5. Спасти Гагарина

Сегодня 18-е марта. Понедельник.

Мы уже неделю как переехали из деревни, и потихоньку наводим порядок в новом жилье.

Сразу после школы я бегу домой, и до прихода матери с работы разбираю, сколько смогу, узлы и чемоданы, расставляю книги по полкам, отыскиваю позарез нужные, но, как и водится при переезде, куда-то запропастившиеся (хотя положенные на самое видное место) вещи…

Попутно делаю уроки, тратя на задания по русскому языку львиную долю времени — увы, мой почерк никак не желает становиться лучше, и приходится писать очень медленно, чтобы не сорваться на малоразборчивую скоропись. Настолько малоразборчивую, что по прошествии времени сам испытываю трудности, пытаясь причитать написанное.

И что, скажите на милость, с этим делать? Проблема…

Ещё я приношу из сарайчика рядом с домом дрова для печки и для плиты. Хорошо хоть ни пилить ни колоть не надо — сарайчик забит под потолок аккуратными половинками и четвертушками, хорошо просушенными, берёзовыми.

Больше чем 7–8 поленьев за раз мне пока не унести, поэтому проходится ходить дважды, да и то, дрова иногда рассыпаются, особенно при попытке открыть снабжённую мощной пружиной дверь в подъезд, и приходится собирать их, заклинив дверь специально припасённым кирпичом.

Не у одного меня такие проблемы, поэтому кирпич всегда аккуратно лежит у стенки, на верхней из трёх ступенек, ведущих с тротуара к двери. Ну, тротуар — это сильно сказано, просто заасфальтированная, уже довольно давно, судя по состоянию, широкая тропинка, ведущая вдоль нескольких стоящих в ряд домов-близнецов.

Двухэтажных, с частоколом печных труб на шиферных крышах, кроме нашего и соседнего — у них крыши железные.

Ближе к вечеру, когда уже начинает ощутимо темнеть, я растапливаю печку в комнате.

Печка круглая, чёрного железа, стоит в середине одной из стен, справа от окна.

На полу перед дверцей прибит лист железа, размером метр на метр, на котором и лежат предназначенные для сегодняшней топки дрова. Ещё этот лист служит страховкой на случай, если из топки или поддувала выскочит уголёк.

Я сминаю газету в небольшой шар, обкладываю её домиком загодя приготовленными лучинами, сверху пристраиваю 2–3 поленца потоньше, предварительно ободрав с них кору и положив её между бумагой и лучинами, и поджигаю всю эту конструкцию.

Газета несколько секунд горит неохотно, и вдруг вспыхивает вся, от неё занимаются береста и лучины, и чуть погодя огонь уже пляшет на поленьях.

Всё, пора закрывать дверцу.

Через четверть часа, когда первая порция уже прогорела до углей, подбрасываю туда вторую, уже штуки четыре… печка становится горячей, не притронуться, в комнате ощутимо теплеет.

За окном уже совсем темно, а я сижу за столом и бездумно смотрю на мелькающие в свете фонаря снежинки, лениво размышляя о том, что зима пока настоящая, с довольно сильными до сих пор по ночам морозами, градусов под двадцать, не чета гнилым зимам конца XX — начала XXI века.

Через неделю каникулы, и хотя школа сейчас требует у меня минимума усилий, направленных в основном на то, чтобы казаться как можно более похожим на одноклассников, хотя бы в некоторых деталях, но вставать в начале восьмого… собираться, завтракать, одеваться… для меня, как истинной совы, это нож острый.

За недельку высплюсь, попробую пополнить заветную тетрадочку, куда я заношу всё — события, имена, даты, технологии, координаты или названия месторождений полезных ископаемых, и прочее, что удаётся вспомнить.

Вот скоро — внезапно всплывает в памяти — следующим летом американцы высадятся на Луне. Впервые в истории человек ступит на поверхность иного небесного тела.

И хотя полвека спустя по этому поводу кипят жаркие споры, были ли американцы на Луне, или всё это Голливуд, ведутся они, с моей точки зрения, людьми не то чтобы совсем неадекватными. нет, но — увлекающимися, скажем так.

Да, Гагарин был первым на орбите, а экипаж Аполлона какого-то (не могу вспомнить номер) — на Луне.

Один — один.

Но счёт открыли мы, и чтобы сравнять, потребовались годы усилий, труда и катастроф.

КА-ТА-СТРОФ! ГАГАРИН!

