Часть 16 12.01.47 — 02.09.47. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

12 января 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Ну? — нетерпеливо спросил Гедимин, глядя на свои чертежи и наметки. Их держал в руках Масанг Юнь; он перебирал бумаги уже три минуты, и его лицо оставалось неподвижным и бесстрастным.

— Не моя специализация, — отозвался Масанг, ссыпая листки в непрозрачный пакет и скрепляя его края круглой печатью из лёгкоплавкого фрила. — Я передам эти записи Ведомству. Если оно одобрит ваши планы, вы узнаете. А я хочу отдать вам некоторые вещи. Судя по всему, они вам необходимы.

Он положил на край верстака новый ежедневник, а на него — запаянное в герметичную упаковку «универсальное перо Макдьюи». Гедимин растерянно мигнул.

— Надлежащее оборудование, — Масанг щёлкнул ногтем по обложке ежедневника. — Вам пригодится.

Повисло молчание. Хольгер взял перо и рассмотрел его со всех сторон, сравнивая с чертёжными принадлежностями, отложенными на край верстака. Гедимин прикинул про себя, на сколько лет ему хватит нового ежедневника, если он снова не возьмётся за какой-нибудь реактор посреди леса.

— Я полагаю, вы свободны, — сказал Масанг, переглянувшись с патрульным, сопровождающим его; Гедимин ещё не слышал ни слова от этого сармата. — Сейчас восемь утра. Человек Мартинеса ждёт вас на строительной площадке. Найдите себе транспорт. Мне туда не по пути.

Гедимин мигнул, озадаченно переглянулся с Хольгером, — этой секунды Масангу и его охраннику хватило, чтобы выйти на лестницу. Инженер покосился на закрывающуюся дверь, повернулся к Хольгеру и Иджесу и радостно усмехнулся.

— Станция! — выдохнул он, прижимая сжатый кулак к груди. Хольгер отвёл взгляд, пряча усмешку.

— Ну так идём, чего встали⁈ — Иджес застегнул верхний комбинезон и поднялся со стула. Гедимин, машинально проверив наличие инструментов и дозиметра, направился к двери. Было восемь утра; в попутном транспорте на северной дороге не должно было быть недостатка.

…Многоосный тягач волок за собой три платформы, прикрытые защитным полем. Сквозь купол, блестящий в лучах фонарей среди клубящейся снежной пыли, можно было разглядеть строительные модули из фрилита и армофрила — множество трёхметровых модулей, составленных один в другой. Гедимин стоял на краю платформы, откинувшись назад, — свободная кромка была узкой, только-только хватало места поставить ступню, бортиков не было. Фонари встречались редко; снежная пыль, поднятая бураном, клубилась над ними, превращая световые точки в огромные размытые шары.

— Это для станции? — крикнул Иджес, толкнув Гедимина в плечо. Сармат хлопнул по защитному куполу и кивнул.

— Модули для главного корпуса! — крикнул он в ответ. Вся дорога гудела, как провод, вибрирующий на ветру. За тягачом с тремя платформами шла целая вереница. Когда Гедимин выбирался с завода, на Грузовом аэродроме стоял полупустой барк со стройматериалами; по расчётам сармата, транспорт должны были уже разгрузить, и где-то у стен завода сейчас выезжал на северную дорогу последний тягач.

Транспорт замедлил ход и протяжно загудел, свет впереди стал ярче и вытянулся параллельно земле, — из сверкающего облака проступили предупреждающие знаки на ограде и фонари над ней. Вдоль ограждения копошились роботы-уборщики, прокладывая колеи в свежевыпавшем снеге. Из-за ограды почти непрерывно вылетали снежные брикеты — результат расчистки стройплощадки. Роботы сгребали их и оттаскивали на опушку леса; там уже выстроилась неровная стена полуметровой высоты. Едва заметно усмехнувшись, Гедимин отвернулся от снежного вала и поднял взгляд на столбы света, поднявшиеся над площадкой. Металлические конструкции таяли в буране, но фонари на них горели ярко.

Транспорт остановился и издал короткий громкий гудок. Гедимин спрыгнул с платформы на разъезженную обочину и жестом позвал за собой Иджеса и Хольгера. Тягач остановился у блокпоста; рядом в ограждении был ещё один проход, более узкий, с прикрытой раздвижной дверью и предостерегающими надписями на ней.

— Где здесь люди Мартинеса? — спросил Гедимин у сармата-дежурного в боевом комбинезоне — разновидности бронежилета с парой пневмоприводов и встроенными станнерами. Сармат хмыкнул.

— Здесь везде люди Мартинеса! Инженер?

— Да. Все мы, — Гедимин указал на Хольгера и Иджеса. Патрульный бросил несколько слов «Рузвельту», вставшему на проходе, и взял со стойки микрофон.

— Внимание! — громкая связь на стройплощадке оказалась действительно громкой, и Гедимин даже сощурился — звук неожиданно ударил по ушам. — Кто вызывал инженеров?

Из-за глайдера, медленно вползающего на территорию, послышался неразборчивый возглас. Несколько силуэтов зашевелились среди светящихся пятен, колышущихся теней и вихрей бурана. Один из них вынырнул из-за глайдера и неожиданно быстро оказался рядом с сарматами.

— Инженеры? Мистер Кет? — человек в меховом комбинезоне направил считыватель Гедимину в лицо. — Мы не ждали вас так рано. Впрочем, так даже лучше. Можете приступать к работе. Завтра придёте к шести. Смена — с шести до семи, с двенадцати до часу — обеденный перерыв.

Быстро проговорив всё это, человек потыкал в экран миниатюрного плоского смарта и жестом позвал сарматов за собой. Сбоку от Гедимина протяжно загудел тягач, проползающий через широкий проём. Ещё один силуэт в светлом комбинезоне вынырнул из снежного вихря, перешагнул через манипулятор робота-уборщика и остановился, глядя на пришельцев.

— Принимайте пополнение, мистер Цкау, — сказал человек, на минуту замедлив шаг. — Те самые сарматы. Введите их в курс дела.

При упоминании «фамилии» сармата Гедимин едва заметно вздрогнул — «Из Цкау? Кронион⁈» — но тут же опомнился. Перед ним стоял рослый краснокожий eateaske, без единого признака мутации — скорее он был похож на венерианца. Он смотрел на сарматов с волнением и любопытством, серые глаза сильно расширились, канюшон с отстёгнутым респиратором небрежно свисал с плеча. Гедимин слегка усмехнулся и протянул руку.

— Инженер-атомщик? — приезжий кивнул на нашивки на груди сармата, сдёрнул перчатку и неожиданно крепко пожал протянутую ладонь. — Значит, коллеги. Я — Константин Цкау. Это здорово — ещё один атомщик на площадке. Знаешь, что нас тут всего двое?

Гедимин мигнул.

— На одного больше, чем я думал, — пробормотал он и тут же смутился. — Ты откуда?

— Издалека, — усмехнулся Константин, разглядывая сарматов с нескрываемым любопытством. — Территории Севера.

Иджес хмыкнул, недоверчиво глядя на него.

— Северянин? А с виду — венерианец. Разве на Севере не холодно?

Теперь хмыкнул Константин.

— Африканские территории, eateske. Не весь Север покрыт снегом.

Хольгер недовольно покосился на Иджеса и исподтишка ткнул его в плечо.

— Никто не учит географию! Боюсь, что для многих здесь Север — страна вечной зимы и ездовых медвед…

Он осёкся и замер, глядя чуть выше плеча Константина. Гедимин проследил за его взглядом и увидел громоздкую, чуть сутулую фигуру в оранжевом комбинезоне с нашивками строителя-монтажника. Сармат стоял, слегка пригнувшись и поставив торчком округлые уши, сильно смещённые к макушке; его лицо было вытянуто вперёд, — широкая лобастая морда на толстой шее. Константин усмехнулся.

— Бьорк Гварза, старший машинист главного крана, — он указал на высокую стрелу в цепочках огней, возносящуюся над огромным защитным куполом в центре площадки. — Лучше на нём не ездить.

Бьорк ухмыльнулся, показав крупные клыки, и попытался выпрямиться. Даже сутулясь, он оставался выше Гедимина почти на полголовы. Почти секунду два сармата внимательно разглядывали друг друга.

Easti? — спросил Гедимин, протягивая руку «медведю». Тот изумлённо мигнул. Его ладонь, по виду и ощущениям, в самом деле напоминала грубую толстокожую лапу, даром что когти были спилены под корень.

— Знаешь про eatzta? Знал кого-то? — отрывисто спросил он.

— Кронион Гварза. Кот. Медик, — кивнул Гедимин. — Он сейчас в Цкау? Видели его?

— Кронион, — кивнул Бьорк. — Знаю. Хороший врач. На чём ты приехал?

— Бьорк, — предостерегающе поднял руку Константин.

— На тягаче с фрилитовыми модулями, — Гедимин махнул рукой влево. — Видишь его? Отцепляет платформы.

Бьорк шумно выдохнул и развернулся к Константину.

— Пойду. Айзек, идём.

Гедимин мигнул — только сейчас он заметил третьего сармата, с ультразвуковым детектором, закреплённым на плече, и длинным рубчатым шрамом через скулу и вдавленную переносицу. Сармат посмотрел на Гедимина и смущённо улыбнулся.

— Пойду проверять. Хорошей работы! — он на секунду вскинул руку с растопыренными пальцами и почти бегом кинулся вслед за Бьорком. Гедимин успел заметить только две вещи — отсутствие браслета с надписью «Порт-Радий» на запястье Айзека и номер на его груди — «Нова-11–10».

— Знаешь Айзека? — слегка удивился Константин. — Хороший дефектоско… Эй! Куда⁈

Он перехватил Гедимина на полпути к отцепленным платформам и рывком развернул его к себе лицом. Иджес и Хольгер подошли на две секунды позже — они двигались не так проворно.

— Проверять, — отозвался инженер, с удивлением глядя на северянина. — Ты не пойдёшь?

— Нет надобности, — усмехнулся Константин. — Пойдём смотреть главный корпус.

Номер «Новы» был и на его комбинезоне, и, как вспомнил Гедимин, немного покопавшись в памяти, на комбинезоне Бьорка. «Видимо, „Вестингауз“ собирает всех в один барак,» — усмехнулся он про себя. «Всех атомщиков. Определённо, это удобно.»

Главный корпус — точнее, его фундамент с незначительными фрагментами стен — был полностью убран под защитное поле с несколькими оставленными в нём проёмами — переносными арками для проезда тяжёлого транспорта. В отдалении, повернувшись к главному корпусу трансформаторной частью, стоял передвижной дизель-генератор, под полем, между двух шестиметровых стен, усиленных решётчатой опалубкой, — массивный «сивертсен» на колёсной платформе. У сооружения, которое должно было вместить в себя машинный зал, ещё не было даже шестиметровых стен, — только полуразобранные перекрытия первого этажа и груда разнородных деталей крепления и опалубки, над которой собрались рабочие. Гедимин увидел вспышки лучевой сварки и развернулся к машинному залу, но Константин, не останавливаясь, прошёл мимо.

В широком проёме между двумя рядами шестиметровых стен неподвижно стоял на рельсах огромный кран, освещённый по всей высоте; Гедимин сощурился на кабину — сквозь буран и блики на защитном куполе трудно было что-нибудь разглядеть. Внутри было пусто. Единственный сармат, похожий на крановщика, стоял у подножия и разглядывал что-то на рельсах. «Бьорк не пришёл,» — отметил про себя Гедимин. «Проверяет модули?»

Ещё полсотни метров вдоль стены в рост сармата — сюда успели привезти и установить один ряд стандартных блоков — и Константин резко развернулся и остановился. Гедимин хотел спросить, в чём дело, но его взгляд упал на массивные округлые сооружения в стальной опалубке. Здание было разделено на две части; сарматы стояли у его дальнего торца, и конструкции, которые увидел Гедимин, занимали почти всё пространство по ширине. Он едва заметно вздрогнул — вживую он ещё ни разу такого не видел, но, тем не менее, опалубка выглядела очень знакомо.

— Это они? — полуутвердительно спросил он. Константин широко ухмыльнулся и достал из кармана смарт.

— Именно. Два, водо-водяные, типовой проект для промышленных городов.

Он сказал ещё несколько фраз, но Гедимин пропустил их мимо ушей. Его взгляд остановился на опалубке. Сейчас это ещё нельзя было назвать ни реакторами, ни гермооболочкой… даже зданием это практически не было, но сармат смотрел на него и чувствовал, как учащённо бьётся сердце.

— Там нет рабочих, — сказал он. — Почему?

— Нехватка специалистов, — ответил Константин, возясь со смартом. — Моя бригада слишком мала. Теперь, когда ты здесь… Вот, готово. Я сбросил тебе проект станции. Текущее состояние тоже там, можешь посмотреть, пока не собрались монтажники.

Гедимин рассеянно кивнул и огляделся по сторонам. Лезть на опалубку было глупо; пустой «стакан» гермооболочки, надстроенный едва ли на полтора метра, внутри ничего интересного не содержал. «Кран,» — сармат запрокинул голову, присматриваясь к высоте стрелы. «Оттуда видно лучше.»

— Бьорк! Возьмёшь меня наверх?

Мутант стоял у крана, негромко переговаривался с другим рабочим, на Гедимина, вынырнувшего из проёма между двумя будущими энергоблоками, оглянулся удивлённо.

— Наверх? Да иди, вот платформа, — он кивнул на открытый внешний подъёмник, закреплённый на тросах, громко свистнул в два пальца и вошёл в открывшуюся шахту внутри опоры — более надёжный, закрытый подъёмник был там. Кран загудел, платформа под ногами Гедимина качнулась, и сармат взялся за белый трос, натянутый вместо ограждения, и огляделся по сторонам.

Платформа поднималась быстро, так, что перехватывало дыхание; почти у самой кабины она остановилась и повисла, слегка покачиваясь на тросах. Разомкнутый купол защитного поля остался внизу, в постоянно изменяющий ширину и форму разрыв сыпалась снежная пыль. Вдоль края неба, над лесом, уже протянулись параллельные светло-синие полосы, внизу заметно посветлело, но огни ещё не гасли. Гедимин скинул капюшон и посмотрел вниз, чувствуя, как кровь быстро теплеет и ускоряет своё движение — так, что дрожь бежит по телу и передаётся неустойчивому подъёмнику.

Главный корпус, разделённый надвое продольным «разрезом», лежал внизу, реакторами на восток, длинным машинным залом — на запад; он был полностью открыт — широкие проёмы пропускали любой транспорт, перекрытия были достаточно прочными, чтобы выдержать проезжающий тягач с полной загрузкой. На востоке, на западе, на юге, — везде горели фонари, и гудели механизмы. К востоку от реакторов, в полусотне метров от него, начинались широкие круги, выстроенные из вертикальных опор. Туда согнали несколько кранов и погрузчиков. Гедимин потянул за трос, вместе с платформой перебираясь на восточную сторону, и наклонился над площадкой, заглядывая в реакторный зал. Рабочих там не было; фонари погасили из экономии, но утреннего света было достаточно. Гедимин задумчиво разглядывал стены, опалубку и перекрытия, слегка усмехался, и его глаза горели всё ярче. Наконец, решительно кивнув, он повернулся к кабине и протяжно свистнул.

— Майна!..

…Константин стоял у стены, глядя на спускающийся подъёмник с недоумением и тревогой. Гедимин спрыгнул на землю; платформа снова закачалась, но небрежный рывок остановил её. Сармат выпустил трос и шагнул к Константину.

— Дай мне двадцать сарматов и подъёмник. Буду работать, — он кивнул на реакторы. Северянин изумлённо замигал.

— Ты видел план? Знаешь, что делать?

— Знал ещё два года назад, — отозвался Гедимин, на ощупь закрепляя на предплечье ремонтную перчатку и проверяя, куда развернуты излучатели «арктуса».

— Сорок монтажников и гусеничный кран, — сказал Константин, пристально глядя на него.

Гедимин кивнул, глядя поверх его плеча на западную стену реакторного зала. Её построили первой, чтобы дать дополнительную опору главному крану; там, где он сейчас стоял, и где были проложены его рельсы, в конце концов должны были поставить деаэраторы и выделить помещение для дежурных инженеров. «Рядом с реакторами,» — едва заметно усмехнулся Гедимин. «Когда они будут готовы.» Он вспомнил штабеля больших ящиков к востоку от фундамента и несколько неразгруженных платформ, прикрытых белым скирлином с символами «Вестингауза». Из машинного зала быстро выбирались сарматы; ещё одна группа подходила с юга. Константин, убрав смарт в карман, отступил к стене и молча смотрел на прибывающих монтажников и на Гедимина, пересчитывающего их и дожидающегося, пока все бригады соберутся. Из-за крана выбрался Айзек, удивлённо посмотрел на всех, хотел что-то сказать, но Константин жестом остановил его.

