Часть 4

Глава 12 Мадрас

Атаман сидел красный, как рак. Он был обижен на Гусева и не скрывал этого.

— Я прочитал оба доклада нашей разведки. Владимир Иванович, две недели назад ты пугал меня двухстами тысячами Индийской армии. Разведка пишет о ста пятидесяти тысячах. При этом в Мадрасской армии состоит всего четверть: тридцать два батальона пехоты, тринадцать эскадронов кавалерии и шесть орудий. Шесть орудий!!! — практически выкрикнул последнюю фразу атаман.

— Европейцев, заметь, семьдесят тысяч пятьсот семьдесят два.

— Семьдесят тысяч во всей Индийской армии. Потому что в Бенгале соотношение один к двум, а в Бомбее и Мадрасе — один к трем. В Мадрасской армии тридцать пять тысяч солдат, из них двенадцать тысяч европейцев. Генерал-лейтенант сэр Чарльз Кларк держит в черте города лишь двадцать тысяч.

— Флегонт Силыч, сделай мне одолжение. Не называй Кларка сэром, и сократи его звание до генерала.

— У нас трехкратный перевес!!!

— Солдаты этой армия воевали в Судане. У них опыт боев в жутких условиях с «мальчиками» Дигны. Для ЧВК — это серьезное испытание. Первый опыт войны с Бомбейской армией мы с треском проиграли.

— Мы не проиграли. Мы понесли большие потери. И то, только потому, что нас бомбили с моря! Как только бомбейский флот перестал существовать, мы уничтожили Бомбейскую армию.

— Такие потери — это поражение, хотя ты называешь её победой. Мне не нужна победа в Мадрасе любой ценой. Я говорю тебе об этом в десятый раз.

— Когда казаки отдыхали на Занзибаре после Басры каждому уряднику и вахмистру выдали часы.

— За мой собственный счет, заметь. Мадрас огромный город. Пилоты давно имеют часы, поэтому каждый из них легко определит окончание бомбежки резиденции генерала, или конкретного батальона. Я хочу, чтобы атака казаков началась сразу же, пока британцы в шоке. По плану самолеты должны сбросить двадцать тысяч вакуумных бомб. Поэтому мы взяли с собой новое пополнение летчиков и самолеты, из Гонолулу. Поэтому мы строим аэродром на Шрихарикота.

— Китайцы перестарались, зачищая южную часть острова. Могли использовать аборигенов на строительстве. Ершов что-то слишком расщедрился и пилотов своих отдал, и бомбы вакуумные, и мины для минного заградителя.

— Ершов отдает нам боеприпасы и пилотов, чтобы сэкономить доллары. Ему легче закупить в США мины и бомбы, чем вывести наличку.

— Ты хочешь сделать Баб-эль-Мандебский пролив абсолютно непроходимым без нашего лоцмана?

— Это защита для Занзибара. На острове всего два десятка самолетов.

Бомбежка Мадраса началась на рассвете и продолжалась шесть часов. Казалось, в городе не должно было остаться ни одного солдата, но бомбежка с высоты трех километров была крайне неточна. Бомбы залетали в жилые районы бедноты, а промахи по форту оборачивались разрушенными складами в порту.

Атаман шел по городу, и его поражала бедность богатых кварталов.

«Тривандрам был цветущим, богатым городом. Мадрас британцы довели до нищеты.»

Издалека раздавался стрекот «швейных машинок» и одиночные пистолетные выстрелы. В ответ не было слышно грохота британских ружей.

«Зачищают. Перестраховщики.»

Загрохотало. На спине идущего перед атаманом казака расцвело кровавое пятно. Флегонт Силыча ударило в плечо, развернуло и бросило на землю. Веером понеслись длинные не прицельные очереди казаков охраны. Еще два раза коротко жахнуло. Два казака повалились на грязную дорогу, и затихли.

«Засада. На Гусева засада. Он должен был идти, но нога отказала», — пришла в голову атаману явная глупость.

Атаман почувствовал, как колотится в груди сердце.

Огромный рыжий офицер в новом выглаженном мундире шел добивать атамана, спокойно, как на прогулке. Его, закрученные в колечки, усы придавали шествию какой-то торжественный вид, револьвер смотрелся в огромной руке игрушкой. Автоматная очередь перечеркнула грудь британца. Тот только откинул голову назад, как бы демонстрируя гордость. Ветер приподнял над дорогой пыль, и бросил её в лицо офицеру. Ударила очередь. Британец упал назад, будто его откинул сильный ветер, а не пули автомата.

