За гранью снов

Глава одиннадцатая

Эдмунд вскочил на ноги, уронив стул. «Интересно», — подумала Мэтт. Она еще никогда не видела, чтобы он делал что-то неуклюже или неловко.

— Таша? — спросил он.

Ребекка повесила трубку и вздохнула.

— Где ты пропадал? — Таша кинулась к нему, перелетела через стол и оказалась у него в руках.

Она погладила его по лицу, запустила пальцы в кудри, дотронулась до рта.

— Почему мы не встретились раньше? Ты бывал во многих местах, где бывала и я. Ух ты, ты тоже работал на воздух!

— Таша, кхм-кхм, — подала знак Ребекка.

Таша оглянулась на мать, проследила за ее взглядом и заметила Мэтт.

— О господи, извините меня. — Она выплыла из объятий Эдмунда, приземлилась позади стула Мэтт и протянула руку к ее лицу. — Почему я не знала, что вы здесь? Простите. Я забыла, где я. Извините. Меня зовут Таша. Простите мне сегодня мои ужасные манеры.

— Привет, — поздоровалась Мэтт.

— Привет, — еще раз сказала Таша. Она несколько раз медленно глубоко вздохнула. Потом улыбнулась: — Голова моя где-то в другом месте. Можно мне дотронуться до вас?

Мэтт протянула руку:

— Мэтт Блэк.

Таша взяла ее руку, пожала и кивнула:

— Очень приятно познакомиться, Мэтт. Простите, что я так набросилась на вашего друга. Я очень давно его не видела, и я только что вернулась из лесу, где совсем другие манеры. Обычно мне нужно пару дней, чтобы привыкнуть, что я снова среди людей.

— Понятно. А почему вы так его ощупывали?

— Я его обнюхивала.

— Таша! — одернула ее Ребекка.

Таша снова протянула руку к лицу Мэтт, и на этот раз она не стала уклоняться. Пальцы Таши мягко пробежались по ее лбу.

— Хлорка, пот, полынь. Хлопок, полиэстр, перец. Выхлопы газа. Океан. Кошка. Зачарованный дом? Да, много следов зачарованного дома. — Таша закрыла глаза и нахмурилась: — Дейдра? Не может быть! Дейдра в пустыне. И… — Она отняла руку и открыла глаза. — Заклинание. Правда, всего лишь остатки. Но очень сильное заклинание.

— Это Терри сделала, — сказала Мэтт.

Таша удивленно уставилась на нее.

— Мэтт, — сказала она. — О! Не та ли Мэтт, с которой она когда-то так ужасно вела себя?

— Да. Мы теперь друзья. Я заставила ее попробовать ее заклинание самой. Это было любопытство.

Таша улыбнулась:

— Жаль, что я этого не видела.

Только когда она заулыбалась, Мэтт разглядела, что Таша очень похожа на Терри, хотя во всем остальном они были разные.

— Таша, ты вернешься с нами в зачарованный дом? — спросила Мэтт.

Таша снова дотронулась до лица Мэтт, ее щек, бровей, губ.

— Конечно, — ответила она.

— Ты обнюхиваешь людей, прикасаясь к ним? И все это время ты обнюхивала меня, когда я думала, что ты просто обнимаешь меня? — спросила Ребекка, пока Таша обнимала ее и гладила по лицу.

— Да ладно, мам. Тебе же нравится это.

— Но я же не знала, зачем ты это делаешь. Это слишком дико для меня. Перестань!

— Ладно, — сказала Таша и вздохнула. Она прижалась щекой к щеке матери, потом отступила от нее. — Знаешь, когда кошки трутся о тебя, они вовсе не выражают тебе свою привязанность. Они просто метят тебя своим запахом.

— Я не хочу этого знать.

— Извини, мои манеры сегодня решительно никуда не годятся. Может, мне стоит выйти и зайти снова? Может быть, тогда у меня лучше получится.

— Останься, — сказала Ребекка. — Хочешь рагу? Мы приготовили чудесное рагу, и еще немного осталось.

Таша принюхалась.

— Да. Спасибо. Пахнет потрясающе. А где Терри?

— У нее встреча. — Ребекка выложила рагу из кастрюли на тарелку и поставила на стол. Таша села рядом с Мэтт, а Ребекка рядом с Ташей. — Когда Терри вернется, не могла бы ты дотронуться до нее и потом сказать мне, где она была? — попросила Ребекка. — Она часто уходит на ночь глядя и никогда не говорит куда.

— Нет, я не буду этого делать. Не говори глупостей, мама.

— А вообще, как ты чувствуешь запахи пальцами? — спросила Ребекка.

— Люди дышат всем телом, а не только легкими. Обмен воздуха производится всей кожей.

— Может, это все и так, но ведь все обонятельные рецепторы находятся в носу, верно?

— Да, — сказала Таша, — у большинства людей это так. — Она сморщила нос. Потом попробовала рагу. — Здорово! Дорожное рагу! — И она съела еще немного.

— Как ты все определяешь? — продолжала расспрашивать Ребекка.

— Вещи сохраняют частичку всего, где побывали. Вот, например, рагу пахнет самыми разными пряностями, — сказала Таша. — И это замечательно. Спасибо вам всем.

Мэтт внимательно смотрела на Ташу. Мэтт чувствовала, что уже как-то связана с ней. Почему?

Мэтт протянула руку и прикоснулась к краю платья Таши, ожидая почувствовать материю. Но ощутила только прохладу, и в следующее мгновение материал растаял у нее в руке, и она наткнулась на теплое голое тело. Вскрикнув, она отдернула руку.

Таша взглянула вниз.

— О, господи, извини. — Она провела пальцами по прорехе, оставленной прикосновением Мэтт, и материя восстановилась. — Это немного хлопотно. Когда я не сосредоточена, оно рассеивается. Я еще не привыкла к тому, что вернулась.

