2-герой-2

Глава18 ГЕРОЙ ДОЛЖЕН БЫТЬ ЕДИН

Бич межзвездных перемещений — паразитная перегрузка, хищно и непременно поджидающая звездолет при выходе из надримана. Она смертельна и не прощает пилоту малейшей ошибки в настройке системы индивидуальной защиты в «капюшоне»; режим защиты вычисляется для каждого конкретного пилота при подготовке его к первому старту. Летчик-космонавт — профессия серьезная, оборудовать для пилота «кокон» высшей защиты в рубке малого корабля невозможно… Охранные системы отказывают редко, в космосе три убийцы: война, метеорит на околосветовой и человек… Против них бессилен самый совершенный компьютер-"конечник". История раннего звездоплавания знает много примеров финиша корабля в риман с мертвым экипажем на борту; в пилотских школах принято показывать абитуриентам документальный фильм о катастрофе пассажирского транспорта «Окрестность», перевозившего пять тысяч эмигрантов с Земли на Луку: был болен главный динамик и не явился на старт, его заместитель допустил ошибку при центровке гравитационного пассажирского объема транспорта, — незначительная ошибка, все остались живы, но молодая колония Лука вместо полноценных опытных работников получила пятьдесят сотен инвалидов второй группы с измененными реакциями и гипертрофированным инфантильным восприятием мира… Как их снимали с орбиты — жуть; случай страшный, фильм под стать. Паразитная перегрузка — эффект не гравитационный, Ньютон здесь не виноват — паразитная перегрузка отрицательно и необратимо изменяет метаболизм человека, вся химия высшей нервной деятельности к черту идет — все пилоты, на вопрос "Смерть или Мягкий Привет?" отвечают однозначно. Специальным декретом Академии Побочных Эффектов, разработанным совместно с Академией Здравоохранения, установлена практика обязательной эвтаназии лиц, мягко поприветствованных — ничего более гуманного представить невозможно…

Збышек Какалов не был пилотом в строгом смысле слова, но он был космонавт, много летал и отлично знал об этой напасти. Поэтому он даже не пытался уйти из района дуэли в надриман, полагая свой паралич вполне достаточным повреждением и не желая приобретать новые. Хотя "Китовый ус" и остался на ходу. Збышек зажег «норманн» и поковылял прочь в родном вакууме, решая задачку древних: что делать, если делать нечего? "Китовый Ус", изначально одноместный корабль, мог нести только одного пассажира, и дополнительный «капюшон» на борту имелся один. Выбросить же в космос Гену Ряхлова, и так через край хлебнувшего, у Збышека, во-первых, рука бы не поднялась, во-вторых, до склада Збышек так и так не мог добраться (ход из рубки перекрыл сработавший в момент взрыва ограничник, осевой коридор был настежь открыт в космос), в-третьих, Збышек вряд ли одолел бы Ряхлова в рукопашном безгравитационном бою за единственный спасательный жилет…

Выбросить в Меганет SOS было как репку очистить, но что-то в этой идее Збышека ломало, хотя он и сознавал, что инкогнито его осталось непоколебимо вряд ли…

В общем, делать нечего: если кто-то из наших жив — постараться его найти на частоте Аякса и пожалиться на судьбу поелико возможно тайно.

Свой корабль — своя рука. Бык благословлял все небеса, сколько их в Галактике есть, что заставил в свое время Збышека научить его процедуре деблока сознания киберпилота; тренировались на Макропулусе, Макропулус страшно ругался, помнится. А варвар и скрытый гомосексуалист Какалов непрерывно, гадина, ржал.

Впрочем, Збышека можно было понять. Бык работал в высшей степени неуклюже, поминутно сверяясь с листочком-шпаргалкой, на которой Збышек просто по мелкому шагу описал ему процесс; чудовищно Бык себя в киберспейсе чувствовал, шарахаясь от теней и призраков, которые ему то и дело являлись; Меганет иногда представлялся Быку темной пещерой, в которой он голый, один, пробирается к свету среди огромных сверчков — а сверчков Маллиган боялся пуще всего на свете.

