За гранью снов

Глава десятая

Толанд сидел на верхней ступеньке лестницы в общем холле и смотрел на противоположную стену, расписанную в стиле граффити. Он мог поклясться, что на прошлой неделе видел, как его учительница музыки Лия прошла прямо через эту стену на улицу.

Лия не могла пройти по лестнице так, чтобы он ее не заметил. Его старшая сестра Зита сказала, чтобы он и думать забыл про этот случай. Мол, дареному коню в зубы не смотрят. Зита всегда выдавала подобные изречения.

Надо же было назвать его учительницу дареным конем! Она действительно занималась с ним даром. И никто не знал, откуда она приехала. Но она вовсе не похожа на лошадь.

Что-то брякнуло внизу на лестнице. Толанд наклонился и посмотрел вниз. Неужели его учительница пользуется лестницей, как все люди?

— Ты занимался на этой неделе? — спросила учительница за его спиной. Он повернулся. Вот она, стоит в холле, маленькая и темная, если не считать ярко-зеленого платья, черные глаза сияют, в руках футляр со скрипкой.

— Откуда вы появились? — спросил Толанд.

— Никаких вопросов. Спрашивать буду только я. Ты играл наш вальс?

Он поднялся и вытер руки о штаны.

— Да.

— Покажи мне.

Он провел ее в квартиру и достал свою скрипку. Лия никогда не говорила, откуда она приехала. Толанд познакомился с ней в парке: она слышала, как он пел, и они заговорили о музыке. Он рассказал ей о своей мечте, и она сказала, что может помочь ему. Она одолжила ему скрипку и приходила заниматься с ним.

Его мать и старшая сестра недоумевали, задавали вопросы и спорили между собой. Но Лия продолжала приходить каждую неделю, и через месяц они решили, что, пожалуй, она не сделает ничего плохого десятилетнему мальчику, и оставили ее в покое.

Пока Толанд и Лия подтягивали смычки и устанавливали пюпитры, Зита вышла из своей комнаты и уселась с вязанием на кушетку, чтобы послушать и посмотреть за уроком. Она всегда так делала.

Толанд сыграл вальс. Он действительно упражнялся всю неделю. И сейчас он играл значительно лучше. Жизнь казалась прекрасной, когда его не грызло чувство вины. Ведь бесплатные уроки надо чем-то заслужить.

Теперь он окончательно понял, что ему нравится эта музыка и он хочет заниматься ею. Иногда он просыпался, напевая что-нибудь, вскакивал и хватал скрипку, чтобы сыграть это. Порой он бросал бороться с заданием по математике, брал скрипку и уходил куда-нибудь, чтобы немного поиграть. После этого задачки переставали путаться и решались сами собой.

Иногда у него в голове начинала звучать музыка, и он долго играл на скрипке, чтобы заставить музыку выйти наружу. А иногда он слышал какую-нибудь мелодию по радио и тут же играл ее сам.

На скрипке была кнопочка, заглушающая звук, так что он мог играть сколько угодно, никому не мешая. В последнее время он все чаще и чаще играл в каждую свободную минуту.

Он сыграл вальс один раз, потом второй. Лия улыбнулась. Он начал играть его еще раз, и Лия соскочила и начала танцевать. А за ней и Зита. Такого никогда не было.

Вот что-что, а танцевать Зита не умела. Толанд поиграл еще какое-то время, наблюдая, как они танцуют, пока Зита не сказала:

— Остановись!

Толанд удивленно опустил смычок. Зита тяжело плюхнулась на кушетку.

— Больше никогда не играй эту песню, — сказала она, чуть отдышавшись.

— Давай пойдем на крышу, — предложила Лия.

— Нет, вы не пойдете, — заявила Зита. — Вы должны быть все время у меня на виду. Вы не будете давать ему тайные наставления. Вы не… вам лучше… вы не должны делать его таким же, как вы сами.

Лия опустилась на колени рядом с Зитой.

— У него дар, — сказала она, — и у него есть желание научиться пользоваться им.

— Дар заставляет людей скакать вокруг, как куклы на веревочках? Нам этого здесь не нужно. Еще раз такое повторится, и я сломаю скрипку. А вас сюда больше не пустят.

Лия пристально посмотрела на Зиту.

У Толанда в груди все заледенело. Сломать его скрипку! Прогнать его учительницу! Как он сможет жить без музыки теперь, когда он знал, каково это?

— Он еще маленький, — сказала Зита уже чуть мягче. — Он еще не дорос до такого дара.

— Этот дар у него уже есть. И если его не развивать правильно, он может натворить таких дел…

Зита и Лия молча смотрели друг на друга. Толанд прижал скрипку к себе. Он ее не отдаст!

— Вы сейчас уходите, — сказала Зита. — Я поговорю об этом с мамой. Приходите завтра, и я вам скажу, что мы решили.

Лия поднялась, кивнула. Потом убрала скрипку в футляр и направилась к двери, но в последний момент обернулась и погладила Толанда по голове.

— Подумай о маме и сестре, — шепнула она. — Выбирай для них мелодии полегче.

Толанд кивнул.

Пятница была чисто женским днем в спортзале, где занималась Терри, поэтому Эдмунд ждал в машине.

Мэтт подумала, не подождать ли и ей в машине. До городка Споры Папоротника они добрались уже после обеда. Когда Терри пришла в спортзал, и сколько она там пробудет? Час? Два? Шесть? Выход вроде бы был только один, так что они должны заметить ее, когда она будет выходить. Но когда это будет?

Они легко обнаружили Терри при помощи поискового заклинания Эдмунда. Во всяком случае, они думали, что нашли ее. Сигнал был совершенно однозначным. Он привел их прямо на площадь в южной части городка. Собственно, площадь представляла собой большую автостоянку, вокруг которой расположились супермаркет, турагентство, радиомагазин, банк, универмаг, где продавались обувь, ткани, фотоаппараты, в общем, все, кроме свежих продуктов. Еще там был ресторан, кафетерий и видеопрокат.

Двухэтажный спортклуб стоял рядом с пиццерией. В окнах на втором этаже были видны велотренажеры и две-три женщины, усиленно крутившие педали, не двигаясь с места.

Эдмунд припарковался рядом со спортклубом. Некоторое время они сидели в машине. Грузило, подвешенное к зеркалу заднего вида, уверенно потянулось к зданию клуба.

— Я пойду посмотрю, — сказала Мэтт.

