37 копеек

8. Убийца

Дилемма, однако — можно ли наказывать человека за то, что он ещё не совершал? И неизвестно, совершит ли. По крайней мере, в текущем варианте. Или, если угодно, версии.

Вдобавок, человек этот всего лишь навсего ребёнок.

Ну как тут слезинку не вспомнить?

А с другой стороны, мои слезинки что, ничего не стоят? И не только мои.

Так что, похоже, заплатить ему придётся, пусть и авансом. Или это отложенный платёж? Кредит своего рода. Да, интересно и неоднозначно выходит — расплата в прошлом за совершённое зло в будущем. Кстати, о зле. Это ведь оно является таковым с моей точки зрения, а никакой гарантии, что она правильная, нет и быть не может.

Хотя не исключено, что мне, не иначе, за какие-то неведомые заслуги, предоставлена уникальная возможность — собственными руками совершить возмездие.

М-да… в который раз уже думаю обо всём этом, но яснее не становится. Наоборот, всё больше и больше запутываюсь.

Ну и ладно. Рефлексии оставим на потом, а сейчас пора начинать действовать.

И первым делом надо каким-то образом заставить Коленьку поверить мне. Потому что сейчас он явно не знает, как себя вести, и поэтому замкнулся.

В прошлый раз, когда он пришёл в нашу школу, уже на второй день начал устанавливать собственные порядки. Действуя с ошеломляющей подростковой жестокостью и прямолинейностью.

Сейчас на прямой конфликт ни с кем идти не рискует, но пару раз за месяц, прошедший с начала занятий, был пойман на попытке стрясти деньги с первоклашек, да и у нас в классе стали необъяснимым образом пропадать то ручки, то учебники, то принесённые из школьной столовой и оставленные в портфеле всякие булочки и коржики.

За первоклашек был хорошенько проработан на совете отряда, его оправданиям, что те брали у него деньги в долг и никак не хотели отдавать, никто, естественно, не поверил. А с пропажами — не пойман, как говорится, не вор.

Да и зачем ему учебники? Плохо они вяжутся с Коленькой, ни желанием учиться не горящим, ни способностями. Сейчас он самый отстающий в классе, а то и в параллели. Перебивается с двоек на тройки, да и те ему учителя скорее из жалости ставят.

В общем, как к нему подобраться, пока непонятно. Есть один вариант — напроситься в своего рода тренеры, взять на буксир, как говорят. Это когда отличники помогают отстающим, занимаясь с ними во внеурочное время. Но инициатива ни в коем случае не должна исходить от меня, не хватало ещё, чтобы после того, что я задумал, появились ко мне вопросы.

А задумал я Коленьку ни много ни мало отравить. Насмерть. И даже уже придумал, чем — рицином. Ага, тем самым, что использовали, если верить жёлтой прессе, против какого-то болгарского вроде диссидента. Ну, и Пьер Ришар с "Уколом зонтиком" тут как тут…

Более того, яд я уже готовлю.

Удивительно, но на нашем школьном участке, среди клумб и цветочниц, растёт клещевина. Та самая, из которой добывают касторовое масло, касторку. Высокие такие, метра полтора-два, растения, с крупными многопалыми листьями необычного лилового оттенка, чёрно-фиолетовыми стеблями и красивыми соцветиями, состоящими из этаких красно-розовых, довольно крупных шариков, утыканных многочисленными колючками.

Сейчас на их месте уже созрели плоды, с тремя крупными семенами каждый, похожими по форме на фасоль, характерной такой чёрно-серо-жёлтой окраски.

Странное дело, растение, а семена — особенно, ядовиты. Почему они растут на пришкольном участке? Загадка!

Но мне это только на руку, никаких проблем с исходным сырьём нет.

Не привлекая ничьего внимания, удалось набрать полсотни коробочек с созревшими семенами, которые сейчас, разложенные ровным слоем на сложенные в несколько раз газеты, сохнут у меня дома, спрятанные в старую обувную коробку, засунутую в самый дальний угол самодельной антресоли над дверью.

Собирал я их и лущил в тонких медицинских перчатках, благо на работе у матери их полно, и утащить пару удалось элементарно.

Уж больно ядовитая эта штука, рицин, так что лучше поберечься.

А когда семена хорошенько высохнут, достаточно будет проделать, соблюдая меры предосторожности, ещё несколько простых операций, и у меня появится средство. Надеюсь, появится. Применять придётся без тренировок, но отрава эта более ядовита, чем знаменитый цианистый калий — смертельная доза содержится буквально в десятке семян, и это для взрослого человека, так что хватит с запасом.