— Не хватит сорока — звони диспетчеру, — сказал северянин. — Требуй рабочих, технику, материалы. Наш участок — в приоритете. Можешь командовать. Пока станция не построена, главные здесь — мы.

Гедимин снова кивнул, придирчиво разглядывая монтажников. Кого-то из них он видел, когда строили кассетный цех; в рабочее время никто не носил украшений, но некоторые на взгляд инженера ответили радостным хмыканьем, — у них определённо сохранились памятные значки в форме твэла. Гедимин сдержанно усмехнулся.

— Реакторный зал, — медленно и чётко проговорил он, глядя на рабочих. — Сегодня начнём с него.

…Тягач на пустой платформе вывозил рабочих со станции; над стройплощадкой почти уже погасли фонари, на стреле крана оставили сигнальный свет для пролетающих мимо ночных глайдеров. Огни вдоль просеки горели вполсилы, длинный перегон от станции до машиностроительного завода освещали только фары. Гедимин сидел на платформе, глядя прямо перед собой немигающими глазами; вместо деревьев, сливающихся в чёрную полосу вдоль обочины, и чужих спин, заслоняющих обзор, он видел реакторный зал и пустые «стаканы» гермооболочек. Они выстраивались в поле зрения объёмным чертежом: готовые конструкции — сплошными линиями, несуществующие девяносто процентов — мигающим пунктиром. «Здесь остановились,» — мысленно провёл красную черту сармат. «Отсюда начнём завтра. Не торопиться. Время ещё есть. Реактор привезут нескоро.»

Кто-то тронул его за плечо, и Гедимин растерянно мигнул, глядя на подсевшего к нему Хольгера. С другого бока к нему привалилось что-то тёплое, расслабленное; сармат скосил глаз и увидел Иджеса. Механик уронил голову ему на плечо и прикрыл глаза.

— Забегался, — хмыкнул Хольгер, переложив руку Иджеса с платформы, из-под чужих ног, на его живот. — А ты как? Весь день тебя не видел?

Гедимин удивлённо мигнул. Усталости он не чувствовал — сердце билось ровно и размеренно, разве что немного чаще обычного; мозг работал чётко, единственное, что ощущалось, — странная дрожь в ногах. «Это кран,» — подумал сармат. «Платформа болтается. Надо будет закрепить.»

— Куда вас поставили? — спросил он, пытаясь вспомнить, где и когда расстался с Иджесом и Хольгером. Память сбоила; всё, что в ней осталось от длинного дня, — конструкции реакторного зала, частично собранные, частично прикрытые тентом и защитным полем и ждущие своей очереди, хлипкий подъёмник на главном кране, много опалубки, резкий запах окалины и испаряющегося фрила.

— Я работаю на сольвентной базе, — сказал Хольгер, чему-то усмехнувшись. — Будет очищать стоки. Иджеса перевели на градирни, к Торквату. А что у вас на реакторах?

Гедимин мигнул. Ему было не по себе — то ли он о чём-то забыл, то ли сделал что-то не так…

— Работаем, — он пожал плечами. — Дали хороших монтажников. То, что наверху, выглядит неплохо. А трубопроводы я ещё не смотрел. Надо будет найти время… Так когда тебя забрали на эту… базу? Не помню. Я был тогда на кране? Эти реакторы… Увлёкся немного, наверное.

С каждым словом смущение становилось сильнее, и в конце концов сармат уткнулся взглядом в платформу. «Так и есть. Увидел реакторы и провалился. Гедимин, ты идиот,» — сердито сощурился он. Хольгер хмыкнул и прижал ладонь к его груди, поверх нашивок.

— Не надо, Гедимин. Я понимаю. Реакторы! — он усмехнулся; его глаза слегка светились красным, и непохоже было, чтобы он расстраивался или был обижен. — У тебя глаза горят ярче прожекторов. Занимайся своей работой, для нас там хватит своей. Наговориться мы всегда успеем. Эй, Иджес! Завод!

— А? — сонный механик растерянно огляделся по сторонам. Тягач замедлил ход. Впереди на ярко освещённой ограде виднелись чёрно-жёлтые трилистники радиационной опасности — транспорт подходил к заводу «Вестингауза».

… — На озеро, и никаких самок. Атомщику надо охладить мозги, — Линкен ухмыльнулся.

Гедимин кивнул и затолкал пустой контейнер из-под Би-плазмы в мусорный ящик, вполглаза следя за очередью в пищеблок. Где-то у окошка раздачи застрял Хольгер.

— Я вот думаю, — протянул Иджес, щурясь на ближайшую стену. — Первый водосборник в градирне. Градусов сто — сто пять, иногда больше. Башня открытая, мощный паровой поток снизу вверх… Неплохая общественная купальня, как по-твоему?

Он посмотрел на Гедимина. Тот растерянно хмыкнул.

— Купальня внутри градирни? Думаешь, они для этого?

— Гедимин! — послышалось из-за плеча Линкена. Взрывник, удивлённо мигнув, слегка отодвинулся. Рядом стоял Константин.

— Первый вечер в Ураниум-Сити, — смущённо усмехнулся он. — Как тут принято проводить время?

Сарматы переглянулись. Гедимин заметил краем глаза, что у противоположной стены маячат ещё двое приезжих — Бьорк и почти незаметный рядом с ним Айзек, и что у Айзека в карманах эхолокатор и батареи к нему.

— Да по-разному, — пожал плечами Иджес. — Стадион, полоса препятствий, озеро… Можно погонять корабли — по воздуху и под водой. Или поваляться в снегу в мусорном овраге.

— Интересно, — едва заметно усмехнулся северянин. — Вы уже собрались куда-то? Возьмёте с собой?

Гедимин мигнул.

— Если хочешь. Мы пойдём купаться. Подо льдом, — пояснил он, вспоминая, что читал в письмах Крониона о посёлке Цкау и его окрестностях.

— Подо льдом? — северянин слегка удивился, но тут же кивнул. — Идёт. Я с вами.

— Бьорк тоже с нами? — спросил Гедимин, покосившись на дальнюю стену. Константин закивал и жестом позвал сарматов к себе.

Айзек подошёл первым, застенчиво посмотрел на Гедимина и вскинул руку в приветственном жесте. Бьорк встал чуть поодаль, глядя исподлобья.

— Будут подлёдные купания, — сказал им Константин, кивнув на инженеров. — Местный обычай. Я с ними. Вы?

Айзек едва заметно вздрогнул и провёл пальцем по располосованной скуле.

— Я, пожалуй, накупался, — пробормотал он, виновато покосившись на Гедимина. — Не пойду.

— Я иду, — буркнул Бьорк. — Там есть где согреться?

Иджес ухмыльнулся.

— Всё есть. Мы устроили в общественной душевой парилку. Тепло, как на Венере. Айзек, ты там можешь посидеть. Под лёд тебя не потащат.

— Парилка? — Бьорк посмотрел на него с интересом. — Кто устроил? Сильно переделали?

— По дороге расскажу, — махнул рукой Иджес. — Нам её ещё греть. Жаль, Хас уже спать ушёл, там без него всё выстудят…

Сарматы выбрались из барака, разминувшись в коридоре с группой незнакомых поселенцев с номерами «Новы». Гедимин покосился на них и удивлённо хмыкнул.

— Константин, а что ты не в своей бригаде? Вас тут много…

Северянин качнул головой. Он шёл рядом с Гедимином, незаметно оттеснив Иджеса; впрочем, механик не возражал, — он что-то оживлённо рассказывал Бьорку, а тот фыркал и ухмылялся во всю пасть.

— В бригаду я всегда успею. Хочу узнать вас получше. Мы теперь работаем вместе. Особенно с тобой. А я тебя не знаю.

Гедимин пожал плечами.

— Знать особо нечего. Это моя первая станция… А ты работал раньше? Где учился? В Канске?

Северянин усмехнулся и покачал головой.

— Работал… Я немного раньше начал. Сейчас Канск неохотно берёт студентов. Говорят, Лос-Аламос тоже. Как ты в него пробился?

…На берегу захрустели кусты; на освещённую полосу льда спустился сармат и остановился, глядя под ноги. Пятно утоптанного снега два на два метра полностью занимал чертёж. Гедимин провёл линию по ближнему краю, покосился на озадаченного сармата на берегу, жестом попросил не наступать и повернулся к Константину. Тот молча стоял на краю расчерченной площадки и немигающим взглядом смотрел на чертёж, изредка заглядывая в смарт и что-то поправляя на экране.

— Запустить не удалось, — хмуро сказал Гедимин, отвернувшись от чертежа. — Не знаю, был ли он рабочим.

Константин рассеянно кивнул, выключил смарт, прошёл вдоль площадки и повернулся к Гедимину.

— «Звёздный кондор», да? Сам доработал? И почти построил⁈ Надо же… Трудно поверить.

Он обошёл реактор по кругу.

— Вот эта схема… у тебя что, остались наметки? После захвата, после всего… Где ты их хранил? Я не видел, чтобы ты доставал смарт… или ещё что-то. Ты что, помнишь всё? В таких подробностях⁈

Гедимин мигнул.

— Это мой реактор, — буркнул он. — Кому ещё его помнить⁈

Константин недоверчиво покачал головой.

— Ты странный даже для атомщика, — ухмыльнулся он. — Я никогда не затевал таких… проектов. Ты думал, что тебя за это могут… ну, например, расстрелять?

Трое сарматов на берегу до этой фразы хмыкали и пересмеивались вполголоса, но тут один из них не выдержал и громко фыркнул, тут же получив локтём по рёбрам от соседа.

— Эй, теск, ты о чём⁈ Атомщик на расстрел ходит, как на работу! — сказал он, ухмыляясь всем перекошенным лицом. — И задрал весь Ураниум чертежами реакторов. Да от него уже еноты разбегаются, когда он в лес заходит!

Гедимин недовольно сощурился.

— Не обращай внимания, — Константин тронул его за плечо. — У марсиан нелепые шутки. С тобой действительно интересно. И я хочу узнать ещё. Я раньше начал… но, кажется, ты больше успел.

Инженер пристально посмотрел ему в глаза — северянин был серьёзен.

— Тогда слушай, — он пожал плечами. — Надоест — скажешь. Мне нравятся ядерные технологии. Даже если они устарели на полтораста лет. И я хочу достроить и запустить свой реактор.

Константин кивнул.

— Значит, это будет сделано. Теперь, если ты не против, продолжим. Ты говорил о ртутном охлаждении первого контура. Почему ты от него отказался?


16 января 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Ещё раз?

Двое сарматов, кивнув друг другу, снова поставили локти на край разгруженного прицепа. Мышцы предплечья Гедимина уже ныли от напряжения, но рука Бьорка стояла неподвижно, не отклоняясь от вертикали ни на миллиметр. Затем его пальцы слегка сжались (кулак Гедимина полностью уместился в когтистой лапе), и сцепленные руки задрожали, медленно, но неуклонно приближаясь к металлической платформе. Гедимин напряг предплечье, на секунду задержав движение, но ещё одно плавное нажатие отклонило его руку на сорок пять градусов, а в следующее мгновение припечатало к прицепу.

— Хватит, — буркнул инженер, потирая ноющее предплечье. «Правая рука! Гедимин, ты идиот,» — запоздало мелькнуло в мозгу. Сармат пошевелил онемевшими пальцами — в запале не заметил, как пережали сосуды на ладони, замедлив кровообращение. Бьорк молча надел перчатку, исподлобья глядя на инженеров.

— Теперь доволен? — спросил Гедимин у притихшего Иджеса. — Экспериментатор…

Механик виновато хмыкнул.

— Это ещё ничего не значит, — сказал он, глядя в землю. — У Бьорка сильные руки, и только. Это не значит, что он сильнее тебя. Если бы вы боролись по-настоящему…

Гедимин сузил глаза.

— Я боролся с Кронионом. У него были слабые руки, — он вспомнил меткие пинки и тычки «кота» по болевым точкам, представил те же удары, нанесённые «медведем», и поморщился. — Дерись с кем хочешь. Без меня.

— Я не буду бороться, — тяжело качнул головой Бьорк, выходя из-за прицепа. — Не умею. Убивать умею.

— Мы знаем, — Константин похлопал его по локтю. — Ну что, атомщики, по местам? Рабочие уже семь минут как на площадке.

— А то они детёныши мартышек, сами не найдут, чем заняться, — фыркнул Иджес, нехотя отходя от прицепа и сгоняя робота-уборщика с обледеневшей колеи. — Ладно, до вечера!

Гедимин, Константин и Бьорк свернули к главному корпусу. Его стены — не считая оставленных для проезда отверстий — поднялись на шесть метров, и снизу заглянуть уже не получалось — ни в машинный зал, ни в гермооболочку.

— Ты не слишком разогнался? — спросил Константин, запрокинув голову, чтобы разглядеть верхнюю часть опалубки. Бригада Гедимина уже собралась там; между блоками поставили кран, Айзек стоял внизу, командуя разгрузкой крытой платформы.

— Проверил? — спросил Гедимин, подойдя к платформе и откинув брезент. Строительные блоки выглядели не совсем обычно; присмотревшись, сармат понял, что они сделаны из стеклянистого фрила — какой-то разновидности рилкара, незнакомой ему.

— Как мог, — кивнул Айзек. — Разве что не давал Бьорку. А было бы интересно, сломает или нет.

Гедимин хмыкнул.

— Это лишнее.

Он заглянул в проём, оставленный в стене реакторного зала, и довольно кивнул, — сквозь решётчатую опалубку были видны каналы, оставленные для трубопроводов, и их количество и расположение соответствовало чертежам. Кран, поставленный между двумя будущими энергоблоками, подавал наверх арматуру. Сегодня он был развёрнут к первому блоку; второй ждал своей очереди.

«Два моих роста,» — отметил про себя Гедимин, отследив верхнюю кромку опалубки. «Ничего не видно снизу. Придётся лезть наверх…»

С подъёмником главного крана он уже управлялся не глядя; закреплённая платформа больше не качалась под ногами. Несколько секунд — и Гедимин уже смотрел на реакторный зал из-под стрелы. Сегодня её опустили ниже обычного — Бьорк носил модули для машинного зала. Инженер краем уха слышал, как перекликаются рабочие, и как пищит в кабине крана координатор. «Ничего, дело идёт,» — одобрительно подумал он, глядя на реакторный зал. «Скоро Бьорк понадобится.»

Он попытался заглянуть за опалубку, но ничего не вышло — подъёмник висел слишком низко. Что-то в конструкциях, проступающих за решёткой, не нравилось сармату. «Всё-таки поспешили,» — подумал он, подтягиваясь на руках и перебираясь с тесной платформы на стрелу крана. «Кажется, перекашивает. Надо было дать устояться, эти новодельные блоки, похоже, только с конвейера, ещё пластичные…»

Внутри стрелы он мог стоять, выпрямившись во весь рост и придерживаясь руками за стальные балки. С края было хорошо видно содержимое «стакана» диаметром сорок шесть метров — по полметра на опалубку, дальше — аккуратно, почти без швов, сваренные блоки внешней защиты. «Так и есть. Уходит. Сегодня ничего трогать нельзя,» — недовольно сощурился Гедимин, заглядывая внутрь. До конструкций, которые должны были защищать реактор, было ещё далеко, слегка перекосило внешнюю часть ловушки расплава, и даже вспомогательным насосам это не должно было помешать, но сармату было не по себе. Он протяжно свистнул, глядя на рабочих, спускающихся в «стакан», и показал запрещающий жест.

Пора было возвращаться и объяснять всё на месте, но Гедимин медлил. Стрела повисла над первым энергоблоком; заглядывать во второй было очень неудобно, но сармат подозревал, что и там что-то пропустил. Он выбрался из решётчатого жёлоба и встал на продольную балку, придерживаясь одной рукой за поперечную. «Нет, тут порядок. Значит, прислали сырые блоки. Ладно, будем работать с тем, что есть…»

Он не успел даже понять, что случилось, — острая боль обожгла предплечье, и ладонь онемела. Сармат извернулся, пытаясь ухватиться второй рукой, но стальная балка уже просвистела мимо. Прямо на него, стремительно приближаясь, мчался край опалубки со всеми острыми зубцами арматуры. «Нанижет,» — сармат свернулся клубком, стараясь не подставить ничего под стальные прутья. «Ha— asu…»

Он успел оттолкнуться от края, перевернуться на лету и мягко упасть на четыре конечности, но первый удар, подбросивший его в воздух, лишил его способности дышать. Он опрокинулся набок и скорчился, прижимая ладонь к правому боку. Лёгкие горели, рёбра при каждой попытке вдохнуть взрывались болью. Что-то липкое капнуло сверху; на полу реакторного зала появилось чёрное маслянистое пятно. Гедимин приподнялся, посмотрел наверх, — кровь осталась не только на арматуре, тёмно-красные потёки размазались по внешней части реакторной оболочки. Сармат стиснул зубы и попытался подняться. «Вытереть…»

— Немедленно медика к первому энергоблоку! — громко и чётко проговорили над его головой. — Падение с высоты, рваная рана, повреждение грудной клетки!