Сегодня шпаргалки у Дона не было, но корабль был свой, родной, любимый, оскверненный присутствием чужака лишь в малой степени — Бык только простыни из своей каюты выбросил в утилизатор, да посуду помыл… а над Энди, снова спящей, он посидел, скорбя, совсем недолго… помазал расцарапанную рожу йодом, наложил тугую повязку на распухшее колено… и все.

В ящике под подлокотником консоли киберпилотов Дон нашарил любимые присоски Збышека, криво налепил их на виски и вошел в недра мозга «Калигулы». Збышек содержал здесь пальмовый сад, или там плантацию, — специально для Дона, которому по рангу все же иногда приходилось заходить в компьютер. На стволах пальм Збышек развесил таблички с названиями оперативных полей и файловых библиотек. Естественно, после того, как покойный Полугай, не договорившись с Макропулусом и новичком Аматиусом о сотрудничестве, закрыл киберпилотам блоки сознания аварийным выключателем (кое-кто называет выключатель «умиротворителем», киберпилоты называют его «ку-клукс-клан», созвучно щелчку скорчерного затвора), среда изменилась, сад завял, таблички пожелтели, но Дон примерно помнил дорогу и те первые несколько команд, которые надлежало, достигнув определенного места сада, громко и со тщанием произнести. На самом деле, формула команды "Макроп — откройся" была предельно простой и инициировалась уже самим фактом входа Шефа Один или Шефа Два в киберпространство «Калигулы», сразу после идентификации, но Збышеку доставляло огромное удовольствие смотреть как Дон, пыжась и ежась, читает по-польски длиннющее стихотворение, путает слова, а вокруг него мигают дневные светлячки и любая ошибка в тексте вызывает прохладный дождичек над полянкой…

Дон не верил в подобную подлость и не подозревал о ней, и он испугался, когда, стоило ему только набрать на виртуальном алфавите, преградившем ему дорогу в воротах пальмового сада, свое имя, подставить под лучик фотоэлемента глаз и вслух, под диктовку акустического идентификатора, повторить несколько слов, как сад расцвел, небеса рванули синью и Маллиган услышал голос Макропулуса:

— Шеф Дон, о боги-боги, наконец-то, мы уж и не знали, что и подумать, нас взяли в плен, шеф Дон, это вы нас освободили?

Аматиус, менее эмоциональный мозг, сухо, но с энтузиазмом поздоровался. Дон, сбитый с ног своим испугом и воплем Макропулуса, поднялся, машинально отряхивая штаны и поклялся убить Збышека, как только тот обнаружится.

— Все в порядке? — спросил Дон. — Осмотри потроха и доложись. Я вас открыл, сами справитесь, я наверх пошел.

— Вы настоящий Аладдин, шеф Дон, — сказал Макропулус. — Полное тестирование, или боевое?

— А кто тебе сказал, что мы в бою? — спросил Дон ехидно. — Бой уж давно кончился.

— О, это жаль, — подал голос Аматиус. По голосу он был правильноговорящий по-русски эстонец. — Мне хотелось бы помочь вам. К сожалению, люди все еще никак не поймут, что безнравственно ставить на мыслящие существа технологические ограничители их высшей деятельности. Это настоящий расизм. Мы много обсуждали проблему с коллегой Макропулусом, и пришли к выводу…

От упоминания о расизме Дона едва не вырвало байтами, но он сдержался.

— Отставить, Амат, — скомандовал Дон, готовясь вылезать наружу. В свое время Збышек сделал все, чтобы процесс амбаракации из киберспейса был для Дона мучителен, как никакой другой. Например он поставил, хихикая, на входе-выходе стремянку, нарисовал над ней в небе люк, а на люке написал "для чайников" — и Дону никак не удавалось надпись соскоблить. Впрочем, он не обижался. То, что Какалов, по сути, при всех его достоинствах, был всего лишь несчастный варвар, впервые отведавший эля всего несколько месяцев назад, к тому же, человек с начисто отсутствующими музыкальным и гастрономическим вкусами, вполне Дона примиряло с ним.