Она никогда раньше не бывала в спортзале, и испытывала смешанные чувства от предстоящей встречи с Терри. Но она знала, что это должно произойти рано или поздно, так что зачем ждать?

Эдмунд взял ее за руку и сказал:

— Тебе не надо встречаться с ней один на один.

— Все будет хорошо, — ответила она. Потом сжала его руку и отпустила. — Да и потом, что она может сделать при людях? Ладно, лучше не думать об этом. Я просто надеюсь, она все еще относится ко мне по-дружески. Увидимся через несколько минут.

Она вышла из машины и направилась к стеклянной двери. На двери золотой краской были нарисованы силуэты мужчины и женщины с идеальными фигурами. Мэтт толкнула дверь и вошла внутрь, сразу окунувшись в холодный кондиционированный воздух с примесью хлорки. Из колонок гремела ритмичная музыка, и был слышен плеск воды из бассейна.

За высокой стойкой, обращенной к двери, сидела женщина.

— Здравствуйте, — сказала она.

— Привет, — отозвалась Мэтт. Она подошла к стойке и рассмотрела женщину. У нее был пышный хвост светлых волос, одета она была в белый топик и черные спортивные брюки.

— Я вас здесь раньше не видела. Вы новый член клуба? — спросила женщина. На вид ей было лет двадцать, и руки у нее были довольно мускулистые.

— Нет, я ищу подругу. Она ходит сюда. Я не собираюсь пользоваться здесь тренажерами, просто хочу проверить, тут ли она. Это возможно? — А что, если она скажет нет? Что я буду делать? Наверное, это будет знак. Значит, пойду и буду ждать вместе с Эдмундом.

Женщина улыбнулась:

— Только скажите, что собираетесь вступить в наш клуб, и я попрошу Джей-джей показать вам все.

Мэтт моргнула и выдавила:

— Я хочу вступить в клуб.

— Отлично. Джей-джей!

Из двери позади Мэтт, где располагался офис, вышла накачанная девушка в сиреневом спортивном костюме, с махровой повязкой, удерживавшей ее короткие с проседью волосы.

— Привет! — сказала она Мэтт и протянула руку. Мэтт пожала ее. Вот это пожатие!

— Меня зовут Джей-джей, — представилась та.

— Я — Мэтт.

— Хотите посмотреть наше оборудование? Бассейн у нас на первом этаже, — показала Джей-джей на стеклянную дверь позади секретаря.

Мэтт увидела, что дверь вела в бассейн, где несколько женщин прыгали в воде, следя за указаниями стройной девушки, показывавшей упражнения на бортике.

— А тренажерный зал наверху. Пойдемте за мной.

Мэтт немного задержалась, чтобы убедиться, что в бассейне Терри не было.

Вслед за Джей-джей Мэтт поднялась на второй этаж, пройдя мимо огромного зеркала. «Это, наверное, затем, чтобы люди смотрели и понимали, что им нужно еще много заниматься, — подумала она, — или чтобы на обратном пути они отметили, насколько лучше стали выглядеть. Или насколько более потными».

Зал был застелен светло-коричневым ковром. Все стены, кроме той, где были окна, были зеркальными. Пространство, казалось, уходило в бесконечность. Каждая женщина, работавшая на тренажере, двоилась и троилась в хроме и серебре. Воздух был чистый и прохладный благодаря кондиционерам. Из динамиков неслась музыка, а вентиляторы гоняли воздух.

Женщины различных форм и размеров занимались на разных тренажерах.

Две женщины на соседних тренажерах переговаривались между собой. У некоторых были наушники, и они слушали собственную музыку. Большинство казались погруженными в себя и не обращали внимания на окружающих.

— Это наш тренажерный зал. Раздевалки там дальше. Хотите, я вам расскажу про наши машины? Я могу показать, как они работают, — предложила Джей-джей.

Мэтт, не отрываясь, смотрела на девушку за одним из силовых тренажеров. Она лежала под углом сорок пять градусов, поставив ноги на педали. Руками она держалась за рукоятки над головой. Когда она поднимала или опускала руки, сбоку от нее поднимались утяжеленные бруски. Ее лицо блестело от пота. Короткие черные волосы прилипли к голове.

— Это наш тренажер Боди Мастер для качания пресса, — сказала Джей-джей. — Хотите…

— Спасибо. Извините, — ответила Мэтт и прошла мимо женщины, сидевшей на полу, старавшейся достать носом до колена. Она остановилась возле девушки на тренажере.

Через минуту та заметила ее.

— Мэтт! — вскрикнула она. Она медленно отпустила рукояти, так что бруски едва звякнули, и только потом вскочила на ноги.

Это была Терри. Она стала выше ростом, выглядела мускулистой и чуть более зрелой. Но взрослой она так и не казалась, хотя стала на голову выше Мэтт.

— Ух, да ты выросла, — сказала Мэтт.

— Эй! — Терри обняла Мэтт. От Терри приятно пахло потом, и черная рубашка Мэтт даже немного промокла.

— Ой, извини, — сказала Терри, отступая на шаг. — Посмотри на себя! Да ты смотришься совсем как девочка! — Терри потрогала волосы Мэтт, которые сейчас отросли на несколько сантиметров и стали виться. — Что ты здесь делаешь?

— Приехала разыскать тебя.

— Серьезно? Бог мой! Где ты была? Чем ты занималась? Бог мой! Как я рада тебя видеть!

— Я так понимаю, вам не надо больше ничего показывать? — спросила Джей-джей из-за спины Мэтт.

— Нет, — ответила Мэтт, повернувшись, и улыбнулась: — Большое вам спасибо.

— Не за что. Приходите, если решите записаться. — Джей-джей щелкнула пальцами и пошла к лестнице.

— Я почти закончила, — сказала Терри. — Мне надо помыться. Хочешь кофе? Или поесть что-нибудь? Не могу поверить! Так здорово! — Терри отвела ее в раздевалку. Там стояли раковины, несколько рядов шкафчиков, фонтанчиков для питья и большие медицинские весы.

Терри включила воду, помыла руки и сполоснула лицо.

— Ты где-нибудь остановилась? Хочешь поехать ко мне домой? Я все еще живу с мамой в том же доме. Не хочу принимать душ здесь, я не взяла сменную одежду. Извини, если от меня разит, — сказала она, вытираясь полотенцем.

— От тебя приятно пахнет, — отозвалась Мэтт.