ГАГАРИН ПОГИБНЕТ В КОНЦЕ МАРТА, БУКВАЛЬНО ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ!

Так… спокойно, спокойно.

Дата? Не помню, не помню, хоть убей.

Конец марта, между 25-м и 30-м, тренировочный полёт, напарник-инструктор Серёгин. Самолёт упадёт под Киржачом, что во Владимирской области. Катапульты то ли не сработают, то ли ими не успеют воспользоваться.

Причины так и не будут до конца установлены, несмотря на массу версий — столкновение, вроде бы с метеозондом (или птицей?), потеря ориентировки, проблемы с техникой, неудачные испытания нового оружия, чуть ли не диверсия.

В стране будет объявлен траур, потеря поистине страшна.

И ведь не первая, я же помню, что год назад погиб Комаров, при спуске! Парашют не раскрылся вроде бы.

Чёрт, и не ворохнулось ведь ничего, а ведь время было, как-то предупредить, что-то придумать. Нет, рассказывал сказки, организовал трест по продаже раков… твою ж мать!

Ой, а через год ещё один удар.

Пацаев, Волков и Добровольский. И тоже при спуске. Но там причину установили — дефект клапана, соединявшего кабину с атмосферой. Был открыт, пытались закрыть, но не успели.

Так, это потом. Раз вспомнил, детали всплывут.

А сейчас главное спасти Гагарина.

Сколько у меня времени? — максимум неделя.

И как успеть, как, что сделать!!??

Спокойно, спокойно… истерики оставим на потом.

Попробуем разложить по полочкам.

Связаться с… кем? как, каким способом?

И главное, как заставить поверить?

И при этом не засветиться самому.

Поехали.

Связь — анонимный звонок или письмо. И то, и другое желательно в несколько адресов.

Беда в том, что я не знаю (да и откуда?) ни заветных номеров, куда следует позвонить, чтобы быть наверняка выслушанным, ни адресов.

Вот хорошо было коллегам-попаданцам! У них или ноут с терабайтами всего-что-может пригодиться в прошлое проскакивал, или в предыдущей жизни их годами учили, или они сами, по разным причинам интересовались подобным. На худой конец, голоса в голове.

А у меня — ничего. Кроме воспоминаний обычного человека. Ну ладно, пусть не совсем обычного, обычный небось сюда бы не попал (шутка), но и не обладателя абсолютной памяти.

И со звонком та ещё засада — откуда звонить-то? Похоже, только с телефона-автомата… которых у нас в городе аж две штуки, у автовокзала и рядом с кинотеатром. Единственным, кстати.

Почта не катит, уж лучше сразу повесить на грудь табличку — Я пришелец из будущего, и много чего знаю.

Значит, звонить из автомата.

Куда? 02, конечно же. Других вариантов нет.

И очень большой вопрос, как отнесётся дежурный к такому звонку…да ещё мальчишеским голосом. В лучшем случае пообещает надрать уши.

Что характерно, могут и надрать! Поймав в этом самом автомате. Или отыскав.

Нет, телефон отпадает.

Можно, конечно, уехать в Ярославль… ага, "мам, я съезжу в Ярославль, мне надо позвонить анонимно, важная информация для высшего руководства страны?"

Несерьёзно.

А что у нас с письмом?

Да по сути, то же самое.

Куда или кому адресовать? Ну допустим, напишу — в КГБ СССР.

Воспримут как дурацкую шутку? Не исключено, но и не факт.

Что я знаю об этом времени, в таком вот разрезе? да ничего. Вернее, исключительно то, что прочитал в романах о попаданцах.

И где опускать письмо? В ящик.

У себя в городе — смотри вариант со звонком.

Значит, как ни крути, Ярославль.

Как самый близкий большой город, потому как в любом райцентре непременно засвечусь.

Так… раз поездки не избежать, тогда что? а тогда и письмо, несколько писем, и звонить. Ну раз уж всё равно буду там.

Стоп.

Звонить нельзя!

Голос, плюс к тому адрес, написанный печатными буквами… найдут ведь, непременно найдут.

Хотя почерк-то у меня взрослый.

Ага, щас, вот напишу своим почерком.

Всё, решено, никаких звонков.

Только письма.

Где писать, чем и на чём? На какой бумаге то есть, в какие конверты запечатывать. И как — не языком же лизать.

Где — в читальном зале нашей библиотеки.

Там ко мне уже привыкли, считай, каждый день сижу по часу-два, обложившись книгами, и делая многочисленные выписки.

