Весенние заморозки (СИ)

-Сначала - да, - Лорбаэн уже поняла, что им можно не врать. У арденов нет власти над ней. Даже убить не смогут, побоятся. Сами себя боятся, если вдуматься.

Лучники отошли в сторону, посовещались. Лорбаэн достала из поясного кошеля гребень и начала осторожно расчесываться. Волосы были еще мокрые и постоянно путались, расчесывание увлекло ее целиком, и она не сразу поняла, что к ней обращаются.

-Мы можем переправить тебя в Скейр, - сообщил ей тот арден, что вел беседу все время. Видимо, в пятерке он был старшим.

Она посмотрела на ардена долгим задумчивым взглядом. Интересно, ему уже есть сто лет, или еще нет? Никогда ведь не поймешь, не научили ее различать возраст Старших.

-Мне не надо в Скейр. Я здесь останусь.

-Здесь война.

-Ну, пока вроде не убили, - то, что появилось на ее губах при этих словах, должно было изображать улыбку, но судя по лицу ардена, оказалось чем-то куда менее приятным на вид.

-Поступай, как знаешь, - арден пожал плечами, отступая на шаг. - Надеюсь, ты не вздумаешь шпионить на наших врагов.

-Уже.

-Что?!

-Я была с отрядом из Истона в дальнем походе. Видела драккары эйториев... - она с некоторым злорадством наблюдала, как меняется выражение лица ее собеседника. Невозмутимого, непроницаемого Старшего перекосило от ужаса. - Да не переживай ты, в самом деле. Граф Гисс нам тогда не поверил, иначе ждали бы вы его на этом берегу еще долго. Они там в лагере в ловушке, и уже никуда не денутся, если сами не отпустите.

Вздох облегчения мог ей послышаться, а мог и быть на самом деле.

-На что они рассчитывают?

Лорбаэн вспомнила о тьме Таларика, которая должна скоро прийти на выручку прижатой к берегу армии.

-Нет уж. На вас я шпионить не обещала.

-Странно. На завоевателей-то шпионила, - осуждения в голосе ардена не было. Он действительно не имел над ней власти.

-От вас я ничего доброго в жизни не видела. Да и сейчас не вижу. Даже искупаться толком не дали.

-Я предлагал отвезти тебя в Скейр, - возразил арден. - но ты же сама отказываешься.

-Тоже мне, доброе дело. Вот если бы ты предложил меня удочерить...

Ардена перекосило.

-Шучу. Я не настолько жестока, как вы.

Он долго и внимательно смотрел на нее, словно запоминая.

-Кантраэх ЭахСтилларт меня звать. Или Кант из Хигорта, если для завоевателей. Для старых завоевателей, - уточнил он. - Если у тебя будут проблемы с нашими или с миакрингами, ссылайся на меня.

-И что им в этом случае сказать насчет тебя?

На этот раз он молчал еще дольше, и взгляд его был устремлен за реку, в сторону Звездного пика.

-Скажи, что ты моя дочь, Лорбаэн. До встречи.

Она задумчиво посмотрела ему вслед. Что-то в словах Кантраэха показалось ей даже более странным, чем само предложение представляться, если что, его дочерью.

-Кант!

Он обернулся, отступил в сторону, пропуская мимо себя по тропе остальных четверых лучников.

-Ты не пожелал, чтобы Лайта осветила мой путь, - с укоризной сказала она. Не смогла удержаться от издевки.

-Зачем тебе... - тут вдруг его глаза увеличились. - Ты что, еще не поняла?!

-Что я должна была понять?

-Поразительно, - пробормотал Кантраэх, она еле его услышала. - А с другой стороны - логично. Власть над светом есть одновременно и власть над тьмой. Ступай, Лорбаэн. Ступай навстречу своей судьбе. И помни: если спросят, ты - моя дочь! - Кантраэх отвернулся и побежал по тропе вслед за своими.

Лорбаэн села на край песчаного обрыва, свесив ноги, и принялась расчесываться дальше. Странный разговор выбил ее из колеи, его следовало обдумать и понять, что только что произошло. Расческа и спутавшиеся пряди помогут ей сосредоточиться.

Если спросят... а если не спросят?

Под ее ногами текла вода, приковывая взгляд, как приковывает его горящий огонь, как приковывает летящая под копытами идущей рысью лошади дорога. В мутной воде вдруг открылась глубина, Лорбаэн вздрогнула и едва не выронила расческу. В глубине росли сосны, на дне ущелья сверкала ленточка реки.

-Не так, - девушка решительно забрала у нее гребень, расправила спутавшуюся прядь и начала расчесывать - от самых кончиков. - Если расчесывать сразу от корней, то половину волос порвешь. Эх, Лорбаэн-Лорбаэн, кто тебя такую воспитывал?

-У моей мамы были короткие волосы. И более редкие, чем у меня и у отца.

Лорбаэн моргнула, видение пропало. Мимо нее медленно поднимался на веслах вверх по реке драккар эйториев. Высокие медноволосые воины в серых плащах стояли у бортов корабля, их взгляды были прикованы к ней, и во всех этих взглядах было одинаковое удивление. И чего уставились, спрашивается? Сидит себе девушка, расчесывается.

И тут до нее вдруг дошло. Кантраэх назвал ее по имени. Вот это и было неправильным во всей их беседе.

Верба была хуже березы, но все же лучше, чем плакучие ивы, которыми тут зарос весь берег. Забравшись повыше, Лорбаэн увидела перед собой лагерь, как на ладони. Отсюда был виден и ровный луг перед частоколом, и склон холма чуть дальше. На склоне она видела многочисленные отряды арденов и эйториев, внизу маневрировала конница. В лагере установился относительный порядок, защитники контролировали все проломы. Последних, кстати, прибавилось. Конница собиралась возле них, готовясь вступить в бой. Среди них порой попадались алагорские латники, однако больше все же было всадников Истона.

Драккары пока не появились, притаившись за ближайшим мысом. Насколько Лорбаэн успела рассмотреть, в авангарде было не меньше десятка, а чуть дальше она разглядела небольшой парусник, в обводах которого угадывалась рука нерберийского кораблестроителя, и остальные драккары Мигронта.

На соседнем дереве девочка обнаружила одного из уже знакомых ей лучников. Он, несомненно, давно уже ее заметил, однако не подавал вида, лишь время от времени что-то писал грифелем на маленьком листке плотной бумаги, сворачивал его в трубочку вокруг древка стрелы, плотно привязывал и отправлял в сторону холмов. Лорбаэн не могла разглядеть, куда улетают стрелы, да и вообще ей было странно, как лучник до сих пор не свалился с дерева, стреляя из такого неудобного положения. Однако тот знал свое дело. Один раз она все же поймала его изучающий взгляд, но арден тут же отвернулся.

Суета в лагере тем временем набирала обороты, но и тут, под деревьями, спокойно не было. Некоторое время Лорбаэн прислушивалась, потом обернулась, пытаясь рассмотреть среди ив приближающихся всадников. Звон стали выдавал эйторийских рыцарей за милю, не меньше.

Их было довольно много, скоро звенел уже весь берег. Под ее деревом собрался один из отрядов, Лорбаэн пригляделась и выругалась сквозь зубы: у одного из рыцарей к седлу был приторочен молот. Только бы не заметили!

Арден с соседнего дерева окликнул рыцарей, Виластис-с-молотом (если она правильно запомнила его имя) откликнулся, завязался разговор. Арден вкратце сообщил ситуацию в лагере, Виластис кивнул, звякнув шлемом о нагрудную пластину, и заговорил со своими на эйторийском, который Лорбаэн знала плохо. Переводил, наверное.

В лагере зазвенел гонг, пехотинцы в проломах частокола расступились, и конница пошла вперед, разворачиваясь в шеренги и быстро набирая ход. Лорбаэн обратила внимание, что алагоры идут в первых рядах. Рыцари-эйтории на лугу быстро перестроились, двинулись навстречу южанам. Из проломов же тем временем следом за конницей пошла пехота. Грохот стоял неимоверный, потом всадники на равнине сшиблись, и Лорбаэн пожалела, что она не глухая. С дерева она, впрочем, не упала, удержалась.

Среди эйториев внизу этот жуткий звук вызвал оживление. Виластис воздел вверх руку с молотом, все замерли, затихли. Потом рука качнулась вперед, и рыцари двинулись к полю боя. Через некоторое время они скрылись среди деревьев.

Поле боя превратилось в пеструю кашу, Лорбаэн уже не могла понять, кто кого одолевает, да и одолевает ли? Лагерь, выпустив большую часть войска графа Гисса, вновь закрыл проломы, на подмостках за частоколом застыли оставшиеся защитники. Лорбаэн разглядела и самого графа со свитой. Великий полководец не спешил принять участия в бою лично, эту честь он, очевидно, доверил Атранеку Экмарену, Ранику Эаскину и другим менее значительным персонам.

Над холмами пропел одинокий рог - тонкоголосый, но звучный. Сигнал. Кому? Лорбаэн не знала, но скоро ответ должен был нарисоваться на поле боя.

И ответ нарисовался. Она не сразу догадалась обернуться в сторону реки, и когда таки обратила внимание на гладь Арриса, по ней уже плыли, рассекая водную гладь прямыми форштевнями, драккары, один за другим. В лагере их заметили чуть позже, зашевелились, стали подавать знаки воинам за частоколом, забили в гонг.

Ловушка. Снова ловушка. Утром северяне ударили, потом отступили, туман растаял под лучами утреннего солнца, и граф Гисс увидел перед собой немалое, но вполне победимое войско. И не удержался, послал свою армию в бой, не догадываясь, что перед ним даже не половина - от силы треть всех вражеских сил. Галак бы догадался, но Галака ардены предусмотрительно убили.

Сигналы были услышаны, и войска начали отступать к частоколу. Маневр был замечен - рог снова пропел, дважды. Лорбаэн увидела, как ближайший к ней участок луга вдруг заполнился виденными ей недавно рыцарями, набирающими ход. Теперь она оценила их численность: примерно полутьма.

Хм. Полутьма латной конницы. И тех рыцарей, что приняли бой первыми, было около двух тысяч. Семь тысяч тяжелых конников. Да пехотинцев-эйториев не меньше, а скорее всего, что больше. Да двадцать тысяч эйториев на драккарах. И совершенно непонятно, сколько арденов, хотя на склонах холма и у его подножья их было не меньше, чем пеших эйториев, а еще Лорбаэн заметила несколько явно миакоранских отрядов. Даже по грубым прикидкам их больше, чем всех южан вместе вчера, перед боем. А сейчас преимущество Севера может быть и двукратным. Откуда их тут столько? Кому удалось собрать их всех вместе, сконцентрировать в кулак, разыграть по шагам всю комбинацию, которая привела казавшуюся непобедимой армию графа Гисса на край пропасти, когда полный разгром очевиден даже мало что понимающей в военном деле девчонке?

Южане поспешно отступали в лагерь, но было ясно, что они не успеют. Рыцари набрали скорость и шли по лугу лавиной, левым флангом почти касаясь частокола. Казалось очевидным, что они собирались отрезать армию от лагеря, однако вдруг вся эта стальная река начала плавно загибать вправо, целясь в самую гущу боя.

Еще один подобный грому удар, на этот раз Лорбаэн предусмотрительно прикрыла ладонями уши. Рыцари смяли фланг всадников Истона, сметая на своем пути людей и лошадей. Самые предусмотрительные из истонцев спешили ретироваться, остальные просто не успели. Один удар конницы - и полный разгром. Лавина прошла сквозь ряды южан, повернула, замерла. Воины графа Гисса бежали по всему полю боя. Жуткая картина, на взгляд Лорбаэн.

Северяне на лугу сомкнули строй, подтянули часть отрядов со склонов и медленно двинулись в сторону частокола. Спешить им было некуда: мышеловка захлопнулась, и грызуны могли лишь нервно попискивать от отчаяния. Да и зрелище это было впечатляющее: Старшие хорошо держали строй, и казалось, что по лугу движется стена. А с другой стороны, по реке, уже подошла другая стена - из высоких бортов, и выстроившиеся напротив лагеря драккары поворачивали к берегу, готовясь пристать одновременно вдоль всего лагеря. Эта картина завораживала не меньше.

Лагерь освободил проломы, впуская уцелевших воинов. Уцелело вроде бы прилично, удар конницы эйториев был скорее деморализующим. Пехоты он и вовсе почти не коснулся. Но вот способность воинов, бегущих с поля боя, продолжать сражаться вызывала у Лорбаэн сомнения. Она помнила, что испытала сама, когда за ней гнался Виластис со своим молотком, и подозревала, что даже самые сильные и уравновешенные мужчины вряд ли ощущают страх как-то иначе. В памяти тут же всплыло лицо Ладираха ЭахЛесмара. Лорбаэн сильно зажмурилась и резко открыла глаза, прогоняя неприятное воспоминание.

С драккаров донесся слитный боевой клич, форштевни вспороли песок на мелководье и замерли, с высоких бортов опустились сходни, и воины Мигронта хлынули на берег. Войска на равнине ускорили движение. Не успевший уйти под защиту частокола отряд мечников побросал оружие и сдавался в плен. На холмах зашевелились оставшиеся там отряды, но они почему-то не спускались к берегу, а поворачивались к востоку, спешно пытаясь сформировать строй. Лорбаэн долго вглядывалась в ту сторону. И вскоре увидела. Отбиваясь от наседавших с флангов отрядов легковооруженных арденов и эйториев, на выручку к основной армии шел Таларик.

Дело приняло неожиданный оборот, и воины на равнине даже ненадолго растерялись. Пехота бывшей тьмы Галака была набрана по всей Гиссане и не могла похвастаться особо искусными бойцами и вооружением, зато отличалась дисциплиной. Воины Таларика держали строй и шли колонной по десять человек в ряду наискосок по склону холма, кратчайшим путем к лагерю. Северянам на лугу следовало принимать решение быстро, и тот, кто ими командовал, это решение принял. Строй северян развернулся навстречу Таларику, конница оттянулась на фланги, пехота заняла центр, лучники выдвинулись вперед и сразу же перешли к делу. Все это заняло время меньшее, чем требовалось Таларику для того, чтобы спуститься на равнину, и теперь уже он оказался перед необходимостью принимать решение: идти вперед или отступить.

Однако Таларик, с точки зрения Лорбаэн, не зря был правой рукой Галака. Решение у него, скорее всего, было заготовлено заранее. Колонна повернула и полезла обратно на склон, перетекая через ложбину. За ложбиной был холм с достаточно крутыми склонами, оборонять который было бы довольно легко - единственное что сначала надо на него забраться.