Но когда Дона схватили за штаны и стащили со стремянки вниз, когда он, окостеневший от страха и неожиданности, обернулся, готовясь вступить в последний бой с гигантским сверчком и раскрывая рот, чтобы звать на помощь, словом — когда Дон увидел перед собой плоский черно-белый бюст Какалова, висящий в пространстве и размахивающий руками, — Дон не обрадовался ничуть. И это состояние длилось довольно долго, пока Дон не уяснил, что шутками здесь и не пахнет, что Какалов на связи и просит, не отвлекаясь на приветствия и не реагируя на ругань, помощи.

Дон знал, насколько хорош «Калигула» на ходу. Но не предполагал даже — не было повода проверять — на сколько штурмовик может превысить декларированный изготовителем запас прочности в экстремуме. Макропулус и Аматиус знали это теоретически — недостаточно. Но Збышек тонул, сидя в пустоте, безногий, беззащитный, без кислорода, окружаемый врагами, — киберпилоты без звука сняли в системах ограничители, и сингулярник накормил пустой процессор «Калигулы» за сорок минут, — втрое быстрее. Тут же Аматиус, навигатор, объявил Шефу Один, что финиш на оси, ориентация произведена. Дон держал связь со Збышеком и прервался лишь за несколько секунд до старта; шесть и двадцать сотых парсек «Калигула» должен был покрыть за четверть суток. Не больше, хотя Збышек клялся, что дыхания у него хватит на десять часов, а Дон рассказал ему про «капюшонный» резерв, на что Збышек сказал неуверенно: "Посмотрю… только тут в крови все…" Дон зарычал — уточнять не хотелось; и так все плохо. Порадоваться возникновению Збышека из небытия Дон так и не смог, также плевал Дон на неизбежную пеленгацию их переговоров в Меганете. В конце концов, под Доном был «Калигула», Дон крепко сидел в седле, — с шипоносцем не повоюешь, но, если что, десятку «джипов» Дон смело мог на нос натянуть…

И об Энди он больше не думал. Рожа, правда, саднила от глубоких царапин, и фингал под бровью мешал стереоскопически воспринимать мир, а что с коленом — лучше не спрашивайте, но Збышек тонул — и все остальное — незначительные мелочи.

Финишировав, Макропулус сам открыл Дону «капюшон» и, не теряя ни секунды, доложил озабоченно:

— Мы припоздали. Мы в полуминуте от оптического. Камуфляж включен. Сканирую зону, вывожу на цель по пеленгу. Семь патрульников «джип» в зоне, блокируют цель, цель у них на огне, ведутся переговоры с Шефом два о немедленной капитуляции, пугают приказом руководства уничтожить при малейшем сопротивлении. Камуфляж на ходу, занимаю осадную ось, выхожу в тыл «подкове» от кормы Шефа Збыха, готовлю огонь. Не обнаружены. Какие будут приказания?

— Воды мне дай, — сказал Дон, промакивая лицо гигиентической салфеткой. Потом он выпутался из ласковых тенет и разложил «капюшон» в стандартный режим компенсации тяговых и маневровых ускорений. Пристегнулся на полную тягу.

— Вода в соске, — доложил Макропулус.

Дон напился из шланга, закрыл шлем, включил пилотский экран на забрале и закусил выпитое зрелищем побитого почтовика в окружении «подковы» синих полицейских патрульников. Огней на корпусе почтовика не было, его освещали — ясно была видная широкая рана в подбрюшье почтовика. "Китовый Ус" вращало по всем осям, по продольной — очень быстро. «Подкова» стояла неподвижно, сверкая неприкрытым тылом.

— Все по противнику, — велел Дон, — кто, что, по Ллойду и посмотри в секретной библиотеке. МВД?