— А что это?

— Это воздух. Я очень спешила, покидая дом. Надо бы раздобыть настоящую одежду.

Мэтт посмотрела на Эдмунда. Он молчал с самого прихода Таши. И сейчас он казался оцепеневшим.

Конечно. На него наскочила девушка, на которой не было настоящей одежды. Интересно, это платье только для видимости или же его все-таки можно пощупать?

Эдмунд взял Мэтт за руку под столом. Она сжала его руку и спросила у Таши:

— А когда ты сосредоточена, твое платье можно ощутить?

— Конечно, можешь попробовать сейчас. Но после этого я пойду наверх переодеться. За время своих отлучек я столько всего забываю. Мне ведь надо будет быть нормальной во время поездки?

— Я еще не знаю. Мы не знаем, что мы делаем, — ответила Мэтт и, протянув руку, схватила край одежды Таши. Она казалась холодной и скользкой, почти водянистой. — Одежда? — мысленно позвала она, пытаясь удержать ее в руке.

Но она выскользнула из пальцев, ничего не ответив.

Таша взяла ее в горсть и держала, чтобы Мэтт могла хорошенько пощупать.

— Платье? — еще раз мысленно позвала Мэтт.

— Ты посылаешь какие-то сигналы, — сказала Таша.

— Да.

— Не думаю, что оно будет так разговаривать. Ведь это среда… Правда, она разговаривает со мной, если я приторможу и прислушаюсь. Но твои сигналы на совсем другой длине волны.

Мэтт прикоснулась к столу.

— Привет.

— Здравствуй, Мэтт.

Ну, конечно. Этот стол был здесь десять лет назад, когда Мэтт давилась за обедом тем, что ела Терри. Со сколькими вещами она разговаривала в этом доме? Со многими. С отчаянием пленницы она заводила друзей, где только можно. Все предметы, с которыми Терри постоянно соприкасалась, несли в себе следы ее магии. Мэтт нравился этот стол. По сравнению с другими столами он был более разговорчив.

— Привет. Я просто проверяю, могу ли я все еще разговаривать с вещами.

— То, что на Таше — это не вещь.

— Как это?

— Это не сделанная вещь. Ты можешь разговаривать с нами, потому что нас кто-то сделал. То, что вокруг Таши, сотворило себя само. Оно может заговорить с тобой, если захочет, но тогда оно воспользуется голосом.

— Так странно. Спасибо. — Мэтт несколько раз моргнула и подняла голову.

— Что ты выяснила?

— Твое платье само себя сделало?

— Да. Я сказала: «Воздух, мне нужна атмосфера в виде платья», и вот что я получила. Мне показалось, оно выглядит вполне опрятно. — Таша расправила слои небесно-голубого платья, и они трепыхнули, как ветер, засверкали золотые и серебряные блики. Мэтт почувствовала аромат хвои и ладана.

— Оно выглядит великолепно, — сказала Мэтт. — И пахнет тоже. Я такого никогда не видела.

— Так ты действительно сидишь голая? — спросила Ребекка.

— Нет. У меня собственная атмосфера. Я же только что объяснила. — Таша поднялась. — Извините, я пойду переоденусь. Я начинаю вспоминать, как живут люди. — Она провела рукой по голове Мэтт и исчезла.

«Все дело в том, что она разговаривает», — подумала Мэтт. Таша разговаривала со всем на свете, раскрывая вещи с неизвестных людям сторон. Мэтт тоже умела это делать, правда, в последнее время она все больше отключала свои способности экстрасенса. А Таша пускала свои способности в ход.

За этим было забавно наблюдать. Мэтт улыбнулась.

— Ты язык проглотил? — спросила Ребекка Эдмунда.

— Да, — сказал он и потряс головой. — Она на самом деле изменилась.

— Это моя девочка, — с гордостью сказала Ребекка. — Не может долго быть в массе людей. Но у нее золотое сердце. Она — потрясающий ребенок.

На лестнице послышались шаги, и в кухню вихрем ворвалась Таша. На ней была бледно-розовая рубашка и джинсы с закатанными штанинами.

— Ненавижу одежду, — заявила она.

— Ради бога, — взмолилась Ребекка, — это что же значит, ты обычно ее не носишь?

Таша плюхнулась в кресло и сказала, надув губы.

— Это зависит от того, где я нахожусь. Думаю, я снова к ней привыкну.

— И тебе не холодно? — спросила Мэтт.

— Нет. Смотри сама. — Таша поднесла руку к щеке Мэтт, и та почувствовала исходящее от нее тепло. — Обо мне заботится воздух. Он повсюду вокруг. — Мама, теперь ты понимаешь, почему я не звоню тебе сразу, как возвращаюсь в город. Мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть.

— Я учту это, — сказала Ребекка.

— Так когда мы уезжаем? — спросила Таша. Она заглянула в кастрюльку и доела остатки рагу. Потом завязала волосы в хвост, перетянув розовой ленточкой, и теперь казалась до странного обыкновенной.

Мэтт и Эдмунд переглянулись.

— Может быть, завтра? — сказала Мэтт. — Или сегодня? Таша, Ребекка сказала нам, что мы можем переночевать в твоей комнате. Ты не против?

— Конечно, нет. У меня есть своя квартира. Я пойду на ночь туда, а завтра утром сразу же сюда.

Мэтт сунула руку в карман и достала резного каменного монаха.

— Знаешь, когда я раньше жила в этом доме, я взяла это у тебя в комнате. — Она разжала ладонь, на которой сидела маленькая фигурка. — Извини, что я стащила это у тебя. Надеюсь, я не очень тебя обидела. Мне нужны были друзья. Вернуть тебе это?

Таша поднесла руку к монаху, но не взяла его. Она некоторое время хмурилась, взгляд ее был пустой. Потом она посмотрела на Мэтт.

— Нет, не надо. Теперь он твой.