— Правда? — Терри покосилась на нее, улыбаясь. — Я так рада видеть тебя!

— Я тоже рада видеть тебя, — сказала наконец Мэтт. Терри очень изменилась с тех пор, как Мэтт видела ее в последний раз.

— Что ты все еще делаешь в этом городе? Я думала, ты уже отправилась покорять мир.

— Правда? — Терри приподняла брови. — Хм… Знаешь, для того, чтобы покорить мир, на самом деле, необязательно уезжать из дома. — И она рассмеялась смехом злодея. — Муа-ха-ха-ха!

Мэтт отступила на шаг.

— Шучу! Просто шучу, — сказала Терри, широко улыбаясь. Ее глаза сияли. — Мир слишком велик. Мне не нужен он весь. Мне есть чем заняться прямо здесь. Хочешь посмотреть мою мастерскую? Поедешь ко мне домой?

— А мой друг может поехать с нами?

— У тебя есть парень? — воскликнула Терри и снова обняла ее. Женщина, которая переодевалась в купальник за шторкой, выглянула и улыбнулась, посмотрев на них.

— Эй, тише, — сказала Мэтт, и Терри отпустила ее.

— Что, слишком дружеские объятия?

— Да нет, просто странно. — Мэтт улыбнулась и тряхнула головой. — Я не очень привыкла обниматься с людьми.

— Я постараюсь контролировать себя. Так у тебя есть парень? Значит, и ты изменилась? Какой он?

— Он ждет нас внизу. Ты его знаешь.

Голубые глаза Терри округлились.

— Интересно! Кого это я могу знать, с кем ты… — Она на мгновение нахмурилась.

— Пойдем, — сказала Мэтт, направляясь к выходу.

— Подожди, — окликнула ее Терри. — Мне надо собрать вещи.

Мэтт задержалась у тренажеров, рядом с женщинами, которые так усиленно сражались с машинами за свою стройность. Так странно видеть, сколько они расходуют энергии, не совершая при этом никакой работы. Может быть, им действительно неудобно идти куда-то разгружать вагоны, помогать таскать мебель при переезде или на самом деле кататься на велосипеде. Может быть, это опасно, ведь вокруг столько преступников. Или им не нравится погода? Здесь было прохладно, и не шел дождь. Это, конечно, гораздо удобнее для упражнений. И ты сам выбираешь, какой вес поднимать, сам составляешь свое расписание.

Она подошла к свободному тренажеру и дотронулась до рукояти, к которой был привешен груз.

— Привет, — сказала она.

— Привет! — ответил тренажер задорным довольным голосом. — Хочешь побаловаться с весом? — В нем шевельнулся пятифунтовый брусок.

— Нет, спасибо.

— Может, два? — Одновременно брякнули два четырехфунтовых бруска. — Они потанцуют с тобой. Они сделают твои руки сильными.

— Нет, не надо. Спасибо.

Терри коснулась ее плеча.

— Что ты делаешь?

— Проверяю кое-что, — сказала Мэтт. У Терри через плечо висела красная спортивная сумка.

— Пока, — простилась Мэтт с тренажером.

— Пойдем, — Терри взяла ее за руку и потянула прочь. Они бегом сбежали по лестнице.

— Пока, Китти, — бросила Терри женщине за стойкой.

— Пока, дорогая. Пока, Мэтт.

— Так кто этот парень? — спросила Терри, открывая дверь.

Мэтт провела ее к машине. Эдмунд стоял, облокотившись на нее, скрестив руки на груди. И широко улыбался Терри.

Глядя на него, Терри застыла.

— Не может быть! — сказала она. Она обернулась к Мэтт, и та кивнула.

— Привет, старик. Где ты был? Как ты поживаешь? — В следующее мгновение сумка полетела на землю, а Терри обнимала Эдмунда. — Не могу поверить! Ну и денек!

— Привет, Терри.

— Это невероятно. Мэтт! Эдмунд — твой парень? Потрясающе! — Тут она посмотрела на часы и сказала: — И о чем я думаю? Ребята, поедем ко мне домой? Мне надо принять душ, но мне так хочется поговорить с вами, узнать, где вы пропадали. Вы голодные?

— А что у тебя есть? — подозрительно спросила Мэтт. Десять лет назад Терри питалась творогом, нежирным молоком, несоленым хлебом, и все это приправляла томатным соусом. Вегетарианская, постная, бессолевая диета, может быть, будет хороша для Эдмунда, но Мэтт не любила безвкусную пищу и могла есть ее, если только не было другого выбора.

Терри рассмеялась, потом остановилась и вздохнула:

— Я плохо с тобой общалась, Мэтт, прости меня. Я была сволочью.

Мэтт хихикнула. Терри пожала плечами и еще раз вздохнула:

— Да, я все еще питаюсь очень избирательно, но у мамы полно обычной еды. Или мы можем прикупить что-нибудь по дороге. Вы как на это смотрите?

— Конечно, почему бы и не зайти, — согласился Эдмунд, переглянувшись с Мэтт.

— Мэтт, ты помнишь, как добраться до моего дома? Вот черт, наверное, нет. Тогда езжайте за мной, — Терри пошла к своей машине, села, завела ее и выехала со стоянки. Она подождала, пока Эдмунд и Мэтт не сели в машину и не пристроились за ней.

— Как все прошло? — спросил Эдмунд.

Мэтт покачала головой:

— Она была так счастлива видеть меня. На самом деле счастлива. И чего я так волновалась?

Маленькая овальная черная галька упала с приборной доски ей на колени.

— Ой, это дух? — спросила Мэтт. Обычно дух Эдмунда не разговаривал с ней напрямую. Мэтт взяла камешек и стала рассматривать его. Потом посмотрела на Эдмунда и спросила: — Что это значит?

— А какой смысл ты в нем видишь?

— Это камень, — сказала она и попыталась заговорить с ним. Но ответа от него она не дождалась. Это была природная вещь, а они не говорили на ее языке.

— Края камней на берегу со временем сглаживаются, — сказал Эдмунд.

Мэтт подняла камень повыше и уставилась на него.

— Но суть их остается той же? — продолжила она.

— Возможно.

Мэтт на мгновение сжала камешек в ладонях.

— Спасибо, дух, — сказала она и положила гальку на место.