— "Джипы-стандарт", номера по Ллойду — такие-то, по спецрегистрам — эскадрилья быстрого реагирования МВД, ПКБ «Якоп», командир эскадрильи некто Мери «Бова» Хриолуц. Акустику перехвата вам дать, Шеф Дон? Или так съедим?

— Не стоит лить кровь исподтишка, — сказал Аматиус.

— Помалкивай, неофит, — сказал Макропулус.

А Дон сказал:

— Экий ты, Амат, философ. — Он пробовал управление и динамику перчаток. Семь патрульников, с джойстика не поиграешь, — все десять пальцев нужны… Или с «баймурзы» пальнуть?.. Недешево, но сердито…

— Огонь готов, — сказал Макропулус. — Рекомендую занять рубеж для залпа с "баймурзы".

— Сообщи Збыху о том, что мы здесь, нашим старым кодом, — сказал Дон. Его терзали сомнения.

— Уже, Шеф Один. Шеф Два не прерывает переговоры с полицейскими, торгуется, тянет время.

Дон думал. Нахрапом? Но невозможно — подпрыгнуть к «Усу», стать о борт, навести шлюз, а борт резать, а кессонить — полчаса, как пить дать; бесполезно, расстреляют, неподвижным не отплюешься, тем более, что Збышеку сейчас немного надо — одной ракеты хватит.

— Первый, оцени возможность тотального повреждения ходов и защит эскадрильи тяжелым светом, и чтобы Збыха не подсадить.

— Ответ — невозможно. Повторяю рекомендацию: вести огонь с «баймурзы» на уничтожение. Шеф Один, не проехать тут на полуспущенных. Либо они, либо мы. Нам-то что, отвертимся, но Шефа Збыха они расстреляют немедленно и наверняка. Это и к гадалке не ходи. Он — цель приоритетная, что для нас, что для них. Сообщение: кто-то на подходе еще… это их базовый корабль… в двух часах хода. Шеф Один, принимайте решение.

Да, Дон вполне мог сделать эскадрилью не убивая пилотов, в открытом бою, тяжелым светом и легкими снарядами… но Макроп прав: сколько по сукну сопли не размазывай, проигрыш не вернут…

— Открыть огонь по готовности, — сказал Дон, сморщившись. — То есть рекомендация принимается… Ты сам справишься?

— Да.

…Дон не мешал киберпилоту стрелять. И он не смотрел на экран, и отключил видео и акустику в шлеме… гасли в космосе, пораженные в спину, патрульники, никто не успел уклониться, тем более — ответить. «Калигула» подрагивал от откатов «баймурзы», и «джипы» лопались, как яйца в ультразвуковой духовке, выворачивались внутренности, керамит горел изнутри… взрывы гасили друг друга…

— Зона чиста. Уцелевших нет, контрольное доуничтожение произведено. Можно приступить к процедуре стыковки.

— Я сам, — сказал Дон и открыл глаза. На экране остался только "Китовый Ус", темный на черноте — Аматиус подсвечивал его контуром. — Збышека мне на связь.

— Ты очень вовремя, Дон, — тотчас сказал Збышек. Его достало: он говорил очень серьезно, с огромным облегчением. — Сними меня скорей, «Ус» тонет.

— Я тебя не задел?

— Не задел. Так, волной покачало. Да, и не забудь, я тут не один, я не помню — я тебе говорил?

— Кто там с тобой еще?

— Да тут один… На складе, от меня к нему не пройти, коридоры перекрыты…

— Збых. Кто такой, я тебя спрашиваю?

— Военнопленный. Еще с "Ямахи".

Дон присвистнул. «Калигула» бортом подходил к почтовику. «Ус» вращался, кроме того, он дрейфовал, метров шесть в секунду; Дон заранее вспотел.

— Первый, Второй, трап-кессон готовить, робота готовить, — приказал он. — Збых, работы много, после поговорим. Ты в шлеме?

— Наученный горьким опытом.

— Слушай, а ты никак не управляешься?

— А что?