Голос Константина прозвучал в почти полной тишине — Гедимин неожиданно обнаружил, что шипение и треск раскалённого металла утихли вместе с гулом механизмов.

— Бьорк, сиди там! — крикнул Константин. — И вы тоже! Он жив, нужен только медик!

— Блок-ки, — прохрипел Гедимин, цепляясь за арматуру. Ему всё-таки удалось выпрямиться. Правая половина груди отчаянно болела, дышать было тяжело. Острый конец стальной балки распорол два комбинезона, кожу и мышцы на боку, зацепив подмышку и плечо; рука слушалась кое-как, норовя задрожать от судороги и обмякнуть. Сармат прислонился к окровавленной решётке и посмотрел на Константина.

— Надо остановить работы. Блоки деформируются. Усадка неравномерна. Мягкий материал, — проговорил он, стараясь не хрипеть и не складываться пополам от кашля — при резких вдохах грудь болела ещё сильнее. Константин, резко развернувшись к нему, ошеломлённо мигнул.

— Мягкий? Деформация⁈ Т-твою мать, так вот что это было…

— Я проверял блоки! — вскрикнул Айзек. Откуда он взялся, Гедимин так и не понял, — но он уже стоял рядом, расширенными глазами глядя на раненого и судорожно прижимая к груди дефектоскоп.

— В них не было дефектов! Я ничего не увидел…

— И не мог, — резко мотнул головой Константин; его серые глаза быстро чернели. — Так и есть. Их привезли прямо с конвейера. Новая технология, всё бегом-бегом… Мать твоя колба! И что делать⁈

— Ждать, — выдохнул Гедимин, сузившимися глазами глядя на стену реакторного зала. «Был перерыв между укладкой модулей. Нижние ряды успели затвердеть. Поэтому сразу не заметили…»

— Три дня. Может, пять, — сармат дотянулся до тёмных потёков на стене и попытался стереть их. Константин перехватил его руку.

— Некогда ждать. Не впишемся в план. Как избежать деформации? Усилить опалубку? Дополнительные распорки?

«Усилить?» — Гедимин задумчиво сощурился. Боль отступала быстро, но правая половина тела, начиная с руки, налилась какой-то странной тяжестью, будто мышцы потеряли форму и понемногу сползали с костей. «Это возможно. Надо проверить…»

— Я знаю, что делать, — он протянул руку к стене и провёл пальцем по размазанному кровавому пятну. — Так опалубка выглядит сейчас. Если здесь и здесь добавить…

Его шатнуло в сторону, и он, в последний раз попытавшись зацепиться за стальную перекладину, сполз по решётке. Константин над его головой вполголоса помянул колбы и пробирки.

— Плохо видно, — пробормотал Гедимин, виновато щурясь на сгущающийся вокруг туман. Зрительные центры вроде работали, и с глазами всё было в порядке, — но силуэт Константина, стрела крана над ним и дальняя стена реакторного зала стали невероятно чёткими, будто подсвеченными, а всё вокруг мерцало и расплывалось. Горячее и липкое стекало по правому боку, щекотало живот.

— Я дебил, — выдохнул Константин, опускаясь на пол зала рядом с упавшим. Тот почувствовал чужую ладонь под затылком и дёрнулся в сторону, но его держали крепко.

— Сиди тихо, жди медика! — прошептал северянин ему в ухо. — Опалубка подождёт. Ну на кой стержень ты вообще полез на этот кран⁈

Гедимин не удержался от смешка, и бок заболел с новой силой. «Глупо вышло,» — он прижал ладонь к распоротому комбинезону и наклонился вперёд, надеясь, что так туман и досадная слабость отступят. «Надо подумать о страховке. Следующий полёт может кончиться хуже. Надеюсь, в госпиталь не утащат. Некогда там сидеть. Здесь станция…»


18 января 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Константин Цкау? Одного Константина из Цкау я знаю, но всё, что ты тут рассказал, для меня такая же новость, как для тебя. Даже не знаю, удивляться или нет. С одной стороны, я понятия не имел, чем он занимается. С другой — для северян это обычное дело. Они скрытные, как атмосфера Венеры. Значит, он физик-ядерщик? Не знаю, как ваш Фюльбер на него вышел. Как ты обратил на себя внимание, понятно любой мартышке, но Константин… Он обращался однажды ко мне с тяжёлым переломом кисти, но лучевых ожогов я у него не замечал.»

Гедимин еле слышно хмыкнул и спустился на абзац ниже. Ответ от Крониона пришёл быстро, жаль, что полезной информации в нём было мало.

«И Бьорка я тоже знаю. Нет, не все мутанты ходят стаями. Бьорк — одиночка. Не знаю, были у него друзья в Цкау или нет, но к тебе он относится лучше, чем ко многим. Надеюсь, у всех вас хватило ума воздержаться от шуток про водку и балалайку. В Цкау каждый месяц кто-нибудь попадал в госпиталь именно так. Один марсианин дошутился до компрессионного перелома позвоночника. Повезло, что спинной мозг уцелел, не то ему совсем нечем стало бы думать. Ты пишешь мне не из госпиталя, и, кажется, Иджес и Хольгер тоже в порядке, — поздравляю с пройденным тестом на разумность…»


20 января 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Шов на боку и повреждение плеча⁈ Бог мой, Гедимин, вы самый удачливый сармат из всех, кого я знаю. Надеюсь, это ранение вывело вас из строя ненадолго (и практически уверен, что, почувствовав себя лучше, вы снова полезли на тот же кран с той же целью). Думаю, нет смысла в очередной раз напоминать вам о технике безопасности, — у вас с ней свои отношения…»

Гедимин недовольно сощурился. «Я соблюдаю технику безопасности. За пять лет ни разу не облучился. Просто забыл, что рука не в порядке.»

«То, что вы пишете о блоках, — неприятная новость, и хорошо, что вы так быстро нашли выход. Но я был очень удивлён, когда узнал от вас о таком новшестве в проекте „Вестингауза“. Рилкаровые материалы постепенно запускаются в оборот, но „Вестингауз“ — одна из компаний, которые придерживаются старых способов всегда, даже если это, на первый взгляд, невыгодно. Так быстро сменить проверенные материалы на неопробованные новые — это очень необычно для них. А сейчас, когда была обнаружена серьёзная проблема, я удивлён, что от использования новых блоков не отказались. Возможно, откажутся, — решения в таких областях принимаются небыстро. Но в чём я уверен, так это в том, что предлагать доработки в конструкции реактора сейчас не стоит. Я бы сказал — в принципе не стоит. „Вестингауз“ производит старые проверенные установки и на этом стоит.»

Гедимин тихо вздохнул, закрыл смарт и, допив остатки Би-плазмы, бросил контейнер в мусорный бак. Иджес, до того делавший вид, что его тут нет, и молча разглядывавший раскопанный участок трубопровода, развернулся к инженеру и вопросительно посмотрел на него.

— Что, опять мутант?

— Конар, — качнул головой Гедимин. — Удивляется моей живучести.

Иджес хмыкнул.

— И не только он!.. Как рука?

— Сегодня — лучше, — инженер осторожно пощупал подмышку, приподнял правое плечо и недовольно сощурился — тянущая боль прошла по правому боку и отдалась дрожью в пальцах.

— Опять? — выглянувший из-за пустого прицепа Константин сердито фыркнул. — Так у тебя никогда не заживёт.

Он ткнул в клавишу на смарте и показал Гедимину развернувшийся голографический экран с открытым письмом. В правом углу виднелся официальный штамп — послание пришло с материка.

— «Вестингауз» одобрил нашу новую опалубку и изменил график работ. Можешь почитать. Они приняли твои предложения с небольшими поправками. Теперь можем спокойно работать.

Гедимин равнодушно скользнул взглядом по строчкам и недовольно сощурился.

— Мы зря потратили пять дней. Что они всё это время делали с единственным чертежом опалубки⁈

Константин изумлённо мигнул.

— Гедимин, ты в себе? Всего пять дней на то, чтобы договориться с «Вестингаузом»? Я думал, пройдёт по меньшей мере полмесяца. Фюльбер, наверное, из кожи вылез, чтобы этого добиться.

Теперь мигнул Гедимин.

— Это — быстро? Вот мартышки…

Короткий, но громкий гудок сообщил, что обеденный перерыв закончился. Константин выключил смарт, надел респиратор и пошёл к главному корпусу.

— Он может работать, но не работает. А я бы работал, но не могу, — сердито пробормотал Гедимин, ощупывая подмышку. Шевелить рукой было можно — в пределах кисти, локтевого сустава, но любое напряжение плеча вызывало очень неприятные ощущения в повреждённых связках. Иджес сочувственно хмыкнул.

— Не пускают в реактор?.. Вот что мне обидно, так это, что меня к вам не взяли. Я бы тоже мог строить реактор! Может быть, даже обогнал бы тебя.

Гедимин мигнул.

— Зачем?

— Ну, как-то надо узнать, кто из нас лучший инженер, — пожал плечами Иджес. — Но если мы строим разные здания, ничего не выйдет. Градирня проще, чем реактор.

— Опять ищешь, с кем померяться? — недовольно сузил глаза Гедимин. — Тебе мало полётов и заплывов?

— Это не то, — отмахнулся Иджес. — Это любая самка умеет. А вот строить реакторы…

Они прошли под аркой, проделанной в защитном поле; Гедимин посмотрел на конусные стены градирен, с каждым днём поднимающиеся всё выше, и едва заметно усмехнулся.

— Твоя башня на севере? Кто работает на юге?

— Мафдет Хепри, — Иджес слегка сощурился и отвёл взгляд — кажется, разговор перестал быть приятным. — Но это ничего не значит. У неё там два хороших сварщика. Я предлагал поделить их поровну, но она отказалась.

Гедимин с трудом скрыл усмешку.

— Мафдет нашла лучших сварщиков. Это значит, что она хороший инженер.

— Нет! — Иджес фыркнул. — Я всё равно обгоню её. Даже если придётся самому взяться за сварку и сделать полработы.

— Смотри, чтобы градирня не обрушилась, — буркнул Гедимин, сворачивая к реакторному залу. «Иджес тоже может работать,» — он в досаде сжал пальцы правой руки в кулак и хотел ударить по стене, но вовремя одёрнул себя. «Один я говорю и тыкаю пальцем. Могли бы поставить обычный проектор.»

…Осмотрев внутреннюю часть опалубки и одобрительно кивнув, Гедимин жестом сказал рабочим, что до конца дня новых указаний не будет, и через отверстие, оставленное для трубопровода, выбрался из реактора в зал. Сегодня там не на что было смотреть — недостроенный бассейн выдержки прикрыли защитным полем, до вспомогательных механизмов очередь ещё не дошла. Гедимин обернулся к реактору и недовольно сощурился, увидев на гладкой светло-серой стене тёмно-бурые потёки. Их было видно издалека, даже сквозь решётку опалубки, — за последние пять дней стену надстроили далеко вверх, теперь они начинались от середины, но их так и не стёрли.

Гедимин выглянул из реакторного зала и снял с недостроенной стены робота-уборщика, вытирающего пыль и мелкие брызги. Посадив его на решётку, он развернул машину сенсорами к пятнам крови. Робот завертелся на месте и с тихим писком пополз вниз по опалубке. Гедимин перехватил его на полпути и, просунув сквозь решётку, прижал к стене. Механизм бездействовал, только в корпусе что-то попискивало.

— Уран и торий… — Гедимин тяжело вздохнул и опустился на пол, перевернув робота вверх «конечностями». «Каких макак набрали сюда вместо нормальных ремонтников⁈»

— Что случилось? — в реакторный зал заглянул Константин. Увидев Гедимина, разбирающего робота-уборщика, он удивлённо мигнул.

— Тебе что, настолько скучно? Побереги руку!

— Этот механизм неисправен, — отозвался инженер, нехотя отрываясь от работы. — Не распознаёт загрязнения. Что-то с сенсорами…

— Стой. На чём ты его проверял? — насторожился Константин. Гедимин, не оборачиваясь, махнул рукой на заляпанную кровью стену. Константин молча взял его за запястье и ногой отодвинул робота подальше. Механизм проворно перевернулся и отбежал в сторону.

— Все уборщики запрограммированы не трогать этот участок. В остальном они исправны, можешь не беспокоиться, — Константин едва заметно усмехнулся. Гедимин вскинулся, изумлённо мигая.

— Зачем⁈

— Хорошее напоминание о технике безопасности, — ответил северянин. — О происхождении этих пятен уже ходят истории. А ещё… думаю, это была жертва крови. Убирать её следы — плохая примета.

— Что? — Гедимин изумлённо заглянул ему в глаза — сармат был абсолютно серьёзен. — Какая ещё жертва крови⁈ Я случайно сорвался с крана…

— Станция приняла жертву, — нараспев проговорил Константин; в его глазах засверкали весёлые искры. — Не спорь. Плохо, что ты был ранен, но хорошо, что обошлось малой кровью. В целом — это был хороший знак для нашей стройки. Не беспокойся, на работоспособность реактора эта унция грязи не повлияет. В конце концов её закроют облицовкой.

…Шов на боку уже почти не напоминал о себе — даже когда Лилит проводила по нему пальцем, разминая мышцы на спине Гедимина.

— Ты спишь, атомщик? — она ткнула пальцем в его подмышку. Сармат приоткрыл один глаз. Ему нравилось лежать так, чувствуя одновременно прохладу ночных сквозняков и жар в мышцах, разогретых разминанием и растиранием.

— Как тебе нравится станция? — спросила Лилит, облокачиваясь на его поясницу и запуская пальцы свободной руки в мышцы на плечах сармата. — Ты мало говоришь в последнее время. Только глаза горят. О такой работе ты мечтал?

— Мне нравится станция, — согласился Гедимин. — Но ещё лучше будет, когда привезут реактор. Досадно, что нам не дали самим собрать его. Хочешь, я поговорю с Фюльбером? Он может перевести тебя к нам.

Лилит хмыкнула.

— Как-нибудь обойдусь, атомщик. Наш цех, по крайней мере, не радиоактивен. Ну, почти.

— На станции ещё чище, — недовольно сощурился Гедимин. — Я же рассказывал…

— Лежи, — самка положила руку ему на загривок, крепче прижимая сармата к матрасу. — Повторять не надо.


14 февраля 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Вчера тающий лёд сползал по склонам, затапливая шоссе; сегодня он снова превратился в твёрдую корку, и её остатки счищали с обочин роботы-уборщики, то и дело оскальзываясь на спусках. Сарматы стояли у дороги, стараясь держаться островков снега — там нога цеплялась за маленькие выступы и не скользила. Глайдеры непрерывной цепью ползли мимо, осторожно, на самой умеренной скорости. На встречной полосе остался только гусеничный транспорт — всё, что могло летать, летело поверх, не соприкасаясь с ненадёжной поверхностью.

— Выдержит две тонны, — сказал Гедимин, потянув в разные стороны тугую плетёную ленту, скреплённую карабином. Хотя даже сквозь двойной комбинезон было видно, как напряглись мышцы на его руках, ни лента, ни карабин никак не отреагировали. Бьорк, заинтересованно хмыкнув, протянул руку к устройству. Константин щёлкнул по металлической детали и криво усмехнулся.

— Вижу, что выдержит. Но — нет. Ни в коем случае. Ясно? — он выразительно посмотрел на Бьорка. — Не пускай его дальше своей кабины. Хоть охрану зови, но чтобы на стреле он не выплясывал. Понял?

— Из кабины ничего не видно, — Гедимин досадливо сощурился и смотал непригодившиеся ремни. — И там и без меня тесно.

— Ну вот и нечего, — отозвался Константин. — Ну что ты рассчитываешь оттуда увидеть? Что из того, что тебе не покажет схема в смарте⁈ Всё увешано камерами, всё меняется в реальном времени, — чего ты там ещё не видел⁈

Гедимин презрительно фыркнул.

— Мне не нужны камеры. Я хочу знать, что происходит. Не хочешь, чтобы я смотрел сверху, — я буду внутри.

— Мать моя пробирка, — выдохнул северянин. — Ты инженер или сварщик⁈

Гедимин резко выдохнул и слегка развернул плечо, но тут же вынужден был податься назад — Хольгер крепко взял его за локоть.

— На Севере рабочие вопросы всегда решаются так бурно? — ровным голосом спросил он, втискиваясь между сарматами. За его спиной тяжело вздохнул и что-то пробормотал Константин.

— Пусти, — Гедимин стряхнул его руку. — Я ничего не делал.

Свет прожектора упал на него, на долю секунды ослепив его. Под недовольные возгласы сарматов огни погасли. Сармат в красном комбинезоне выбрался из глайдера на обочине и, пройдя сквозь расступившуюся толпу, остановился перед Гедимином.

— Собирайтесь. Вы и инженер-механик Иджес. Сегодня вы нужны на другом участке. На станцию вернётесь во второй половине дня.