Мэтт смотрела по сторонам на знакомые места. Она провела здесь больше месяца, повсюду следуя за Терри. Терри наложила на нее заклинание привязи, которое заставляло ее искать Терри, как только та удалялась больше чем на два квартала.

Это сводило Мэтт с ума. Оказаться в ловушке было для нее сущим кошмаром. К счастью, вокруг было много вещей, с которыми Мэтт могла поговорить. Она очень близко познакомилась с мебелью дома у Терри.

Она сунула руку в карман куртки и нащупала своего постоянного спутника. Это была фигурка монаха, вырезанная из камня. Он сидел, свернувшись, закрыв руками лицо. Она нашла его в шкафу сестры-близняшки Терри — Таши, когда Мэтт жила в ее комнате. Монах сам отдался ей в руки. Он сказал, что Таша не будет против. В то время Мэтт отчаянно нуждалась в друзьях и союзниках. Каменный монах идеально помещался у нее в ладони, он нашептывал ей слова утешения, когда ей бывало совсем худо.

— Что это у тебя? — спросил Эдмунд.

Мэтт медленно раскрыла ладонь, на которой сидел монах, и сказала:

— Это принадлежало Таше. Я взяла его.

Взглянув на него, Эдмунд удивленно приподнял брови:

— Ух ты, вот это аура! Что это? Орех?

Мэтт даже рассмеялась.

— Это маленький парень. — Она снова закрыла ладонь: камень был гладким и теплым, приятно оттягивающим руку. — Он был мне другом, когда Терри буквально следила за мной. — Мэтт погладила монаха по щеке. — Ты там не спишь? — спросила она его.

— Я здесь. Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Не знаю, нужна ли мне сейчас помощь. — Мэтт вспомнились ночи на дорогах, ночевки под мостами или в кустах, когда она зажимала его в руке и спокойно спала. Иногда он рассказывал ей о других людях, у которых он побывал. Их было пятеро, не считая того, кто вырезал его в Индонезии. У Таши он пробыл совсем недолго. О ней Мэтт выслушала гораздо более интересные истории от других вещей в доме, такие, что ей захотелось познакомиться с ней.

— Мы едем туда, где я нашла тебя, — сообщила Мэтт монаху.

— Я с тобой, — мысленно сказал он ей.

— Спасибо. — Она сунула его в карман джинсов.

Терри свернула на свою улицу. Мэтт выпрямилась, оглядываясь по сторонам. Да, вот тот дом с фигурками гномов, а вот «Форд» 1936 года, принадлежащий мистеру Потто, все такой же блестящий, припаркован у крыльца. Вот и дом Терри, двухэтажное здание бежевого цвета, очень похожее на остальные дома на улице. Они все были построены в начале шестидесятых. По внешнему виду не скажешь, что в этом доме живет ведьма. Терри припарковалась и вышла из машины. Эдмунд остановился рядом.

— Прихватить что-нибудь? — спросил Эдмунд, вылезая из машины. — У нас есть еда в машине.

— Найдем что-нибудь на кухне, — ответила Терри.

Они вошли в дом. Этот запах был знаком Мэтт. Должно быть, Ребекка Дейн, мать Терри, все еще пользовалась моющим средством с хвойным ароматизатором. Может быть, она даже убедила Терри помогать ей по дому, и теперь Терри тоже пользовалась им. Еще пахло вареной картошкой и чем-то едва уловимым, незнакомым.

— Терри, у тебя есть работа? — спросила Мэтт.

— Даже две. У меня есть свое дело, а еще я веду занятие по культурной антропологии в университете. Это моя специальность, — ответила Терри. — Эй, мама! Что ты делаешь дома?

За кухонным столом сидела женщина, постаревшая Терри. У нее были темные волосы до плеч, голубые глаза, черные брови, точеные скулы и красиво очерченный рот. Она взглянула на них.

— Что я делаю дома? Я здесь живу, Тереза. У тебя гости? Почему ты не позвонила и не предупредила меня?

— Я думала, у тебя встреча.

Ребекка поднялась из-за стола:

— Извините, — сказала она. — Я не ждала гостей… Мэтт!

— Привет, Ребекка.

— Здравствуй, Мэтт! — Ребекка подошла и обняла ее.

Впервые Мэтт почувствовала, как это странно. Она всегда уходила от людей, которых знала, и уже никогда не возвращалась. Но она вернулась в зачарованный дом, к Натану.

Теперь она вернулась в Споры Папоротника, в дом Терри, где когда-то все ее существо томилось и рвалось на свободу.

Но Ребекка к ней всегда хорошо относилась.

Ребекка отпустила ее, взглянула на Эдмунда, потом наклонилась и посмотрела пристальнее.

— Эдмунд, ты? — спросила она и протянула к нему руки.

Он взял ее за руки и улыбнулся:

— Здравствуйте, миссис Дейн.

— Добро пожаловать в наш дом. Господи! Как давно это было!

— Очень давно, — ответил он. — Я в этом доме никогда не бывал.

— Значит, лет десять, а то и больше. Мы переехали сюда сразу после моего развода. Ты совсем не изменился. — Она присмотрелась к складочкам вокруг его глаз и добавила: — Ну, разве что чуть-чуть.

Эдмунд вскинул брови и сказал:

— Никогда не знаю, как на это реагировать.

— Предполагается, что после этого надо сделать комплимент, — улыбнувшись, сказала Ребекка. Потом на ее лице проявилось удивление. — Откуда вы двое взялись? Вы… — Она взглянула на Мэтт, потом на Терри. — Красный флаг?

— Конечно, мама. Эдмунд колдун.

— А, хорошо.

— При чем тут красный флаг? — спросил Эдмунд.

— Я не говорила маме, что я ведьма, пока мне не исполнилось семнадцать. Поэтому когда она встречает кого-нибудь, с кем я была знакома, она всегда хочет знать, что это за человек. Большинство моих друзей — обычные люди. Но она не умеет отличать.

— Понятно. Это условный язык.

— Верно.

— Так, значит, когда ты навестил нас в Атвеле, — сказала Ребекка, — это было по колдовским делам? Я думала о тебе, Эдмунд. Большинство подростков не стали бы общаться с девчонкой на четыре года младше, если, конечно, не затевали какую-нибудь гадость. Но тебя в этом было трудно заподозрить.

— Ну, это зависит от того, что вы понимаете под словом «гадость», — сказал Эдмунд. — Мы тогда сверяли записи. Мы стали колдунами в одно и то же время.