— Спасибо. Мне правда жаль. — Мэтт убрала фигурку обратно в карман.

Таша вздохнула:

— Не переживай по этому поводу. Ребята, я могу поехать с вами? Или вы даже на своей машине? Терри-то, конечно, захочет сама вести машину. Но я не уверена, что готова вынести два с половиной часа общения с Терри прямо сейчас. Я бы могла сама туда добраться, но мне хочется поговорить с вами.

— Конечно, ты можешь поехать с нами, — сказал Эдмунд.

— Отлично.

Где-то в доме хлопнула дверь. Через мгновение в кухню вошла Терри.

— Привет, сестренка!

— Привет! — Таша соскочила с места и кинулась обнимать Терри. Мэтт заметила, что Таша даже не пыталась прикоснуться к лицу Терри.

— Так они без труда вычислили тебя? — спросила Терри.

— Я только что вернулась в город.

— Мне так и казалось. Они пригласили тебя в зачарованный дом?

— Да.

— Ты едешь?

— Конечно. А ты разве нет?

— Наверное, надо уточнить. — Терри снова вышла из комнаты.

Ребекка подперла щеку рукой и вздохнула:

— Снова остаюсь одна.

Мэтт сцепила руки на коленях и посмотрела на Эдмунда. Он внимательное смотрел на Ребекку.

Следует ли пригласить и Ребекку? Но у нее нет никаких магических способностей, насколько было известно Мэтт. И если возникнет какая-то опасность, то она будет лишней обузой. Хотя Мэтт даже представить не могла, что такого опасного могло бы приключиться. Но, с другой стороны, она не знала, что вообще происходит.

— Перестань, мама, — сказала Таша.

— Езжайте, езжайте. Со мной все будет хорошо. Я просто посижу дома.

— Перестань. Это все не для тебя. Если ты поедешь туда, только найдешь на свою голову неприятности, — сказала Таша.

Ребекка вздохнула:

— Мне бы хотелось взглянуть на большое сражение магов. Держу пари, это потрясающее зрелище.

— Прекрати!

В комнату вернулась Тэрри.

— Все в порядке, — сказала она.

— Вы меня от всего отстраняете, — пожаловалась Ребекка и тяжело вздохнула.

— Мама, ты опять дразнишь Ташу? — спросила Тэрри.

— Да. — Ребекка выпрямилась.

— Не обращай на нее внимания, Таша. У них с папой на завтра намечен большой турнир по бриджу.

— Это подло! — возмутилась Таша.

— Дорогая, ты такая доверчивая.

Таша фыркнула:

— В следующий раз буду умнее.

— Ты всегда так говоришь, — поддела ее Терри.

— Вы и мистер Дейн играете в карты? — спросила Мэтт у Ребекки. Когда Мэтт десять лет назад здесь жила, они еще очень переживали развод.

Ребекка пожала плечами:

— Мы с ним опять встречаемся. Он все еще лучший мужчина в моей жизни. Мы пробуем снова быть вместе.

— Кстати, надо мне повидаться с ним, пока я здесь, — сказала Таша. — Хоть поздороваться.

Тэрри спросила:

— Мы выезжаем сегодня?

— Можно было бы, — ответила Мэтт. Часы на кухне показывали всего 20:06, а в машине они доехали бы до Гуфри за три часа.

— Мы выезжаем завтра утром, — сказал Эдмунд.

— Хорошо, — ответила Тэрри. — Встречаемся здесь?

— Я вернусь к завтраку, если не возражаете, — сказала Таша. — У меня закончились продукты, а в магазин идти не хочется.

— До завтра, — попрощался Эдмунд.

Таша махнула рукой. Вновь по кухне загуляли ветерки, и она исчезла. Ее одежда осталась кучкой лежать на полу. Ребекка подобрала ее и аккуратно сложила. Потом покачала головой и улыбнулась.

Когда они на следующий день въехали в Гуфри, город был замерзшим, но весь сверкал в весеннем солнце. Таша опустила оконное стекло, впуская морской воздух. Мэтт глубоко вздохнула: — Я снова дома. Это правда.

— О господи, я здесь не была с тех пор, как отдалась воздушной стихии, — сказала Таша. Она высунула руку в окно, пропуская воздух сквозь пальцы.

Эдмунд свернул с главной улицы и поехал к зачарованному дому.

— Мне нравится эта улица, — сказала машина, останавливаясь у изгороди.

— Я уверена, что и она тебя любит, — отозвалась Мэтт.

— Да.

Они припарковались у забора. Машина Тэрри уже стояла там. Она выехала раньше их, не желая плестись за медленным «Вольво».

— Как здорово! — воскликнула Таша, вылезая из машины. Она стояла, мирно расставив ноги и разбросив руки с растопыренными пальцами. Она медленно вздыхала, закрыв глаза.

Мэтт стояла рядом с ней, одной рукой касаясь забора.

Руки и ноги Таши засветились, и на какое-то время она стала прозрачной. Она вздохнула, задержала дыхание, потом выдохнула и снова стала осязаемой.

— Кто это? — шепотом спросил дом у Мэтт. — Кого вы мне привезли?

— Это Таша, — удивленно ответила Мэтт. Как мог дом не узнать собственную ведьму?

Но Таша сильно изменилась. Дом и Эдмунда не признал после его долгого отсутствия.

— Это Таша?

— Да.

Таша открыла глаза и спустила руки.

— Здесь все так изменилось, — сказала она.

У ворот появился Натан.

— Таша? — спросил он.

— Привет, Натан! — Она кинулась к нему с распростертыми объятиями.

— Ворота, — успела крикнуть Мэтт.

Ворота, заскрипев, отворились, но Таша даже не обратила на это внимания. Она уже стояла перед Натаном, протягивая к нему руки, будто греясь у печки.

— Натан, — прошептала она.

— Таша, что ты сделала с собой?