Но остаётся главный вопрос — как?

И ответа на него у меня пока нет.

Решение оказалось неожиданным!

В третьей четверти нас стали активно, всем классом, готовить к принятию в пионеры.

Само мероприятие должно было состояться, как нам объявили, 19-го мая, в День пионерии, в самом конце учебного года.

Вот, кстати, двойственное отношение ко всему этому.

С одной стороны -

Дебильная, по другому не скажешь, и насквозь формальная пропаганда. Даже не пропаганда, а массовое выравнивание, оболванивание под одну гребёнку. Чтобы ни шагу вправо, ни шагу влево.

А с другой -

И взвивались ведь.

Антураж, чувство сопричастности к чему-то гораздо большему, чем ты, пресловутый коллективизм. И действовало ведь!

А взять ту же самую "Зарницу". Сейчас уже мало кто о ней помнит, но те, кому довелось участвовать, могут многое рассказать. Два-три дня в походе, с марш-бросками, ориентировкой на местности, разбивкой и обустройством лагеря, самодеятельными конкурсами, учебными боями.

И непременными посиделками у общего костра.

Действительно объединяло, знаете ли, и затрагивало некие струны души.

Неоднозначно всё, неоднозначно.

По мне, так хорошую по сути идею загубил пресловутый вал по плану, план по валу. Нельзя было, чтобы хоть кто-то оставался неохваченным, и потому пионерами становились все. Ну может и были исключения, но единичные, для самых отпетых. Во всяком случае, я о таком не помню.

Да и то — а как иначе? пусть не идеальное, но средство контроля и воспитания. Следующая ступень которого — комсомол.

Но до этого ещё далеко, а сейчас наш 4-й "Б" разбили заранее на "звёздочки", по 10 человек, соблюдая при этом справедливость. В том смысле, что состав этих самых "звёздочек" получился более-менее ровным, и по успеваемости, и по соотношению мальчиков-девочек.

В одну "звёздочку" со мной попала Ирка Миронова, которая к старшим классам превратится в ошеломительную красавицу, с точки зрения стандартов конца XX-го — начала XXI века. Такую, что все, от мала до велика, шеи выворачивали, глядя ей вслед.

В неё были влюблены все, но без шансов — ещё в девятом классе на ней "запал" сын директора местного рынка, 22-летний тогдашний мажор. Куда нам было против личного белого "Москвича", и это не считая джинсов, фирменных противосолнечных, с демонстративно неснятым лейблом, очков, косметики…

Она выскочила замуж, едва исполнилось 18 лет, летом 76-го. Я в это время был в стройотряде, между первым и вторым курсами университета.

А через три года отца мужа арестовали — ОБХСС поработал. Суд, приговор, конфискация. Муж Ирки запил, в семье начались, и это ещё мягко, проблемы, да ещё рождённый за год до того ребёнок развивался с отклонениями.

В общем, на встрече выпускников в 1985, как раз десятилетний юбилей был, я её не узнал — вздорная, истеричная, озлобленная на всех и вся расплывшаяся баба, в одиночку воспитывающая — муж уехал на Север, завербовавшись то ли в рыбацкую, то ли золотодобывающую артель, да там и сгинул — сына-инвалида с синдромом Дауна…

Да и не только я её не узнал, от прежней Ирки остались только невозможные зелёные глаза.

И — удивительное дело — судьба остальных признанных красавиц нашего класса тоже оказалась незавидной. Во всяком случае, счастливы они точно не были.

Дааа… поневоле задумаешься.

Но всё это будет потом, через годы и годы, а сейчас Ирка ничем не выделяется среди одноклассниц. Подсуетиться заранее, что ли? Навести, так сказать, мосты. Чтобы потом, когда придёт время — и прямо в руки запретный плод'с!

А зачем? Нет, не буду, пусть уж оно идёт как идёт.

Потому что в нашей "звёздочке" волею судеб оказался и Коленька. Безо всяких моих направленных на то телодвижений, что ценно! Потому что теперь у меня есть и возможность, и повод подойти к нему максимально близко.

Как и ожидалось, классная руководительница поставила задачу — подтянуть успеваемость у отстающих, тот самый "буксир". Ясное дело, что нагонять математику назначили именно меня, для моего врага и ещё двоих отстающих.

Чего, собственно говоря, и требовалось.

Теперь дважды в неделю я занимаюсь с ними, по часу после уроков. В нашем же классе. Вот и пригодились навыки преподавания, полученные и отточенные с конца 80-х по начало 00-х, во время предыдущей попытки.