Северяне на равнине некоторое время следили за маневрами Таларика, ограничиваясь лишь обстрелом. Командующий очевидно колебался. Лорбаэн мысленно была с ним согласна: простых решений не было, Таларик создал патовую ситуацию. Атаковать его всеми силами северяне не могли: коннице на крутых склонах делать было нечего. Развернуться к нему спиной и атаковать лагерь, как они первоначально и собирались, не могли тем более. А в лагере тем временем кипел бой. Правда, эйтории одолевали, ну да паникующую армию одолел бы сейчас и ребенок. Только отсутствие помощи с берега мешало северянам обратить битву в бойню. Южане сдавались, бежали, иногда организованно отступали - тем же путем, каким покинула лагерь Лорбаэн. Ну что же, она и так догадывалась, что ее судьба переплетена с судьбой армии графа Гисса, и не рассчитывала, что даже разгромное поражение их разлучит.

Командующий на лугу тем временем принял решение. Пехота двинулась на Таларика, а конница спешно развернулась и ударила по лагерю. Тьма Таларика, не успевшая занять позицию на холме, свернулась в ложбине, разбилась на три батальона и ощетинилась копьями. Пехота северян приблизилась, но в бой не вступила, в ход пошли луки. Правда, эффект был невелик, воины Таларика сомкнули щиты. Часть северян с флангов двинулась в обход, но на завершение маневра им потребовалось бы довольно много времени.

В лагере все оказалось проще. Проломы давно никто не удерживал, и появившиеся на поле боя рыцари быстро смели оставшиеся очаги сопротивления. Началось беспорядочное бегство, через болото ломились конные и пешие, часто по головам друг у друга. 'Скоро самые шустрые будут здесь', подумала Лорбаэн. И не ошиблась: под деревом простучали копыта, и она успела заметить блеск бронзы под покрытой болотной тиной шкурой.

-Броганек! - крикнула она. Один из всадник развернулся, завертел головой. Она вдруг вспомнила и не успела даже вскрикнуть: свистнула стрела, ударила в заговоренный доспех, отскочила.

-Не стреляй! - крикнула она зачем-то, но арден уже опустил лук, а рядом с ним на стоял на ветке Кантраэх ЭахСтилларт, и его рука сжимала правое запястье сородича. Их с Лорбаэн взгляды встретились, Кантраэх едва заметно кивнул.

-Ралдэн, кто там с тобой? - крикнул снизу Броганек. - Враги?

-Нет, свои! Я сейчас спущусь.

-Свои... не поймешь, кто тебе свои, а кто чужие, - Броганек щурился, пытаясь разглядеть в ветвях соседнего дерева стрелка, неудачно пытавшегося застрелить Обладателя заговоренного доспеха. Рядом гарцевал на лошади Арагдек, Обладателем магической цацки не являвшийся и оттого нервничавший в присутствии невидимого стрелка.

-Быстро же вы бежите, - Лорбаэн схватилась за протянутую ей могучую длань и буквально взлетела за спину Броганека. Устроившись, она попыталась разглядеть в густой листве сверху двух арденов, но тщетно. На всякий случай помахала рукой.

-Мы не бежим! - возмутился Броганек. - Мы - гонцы к темнику Таларику.

-А где остальные Эктуден?

-Нет больше никого, - мрачно ответил вместо своего вождя Арагдек. - Помолчала бы ты, ралдэн, а? Наговоришься еще, а нам тут стрелу поймать проще простого.

-Вперед! - возгласил Броганек, ударив коня пятками. Лорбаэн спешно вцепилась в медвежью шкуру на спине истонца.

Интермедия. Лови мяч.

-Лови мяч, кузен! Игра - это навык, чистые рефлексы без примеси мысли. Нечего раздумывать; пока ты думаешь, мяч летит, и вот он уже пролетел мимо, пронесся, упал, отскочил, оставив вмятину на еще мокрой после дождя земле, и полетел дальше, а тебе за ним гнаться... а гоняться за мячом - не по правилам. Кто пропустил бросок - тот и проиграл. Незачем думать. Просто позволь своему телу ловить мяч - оно лучше тебя, многомудрого, знает, что делать. Эх... ну вообрази, что это наш мир, а вовсе не мяч. Вообрази, что от твоей способности отрешиться зависит его спасение. Не хочешь? А ведь я недалек от истины, Синрик. Мячик-то большой, тяжелый.

Руки Элбиса, до того неподвижные, вдруг сделали едва уловимое движение, и мяч полетел над пропастью в сторону фигуры в белом. Он должен был пролететь рядом с коленом Синрика, но тот спокойно нагнулся и подобрал его из воздуха, даже не качнувшись в момент, когда мяч ударился о его ладонь.

-Браво, кузен! Ну чего стоило Лайте доверить тебе ту игру, что мы с ней сейчас играем. Нет, я преклоняюсь перед тетей, она великолепна... в своем роде. Но слишком уж много эмоций. И это - богиня? Смешно. Эмоции - ее слабость, причина ее ошибок. В гневе ли, в ярости, в гордыне ли безмерной - но она выдвинула против меня всего лишь пятерых. Пять человек - и это должно меня остановить.

-Твоему отцу хватило одного человека, - Синрик размахнулся и запустил мяч в Элбиса; тот сосредоточился и перехватил его одной рукой, изящно перекатил по плечам и груди в другую, погасил скорость, остановил на ладони, внимательно посмотрел на него, улыбнулся.

-Не путай, - сказал он, обращаясь, казалось, к мячу. - не путай меня с моим отцом. Твоя мать уже недооценила меня - и каков результат?

-Каков? - бесстрастно спросил Синрик. Его белые одежды развевались на ветру, как знамя.

-А таков, кузен, что она проигрывает. Один-ноль в мою пользу. Одного из ее избранных больше нет.

-Ой ли?

-Ой, - мяч взвился вверх, вращаясь, завис на миг над пропастью и обрушился на Синрика. Тот поймал его, не шелохнувшись, однако лицо его выдало напряжение. Элбис улыбнулся.

-Нет его. Да, он много успел начудить, старый прорицатель. Его надолго запомнят - уж я-то знаю. Если бы его замысел достиг цели, был бы я бит. Хороший бросок - даже, пожалуй, великолепный. Только игрок слабоват. Не смог сделать завершающий удар, сил не хватило. Ну и все. Это и было основное орудие Лайты, теперь я в этом уверен. Остальные четверо - статисты.

-Ой ли?

-Ой. Не играй со мной в те игры, где ты беспомощен, отпрыск Несущей свет. Не пытайся жалким рефреном вывести меня на откровенность и сбить с меня спесь. Услышишь то, что я пожелаю, и будешь лицезреть меня таким, каким мне угодно казаться: самоуверенным, наглым, почти Первым богом. Недолго осталось дяде Катаару. Мои самоуверенные, наглые Младшие маршируют к Звездному пику, и ничто уже их не остановит. Лучше целься, Синрик, лучше целься. За моей спиной - Эггор с твоими любимыми арденами. Мячик может упасть в озеро Орри, устроить небольшое цунами и - вот беда-то - погубить женщин и детей столь любимых тобой арденов, сгрудившихся на его берегах.

-Лови мяч, Элбис! - рявкнул, не сдержавшись, Синрик, размахиваясь. Элбис улыбнулся и в момент броска вдруг отвернулся от пропасти, казалось, заинтересовавшись чем-то в океане на востоке. Время как вроде замерло на миг, а спустя этот миг он протянул руку и, не глядя, догнал ею мяч в воздухе, сдержал, вынул его оттуда и обернулся со все той же улыбкой.

-Что же ты так неосторожно? Еле поймал ведь...

Синрик смолчал. Он не мог отказаться от этой игры, хотя заранее понимал, чем дело кончится - издевательством. Элбис отлично играл в мяч, а уж языком трепал и вовсе лучше всех в мире.

-Так что ты думаешь, кузен? Ситуация у твоей матери проигрышная. Она здорово играет, но я вижу все карты. Надо же было выбрать своими орудиями тех, кто связан между собой судьбами. Чем она думала? Верховного прорицателя я нашел довольно быстро, а печать Лайты легко увидеть на человеке. Следующим был этот глупый князек. Затем его хозяин, миакринг. Или Лайта думала, что встреча Эрика и Эрви в доме Дигбрана будет выглядеть случайной? Ха-ха-ха, смешно.

Да и остальные двое... вот только с девчонкой-полукровкой мне пришлось повозиться. Но я знал, где искать, и я нашел. Что дальше? Кстати, ты в курсе, что нас видят смертные?

-В курсе, - обронил Синрик.

-Между прочим, это Эрик. Потомок Ровенда Великого, ты к таким всегда вниз на скалу спешишь, когда они в округе появляются. Вот тут, кстати, тетя Лайта меня хорошо обыграла. Ты знаешь, почему я ничего не могу сейчас сделать Эрику и Эрви?

-Не имею ни малейшего понятия.

-Может быть, и не имеешь... Лайта открыла дочке прорицателя глаза, и та успела увидеть весь путь через горы, прежде чем я сообразил, что с играми пора завязывать. Теперь они пройдут и уйдут - над судьбой даже я не властен. Красиво. Ярко. Блестяще. Но - ничего, увы, не решает в свете того простого факта, что я уже знаю все ее козыри. И никто из них ничего мне не противопоставит, кроме собственной ненависти к самим себе. Увы, это орудие уступает себялюбию. Готов ловить, Синрик?

-Главное, чтобы ты был готов бросать, кузен, - все так же бесстрастно произнес Синрик. - Ведь за моей спиной - Сиккарта, наводненная сейчас твоими воинами. И неудачно брошенный мяч может случайно покалечить две-три армии вторжения, сдвинув баланс на игровой доске.

-Лови мяч, Синрик! - вскрикнул Элбис, не сдержав волнения. Но не улыбнулся Синрик. Скупым движением достал из воздуха мяч.

-Хватит. Ничья.

-Нет! Я выигрывал!

-Ты не выигрываешь и сейчас. Ты так и не нашел пятого избранного, Элбис, как бы ни старался скрыть этот факт своими витиеватыми рассуждениями. И ты нервничаешь, бог устной речи... бог болтовни. Болтай дальше.

Глава 7.

Дигбран. Шелест листвы.

-Ну что говорят, Лагорис?

-Да ничего особо интересного, Дигбран. Планы строят, как зеленокожих бить.

-А чего там строить-то? Им Безумный прорицатель все подробно нарисовал, как я видел.

Лагорис посмотрел на Дигбрана с высоты своего роста, и в стальных глазах эйтория бывшему воеводе почудилась насмешка.

-Тебе никто не виноват, что ты такой упрямый. Не попал бы в плен к зеленокожим - не впал бы в немилость у барона своего.

-Напоминать обязательно? - буркнул Дигбран. - И на старуху бывает проруха. Что мне теперь, всю жизнь клеймо неудачника носить?

-Да будет тебе, - смягчился вдруг Лагорис. - Судьба нам была в этом плену побывать. Видел я.

-Видел?! - взвился Дигбран. - А чего ж молчал-то?!

Эйторий вздохнул, попытался улыбнуться, но передумал.

-А смысл было говорить, Дигбран? Что от моих слов изменилось бы?

И правда, подумал Дигбран - что? Да ничего пожалуй, все одно бы их отловили - не на том берегу, так на этом. Да и не поверил бы он прорицанию эйтория. Не верят Младшие в судьбу, живут как живется.

Оттого, наверное, и бушевал барон, лицезрея пред собой вымазанных с ног до головы в грязи и тине свата с невесткой, внучкой и почти незнакомым ему эйторием. Будь барон Глойдинг арденом, ничего подобного бы не было. Вспоминая свое детство и юность, Дигбран силился припомнить, было ли хоть раз такое, чтобы Эрик отругал его после очередной проделки, закончившейся синяками, царапинами, вывихами или однажды даже переломом. Нет, ничего подобного ему не вспоминалось. Эрик мазал царапины противно пахнущей мазью, вправлял вывихи да помалкивал. Старшего мало что способно удивить - но даже эмоций от своего воспитателя, а позже - воспитателя его дочери Дигбран не помнил. Вроде оно так и надо было, чтобы люди набивали шишки, подрастая. Взрослые же промахи Дигбрана, каковые неизбежно случались на его жизненном пути, Эрик и вовсе большей частью игнорировал. Иногда мог дать совет, но и только.

Барон же Глойдинг кипел и неистовствовал, размахивая костылем и совершенно не смущаясь тем, что вокруг было довольно много народа. Дигбран поочередно то краснел, то бледнел, однако возразить ничего не мог и потому молча терпел от барона выволочку, словно сопляк какой. Правда, Лани с Бенарой тоже влетело, и даже Лагорис не избежал упреков: 'Старший, а туда же! Что, нельзя было образумить моего недоумка-воеводу?' - и еще много чего в этом же духе. Лагорис стоял, слегка ссутулившись, да слушал молча, стараясь не глядеть барону в глаза. Младший или нет, а прав был барон.

Выговорившись, барон Глойдинг немедленно попытался выпроводить Дигбрана со всем семейством в Дассиг.

-Послание у меня к герцогу, - возразил Дигбран. - Велено отдать в собственные руки.

-От кого послание? - не понял барон.

-От Безумного прорицателя.

-Что еще за безумный... а, вспомнил. Арден со шрамом, что ли? Он что, тоже в плену у зеленых?

-Нет. Мне показалось, что он зелеными командует.

Барон Глойдинг изумленно разинул рот, правая рука его сама потянулась стягивать с левой алую перчатку. Однако, посмотрев на обгрызенные до предела ногти, барон лишь вздохнул и надел перчатку обратно.

-Идем, герцогу доложишь. Дурень ты, Дигбран... я ж вас всех похоронил уже, после того как мои мало не всех беженцев в Дассиге опросили... ой, дурень, слов нет просто.

-Дурень, - согласился Дигбран. - Идем, что ли?

Герцога Илдинга Дигбран помнил еще молодым, правда и Дигбран тогда был сильно моложе. Раньше то был мрачный и тощий молодой человек, взирающий на мир с видом задумчивым, словно у поэта. Сейчас этот молодой человек превратился в поджарого бойца, с лицом жестким и таким же жестким взглядом. Поговаривали, что он и на герцогском троне не снимает доспехов, а то и вовсе спит в них - в последнее не верилось, но двигался герцог так, словно латы стали ему второй кожей.

Услышав о письме, протянул руку властным жестом. Дигбран молча отдал ему послание от шрамолицего ардена, герцог развернул его, пробежал взглядом. Кивнул, словно ничего иного и не ожидал увидеть, поблагодарил и отвернулся, положив письмо поверх большой карты на походный стол, стоявший под широким тентом.