Она не ответила. Она водила руками, поглаживая воздух рядом с фантомом. Ее грациозные движения напомнили Мэтт танец.

— Как странно, — сказала она наконец и протянула руку к нему. На лбу у нее залегла озабоченная складка. Натан потянулся к ее руке. Его рука прошла сквозь ее — или наоборот? — и на мгновение вспышка света озарила его прозрачную фигуру и ее осязаемое тело. Они оба подскочили от неожиданности, чуть не задохнувшись.

— Что ты сделала? — голос Натана был напряжен.

— Кто ты такой? — спросила она, тоже чуть хрипловатым голосом.

— Тот, кем и всегда был, — ответил он.

— Ты кажешься совсем другим. Я тебя больше не понимаю. Я посвятила свою жизнь воздуху, и он меня изменил, — сказала Таша.

— Понятно. Ты счастлива?

— О, да. — Она улыбнулась. — У меня замечательная жизнь.

— Хорошо. Зайдешь в дом?

Она посмотрела мимо него на дом.

— Я не хочу причинять никому боль. Я тебя сильно задела?

— Немного. Я просто не ожидал, что ты изменилась. Сейчас, я думаю, все будет нормально.

— Будем двигаться шаг за шагом, — сказала Таша.

Натан повернулся и повел ее в дом.

— Почему ее не принимают здесь? — спросила Мэтт, прикоснувшись к забору.

— Ее принимают. Просто в ней содержится энергия, на которую я не знаю, как реагировать, — пояснил дом.

Эдмунд открыл багажник и вытащил их сумки. Мэтт отняла руку от забора и пошла помогать ему.

Пока Натан и Таша поднимались на крыльцо, из дома вышла Сюди. Натан что-то сказал. Сюди и Таша тоже что-то произнесли и пожали руки.

Мэтт обратилась к воспоминаниям Джулио. Когда все это происходило, близнецы пришли в дом как раз в тот момент, когда Сьюзен уходила. Были ли они вообще знакомы? Может быть, Таша и Сьюзен впервые видят друг друга?

— Привет! — крикнул Эдмунд, направляясь к дому. — Ты получила работу?

Сюди спустилась встретить их.

— Да, я теперь выгодно трудоустроена. Начинаю с понедельника. У меня будет два выходных и 20 % скидки на лечение зубов. Натан позволил мне провести сюда нормальное электричество. Теперь я могу заряжать мой сотовый телефон и работать на компьютере. Вы нашли Ди?

— Да, она думает, приезжать ли сюда. Пока ничего не обещала.

— Как у нее дела?

— Кажется, очень неплохо. Она ветврач.

— Ветеранов лечит? Могу представить Дейдру в армии..

— Нет, она животных лечит.

— И это ей подходит, — улыбаясь, сказала Сюди.

Она пошла в дом впереди них. Мэтт шла последней и взялась за дверную ручку, хотя знала, что дом и сам может закрыть дверь.

Она захлопнула дверь, но не смогла оторвать руку. Посмотрев вниз, она увидела, что ее рука слилась с дверной ручкой: заканчивалось ее запястье, и сразу начиналась ручка; внутри стекла руки тоже было не видно. Она тянула, но вытащить руку не смогла.

— Дом, — мысленно позвала она. Ей пришло на память, как Джулио проваливался в крыльцо и видел все с высоты кошки, прежде чем дом полностью поглотил его.

— Заходи внутрь.

— Отпусти меня.

— Пожалуйста, Мэтт, зайди.

— Прямо сейчас?

— Да.

— Что ты хочешь? — спросила Мэтт у дома.

— Карту того, что вы нашли.

— Ты не мог подождать с этим?

— Но Таша сейчас здесь. На кухне. Мне надо знать.

Мэтт чуть не зарычала от досады. Эдмунд шагнул к ней. Но она прислонилась к двери и исчезла, растворившись в костях и мышцах дома. Она некоторое время ворочалась, потягивалась, пристраивалась поуютнее, а потом она осознала то, что в ней находятся люди: Таша, которая представлялась белым пятном, чужим, непонятным, ведущим себя странно; Тэрри — такая знакомая и привычная; замечательная Сюди; Натан, часть дома и Эдмунд, глаза которого горели красным огнем, и руки обжигали.

— Дом, что ты сделал? — крикнул Эдмунд.

— Спокойно, все в порядке, я сама согласилась, — мысленно просигнализировала Мэтт.

Она знала, что Эдмунд мог слышать, что говорил дом, когда был вот так разгорячен.

— Перестань пылать.

— На что ты согласилась? — спросил Эдмунд. Часть жара ушла из его ладоней.

Мэтт некоторое время обдумывала вопрос, потом сказала:

— Согласилась войти в сон дома. Не думаю, что это надолго.

— Ты уверена, что все в порядке?

— Абсолютно. Я дам тебе знать, если что-то пойдет не так. Спасибо, Эдмунд.

Он прижался щекой к ней — через дверь. Она послала ему тепло.

Через мгновение он оторвался от нее и пошел на кухню, где собрались Таша, Терри, Натан и Сюди.

— Дом, ты что-то поместил внутрь меня, — сказала Мэтт.

— Мы говорили об этом во снах.

— Я не помню.

— Вспомни, — попросил дом. И Мэтт представилось, как она сидит на берегу моря, прижимаясь к седой смуглой женщине. Женщине, в которую дом превращался во сне. И ее теплые руки обнимают Мэтт. Они обе смотрят на океан. У Мэтт в груди разливается теплое ощущение комфорта и полной безопасности.

— Ты помнишь меня? — спросила женщина.

— Чем я могу помочь тебе, мама? — спросила Мэтт, и голос ее был совсем молодой, теплый, задорный.

— Ты можешь разыскать моих детей и собрать их всех дома?

— Конечно, — ответила юная Мэтт.

Женщина погладила ее по спине и поцеловала в лоб.