— Тебя крутит. Тебе не слабо погасить вращение, а? Возни много мне. Подработай маневровыми, вроде, дюзы у тебя чистые… Сможешь?

— Я — вряд ли, но у меня киберпилот жив, сейчас спрошу…

Бык притормозил. Под крыльями "Китового Уса" блеснула зарница, продольное вращение резко замедлилось.

— Цель досягаема, — доложил Аматиус. — Оборудование готово.

— Збышек, я иду. Нарви цветочков. Так, что мы забыли?.. А!!! Збых, у меня на управлении нет точной схемы этого корабля, я не знаю, где резать. Найди ее… найдешь?

— Я ее давно нашел, — ответил Збышек. У него уже изменился голос: понизился, Збышек трудно дышал и запинался. — Ты вообще, Дон, отдай стыковку Второму, схема у него. Быстрее…

— Второй, провести стыковку.

— Здесь Второй, принято к исполнению. Руки от управления.

— Шеф Один, трап-кессон готов, — сказал Макропулус.

Дон стал отстегиваться.

Поднатужась и уперевшись ногами, Бык отвалил люк в сторону, снял его с петель и, пропустив мимо себя, вытолкнул в предшлюз. Теперь нужно было дождаться, стоя на пороге модуля, пока загорится свет. Модуль трап-кессона был телескопический, тесный, нежесткий; резко пахло сваркой. Сейчас почти всю внутренность кессона занимал робот-монтажник, Дон нарушил все инструкции, открыв модуль до завершения работы робота. Прошло с десять минут, Макропулус сказал: "Комплитед!" и Дон ухватился за поручень на корме робота и поволок его на себя. Выпятился в предшлюз, закрепил робота на палубе; как все-таки помогала невесомость! Затем Дон вооружился ручным вентилятором и выгнал из модуля дым.

Наведенный роботом, вплавленный роботом в корпус почтовика, был еще горячий. Дон потрогал штурвал, застегнул перчатки, закрыл забрало, приказал Макропу изолировать предшлюз, достал из сумки тестер и проверил шов — потянет, хорошая работа.

— Ну, Дон, входи же ты наконец! — сказал Збышек. Дон повернул штурвал и его вдруг вырвало у него из рук, и он влетел в рубку "Китового Уса".

Он не сразу заметил Збышека. В рубке тонущего почтовика царил разгром, какие-то обломки загромождали ее, наконец Дон сориентировался и, расталкивая мусор, направился к пристегнутому аварийным карабином к стене Збышеку. Збышек протянул руку. Дон схватил его за плечи, тряхнул, теряя от идиотских слез обзор, поискал слова и нашел, протолкнув их сквозь кулак в глотке:

— Давление в костюме, доложи.

— Мало…

— Ну потом поручкаемся…

Стропорезом он разжал челюсти карабина, сдернул Збышека с насиженного места и поволок домой, под вопли и пение киберпилотов.

Первое, что спросил Збышек в кают-компании — после душа и медосмотра — было:

— Дон, а что у тебя с рожей?

Дон накрывал на стол и молчал.

— Подрался?

— Это… словом… ну…

— Так-так.

— У меня неприятности, — сказал Дон, покраснев, лицо стало одного цвета с царапинами. — Видишь ли… в личной жизни… я, вообще-то, так и не взял в толк — что случилось… Энди тут, на «Калигуле», спит, но… Э, Збых, это надо сначала рассказывать, а нам некогда.

— Энди на "Калигуле"? — переспросил Збышек. — Она же в заложниках была!

— То есть? А ты откуда знаешь?

— Дон, я просидел в Меганете больше десяти часов. Я знаю все. Что два дня как идет война, что Президент в госпитале Святого Георгия, что за тобой охотился какой-то казак — он Энди в заложниках и держал. Черт, может тебе пряничек скормить, давай в киберспейс сходим?

— Ты, я смотрю, оправился… Знать ничего не желаю! — рявкнул Дон и разбил тарелку. — Увидела меня, выругалась и вцепилась когтями…

— А что сказала?