Ребекка покачала головой:

— Я, должно быть, была совершенно слепа тогда. Я волновалась только о том, чтобы они не сделали чего-то плохого. А столько всего происходило, о чем я и не знала.

— Так говорят все родители подростков, — сказала Мэтт.

— Но у меня на то гораздо больше оснований. — Она взъерошила волосы Терри. Та тряхнула головой, и на ее щеках выступил румянец.

— Мам, я сказала им, что мы их покормим, — заявила Терри. Она открыла холодильник и стала изучать его содержимое.

— Мы можем поужинать в городе, — предложила Ребекка. — У нас припасы истощились, так как мы не ездили за продуктами на этой неделе. Мы всегда делаем это по субботам.

Терри проверила нижнюю полку.

— Здесь полно йогуртов. — Она повернулась и со зловещей усмешкой протянула упаковку обычных обезжиренных йогуртов.

— Будешь, Мэтт?

— Никогда!

— Шучу. — Терри убрала йогурты обратно.

— Она все еще ест всякую дрянь. Думает, что вкус делает ее слабее, — пояснила Ребекка.

— Я верю, что это так, — серьезно сказала Терри. Вкусы отвлекают. А чем меньше отвлекающих вещей, тем больше концентрация.

— А ты как считаешь, Эдмунд? Вкусы обессиливают тебя? — спросила Ребекка.

— Нет. Или я просто не замечал. Но мне не нужно все время быть сильным.

— Вы же колдуны! Я не понимаю, почему вы не изобретете идеальную пищу. Кажется, то, чем Терри занимается, доставляет ей не слишком много радости. А тебе?

— Мне? — Эдмунд похлопал себя по груди. — Мне нравится то, что я делаю. — Его глаза засияли. — Иногда, когда я хорошо прислушаюсь, я чувствую свою связь со всем сущим. Это самое потрясающее ощущение на свете.

Ребекка улыбнулась:

— Ты ведь совсем не такой колдун, как Терри, верно?

— Не знаю.

— Раньше был такой же, — сказала Терри. — Мы все трое могли творить одинаковые заклинания. Но у меня такое чувство… Эдмунд, ты знал, что Таша сбежала и стала жрицей Воздуха?

— Мэтт говорила, что она уехала, и ты расстроилась, но я этого не знал.

— Она начала совершенно другую тренировку и превратилась в это… — Лицо Терри скривилось, будто она надкусила что-то гнилое.

— Она очень славная, я ею горжусь, — сказала Ребекка.

— Да, — подтвердила Терри все еще с выражением отвращения на лице. — Она очень славная и хорошая. Такая сестренка-колокольчик. В тебе это тоже есть, кстати.

— Большое спасибо, — усмехнулся Эдмунд.

— Это заразно, — Терри улыбнулась. — Ладно, мне надо в душ. Мам, ты не могла бы заказать пиццу или что-нибудь в этом роде?

— Сейчас что-нибудь придумаем, — откликнулась Ребекка.

Терри вышла из кухни.

— Нет, серьезно, почему вы не можете наколдовать пир? В сказках всегда делают волшебную еду, — сказала Ребекка.

— Да, Эдмунд, давай, — присоединилась Мэтт.

Он поднял обе руки и взмахнул ими в странном жесте.

— «Алаказам», — произнес он, и на столе появились их сумки с продуктами из машины.

— Ну, это совсем не то, — протянула Ребекка. — Я думала, это будут ласточкины языки, экзотические фрукты, жареный фазан на павлиньих перьях под стеклянным куполом. Где суп из перепелиных яиц? Редиски, нарезанные в виде роз? Торт с сахарным дворцом? Не мог бы ты хотя бы сделать золотые тарелки?

— Если бы у нас было золото, то смог бы, — тихо сказала Мэтт. — Когда-то, очень недолго, у нас был свой запас магического ковкого золота, как у Сюди. Оно могло делать все, что она просила, пока золото не кончилось.

— Я не джинн и не фея. Мое искусство так не действует, — объяснил Эдмунд. Он достал из сумки пакет с пончиками и батон хлеба. — Чтобы достать что-то для вас, мне надо забрать это откуда-то. Я не знаю, где можно взять жареного фазана. А если бы я нашел его и забрал, то кто-то обязательно расстроился бы. Все, что я могу предложить — это то, что у нас уже есть. — Улыбаясь, он достал один пончик и показал его Ребекке.

— Боже мой! С шоколадом! — воскликнула она.

Эдмунд достал из сумки салфетку, положил на нее пончик и протянул его Ребекке. Она села на свое место и макнула пончик в кофе. — Я этого сто лет не делала! — Она откусила. — М-м-м… как вкусно! Ребята, будете кофе? У меня целый кофейник сварен.

— Я не откажусь, — сказала Мэтт. — А Эдмунд его не пьет.

— Хотите бутерброды с сыром? — предложил Эдмунд. — А может быть, с ореховым маслом и джемом? У нас путевые припасы, ведь мы сейчас путешествуем.

— Давайте же не будем тратить ваши продукты, — возразила Ребекка. — Смотрите-ка, у меня есть рис. Я могу сходить в магазин, или мы можем заказать пиццу или что-нибудь из китайской кухни. Черт бы побрал эту Терри! Она ведь, поди, обещала вам обед? Ей самой на еду наплевать. И по пятницам я уже питаюсь только яйцами и тем, что осталось с прошлой недели.

— Вот и отлично, — сказала Мэтт, усаживаясь за стол с кружкой кофе и оглядывая сумку с их припасами.

— Можем использовать то, что у нас есть, — предложил Эдмунд. — Потом купим еще.

— Смотри, тут картошка, — сказала Мэтт.

— Ладно, посмотрим, что у нас есть, — решительно заявила Ребекка.

К тому времени, как Терри вышла из душа, стильная в своих черных облегающих брюках и бордовой рубашке, с тщательно уложенными короткими черными волосами, они приготовили странный, но интересный ужин: рагу из лапши, рубленого сельдерея, зеленых бобов, картошки, яиц и моркови. Разложив по тарелкам, Ребекка и Мэтт добавили себе еще перца, а Эдмунд посыпал все это тертым сыром.

Терри ела творог и йогурты и даже не попробовала это рагу, а Мэтт сказала, что оно было замечательным.

— Ну, конечно, вы можете остаться в комнате Таши, если хотите, — сказала Ребекка, когда они поели и вымыли посуду. — Она не будет возражать.