— Спасибо, Мэтти. Спасибо, вот тебе хлеб на дорогу. — Она дала ей булку. Она была большая, теплая, желтая и на вид сладкая.

— Это надо оставить на потом? — спросила Мэтт.

— Нет, можешь съесть сейчас.

Мэтт откусила. Вкус был изумительный: сладкий, сочный, с привкусом ванили и лимона. Она прожевала и проглотила. Потом почувствовала, что в ее желудке происходит что-то странное. Не боль, не тошнота, скорее, просто удивление.

— Что это? — спросила она, прижав руку к животу.

— Это помощь на будущее.

Мэтт доела булку. Каждый укус был как небольшой приятный шок. Она облизала пальцы.

Женщина погладила Мэтт по голове. Мэтт осознавала, что волосы у нее были, как прежде — густые, волнистые, по пояс. Взглянув на себя, она увидела, что и тело у нее, какое было в двенадцать лет: стройное и мускулистое от занятий танцами.

Потом она переключилась на какое-то странное, головокружительное видение. Она была уже той взрослой Мэтт, много путешествовавшей и всякое повидавшей, и одновременно двенадцатилетней Мэтти, доброй, сильной, наивной. Мэтти разговаривала с кем-то, кого любила и кому доверяла, с кем-то, кто напоминал ей умершую маму. Мэтт знала, что это дом в облике женщины, и ей показалось, что дом ею манипулирует.

— Мама, а как это поможет? — спросила Мэтти.

— Оно укрепит твою волю, — сказала женщина. — Если кто-то будет навязывать тебе злую волю, ты сможешь противостоять этому.

— Здорово, — сказала Мэтти, ничего не поняв, но почувствовав себя успокоенной.

— И это будет напоминать тебе обо мне, — шепнула женщина.

Мэтт вынырнула из воспоминаний и снова оказалась внутри пурпурного потока энергии дома.

— Ты вспомнила? — спросил дом.

— Кажется, да, — ответила Мэтт. Она подумала о том, как переборола заклинание Терри. Так, значит, хлеб на дорогу, да? А как же голос, который разговаривал с Эдмундом ночью? Это что, тоже проявление силы воли?

— Как получилось, что в том сне я была ребенком?

— Именно в таком виде ты появляешься почти во всех наших снах, — ответил дом.

— А как получилось, что в этих снах ты появлялся как мать?

— Этот облик я принимаю в наших снах.

— Почему?

— Я не знаю. Это ты дала такой образ.

Некоторое время они молчали. Мэтт слышала, на кухне Сюди набрала в чайник воды; Мэтт отчетливо чувствовала ее руку на кране. Потом Сюди дотронулась до старой плиты. Через ладонь, которой она ее касалась, Сюди попросила дом зажечь плиту. Ее просьба буквально впиталась в кожу дома, и тот ответил ей теплом. Дом еще помнил те времена, когда плита была раскаленной от того, что на ней много готовили. Мэтт представились какие-то чужие люди, суетившиеся на кухне, сковородки и кастрюли на плите и уголь в топке. Сам дом вспомнил только тот жар в прошлом, и вот плита нагрелась в настоящем. Сюди вовремя успела отдернуть руку, пробормотала благодарности и поставила чайник на одну из конфорок.

Мэтт знала, что в кухне шел разговор. Натан задавал Таше вопросы. Если сосредоточиться, подумала Мэтт, то можно услышать, что он спрашивает и что отвечает Таша. Часть сущности дома была соединена с Натаном, хотя он не управлял напрямую его движениями. Дом мог проникать в него, воспринимать через его чувства. Так он мог видеть, что происходит, хотя своего зрения у дома не было, и мог настроить слух на то, чтобы лучше понимать звуки речи, хотя он мог слышать и говорить и без Натана. Натан зачастую обращал больше внимания, чем дом, на то, что говорится. Хотя, если дом упускал из виду что-то существенное, он всегда мог покопаться в памяти призрака.

Мэтт интересовало, как Натан относился к дому и их связи. Может, он вовсе и не думал об этом. Может быть, призрак всегда был так связан с домом, и его это уже не раздражало. Мэтт немного углубилась в разум дома. Дом любил Натана. Он знал, что однажды Натан захочет покинуть его, и понимал его. Их связь поддерживалась чем-то извне, чему они не в силах были противиться. Так что им еще повезло, что они нравились друг другу и прекрасно ладили между собой.

Эдмунд прислонился к стене. Используя поверхность дома как свою собственную, Мэтт погладила ладони и спину Эдмунда. Он вздрогнул, но потом успокоился.

— А где Мэтт? — спросила Сюди.

— Ей нужно выполнить поручение, — ответил Эдмунд.

Дом продолжил объяснять ей.

— Та женщина — это образ, который ты дала мне и который я сложил из воспоминаний других людей, которых я узнал. Мне он очень нравится.

— Понятно.

— Можно мне взглянуть, что вы обнаружили в своем путешествии?

Мэтт беззвучно вздохнула и сказала:

— Давай.

Она погрузилась в свои воспоминания и заново прожила эти два с половиной дня. А дом молча наблюдал. Когда она закончила, ей показалось, что прошло еще два дня, но люди были все еще в кухне, и Эдмунд все так же стоял, прислонившись к стене.

Сюди заварила чай, дотронулась до стены и попросила, чтобы к их приходу мебель в гостиной была готова. Дом обставил гостиную так, какой она была, когда Натан в ней жил: стулья с витыми ножками, оттоманки, маленькие столики с вазочками и безделушками, арфа, пианино, картины на стенах, канделябры над камином. Мэтт почувствовала шаги, когда все переходили из кухни в гостиную.

— Спасибо, Мэтт, — сказал ей дом. — Ты хочешь выйти сейчас?