Флегонт Силыч потерял сознание.

Когда Гусеву доложили о покушении на атамана, массажист пытался поставить его на ноги. Володя, кряхтя, оделся и, тяжело дыша, захромал навстречу носилкам. Фельдшер махнул рукой казакам, чтобы не останавливались, сам задержался на мгновение.

— Задет крупный сосуд. Большая потеря крови.

— Шансы?

— На всё воля господа.

— Догоняйте носилки.

Гусев присел на раскладной стул, подставленный казаком охраны, и обхватил руками голову. Мадрас захватили малой кровью. Вот только глупый случай с атаманом портил всю радость победы. Мимо вели группу белых детей и женщин, тех, кто предпочел ужасы плена, благородству смерти. Мадрас удивил Гусева своей нищетой. Добычи меньше, чем на Цейлоне. В порту громадные запасы зерна. Мало чая, мало золота.

Одна из женщин, копия Сабины, постоянно озиралась.

«Ищет кого-то», — подумал Гусев и крикнул:

— Сабина!

Женщина остановилась.

— Малой! Приведи её, — указал пальцем Гусев.

Казак потащил англичанку за руку. Та изменилась в лице, растерялась, смотрела на Гусева брезгливо.

— Кого высматривала? Детей?

— Да, сэр, — поклонилась женщина, — Мальчик и девочка. Дом обрушился, я потеряла сознание. Когда очнулась, дети пропали. Солдаты плохо говорят по-английски. Я пыталась объяснить.

— Твое имя Сабина?

— Нет, сэр, Джоан. Меня часто путали с одной «родственницей». Я привыкла, — англичанка поморщилась от явно неприятных воспоминаний.

— Ты похожа на жену моего друга, Сабину. Она, немного моложе тебя, лет на пять.

— Королева, — выплюнула англичанка, — Эта стерва старше меня на два года.

— Простите, сэр, — женщина упала на колени, — Будьте милосердны!

— Кто твой муж?

— Он погиб, — англичанка встала и гордо подняла голову, — Нас гнали по улице. Он лежал в грязи, в канаве, без оружия. Солдат ударил меня прикладом. До сих пор трудно дышать.

— Если я отвезу тебя к Ершову, «стерва» оставит тебя жить?

— Сэр. Найдите моих детей. У вас появится самая послушная рабыня!

— Вот как?! К Сабине не желаешь, — сделал вывод Володя. Он нашел глазами охранника с лучшим знание английского, — Малой! Возьми англичанку и двух автоматчиков, прочеши окрестности её бывшего дома. Обойди все пункты сбора пленных. Найди мне «племянников» Ершова.

— Владимир Иванович. Если кто-то будет наглеть?

— Возьми шесть автоматчиков. Китайцев и ирландцев, не знающих великорусского мата, можешь убивать на месте. Казаков, позабывших дисциплину, отправляй ко мне. Уверяю тебя, если они выживут, то запомнят сегодняшний день навсегда.

Гусев встал и заковылял в госпиталь. Сегодня, здоровье атамана было для него важнее всего.

Свободный хирург подошел почти бегом к Гусеву.

— Флегонт Силыч в операционной. Ему сделали переливание крови. Он на минуту пришел в себя, Генрих Карлович забрал его на операцию.

— Ничего не говорил?

— Боялся сглазить. Но, судя по всему, руку ампутировать не будут.

— Дай бог!

Малой нашел детей Джоан. Та пришла радостная, будто смерть мужа — это мелочь, по сравнению с живыми детьми. Возможно, для женщин это именно так.

Мальчику было десять лет, девочке — восемь.

— Взрослые дети. Младшие в Англии?

— Здесь умерли. Жуткий климат. Непонятные болезни, — на лицо Джоан как будто набросили черную вуаль.

— Мои соболезнования.

Ночью к Гусеву пришла Джоан, непонятно как её пропустили. Володя только начал дремать.

— Ложись, ничего не делай. Дай мне заснуть.

— Твои любовницы молоды и красивы?

— Вдвое моложе тебя. Это ничего не значит.

— И красивы?

— Дай мне заснуть.

— Я старая и страшная?

— Нет. Не в этом дело.

— Ты не хочешь меня, потому что я похожа на жену твоего друга? Переспав со мной ты как-бы соблазнишь его жену.

— Дай мне наконец заснуть, — окончательно проснулся Гусев.

— Ты хотя бы понимаешь какое оскорбление наносишь мне своим отказом?