В шестиместном закрытом глайдере было тепло, но вентиляция работала вполсилы, и Гедимин с трудом удержался, чтобы не начать искать неисправность. Масанг сел на последний ряд вместе с одним из сарматов-патрульных; второй сидел рядом с шофёром. Как только глайдер взлетел, Гедимин повернулся к агенту Ведомства.

— Что ещё сломалось?

— Будем надеяться, ничего, — отозвался Масанг. — Вы нужны для проверки оборудования в новых клонариях.

Гедимин мигнул.

— Чтобы проверять клонарий, нужен химик. Почему не взяли Хольгера?

— Там есть химики, — качнул головой сармат. — По их части вопросов нет. Ремонтные бригады настояли, чтобы одну из проверок провели вы.

Гедимин недоверчиво хмыкнул.

— Ремонтники? Почему сами не проверили?

Масанг пожал плечами.

— Следить за работой ремонтных бригад — не моя работа, Гедимин. Моя — устранять проблемы, возникающие перед Ведомством развития. Проведите проверку систем жизнеобеспечения в клонариях. Медицинское оборудование можете не затрагивать.

…Шахтный подъёмник не изменился, разве что стал немного чище, — за ним был закреплён робот-уборщик, и, когда сарматы вышли на ярусе «Бета», он спустился с потолка и начал вытирать за ними пол. Первые десять метров штрека выглядели, как обычный участок шахты, только камень странно блестел в свете неярких ламп вдоль свода. Массивная стальная дверь раздвинулась, пропуская сарматов в оборудованную часть штрека, и Гедимин ещё на пороге почуял свежий чистый воздух. Вентиляция работала на полную мощность. Система отопления успела прогреть штрек достаточно, чтобы сармату стало слишком тепло в зимнем комбинезоне; промозглая подземная сырость отступила. Гедимин слышал гул насосов, приглушённый фриловыми щитами вдоль стен, и негромкий свист вентиляции. Вдоль свода закрепили цепочку ламп; сейчас они горели вполсилы — судя по звукам, было запущено что-то из энергоёмкого оборудования, и освещение автоматически снизилось.

— А… Вот как оно выглядит изнутри, — прошептал Иджес, оглядываясь по сторонам. — Успел забыть.

Гедимин молча кивнул. Звуки, которые он услышал у входа, исходили от рядов автоклавов с подсоединёнными к ним насосами. Прозрачные стенки были прикрыты тёмными панелями, но закреплённые на трубах датчики показывали, что внутрь закачивается питательная смесь, и её состав ещё не пришёл в норму.

«Да, я сюда не влезу,» — подумал Гедимин, коснувшись верхней, плотно зафиксированной крышки ближайшего автоклава. Она была на уровне его плеча. Двухметровый сармат-филк мог поместиться в закрытом чане и даже немного поплавать в нём; eateske «старого образца» не смог бы даже выпрямиться.

— Внеплановый контроль? — сармат в белом комбинезоне медика, выведенный патрульным из-за автоклава, был слегка удивлён. — Ведомство развития? Моя помощь нужна?

— Здесь есть неисправности? — спросил Гедимин, разглядывая длинные двойные ряды автоклавов. — Что-то работает не так, как надо? Что с уровнем радона?

Он ждал, когда можно будет свериться с собственным дозиметром или взглянуть на радоновые датчики в вентиляционных шахтах. На автоклавах датчиков не было, и сармат недовольно сощурился, но не стал ничего говорить. «Автоклавы хорошо защищены. Возможно, здесь радон не опасен,» — думал он, ожидая ответа. «Видимо, датчики установлены в инкубаторе.»

— Нет, никаких проблем, насколько я знаю, — покачал головой медик. — Но мы ещё освоили не всё оборудование. Автоклавы начали заполнять только сегодня, все зародыши ещё в инкубаторе.

— Инкубатор нуждается в проверке? — спросил Гедимин. — Генетики работают прямо здесь, в шахте?

— Нет, конечно, — ответил медик. — Материал привозят из города. Здесь он только дозревает.

— А можно посмотреть на зародыши? — спросил Иджес. — Они уже выглядят как сарматы?

Медик усмехнулся и покачал головой.

— Они ещё плохо видны без микроскопа. Выглядят скорее как рыбья икра. Через два дня можно будет с ними работать. А вы не увидите ничего интересного.

Гедимин кивнул.

— Я пойду в вентиляционную шахту. Иджес, проверь отопление, — попросил он, сверившись с дозиметром. Похоже, влияние урана в окружающих породах на атмосферу внутри штрека удалось свести на нет, — излучение было ниже городской нормы.

Проверка много времени не заняла — Гедимин не нашёл ничего, что нуждалось бы в срочном ремонте, хотя отметил в ежедневнике, что один из фильтрующих насосов при автоклавах надо будет перепроверить через пару циклов использования. Осталось удостовериться, что содержимое самих чанов прогревается равномерно; часть их уже была заполнена питательным раствором, начался нагрев, и с двух автоклавов по просьбе Гедимина сняли непрозрачные панели. Сармат встал так, чтобы удобно было следить за температурными датчиками и замерять время, и молча смотрел на прозрачные округлые стены и бесцветную жидкость за ними. Иджес сидел на полу рядом, изредка посматривая на дозиметр.

— Вот интересно, — он обвёл коридор широким взмахом руки. — Через два месяца они все вылупятся. А где их будут держать потом? Тоже в шахте?

Гедимин мигнул, вспоминая, было ли в планах что-то, похожее на жилые ячейки.

— Тут им негде жить, — сказал он, сверяясь с датчиками. Жидкость прогревалась медленно и равномерно, осторожно перемешиваемая внутренними течениями.

— Надо узнать, — Иджес поднялся на ноги и огляделся по сторонам. — Где все медики?

Гедимин слышал среди автоклавов чьи-то тихие шаги — по его опыту, подобное оборудование редко оставалось без присмотра — и не удивился, когда на голос механика из-за чана выглянул сармат в белом комбинезоне.

— Что-то нужно? Вы нашли неисправность? — он обеспокоенно смотрел на ремонтников.

— Пока нет, — отозвался Гедимин.

— Куда денут сарматов, когда они дозреют? — спросил Иджес. — Гедимин говорит, что в шахте жить негде. Их что, выгонят в лес?

Медик усмехнулся.

— Нет, конечно. Они будут жить в Ураниуме, как обычные поселенцы. Двести пятьдесят — это всего лишь четверть обычного барака. В городе всем хватит места.

Гедимин мигнул.

— Лишних бараков нет, — заметил он. — Будут построены новые? И макаки ничего не заподозрят? Мне казалось, это не вполне законное сооружение…

Он кивнул на автоклавы. Медик покивал в ответ.

— Хороший вопрос. Мы тут сами думаем об этом. Видимо, губернатор Оркус как-то решит эту проблему.

«А если не решит, их всех расстреляют,» — Гедимину стало не по себе, и он отвёл взгляд, сделав вид, что изучает датчики. «Или просто взорвут.» Ему вспомнилась расколотая стеклянная стена, волна густой жижи, выливающаяся на пол, острые осколки под ногами и резкий запах крови в ободранной носоглотке. Он поёжился и отвернулся от сарматов, пряча глаза.

— Эй, не надо, — Иджес неловко тронул его за плечо. — Оркус — не дурак. Только дурак стал бы строить всё это, чтобы подвести под облаву. В городе просто будет больше сарматов. Без охраны нас некому пересчитывать, правильно?

Гедимин качнул головой.

— Хорошо бы, — нехотя ответил он, сверяясь с часами. — Тепловые насосы исправны. Дальше можно не проверять. Теперь дело за химиками и медиками.

Сармат в белом комбинезоне довольно ухмыльнулся.

— Мы справимся, — покивал он. — Проводить вас на выход?

…Линкен, поравнявшись с Гедимином, хлопнул его по спине. Сармат вздрогнул и растерянно замигал; ухмылка ещё не сошла с его лица. Неохотно выключив смарт, он повернулся к взрывнику и ударил его по плечу в ответ.

— Самый довольный сармат во всей Канаде, — хмыкнул Линкен. — Что, реакторы достроены и запущены? Э-эх, не позвал меня на запуск!

— Позову, — пообещал Гедимин. — Если меня самого пустят. Только приходи без взрывчатки.

Он вспомнил недавний рассказ Константина и ухмыльнулся ещё шире.

— Само собой, я не трону твои драгоценности, — усмехнулся Линкен.

— Константин рассказал одну историю, — Гедимин огляделся по сторонам и придвинулся к взрывнику вплотную. — На его первой станции сарматов не пускали к реакторам. Работали мак… люди. Мирные служащие под строгой охраной. Ты не знаешь, но от реактора можно отвести узкий пучок альфа-частиц… такой плотный поток, вроде нейтронного пучка от боевого излучателя. Эти мартышки придумали класть под него орехи в скорлупе. Видимо, им лень было их чистить. Поток частиц испарял скорлупу, и… вот такой результат.

Гедимин развёл руками. Линкен фыркнул.

— Макаки! Орехи и фрукты — вот чем занят их маленький мозг. Но чтобы чистить их реактором⁈ Чем нужно было подумать, чтобы до этого дойти? Ты знаешь, атомщик?

Сармат пожал плечами.

— Я атомщик, а не медик, — ухмыльнулся он. — Класть в реактор пищу… Нет, она оставалась съедобной, надо было только выждать, но… это очень странная идея, даже для макак.

— Угу, — кивнул Линкен. — Константин не сказал, где была эта станция?

Гедимин озадаченно посмотрел на него и качнул головой.

— Нет. И я не спросил. Странно.

— Северяне, — усмехнулся взрывник. — С ними всегда так. Да, об историях и странных идеях… Ты знаешь, что одну из линий в цеху остановили ещё с ночи?

— Что? — Гедимин встревоженно сощурился. — Авария?

— Нет, модернизация, — широко ухмыльнулся Линкен. — Ведомство прислало рабочих. Твои чертежи пошли в ход. Через две недели обещают запустить, и если всё пойдёт по плану, доработают и остальные три. Можешь радоваться, атомщик. Теперь мы делаем уран для нашей станции. Чем быстрее он будет готов, тем лучше, верно?


19 марта 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Ну вот и зачем?..

Вопрос Константина, прозвучавший под тихое шкворчание вскипающего электролита, остался без ответа. Покорёженная ремонтная перчатка, вздувшаяся и слегка почерневшая, лежала на грязном льду и дымилась. Резкий запах испарившегося электролита и оплавленной изоляции медленно просачивался сквозь респираторы.

Константин брезгливо покосился на перчатку и пинком отправил её в «клешни» ближайшего робота-уборщика. Гедимин сделал шаг к механизму, но Константин резко развернулся, перегородив дорогу, и сармат остановился. Робот-уборщик, распознав в перчатке опасные отходы, заплевал её фриловой пеной и, скатав в пупырчатую «колбасу», уволок к закрытым контейнерам.

— Это можно было починить, — недовольно сощурился Гедимин.

— Или не ломать, — сузил глаза Константин. — Чем ты занимаешься в рабочее время?

Монтажники, столпившиеся вокруг, переглянулись и медленно расступились. Из прохода между энергоблоками выглянул Айзек и жестом позвал к себе одного из сарматов. Ещё несколько поднялись по опалубке, заглянули в открытый коридор сверху и спустили вниз лебёдку. Вверх поехали ярко окрашенные короба с пометками «высокое напряжение» и «огнеопасно». Снизу разматывали толстый кабель. Гедимин наблюдал за этим, сердито щурясь, и на вопрос Константина не ответил — как ему казалось, это один из вопросов, не предполагающих разумного ответа.

— Луч недостаточно мощный, — он покосился на свою ремонтную перчатку. — Нужна небольшая настройка. Ничего сложного. Но здесь слишком влажный воздух. Видимо, контакты отсырели.

— Ага, — буркнул один из северян-сварщиков, глядя вслед роботу-уборщику, и с досадой вздохнул. На его руке от ремонтной перчатки осталась часть креплений, всё остальное отправилось в мусорный бак. Гедимин виновато покосился на него.

— Возьми мою, — он отсоединил крепления ремонтной перчатки от предплечья. Рабочий хмыкнул, протянул руку, но Константин крепко взял его за запястье и сердито сощурился.

— Нет. Никаких непроверенных инструментов на моём участке. Не хочу отвечать за оторванные руки. Иди работать!

Сверху послышался треск сварочной дуги, высоко над головами сарматов засверкали угасающие искры.

— Почему ты сразу не послал за инверторами? Эти конструкции — не два проводка! Ты собирался варить их двумя пальцами?

Константин сузил потемневшие глаза. Он смотрел на Гедимина в упор, чего-то ожидая. Сармат пожал плечами.

— Мой инструмент подходил для работы с такими конструкциями. А стандартный луч нужно усиливать. Свою перчатку я так дорабатывал. Я могу вечером собрать инструмент и довести его до ума в лаборатории. Там не будет проблем.

— Да, потому что весь инструмент останется на складе, — стиснул зубы Константин. — И ты его в руки не получишь. Зачем тебе вообще понадобилось заниматься работой ремонтной бригады⁈

— Я — ремонтник, — буркнул Гедимин, глядя поверх головы сердитого сармата на реактор. Гермооболочка росла; основные работы сейчас шли внутри, и инженер успел приложить к ним руку, прежде чем снаружи подняли шум. «Слишком много странных звуков от этого сармата,» — подумал Гедимин, покосившись на Константина.

— Ты — инженер! — северянин хотел что-то добавить, но внимательно посмотрел на сармата, поморщился и махнул рукой. — Ладно. Вижу, что бесполезно. Ещё раз увижу тебя за сваркой, прикручиванием, резкой или тасканием блоков — напишу докладную. Не можешь работать инженером — иди в ремонтники.

— Иди работать, — сузил глаза Гедимин. — Некогда говорить о ерунде.

Константин тяжело вздохнул.

— Да, верно. С тобой говорить — проще сразу застрелиться. Ты знал характеристики ремонтных перчаток?

Гедимин мигнул.

— Разумеется, — ответил за него северянин. — Знал, что собираешься с ними делать? Почему было не просчитать на смарте, чем это может закончиться⁈ Я показывал тебе это приложение? Показывал, как оно быстро работает?

Ремонтник фыркнул.

— Да, я видел. Цифры и картинки. Смотри на них хоть год, луч мощнее не станет.

Константин ошеломлённо замигал, глубоко и часто втягивая ртом воздух. Гедимин встревоженно посмотрел на него и хотел тронуть его за плечо — сармат выглядел донельзя странно и пугающе.

— Цифры и картинки?.. — отодвинувшись от Гедимина, он криво усмехнулся. — Ты совсем одичал в канадских лесах? Любая мартышка знает, что…

Грохот стальных «ног» раздался за спиной Гедимина, и сармат резко развернулся, отступая к проходу между энергоблоками.

— Добрый день, мистер Кет, мистер Тскау, — донеслось из-под брони остановившегося «Рузвельта». Светло-серые пластины на нижних конечностях стали рыжими от грязи — разъезженные колеи между недостроенными зданиями станции, даже прикрытые полотнищами плотного скирлина, плохо подходили для двуногих экзоскелетов. Найдя твёрдую площадку, механизм выпрямился и встал на широко расставленных «ногах». Одна из «клешней» качнулась вниз, остановившись на уровне груди сармата.

— Мы прервали важное обсуждение? — судя по голосу, человеку в экзоскелете было не по себе. Это был не Фюльбер; Гедимин попытался вспомнить, с кем из «людей Мартинеса» он здесь общался чаще всего, но не смог.

— Нет, — отозвался Константин, настороженно глядя на «броненосца». — Вы искали нас? Что-то срочное?

— Поручение мистера Мартинеса, — «клешня» выдвинулась ещё немного вперёд и раскрылась. В ней лежали запакованные в чёрный фрил контейнеры, похожие на слегка приплющенные обрезки труб — полметра в длину, двадцать сантиметров в диаметре. Поверх фрила ярко выделялись знаки химической опасности и высокого напряжения.

— Компания «СФАЛТ Лимитед» прислала инженерам «Вестингауза» несколько образцов нового инструмента. Её представитель рассчитывает, что о проблемах с их использованием вы сообщите ему немедленно. Мистер Мартинес согласился на испытания этих устройств на строительстве «Полярной Звезды». Мистер Тскау, ваш образец.

Гедимин взял контейнер первым и уже успел осмотреть его со всех сторон. Коробка была увесистой.

— «СФАЛТ»? Лазеры и плазма? — Гедимин вспомнил маркировку на лучевых резаках. Она обычно была малозаметной, а новые резаки в заводской упаковке в Ураниум привозили крайне редко, — но товарный знак из пересекающихся волнистых линий сармат запомнил.

— Да, именно, — ответил «человек Мартинеса». — Представитель компании надеется на долгое и плодотворное сотрудничество. Вы сами можете взглянуть на площадку, где будет построен её новый завод, — всего в полумиле от «Полярной Звезды».

Он приподнял конечность экзоскелета в неловком подобии прощального жеста сарматов и, тяжело развернувшись на месте, пошёл в сторону градирен.