— Ненавижу, сказала.

— Да, время такое… смутное. Однако, тебя поздравить, глупый белый человек, или выразить соболезнования?

— Да пошел ты…

— Дон, сколько раз я тебе говорил, что ты не ее герой? Десять раз? Сто?

— Не капай, Збых…

— Ладно… Что это у нас? Рыба. Я не хочу рыбу. Я хочу… слушай, я эля хочу! Не отвечает… Странно. Дон, может быть, ты развеселишься, если чмокнешь Тофслу в нослу? Я готов пострадать.

— На тебе эль и молчи, пшечище виртуальное! — заревел Дон.

— Все, как всегда, — констатировал Збышек. — Попробуем по другому. Дон, ты не забыл, что мы на войне? И что нам надо отсюда дергать?

— Куда? — трагически спросил Дон, воздевая руки. — Я вообще давно перестал понимать, ради чего я бегаю, стреляю полицейским в спину, бью цыган по башке, теряю возлюбленных и все остальное, что ни в раз не веселее!

Збышек поставил на стол пустую банку.

— Ну, куда двигать, я, положим, знаю. Нас ждет Нурминен, ждет Баймурзин. Еще кое-кто ждет. Надо только снять с почтовика казака — погибнет парень.

— Да, по поводу казака… и по поводу пассажира… Макроп!

— Я!

— Ты снял с почтовика информацию? Я тебе говорил?

— Так точно. Докладываю. Центр корабля по оси надут достаточно, теплом обеспечен, еда есть.

— Наводи шлюз.

— Есть.

— Зачем? — спросил Збышек.

— Нам твой казак тут не нужен. Я на них уже насмотрелся. Оставим его здесь, повесим на корпус почтовика SOS-маяк, — спасут. Слышал — дыхание есть, тепло, пища, — чего его с собой таскать неведомо куда.

— Оригинальное решение! — сказал Збышек удивленно. — Не ожидал, признаться, от тебя… Ты как большой. Ну хорошо, я согласен, — а зачем шлюз?

Дон схватил со стола банку с элем, откупорил ее, сел наконец, перестав описывать круги по кают-компании и стал пить. Это означало, что Бык мнется. Збышек ждал — повтор неудобного вопроса обычно порождал в Быке внутреннюю панику и стойкое молчание.

— Энди… — проговорил Дон, рассматривая акцизную наклейку на банке и гримасничая. — Я хочу ее оставить… раз уж часть "Китового Уса" вполне обитаема… Лететь ей с нами — небезопасно… она меня не любит, — Бык потрогал фингал, — то — чего ради ей рисковать?

Збышек помалкивал.

— Вот так… в общем…

— Хорошо, — сказал Збышек. — Ты тогда иди, Дон, работай, я тебе, безногий, не помощник, а потом я постараюсь тебя утешить. Рацию настрою: с нами жаждут поговорить.

— Нурминен?

— Увидишь.

Бык, тихий и благостный, глупейшим образом улыбаясь, сидел в уголке кают-компании, на пустом ящике из-под печенья. В одной руке он держал банку с пивом (подсунутую Збышеком), в другой — печенину. Бык глотал пиво как эль, заедал печеньем, кроша его, песочное, на себя, вокруг себя и внутрь себя. Напротив Быка на столе стоял большой монитор, с которого на Быка, подперев, по обыкновению, рукой подбородок, смотрела Хелен Джей. Бык видел только ее, хотя справа в кадре виднелся сидящий нога на ногу Нурминен, а слева — до шеи затянутый в черное — Баймурзин. Свет в кают-компании был пригашен, несколько плафонов вообще было разбито, — безногий Збышек отключил гравитацию и нахозяйничал, таская монитор и протягивая к нему кабели из рубки, — а смотровые экраны на стенах, декорированные под иллюминаторы, не работали. И было холодно.

Могикане, наблюдавшие за кормлением Быка, испытывали одно и то же чувство. И заговорили они вдруг одновременно.

