всем своим видом он давал понять, что есть вещи, которые пока не стоит знать даже искусственному интеллекту…