— Новый завод? — Константин, сунув нераспечатанный контейнер в проём опалубки, подальше от грязной земли и талой воды, потянулся за смартом. Гедимин, не найдя на этикетке никаких указаний, содрал внешний слой фрила и наткнулся на нижний, более плотный. Из-под упаковки выпал жёсткий лист скирлиновой бумаги, сложенный вдвое. «Агрегат плазменный сварочно-режущий „SFALT PlasmaWeld 1WEX“. Аккумулятор и сетевой трансформатор прилагаются» — прочитал он и развернул инструкцию, на время пристроив сам агрегат в проём опалубки. «Прислали нормальный аппарат? Самое время. Никогда не работал с плазменниками… ну, то есть — с плазменниками промышленного производства,» — поправил сам себя Гедимин, перечитывая указания. Кто-то из сарматов, спустившись с опалубки, заглянул в инструкцию через его плечо.

— «СФАЛТ» договорился с «Вестингаузом», — Константин ткнул в экран смарта, отключая голограмму. — Со дня на день начнут строить здесь завод по производству инструментов.

— Плазменные буры для проходчиков на Титане и Энцеладе? — Гедимин хмыкнул. — Мне это нравится. Интересно, сколько охраны они нагонят.

Он вспомнил, как поднялись все «макаки», когда он на «безоружном» проходчике въехал на главную улицу, представил себе ту же машину с полным плазменным обвесом и бортовыми бластерами и широко ухмыльнулся.

Ухмылка то и дело всплывала на его лице в последующие полчаса, когда он, забравшись в сухую и относительно чистую кабину неиспользуемого глайдера, собирал два плазменных агрегата. Константин, оставшийся снаружи, заглядывал в иллюминатор, недовольно щурился и подозрительно оглядывался по сторонам, но никому не было дела до занятий сарматов. Через полчаса Гедимин открыл люк и протянул северянину полуметровую «пушку» со слегка изогнутыми соплами, креплениями, подходящими к выступам ремонтной перчатки, и заплечным аккумулятором с солнечной подзарядкой.

— Надо опробовать, — сказал ремонтник, закрепляя агрегат на предплечье. Этот инструмент был тяжелее предметов, которые обычно там помещались, — изготовители немного не рассчитали.

— Только не в реакторе, — нахмурился Константин, с сомнением глядя на агрегат в своей руке. — Ты собираешься позвать одного из сварщиков?

Гедимин фыркнул и огляделся по сторонам.

— Нужны куски металла. Чем толще, тем лучше. На фриле проверять бесполезно.

…Непривычно тонкий шов светился красным — как ярко-алая нитка поперёк серого металлического комка. Гедимин одобрительно хмыкнул и, перевесив агрегат на заплечные крепления, поднял увесистый кусок металла на ладони. От первоначальной формы нескольких обломков стали мало что осталось, — получилась причудливая конкреция, и что особенно нравилось сармату, — швы, не считая последнего, ещё не остывшего, были очень тонкими и ровными. Крепко зажав комок пальцами, Гедимин ударил им в мёрзлую землю. Комки грязи полетели в разные стороны, но кусок стали остался цельным.

— М-да, — Константин, склонив голову, пристально смотрел на «изделие». — Тебе, кажется, очень скучно.

— Надо было проверить инструмент, — отмахнулся Гедимин. — Давай свой.

Медленно, неторопливо и очень тщательно проверив всё, что могло дать сбой, сармат поднял агрегат правой рукой и, покачав тяжёлый металлический обломок на ладони левой, резко подбросил его в воздух. Вспышка плазмы сквозь затемнённую маску показалась не слишком яркой — не ярче стандартного разряда станнера. Сырая земля громко зашипела, когда три куска металла упали на неё, и Гедимин поспешно столкнул их с застеленного участка дороги в лужу.

— М-да, — повторил Константин, подбирая остывающие обломки и разглядывая ровные срезы. Кусок был разделен на три части по всей немалой толщине.

— Тебе бы в кино сниматься, — пробормотал северянин, отправляя обрезки металла в мусорный контейнер. — Надеюсь, никто не ви… Мать твоя пробирка!

Гедимин посмотрел в сторону и запоздало заметил нескольких сарматов-рабочих. Они должны были разгружать один из прицепов, но стояли рядом и молча смотрели на инженера. Ещё несколько сидели напротив, на лесах, и глядели в ту же сторону.

— Хватит веселья, — буркнул Константин, отобрав у Гедимина агрегат. — Пойдём, пока охрана не сбежалась. Это инструмент для профессионального сварщика. Не для игрушек.

Забравшись в гермооболочку, Гедимин огляделся, жестом показал рабочим, что ничего интересного не произошло, и они могут вернуться к прежнему занятию, и позвал к себе одного из сарматов. Его имени он не помнил, в лицо — встретив на улице — тоже не узнал бы, но пустые крепления от ремонтной перчатки на его руке были заметны издалека. Сармат спустился, настороженно глядя на Гедимина.

— Возьми, — инженер протянул ему агрегат «СФАЛТ» и снял с себя аккумулятор вместе с креплениями. Солнце в реактор уже не заглядывало, и вообще в этот день светило вполсилы сквозь слой облаков, но индикатор заряда показывал, что через пять минут аппарат будет готов к работе.

— Плазменник. Мощнее всего, что тут есть, — Гедимин кивнул на переносные агрегаты, установленные на стене. — Руки береги.

…Световой день становился длиннее; вместе с ним удлинялась рабочая смена «атомщиков» — каждый раз, когда вечером Гедимин смотрел на часы, ему казалось, что летом рабочие вообще с площадки не выберутся. «Если дойдёт до этого, буду давать им передышки,» — думал он, выбираясь со станции на попутном тягаче с пустым прицепом. «Три часа на сон, один-два раза в день, как понадобится. Спать можно в реакторе, только принести матрасы.»

Мимо в лучах прожекторов промелькнула строительная площадка, огороженная яркой полосатой лентой. «SFALT Ltd» — сверкнуло на подсвеченном щите.

… — Эй, Джед, смотри-и! — крикнул Кенен, на долю секунды повисая на ремнях безопасности и падая обратно в кресло. Глайдер, перевернувшись в воздухе, снова набирал высоту. Учётчик шумно выдохнул и помахал Гедимину смартом — каким-то чудом ему удалось удержать устройство в руках.

— Держись крепче, — недовольно покосился на него инженер. — Что ты нашёл?

— У «СФАЛТ» были серьёзные разбирательства с Ведомством контроля вооружений, — сказал Кенен, на лету тыкая в кнопки. — Даже дошло до суда. Обвинение в незаконном производстве и торговле оружием. Некоторые штуки для горных машин очень неплохо работали против спрингеров…

Линкен, не оборачиваясь, громко хмыкнул.

— «СФАЛТ»? Не они делали обвесы для «Харгулей»?

— Не-не, это было раньше, — мотнул головой Кенен. — Это было мацодское производство. Но «СФАЛТ» тоже отличился. Хотели приравнять их инструмент к оружию. Потом они добивались лицензии на производство настоящего оружия. Ничего не получили. Вот интересно, Маркус пустил их сюда просто так, или у него что-то на уме?

Гедимин мигнул.

— Кто только сюда ни пролез, — буркнул он, выглядывая из глайдера. Машина летела над западной окраиной, и что-то в очертаниях крыш внизу казалось сармату странным. Их стало больше — лес как будто отодвинулся ещё на сотню метров. Он перегнулся через борт и увидел под «крылом» глайдера ряд зданий, достроенных наполовину. На них ещё не закрепили прожектора, и они были плохо видны в темноте, но сармат успел пересчитать их — это был ещё один полный ряд бараков вдоль окраины.

— Видел? — прошептал Иджес, толкнув его в плечо. — Это для новых филков.

— Мало, — прошептал в ответ Гедимин. — Хватит на один год. Им ещё строить и строить.

— Будут строить по десятку в год — как раз успеют, — отозвался Иджес, разглядывая тёмные бараки. — Уран и торий! Когда будет расселение? Я бы поговорил с ними. Интересно, чему их научили.

«Надеюсь, этим филкам тоже не будут ставить клейма,» — подумал Гедимин, машинально потирая плечо. «Если будут — придётся что-то с этим делать.»


20 апреля 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Постой. Поясни ещё раз — я чего-то не понял, — Константин разглядывал Гедимина, как неопознанную деталь посреди цеха. — Значит, когда ты начал обогащать уран, ты вообще не знал, для чего он тебе нужен? Ты продолжал опасные опыты, травился, облучался, — ради вещества, которому не мог найти применения?

— Я уже всё пояснил, — буркнул Гедимин, неприязненно глядя на него. Обычно северянин слушал рассказы об экспериментах с ураном молча или с уточняющими вопросами, но сегодня он вцепился в инженера мёртвой хваткой — и спрашивал о чём-то странном.

— А? Да, я это слышал, — покивал Константин. — «Твэлы красиво светятся». Ты считаешь это разумным объяснением, которому я мог бы поверить?

— Не верь, — отозвался Гедимин, недобро щурясь. — Другого не будет.

«Они очень красиво светятся,» — он подавил вздох. Несмотря на прошедший год со всеми его событиями, удары по голове и воздействие станнеров и сканеров, воспоминания остались предельно яркими, — приоткрытые ёмкости, наполненные водой, тонкие стержни, погружённые в них, холодный синевато-белесый свет со дна… «Если меня возьмут на станцию, я буду ходить смотреть на твэлы,» — подумал он. «Внутри реактора или в бассейне выдержки. Мне нравится это. Здесь будет много твэлов. Много свечения.»

Солнце село час назад; сумерки сгустились уже достаточно, чтобы скрыть очертания зданий, но город в темноте уже не выглядел грудой светящихся шаров, как месяц назад. Гедимин забрался на пустой прицеп и отошёл к противоположному борту, ближе к неосвещённой стене леса. Огни Ураниума приближались; уже можно было прочитать надпись на щите над недостроенными корпусами нового завода и увидеть ряды огней в окнах по торцам жилых бараков — самых дальних рядов, задвинутых к лесу.

— Смотри! — Иджес, незаметно подошедший к сармату, толкнул его в бок. — Огни в новых домах!

Гедимин мигнул и внимательнее вгляделся в светящиеся и тёмные пятна. Иджес был прав — два барака в самом дальнем ряду подсветили прожекторами на крышах, и на каждом торце дома виднелись пять световых пятен.

— Точно. Сегодня как раз два месяца, — прошептал сармат, прикинув про себя срок вызревания нового клона и дату запуска клонария. — Первая партия готова.

— Пойдём к ним? — шёпотом спросил Иджес. Гедимин кивнул.

Глайдер с пустыми прицепами начал притормаживать — до завода «Вестингауза», конечной точки маршрута для рабочих, выбирающихся со станции, оставались считанные десятки метров. Здесь они все обычно высаживались — на время строительства все бригады переселили в «Нову». Иджес, не дожидаясь, когда транспорт полностью остановится, спрыгнул на тротуар и отступил в переулок, помахав оттуда Гедимину. Ремонтник выбрался следом, жестом показав заинтересовавшемуся Хольгеру, что за ним идти не нужно.

Окна зажглись только в двух бараках, остальные дома, полностью достроенные, остались тёмными. Единственный прожектор на каждой крыше был направлен на лес, подсвечивая очертания зубцов над стенами. Двери двух освещённых бараков были приоткрыты, патрульных рядом не было. Гедимин вошёл в вестибюль и огляделся по сторонам.

Этот барак ничем не отличался от остальных, кроме номера, — ни вестибюль, ни лестница, ни спуск к душевой и пищеблоку. Из приоткрытого предбанника доносился шум воды и негромкие голоса, из пищеблока — характерный звук запечатываемых контейнеров с Би-плазмой. Сармат заглянул в жилой коридор и увидел двери с номерами — обычные тонкие фриловые створки на петлях, окрашенные под натуральное дерево. «Теперь их везде вешают? Я думал, только „Нова“ такая… особенная,» — Гедимин едва заметно усмехнулся. Часть дверей была приоткрыта, некоторые сарматы выбрались в коридор и переговаривались, кто-то разминался, вытянувшись вдоль стены и повиснув на пальцах на дверном косяке. Фриловая планка хрустела, но держалась.

Дверные проёмы казались несоразмерно высокими для жителей комнат — здесь не было никого из сарматов «старого образца», только филки в белых комбинезонах. Им уже выдали нашивки с личным номером. Гедимин посмотрел на лица, — сарматы слегка отличались друг от друга, но можно было выделить две примерно равные группы — у представителей одной из них брови были чуть шире, подбородки не такие заострённые, волосы — «человечьих» цветов, от тёмно-коричневых до рыжих, глаза — рыжеватые или карие; другая, поголовно, была зелёноволосой, и глаза у них были розовыми или лиловыми.

— Партии, — прошептал Иджес, с любопытством разглядывая филков. — В партии по пятьдесят сарматов, выходит, всего было… двадцать пять образцов, так?

— Не обязательно, — отозвался Гедимин. — Возможно, всего два.

Филки всё-таки заметили чужаков. Разговоры в коридоре стихли. Сарматы повернулись к пришельцам. Кто-то отступил в комнату, кто-то настороженно сузил глаза.

— Вы кто? — спросил один из филков.

— Инженеры с «Полярной Звезды», — ответил Гедимин, прикоснувшись рукой к нагрудным нашивкам. — Здесь есть рабочие «Полярной Звезды»?

Раздвижная дверь комендантской резко распахнулась. В вестибюль выглянул обычный сармат в красном комбинезоне и сердито фыркнул.

— Здесь нет никаких рабочих. Пока нет. Идите в свою «Нову».

— А куда их отправят, если не на работу? — удивлённо мигнул Иджес.

— Когда отправят, тогда и будет разговор, — буркнул комендант, недовольно разглядывая пришельцев. — Это новые клоны. Разнарядку ещё не прислали. Вы что, с заявкой? Так это в приёмную, к Арбогасту.

— А что они уже умеют? — спросил Гедимин. — Планировать, работать с механизмами, водить транспорт? Есть учёные?

Комендант мигнул и настороженно сощурился на чужака.

— Чего? Ходить и говорить они умеют. Ещё — есть и мыться. Это ж новые клоны! Какие им механизмы…

Гедимин и Иджес озадаченно переглянулись.

— Теперь клонов ничему не учат? Есть же сканеры… — недоверчиво протянул ремонтник.

Филк выглянул в вестибюль и поднял голову, глядя сармату в глаза.

— Мы готовы работать, — сказал он. — И мы быстро узнаем то, что будет нам нужно. Но мы не роботы-уборщики, и программу нам не закладывали. Так понятнее?

Гедимин мигнул.

— Ты умеешь стрелять или драться? Справишься с глайдером, если дадут штурвал? — он напряжённо пытался вспомнить себя после выхода из клонария, но перед глазами вставал испытательный коридор и раскалённый металл, прижатый к руке.

— Будет нужно — справлюсь и научусь, — отозвался филк. — Ты действительно инженер? Ищешь рабочих?

— Мы строим атомную станцию, — кивнул Гедимин. — Там нужны толковые сарматы. Если ты готов учиться и включать мозг — найди меня там. Бригада Гедимина Кета, реакторный зал главного корпуса.

— Заявку к Арбогасту неси, инженер! — громко фыркнул комендант, выбираясь из своей комнаты и хватаясь за рацию. — Иди отсюда, слышишь? Пока патруль не позвал!

На крыльце Иджес остановился и озадаченно посмотрел на Гедимина.

— Ты что, всерьёз позвал эту мелочь к нам на станцию? Зачем он тебе там?

— Есть узлы, куда я не пролезаю, — пожал плечами сармат. — Мало филков-монтажников. Мне бы пригодился кто-нибудь быстрый и мелкий. Не Кенена же в насос запихивать.

Иджес хмыкнул.

— Да, он там, пожалуй, застрянет. Ладно, идём, пока патрульные не сбежались…

…За телекомпом в тихом углу, у стены, сидел Кенен Маккензи в наушниках и увлечённо бил по клавишам, изредка проводя черту пальцем по экрану. Гедимин занял освободившееся место рядом с ним и хотел открыть поисковик, но вспышки на соседнем мониторе привлекли его внимание. «Кенен играет в „Космобой“?» — он удивлённо мигнул. Ещё никогда он не заставал учётчика за этим занятием… и сейчас, кажется, тоже не застал, — на экране вместо звездолётов, истребителей и дронов мельтешили человекоподобные фигурки в разнообразном снаряжении. Увидев среди них два экзоскелета — схематично нарисованные «козы» тёмно-серого цвета — Гедимин заинтересованно хмыкнул и придвинулся ближе. Яркая вспышка ударила в экран, и Кенен с досадой фыркнул и ткнул пальцем во всплывшую надпись «Загрузить последнюю игру».

— Что это? — спросил Гедимин, потянув его за наушники. Учётчик вздрогнул, растерянно замигал и повернулся к нему, снимая с головы обруч.