— Это не ее комната, — сказала Терри. — Она никогда не жила в этом доме. Она снимала квартиру на другом конце города. Просто мама обставила комнату и надеялась, что она вернется.

— Я обещала ей, что у нее всегда будет место в этом доме. Она ночевала здесь.

— Да, два раза, из жалости, — подтвердила Терри. — Мэтт, хочешь какао?

С какао, в отличие от других вещей, у Мэтт были связаны приятные воспоминания. Терри тогда ела эти ужасные белые, безвкусные продукты, а Мэтт давилась ими, потому что и тут срабатывало заклинание привязи. Время от времени Терри давала ей какао. В этом пресном существовании какао было почти блаженством.

— Да, было бы здорово, — сказала Мэтт.

Терри готовила какао сложным способом: нагревала молоко на плите, смешивала какао-порошок с сахаром, потом добавляла эту смесь в горячее молоко. Когда она достала пакет молока из холодильника, Ребекка сказала:

— Терри, предложи какао и другому своему гостю. И как насчет твоей больной матери? Разве она не заслуживает тоже?

— А она хочет? — спросила Терри со странной ноткой в голосе.

— Вообще-то я наелась, — призналась Ребекка. — Мы славно потрудились, ребята.

— А ты, Эдмунд? — Терри повернулась и посмотрела на него.

— Нет, спасибо.

Терри улыбнулась и поставила молоко на огонь. Потом она достала кружку, которую Мэтт помнила еще с тех пор: серую пивную кружку с голубым гербом, на котором был изображен орел.

Это была ее особая кружка.

Заклинание подчинения…

У Мэтт возникло странное чувство.

Терри смешала какао и дала ей кружку. Мэтт понюхала. Пахло восхитительно. Немного горьковато, не как молочный шоколад, чем-то старым и темным и очень уютным. Она подняла кружку, чтобы отхлебнуть, и мысленно сказала:

— Привет, кружка, ты меня помнишь?

— Мэтт! Как я скучала по твоим рукам, по твоим губам.

Мэтт поцеловала край кружки.

— Не пей, — сказала та.

— Почему?

— Она подложила туда что-то изменяющее.

Мэтт поставила кружку на стол и посмотрела на Терри. Та пожала плечами и приподняла брови.

— Что оно со мной сделает? — спросила Мэтт.

— Сделает тебя счастливой.

— Как в прошлый раз?

Терри облизала губы.

— Нет.

Что сказала Мэтт, когда уходила в прошлый раз? Я буду твоим другом, если ты не будешь колдовать надо мной. И вот Терри опять творит какое-то заклинание, даже не спросив ее согласия. Мэтт дала Терри второй шанс, а она его упустила.

Почему?

Терри не умела заводить друзей.

Мэтт почувствовала прилив щенячьей любви к ней. И когда же этот ребенок научится? Она подвинула кружку к Терри.

— Пей, — сказала она.

— Я выпью, если ты выпьешь.

Ну, совсем детские штучки!

— Ты первая, — настаивала Мэтт.

Терри достала вторую кружку и отлила половину какао туда. Она выпила и показала Мэтт, что в кружке ничего не осталось, кроме осадка пены на стенках.

Мэтт наблюдала за Терри. Та откинулась на спинку стула, проморгалась, потом улыбнулась. Улыбка ее была какой-то одурманенной.

— Да, — сказала она. — Мне хорошо. Давай теперь ты.

Разве Мэтт обещала пить? Она подразумевала это, но вслух ничего не произносила. Это ни к чему не обязывающее обещание. Вполне можно оставить Терри одну наслаждаться своим колдовством.

А что, если заклинание ужасное? Да нет, не может быть. Терри слишком себя уважает, чтобы сделать что-то такое, что одурманило бы ее насовсем.

— Давай-давай.

Мэтт отхлебнула шоколад. Он был замечательным, каким она его и помнила: теплый, сладкий, гладкий, темный. В ней разлилось какое-то блаженство, напомнившее ей о том прошлом, которое было у них с Терри, и в котором какао играло большое символическое значение. Мэтт всегда старалась наслаждаться тем хорошим, что было. А в их прошлом были и другие приятные вещи, кроме какао.

Заклинание сработало. Волна тепла окатила ее, дойдя до кончиков пальцев, носа, ушей. Ее охватило ощущение всепоглощающего спокойствия, довольства и убежденности в том, что именно здесь ее дом. Все остальные места потеряли для нее всякий интерес.

Она допила какао. Заклинание усиливало его аромат. Она поставила кружку на стол и взглянула на Терри, пытаясь припомнить, что ее так тревожило в данной ситуации.

Тревога? Пустая трата сил. Ей тепло, она сыта и счастлива, рядом ее друзья. Чего еще можно желать, кроме как сидеть на этом стуле в этой кухне в этом доме в этом городе в этом уголке Вселенной?

— Тебе понравилось? — спросила Терри.

— А-га.

— Мэтт, — позвал ее Эдмунд.

— А-га.

— Что случилось?

— А?

— Терри что-то подсыпала тебе в какао, да?

— А-га, — Мэтт улыбнулась и подмигнула кружке.

— Терри! — вскричала Ребекка. — Что я тебе говорила? Никаких заклинаний в доме! Никакого колдовства над гостями! Что ты наделала?

— Терри, — голос Эдмунда был как стальной клинок.

Терри моргнула и повернулась к нему.

— Ха, — сказала она, — как ты блестишь!

Мэтт тоже взглянула на Эдмунда. В его глазах сверкали красные языки пламени. — Терри, сними заклинание, — сказал он.

Его голос был глубоким, тихим, острым и очень путающим. Он наклонился к Терри, а Мэтт подумала: «Если бы я сейчас могла думать, я бы не хотела, чтобы он на меня так смотрел».

Терри хихикнула и сказала:

— Не могу. На меня оно тоже действует. Ничего не соображаю.

Что-то внутри Мэтт боролось с заклинанием. У нее были странные ощущения. Вены будто набухли и свернулись в спирали, полезли во все стороны, цепляя друг друга. По ним прокатилась острая, горячая волна, как ток. Мэтт выпрямилась.

— Ой! — вскрикнула она. И в тот же миг вены стали прежними, но и действие заклинания пропало. — Господи, Терри. Как ужасно!

— Что? — Терри непонимающе моргала. — Приятно же.