Находиться внутри дома было странно и уютно. У Мэтт было такое ощущение, что здесь, внутри этого пурпурного бассейна энергии, ей ничего не страшно. Здесь можно было думать о чем угодно, чувствовать, а решения будет принимать кто-то другой. Ее хранитель.

Ей же вообще не нужен хранитель, правда? В принципе, нет.

— Я готова выйти, — сказала она.

Дом выпустил ее на кухню, отпуская помаленьку. Она отделилась от стены и мягко, чтобы не было синяков ни у нее, ни у дома, разорвала их связь. Наконец, она сама шагнула вперед и взглянула на себя.

— Эй, это не мои волосы, — возмутилась она.

По ее плечам ниспадали длинные, светло-каштановые волосы до пояса. Голубые джинсы и зеленая рубашка, которые она надела с утра, стали бирюзовыми, а ее армейские ботинки превратились в кожаные английские сапоги по колено для верховой езды.

— И одежда не та. Как ты мог забыть?

— Извини, — сказал дом.

— Ты можешь сделать мне стрижку? — спросила Мэтт, прижимая ладони к стене.

Сначала она чувствовала только твердое дерево. Она надавила сильнее, и напряжение поверхности исчезло. Она снова слилась со стеной.

— Представь, как ты выглядишь, — велел ей дом.

— Я не знаю, как я выгляжу.

— Тогда представь, как ты хочешь выглядеть, какими должны быть твои волосы, одежда.

— Мне понравились эти сапожки, у меня таких никогда не было.

— Они принадлежали кому-то, кто жил здесь много лет назад. Я забыл отметить, в чем ты была, когда вошла внутрь меня.

— Да одежда-то мне нравится, но я не ношу такие яркие цвета. Да и волосы вроде бы ничего, но мне с ними как-то непривычно. Я сейчас не готова ко всем этим переменам. Я хочу свою обычную стрижку. — На самом деле она не стриглась уже месяца два, и волосы порядком отросли, но поскольку они еще не лезли в глаза, она их и не трогала.

— Представь себе, чего ты хочешь, — снова повторил дом.

Мэтт подумала о своей прическе, одежде, ботинках. Через минуту дом легонько вытолкнул ее обратно на кухню. На ней все еще были сапожки для верховой езды и одежда странного цвета, хотя уже не столь ослепительно-лазурного. Волос ей уже было не видно. Она подняла руку и нащупала короткую стрижку.

— Спасибо, — сказала она. — Все это так странно. А если бы я захотела стать повыше ростом, или потолще, или рыжеволосой? А что, если бы я представила себя абсолютно другим человеком?

— Такое вполне могло быть, — ответил дом.

— Потрясающе!

В кухню вошел Эдмунд.

— Мэтт, все в порядке? — спросил он.

— Думаю, да. — Она посмотрела на свои руки, потом пощупала грудь, живот, ноги. — Я хорошо выгляжу? — спросила она, ощупывая свое лицо. Раньше она не особо задумывалась о лице и не рассматривала его. Вдруг она его сейчас неправильно представила? Дом бы этого сам не почувствовал. Он не разбирался в том, как должны выглядеть вещи и люди.

Если не считать того, что он знал от Натана. И от Джулио, и от Мэтт, и еще то, что он узнавал из снов.

— Ты выглядишь прекрасно, — сказал Эдмунд.

— И с лицом все в порядке?

— Оно красивое. — Он подошел и взял ее лицо в ладони.

— Это не так.

— Оно очень красивое. И ты выглядишь отлично.

— Правда? Ты уверен? Минуту назад у меня были длинные волосы. Мне пришлось снова зайти и выйти. Если ты соберешься слиться с домом, посмотри сначала хорошенько на себя, чтобы запомнить, каким ты должен выйти обратно. Видишь эти ботинки?

Он наклонился, чтобы получше рассмотреть их.

— Дом забыл, какие ботинки были на мне, и дал мне вот эти.

— Но ты-то свои ботинки хорошо знаешь, — сказал он. — Ты должна помнить каждую их складочку.

— Мне эти больше понравились. — Мэтт стала мучить совесть. Она уже давно носила те армейские ботинки, и они ей верно служили все это время. Как она могла променять их на другие?

Можно ли получить их назад? Будут ли они, как прежде? Из чего сделаны эти новые, и куда делись те?

Куда делась та прежняя Мэтт?

Из чего теперь сделана она?

Мэтт в страхе схватилась за плечо Эдмунда. Он выпрямился, посмотрел ей в лицо и крепко обнял. Она поцеловала его и спросила:

— Я — это я? Я все такая же?

Вкус ее был прежним: смесь полыни, дикой природы, дыма, и к этому теперь примешивался еще и аромат чая.

— У меня прежний вкус? — мысленно обратилась она к нему.

— Да. — Его внутренний голос был очень музыкальным, каким иногда бывал и настоящий голос, ярким, поющим, серебристым.

— Ты уверен?

— Уверен.

Она постояла еще немного, прижавшись к нему, потом освободилась от объятий. — Ты когда-нибудь бывал внутри дома?

Он покачал головой.

— А Джулио бывал, — продолжила она. — Именно поэтому дому удалось заставить меня думать, что я — это он. Это так странно, Эдмунд. Я уже не понимаю, где я, а где не я.

— Ты хочешь уехать?

— Нет!

— Кто это говорит? Ты или дом?

— Что?

— Дом теперь преследует тебя, как призрак, ведь так?

Мэтт засмеялась. Но поняв, что он не шутит, сказала:

— Видимо, да.

— Так ты в трезвом уме говоришь, что не хочешь уезжать? Или это сказал дом? Мэтт, ты уверена, что тебе не опасно оставаться здесь? Может быть, поговорим об этом в другом месте?

Она взяла его за руку и повела к выходу. Дверь перед ними широко распахнулась. Они прошли через двор, дальше по улице, пока не оказались за пределами владений дома.

Они сидели на чужом газоне, взявшись за руки.