— А? Что? Прости, Джед, я не заметил тебя.

— Странная игра. Это не «Космобой»? — спросил Гедимин, глядя на экран. Там застыла картинка — массивный приоткрытый люк со следами воздействия высокой температуры, бластерных разрядов и… пожалуй, выветривания. Сооружение выглядело вполне по-современному, но даже сармату было ясно, что этому люку очень много лет.

— Нет. Это «Фоллаут». На материке её очень хорошо знают. Жаль, местные администраторы не слышали ни о чём, кроме «Космобоя», — Кенен вздохнул.

— Я тоже, — сказал Гедимин, разглядывая люк. «Противорадиационное убежище?» — символы на крышке сильно истёрлись, но ещё угадывались, и сармату вспомнились иллюстрации к некоторым лекциям в Лос-Аламосе.

— На Энцеладе не играют в «Фоллаут»? — ухмыльнулся Кенен. — Ну да, туда все новинки приходят с большим опозданием… Здесь речь о Земле после ядерной войны. Макаки устроили бойню, закидали друг друга всем, что нашлось в арсеналах. Кое-кто выжил. А я играю за их потомка. Видишь люк? Это его родное Убежище.

Гедимин мигнул.

— Здесь была ядерная война? — медленно проговорил он. — Это плохо. С водой будут серьёзные проблемы. Даже если брать её из-под земли, туда просачиваются почвенные воды. И потом… АЭС и химзаводы. Кто-нибудь следит за уцелевшими? Их нельзя оставлять без присмотра. Возгорания и утечки — вопрос времени, и если начнётся, про бомбы никто даже не вспомнит. И… это будет очень сложно. Привести всё в порядок после такой… аварии. Ты — ликвидатор или ремонтник? Чем занимаешься?

Теперь мигнул Кенен.

— Ликвидатор? Ремонтник? — он хихикнул. — Кому это нужно, Джед? Там никто ничего не чинит, не чистит и ни за чем не следит. У меня тут банда рейдеров, мы торгуем рабами и самками. И вот ещё две банды. Когда я разберусь с ними, у меня будет вот этот городок, а потом…

Гедимин крепко взял его за плечо.

— То, что ты делаешь, — глупо. Так ты умрёшь. Как только начнут гореть химзаводы…

— Эй-эй! Потише, Джед. Не надо так переживать из-за дурацкой игры! — Кенен широко улыбнулся и показал пустые ладони. — Я прекрасно понимаю, о чём ты. Но в этой игре не предусмотрен ремонт химзавода. Зато здесь много мартышечьих забав — стрельбы, резни и беготни, не считая торговли рабами и спаривания со всем, что шевелится.

Гедимин медленно разжал пальцы и снова посмотрел на экран. Картинка сменилась — теперь там на сухой каменистой земле необычно крупные крысы обгладывали человечий скелет в остатках боевого комбинезона. Сломанный бластер валялся рядом.

— Там, на этой Земле, — сармат кивнул на экран, — все занимаются только этими вещами? Это чудовищно глупо.

Кенен кивнул.

— Разумеется, Джед. Глупее некуда, — он ухмыльнулся. — А как ещё можно жить, оставшись без головы? Нет, сначала это весело… а потом — вот так.

Он постучал пальцем по экрану, прямо по картинке с трупом и крысами.

— Без головы? — повторил Гедимин. — Как можно жить без головы? Это невозможно.

— Именно, — расплылся в улыбке учётчик. — И не только сарматам и макакам. Общества тоже не выживают. Голова… Знаешь, из чего она состоит? Не все знают. И мало кто понимает, что там самое главное. Череп и челости…

Он провёл пальцем по своему подбородку и показал зубы.

— У государства это — власть и её армия. Череп и клыки страны. Эта война уничтожила их. Но это небольшая потеря. Правителей много — как запчастей в твоих карманах, куда ни ткни, кто-нибудь да подвернётся. Будут новые челюсти… А вот мозг так просто не отрастает.

— Что является мозгом? — спросил Гедимин. Кенен, хоть и ухмылялся, выглядел на удивление серьёзным — будто не играл в нечто, придуманное «макаками» для развлечения, а проводил научное исследование — и сейчас отчитывался о результатах.

— Ты знаешь, — отозвался учётчик, проведя пальцем по его виску. Гедимин изумлённо мигнул.

— Да ещё лучше меня. Учёные. Те, кто способен работать с информацией. Получать её, изучать и использовать. Когда не стало правительственных вояк, их быстро сожрали. Это весело — жрать тех, кто не вооружён и не приучен драться. Мозг — не зубы. Он не для кусания. А для чего он, никто из макак не успеет понять. Те, за кого играю я, ещё стоят на двух ногах. Следующее поколение сравняется с крысами. Или вообще не родится.

Гедимин тяжело качнул головой.

— Это… неприятно. Те, кто сделал эту игру… они думают, что именно так всё и случится?

Кенен пожал плечами.

— Думаю, да. Сами они могут заявлять, что это просто выдумка, шутка… Но я-то знаю, как хорошо они проговариваются. Вываливают все потроха, успевай рассматривать. Именно так, Джед. Как только не станет федералов и прочих надсмотрщиков, макаки вернутся на деревья. И то, что у них будут бластеры, их не спасёт.

— А мы? — спросил Гедимин, оглядываясь на экран. Крыс сменило изображение многоэтажных зданий, охваченных огнём, и облака от ядерного взрыва за ними.

— А мы никогда не жили на деревьях, — ухмыльнулся Кенен. — Нам придётся включать мозги. Но у нас они есть — и это хорошо, не так ли?


12 мая 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин протиснулся в устье водоотвода и выполз из реакторного отсека, щурясь от яркого света. С тех пор, как в здании появился второй этаж, на первом приходилось работать в полумраке — или носить источники света с собой. Иногда удавалось протянуть кабель, но на постоянное освещение хватало редко — всегда находилось более нужное оборудование, нуждающееся в электричестве. «Скоро дадут постоянную отводку,» — Гедимин покосился на генератор на краю стройплощадки. «Надо поторопить их, пока никто не мутировал в крота…»

В тени реактора, прячась от слишком яркого солнца, стоял Константин Цкау со смартом в руках. Не глядя по сторонам, он внимательно изучал голографический экран, изредка что-то подправляя и довольно усмехаясь после каждой правки. Гедимин тихо подошёл к нему сзади и заглянул через плечо. Некоторые конструкции на экране выглядели знакомо, а вот другие…

— Что это? — резко спросил он. Константин молча развернулся и прижал пальцем тревожную кнопку на смарте. Экран, свернувшись, погас.

— Гедимин, мать твоя пробирка! — сармат поморщился и нажал «отбой». — Что ты крадёшься, как австралийский повстанец⁈

— Думал, ты слышишь, — отозвался Гедимин, глядя на выключенный смарт. Чертёж исчез вместе с голографическим экраном, но сармат успел хорошо рассмотреть его и запомнить — и теперь, вспоминая подробности, сердито щурился.

— Твоя схема… Что это? То, о чём я подумал?

— Ты о чём-то думаешь? Не просто суёшь руку в подвернувшееся отверстие и хватаешь первую же деталь? — Константин поморщился. — Нам привезли турбины. Я должен подготовиться. Не мешай мне.

— Ты собираешься… — Гедимин не договорил. Северянин, убедившись, что он никуда не идёт, тяжело вздохнул и снова развернул экран смарта.

— Да. Эта система стапелей и подвесов существенно ускорит сборку. Именно так должен работать инженер — делать расчёты, прежде чем хвататься за железо.

Последнюю фразу Гедимин пропустил мимо ушей — в ней ничего нового не было, а вот чертёж на экране… Сармат недовольно сощурился и провёл пальцем вдоль подозрительного узла.

— Сломается здесь.

Константин отвёл взгляд от экрана, посмотрел Гедимину в глаза и удивлённо мигнул.

— С чего ты взял?

— Сам смотри, — сармат сузил глаза. — Не гайку подвешиваешь. Эти конструкции такой вес не выдержат.

Константин закатил глаза и, отодвинув с экрана чертёж, ткнул пальцем в длинные столбцы расчётов.

— Читай. Всё десять раз проверено. Стапеля выдержат.

Гедимин покосился на экран, криво усмехнулся и прижал пальцы к двум точкам на чертеже.

— Сначала не выдержит эта балка. Если нет — начнёт прогибаться вот эта часть. Когда отклонится градусов на десять, балка всё-таки треснет. Брось это дело. Грохнется — размажет.

Константин шумно вдохнул и отступил на шаг, пристально глядя на Гедимина.

— Ты читал расчёты, гений-самоучка? Всё просчитано! И эта твоя балка, и прогиб. Хотя… ладно, уговорил. Подгоню кран, чтобы придерживал эту часть.

Гедимин качнул головой.

— Тогда нагрузка пойдёт сюда, — он указал на тыльную часть голографического экрана — чертежи просвечивали насквозь. — Вот здесь разойдётся крепление. Вес перейдёт на трос. Ставь два крана. А лучше — брось всё это. Опасная затея.

Константин щелчком отключил смарт и бросил в карман.

— Убери руки.

Процедив это, он развернулся и быстро пошёл к машинному залу. Гедимин растерянно мигнул. «Дурацкая конструкция. Надеюсь, он её в дело не пустит.»

Он осторожно обошёл угол здания и заглянул внутрь. Там визжал разрезаемый металл, и сверкали длинные вспышки. Посреди зала, над подготовленными углублениями и выемками в полу, поднималась решётчатая конструкция. «Всё-таки построил,» — Гедимину стало не по себе. «Может, передумает?»


13 мая 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Шёл девятый час утра, когда визг и скрежет в машинном зале затихли. Гедимин, жестом предупредив рабочих, что ненадолго отойдёт, выбрался из бассейна выдержки и заглянул в соседнее здание. Оно ещё не соединилось с реакторным залом — проход между ними оставили свободным для рельсового крана, но для него уже прокладывали полукольцевую линию вдоль главного корпуса.

К машинному залу, посекундно гудя, подползал тягач с прицепом. Оси были рассчитаны на этот груз, и платформа не прогибалась, но сам транспорт едва мог двигаться, и земля под ним отчётливо проседала. Груз был накрыт огромным скирлиновым кожухом. За первым тягачом полз второй, и где-то у ворот гудел третий. «Привезли,» — довольно хмыкнул Гедимин и с досадой покосился на второй энергоблок. Его ключевую часть собирались подвезти не раньше сентября; первый уже был готов принять реактор, но прислать оба агрегата собирались вместе, одновременно, и Гедимину оставалось только ждать и бесконечно дорабатывать уже готовые конструкции.

Он заглянул в машинный зал и сердито сощурился. Нелепые стапеля стояли там же, где и вчера, только теперь они занимали гораздо больше места. Сарматы подогнали два крана. Константин стоял в центре зала, высчитывая что-то на смарте, и выглядел обеспокоенным, но довольным.

— Стой, — Гедимин тронул его за плечо, и сармат резко развернулся — но в этот раз не стал подавать сигнал тревоги. — Убирай этот мусор. Не выдержит. Угробишь турбину.

— Уйди с площадки, — отмахнулся Константин. — Бьорк, как слышно?

Главный кран протяжно загудел.

— Хотя бы работайте в защитных полях! — Гедимин растерянно огляделся. Часть сарматов-рабочих обступила прицепы; один кожух уже сняли и теперь складывали, начали стягивать второй. Остальные отошли к дальней стене и оттуда наблюдали за стрелой главного крана. Несколько сарматов стояли у стапелей, там, где их не могло задеть спускающимся грузом. Гедимин повернулся к ним.

— Когда эта штука заскрипит, — он указал на стапеля, — бросайте всё и бегите. С полной нагрузкой она не простоит и пяти минут.

Что-то громко затрещало за его плечом; обернувшись, он увидел сузившиеся глаза Константина и шокер в его руке.

— Пошёл вон, — тихо проговорил северянин. — Грёбаный диверсант! Увижу здесь ещё раз — позову охрану.

Гедимин растерянно замигал. Он хотел сказать ещё что-то, но Константин коротко ткнул вперёд шокером, и сармат еле успел отступить.

— Глупо, — он пожал плечами и, не оборачиваясь, вышел из здания. Он слышал, как разворачивается и выпускает трос стрела главного крана, крики «вира!» и короткие возгласы «tza!» и « sata!». Они стихли, когда он забрался в гермооболочку, — хотя она ещё не была полностью герметичной, лишние звуки внутрь уже не проникали, особенно когда внутри работала хотя бы четверть бригады. Гедимин кивнул рабочим, осмотрел сделанное и подошёл к выбранному узлу — здесь, на его взгляд, было слабое место системы, и он взял эту часть работы на себя. Он очень старался не прислушиваться к тому, что происходит снаружи — но гулкий грохот, встряхнувший всё здание, было невозможно не услышать.

Hasu! — коротко вскрикнул кто-то из сарматов, работающих наверху. Гедимин, не оборачиваясь, достал смарт и вызвал диспетчерскую.

— Главный корпус, машзал. Срочно медиков и транспорт.

Сирену медицинского глайдера сармат услышал на полпути к выходу из реакторного зала; когда он добрался до места аварии, медики уже уезжали. На покорёженном настиле валялся массивный кожух, опрокинутый набок. На кожухе чернели маслянистые пятна. Бесформенные обломки стапелей разбросало вокруг, и молчаливые хмурые сарматы сгребали их в угол и грузили на кран с оборванным тросом. Кровавая полоса размазалась по полу, кто-то наступил на неё и наследил в уцелевшей части зала. У стены, молча глядя в одну точку, стоял Константин. На его перчатках и рукавах была кровь — несколько засохших пятен.

Гедимин пересчитал рабочих — почти все были на месте. Некоторые, как и Константин, испачкали руки, один прихрамывал, но раненых среди них не было. «Значит, задело одного или двоих,» — сармат покосился на обильно размазанную кровь и сердито сощурился. «Хорошо, если жив. Вот говорил же…»

Смарт в кармане Константина испустил короткий гудок. Сармат дотянулся до устройства, несколько секунд молчал, глядя на упавший кожух и свисающий захват главного крана. Несколько рабочих стояли рядом, дожидаясь указаний.

— Вира, — Константин поднял вверх большой палец. Сарматы, кивнув, стали закреплять захваты на массивном механизме. Инженер судорожно вздохнул и опустил голову. Гедимин тронул его за плечо.

— Хотя бы все живы?

Северянин вздрогнул, поднял на него затравленный взгляд и прохрипел:

— Живы. Расчёты были… всё было неверным. Откуда ты мог знать⁈

Гедимин крепко сжал его плечо.

— Живы — значит, их вылечат. Что с турбиной?

«Надо было ему задействовать главный кран,» — думал сармат, наблюдая за тем, как Бьорк вытаскивает пострадавший механизм наружу и снова кладёт его на прицеп. На липкие пятна сползлись роботы-уборщики. Сарматы подобрали два устройства и посадили на испачканный кожух турбины.

— Я проверю, — сказал Гедимин, разглядывая ту часть механизма, которая была ему видна сквозь проём в стене. — Но нужен Айзек. Где он?

Константин резко поднял голову, посмотрел на него потемневшими глазами и буркнул:

— Иди работать.

Стряхнув со своего плеча руку Гедимина, он быстро пошёл к прицепу. В машинный зал заглянул Айзек с дефектоскопом, увидел кровь на полу и округлил глаза. Гедимин указал ему на прицеп, кивнул и пошёл к реактору.

…Слухи об аварии в главном корпусе распространились быстро, к вечеру об этом знали все. Собравшись за воротами в ожидании транспорта, сарматы подавленно молчали, и Гедимин, досадливо щурясь, тоже старался не открывать рот — только искоса глядел на Константина. Тот стоял в стороне, развернув на экране смарта чертёж стапелей, и молча разглядывал его.

— Ещё одна кровавая жертва? — на площадке было тепло, но Хольгер зябко поёжился. — Хватит уже.

— Я тут при чём? — пожал плечами Гедимин. — Думать надо головой, а не смартом.

Он говорил тихо, но Константин всё равно услышал, и его ладонь с зажатым в ней устройством слегка дёрнулась. Гедимин виновато сощурился и отвернулся.

— Хватит, — Хольгер больно ткнул его кулаком под рёбра. — Оба хороши. Там много работы, на всех хватит. Пора уже объединить усилия.

— Мы и так работаем вместе, — буркнул сармат, отодвигаясь в сторону. — Пора уже их разъединить.

— Не вместе, — качнул головой Хольгер. — Только рядом. Вы оба не дураки. Если бы действовали совместно, вам бы цены не было.

В воротах протяжно загудел тягач, собравший все пустые прицепы и теперь вытаскивающий их наружу. Сарматы зашевелились, готовясь к погрузке.

— Думаешь, я не дурак? — спросил, поравнявшись с Хольгером, Константин. Он по-прежнему щурился и упорно смотрел только под ноги, и его голос стал хриплым и скрежечущим.