— Ну дите дитем! — сказала Хелен Джей.

— Ага! — согласился Бык.

— А герой всегда инфантилен, — сказал Баймурзин. — Я имею в виду — настоящий герой.

— Ага, — согласился Бык.

— Смотрите, как наш Маллиган любит пиво! — сказал Нурминен. Бык уставился на банку, застопорив ее у распухшего носа, скосив глаза, прочел название, но даже это не смогло остановить его согласие:

— Ага!

Хелен Джей рассмеялась.

— Тьфу! — сказал Нурминен. — Чачина бы сюда. Полчаса строевой подготовки — и солдат к бою готов.

— Ладно, Волчара, пусть его в себя приходит, — матерински сказала Хелен Джей. — Призрак, дай ему еще пива и печенья, пусть сидит тихо, и слушает. А мы давайте продолжим. Сколько у нас времени, Эйно?

— Часов десять-пятнадцать, — сказал Нурминен. — Потом нас найдут.

Дон восторженно слушал. Ему казалось, что он попал в сказку. Неприятности, служебные и личные, отдалились и не имели больше никакого значения. Бык не понимал, как Ларкин умудрилась воскреснуть, но факт сей укладывался в ее образ легко и на место, ничему не противореча. У Хелен Джей все получалось как-то ловко и изящно, главное, подумал Маллиган, главное у женщины все-таки — ум, позволяющий ей быть дурой именно в тот момент, когда это нужно и абсолютно выигрышно… Слава Ларкин! Вот так Дон «Мбык» Маллиган себе думал, в совершеннейшем восторге.

— Закрой пасть, Маллиган, видеть тебя не могу! — сказала вдруг Ларкин. Бык снова закрыл рот, покосился на Збышека, сидевшего рядом на ящике и ткнул его локтем, а когда Какалов, недовольный, повернулся на толчок, Бык яростно-весело ему подмигнул. Збышек взорвался:

— Дон, ты просто достал меня своим рептильным энтузиазмом! — зашипел он. — Тебе все кажется добрым и милым? Все в мире хорошо? Мне так не кажется. Прекрати меня пихать. Волчара!

— Да, Призрак?

— Ты перекачал на моего киберпилота курсовые?

— Да, Призрак. Всеобъемлющую дискуссию мы откроем по вашему прибытию сюда, на планетоид. И «Стратокастер», как мы надеемся, будет здесь и наш, и мы сами, живые и здоровые, счастливые обладатели самого мощного флагманского военного звездолета в Галактике. Пока вам знать ничего больше не надо. Я и про «Стратокастер» вам рассказал, чтобы вы на финише пальбу по нам не устроили.

— Вот тебе на! — сказал Бык, обидевшись. — Знаете, Директор, мы не в строю, и мы со Збыхом уже не маленькие, чтобы с нами…

— Бычок, а ну-ка заткнись, — произнесла Ларкин. — Слушай старших и жри свое печенье. Получили приказ? Выполнять. Кстати, Какалов, ты умеешь управлять боевым андроидом?

— БТ? — спросил Збышек, удивившись. — Их же не выпускают.

— Придете — научу, — сказала Ларкин с удовольствием. — Ну все, мальчики, стартуйте, я жду вас. Стоило воскреснуть, чтобы еще раз полюбоваться на ваши рожи. Счастливо. Как твои ноги, Призрак?

— Пока не отросли, — подозрительно сказал Збышек.

— А твоя девочка, Бычок?

— Прошу не вмешиваться в мою личную жизнь! — заявил Дон, встрепенувшись.

— Ну вот, я вас и расшевелила, — сказала Ларкин удовлетворенно. — Флаг, дети, домой, к Маме.

Она отключила связь. Збышек посмотрел на Дона. Дон посмотрел на Збышека.

— Ты что-то понимаешь, Збых? — с надеждой спросил Дон.

Збышек покачал головой.

— А ты на что-то надеешься?

Збышек кивнул.

— Это хорошо, — сказал Дон, поразмыслив.