— Мы скоро посетим Занзибар. Ты познакомишься с моими наложницами, — угрожающим тоном произнес Гусев, — воспитание принцесс позволяет им выдергивать волосы у обычных дворянок.

— Чернокожие принцессы поднимут руку на белую госпожу?

— Спи, женщина.

— Запомни, я невероятно обижена. Ты что там? Зубами скрипишь?

Утром, когда Гусеву делали массаж, без всякого спроса вошла Джоан.

— У тебя нет нормального чая? Мы не пьем кофе!

— Здравствуй, Джоан.

— Доброе утро, Владимир.

— Через час мы обсудим с тобой плату за проезд в безопасное место.

— Да, мои родственники знатны, но они бедны, как церковные мыши. Родственники покойного мужа мало чем смогут помочь. «Самое дорогое» было тебе предложено ночью, — с горькой обидой выделила свою жертву Джоан.

— Иди, пей кофе с сахаром и сливками. Или черный кофе, смакуя запах и вкус. Затем я предложу тебе работу.

— Ты меня заинтриговал, мой генерал, — заиграла голосом англичанка.

«Дерьмо», — подумал Гусев.

— Расскажи мне о взятии мною Мадраса.

— Странный вопрос?

— Во всех подробностях. Так, как ты расскажешь это в Бомбее. Не стесняйся называть казаков жестокими варварами, китайцев дикарями, а меня безжалостным безумцем. Всё — как есть.

Англичанка к концу речи вошла в раж и сыпала оскорбления направо и налево, замечая довольный взгляд Гусева.

— И про пленных женщин и детей добавь. Казаки — извращенцы. Я бы показал тебе, что они делают с английскими детьми и женщинами, но боюсь твоя психика не выдержит и сойдешь с ума.

Гусев засмеялся своим жутким смехом. Джоан переменилась в лице и задрожала. Видимо, Гусев был убедителен.

— До меня доходили слухи…

— Кстати, в бою мы потеряли всего два процента казаков. Батальоны в Мадрасе уничтожены полностью. Пленных мы не берем.

Джоан молча закивала головой.

— Детей я оставлю у себя. О своем родстве с Сабиной молчи. Почему ты смогла сбежать на португальском судне?

— Я невероятно красива. С твоей точки зрения. Мы спали на судне в заливе. Ты устал от ночных подвигов, я спустилась за борт и доплыла до французского судна.

— На лодке.

— На лодке!

— В Бомбее посетишь телеграф. Пошлешь крик о помощи родне. Тем, кто удивится и денег никогда не пошлет. Вот тебе адрес в список твоей родни. Через два дня этот «родственник» переведет деньги на проезд. В Баб-эль-Мандебском проливе тебя снимут с судна, и через неделю ты увидишь детей.

— Мне все понятно, сэр.

— Здесь газетные вырезки обо мне. Почитай.

Телеграф не бомбили, его работников не убивали, поэтому восстановить работоспособность связи удалось быстро. Гусев направил губернатору в Бомбей телеграмму с повторным требование выплаты трех миллионов долларов, дал ему новый срок, и уехал в порт. Погрузка первой партии зерна была завершена. Утром можно было плыть на Занзибар.

На Занзибаре, сойдя на причал, Гусев увидел Клячкина. Тот оттер от Володи наложниц и радостно сообщил о подарке.

— Я купил тебе много хлора. Хватит на десяток линкоров.

— Здорово, Серега.

— Да, извини, — Клячкин обнял Гусева.

— Я могу поехать домой, принять ванну, заняться сексом? Или мы срочно поплывем травить газом британцев?

— Кстати, о сексе. Твоя красотка меня игнорирует. Холодна, как айсберг.

— Что ты говоришь? — Гусев одобрительно похлопал старшую наложницу по мягкому месту.

Та приняла негодующий вид, что одновременно смотрелось, как удовольствие. Как женщины достигают такого искусства Володе было непонятно.

— Серега, ты гений, но «пухлянчик» будет решать сама.

— Что она в тебе нашла?!

— Серый. Бабы не поддаются логике. Брось напрягать мозги. Я прекратил об этом думать еще в школе. Я поехал домой, приходи завтра. На обед, — Гусев обнял Клячкина и похлопал его по спине рукой, — Ты похудел. При диабете, вроде бы, толстеют?

— Много ты знаешь. Я тебе завтра расскажу.