— Любой может ошибиться, — пожал плечами химик. — Гедимин хотел вечером навестить раненых. Возможно, они уже пришли в себя. Я иду с ним. Ты с нами?


15 июня 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин отхлебнул из маленького контейнера с изображением герба Ураниум-Сити, едва не поперхнулся и поспешно вылил в рот порцию Би-плазмы. Обжигающая въедливая горечь разлилась по языку, и сармат едва удержался, чтобы не сплюнуть в пустой контейнер. «Опять полынь?» — он осторожно понюхал пустую ёмкость.

— Эй, Маккензи! Что за дрянь опять в нашей жжёнке⁈ — донёсся сердитый голос из комнаты Линкена. — Тьфу ты!

Кто-то из сарматов закашлялся и, шумно отдышавшись, выбрался в коридор.

— Официальная речь Маркуса Хойда начнётся через пять минут! — объявил по громкой связи комендант барака. Гедимин недовольно сощурился, но всё же рассовал по карманам инструменты и поднялся на ноги. Выпнув горку пустых контейнеров за дверь, он вышел следом.

— Дрянь? Это полынная настойка, — судя по голосу, Кенен Маккензи слегка обиделся. Он вышел из комнаты сразу после Гедимина, и Линкен, дожидающийся, пока соберётся вся команда, посмотрел на него и изумлённо мигнул.

— Что ты нацепил на голову?

Гедимин повернулся к Кенену и увидел на его голове широченную шляпу с завёрнутыми кверху краями полей. Даже в подвёрнутом виде они были шире плеч сармата, а от многоцветной раскраски головного убора у Гедимина зарябило в глазах.

— Это, мой друг, сомбреро, — ухмыльнулся Кенен, поправляя шляпу.

— Вот мартышка! — взрывник растерянно покачал головой. — То шуба, то это… У тебя что, комбинезона нет?

— Свободные граждане Атлантиса имеют более одного набора одежды на год, — Кенен назидательно поднял палец к потолку. — Шуба — зимняя одежда. Эй, Джед, посмотри! Как тебе мой летний костюм?

Он плавно развернулся к Гедимину боком, показывая все подробности яркого узора на жилетке поверх белой рубашки. Сармат мигнул.

— У этой вещи много цветов. Прямо сверкает, — он едва заметно усмехнулся. Кенен расплылся в довольной улыбке.

— Правильно! Вот видишь, Лиск, у Джеда постепенно прорезается вкус. Если бы он ещё перестал тратить всё до цента на железяки и купил себе нормальную одежду вместо шахтёрской робы…

Под потолком задребезжал тревожный сигнал.

— Речь координатора начинается через минуту! — объявил комендант. Из вестибюля послышались тяжёлые шаги — так последние несколько месяцев ходили патрульные, приделавшие к обуви металлические вставки. Линкен недобро сощурился, оглянувшись на дверь.

— Идём, Бьорк, — сказал Константин, пробираясь мимо замешкавшихся сарматов к выходу. Гедимин заметил его озадаченный взгляд на шляпу и жилетку Кенена и усмехнулся.

— Маккензи всегда надевает что-то странное, — прошептал он, поравнявшись с Константином. — Не знаю, сколько у него одежды. Странно, что она не вываливается из комнаты.

— Да, я успел заметить, — тихо ответил северянин. — Особенно шубу.

…Кенен выскользнул из кинозала первым, утащив с собой недовольного Бьорка. Когда Гедимин спустился в информаторий, оба сармата радостно помахали ему наушниками — каждый успел занять свободное место. Кенен вскочил, уступая кресло Гедимину, но тот отмахнулся и, поймав за плечо Хольгера, усадил его за телекомп.

— Научились ли мы, как говорил покойный Джеймс Марци, терпимости и пониманию, любви друг к другу и нашему миру? — медленно, смакуя каждое слово, процитировал недавнюю речь Маркуса Линкен. Он сел на стол рядом с Хольгером и заглядывал в экран сбоку. Гедимин ухмыльнулся.

— Макаки не распознают нашу мимику. Ещё немного — и Маркус рассмеялся бы. Он умеет сдерживаться.

— Да, все это видели, — довольно кивнул Линкен.

Хольгер, перебирающий статьи на сайте новостей, громко фыркнул.

— «Я вынужден отказаться, поскольку согласие сделало бы меня нарушителем закона,» — ответил Маркус Хойд, координатор сарматских территорий, на предложение посетить восстановленный промышленный комплекс на Титане. «Закон да Косты запрещает сарматам покидать пределы околоземной орбиты. Это выглядит несправедливым, но за прошедшие годы мы многократно убедились, что закон да Косты прекрасно регулирует взаимоотношения двух рас и помогает поддерживать мирное сосуществование. Я не хочу стать первым, кто нарушит его, пусть даже из благих побуждений. По истечении моратория на посещение планет Солнечной Системы я обязательно приму ваше приглашение…», — дочитав абзац, Хольгер повернулся к сарматам. — Что скажешь, Линкен? По-прежнему веришь, что восстание не за горами?

Взрывник качнул головой.

— Слова — это слова, — буркнул он, мельком взглянув на экран. — Чего ни скажешь под прицелом…

— Что там про завод на Титане? — Гедимин протянул руку к телекомпу и ткнул в слова, подсвеченные синим.

— Работает, — пожал плечами Хольгер. — Можешь сам почитать — тут маленькая заметка. Они восстановили метановые заводы Койпера и отстроили жилой комплекс. Установили трёхмесячные вахты.

Линкен презрительно хмыкнул.

— Три месяца в Койпере? Больше времени уйдёт на перелёты. Там простая работа — насос и цистерна с кранами. Метан сам течёт, только разливай и грузи на барки.

Теперь хмыкнул Константин.

— Вот так просто? Ничего, что этот метан — жидкий? Какая у него температура?

— Достаточная, — буркнул Линкен. — Макаки просто не хотят работать.

— Про Энцелад ничего нет? — Гедимин дочитал статью о полуподземном городе Койпер и метановых реках Титана и хотел пролистнуть страницу, но Хольгер уже перешёл по другой ссылке.

— Пока не освоили, — качнул головой химик. — Вот здесь про Амальтею. Так… «В конце апреля Министерство космической промышленности и терраформирования Мацоды сообщило о завершении строительства жилого комплекса 'Гева» на поверхности Амальтеи, спутника Юпитера. В настоящее время на Амальтее находятся сто семьдесят рабочих второй, июньской, вахты. Вахтовики исследуют поверхность Амальтеи, проводят буровые изыскания и разворачивают работу вододобывающего предприятия. «Там, где есть вода, будет жизнь,» — объявил представитель Министерства. «Имея только воду, мы освоили пояс астероидов. Рано или поздно мы сделаем Амальтею пригодной для жизни.» К сожалению, осуществить эти планы пока мешают суровые условия планеты — низкая температура на её поверхности и высокий уровень радиации. «Ежемесячная смена вахт продиктована требованиями безопасности,» — сообщает источник в Институте космических исследований Мацоды. «Хотя защитные сферы жилого и рабочего комплекса выполнены из экранирующих материалов, поселенцы постоянно подвергаются повышенному облучению, получая за месяц десятилетнюю дозу радиации. Наши исследования продолжаются, и мы не хотим рисковать жизнями наших поселенцев, пока не найдены надёжные средства защиты, не причиняющие вреда их здоровью».

Линкен фыркнул.

— Мацода… Когда вместо макак там были мы — кого заботило наше здоровье⁈

— Для смертельно облучившегося ты слишком живой, — вполголоса заметил Иджес, смерив взрывника изучающим взглядом, и на всякий случай спрятался за плечом Гедимина.

— Ты был на Амальтее? — удивлённо мигнул ремонтник. Линкен едва заметно вздрогнул, внимательно посмотрел на него и качнул головой.

— Будто на Церере лучше, — буркнул он и повернулся к экрану.

— Тише, — недовольно оглянулся на него Хольгер. — Вот ещё интересное: «Институт Вейцмана, Мацода: ведущие биологи утверждают, что ключ к терраформированию спутников Юпитера могут дать исследования тихоходок. Эти миниатюрные существа обладают исключительной среди многоклеточных приспособляемостью и устойчивостью к агрессивным условиям среды. „Именно тихоходки могут стать первыми животными-обитателями спутников Юпитера,“ — сообщает Институт Вейцмана. „Будут проведены серии экспериментов на Европе и Амальтее.“ Напоминаем, что ранее проводились опыты по изучению влияния низких температур, разреженной атмосферы с пониженным давлением, а также сверхвысоких доз радиации на тихоходок…»

Гедимин придвинулся ближе, с интересом рассматривая «морду» странного существа, сфотографированного с большим увеличением.

— Они собираются скрестить это с макаками? — Кенен недоверчиво усмехнулся. — Боюсь, оно откажется.

— Ну-ну, — пробормотал Линкен. — Теперь понятно, с кем у мартышек будет новая война.

Гедимин удивлённо оглянулся на него. Взрывник кивнул.

Hasulesh доведут и этих… существ. Доводить — то, что они умеют лучше всего… Sata! Что там за новая ссылка?

Вверху экрана всплыла мигающая строка, подсвеченная красным.

— Вирус, — поморщился Кенен. — Эй, куда жмёшь⁈

— Это не вирус, — отозвался Хольгер, глядя на развернувшуюся страницу с фотографией обугленных обломков и нескольких спасательных глайдеров. — Экстренные новости из Иллинойса. «Пожар в интернате для детей-гибридов. Очевидцы говорят о грохоте и белой вспышке. Здание полностью уничтожено, на развалинах работают спасатели. Обнаружено восемь погибших воспитанников и три тела, принадлежащих персоналу интерната. Данных о выживших нет. Работы продолжаются. Координатор сарматских территорий Маркус Хойд, куратор интерната, прибыл на место трагедии.»

Линкен с присвистом выдохнул и ударил кулаком в ладонь.

— Не спешит и не забывает, — пробормотал он, криво усмехаясь. Гедимин заглянул ему в глаза и увидел сверкающую серебристую радужку от века до века и крошечный зрачок, сошедшийся в точку.

— Что здесь хорошего? — сузил глаза ремонтник. — Эти sulwash ничего никому не сделали. Не было необходимости их убивать.

Он вспомнил отчаянный взгляд Харольда, последний разговор с Алексеем и странные подарки, каждый год приходившие с материка. «Никто из них ничего не сделал Маркусу,» — Гедимин стиснул зубы и отвернулся.

— Я пойду на озеро, — буркнул он. — Хватит новостей.

…Луч резака легко плавил песок и оставлял чёрные полосы на белесой мягкой породе. Медленно, насечка за насечкой, на оголённом участке берега выстраивался чертёж недостроенного реактора. С озера доносился плеск, кто-то, забывшись, кричал по-сарматски, со свистом и рёвом проносились реактивные модели, на мелководье гудели двигатели подводных лодок. Где-то там остались Иджес и Хольгер — один испытывал новый корабль, другой отошёл дать сёстрам Хепри пару советов по составу топлива. Гедимин сидел у воды, под прикрытием кустов, разувшись и сбросив верхнюю часть комбинезона. Ветерок в тени приятно холодил высыхающую кожу; можно было окунуться ещё раз, но сармат, попробовав воду пальцем ноги, перевёл взгляд на чертёж и снова взялся за резак. На этот раз на скальном выступе появилась схема одного из узлов — точнее, две схемы, плавно переходящие друг в друга. «Ненадёжно,» — думал Гедимин, разглядывая новый чертёж. «Что бы ни говорили в „Вестингаузе“. Я не был на их станциях. Может, там оно и работает, но я бы сделал иначе…»

Позади колыхнулся воздух, зашуршала трава, потом затрещали ветки — кто-то пробирался в убежище сармата. Остановившись за его спиной, он хмыкнул и подошёл ещё ближе. Гедимин недовольно покосился на чужую ступню рядом со своим чертежом.

— Станция не отпускает? — усмехнулся пришелец, опускаясь на землю и заталкивая в кусты миниглайд. Гедимин, подняв на него взгляд, удивлённо мигнул.

— Константин? Чего бродишь по кустам?

— Увидел твой комбинезон, — отозвался северянин, разглядывая чертежи. — Опять реактор? Мог бы отдохнуть — у нас и так мало выходных.

— Мне не нравится, что тут придумали макаки, — недовольно сощурился Гедимин, обводя пальцем подозрительную часть механизма. — Если бы доработать эту штуку, пока их там нет…

Константин мигнул.

— Ты серьёзно? — он недоверчиво посмотрел на сармата. — Собираешься на станцию в выходной, первый за полгода⁈

Гедимин встал и потянулся за комбинезоном.

— Я не хочу болтать, — буркнул он, застёгивая широкий пояс и перевешивая на него ремонтную перчатку. «Всего километр до станции,» — думал он, воспроизводя в памяти окрестности «Полярной Звезды». «Дорога сегодня пуста. Но лучше пройти по лесу. Обогнуть ворота и проверить, где охрана. Макаки не любят работать по праздникам.»

Он покосился на общественную душевую. Из-за неё был виден край флага, поднятого над фортом. Там снова включили музыку; она заглушала голоса шумящих охранников, но по частым вспышкам разрядов бластера над крышами было и так понятно, что люди нашли, чем развлечься.

— Ты куда? — поинтересовался Константин, вытаскивая из кустов миниглайд.

— На станцию, — отозвался Гедимин, в последний раз оглядываясь на озеро. Большая часть сарматов — и инженеры «Вестингауза» в том числе — собралась на берегу под аэродромом, и если приглядеться, то можно было увидеть вскипающую воду и странные круги на ней. «Не заметят,» — довольно хмыкнул сармат. «А к вечеру я вернусь.»

— Пешком? — Константин с миниглайдом наперевес стоял у удобного прохода среди кустов; проломиться сквозь нетолстые, но гибкие ветки Гедимин мог, но по собственному опыту знал, что это сложнее, чем кажется.

— Уйди, — буркнул он, остановившись перед северянином. — Мне некогда.

— Зачем пешком? — Константин щёлкнул пальцем по обшивке миниглайда. — Полетели.

Гедимин мигнул.

— И ты туда?

— Миниглайд нас выдержит, — кивнул сармат. — Я плохо понимаю твои развлечения, но… возможно, какой-то смысл в них есть. Садись, долетим быстро.

Миниглайд выплыл из переулка на открытое пространство — ненадолго, чтобы тут же нырнуть в лес. Пока устройство петляло меж деревьями, Гедимин оглядывался на пустынную дорогу. «Ни транспорта, ни охраны,» — он довольно ухмыльнулся. «И очень тихо.»

В рабочие дни станция напоминала о себе издалека — шум на строительной площадке заглушал даже гул и грохот северной трассы. Сегодня и на трассе, и на станции было так тихо, что Гедимин слышал скрип покачивающегося троса и шорох из мусорного бака — похоже, еноты всё-таки преодолели ограду.

— Константин, а ты раньше строил реакторы? — спросил он.

— Я?.. Тихо, дрон! — миниглайд нырнул в воздухе, уходя под прикрытие сосновых ветвей. Гедимин растерянно мигнул. Сквозь просветы в кроне дерева показалась серая обшивка дрона-наблюдателя; ничего не заметив, он проплыл мимо.

— Тихо, — прошептал Константин, пристроив миниглайд на толстой ветке и сойдя на неё. Прижавшись к стволу, он выглянул из-за дерева.

— Охраны не видно, — отметил он. — Есть дрон над воротами. Ещё один над складом. Над реактором чисто.

— Мартышки — на озере, — хмыкнул Гедимин. — А дроны можно обойти. Смотри, как лучше сделать…

Он отломил гладкий кусок коры и достал острый осколок фрила. Непривычный материал крошился под пальцами, но схема получалась отчётливая. Он покосился на стройплощадку, прикинув расстояния между объектами, и протянул кусок коры Константину.

— Хм, — тот с сомнением посмотрел на чертёж. — Надо полагать, у тебя большой опыт. Надеюсь, у тебя есть хорошее объяснение для охраны — на случай, если она засечёт нас.

Гедимин досадливо сощурился.

— Это наша станция, — буркнул он. — Мы можем на ней находиться. А вот макакам там делать нечего. Ты готов? Attahanqa!


26 июня 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Очередная массивная конструкция медленно опускалась в «колодец» гермооболочки. Гедимин напряжённо следил за ней и мигающими на её пути огоньками отслеживающих датчиков. Его оттеснили от места стыковки; там было слишком тесно из-за согнанных внутрь механизмов и множества рабочих на всех участках. Инженер выбрался на край опалубки, на самый верх реактора. Его стены уже поднялись на плановую высоту; вспомогательные каркасы, когда-то такие массивные и заметные, сейчас терялись на их фоне. Внизу, под стенами, Гедимин видел открытое сверху помещение деаэраторной и крышу машинного зала. Работы внутри ещё велись, но заглядывать внутрь со стены уже не получалось. Главный кран, выдворенный из удобного проёма между частями главного корпуса, теперь ездил по дуге вокруг реактора, его помощь в машзале уже не требовалась. Окрестности главного корпуса тоже значительно изменились, и Гедимин, глядя на почти готовые градирни и множество вспомогательных зданий, начинал беспокоиться. Строительство реакторных залов шло медленнее, чем ему хотелось бы; где сами реакторы, и когда их привезут, не знали ни сарматы, ни «люди Мартинеса».