-Ступайте, - манерным голосом произнес стоявший по другую сторону стола дворянчик явно из столичных, судя по его вычурному наряду и странного вида прическе. - Его светлость вас призовет, если будет в том нужда.

Дигбран раскрыл рот, чтобы бросить в ответ какую-нибудь резкость, но тут же ощутил ребрами тычок баронского костыля. Поморщился от боли, да и пошел вслед за бароном прочь.

-Не время ссориться, - проговорил барон Глойдинг сквозь зубы, едва они отошли от тента. - Война на пороге, не до склок.

Они дошли до стоянки баронской дружины. Дружинники уже окружили Лагориса, расспрашивая о происшедшем с ними, Лани успела очутиться на плечах дядьки Маха, который, кряхтя, катал ее вокруг костра, Бенары же Дигбран так сразу и не обнаружил.

-Так, отдохни до обеда, Дигбран, и в путь, - распорядился барон. - И не спорь со мной, иначе не посмотрю, что ты мне сват и единственный друг, велю заковать тебя в цепи да силой увезти.

-Мое место в строю, барон, - набычился Дигбран, приготовившись стоять до последнего. Однако барон неожиданно просветлел лицом и кивнул:

-Именно. Твое место, Дигбран - в строю. Сейчас все, кто способен держать меч, должны защищать мирный народ, который в другое время нас, воинов, кормит и одевает. На то и бароны с герцогом, на то и дружины баронские. И первейшая твоя задача, как воина - защищать своих ближних и домочадцев, всеми силами. Верно я говорю, Дигбран?

Все еще не понимая, куда клонит барон Глойдинг, Дигбран нехотя кивнул.

-Верно, сталбыть, говорю. Это хорошо, что ты со мной не споришь, - барон довольно осклабился. - и я, твой барон, охотно найду тебе, моему верному воеводе, место в строю, коли ты изыщешь способ выпроводить отседова мою наследницу с ее матерью. Лани и Бенару мы с тобой должны защищать пуще иных, и делать все, чтобы они остались целы да невредимы. Я все еще верно говорю, Дигбран, или тебе уже есть, что возразить?

Нечего было возразить Дигбрану. Лани и Бенара прицепились к нему, как репей, и не в силах Дигбрана было заставить дочку и внучку покинуть его.

-Может, барон, лучше их вместо меня того... заковать?

-Чего? Чтобы меня вся герцогская дружина на смех подняла?! Да ты сам хоть понимаешь, что про меня люди подумают?

-А про меня? - вяло возмутился Дигбран. - А что про меня подумают, коли я за бабскими юбками в тыл подамся от врага хорониться?

-А то не твоя забота, Дигбран, что про тебя подумают. То уже моя забота, на то я и барон твой, чтобы про моих вассалов никто язык лишний раз не распускал. Езжай, не тревожься. Да лучше не задерживайся в Дассиге и в самый Скейр пробирайся. Стены у Скейра высокие, каменные, да и войска там поболе, чем здесь.

Судьба или что там еще водится на белом свете, однако не то Лани с Бенарой уговорили барона, чтобы задержаться до завтра, не то сам барон сменил гнев на милость - не то просто никто не предал важности задержке на день. Вечером же Дигбрану, сидящему у костра, померещился в неверном отсвете пламени призрак из прошлого.

-Эрик! - неуверенно окликнул он. Арден, медленно бредущий мимо, неуверенно замер на миг, повернул голову, и разглядев как следует в свете костра его лицо, Дигбран утратил остатки сомнений.

-Дигбран... - растерянно пробормотал Эрик, и бывшему воеводе подумалось, что он, пожалуй, впервые видит растерянного ардена. - Лагорис, это ты, что ли?

Мимо них с радостным визгом 'Эриииик!' промчалась Лани, Эрик подхватил ее на руки.

-Ну конечно же, это я, - Лагорис отодвинул Дигбрана, отцепил Ланнару от Эрика, поставил на землю. - А где Эрви?

Эрви тоже была тут, в лагере. В лазарете.

-Гадюка укусила. Я вытянул яд, сколько мог, но ей все равно плохо. И лекарь ничего не говорит.

Из дальнейших пояснений Эрика они узнали, что и как произошло. Эрик и Эрви оказались в лагере совсем недавно. Откуда они пришли, бывший слуга Дигбрана не сообщил, но вроде откуда-то с севера. Лагорис, услышав об этом, как-то непонятно посмотрел на ардена, однако ни о чем не спросил.

К Эрви их не пустили.

-Утром приходите, - строго сказала женщина в белом платье, выглянув из палатки, где разместили Эрви. И вполголоса добавила: - Все с ней будет в порядке, не переживайте. И не таких на ноги поднимали.

Они долго сидели вчетвером у костра, Дигбран и Лагорис поочередно рассказывали о том, что с ними приключалось за время со дня ухода Эрика. Услышав о синем мельнике, Эрик усмехнулся, но усмешка вышла какой-то невеселой. Выглядел он, на взгляд Дигбрана, плохо - и дело было не только в болезни Эрви. О путях, которыми ходил Эрик все это время, не решился спросить даже Лагорис, но явно ж нелегкими были те пути. На лице ардена, который всю его жизнь казался Дигбрану молодым, проступили ранее незаметные морщины, а пронзительный прежде взгляд стал каким-то тусклым и словно внутрь обращенным.

Пришла Бенара, принесла горячую похлебку в котелке и миски. Ланнара есть отказалась, за что была строго отчитана и отправлена спать - да она и так уже клевала носом. Эрик тоже отказался от еды, Лагорис внимательно посмотрел на него и, отставив похлебку, ушел куда-то в темноту. Вернулся он быстро, с фляжкой, в которой оказалась эйторийская настойка на травах, горькая и невозможно крепкая. Эрик глотнул пару раз, а чуть позже Дигбран и Лагорис обнаружили его спящим, завернувшись в плащ, прямо у костра.

-Нелегкая ему судьба выпала, Дигбран, - проговорил Лагорис, убедившись, что Эрик уснул.

-Ясен пень, что нелегкая, - Дигбран глотнул настойки, задохнулся, из глаз брызнули слезы. Вытерев их тыльной стороной ладони, проморгался, посмотрел на Лагориса. - Он же наследник самого Ровенда Великого, мне Эрви так говорила. Князь Эриох как-его-там...

-Тогда понятно, - Лагорис кивнул, посмотрел на неподвижную фигуру князя Эриоха как-его-там, вздохнул. - А все равно не позавидуешь ему, Дигбран. Не хотел бы я быть на его месте, ой не хотел бы...

-На моем, что ли, месте тебе б легче было? Или на чьем еще?

-На твоем, пожалуй, что и нет, - согласился Лагорис. - а на чьем еще - не знаю, от человека зависит. Некоторых судьба щадит и в тяжкие времена, даруя жизнь легкую и голову чистую от тяжелых мыслей.

-Будет тебе мудрствовать, Лагорис. Ты мне лучше напомни, когда мою спину последний раз твоим средством чудодейственным мазали?

-Аккурат три дня, Дигбран. Что, уже невмоготу терпеть?

-Да вроде еще жить можно, конечно, ну так и погода сегодня на удивление.

-А раз можно, значит - терпи. Успеешь к этой дряни привыкнуть, еще успеешь.

Дигбран глотнул еще. Настойка обжигала горло и самую душу, принося быстрое забвение. Никакой эль ничего подобного дать не мог - им приходилось напиваться долго, и часто не лез он в горло еще до того, как Дигбран успевал сколько-нибудь опьянеть.

-У своих взял? - Лагорис кивнул, и Дигбран внимательно посмотрел на фляжку, вроде бы серебряную. Серебряной она и была, с мелкой гравировкой по всей поверхности, изображавшей какой-то город. - Добрая настойка.

-Сопьешься, - проворчал Лагорис.

-А и сопьюсь - какая разница? Что мне еще делать-то? Барон твердо решил меня в Дассиг сослать - лаской или таской.

-Не поедешь ты завтра в Дассиг, успокойся уже.

-Что значит - не поеду? - не понял слегка окосевший уже Дигбран.

-А то и значит, - ответствовал Лагорис, продемонстрировав ему зажатый между длинными пальцами хрустальный шарик. - Не судьба тебе.

Сказать так сразу, изменилась ли Эрви, Дигбран не мог. Вроде и та же арденская девчонка, что рыдала у него на плече когда-то - однако вроде и не та. Болезнь ли сделала бледным ее лицо и мутным - взгляд, или довелось ей пережить не меньше, чем Эрику - Дигбран не знал. Понял, что не удивилась она, увидев его, только обрадовалась так, будто ждала.

-Ну как ты тут, девочка?

-Плохо, - она посерьезнела, руки поверх одеяла сжались в кулачки. - Я почти ничего не помню из того, что было вчера. Мне сказали, что Эрик донес меня до лагеря. Ты его не видел? Где он, почему не приходит?

-Спит он еще, - сказал Дигбран. - Лагорис его вчера напоил, и Эрика сморило - видать и сейчас еще дрыхнет. Он же из-за тебя сам не свой.

-Знаю, - голос Эрви был усталым, а глаза - печальными. И только руки, сжимавшие край одеяла, выдавали волнение. - Ничего, я скоро поправлюсь, и мы вместе с ним отправимся в Скейр... Эрик! - как вроде солнечный луч упал на ее лицо, когда полог палатки откинулся, впуская хмурого и не в пример вчерашнему сосредоточенного Эрика. Дигбран хлопнул его по плечу, не особо задумываясь, что никогда ранее не пришло бы ему в голову так простецки вести себя со Старшим, и вышел, оставляя их вдвоем.

Насчет надежд Эрви скоро поправиться Дигбран испытывал определенные сомнения, тем более что при выходе из лазарета столкнулся он с Галдом-лекарем - тем самым, который не смог когда-то вылечить его, дигбранову, хворь.

-Как она там? - спросил лекарь, не утруждая себя ни приветствием, ни объяснением, о ком он спрашивает, даже взглядом не удостоил, тут же отвернувшись и высматривая что-то или кого-то у Дигбрана за спиной.

-Слабенькая, - ответил Дигбран. - но вроде улыбается.

-Хорошо, - Галд бесцеремонно сдвинул Дигбрана со своего пути и ушел к палатке. Бросив взгляд ему вслед, бывший воевода неторопливо пошел к своим - собираться в дорогу.

Барон Глойдинг уже был тут, с видом озадаченным.

-Остаетесь вы, - сказал он, когда Дигбран спросил, будут ли лошади, или им предполагается пешим ходом в Дассиг добираться. - Будете помогать за Эрви приглядывать. Ну что уставился?! - вдруг вскипятился барон, заметив изумленное лицо Дигбрана. - Не своей волей я на это пошел! Галд-лекарь меня просил - не могу же я ему отказать? Говорит, что плохо девчонке, а девчонка эта, оказывается, дочка самого Уивера ЭахТислари. Дигбран, ты что, знал об этом?!

-Знал, - кивнул Дигбран.

-А чего ж мне не сказал?! У меня в замке дочь самого Верховного прорицателя служила, а ты молчал!

-А ты, барон, к тому времени уже с зеленокожими воевал. А когда вернулся, Эрви уже ушла, и говорить было не о чем.

-Ну ладно, раз так... в общем, помогайте ей там, чем можете. Я тут подумал, что дорога на юг уже не так безопасна, потому как зеленокожие на подходе. Но ты, Дигбран, пойдешь в бой только в том случае, если Лани с Бенарой будут сидеть под замком.

Дигбран отвернулся, ничего не сказав, барон фыркнул и ухромал прочь.

-Лагорис, ты что-нибудь понимаешь? - тихо спросил Дигбран. - В жизни не поверю, что арденский лекарь без нашей помощи Эрви на ноги не поставит.

Лагорис покачал головой. Видимо, понимал в происходящем не больше, чем Дигбран.

Они дежурили у постели Эрви по-очереди. Бенара готовила ей похлебку и поила с ложечки. Война и время все поставили с ног на голову - ведь именно служанкой Бенары и воспитательницей Лани была Эрви в замке Дубр. А теперь ее бывшая госпожа за ней ухаживает, а воспитанница сидит и рассказывает тонким голоском миакоранские сказки, которые вызывают у сидящего тут же рядом Лагориса улыбку. Да и Лагорис, с которым Эрви в трактире у Дигбрана норовили сцепиться по любому - порой самому ничтожному - поводу, заботится о девчонке, словно о родной дочери, и внимательно слушает все, что она ему рассказывает тихим голосом на Старшей речи, и все, что шепчет она в забытьи, и поправляет на ней одеяло да вытирает пот со лба платком с вышивкой.

Барон посетил их вечером, высмотрел Лани, отвел ее в сторону и принялся отчитывать. За что он ругал внучку - Дигбран не расслышал, однако некоторое время спустя Ланнара перестала возмущаться, сунула руку в кармашек на платье и протянула барону синий камень на цепочке.

-А мне так отдавать отказалась, - пожаловался Дигбран. - Ишь как баронскую волю чтит, смотри-ка.

-Не умеешь ты с детьми обращаться, - самодовольно сообщил барон, пряча камень себе за пазуху. - А кто с Эрви сидит? Вас зачем тут оставили, я не понял?

-Эрик сейчас дежурит.

-А, хорошо, коли так. Идем, Лагорис, на совет к герцогу.

-А я? - возмутился Дигбран.

-А ты здесь останешься, Дигбран, за свои былые подвиги. Будешь впредь знать, как ослушание проявлять.

Ничего не смог возразить ему Дигбран. Барон Глойдинг, когда хотел, норовил выставлять себя упрямым самодуром, и никто, кроме него самого, не был ему в этом судьей. Сел у костра, достал фляжку с настойкой, попытался вытрясти хоть каплю - тщетно. Пошел к дружинникам, они охотно угостили своего бывшего воеводу элем. Дружинников беспокоило предстоящее сражение, Дигбран ничем не мог их подбодрить - о планах герцога Илдинга и предводителей Старших ему было известно не больше, чем самим дружинникам.

Старших на рубеже между Дассигом и Длинным озером стояло не меньше тьмы, да больше двух тем собралось миакоранского воинства. Помимо баронских и герцогской дружин, пришло ополчение из Скейра, да Дассиг с окрестными деревнями, каковых в густонаселенном междуречьи Катасты и Арриса было довольно много, выставили мало не шесть тысяч войска. Какого войска - то другой вопрос, однако, по слышанному одним из дружинников от кого-то из военачальников мнению, силы были примерно равны. Зеленокожие-то тоже не были особо там умелыми воинами, впрочем у них теперь был предводитель из Старшего народа.