— Я все равно не уверена, что я — это я, — сказала Мэтт, — потому что дом теперь все время присутствует во мне.

Эдмунд отпустил ее руку и вынул сверток со своими магическими принадлежностями. Он достал из нее щепотку чего-то голубо-зеленого. Потом потер пальцами над этой горсточкой, и порошок превратился в тоненькое голубое пламя, пляшущее у него на ладони. Он поднес руку к ее лицу.

— Говори над ним.

— А что оно делает? — спросила Мэтт, наклоняясь прямо над огнем. От него не исходило никакого тепла. Когда она говорила, языки пламени чуть колыхнулись.

— Для тебя безопасно оставаться в доме?

— Да, — сказала она. Голубое пламя пронизали желтые языки.

— Ты говоришь сама за себя?

— Думаю, да, — сказала она, и на этот раз пламя осталось голубым.

— То, что дал тебе дом, не повредит тебе?

— Нет. Это защитит меня. — Пламя голубое, без примеси других цветов.

Эдмунд нахмурился и прошептал:

— Спасибо, огонь. Спасибо, дух.

— Так это я говорила? — спросила Мэтт.

— Да.

— А что означал желтый цвет?

— То, что ты не знаешь ответа на этот вопрос. У тебя есть сомнения. — Он покачал головой. — И я не знаю ответа.

Мэтт сорвала травинку. Она разорвала ее пополам, потом еще раз пополам, и еще, пока у нее в руке не оказалась горсть зеленых обрывков.

— Быть в безопасности — не так важно, как понимать, что ты сам делаешь свой выбор.

— Согласен.

— Думаю, теперь я готова вернуться.

Он взял ее за руку и рывком поднял на ноги.

— Сюди заварила чай. Будешь? Есть печенье.

Опять бесплатная еда. Мэтт вздохнула.

— Мне надо найти работу, — сказала она, когда они направились к дому.

— Прямо сейчас? — спросил Эдмунд.

Мэтт знала, что он шутит над ней.

— Нет, не прямо сейчас, — ответила она.

Они прошли через кухню и столовую в комнату, где Сюди и близнецы пили чай и болтали с Натаном.

— Какой следующий шаг в вашем грандиозном плане? — спросила Терри, когда вошли Мэтт и Эдмунд. — У вас ведь есть план?

Терри и Таша сидели рядом на ветхой кушетке, Терри облокотясь на гнутую спинку, а Таша — выпрямившись. Они вовсе не казались похожими.

— Я не… — начала Мэтт, но с удивлением поймала себя на том, что говорит, — нахожу Джулио. — Она присела на один из витых стульев. Сюди дала ей чашку чая, салфетку и тарелку с печеньем. — Спасибо, — сказала Мэтт.

— Пожалуйста, — Сюди налила чай Эдмунду, подала его и села на стул рядом с Мэтт.

Натан стоял, прислонившись к камину и скрестив руки на груди.

— Терри, ты знаешь какие-нибудь поисковые заклинания? — спросил Эдмунд. — Мое основное не срабатывает на Джулио.

— У меня их целая куча, — ответила Терри. — Хочешь начать сейчас?

— Нет, сейчас я хочу чаю.

— А нам действительно нужен Джулио для того, зачем мы здесь собрались? — спросила Таша. — Что мы вообще здесь делаем? — Она смотрела то на Мэтт, то на Натана.

Натан покачал головой.

— Ты не знаешь? — спросила Таша. — Если ты не знаешь, то кто знает? Мэтт?

— Я тоже не знаю. Сначала мы просто собирались разыскать друзей Эдмунда, чтобы он мог повидаться с ними после столь долгой разлуки. Но у дома на этот счет свои собственные соображения.

— А дом чего-то хочет? — спросила Терри.

С улицы донесся шум подъехавшей машины. Ногами Мэтт почувствовала восторг дома и поняла, что машина остановилась у их ворот. Хлопнула дверца, и со скрипом открылась калитка.

Мэтт поставила тарелку и чашку на столик и побежала к входной двери. В груди у нее сладко заныло от радости. Она выскочила на крыльцо и увидела, что сквозь заросли смородины к ней идет Дейдра.

— Привет!

— Привет, Мэтт.

За спиной Мэтт появился Натан. Остальные тоже вышли на крыльцо.

— Ди! — закричала Сюди и, спрыгнув со ступенек, побежала к Дейдре. — Привет, Ди! — Она обняла Дейдру, а та прижалась к ней.

— Привет, Сьюзен, — пробормотала она. Немного отстраняясь, она взглянула на нее. — Боже, как прекрасно ты выглядишь!

— Спасибо, ты тоже!

Дейдра взглянула поверх плеча Сюди, кивнула и подошла к крыльцу. Она встретила пристальный взгляд Натана.

— Привет, Натан, — сказала она своим низким, хрипловатым голосом после того, как они некоторое время посмотрели так друг на друга.

— Привет, — улыбнулся Натан. — Рад тебя видеть.

— Ты хорошо выглядишь, — сказала Дейдра.

— Ты выглядишь замечательно, — ответил он. — А я так же, как всегда, разве нет?

— Нет. Более телесно. Щеки у тебя розоватые, ты кажешься почти живым. Привет, двойняшки. Господи, как мы все повзрослели.

Таша рассмеялась. Сойдя со ступенек, она подошла к Дейдре и спросила:

— Можно, я дотронусь до тебя?

— Что за дурацкий вопрос?

— Обычный вопрос с ответом «да» или «нет». Это часть моей колдовской практики.

— А, ну тогда ладно, — с восторгом согласилась Дейдра.

Таша провела рукой по ее щеке, подбородку, лбу, губам. Дейдра была изумлена, но стояла спокойно.

— О, господи, — наконец сказала Таша. — Койот.

— Ух ты! Как ты догадалась?