Писать карандашом, на тетрадных листах в клеточку.

Нужно купить несколько тетрадей, и из них надёргать.

И карандашами, кстати, тоже разными.

Ага… и где их купить?

А вдруг действительно могут отследить, по тетрадной бумаге, а особенно по конвертам, где они были проданы? ну там микротекст какой, или иные метки.

Или это у меня паранойя разыгралась?

Если не поверят, то и ладно, а вот если поверят…копать будут со страшной силой.

Нет, не так — копать будут в любом случае. Это если письма дойдут куда надо и будут прочитаны.

О-хо-хо…

Чего делать-то? Рискнуть?

Книжный магазин, где можно купить тетради и карандаши. в городе один. Есть ещё несколько киосков "Союзпечати", там и конверты есть. На почте, кстати, тоже.

И что мне это даёт? да ничего.

Значит, буквально завтра нужно ехать хотя бы в соседний город. Вернее, это село, называется Великое. В нескольких километрах от Гаврилов-Яма. Большое село, тысячи три народа живёт. Там, точно знаю, вернее, помню, есть и почта, и "Союзпечать".

И буду я там, как облупленный! В том смысле, что запомнят точно.

Не вариант.

Остаётся Ярославль?

Сначала ехать закупаться, потом вторая поездка, с готовыми письмами, опускать их в ящики.

Я одну-то не знаю пока, как залегендировать, а уж две — это фантастика.

А взять у одноклассников? листочек у одного, листочек у другого… и конвертики.

Бессмысленно, ничего это не решит.

Ладно, завтра обхожу все киоски у себя, благо их пяток будет, почтовые отделения (три, вместе с центральным), и покупаю там всё необходимое. Понемногу. Будто это, если что, мне поможет! Придётся рискнуть.

На кону жизнь Юрия Алексеевича.

Кстати, мать давно уже пришла с работы, приготовила ужин, надо идти.

Интересно, ничего она не заметила? ну что я сижу с отрешённым взглядом, и что-то шепчу под нос, время от времени мотая головой?

Вроде нет, стол стоит у окна, к которому я сижу лицом, демонстрируя только затылок, да ещё и книги на столе разложены. Зачитался, увлёкся, бывает.

Нет, точно не заметила.

Ладно, ужинать.

Да и последнюю на сегодня пару полешек подбросить в печку пора.

Прогорело, не заметил и как.

После ужина сразу наладился спать, рано, ещё и десяти вечера не было, хотя обычно засиживался до одиннадцати. Отговорился тем, что побаливает голова, был подвергнут измерению температуры, ощупыванию лба и рассматриванию горла — скажи а-а-а-а-а!

Но ничего криминального не обнаружилось, и головная боль была списана на слишком усердное чтение.

Всё, спать.

На следующий день после школы обошёл почтовые отделения и киоски, везде, как и планировал, покупая понемногу, и не заходя домой, отправился в библиотеку, в читальный зал.

Занял там место в самом углу, попросив пару словарей и атласов, и принялся писать.

Конверты подписывал просто — В КГБ СССР. ВАЖНО!

А на листочках — ВО ВРЕМЯ ОДНОГО ИЗ ПОСЛЕДНИХ ТРЕНИРОВОЧНЫХ ПОЛЁТОВ Ю.А. ГАГАРИНА МОЖЕТ ПРОИЗОЙТИ КАТАСТРОФА. ГАГАРИН И СЕРЁГИН ПОГИБНУТ. ПРИЧИНА — ПЛОХИЕ МЕТЕОУСЛОВИЯ.

Про метеоусловия вспомнилось в последний момент, не писать же, что это послезнание.

Текст должен был привлечь внимание — ну действительно, кто может сейчас знать, что Гагарин проходит переподготовку, а фамилия его инструктора — Серёгин!?

Явно текст писал осведомлённый человек, так что должны обратить внимание, должны!

Листочки, выдрав их из тетрадей, вложил в конверты уже дома. Заклеивал, проводя по клапану ваткой, смоченной водой, набранной в подобранную на улице жестяную, из-под килек в томате, банку, на колонке на соседней улице. Разумеется, всё это в старых перчатках — паранойя разбушевалась вовсю.

Остатки тетрадей и перчатки сжёг в печке.

Теперь надо придумать, как попасть в Ярославль. На целый день. И быстро придумать, времени нет! Но за весь вечер ни одна идея так и не пришла в голову. Прямо хоть втихую срывайся и поезжай. В принципе, тоже выход. С утра уйдя якобы в школу, уехать на 9-часовом автобусе, час в пути — и уже там. Обратно — на 15-часовом, расписание я знал.