О Безумном прорицателе, в котором Эрик по описанию признал некоего Эриака ЭахТиха из Веггара, Дигбран распространяться не стал. Страшно было бывшему воеводе вспоминать этого безумца, да и виденное им в лагере дикарей оставило в памяти не самый приятный след. Дружинники, впрочем, и не спрашивали - словно понимали.

Понимали все вокруг явно больше Дигбранова разумения. Совершенно незнакомые ардены пару раз называли его по имени, Галд, который должен был его напрочь забыть, вел себя с ним, как с давно и хорошо знакомым человеком - даже о хвори его спросил, и Эрви тоже, как вспомнил Дигбран, не удивилась при его появлении. А Лагорис, увидев Эрика, сразу спросил, где Эрви...

-Лагорис, а откуда ты знал, что Эрви с Эриком?

Вернувшийся с совета эйторий сидел у костра безмолвно и был погружен в свои мысли. Попытки расспросить его успехом не увенчались, все, чего добился Дигбран - очередной порции ехидства на грани язвительности. Некоторое время Дигбран на него дулся, потом понял, что дуется, и вконец рассердился на себя и на весь белый свет.

-Откуда? - переспросил зачем-то Лагорис. Поднял руку, поводил ей влево-вправо. Хрустальный шарик на цепочке закачался, разбрасывая блики по земле вокруг костра, на Дигбрана и самого Лагориса. - Отсюда. Они уже поженились, кстати.

-Да? Что-то не помню я, чтобы раньше твоя стекляшка сообщала тебе так много сведений.

-Это не стекляшка, это горный хрусталь. А вообще ты прав - раньше такого и не было. Но мы стоим на пороге великих потрясений, Дигбран - а в такое время у всех Старших обостряется провидческий дар. Так что не удивляйся, пожалуйста, если вдруг я случайно отвечу на твой вопрос раньше, чем ты его задашь.

-Не буду. Просто непривычно, когда чужие люди по имени тебя называют.

-И часто называют? - заинтересовался Лагорис.

-Да пару раз было уже. Скоро будут мне соломку стелить прежде, чем я споткнусь.

-Знаешь... - задумался вдруг Лагорис. - Может быть, это именно то, зачем меня привела к тебе судьба.

Дигбран покосился на эйтория, тот усмехнулся своей обычной усмешкой - едва-едва высокомерной и безгранично доброй.

-Знаешь, дружище, было бы неплохо, если так. Слишком уж часто я стал спотыкаться.

-Знаю, Дигбран. Знаю.

Эрик просидел с Эрви всю ночь - лица на нем не было, одна маска с ввалившимися глазами. Дигбран сказал, что подежурит, Эрик вяло кивнул, бросил плащ на землю и уснул без чувств. Эрви, напротив, выглядела посвежее, чем накануне. Дигбран просидел достаточно долго, прежде чем она проснулась - незаметно, словно уже давно не спала: только что лежала с закрытыми глазами, и вдруг уже смотрит на Дигбрана, улыбаясь, и теплеет от ее улыбки у Дигбрана на душе.

-Где Эрик? - тихо, едва шевеля губами, но голос вроде уверенный, ровный. Дигбран кивнул в сторону спящего Эрика, улыбка стала глубже, в глазах появилась нежность. Отвернулся, невольно смутившись.

Через некоторое время появилась помощница лекаря, которая в основном и занималась лечением Эрви. Появился и Лагорис, поинтересовался, что за лекарства дают девушке и, услышав несколько названий, удивился - но не стал ничего говорить, молча вышел из палатки. Приходила Бенара, принесла похлебку. Эрви осилила больше половины миски. Проснулся Эрик, вознамерился сидеть рядом с Эрви дальше - пришлось выставить за порог, тем более что Эрви после еды почувствовала слабость, и большое скопление народа в палатке было ей ни к чему. Эрик нехотя ушел, а Эрви в скором времени забылась беспокойным сном, и губы ее начали вещать на Старшей речи вещи, Дигбрану мало понятные, но общий тон был зловещим и наводил оторопь. В забытьи молодая арденка пророчествовала, и бывший воевода не был уверен, что пророчества эти предназначены для ушей Младшего.

Лагорис сменил его после обеда. Пробираясь к своему костру среди спешивших куда-то воинов, Дигбран удивлялся внезапной суматохе. Дружинники барона Глойдинга уже снялись с места, однако попавшийся навстречу массивный барон Кирдинг в полных латах сообщил ему, что войска идут занимать позиции на поле боя. Зеленокожие, мол, выступили из своего лагеря и идут на Дассиг, пора давать им большое сражение.

Дигбран подумал-подумал, да решил не торопиться. Сейчас, в сутолоке, ему ничего не стоило присоединиться к войскам и отправиться воевать - однако сегодня до боя дело уже вряд ли дойдет, а к завтрему барон Глойдинг успеет его найти и намылить шею. Да и нельзя было бросать своих, не предупредив. Поэтому он спокойно добрался до костра, нашел Бенару и послал ее найти чего пожевать. Бенара притащила деревянный поднос со всякой снедью и кружку с элем - дружинники оставляли в лагере почти все припасы, явно рассчитывая сюда вскорости вернуться. Заявилась Лани, шлявшаяся по лагерю, как ранее бегала по всему баронскому замку, без присмотра и ограничений, потянулась к кружке с элем, получила по рукам, а Дигбран с Бенарой удивленно переглянулись - с чего это вдруг малявка решила, что эль ей уже можно?

-Уцелеют сукины дети - поубиваю. - пробормотал Дигбран, имея ввиду баронских дружинников, рядом с которыми Ланнару видели чаще всего. И тут увидел Эрика верхом на вороном жеребце.

-В Скейр, - объяснил арден. - Галду нужны книги из его библиотеки, чтобы разобраться с правильным лечением для Эрви. Я вернусь через четыре дня.

Дигбран с Ланнарой постояли, глядя, как Эрик проталкивается через толпу воинов к воротам лагеря. Вырвавшись наконец, он пришпорил коня и вскоре исчез среди деревьев на дороге, уходившей на запад, тогда как отряды герцогского войска шли более южным путем, ведущим к Дассигу.

Делать было особо нечего, и по старой походной привычке Дигбран завалился спать. Ему приснился трактир, заполненный зеленокожими - они сидели за столами, стучали кружками и громко обсуждали что-то на своем мяукающем языке, а между ними суетился шрамолицый прорицатель в переднике и с подносом, разнося эль. Дигбрану хотелось найти себе свободное место за столами, но все было занято, и никто из дикарей не желал подвинуться, чтобы пустить его. Он беспомощно глядел на Безумного прорицателя, а в ответном взгляде шрамолицего ардена читалось лишь сожаление - занято все, мол, извиняй. Проснулся Дигбран изумленный - надо же, какая белиберда приснится порой на закате. А таки да, уже и закат.

Лагерь был почти пуст - немногочисленная стража у ворот да несколько отрядов на стоянках. Войско ушло, однако и походные кузни, и большая часть обоза, и лазарет остались в лагере - из этого Дигбран заключил, что поле боя, во-первых, недалеко от лагеря, а во-вторых защитники явно не намерены уступать зеленокожим ни пяди земли и рассчитывают на быструю победу. Иначе лагерь бы не бросили так - почти без защиты и почти со всеми припасами.

Эрви опять спала, Лагорис сидел рядом. Увидев Дигбрана, приложил палец к губам, поднялся, показывая на выход из палатки. Они вышли, отошли в сторону.

-Эрик уехал в Скейр.

-Знаю, он заходил. Дигбран, мне не нравится, чем лечат Эрви.

-А что не так с лекарствами?

Эйторий нахмурился.

-Понять не могу. Вроде бы все так, но та микстура, которую ей давали днем - она лишняя. Это средство против сильной боли, но оно же и снотворное. У нас такие вещи дают смертельно больным, чтобы облегчить мучения.

-Да ты что? Может, с Эрви и в самом деле все плохо?

-Не думаю, - задумчиво проговорил эйторий. - Нет, Дигбран, я уверен, что она идет на поправку и скоро будет отлично себя чувствовать. Если человек не умер после гадючьего укуса в первый день, то он обычно не болеет слишком долго. Тут что-то еще, либо же я ничего не понимаю в арденской медицине. Вообще-то я понятия не имею, как ардены лечат укусы ядовитых тварей - уже много сотен лет медицина у каждого из наших народов своя. Да и не лекарь я, потому и не могу так однозначно судить. Но мнится мне, что надо будет завтра взять этого Галдора за жабры и порасспрашивать, зачем он дает Эрви эту микстуру.

-А в шарике твоем посмотреть нельзя, зачем?

Лагорис негодующе посмотрел на Дигбрана, как на шаловливого ребенка.

-Шарик, видишь ли, почти никогда не говорит, зачем происходят те или иные вещи. Там можно увидеть события, а чаще - фрагменты событий. Иногда услышать зов, понять, что надо сделать - это тоже событие, но еще не оформившееся. Причины, если они есть, в видениях никак не проявляются. Иногда можно догадаться, конечно - сопоставив те или иные факты.

-Странно все это, - пробормотал Дигбран. - Зачем Галду давать Эрви не те лекарства, что нужно?

-Мне многое странно из того, Дигбран, что происходит вокруг нас. И Безумный прорицатель странен, и этот Галдор, который, как говорил Эрик, тоже является прорицателем Круга - странен в той же степени. Почему он занимается лазаретом, если он - один из правителей арденов и, по идее, должен присутствовать на советах герцога Илдинга? А почему другой прорицатель Круга возглавил зеленокожих? Почему Эрик, который, насколько я понял, является законным наследником арденских императоров, бродит со своей женой где-то в глуши? Наша с ними встреча - это тоже не случайность, как мне кажется, и это мне не менее странно, Дигбран, чем все остальное.

-Что же ты об этом думаешь, старый и мудрый Лагорис?

-Не ехидничай, прошу тебя, - Лагорис нахмурил брови. - Думаю я, что кто-то играет какую-то игру, и не могу единственно понять - люди то играют или боги.

-Ты вроде как-то говорил, что боги выясняют отношения, - вспомнил Дигбран давний разговор в трактире. - и оттого, мол, такое сейчас у нас тут творится, что приперлись к нам со всех земель завоеватели.

-Так говорят наши провидцы, Дигбран. Однако боги богами, а какое это все может иметь отношение к таким вещам, как лекарства, что дает Эрви лекарь, мне совершенно непонятно. Однако я чувствую, что все, происходящее вокруг нас, взаимосвязано, и ничто не происходит без причины.

Дигбран хмыкнул.

-Вам, Старшим, виднее. Я во всем этом не смыслю, будущее для меня - темный лес с волками.

-Так я и не прошу у тебя какого-то совета, - эйторий расправил спину до хруста, потянулся. - Ладно, ступай, я еще посижу с Эрви. Потом придешь, сменишь.

Девушке определенно было лучше, она даже смеялась редким шуткам Дигбрана. Однако тень беспокойства лежала на ее лице, и Дигбрану не надо было обладать пророческим даром, чтобы понять причину этому беспокойству: Эрви переживала за Эрика.

-Вернется же он, - не выдержал бывший воевода в какой-то момент, когда тревога Эрви стала слишком уж явной. - Путь в Скейр северной дорогой безопасен, он будет обратно быстро.

-Не в том дело, Дигбран.

-А в чем же?

Эрви посмотрела на него, и на миг ему показалось, что в ее глазах мелькнула невысказанная просьба о помощи - нет, даже не просьба, а крик. Но она быстро отвела взгляд.

-Мне было видение, Дигбран. Видела я, что в Скейре мы с Эриком будем вместе.

-И что с того, что тебе такое виделось?

-Видения не лгут.

-Пусть не лгут, - согласился Дигбран. - Что же мешает этому видению сбыться позже?

Эрви пристально посмотрела на него, словно ища подвох.

-Нет, ничто не мешает. Но я была уверена, что мы с Эриком не расстанемся и пойдем туда вместе.

-Это ты тоже видела? Ваш путь туда?

-Нет. Но видела, что мы стоим с ним на ратушной площади у фонтана. Это должно случиться завтра, я уверена.

Дигбран невольно улыбнулся.

-Должно - значит, случится. О чем беспокоиться?

-Я должна уже быть в пути! - воскликнула девушка, и Дигбран с трудом ее удержал, рванувшуюся к выходу. Уложил обратно на лежанку, укрыл одеялом, сел на край постели. И так и сидел, ничего не говоря, а Эрви сжала в своих ладонях его тяжелую и грубую от работы и упражнений с мечом руку, и лишь тяжелое дыхание молодой арденки выдавало волнение, что никак не хотело ее отпускать. И все же она успокоилась, отвернулась к стене палатки, и дальше они молчали, думая каждый о своем.

Дигбран думал, как бы ему исхитриться сбежать вслед за войском из лагеря и не почувствовать себя при этом последней скотиной. Здесь, у постели больной девчонки, он странным образом чувствовал себя на своем месте, чувствовал, что живет не зря и все делает правильно. Знал и причину этому: давно уже Дигбрану не случалось заботиться о других людях иначе, чем решая, что и как им делать. Да и прав был Лагорис, упрекнувший его в свое время за затею с ополчением, завершившуюся гибелью сотни молодых оболтусов - больше о себе в те дни Дигбран заботился, нежели о беззащитной округе замка Дубр, больше себя жалел, чем соседей своих. И барон был прав, ругая Дигбрана - в плен Дигбран с домочадцами тоже попали из-за его желания выглядеть в собственных глазах героем. А сейчас он не выглядел, сейчас он просто был. И пусть никто его не видит, а все же пользы от его сидения не в пример больше, чем от прежних глупостей. Не стыдно за себя Дигбрану, в кои-то веки в мире он с самим собой. Неважно, что он просидит тут половину ночи только для того, чтобы одной-единственной девчонке не было так тоскливо и страшно в этой палатке, за стенами которой притихла майская ночь. Многие ведь, если вдуматься, за всю свою жизнь и вовсе ничего хорошего другому человеку не сделают.

Эрви, скорее всего, думала об Эрике, хотя кто ж ее поймет. Уснула она нескоро, но все же уснула.

Лагорис пришел еще до рассвета, сказал, что хочет застать Галда-лекаря. Дигбран не возражал - за ночь его уже два раза успело скрутить от вернувшихся болей, и только чудом не проснулась от его сдавленных стонов Эрви. От Лагориса, впрочем, состояние Дигбрана не укрылось.

-Скажи Бенаре, чтобы тебя намазала моей мазью, - тихо прошептал он. - а после спать ложись.