Изменения не то чтобы бросаются в глаза, но воспитуемые явно делают успехи, и сейчас превратились уже в твёрдых троечников.

А это и мне очередной плюсик — надеюсь, мои таланты не останутся незамеченными, и когда придёт время вступать в комсомол, рядовым членов я не буду. Как минимум — секретарём комсомольской организации класса, а лучше — школы. Для начала, естественно.

Буду делать карьеру, расчётливо и цинично.

Но сначала нейтрализую Коленьку!

Рицин у меня уже готов. После завершения технологического процесса получилось, из полутора сотен семян, половина спичечного коробка светло-кремового цвета порошка. Разумеется, ни в каком коробке я его не храню — в плотно закрытом резиновой пробкой, залитой для пущей безопасности накапанным со свечки стеарином, пузырьке из-под валерьянки, да ещё и плотно упакованном в несколько слоёв чёрной бумаги. Маленьких таких жёлтых таблеток.

Все манипуляции — только в перчатках и самодельном марлевом респираторе, и то, и другое — одноразовых. После каждого этапа выбрасывал их, относя, завёрнутыми в обрывок клеёнки, на помойку в другом конце города.

На глаз, получилось где-то грамма полтора-два. Какова концентрация действующего вещества, непонятно, но уж десяток-другой миллиграммов должно быть! надеюсь…

Остаётся доставить посылочку адресату. Прямиком в желудочно-кишечный тракт, как наиболее эффективной способ. Да, вот такой я циник.

Через две недели у нашей будущей "звёздочки" намечается, в рамках грядущего уже скоро принятия в пионеры, посещение семей всех членов, на предмет оценки жилищно-бытовых условий. И оказания, при необходимости. посильной помощи. Ага, как же.

Вот во время визита и смогу, надеюсь, оставить подарочек. Попрошусь водички на кухне попить, да и сыпану в банку с крупой. Или ещё куда, на месте сориентируюсь. Не удастся — буду думать дальше.

Правда, при этом неизбежно пострадают и родители, так что этот план я всё же скорее всего реализовывать не буду. Вернее, оставлю его на крайний случай.

Потому что Коля наконец поверил мне, и уже раза два приглашал в гости, обещая показать кое-что, как он выразился, "зэканское". Такое, чего я никогда не видел. Ну посмотрим, посмотрим.

Уже поднимаясь по лестнице, вместе с классной руководительницей и парой одноклассников, на второй этаж, где жила семья Никитиных, я внезапно обмер от посетившей меня мысли.

КАКАЯ СЕМЬЯ? КОЛЯ — ДЕТДОМОВСКИЙ!

Во всяком случае, в седьмом классе он был таким. Ну как можно было это упустить, а? а ведь упустил, ничего даже не ворохнулось в памяти. Похоже, весь мой план идёт на свалку.

Что произошло за эти четыре года? И когда?

Чёрт, чёрт, чёрт! В леди Макбет захотел поиграть, придурок.

Или я чего-то путаю, и она была не отравительницей?

Неважно, дверь открывается, и мы вваливаемся всей гурьбой в квартиру.

М-да, а квартирка-то явно нехорошая.

Замызганная мебель, грязные полы, стойкий запах табачного дыма и… браги? Ну да, вон в углу стоит алюминиевый молочный бидон, на 38 литров, явно не с молоком, судя по свисающей с горловины натянутой на неё резиновой перчатке. Так-так, понятненько.

И родители соответствуют — отец, в растянутых на коленях трениках, с трёхдневной, не меньше, щетиной, и благоухающий явно не парфюмом от Диора, и мать, этакая серенькая мышка, с бесцветным лицом и плотно сжатыми в ниточку губами.

Что-то мне сразу расхотелось тут прикасаться к чему-нибудь, тем более — пить из местной посуды.

Разговор ведёт учительница, втирая родителям о важности воспитания подрастающего поколения в духе идей, построения светлого будущего и прочей пурги. Но получается неубедительно, явно тяготится атмосферой. Да и остальные не в восторге, как гости, так и хозяева.

Быстро сворачиваемся, и скорее на улицу. Дышать тут невозможно, а жить!?

Напоследок учительница успевает только сказать, что благодаря в основном мне, не жалевшем личного времени, с успеваемостью у Коли стало не так безнадёжно, и в пионеры его примут.

А на следующий день Коля не пришёл в школу, и ещё месяц не ходил, почти до самого конца учебного года.