— Мэтт, с тобой все в порядке? — спросил Эдмунд, дотрагиваясь до ее руки. Она повернулась к нему и увидела, что в его глазах все еще мелькает гнев.

— Да, все хорошо, — ответила Мэтт, и красный блеск в глазах Эдмунда потух.

— Эдмунд, ты же колдун, правда? — тихонько спросила Ребекка.

— Да, — ответил он и, хмурясь, посмотрел на Терри. Она сонно улыбнулась ему. — Как оно действовало, Мэтт?

— Очень приятные ощущения, но какие-то отупляющие. Будто мне хотелось просидеть здесь до конца жизни и быть счастливой.

— Перед тем как выпить какао, ты знала, что там заклинание?

— Да, мне кружка сказала.

— Так почему ты выпила?

Мэтт покачала головой и ответила:

— Это был своего рода вызов.

— Она сказала, что заклинание слабое. Оно выветрилось? На нее-то оно все еще действует.

— Нет, оно не выветрилось, — сказала Мэтт и дотронулась до груди. — Оно выгорело. Во мне что-то выросло и спалило его.

Он взял ее за обе руки.

— Кто-то заботится о тебе, — сказал он мягко. — Опять дом? Эй, ты там? Ты можешь говорить?

— Привет, — сказала Мэтт. — Я не могу тут долго оставаться. Мне надо домой. — И снова это был чужой голос, тот, который говорил с ними ночью, спокойный, ровный, на полтона отличавшийся от голоса Мэтт.

То, что дал ей дом, могло вытравить из нее заклинание. Оно было в ней не только ради своей собственной миссии, но и чтобы защищать ее.

— Оно сломало заклинание. — Мэтт схватила Эдмунда за руки и улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ.

— Я пока еще веду себя как обычно?

— Да.

— Что сломало заклинание? — спросила Ребекка.

— У нее есть хранитель, — пояснил Эдмунд.

— Жаль, что у меня нет такого, — сказала Ребекка, глядя на Терри. Та сейчас, улыбаясь, пялилась на люстру.

— Хотя, с другой стороны, вот она, только ни на что не способна из-за собственного заклинания. Терри?

— Что?

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично. Мне очень хорошо.

— Ты чего-нибудь хочешь?

— Я просто хочу быть здесь. — Терри закрыла глаза и широко улыбнулась.

— Как долго оно будет действовать, дорогая?

— Что? Я точно не знаю. Может быть, час. У тебя еще есть это зелье?

— Конечно, у меня его много, мам. Хотя я его первый раз попробовала.

— Дай мне все, что у тебя есть, — сказала Ребекка и протянула руку. Терри прикусила нижнюю губу и сунула руку в карман брюк. Пошарив там, она вытащила пригоршню розовых таблеток. Нахмурившись, она высыпала их в ладонь матери.

— Спасибо, милая. А теперь забудь, что ты их делала.

— Ладно, — моргая, ответила Терри.

— Я сейчас вернусь, — Ребекка встала и вышла из комнаты.

Мэтт и Эдмунд обменялись взглядами. Что происходит?

Вернулась Ребекка, отряхивавшая руки.

— Что это было? — спросила Мэтт.

— Заклинания, — ответила Ребекка, глядя на Терри, которая просто улыбалась и отводила взгляд. Лицо ее при этом было спокойным и туповатым. — Терри производит их в большом количестве и продает. Моя дочь — дилер заклинаний. У нее есть страничка в Интернете. Я проверяю ее каждый день, чтобы убедиться, что она не предлагает ничего опасного. Это заклинание мне не нравится. Очень похоже на наркотик, и мне стыдно, что она испытывает его на своих друзьях. Но ей свойственна эта импульсивность.

— Господи, и какие же заклинания она продает? — спросила Мэтт.

— Некоторые из них делают тебя привлекательными, другие помогают лучше учиться, снимают похмелье или призывают деньги. Она делает их совсем слабенькими, только-только чтобы люди почувствовали, что они что-то получили за свои пятьдесят долларов. Я знаю, что сейчас она работает над более сильными, более дорогими и более опасными заклинаниями. Но их она продает не через сайт, а как-то по-другому. Но я не могу пасти ее. Мне остается только надеяться. Я устанавливаю какие-то правила, которые она должна соблюдать, если хочет жить здесь. Она их вроде бы соблюдает, но сейчас она их явно нарушила. Мэтт, мне очень жаль.

— Я знала, что она что-то сделала, только не знала, что именно, — ответила Мэтт. Она встала, тщательно вымыла свою кружку и налила в нее кофе. — Спасибо за предупреждение, — мысленно поблагодарила она кружку.

— Пожалуйста. Лучше пей это.

— Отличная мысль заставить ее сначала попробовать самой, — сказала Ребекка. — Самое сложное во всем этом то, что она помогает выплачивать залог за дом. Она в месяц зарабатывает больше, чем я на своей работе.

— А что ты собираешься делать с теми заклинаниями, которые отобрала у нее? — спросила Мэтт. — Ты ими пользуешься?

— Нет, никогда. Хотя иногда я думаю, что они могли бы пригодиться. Эти заклинания могут стать наркотиком. Но, похоже, что на этот раз она сама попалась. — Лицо Ребекки передернулось. — Посмотрим, как она выйдет из всего этого. Иногда я ненавижу себя за эти мысли. Но она порой становится просто дикой.

Мэтт села за стол с кружкой кофе. Наверное, Ребекке приходится очень трудно. Неужели она все время живет с мыслью, что не знает, что ее дочь выкинет в следующий момент? Это все равно, как если бы ягненок жил рядом с тигром. Хотя ягненок только что выдернул у тигра часть когтей, и если понадобится, смог бы использовать их против самого тигра.

Мэтт подумала о своем внутреннем хранителе. Может быть, ей сильно повезло. Теперь ее способность к выживанию на порядок выше. Чем больше она об этом думала, тем больше ей это нравилось.

— Эдмунд, если бы ты сражался против Терри, кто бы победил? — спросила Ребекка.

— Понятия не имею. Мы давно не испытывали друг друга, и наше мастерство пошло по разным дорогам. Я обычно ни с кем не сражаюсь.

Ребекка пояснила:

— У тебя глаза стали красными, а голос просто больно было слышать. Ты меня напугал.

Уголки его рта дрогнули в улыбке, и он сказал:

— Ну, это даже кстати. Но это вовсе не значит, что я смог бы на самом деле что-то сделать.