— Я же ведьма. — По волосам Таши прошелся ветер, растрепал ее локоны, колыхнул складки ее рубашки. — Койот последовал за тобой сюда. Это интересно.

Дейдра оглянулась.

— Да нет, не в таком виде, — пояснила Таша. — Хочешь чаю?

— Чаю? Да, собственно, почему бы и нет. — Дейдра пошла вслед за Ташей и по пути сказала: — Привет, Терри, привет, дом!

— Здравствуй, Дейдра, — сказал дом. — Рад, что ты приехала.

— Спасибо. — Дейдра погладила косяк.

Когда все снова расселись в гостиной с чаем, Терри спросила у Мэтт:

— Так ты говоришь, что дом чего-то хочет от нас? Дом, чего ты хочешь?

— Я пока не могу вам этого сказать.

— И что нам делать? Слоняться вокруг, пока ты не созреешь для разговора? — Голос Терри звучал раздраженно. — Сколько времени это займет?

Дом не ответил. Сюди сказала:

— Ну, места много. Ди, твоя комната все еще открыта. Терри и Таша устроились в мансарде. Может, вы все хоть на одну ночь останетесь?

— Можно, — согласилась Терри.

— Я пойду на пляж, хочу попробовать, какой там ветер на вкус. Пойдешь, сестренка?

— А как же с теми поисковыми заклинаниями, о которых спрашивал Эдмунд? — напомнила Терри.

— Займемся ими после ужина. Сюди, ты не знаешь, тот ресторанчик на шоссе, где подавали прекрасные морепродукты, все еще открыт? Кажется, он назывался «Эсперо».

— Да, работает, только он переехал в здание побольше через два квартала от прежнего места. Я, правда, как вернулась, еще ни разу не была там, но люди говорят, что он все так же хорош.

— Я предлагаю поужинать сегодня там, — сказала Таша. — Я столько месяцев не ела морепродуктов. Кто-нибудь еще хочет пойти сейчас на берег?

— Я пойду, — вызвалась Дейдра. — Я не была у моря много лет.

— Я тоже хочу пойти, — сказала Сюди. — Я еще толком и не гуляла по побережью, с тех пор как вернулась сюда. Смотрела на него из окна автомобиля, да из ресторана, но не гуляла, не мочила ноги. Как вы думаете, сейчас уже достаточно тепло, чтобы побродить босиком по кромке воды?

— Выясним, когда доберемся туда. Иногда весной вода жутко холодная, — сказала Таша.

— Если вы меня немного подождете, я тоже пойду, — сказала Терри. — Мне только нужно найти какие-нибудь баночки. Мне могут пригодиться песок и морская вода. — Она побежала наверх, в мансарду.

Мэтт пила чай и наблюдала, как они носятся, готовясь к своей вылазке. Да, для них это как поездка в отпуск. Почему бы нет? Если дом не собирается пока говорить им, чего он хочет…

Через несколько минут Таша, Терри, Дейдра и Сюди вышли из дому. Натан во время всей этой суеты куда-то испарился, и Мэтт подумала, все ли у него в порядке. Приехали все эти старые друзья, но Мэтт не была уверена, что Натан рад их видеть.

Эдмунд посмотрел на Мэтт.

— У меня появилась идея, — сказала она ему.

— Какая?

— Если все эти поисковые заклинания не срабатывают, может, мы попробуем найти его, как обычные люди, без магии. Например, проверим телефонные справочники, может быть, там зарегистрирован он или его мама. Я уверена, она знает, где он, так что если бы мы нашли ее… Надо пойти в его старый дом, расспросить жильцов. Я бы могла спросить у самого здания. Может, мы можем разыскать мистера Ноа и спросить у него. Что ты думаешь?

— Думаю, это отличная мысль. Хочешь начать прямо сейчас?

Мэтт посмотрела в окно. На улице ярко светило солнце. Прекрасный весенний денек.

Но ей сейчас больше всего хотелось спать. Она зевнула.

Эдмунд улыбнулся и сказал:

— Пойду поищу телефонный справочник, посмотрю, значатся ли там Джулио, Хуанита или мистер Ноа. Если ты не будешь спать, когда я вернусь, сходим в их старый дом, хорошо?

Мэтт снова зевнула.

— Прихвати тогда и газету. Посмотрим объявления о работе. — Все это было ей самой странно. У нее уже есть дом, а теперь она еще и собирается заняться поиском работы. Работа, как кнопка, пришпилит к месту.

Но она хотела вернуть себе независимость, пусть даже таким странным для нее способом. Работа принесет ей деньги, а значит, она сможет покупать продукты, как все, а не быть попрошайкой и нахлебницей. Она могла бы находить еду в мусорных бачках, но она была уверена, что ее друзья не захотят питаться этим.

Кроме того, она же всегда может бросить работу и уехать.

Все эти мысли утомили ее.

— Конечно, прихвачу, — ответил Эдмунд.

— Мне надо поспать, — сказала Мэтт.

— Хорошо. — Эдмунд поцеловал ее и ушел.

Мэтт, спотыкаясь, побрела наверх, в свою комнату. Там она разделась, юркнула под одеяло, подоткнула подушку и улеглась поудобнее.

— Натан, с тобой все в порядке? — спросила она.

Натан появился у ее кровати.

— Все хорошо, — сказал он, хотя выглядел мрачно и как-то странно.

— Ты сердишься, что мы пригласили их всех сюда?

— Нет. — Он покачал головой. — Здорово их всех снова увидеть. Спасибо, что разыскали их всех.

— А ты не знаешь, что происходит с домом?

— Только догадываюсь.

Мэтт снова зевнула.

— Поговорим об этом потом, извини.

— Все нормально, Мэтт. Спи спокойно. — Он улыбнулся и исчез.

Мэтт закрыла глаза. Потом она дотронулась до стены и мысленно попросила:

— Больше никаких снов!

— Ладно, — ответил дом.