Как оказалось. после нашего визита, раздосадованный тем, что его сына чуть ли не в открытую назвали идиотом, Колин папенька выместил злобу на супруге, избив её.

Так, что она потеряла сознание. И умерла в больнице, на второй день.

Отца, разумеется, арестовали, а Колю, ввиду отсутствия родственников, определили в детский дом. Где его в первую же ночь опустили, изнасиловав новичка всей старшей спальней. Вернее, насиловали двое, а остальные смотрели. И пригрозили утопить в школьном туалете, если расскажет кому-нибудь. Вот такие дела.

Всё это Коля рассказал мне сам, мёртвым монотонным голосом, без интонаций, как автомат. Видимо, посчитав меня единственным близким человеком.

Рассказал, ни на что не надеясь, просто чтобы выговориться.

И что мне теперь с этим делать?

Ведь выходит, что именно я и стал, пусть косвенно, виновником того, что с ним произошло. Понятна теперь стала и его злоба, и запредельная жестокость тогда, в предыдущей версии истории.

Правда, таких подробностей ни я, да и никто другой, тогда не знали.

Что же мне теперь делать-то?

А ведь знаю что, знаю.

— Слушай, ты это никому больше не рассказывал?

— Да ты что!

— Давай сделаем так — ты ведь знаешь, что я Сказочник?

— Да весь город знает.

— Тогда вот что, как кончится школа, приходи к нам на Которосль, ну туда, где у нас место. Познакомлю тебя с пацанами, может, эти и отстанут.

— Да не отстанут, ты не знаешь, какие они.

— Ты всё равно приходи, хуже не будет.

— Не будет… приду…

… Костёр стреляет искрами, пышет жаром от углей.

Я снова рассказываю.

Среди слушателей и Коля.

То ли подонок, то ли жертва.

Время далеко за полночь, рассказ мой, на этот раз — вольная интерпретация "Марсианина" Энди Уира, близится к концу.

Все карамельки и прочее угощение давно уже съедены, только в одном из ящиков шкафа, ставшего хранилищем наших запасов, лежит увесистый кулёк с подушечками, в кофейной обсыпке. Незадолго до того слегка, совсем чуть-чуть, сбрызнутыми мною водой и посыпанными порошком из заветного пузырька. Сбрызнутыми, чтобы порошок получше прилип, и потом медленно и тщательно перемешанными алюминиевой ложкой, сразу же выкинутой.

Конфет побольше полкило, и предназначены они для Колиных мучителей, как откуп хоть на какое-то время.

Разумеется, из его рук они ничего не возьмут, потому что западло, но специально для этого приглашён ещё один детдомовец. Не мной, разумеется, хотя и с моего ведома, а Колей.

Вот он-то сегодня ночью и принесёт кулёк в спальню к старшим. Ни сам Коля, ни его невольный помощник не в курсе, что это за конфеты.

Они притащили украденную из детдомовской столовой капроновую мелкоячеистую сетку, наслушавшись наших разговоров, что с рачевнями просто беда — старые сетки совсем истрепались, а заменить нечем. А благодарные пацаны решили отдариться, конфетами. Из наших общих запасов.

Пара вовремя сказанных фраз, заданных как бы в никуда вопросов — и всё.

Была вероятность, что кто-то может не догадаться сделать то, что нужно, или сделать не так, но в этом случае я всегда мог прервать процесс. Не вмешиваясь якобы и не направляя его явно!

Всё должно совершится само собой.

Я переночую сегодня у Валерки Савина, а утром вернусь в город, где и узнаю, сработала ли моя задумка.

Сработала.

Причём так, что лучше бы не.

Конфеты были приняты благосклонно, и уже почти все съедены, когда гонец решился сказать, что это от Коли Никитина, с просьбой не трогать его хоть какое-то время. Мол, если надо, ещё будет.

До глубины души оскорблённые старшие всей толпой ринулись в младшую спальню, и буквально затолкали остатки конфет Коле в рот. Слегка попинав вдобавок, пока он не потерял сознание.

А пока не потерял, успел крикнуть, что Сказочник всё знает, и отомстит за него, скоро и страшно.

Слышал это весь детдом.

В общем, вляпался я по полной.

Тем более, что к обеду и Колю, и его обидчиков срочно госпитализировали.

Со страшной рвотой, диареей, скачками давления, желудочными коликами.

Классические, короче говоря, симптомы.

И по крайней мере двое уже умерло, несмотря на все попытки промыть желудок и прочую бесполезную суету.

Похоже, и продукт я приготовил качественный, и доза оказалась достаточной.

Ну что, сразу идти сдаваться, или погодить?