Дома была приготовлена огромная ванна с розовым маслом. Индира залезла вместе с Гусевым, в воду, хотя была не её очередь. Наложница долго мыла своего хозяина, скорее делала ему массаж. Затем они переместились на кровать, где Индира показала парочку поз из арсенала Девики.

«Зачем она её учит? Неужели склоняется принять предложение Сергея?» — такие мысли расстроили Володю, хотя он считал себя далеким от симпатий к своим наложницам.

Клячкин пришел за час до обеда. А, учитывая китайский массаж и поздний длинный завтрак, можно сказать, утром.

— Привет.

— Привет. Здравствуйте Индира и Сара. Добрый день, Девика. Чудесно выглядишь.

— Кофе будешь? Я только что выпил. Он еще горячий.

— Девика, можно тебя попросить? Принеси мне чашечку черного кофе, — произнес Клячкин сладким голосом, мило улыбаясь.

— Да, сэр, — сухо ответила Девика.

«Нет. Она меня бросать не хочет. В чем же дело?»

— Хвались, Серый. Как тебе удалось договориться с немцами о поставках хлора.

— Никак. Наш умница Ершов облажался по полной. Хотел сэкономить пять процентов и сделал заказ в одной фирме. Германская разведка это увидела, сделала выводы и наложила запрет на продажу нам хлора.

— А что сделал хитрый Клячкин?

— Я заказал мелкие партии на девяти заводах Бельгии, Франции, Австрии и даже Англии. Получилось немного дороже, но такие партии никто не будет отслеживать. Тем более цепочка фирм длинная. Хлор уже здесь. Новые заказы размещены. Короче. Кто у нас молодец?

— Ты — молодец!!!

— США воюют с Испанией. Госсекретарь ушел в отставку.

— Это старая новость.

— Что будем делать?

— Ершов, думаю, сыграет на бирже. У нас с тобой свободных денег нет.

— Я тут одну операцию замутил. Выяснилось, зря. Короче, год назад гуанчи подняли восстание на Канарах. Захватили острова и отправили испанцев в Африку на плотах и лодках. Испания прислала войска и загнала восставших в горы. Я отправил главарей гуанчей в США с просьбой о помощи. Примерно, за полгода до войны.

— И чего ты замолчал, самый хитрый змей? Нахрен Канары нужны США? Я не буду тебе помогать. Мне некогда. Нужно закончить вывоз зерна из Мадраса и эвакуировать оттуда войска.

— После этого ты свободен? Я же знаю, что Бомбей забздел и согласился платить.

— Еще бы Бомбей надувал щеки. Войска мы покрошили им еще в Тривандраме. Но! Мне нужно осуществлять основной план, немцы согласились оплатить захват Египта Дигной. Мне предстоит великое переселение народов в Судан!!!

— Дай мне тысячу китаез, Болин Сюй отсылает к тебе.

— Предположим, твои «повстанцы» снова захватили Канары. В августе Испания заключит с США мир. Америке Канары нафиг нужны. Это значит в договоре о Канарах не будет ни слова. Испания снова загонит гуанчей в горы.

— Я это понял и пошел другим путем. У меня есть группа лоббистов в Испании.

— Рожай.

— Полтора миллиона долларов.

— За полтора миллиона Испания даст независимость Канарам? Не верю!

— Нет. Продаст земли на острове Фуэртевентура. Так случайно вышло, что все владельцы земли погибли при заплыве на лодках в Африку. Земля отошла государству.

— А гуанчи?

— Остров имеет низкий ландшафт. Туземцам негде было спрятаться. Испанцы их вырезали.

— Что так дешево?

— Правительство остро нуждается в деньгах. Дурачьё не знает, что в августе война закончится.

— Последний вопрос. Зачем тебе китайцы?

— Вова! Земля, формально принадлежащая тебе, стоит гораздо дешевле, чем земля и формально, и фактически твоя.

— Хорошо. Договорились. Канары — это прекрасное место для базы. Через год британцы погонят на войну с бурами караваны судов, а мы их будем топить.

— Я — молодец?

— Да. Но Девика сама будет решать.

— Сотни белых баб ты отдаешь грязному черномазому негру, и у тебя совесть спокойна. Отдать своему лучшему другу в любящие руки одну нелюбимую темнокожую…

— Замолчи!!! Забирай свой хлор, свои Канары!

— Вова!!!

— Я не люблю Девику, но я её уважаю. Она … мой друг.

— Друзей не трахают в ста позах.

— Серега! Уйди. Завтра приходи к ужину. Надеюсь, что смогу с тобой разговаривать.