Сделал Дигбран, как велено. Бенара старательно обработала его спину, запястья, локти и колени, а когда добралась до щиколоток, Дигбран заорал от боли и принялся ругаться на чем свет стоит. Лани жутко заинтересовалась некоторыми из ругательств, попросила дедушку объяснить, что они значат. До дедушки только потом дошло, что иные из употребленных им словечек у малолетней баронессы никаких вопросов не вызвали. Нет, таки доберется он еще до баронских дружинников, ох как доберется.

Проснувшись за полдень, обнаружил за сбитыми из досок грубыми столами неподалеку от него десяток ополченцев из числа охранявших лагерь. Ополченцы стояли в дозоре утром и обсуждали случившееся на рассвете. Оказывается, явился им из темноты одноухий синелицый диавол, и едва не сбежали ополченцы в панике. К счастью, явились герцогские арбалетчики и диавола этого прогнали.

-Как выглядел-то? - спросил Дигбран, уже догадываясь, о ком идет речь.

-Как все диаволы, - пожал плечами один из ополченцев. - большой такой, страшный. Мордой похож на барона Глойдинга из замка Дубр, коли знаешь такого.

Ополченцы загоготали, Дигбран нахмурился. Ахрой и правда внешне походил на барона, а уж от портрета Доха Глойдинга в молодости, сделанного каким-то скейрским художником, и вовсе не отличить. Еще одна напасть, ну а вдруг до барона слух дойдет? Один раз он мог посчитать, что ему призрак явился или там диавол, а с тех пор ему могли и историю о синем мельнике рассказать. Да и скаранит он у Лани самолично отобрал - может ведь и знать барон, что это за камешек. Слово за слово, и всплывет правда, и тогда барон Дигбрана за покраску баронского отпрыска в синий цвет по голове совершенно точно не погладит. Разве что чем тяжелым.

В лагере осталось несколько сотен человек - как воинов, так и всевозможной обслуги, включая лекарей, кузнецов, конюхов, тележных мастеров и лакеев герцогских придворных. Сам герцог, насколько успел выяснить Дигбран, взял с собой только одного слугу, который был необходим ему, чтобы снимать и одевать латный доспех. Обычно презиравший всех столичных дворянчиков вкупе, Дигбран не мог не признать в герцоге достойного потомка завоевателей из лесов Миакра.

Герцогских же придворных Дигбран, как и все прочие подданные миакоранских баронов, на дух не переносил. Но этих в лагере не осталось - убрались вслед за герцогом, видимо, считая, что его светлость будут отсиживаться за спиной сражающегося войска и только приказания раздавать. Думалось Дигбрану, что ошибаются герцогские подхалимы. Ну да, при нынешнем герцоге, как и при нескольких его предшественниках, на севере царил мир; да и вообще после того, как полтораста лет назад удалось выгнать из Сатлонда долго претендовавших на него гиссанских алагоров, любителям доброй сечи приходилось искать ее за пределами владений северных миакрингов. Отвыкли придворные от войн.

Дойдя до лазарета, увидел Эрви. Девушка сидела на раскладном стуле возле палатки, щурясь на солнце. На ней была льняная рубашка и обтягивающие кожаные штаны Выглядела она уже совсем здоровой. Лагориса было не видать, но неподалеку суетились лекари, и Дигбран заметил среди них и самого Галда.

-Я в порядке, Дигбран, - улыбнулась она, заметив беспокойство на его лице. - Правда в порядке. Слабость еще немного донимает, но Галд говорит, что это быстро пройдет.

-Это здорово, Эрви.

-В Скейр Галд мне ехать запретил. Буду ждать Эрика здесь, может я и в самом деле как-то не так поняла видения...

Ветер шелестел в листве деревьев, склонившихся над палатками и тентами лазарета. Вечер был очень теплым, уже чувствовалось в воздухе легкая духота северного лета. Даже не верилось, что еще недавно стояла на редкость мерзкая для весны погода, с холодными дождями и заморозками по ночам.

-Дождешься, - Дигбран встал рядом с девушкой, хотел было сесть на землю, но передумал. - уже недолго осталось.

-Я знаю. Я скоро его увижу!

Галд был чем-то занят возле стола с банками и склянками, но Дигбран один раз поймал его взгляд. Он отвернулся, оглянулся вокруг - нет, Лагориса как назло не было, и допрос лекаря Галда придется, похоже, отложить.

-Эрви, Лагорис давно тут был?...

Дигбран обернулся к девушке, но на стуле уже никого не было. Только шевелился слегка полог палатки, как вроде его только что отодвигали, да шелестел ветер в листве деревьев.

Мальтори. Рассвет завтрашнего дня.

Потрясающая женщина? Да, пожалуй... хотя нет. Невероятная женщина. Невозможная. Нереальная. Так будет правильно, наверное. Женщина, каких не бывает.

Да, именно так я запишу в мемуарах свое первое о ней впечатление. Неважно, что продержалось оно совсем недолго - пока что я его еще помню. Буду ли помнить завтра? Памяти своей я не верю, иначе бы не писал.

Конечно, хромоножку Мальтори из Эсталы, смешного командира смешного гарнизона, в Скейре потрясло многое. Например, я никогда не видел столько войск.

Скейр был забит войсками. Те, кто ими командовал, прилагали все усилия, чтобы разместить своих воинов под защитой городских стен. Казалось, что в городе одни солдаты и живут - столько их было. И хоть бы они просто квартировали по трактирам и домам горожан, сидели и попивали эль, так нет - все эти десятки, сотни, тысячи и тьмы двигались, маршировали, звенели железом, стучали копытами, вздымали стяги и копья, точили мечи и секиры. Вот разве что не орали. Если бы я не был уже знаком с арденами, то последнее удивило бы меня не меньше всего остального. Однако к спокойной уравновешенности Старших я успел привыкнуть, и эйтории в этом смысле от арденов не особо отличались.

Войск было очень много, и все они, такое впечатление, знали свою задачу. В постоянном движении вооруженных людей по улицам северной столицы угадывался некий порядок и некая цель, мне покамест непонятная. По мосту через Аррис постоянно двигались отряды - кто-то уходил в холмы Эверин, кто-то возвращался. Порой возвращавшиеся имели вид потрепанный, а иногда и вовсе побитый. В городе все они куда-то исчезали - наверное, где-то был и госпиталь для раненых. Скейр вообще-то был довольно большим городом, хотя с Кайлем или Эсталой, конечно, не сравнить.

В гавань я сунулся только один раз и понял, что там и без меня не протолкнуться. После чего лишь иногда прогуливался по набережной, благо устроились мы от нее недалеко.

Точнее, нас там устроили. Нас встретили возле моста, у южных ворот города, где я приказал причалить. Ворота охраняли ардены, командир выслушал мою историю и отправил нас на Торговую набережную, в трактир 'Меч миакринга', а гонца - к своему командующему по имени Аэлевит. В трактире нас должны были приютить, пока не подошла основная часть нашего гарнизона. Потом, возможно, разместят где-то еще.

-Вы пришли сражаться? - единственное что спросил меня командир у ворот.

-Мы пришли выяснить, кто тут за что сражается, - был мой ответ, и ответ этот ардена устроил. Вот ведь загадочный народ - поди разбери, как он меня понял, и не окажется ли потом, что он понял меня лучше, чем я себя понимаю сам.

В трактире уже квартировали эйтории, но они без долгих разговоров потеснились. Вообще конфликтов, которые вспыхивают на пути любой человеческой армии, как пожар в степи в засушливое лето, я ни разу в Скейре не видел - все вопросы решались как-то мирно и очень быстро. К нам приставили девушку-арденку, она назвалась Тариа ЭахУлдир и попросила звать ее просто Тари, показала нам комнаты и сарай, которые нам предназначались, быстро выяснила, кто из солдат гарнизона замка Риммор умеет кашеварить, отобрала себе троих в помощь и увела на кухню греметь котлами. О деньгах за прокорм и постой разговора не было и, как я понял, не будет.

Эйтории оказались рыцарями - странствующими конными сумасбродами, которые в северных и западных землях борются против несправедливости. Я о них раньше слышал, но видел впервые - в Нерберию эйтории не так часто заглядывают. Славились эти личности своей привычкой выискивать и истреблять всякое зло, причем в этом действе их не удерживала ни знатность зла, ни его численное превосходство. Особой нелюбовью они отличались к разбойному люду и сборщикам податей - за первое их частенько терпели, за второе - так же часто гоняли. Однако никаких серьезных мер против рыцарей никто никогда не предпринимал - побаивались. Тем более что за обычных эйториев рыцари вступались чуть ли не в первую очередь, и наоборот тоже.

Распивая эль в трактире, воинственные борцы против несправедливости выглядели значительно более мирно, чем их описывали в байках, и охотно делились с нами всеми новостями. В частности, именно они поведали нам о битве на южном берегу Арриса, которой мы стали свидетелями на подходе к Скейру.

Драккары впереди нас начали сбавлять ход, выравнивая линию и сходясь теснее. Рулевой взял ближе к правому берегу, обходя их. Наверное, более мудрым решением было бросить якорь и подождать, пока флот Мигронта закончит свои маневры, но меня разбирало любопытство. Там, впереди, на берегу кто-то с кем-то дрался, и мои дорогие предки определенно собирались принять в драке самое активное участие.

Я смог увидеть частокол на берегу и его защитников. Выглядела эта армия - а их было довольно много - очень пестро; я смог узнать только красно-оранжевые плащи алагорских латников, памятных мне по штурму замка Гисс. Много было воинов в черных меховых одеждах, точнее просто в шкурах, с рогатыми шлемами и секирами, но они, как и прочие, были мне незнакомы. Общая белобрысость воинства наводила на мысль, что передо мной воины Младших народов Севера, но так как этих Младших народов ардены наплодили за свою историю довольно много, то этим мои догадки и заканчивались.

За частоколом тоже что-то творилось, но мне отсюда было не видно. Мальчишка-миакринг из числа пиратской вольницы Мара Валендинга, вскарабкавшись на мачту, крикнул, что на лугу за частоколом идет битва, и что 'наши побеждают'. Кого он имел ввиду под нашими, я понятия не имел. На склонах холмов Эверин, спускавшихся к лугу, я видел перемещающиеся отряды, и даже вроде узнал в некоторых арденов по любимым ими серо-бурым тонам одежды и брони. Со склонов летели стрелы, порой целыми тучами.

Эйтории на реке тем временем сжались в одну линию, потом по не замеченному мной знаку сделали одновременный поворот к южному берегу, весла вспенили воду, и сотня кораблей с орлиными головами на носах устремилась к лагерю за частоколом. Там уже били в гонг, и отряды с поля боя втягивались в проломы среди заграждений. В движениях защитников частокола чувствовалась неуверенность, та самая, которая предшествует бегству. Возможно, они просто не ожидали атаки с реки.

-Наши атакуют! - верещал и неистовствовал мальчишка на мачте. - Конница пошла!

-Может, присоединимся? - задумчиво предложил Арварих, стоявший рядом со мной у борта и взиравший на происходящее на берегу с отстраненным интересом.

-К кому? - спросил я.

-К нашим, - Арварих пожал плечами.

-А наши знают, что мы на их стороне?

Арварих поскреб отросшую щетину на щеке, крякнул и удалился. Я остался наблюдать дальше.

Не будет драться гарнизон замка Риммор. Не будет, пока не поймет, за кого стоит драться, и стоит ли вообще.

Тем временем драккары ткнулись в песок на мелководье, опустились с бортов узкие сходни, и на берег потекли ручейки воинов с небольшими щитами и одноручными секирами. Я уже как-то видел мигронтский драккар в бою, был впечатлен: пехотинцы в кольчужной броне мастерски рубились на узкой палубе, и пираты, даже выигрывая в подвижности, уступали им в мастерстве фехтования и согласованности действий. Сейчас на берегу все было еще строже: эйтории имели преимущество в подвижности против панцирной пехоты и конных латников, сохраняя при этом преимущество в технике боя. Если бы защитники частокола могли удержать строй, для эйториев эта атака обернулась бы большой кровью, но воины на берегу уже ничего не могли или, наверное, не хотели. Чего нельзя было сказать о Старших запада, которые чувствовали себя, как лисы в курятнике.

-К врагам подмога идет! - заорал мальчишка.

Ага, идет. Тысяч шесть-семь спускались с холма, держа строй и огрызаясь на наскакивавших на них арденов и еще кого-то, кого я не узнавал. Через некоторое время этот отряд остановился, и почти сразу же двинулся обратно в холмы, но не туда, откуда вышел, а дальше на запад. На редкость дисциплинированное подразделение, как на мой взгляд: маневрировать на склоне холма, когда постоянно надо смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться на еще мокрой от росы траве, не всякий сумеет. Эти сумели, поднялись повыше над полем боя, потом спустились в заросший низким кустарником неглубокий овражек и построились лицом к берегу, выставив щиты. Их обстреляли из луков и, кажется, оставили в покое.

Внутрь частокола тем временем ворвалась тяжелая конница, и все было кончено. Остатки разбитого войска бежали вдоль берега на запад, под прикрытие деревьев, кустарника и камышей. Их сначала преследовали, затем протрубил рог, и уцелевшим позволили уйти беспрепятственно. Отряд на склонах, так и не добравшийся до поля боя, организованно отступил в холмы.

Всадники, сломившие сопротивление на берегу, как я позже выяснил, и были теми самыми рыцарями-эйториями, коих в Сиккарте собралось что-то около тьмы. То есть, не тьмы, а чего-то там на эйторийском, мне неизвестного. Эйтории использовали иное деление войска, чем все остальные народы в северных и западных землях, я в нем не разбирался - нужды не было. Также и чины в эйторийском рыцарстве: полноправными рыцарями были, как я понял, очень немногие, остальные являлись оруженосцами или чем-то вроде. У стикрейцев есть похожая система среди аристократии, вроде бы.

Для меня рыцари делились на тех, что постарше, и молодежь. Молодые всадники были чрезвычайно серьезны и немногословны, старшие же, напротив - добродушно-рассудительны и не дураки почесать языками. Один из них, именем Таивис, был уже почтенного возраста и трактир покидал редко; его я и расспрашивал больше остальных, тем более что он был у рыцарей в трактире за главного и знал, соответственно, больше прочих.

На южном берегу Арриса на наших глазах разгромили армию южан под командованием графа Гисса - да, того самого, на стенах родового замка которого Мальтори из Эсталы получил за храбрость дубовый венок. Начало битвы было за день до того, мы его не застали. По оценкам победителей, южане потеряли больше половины своего войска, уцелевшие же далеко не представляли той угрозы, какой были еще недавно.