Мэтт дернула его за руку.

— Дух помог бы тебе, если бы знал, что ты прав.

Он улыбнулся:

— Может быть.

Терри вздрогнула и глубоко вздохнула. Потрясла головой, выдохнула и снова вдохнула. Потом высунула язык.

— Черт! Вот черт!

— Ты пришла в себя? — спросила Ребекка.

— У меня во рту такая горечь. Мэтт…

Мэтт отдала Терри свою кружку с кофе. Терри отхлебнула и прополоскала рот.

— Спасибо, — сказала она. — Какое ужасное заклинание. Я понятия не имела, что оно так сработает. Мне очень жаль, Мэтт, прости.

— Да нет, тебе не жаль, — сказала Мэтт.

— Нет, жаль. Я не знаю, почему я это сделала. Наверное, бес попутал. Просто у меня в кармане лежали заклинания и…

— Да ладно тебе. Ты специально надела эти брюки к ужину. Не говори мне, что ты не планировала этого заранее.

— Но я… Но это были единственные чистые брюки. — Терри сунула руку в карман. — Заклинания пропали. Куда они делись?

— Я их забрала, — сказала Ребекка.

— Я этого не помню.

— А что ты помнишь из того, что было, пока ты находилась под действием заклинания? — спросил Эдмунд.

Терри нахмурилась:

— Помню, что чувствовала себя очень-очень счастливой. Мне хотелось просидеть здесь до конца жизни и быть счастливой. Я вовсе не к такому эффекту стремилась. Я хотела создать только ощущение довольства, но так, чтобы на мозги это не действовало. А как это выглядело?

— Ты была очень счастлива и в полном отупении.

— Нет, — пробормотала Терри потрясенно, — это совсем не то, что я хотела. — Она встревоженно посмотрела на Мэтт.

Та улыбнулась:

— Я сломала заклинание.

— Правда? Хорошо.

— И я так думаю. Если я могу разрушить твои заклинания, может быть, мы наконец можем стать друзьями, как бы ты ни старалась все испортить.

— Что?

— Ты ведь так и не научилась заводить друзей.

Терри отвела глаза.

— Да.

— Может, ты бросила в кружку эту пилюлю только потому, что все шло слишком хорошо? Кто знает. Может, мы можем стать друзьями только теперь, когда я достаточно сильна, чтобы противостоять тебе. И теперь ты мне тоже нужна.

— Что?

— Или ты нужна дому. Мне трудно сейчас это различить. Я призываю всех обратно в дом. — Мэтт взглянула на Эдмунда. — Это вообще-то твое путешествие, — сказала она ему.

— Похоже, что мы все втроем взялись за эту миссию: ты, я и дом.

— Я нужна дому? — спросила Терри. — Я езжу туда каждый год.

— Чтобы подновить защиту. Дом сказал нам об этом.

Терри кивнула:

— Я каждое лето провожу месяц-другой с тетушкой в Гуфри. Бабушка больше не пускает меня в свой дом, потому что ей не нравится то, что я изучаю. А Натан ничего не имеет против. Хотите сказать, что я нужна дому сейчас?

— Нам так кажется, — ответил Эдмунд. — Что-то происходит, чего мы пока еще не понимаем. Ты не видела Джулио в последнее время?

Терри покачала головой:

— Много лет уже не видела.

— Мы разыскали всех, кроме Джулио и Таши.

— Я бы могла найти Ташу. Она много путешествует и почти не бывает дома.

— Мы еще и не пытались ее найти, но твоя помощь будет кстати.

— Так вы решили сначала меня найти? — Терри улыбнулась.

— Мэтт думала, что ты все еще живешь здесь, — пояснил Эдмунд. — И поисковое заклинание привело нас.

— А вы уже нашли тех двух подруг? Принцессу и Косичку?

— Не будь такой противной, — упрекнула ее Мэтт.

— Да, мы нашли Сюди и Дейдру, — сказал Эдмунд. — Дейдра еще не решила, вернется или нет, а Сюди уже в доме.

— И вы приглашаете меня на эту вечеринку? — Терри посмотрела на мать, поигрывая бровями. Ребекка улыбнулась и тоже шевельнула бровями.

— Ты очень занята? Сможешь приехать? — спросила Мэтт.

— Надо проверить мой ежедневник и электронную почту. Сегодня вечером у меня встреча, но до следующей недели не запланировано никаких занятий.

— Если ты собираешься разыскать Ташу, сделай это отсюда, — попросила Ребекка. — Я ее не видела уже полгода.

Терри взглянула на часы, потом отдернула занавеску на кухне. Пока они ужинали, стемнело.

— Прежде чем мы это сделаем, мне нужно кое-куда сходить. Я вернусь через пару часов, тогда можно будет запустить несколько поисковых заклинаний. Мам, а ты пока позвонила бы Дэнни, он уже должен встать. — Она повернулась к Эдмунду и Мэтт: — Дэнни — это парень Таши. Он лучше знает, где она. Ладно, извините меня, ребята, скоро вернусь. — И она выскочила из кухни.

Ребекка встала и подошла к телефону, висевшему на стене. Подняв трубку, она посмотрела на список телефонов, прикрепленный рядом, и набрала номер.

— Как-то все это слишком прозаично, при том, что дом полон ведьм и колдунов, — сказала она, — но… Привет, Дэнни. Это я, Бэкки, мама Таши. Все в порядке. Как ты?… Хорошо. Я хотела спросить, не видел ли ты Ташу в последнее время, и если да, то где… О, правда? — Прикрыв трубку рукой, она повернулась к Мэтт и Эдмунду: — Он пошел проверять. Он думает, что она сегодня может вернуться домой.

Они ждали какое-то время.

— О! Привет, дорогая! Ты ведь собиралась мне сказать, что вернулась, правда?.. Хорошо. Шучу, конечно. Извини, что беспокою тебя сразу по приезду, но у нас гости, которые хотели бы поговорить с тобой. Эдмунд…

Воздух рядом с кухонным столом замерцал и завихрился. По комнате загуляли ветры. Появилась девушка.

— Эдмунд? — спросила она теплым и светлым голосом. Ее черные волосы буйно вились, на щеках горел румянец, а голубые глаза сияли. Одета она была в нечто, состоящее из множества слоев голубоватого газа, расшитого серебряными и золотыми нитями. Она была боса. — Эдмунд?