Но вот как отнесутся пассажиры к 10-летнему пацану, путешествующему в одиночку? наверняка ведь окажутся там если не знакомые, то соседи какие-нибудь. Городок-то маленький, автовокзал один, рейсов всего четыре — два туда и два обратно.

Да и продадут ли билет? Тоже не очевидно. Куда, мол, ты, пацан, намылился?

Да и школу прогуливать было не в моих правилах, зачем привлекать к себе внимание?

Что ж, ничего не сумею решить до завтра (а завтра уже 20-е, времени всё меньше и меньше), придётся так и поступить.

Хотя не хочется до скрежета зубовного.

Но надо.

А в среду, 20-го, с самого утра в школе меня ждал самый натуральный рояль в кустах.

Чёрный такой, лакированный, большущий и красивый.

В виде объявления — "Ученикам 1–4 классов, желающим поехать 22-го в цирк на дневное представление, принести завтра по полтора рубля и разрешение от родителей. Также необходимо разрешение классного руководителя".

Вот оно!

Полтора рубля — понятно, билеты в цирк, обед к кафешке, сласти там всякие, проезд туда-сюда. С классным руководителем тоже ясно — наверняка отпустят только отличников, каковым я, к счастью, являюсь.

Несмотря на проблемы с письмом.

Деньги есть, мать согласится — это всё чепуха.

Желающие поехать тоже найдутся — вон сколько народа крутится у объявления, цирк же!

Как такое упустить?

Вот интересно только, почему не в каникулы? Но это и хорошо — они начнутся только через пять дней, а время — это сейчас самый главный и невосполнимый ресурс.

Цирк в самом центре Ярославля, на площади Труда, новый, недавно построенный.

Откуда знаю?

Так бывал там не раз в студенческие годы, с подругами из медицинского, педагогического, да и с нашего матфака… так, это куда это меня понесло? Отставить! Доживи сначала, а потом уж и с подругами…

Конечно, с нами будет несколько, скорее всего, пара-тройка взрослых, это на два десятка детей, но улучить время бросить хотя бы пару-тройку писем смогу. На крайний случай, ненадолго потеряюсь.

Всё получилось!

Выехали мы затемно, на автобусе, не на рейсовом, выделенном специально для нас.

Автобус довёз нас до автовокзала, где наша компания и выгрузилась, и мы на троллейбусе покатили в центр. Само по себе приключение, между прочим.

Представление начиналось в два часа дня, и мы до его начала обошли весь центр — посмотрели соборы, правда, снаружи, Волковский театр, прошли на набережную.

А речного-то вокзала и нет, оказывается!

На его месте ободрышный то ли дебаркадер, то ли просто пристань. Естественно, деревянная. И самой набережной, забранной в бетон, нет.

Бульвар наверху, правда, есть. Со знаменитыми беседками.

Вышли на Стрелку, посмотрели, как наша Которосль впадает в Волгу.

"Даманский" ещё совсем неухоженный, заросший.

То ли будет через четверть века!

В общем, нагулялись на славу.

Пообедали в кафе на Флотском спуске…странно, а на табличках другое название, улица Красный Съезд… или я забыл? Непонятно…

И нагулявшиеся, отправились в цирк.

Мне по ходу дела удалось бросить в ящики четыре письма, из шести заготовленных — два в торговых рядах, одно рядом с кафе и одно уже у самого цирка.

Внимания никто не обратил. Ну во всяком случае, я ничего не заметил. И славненько.

А едва началось представление, на меня нахлынула такая ностальгия!

В первом же номере на арену выехал на белой, с заплетёнными цветными лентами в гриве, лошади, артист… и заиграл на трубе.

Просто заиграл, безо всяких кунштюков.

Как же это было красиво! И сразу вспомнилось, что много лет тому вперёд я уже видел это и слышал, и артист вроде был тот же самый…

Вернулись домой уже вечером, уставшие, но переполненные впечатлениями.

День удался. А у меня — особенно. Теперь ждать.

Начались и закончились каникулы.

Ни в газетах, ни по радио ничего о Гагарине не говорилось.

Удалось, неужели удалось?

Первого апреля, в понедельник, придя в школу, мы увидели в вестибюле портрет Юрия Алексеевича с траурной лентой…

Сердце ухнуло и оборвалось.

Загрузка...