-А почему не добили? - резонно спросил я.

-Нам надо беречь силы, - ответствовал Таивис, отставив бокал с элем. - Преследование южан в холмах могло привести к неоправданно большим потерям - у них есть толковый военачальник, который умеет хитрить и устраивать засады. А это не последние враги под стенами Скейра.

Я вспомнил о нерберийцах, которые сейчас маршировали к Скейру, и решил не затрагивать эту тему.

-Толковый - это не тот ли, который командовал подкреплением?

Таивис с интересом глянул на меня.

-Тот самый. Темник Таларик его звать. А ты, я смотрю, глазастый.

-А что мне еще остается? - вздохнул я. - Ног-то считай что нет.

Тари, как оказалось, все это время слушала наш разговор.

-Что с ногами, Мальтори? - без обиняков спросила она. Я рассказал. Она потребовала, чтобы я снял сапоги. Я предупредил, что со вчерашнего дня не мыл ног, но ее интересовало лишь, давно ли мне делали перевязку.

-Ты и лекарь тоже? - спросил я, когда она, тщательно отмыв мои беспалые ступни, намотала свежие повязки и помогла натянуть сапоги.

-Да нет, какое там, - улыбнулась она. - Лекаря я вечером приведу, пусть посмотрит. На вид так все в порядке, хотя чудо, конечно, что ты уже можешь ходить.

Я пожал плечами. Может, и чудо.

Позже объявился Арварих, ходивший в герцогский дворец, чтобы отыскать там Берейха, сына и наследника Мара Валендинга - он служил в герцогской дружине. Ни Берейха, ни дружины, ни даже самого герцога во дворце не обнаружилось - еще вчера они покинули город и ушли маршем на восток, принимать на себя очередной удар очередных завоевателей. С востока шли на Скейр орды дикарей с океана, и кожа у этих дикарей, по словам Арвариха, была зеленого цвета.

-Чего только на свете не бывает, - подивился я и спросил у Тари, следует ли мне ходить с моими-то ногами, или лучше сидеть да эль хлебать. Она сказала, что не уверена, но вроде как ходьба мне будет полезнее, а вообще лучше подождать лекаря. Ждать я не стал - не сиделось мне на одном месте.

Проверив, как устроились мои воины (вповалку в одном большом зале и трех комнатах поменьше, оружие и доспехи валяются где попало, одни только нерберийцы удосужились соорудить для него что-то вроде стойки), я отправился на прогулку.

Набережная была застроена фахверковыми домами, среди которых изредка попадались каменные строения. Фахверк придумали в нашей небогатой лесом Нерберии, но прижился он почти повсеместно, кроме Эсталы и Баариса, где климат был слишком жарким, и здания предпочитали строить из песчаника и ракушечника, да еще избалованные обилием древесины кассорийцы не экономили дерево при постройке. Но Скейр был городом старым, и арденских каменных построек здесь тоже уцелело довольно много. Каменным было здание биржи, из камня была и таможня в порту. Свернув в одну из улиц, уходивших к центру города, я стал часто замечать изящные каменные особняки, здесь и там разрывавшие сплошные ряды белых фахверковых стен. Над некоторыми из особняков вздымались в небо знаменитые скейрские шпили, сияя не тускнеющей с годами арденской бронзой.

Скейр был городом, густо заросшим зеленью. Там, где в Аглайле или Кайле было не протолкнуться от нависавших друг над другом многоэтажных стоечно-балочных чудовищ, где было тесно и темно от смыкавшихся над головой верхних этажей и мансард, в Скейре было свободно. Изящные балконы, порой совсем миниатюрные или даже декоративные, были увешаны горшками и ящиками с цветами, на улицах пошире стояли черные кованые фонари, а по мере приближения к району, где жили богачи и дворяне, все чаще попадались небольшие уютные скверики. На скамейках в тени густой майской листвы отдыхали солдаты в кожаной броне или, изредка, в громоздких рыцарских латах...

Горожане, конечно, мне тоже попадались. Суетились служанки, величаво шествовали матери семейств, спешили по своим делам молодые девушки, ловя на себе взгляды воинов, краснея и улыбаясь. Однажды я увидел, как эйторийский рыцарь, склонившись с седла своего тяжеловоза, протянул совсем еще юной миакоранской девчонке едва распустившуюся розу, и как девчонка зарделась подобно этой розе и убежала. Мда, Старшие есть Старшие... нербериец бы ущипнул в лучшем случае. Однако я смотрел больше с интересом, чем с удивлением, вот только скамейку свободную мне найти не помешало бы, потому что ноги уже начинали меня беспокоить.

Скамейки, как назло, все были заняты, а подойти к воинам и попросить их подвинуться не позволяли остатки гордости. На меня и так оглядывались: ардены и миакринги - с участием, а эйтории - чаще с удивлением. Полагаю, что первые принимали меня за эйтория, а вторые как раз догадывались, какого я роду-племени. В самом деле, что здесь делать нерберийцу?

Уличное кафе нашлось за поворотом улицы, на углу. Столики были сдвинуты поближе к стене, скорее всего, чтобы не мешать проходу войск. Один оказался свободен, я осторожно опустился в плетеное кресло, с наслаждением вытянул ноги. Подошла служанка, я заказал эля и бросил на стол одну из чудом уцелевших в моем кошеле медных монет, она странно на меня посмотрела и ушла внутрь. Из дверей заведения вышли двое арденов весьма воинственного вида, приблизились, внимательно меня осматривая. Спросили, кто я такой и что делаю в Скейре. Я объяснил, ардены объяснением уже привычно мне удовлетворились. Снова появилась служанка, принесла эль, попросила прощения, что меня потревожили. Я дернул плечами - пустяки. Странно, что меня не останавливали каждые десять шагов. Нет, ну мало ли шпион какой.

Напротив кафе давал представление уличный театр. Вокруг небольшого помоста, на котором труппа бродячих эйториев играла 'Богача и лекаря', столпилось довольно много народа. В основном в толпе были ардены и миакринги, хотя я заметил и двоих эйториев постарше, в искристых плащах и с огромными секирами за спиной.

Богача изображал молодой парень изумительно высокого роста, лекаря - старик, роль служанки богача выпала эйторийке неопределенного возраста и тоже в общем-то довольно высокой. Эйториев Катаар ростом не обидел, женщины Старших запада были ростом не ниже мужчин иных рослых народов. Странно, но высокий рост не казался уродством, эйторийка выглядела довольно изящной, хотя хрупкой ее мог назвать только начинающий поэт. Живая мимика на ее лице, то кривившемся от обиды, то загоравшимся радостным интересом, то вытягивавшемся в удивлении, отвлекала от ее роста и вовсе. Зрители хлопали в ладоши, смеялись, двое эйториев в толпе лишь изредка одобрительно кивали, но однажды и один из них не сдержал одобрительного возгласа. Но мне больше было интересно видеть улыбающихся арденов. Непривычное зрелище, право слово.

Монетку в кафе у меня так и не приняли, но тут уж должны были принять. Не может же весь город заниматься благотворительностью, хоть и война на пороге? Я протянул руку к кошелю на поясе, и рука моя накрыла еще чью-то руку.

Пальцы на руках у меня гнулись еще очень плохо, но тут я скривился от боли и сжал добычу так, что она взвизгнула. Мальчишка, лет двенадцать от силы. Мальчишка-арден... эти черты лица невозможно перепутать ни с какими другими. Неужели и среди арденов бывают уличные воришки?

В конце концов, они все же завоеванный народ. У завоеванных не может быть все благополучно.

Вокруг нас быстро собралась толпа, вперед протолкались те самые двое эйториев. Я держал мальчишку крепко, он сжимал зубы, чтобы не заорать. Грязные нечесаные волосы, лохмотья вместо одежды, волчий взгляд. И короткий меч на поясе.

Эйториям хватило лишь одного взгляда, чтобы понять, к какому народу принадлежит мальчуган. Они отступили в сторону, один из них окликнул проходящих мимо лучников-арденов. Те подошли, один из лучников выступил вперед, посмотрел на мальчишку, потом на меня.

-Вор? - коротко спросил он. Я кивнул. Арден наклонился к мальчугану, внимательно посмотрел ему в глаза. Мальчишка не отвел взгляда, и во взгляде явственно читалась ненависть.

-Ты арден? - спросил он совершенно неожиданно для всех, включая меня.

-А кто же? - фыркнула дородная женщина справа от меня. - По лицу ж видать, что арден. Во времена пошли: раньше арденских детей и не видал никто, а сейчас они на улицах по карманам шарят. Вы уж разберитесь с ним, любезный, чай ваша кровь. Мне-то с Серым волком встречаться не больно охота.

-Никакой я не арден! - процедил мальчишка. - Полукровка я, ясно вам?

Я видел, как с интересом приблизились опять оба эйтория, один склонился к другому, что-то быстро говоря на ухо. Заметил, что ардены вокруг начали отступать, отворачиваться, находя вдруг какие-то важные и неотложные дела. Только у миакрингов отношение к услышанному было неоднозначным, но ни в чьих глазах я не видел и капли жалости.

Один только лучник задумчиво кивнул, словно и не ожидал услышать ничего иного.

-Лорбаэн знаешь? - спросил он.

-Сестра она мне... - растерянно ответил мальчишка. Наверное, не ожидал услышать это имя. -Где она?

-Где-то... - неуверенно ответил арден. - Ладно, пойдешь со мной.

-Никуда я с тобой не пойду! - мальчишка рванулся, но мне удалось удержать его. Арден решительно шагнул вперед, но тут я протянул свободную руку и преградил ему путь.

-Правильно. Он пойдет со мной, Старший.

-Он не твоей крови, чужак, - резко бросил мне лучник. - и не тебе лезть в его судьбу.

-Мнится мне, - моя рука непроизвольно потянулась к петле на поясе, где обычно висела секира, и встретила лишь пустоту - секиру я оставил в трактире. - что и вашей крови в этом мальчике немного. Иначе не скитался бы он беспризорником по улицам, не так ли?

Арден покраснел. Что ж, улыбку на лице Старшего я сегодня уже видел, смущение тоже, что еще мне ждать от них, вчера еще казавшихся каменными статуями?

-Ты не понимаешь. Он должен пойти со мной.

-Почему?

Арден промолчал, опустив голову и уставившись на носки своих сапог. Мальчишка повторил, что никуда он с арденом не пойдет.

И тут арден поднял на меня глаза, и выражение его лица мне не понравилось. Такое же выражение было на лице Вальда, когда я спрашивал его, пойдет ли он за мной на Вессей. Затуманился на миг взгляд лучника, а потом прояснился - вроде как ему кто ответ на ушко шепнул.

-Идите, - он развернулся к ожидавшему его отряду, махнул рукой. Лучники двинулись прочь.

-Эй! - окликнул я его. - Что, вот так все просто? Посмотрел в будущее, увидел там правильный выбор и расслабился?

Он обернулся на ходу, скосил на меня глаза.

-Да, Мальтори. С тобой - да, просто.

И так и остался бы я стоять с открытым ртом посреди улицы, кабы не дернулся вдруг все еще удерживаемый мной воришка.

-Пусти!

-А ты что, есть не хочешь? - спросил я. - Я вот хочу, и сильно.

Он мне не верил. Я отпустил его руку, он отшатнулся, споткнулся, растянулся на мостовой. Я стоял, не двигаясь, глядя на него сверху вниз.

-Можешь тут так и лежать, если тебе нравится. А я пойду пообедаю.

-Постой! - крикнул он мне вслед. Догнал, пошел рядом, засунув руки в дырявые карманы и втянув голову в плечи. Недоволен еще, вы только посмотрите на него!

Придем - вручу его Тари, пусть накормит и отмоет заморыша. А потом уже расспрашивать будем, кто он да откуда такой в Скейре объявился.

-Ты эйторий? - вдруг спросил мальчишка.

-Нет, нербериец.

-А почему ты тогда здесь? Нерберийцы сейчас на Скейр с запада наступают.

-А я - неправильный нербериец, - ухмыльнулся я. На лице у мальчишки был написан скепсис, меня это забавляло. Интересно, они с Тирвали найдут общий язык? Племянник все же сильно постарше.

На этот раз взгляды, которые бросали нам вслед, меня почему-то не раздражали. Слишком уж я был озадачен, чтобы обращать внимание на чьи-то там взгляды, и озадачивало меня прозвучавшее из уст арденского лучника мое собственное имя.

Мое удивление продержалось до вечера, когда в трактире появился тот самый командующий арденов - Аэлевит. Вернее, та самая - предводителем Старших севера оказалась женщина.

Она вошла в зал решительным шагом, звеня кольчугой, с накинутым на плечи простым серым плащом, с одноручным мечом на широком поясе, с забранными в хвост на затылке роскошными золотыми волосами. Ее губы были решительно сжаты в одну черту, в глубоких голубых глазах горел огонь. За ней вошли и остались у входа двое молодых арденов без брони и оружия - возможно, посыльные.

Вошла, остановилась, огляделась, кивнула Таивису. Взгляд ее обратился к нашему столу, Арварих отодвинулся в сторону, и она увидела меня.

А затем молодые рыцари-эйтории повскакивали со своих стульев и лавок и, толкаясь, бросились ее поднимать, потому что в тот момент, когда наши взгляды встретились, ее ноги подкосились и она без чувств опустилась на дощатый пол трактира.

'Вот этого мне для полноты картины и не хватало, - подумал я, выпрямляясь и подтянув босые ноги. - Арденки, которая падает в обморок'.

Она пришла в себя быстро, поднялась, опираясь на руки молодых эйториев, отстранила их и подошла к нашему столу. Арварих подвинулся еще, освобождая место на лавке, но она не воспользовалась приглашением.

-Я - Аэлевит из Окбери, - голос у нее был глубокий, сильный. Голос командующего, хотя... нет. Он не был резким, скорее певучим, протяжным. Этот голос не был предназначен для того, чтобы отдавать приказы, а вот повелевать... или петь, возможно.

Голос Аэлевит мне понравился.

-Очень приятно. А я - Ма...

Ее рука взметнулась вверх, останавливая меня.

-Тише! Я знаю, кто ты. И пусть твое имя пореже звучит вслух, хорошо?

Ну ладно, пореже так пореже. Одной странностью больше, одной меньше. Надеюсь, потом мне кто-нибудь что-нибудь объяснит.

-Нам надо поговорить наедине.

Я оглянулся на Тари, которая застыла на пороге кухни, наблюдая за происходящем в зале. Девушка лишь беспомощно развела руками. Аэлевит проследила за моим взглядом, снова посмотрела на меня:

-Ходить ты можешь? Или... у тебя все в порядке с ногами? - она осеклась, словно сказала лишнее. И, мне кажется, я ее понял.

-Уже нет. Но ходить могу. Сейчас, обуюсь только.

-Мальтори, скоро ведь должен прийти лекарь! - воскликнула Тари и тут же потупилась под пристальным взглядом Аэлевит.

-Не надо произносить его имя. Пока я здесь - не надо. А лекарю скажи, чтобы ждал. У нас важный разговор.

Она подождала, пока я обуюсь. Тирвали взглядом спросил, надо ли меня сопровождать, я покачал головой, а потом кивнул в сторону Рава - так звали воришку, которого я сегодня подобрал -занимайся, мол. Он понял.

Аэлевит тоже заметила этого мальчишку, присмотрелась, поднесла руку к глазам, опустила. Вздохнула, не особо скрывая вздох.

-Идем?

Она кивнула, мы вышли за порог, провожаемые взглядами всех, кто был в зале. Удивление было самым меньшим в том, что эти взгляды выражали.

Было темно, был моросящий дождь, повисший в воздухе почти как туман, но все же прозрачнее тумана, были ореолы вокруг фонарей, переливавшиеся радугами, была темная вода реки за каменной балюстрадой, были огни на пришвартованных к набережной судах, были крики стражи на мосту, который был отсюда недалеко. Было прохладно и сыро. Аэлевит накинула капюшон плаща, из-под него выбивались непослушные золотые пряди, и это было красиво. Как красив был ее взгляд исподлобья, который устремлялся на меня всякий раз, когда я говорил.

-Откуда ты меня знаешь?

-Я увидела, кто ты. Это твоя судьба, она пылает, как костер - ее невозможно не увидеть, оказавшись рядом.

-Меня сегодня один арден на улице назвал по имени. А почему это опасно?

-Ты мне не поверишь.

-А ты попробуй, - предложил я. - Я уже понял, что ардены считают меня особенным, интересно бы узнать, почему. Валедир ЭахАлмери, с которым мы вместе сражались против моих сородичей, тоже странно на меня смотрел, вот как ты сегодня.

-Я знаю, он мне прислал письмо, только позавчера его получила.

-Его нет больше.

-'Ушел' - мы так говорим. И это знаю.

-Так почему опасно произносить мое имя?

-Не опасно. Опасно - рядом со мной. Потому что... потому что ты - избранник Лайты.

Я открыл рот, закрыл его, снова открыл и таки остановился. Она смотрела на меня из-под капюшона, и была сама серьезность.

А еще она была ниже меня почти на голову.

-Хм... ладно, допустим, ты уверена, что я есть этот самый избранник Лайты. Зачем я избран Несущей свет?

-Ты должен спасти нас.

-Вас?

-Арденов. Миакрингов. Возможно, что и вообще весь мир - не знаю. Мир - это слишком много, я вижу лишь опасность, которая грозит нашим двум народам.

-Эмм... вот именно я, лично, должен сделать нечто, что спасет всех вас? Нет, ну допустим, что это так и есть, - умом я понимал всю бесполезность спора с донельзя серьезной и уверенной в себе арденкой, но сказанное Аэлевит могло быть в лучшем случае шуткой, не более.

-Не так. Ты не один такой. Вас избрано пятеро... было пятеро. Осталось четверо.

-Кто-то уже вышел из игры?

-Да, умер. Верховный прорицатель арденов, Уивер ЭахТислари.

-То есть, Лайта намерена остановить все эти орды, которые к вам явились, с помощью пятерых человек?

-У богов иные возможности, нежели у людей. Наши пророчества подтверждают, что избранные есть, и их ровно пятеро. Так видит Филласт, так видел Уивер ЭахТислари, так вижу и я.

-Это какой еще Филласт?

-Тот самый.

-Ого. Ну и знакомства у вас, сударыня. Это же легенда... - и я замолчал, увидев улыбку на ее устах. Замолчал, потому что понял - красивее этой улыбки я не видел в своей жизни ничего. И вряд ли уже увижу.

А она, наверное, читала в моих глазах и моей душе все, что там творилось в этот момент.

-Ты - прорицательница?

-Да. Прорицательница круга.

-Что же мне теперь делать, Аэлевит?

Она не ответила, мы медленно пошли дальше, под моросящим дождем.

-Это я должна у тебя спрашивать, что мне делать. Но ты не знаешь. Ты даже не знаешь, что ты избран для некоей цели. Этого никто из вас, пятерых, не знает, даже Верховный прорицатель не знал, пока ему не сказали.

-Хорошо, пусть так. Это не объясняет, почему мое имя опасно произносить вслух в твоем присутствии.

-Лайта противостоит своему племяннику - я не буду называть его имя, это бог устной речи. Он слышит все, что говорится...

-Это я как раз знаю. Знаю, что он привел нерберийцев в Сиккарту, - либо весь мир сошел с ума, либо все услышанное мной от Аэлевит - правда, и мне с ней теперь жить. - Почему именно рядом с тобой не должно звучать мое имя?

-Потому что он ищет вас, - тихо ответила Аэлевит. - и мне кажется, что тебя он еще не нашел. А из-за меня может найти: ведь он нашел Верховного прорицателя, и может через прорицателей Круга найти проверить всех, кто оказывается с ними рядом.

-Нашел - и убил?

-Не знаю. Может быть, Уивер сам умер. Неважно. Важно, что от того, кого он не знает, он не будет ожидать удара.

-А остальные? Ты знаешь, кто еще был избран Лайтой?

-Одного знаю, к сожалению. Еще двоих - нет. И лучше бы мне и не знать.

-Верю.

Набережная кончилась, впереди была гавань. Улица поворачивала вдоль берега залива, там было шумно и людно. Мы повернули обратно.

-Почему ты думаешь, что он нас ищет?

-Чувствую. Видения...

-Вы, прорицатели, постоянно видите будущее?

-Нет, это только в последнее время... - она запнулась. - после смерти Верховного прорицателя. У всех прорицателей, да и у обычных арденов резко обострился дар. Грядут великие события, в наших летописях говорится, что так всегда бывает накануне всяческих потрясений. Идем обратно в трактир, наверное. Нам еще много чего стоит обсудить, и я бы хотела услышать, что произошло на Римморском побережье.

-Ты тут главная?

Капюшон скрывал ее лицо, но по интонации я понял, что она опять улыбается.

-Можно сказать и так. Под моим началом - ардены, у эйториев свои командиры.

-А миакринги?

-Дружина герцога завоевателей и ополчение Скейра ушли на восток, сражаться с зеленокожими.

-Я видел в городе довольно много взрослых здоровых мужчин из, как вы их называете, завоевателей. Разве они не должны взять в руки оружие, когда городу угрожают вражеские армии?

-Может, у вас в Нерберии все так и бывает. Здешние, северные миакринги далеко не так воинственны, как триста лет назад, когда они завоевали нашу страну. Кто-то готов сражаться, кто-то не готов. Конечно, если враги пойдут на приступ, то им придется выбирать, но сейчас, когда враг еще далеко от стен города, они не спешат браться за оружие. Может, многие еще не верят.

-А ардены, значит, верят?

-Ардены видят. И мы привыкли спать с мечом под подушкой.

Трактир был уже рядом. На всей набережной, сколько я ее видел вперед, не было ни души, лишь где-то у самих ворот на мосту двигался над мостовой огонек факела.

-Аэлевит...

-Спрашивай, - она обернулась, выжидательно глядя на меня снизу вверх.

-Тебя удивит мой вопрос... - я чувствовал себя, как юноша на первом свидании, и ничего не мог поделать с дрожью в голосе.

-Тогда не спрашивай, - она улыбнулась, откинула капюшон, и локоны золотых волос рассыпались по ее плечам. Я наклонился, обнял ее за плечи и поцеловал, и она ответила на мой поцелуй, обняла меня за шею...

Чуть позже - или вечностью позже, не могу точно утверждать, - я где-то на краю восприятия услышал разговор, мимо протопали чьи-то сапоги, голоса притихли, а потом, когда они отошли, один из голосов выдал что-то умное насчет того, что целоваться можно в любую погоду и в любом месте...

-Наверное, мы все же не пойдем в трактир, - сказала она, отстраняясь. Глаза ее блестели, и даже в темноте был заметен румянец на щеках. - Скажи посыльным, что я ушла в ратушу, пусть ищут меня там. Завтра утром я пришлю за тобой карету, и мы поговорим. Иди же, лекарь наверное пришел и ждет.

-Ты так и не назовешь меня по имени.

Она провела кончиками пальцев по моей щеке.

-Не назову. Ты должен выжить. Иди.

Я смотрел, как она, накинув обратно капюшон, быстрым шагом уходит в сторону городских ворот, и думал, что с впечатлениями у меня на сегодня, пожалуй, перебор.

Вымытый и сытый Рав (он требовал, чтобы его называли Равераэх, но произнести это имя правильно среди всех солдат моего отряда могли только миакринги, и я решительно воспротивился) выглядел уже не тем заморенным волчонком, который вчера переступил порог трактира. Он по-прежнему всех дичился и обычно сидел в одиночестве у камина. Ему постоянно было холодно. На мой вопрос он ответил, что в Кагонисе сейчас уже лето, и хочется постоянно сидеть в воде, до того жарко... он там жил, оказывается. Впрочем, в остальном, что касается своей прошлой жизни, Рав был немногословен. По его словам, из Гириса, где они с сестрой были в услужении у кого-то из завоевателей, их выгнала война, с тех пор он скитался в холмах Эверин, а последние две недели прожил в Скейре. Да, на улицах. Да, его били другие беспризорники. Нет, только давал сдачи или терпел побои, если их было слишком много. Или убегал. Да, своим мечом он владеть умеет. Кто? Отец учил. Тебя не касается, где мой отец. Нет, по ушам не хочу. Кто? Не знаю, где она. С завоевателями была, когда видел ее в последний раз. Нет, не с миакрингами - с южанами.

В Скейр Рава привезли рыцари - это я выяснил, когда в трактир явились несколько новых борцов за справедливость. Они вернулись из холмов Эверин, где по-прежнему оставались еще не добитые южане, которые почему-то не желали убираться обратно на юг после полученной ими трепки, которой я был свидетелем. Отряды арденов, эйториев и миакрингов кружили рядом с лагерем армии графа Гисса, не оставляя в покое ни днем, ни ночью, но те на этот раз неплохо укрепились и держали оборону крепко.

Одним из новоприбывших оказался довольно молодой рыцарь, занимавший, однако, довольно высокое положение среди эйторийских всадников. Таивис приветствовал его, как равного, и я заинтересовался. Лицо у молодого эйтория светилось восторгом, глаза сияли, и в целом от него исходило ощущение жизнерадостности и уверенности в завтрашнем дне.

Еще у него было странное оружие для ближнего боя: молот. Я о таком даже и не слышал никогда. Эта кувалда у него на поясе была цельнокованой, с длинной рукоятью, и вся покрыта неизвестными мне рунами.

Однако спросить его насчет оружия я не успел. Молодой рыцарь углядел Рава, сгорбившегося у камина, и нахмурился.

-Вернулся, побродяжка? - спросил он на миакоранском, которым для удобства тут пользовались все. Правда, миакоранское наречье эйториев было ломаным, с кучей незнакомых мне словечек. Насколько я успел выяснить, эйтории говорили на диалекте южных миакрингов, местного они просто не знали - не бывали раньше на севере Арденави, из-за арденов кстати. Что-то там в далеком прошлом не поделили.

Рав вскинулся, замер в напряженной позе, глаза его рыскали по сторонам - опять стал похож на волчонка. Правильно говорят: сколько волка не корми, а все равно в лес сбежит.

Первым опомнился Тирвали, выступил вперед и заслонил собой Рава.

-Он с нами, - просто сказал мой племянник, глядя на эйтория.

Рыцарь с молотом улыбнулся. За его спиной фыркнул, сдерживая смех, Таивис.

-Да разве ж я против? С вами так с вами, лишь бы объедки по улицам не подбирал.

Почему он сбежал от эйториев, Рав сообщать также отказался. Я думал было расспросить Виластиса - того, который с молотом, - но тут хлопнула дверь, и незнакомый мне арден поинтересовался, кто тут есть Мальтори из Эсталы. Карета подана, господин комендант... нет, это я сам себе под нос сообщил, арден просто сказал, что Аэлевит ждет меня у западных городских ворот.

Карета напоминала то железное чудовище, на котором мы с Маргеном ЭахДаригом спасались бегством из-под стен замка Риммор, но была помягче и покрашена в пристойный серебристый цвет. Арден сел на козлы, я забрался внутрь. Тут были бархатные подушки с вышитыми вензелями, на окнах имелись кружевные занавески. Интересно, кто пользовался этим экипажем до войны - неужто сам герцог? Впрочем, нет, вряд ли. О герцоге Илдинге в замке Риммор рассказывали, что человек это жесткий и аскетичный, и даже на своем троне он восседает, не снимая доспеха. Значит, кто-то из его придворных... например, Балах Арвинг - да-да, вот лизоблюд герцога в этой карете очень даже натурально представляется. Было бы забавно, если так.

Мимо меня проплывали улицы Скейра, но я почти не обращал внимания на то, что представало моим глазам. Вчера, после осмотра лекаря, я заснул как убитый и проснулся до рассвета. Сидел у камина, потягивал горячее вино и смотрел на огонь в камине. Языки пламени вились, как золотые локоны, и то и дело норовили сложиться в ее лицо. Прошелестевшая юбками на кухню Тари обеспокоенно посмотрела на меня, но промолчала, а вскоре проснувшийся Арварих - еще одна ранняя пташка - пощупал мой лоб и сонно поинтересовался, не влюбился ли я. Он шутил, конечно.

Путь отнял немного времени, хотя нам и пришлось дважды пропускать отряды воинов, спешивших куда-то по своим делам. Я увидел в окно надвратные башни, карета сбавила ход и остановилась.

Аэлевит в окружении нескольких воинов склонились над походным раскладным столиком, изучая какие-то бумаги. У коновязи возле ворот стояли несколько лошадей, а за открытыми воротами я увидел целый отряд всадников, ожидавший командующих. В том, что передо мной были предводители войск обороны, я не сомневался. Эйторийского рыцаря выдавало богатство лат, конунга Мигронта - узкая открытая серебряная корона, бургомистр отличался толщиной и массивной золотой цепью, полого спускавшейся по животу мало не до пупка. Меч у бургомистра, впрочем, был вполне боевой, и кольчуга на нем сидела как надо.

Она обернулась, заметив меня, ее глаза вспыхнули на миг, но она тут же взяла себя в руки.

-Что сказал лекарь? - сразу спросила она.

-Говорит, что порядок, но если я собираюсь и дальше столько ходить, то мне нужна другая обувь.

-Я поняла, - Аэлевит обернулась, и от стены тут же отделился один из вчерашних посыльных. А может, и новый - арденов тяжело различать между собой: - Сапожник, трактир 'Меч миакринга' на Торговой набережной, после полудня, ему, - она указала на меня. Посыльный кивнул и помчался выполнять распоряжение.

-Это тот, о ком ты говорила, госпожа Аэлевит? - спросил рыцарь в богатых латах.

-Да, это он, - она посмотрела на меня, и я прочел в движении ее губ едва не сорвавшееся с них имя. - Расскажи нам, что произошло в замке Риммор. И... конунг Ригалис с магистром Таланосом хотят знать, что гарнизон замка Риммор и его комендант собираются делать дальше.

-Гарнизон собирается драться, - проговорил я. - а что до того, что произошло в замке...

Я старался быть краток. У меня получалось - в самом деле, если из моих мемуаров убрать эмоции и всякие умствования, то событий окажется не так много. Сидели в осаде - не смогли уничтожить осадную башню - пролом - штурм - бегство - плен - освобождение - странная ночная битва под стенами замка - путь по реке - Скейр. О проклятом столбике я умолчал - и хвастаться не пристало, и вспоминать страшно. На вопрос о ногах ответил, что отморозил пальцы, и их пришлось отрезать - сущая правда.

Конунг Ригалис первым нарушил молчание.

-Итак, ЭахДариг был уверен, что нерберийцы рассорились и идут на нас двумя армиями. В одной - моряки Эсталы и Вессея и конница Стикра, в другой - железные пехотинцы Баариса. Это предвидение?

Аэлевит пожала плечами.

-Может - да, а может - нет. У Маргена ЭахДарига был свой путь, своя миссия. Если он умер, будучи уверен, что достиг успеха, то результат укладывается в общий замысел Уивера ЭахТислари.

-Мы по-прежнему не знаем этого замысла, - возразил магистр Таланос. Как я понял, это был предводитель рыцарей.

-Думаю, что я догадываюсь в целом о задумке Верховного прорицателя, - Аэлевит подняла глаза от карты, внимательно посмотрела на обоих эйториев. - Он рассчитал, что наших сил должно хватить на отражение всех атак, кроме регадской армады, и предполагал, что полный разгром надежнее отвратит завоевателей от севера Арденави, чем обычное поражение. Поэтому ЭахДариг провоцировал нерберийцев на самоубийственное наступление на Скейр, вместо возможных переговоров.

-Мне видится иное, - это был Ригалис. - Вспомните, что следом за нерберийцами с Римморского побережья придут князья эсгуриев, Кассория и Лиртодия. Если бы нерберийцы затянули с выдвижением на Скейр, то могли обнаружить, что не они одни туда собрались, и мы могли получить объединенную армию Нерберии и северных земель вместо двух - а благодаря ЭахДаригу и Валедиру ЭахАлмери и вовсе трех армий, каждую из которых мы должны легко разбить.

-Кассорийцев мы легко не разобьем, - голос Аэлевит стал задумчивым, она как будто погрузилась в себя. - но в целом ты прав, Ригалис. В Керрийском фиорде кассорийцев должны были задержать и, по возможности, отвлечь часть войск на Эггор. Похоже, что твоя догадка имеет смысл. А вы что думаете, господин бургомистр?

Бургомистр хмыкнул.

-Что там думать, господа воеводы... если мы не выедем сейчас, то не успеем с осмотром укреплений и поля будущего, гкхм, сражения до темноты. Ваши догадки можно обсудить и вечером, за рюмкой доброго вина.

-Едем! - решила Аэлевит, давая знак посыльным и оруженосцам. Двое из них бросились сворачивать карты и собирать столик. Она обернулась, подошла ко мне.

-Вечером в ратуше будет совет, я пришлю за тобой карету.

-Я дойду и так, Аэлевит.

-Хорошо, как скажешь. До встречи! - ей уже подвели коня, она легко вскочила в седло, и кавалькада понеслась в ворота, где уже разворачивались готовые следовать за предводителями всадники. Я стоял, как пень, и смотрел им вслед.

-Едем? - спросил у меня за плечом арден, который меня сюда привез.

-Едем.

Остаток дня пробежал незаметно. Большую часть времени я усиленно скрипел пером, спешно записывая все то, на что не было времени и возможности в последние дни. Арварих, впервые заставший меня за бумагомаранием, полюбопытствовал, что это я такое строчу. Я попытался объяснить, подбирая слова, чтобы неотесаному варвару было понятно. Неотесанного варвара, оказалось, воспитывали, как и многих других миакрингов, арденские воспитатели, и понятие 'мемуары' было ему хорошо знакомо. Попросил глянуть на рукопись, я протянул ему кипу исписаных упрощенными миакоранскими рунами листков, он зачитался. Пару раз издавал смешки, один раз нахмурился - видно, почитал мои рассуждения насчет его персоны. Я улыбнулся - оно полезно, когда знаешь, как тебя воспринимают ближние. А скрывать мне от Арвариха нечего... почти нечего.

Проклятые строчки моего ровного, аккуратного почерка постоянно норовили сложиться в окруженное золотыми локонами лицо. И я решительно ничего не мог с этим поделать.

Интересно, сколько же ей лет. Возраст арденов начинал сказываться на внешности где-то с двухсот, но порой и после двух веков жизни они сохраняли моложавый вид, да и не только вид - часто и детей заводили уже под старость. Будет неудивительно, если Аэлевит меня раза в четыре старше.

Рав и Тирвали после обеда принялись фехтовать прямо в зале. Фехтовали деревянными палками, под одобрительными взглядами рыцарей и насмешливыми - моих наемников. Миакринги из числа остатков гарнизона замка Риммор к затее интереса не проявляли, а несколько регадцев и вовсе проводили время в своей компании, что-то тихо напевая на своем варварском языке в дальнем углу зала и глядя со странными выражениями на темнокожих лицах в потолок. Только свет из окон отражался в молочного цвета белках черных, слегка навыкате глаз.

Рав, хоть был и меньше, и слабее, а теснил моего племянника. Тирвали мужественно отбивался, но на мечах он сражаться не умел и фехтования, по сути, не знал. Бой с топором - да, я учил его сам, а потом передал его в руки наставника из сотни Мэрали, и тот вроде даже хвалил успехи моего племянника. Правда, как на мой взгляд, для рукопашного боя Тирвали еще не набрал нужной массы. Тощий и костлявый подросток вряд ли мог вложить в удар требуемую силу, способную порвать кольчугу и проломить доспех, да и не выдержал бы долгого боя. Достоинством Тирвали был живой ум, за это я его ценил куда больше, чем за пока еще сомнительные бойцовские качества. Рав сейчас наглядно доказывал, как я ошибался, полагая, что техника без силы в поединке бесполезна.

-Эй, малец, кто тебя учил всему этому? - спросил Таивис, который ради такого зрелища даже отставил свой всегдашний бокал с элем.

-Отец, - бросил Рав, уходя от выпада Тирвали. Племянник не успел отступить и получил палкой по предплечью, охнул, потер ушибленное место. - Ну что же ты делаешь? Мой удар оставил тебя без кисти.

-Хотел бы я посмотреть, как он будет юлить в настоящем поединке. - пробормотал вполголоса десятник Гарини. Рав, тем не менее, его отлично услышал.

-Точно так же, дяденька. Мой меч уже пробовал кровь алагора!

Тут уж даже Виластис не сдержал смеха, расхохотался во весь голос. Улыбался Арварих, смеялись взахлеб нерберийцы, улыбались рыцари. Только Таивис был серьезен, вглядываясь в зажатый между пальцами хрустальный шарик, и не улыбался я, потому что видел складку между бровей эйтория.

-Малец-то правду сказал, - обронил Таивис, и смех стих - как отрезало.

Позже явился сапожник. Арден, конечно же. Снял мерку с моих ног, долго зарисовывал отпечаток ступней без пальцев на кусках плотной бумаги. Словно скульптуру ваять собрался, подумалось мне.

-Два дня, - сказал он, закончив. Я не стал спрашивать о цене - понял уже.

Экономика в этом городе наплевала на все известные правила и зажила собственной жизнью. Деньги из этой жизни исчезли напрочь, золото и серебро никого не интересовало. Город работал на защиту и на защитников, каждый делал все, что в его силах. Человек, запросивший с кого-либо расчет, мог вдруг обнаружить, что в его услугах больше никто в городе не нуждается. Подозреваю, что виной такому положению были Старшие - в их духе как раз.

Ближе к вечеру в трактир заглянул незнакомый мне арден, сообщил, что наших - основную часть гарнизона замка Риммор, которая отправилась в путь пешком вдоль берега, - встретили разведчики арденов, и сегодня они встанут на постой в полудне пути от Скейра, в одной из деревень на берегу, мимо которых мы проплывали. Завтра они будут уже в городе. У меня камень с души упал: добрались. Арварих тоже обрадовался, хотя обнаружить на его вечно насупленной морде признаки хорошего настроения можно было, лишь как следует его изучив.

-Не поместимся мы здесь, - единственное что сказал дружинник. - много нас будет.

-Я найду нам место, - выглянув в окно, я понял, что пора выдвигаться в путь. Ратуша отсюда неблизко, по моим нынешним меркам. - Меня пригласили на совет, вернусь - расскажу. Арварих, ты за старшего.

-Так рано же еще, - удивился Таивис. Виластис согласно кивнул. Тоже, значит, приглашены.

-Как по моим ногам, так в самый раз, - улыбнулся я. Мне тут же предложили лошадь, носилки и даже телегу - я отказался. Мне надо было проветрить голову, хотя успех этого мероприятия вызывал у меня определенные сомнения.

К ратушной площади я вышел в сумерках. Здание с четырьмя круглыми башенками по углам и одной высокой квадратной в центре было не то чтобы большим, но производило впечатление чего-то основательного, массивного. Высокие стрельчатые окна и изящные каменные пилоны говорили о его арденском происхождении, я задумался, как соотносится городское самоуправление, местом собраний для которого и служили ратуши, с принятой у арденов аристократической иерархией власти. Понял, что не знаю, как, и решил не ломать голову. Передо мной к главному входу подъехали двое всадников, спешились, один из них бросил поводья другому и быстрым шагом вошел в ратушу; я понял, что опаздываю. Вечер - понятие расплывчатое, надо было соглашаться на карету. Все равно прогулкой я не достиг ничего, кроме боли в ногах и отчаянного желания поскорее увидеть ее. К Амунусу совет, к Амунусу всю эту войну и вообще все на свете, но я хочу ее видеть, хочу ее целовать, сжимать в объятиях, быть с ней! Плевать, что мы только вчера познакомились. Вообще на все плевать...

Примерно в таком настроении я вошел в ратушу, миновал широкий вестибюль, прошел мимо двух стражников, стоявших в дверях зала собраний, остановился на пороге, переводя дыхание и оглядываясь.

-Заходи, - и опять с ее губ едва не сорвалось мое имя. Рукой указала мне место за большим круглым столом, где уже собрались не меньше двух десятков человек. Не рядом с ней, но и не напротив, так я не буду постоянно видеть перед собой ее лица. Спасибо тебе, Аэлевит, спасибо. Ты как вроде знаешь, что со мной будет, если я буду на тебя смотреть. Или что будет с тобой? А ведь нас еще ждут дела.

-Итак, для опоздавших, - конунг Ригалис поднялся, оперся о край стола и слегка наклонился вперед, к разложенной на нем карте. - Перед нами есть проблема, и есть несколько путей ее решения. Изложу суть проблемы, чтобы потом не было вопросов.

Наша задача: сдержать три волны атакующих, которые идут на Скейр. Первая волна - нерберийцы. Есть все основания считать, что они наступают двумя армиями: в одной идет стикрейская конница и уцелевшие моряки с кораблей, в другой - 'железный строй' Баариса. Наше преимущество в численности перед ними: как минимум трехкратное. Таким образом, мы можем их легко разбить, и разбить мы их можем всяко: о нашей численности они понятия не имеют.

Следом за ними идут еще две армии: эсгурии и кассорийцы. Может быть, они объединятся - это хуже, но мы постараемся втянуть эсгуриев в драку до подхода основных сил северных народов. Однако этих цыплят будем считать по осени, сейчас перед нами стоит задача разбить войска Нерберии. Проблема заключается в выборе стратегии победы. Варианты сводятся к трем: деморализовать и рассеять, нанести сокрушительное поражение и позволить уйти тем, кто уцелеет, или истребить всех до единого.

-А потери? - спросил кто-то из миакрингов; судя по мантии и цепи на шее, он был каким-то чином в нынешнем городском совете.

-Потери? - переспросил Ригалис. - Что ж, вопрос резонный. Мы уже прикидывали, что получается по каждому из вариантов. В первом случае потерь почти не будет, в третьем - максимальные потери.

-А в чем преимущество полного истребления нерберийской армии? - это был Виластис, сидевший в двух стульях от меня. - По моему мнению, достаточно их истрепать до того состояния, чтобы они и думать забыли еще раз пытаться атаковать Скейр.

-Преимущество в том, что следующие за ними кассорийцы не узнают, сколько у нас тут войска, - вмешалась Аэлевит. - Нас собралось под Скейром больше, чем кто-либо мог себе представить еще месяц назад. Незнание врагов - наша сила и наша свобода в выборе стратегии на поле боя. Лучше использовать это оружие больше, чем один раз.

-Да, на южанах это сработало, - говорил арден с полностью седыми волосами, перехваченными серой лентой. - О них никто не забыл при разработке плана разгрома нерберийцев?

-Не забыли, - скупо бросил магистр Таланос. - Часть войск будет наготове в холмах Эверин, и если граф Гисс дернется, то будет немедленно атакован. Они не помешают битве на северном берегу Арриса.

Еще один из эйториев поднял руку, на сей раз это был мой сосед по трактиру - Таивис.

-Уважаемые воеводы обратили внимание на то, что южане, вопреки нашим ожиданиям, не отступили? Никому это не показалось странным? Три тьмы арденов специально промаршировали на виду вдоль северного берега Арриса, чтобы выбить из головы графа Гисса самую мысль о возможности штурма Скейра остатками его армии. И что мы имеем? Он сидит и ждет.

Что, если и остальные завоеватели проявят не меньшее упорство?

Я увидел несколько согласных кивков. Над столом повисла тишина, и в этой тишине взгляд Ригалиса остановился на мне.