Конструкция плавно опустилась ещё на три метра и повисла в нескольких дециметрах от места стыковки, когда Гедимин услышал отдалённый грохот и гул. Он вздрогнул, встревоженно посмотрел на реакторы, и только тогда понял, что звук исходит с другой стороны — с юга.

Над дорогой, соединяющей Ураниум-Сити и недостроенную АЭС, поднимался дым. Гедимин услышал несколько разрывов и увидел вспышки и новые клубы чёрной гари. Над площадкой взвыла тревожная сирена. Два десятка «Рузвельтов» с центрального поста взлетели, направляясь к лесу, ещё пять двинулись к дымящейся дороге. Вспышки и взрывы прекратились. Гедимин увидел, как из-под рассеивающегося дыма проступают опрокинутые набок тягачи, разбросанные прицепы и ящики с грузом, и несколько неподвижных тел в оранжевых комбинезонах. Один сармат лежал у перевёрнутой кабины, другой — на обочине. Ещё одного Гедимин заметил в просвете между остановившимися машинами. Вслед за тревожной сиреной охраны взвыла медицинская; ворота открылись для белых глайдеров.

— Сохраняйте спокойствие! — прогремело над площадкой — кто-то вспомнил о громкой связи. — Был обстрелян участок дороги. Диверсантов разыскивают. Будьте внимательны!

«Has— sulesh…» — Гедимин стиснул зубы, вглядываясь в лес. Беспорядочно торчащие деревья хорошо замаскировали огневые точки — всё, что мог сказать сармат, — что стрельба велась с двух сторон одновременно. «Почему не отследил траектории⁈» — он сердито сощурился, глядя на охранников, выбирающихся из леса. Издалека было понятно, что они возвращаются ни с чем.

… — Никого не нашли, — покачал головой Хольгер. — Я говорил с людьми. Кто-то очень хорошо выбрал время — как раз между пролётами дронов.

Сарматы стояли за воротами, дожидаясь попутного глайдера. В полумраке вдоль дороги горели фонари, а за ними, ближе к лесу, — движущиеся огоньки — светодиоды на экзоскелетах патруля.

— И никаких следов? — спросил Константин, непроизвольно сжимая пальцы в кулак; Гедимин покосился на его костяшки, — красновато-бурая кожа побелела от напряжения.

— Это лес, — пробормотал Бьорк, и ремонтник невольно мигнул — главный крановщик очень редко открывал рот, если его не спрашивали. — Если есть чуть-чуть мозгов, никаких следов не будет.

— Да, — угрюмо кивнул Хольгер. — Видимо, это наш вариант.

— Стреляли с двух сторон, — тихо проговорил Гедимин, вглядываясь в полутьму. Дорогу успели расчистить, повреждённый транспорт увезли в посёлок, некоторые из уцелевших ящиков сармат видел на стройплощадке — сами контейнеры частично потрескались, но содержимое — то, что было сделано из металла и прочных фрилов или содержало одну-две несложные части — почти не пострадало.

— Не успел отследить траектории, — он виновато сощурился. — У них были гранатомёты и бластеры… кажется, дымовые шашки.

— Да, — Бьорк перевёл взгляд на Гедимина. — Фрил так не горит.

— Запасливые ублюдки, — Иджес сплюнул в траву на обочине. — Что думают макаки? Лес прочесали?

— Уверен, что они пришли из леса? — один из сарматов-рабочих повернулся к нему. — Не из посёлка?

Гедимин изумлённо мигнул.

— А что, сарматы могли… — не договорив, он вспомнил прошлогодний «мятеж» и досадливо поморщился. «Могли… Глупо, бессмысленно, но вполне вероятно…»

— Мало, что ли, у нас своих психов⁈ — сармат криво ухмыльнулся. — Не думаю, что это повстанцы. Девять лет уже прошло.

Глайдер, выезжающий за ворота, протяжно загудел, и сарматы, замолчав, расступились и стали ждать, когда он остановится. Гедимин задумчиво смотрел на лес. «Повстанцы. Кенен очень давно не рассказывал о них. Он всё ещё выходит в патруль?»

…Кенен не успел даже выйти из комнаты — только возмущённо охнул и округлил глаза, когда Гедимин, взяв его за ворот жилетки, прижал к стене.

— Постанцы убивают сарматов прямо перед станцией. Ты куда смотрел⁈

Кенен схватил Гедимина за руку и попытался разжать пальцы.

— Осторожно, помнёшь!.. Недавно с Энцелада, верно? С удачной посадкой на нашу планету! — он натянуто ухмыльнулся. Гедимин мигнул.

— Что?

— Опять не в курсе? — Кенен поморщился. — Мой патруль распустили ещё в январе. Все вопросы и претензии — к Арбогасту и его шокероносцам. Пусти, говорю, порвёшь!

Гедимин нехотя разжал пальцы. Учётчик, тяжело дыша, отодвинулся и расправил помятый ворот.

— Почему вас распустили? Вы хорошо справлялись, — растерянно сказал сармат. Кенен криво ухмыльнулся.

— Спасибо за комплимент, Джед. Поздно, но лучше, чем никогда. Пограничники утверждали, что мы сбиваем дроны над лесом. Бред… Но Арбогаст распорядился распустить нас. Губернатор Оркус никогда не сделал бы такой глупости. Мы подавали петицию в Порт-Радий. Но ведь здесь никто не подпишется, пока ему самому не подпалят зад…

Кенен тяжело вздохнул.

— Они убили троих, — угрюмо сказал Гедимин. — Стреляли по глайдерам. Когда возник затор, расстреляли остановившихся. Охрана не успела. Некоторые говорят — это местные… психи. Я думаю — нет. Могли повстанцы забраться так далеко за Периметр? Что скажешь?

— Видел я тот периметр, — скривился учётчик. — Могли. Небольшая группа на миниглайдах, через границу врассыпную, в каком-нибудь овраге — место встречи. Если ты в оранжевом комбинезоне выкручивал детали из экзоскелетов, и тебя не ловили, — чем несколько опытных мартышек хуже? У них комбинезоны не оранжевые.

— Ясно, — сказал Гедимин, вспоминая овраги, которые он видел в лесу. Все они находились довольно далеко от дороги.

— Не беспокойся обо всём этом, Джед, — Кенен, немного успокоившись, улыбнулся и похлопал его по плечу. — У нас тут хватает существ с оружием. А ты — инженер-ядерщик. Береги себя и занимайся своим делом. Хорошо?

«Своим делом… Да, было бы неплохо,» — хмуро думал сармат, выходя из барака на ночную улицу. «А ведь придётся опять работать за мартышек. Или в этот раз сами справятся?»


27 июня 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

На помосте лежали небольшие рилкаровые баки, прикрытые брезентом с маркировкой «Вирма». Они были надёжно закреплены на прицепе, и некоторые сарматы, добирающиеся до станции с попутным тягачом, решились сесть на них. Гедимин стоял у бортика, глядя на лес сквозь полупрозрачную плёнку защитного поля. Отдельный небольшой купол накрывал кабину, несколько продолговатых были растянуты над прицепами, — от обстрела сверху глайдер и его груз были защищены надёжно.

Уже светало, но фонари вдоль дороги не гасли, и в двадцати метрах от первой полосы огней протянулась вторая, более широкая. Там кружили дроны-наблюдатели, а за деревьями поблескивали белые экзоскелеты «Вестингауза».

— А где федералы? — спросил Иджес, неприязненно глядя на яркую броню. — Тут повстанцы, троих убили, — они что, не вызвали подкрепление⁈

— Да хватит уже подкреплений, — поморщился один из сарматов, сидящих на баках. — Весь лес полыхает. Видно за сто миль. Нет бы устроить засаду…

— Пусть отпугнут, — качнул головой другой сармат. — Пусть макаки сидят в лесу, лишь бы не совались к дороге! Ничего дальнобойного у них нет, а начнут стрелять по «Рузвельтам» — быстро узнают, что почём.

— И долго их собираются пугать? — фыркнул Иджес. — Завтра охрана уйдет. И что, всё сначала? Выловить бы их всех…

— Завтра не уйдёт, — отмахнулся сармат. — А через неделю мартышкам самим надоест кормить комаров. Пусть они с деревьев не слезли, но здесь-то не Африка…

Он махнул рукой в сторону леса. Оттуда тянуло — даже сквозь стойкий запах топлива, электролита и подогретого фрила — пахучим средством от насекомых, и доносилась приглушённая ругань охранника, пытающегося почесаться под экзоскелетом.

…Константина отозвали в деаэраторную — со стены реактора Гедимин то и дело видел его макушку, прикрытую светло-серым капюшоном. Сами деаэраторы должны были подвезти на днях — в отличие от реакторов. Гедимин, досадливо щурясь, вполглаза приглядывал за дорогой — со стены она хорошо просматривалась почти до самого завода «Вестингауза». Грузовые глайдеры уже не шли непрерывным потоком, но две-три машины постоянно были на дороге. Один из грузов получил Айзек, и Гедимину пришлось спуститься с наблюдательного поста и осмотреть прибывшее.

— Цело, — сказал Айзек, снимая брезент с контейнеров. — Сегодня не стреляли.

Он, как и все сарматы на площадке, выглядел помрачневшим и слегка щурился, время от времени поглядывая на юг. Гедимин кивнул — он сам напряжённо вслушивался, ожидая сквозь обычные звуки стройплощадки услышать грохот взрывов.

Патрульные стояли вдоль дороги и вечером, когда глайдеры уезжали со станции. Никогда ещё этот участок леса не был освещён так ярко.

— Сегодня тихо, — сказал Хольгер, снимая капюшон и убирая респиратор под воротник.

— Видимо, дальнобойного у макак и вправду нет, — буркнул Иджес, с подозрением глядя на лес. — Как думаешь, ушли или засели в кустах?

Гедимин пожал плечами. «Кенен обещал прислать письмо, если что-то узнает,» — он покосился на смарт в кармане. За день рация не издала ни звука — не считая пары вызовов от Бьорка и сигнала к обеду. «Видимо, не узнал. Никого не нашли. Не нравится мне это…»


28 июня 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Смотри, — Кенен, широко улыбаясь, развернул перед Гедимином голографический экран смарта. — Кое-что удалось найти. Такая скромная страница в соцсетях, увидишь — не запомнишь…

Ремонтник, растерянно мигнув, посмотрел на экран и вздрогнул — чуть ниже нескольких фраз, напечатанных крупным курсивом, была выложена фотография. Изображение было нечётким, но Гедимин узнал его — эту же картину он наблюдал позавчера со стены реакторного зала, правда, под другим углом. Здесь была дорога, перегороженная опрокинутыми прицепами и кабинами тягачей, неподвижные тела в оранжевых комбинезонах и чёрный, неестественно густой дым.

— «Мы — „Вендиго“!» — прочитал вслух Кенен, искоса посмотрев на Гедимина. — «Мы — воины священного озера. Мы не позволим слизи расползаться по северному лесу. Торгаши продали нашу землю и наше озеро мерзким биороботам, убийцам и предателям. Мы этого так не оставим. Ни один слизистый урод не будет чувствовать себя как дома на нашей земле. Присоединяйтесь! Шаг за шагом мы выдавим слизистых с берегов Атабаски. И первый шаг уже сделан!»

— Вот оно что, — протянул Гедимин, глядя на мёртвого сармата. — Это у них первый шаг… Тут есть другие страницы? Ссылки?

Кенен хмыкнул.

— Ты уж совсем их считаешь за идиотов, Джед. Конечно, тут всего одна страница. Никаких ссылок, никаких имён и — тем более — никаких планов на будущее.

Он отключил экран и хотел убрать смарт в карман, но Гедимин перехватил его руку.

— Они были в сети. Их можно найти и вычислить. Фюльбер уже видел эту страницу?

Кенен смерил его долгим задумчивым взглядом и широко улыбнулся.

— С возвращением на Землю, комендант Энцелада! Что нового на орбите Сатурна?.. Фюльбер уже третий месяц в Пенсильвании. К нему масса вопросов у управляющих компании, и я бы не поручился за его возвращение.

Гедимин мигнул.

Hasulesh! У одного были мозги, и того… — он оборвал фразу и на секунду замолчал, переводя дыхание. — Ладно. Кто сейчас за него? С кем можно говорить?

— Некий Пер Ларсен отвечает сейчас за безопасность станции и завода, — Кенен покосился на потолок. — И будь уверен, я с ним связался раньше, чем ты сюда пришёл. Результат… скорее нулевой.

— Что он сказал? — угрюмо спросил Гедимин. «Фюльбера нет,» — единственная мысль вертелась в голове, вытеснив все остальные. «Помощи от макак ждать не стоит. Если эти повстанцы вернутся снова, придётся действовать самим.»

— «Спасибо за беспокойство о нашем оборудовании,» — презрительно хмыкнув, процитировал Кенен. — «Детские игры в сети — не то, чем занимается служба безопасности. Обратитесь к тому, кто может разъяснить вам, что такое выдумка и шутка, и не беспокойте меня по пустякам.»

Has— su, — процедил Гедимин, сузив глаза. «Так и есть. Последняя макака с мозгами уехала в Пенсильванию. А мы…»

— Кто-то из этих «Вендиго» выходил в сеть прямо с территорий, — сказал он, угрюмо щурясь на стену. — Через общий передатчик Ураниум-Сити?

— Даже если и так, — покачал головой Кенен. — Они же не сидят на одном месте. Я бы на их месте не сидел точно. Может, вся группа уже за Периметром.

«Вчера и сегодня на дороге было тихо,» — думал Гедимин, выйдя к озеру. Тёмная вода, слегка прогревшаяся за последний месяц, колыхалась у его ног — и не было похоже, чтобы она реагировала на его присутствие. «Айзек слышал, что охрану собираются снять. Интересно, что будет завтра…»


29 июня 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Солнце встало ещё три часа назад — впрочем, три часа назад было ненамного темнее. Фонари вдоль дороги погасли. Необходимости в них не было и вчера, но тогда они исправно горели; намного темнее в лесу не стало. Гедимин смотрел на опустевшую опушку и пытался найти в растительности следы недавнего патрулирования. Растения восстановились быстро — вчера охранники в экзоскелетах стояли вдоль дороги цепью, сегодня трава и помятые кусты распрямились, и казалось, что так было всегда. Сармат покосился на небо, ожидая увидеть над деревьями два-три патрульных дрона, но над дорогой было пусто.

— Резко они свернули патрулирование, — вполголоса пробормотал один из сарматов, осуждающе качая головой. — Хоть бы дроны оставили.

— От дронов мало пользы, — отозвался другой. — Они летают слишком высоко. Неудобно заглядывать под ветки.

— Вообще не понимаю, как в таком хаосе можно что-то разглядеть, — сказал Иджес, встав у борта рядом с Гедимином. — Все эти растения разных размеров… Там можно крейсер спрятать!

Гедимин едва заметно усмехнулся, вспомнив, как случайно нашёл такой «крейсер» в далёком овраге. Когда за редкими кустами и травой что-то шевельнулось, он успел только оттолкнуть Иджеса и вместе с ним упасть под прикрытие борта. В следующую долю секунды прицеп, оторванный взрывом от тягача, подпрыгнул в воздух, дважды перевернулся и с грохотом упал поперёк дороги. Защитное поле зарябило — второй перевёрнутый прицеп упал на него сверху, крест-накрест, но, покачнувшись, сполз с купола и рухнул рядом.

Что-то громыхнуло над головой Гедимина, распластавшегося на платформе, и он приподнялся и осторожно выглянул за борт. Вокруг было дымно, и сверху сыпались мелкие осколки. Яркая вспышка ударила по глазам — луч бластера попал в защитное поле рядом с лицом сармата, вторая — чуть дальше. На ощупь дотянувшись до смарта, Гедимин прижал пальцем тревожную кнопку. Смотрел он только на лес — на едва заметно качающиеся кусты в трёх десятках метров от дороги. Среди них что-то сверкнуло, и прицеп подбросило в воздух — снаряд разорвался очень близко, рядом с защищённой полем кабиной. Гедимин услышал металлический лязг и досадливо сощурился. «Что не накрыли? И где охрана⁈»

Последний луч ударил в защитное поле, не причинив ему ни малейшего вреда, и кусты закачались сильнее. Гедимин изумлённо мигнул — часть дёрна отделилась от корней деревьев, на секунду приняв очертания размытой человеческой фигуры.

Hasulesh! — Иджес больно вцепился в его плечо. — Уходят!

Гедимин высвободил руку и сел. Прицеп, слегка перекосившийся от кувырков и падений, по-прежнему стоял на колёсах, и его груз был принайтован достаточно крепко, чтобы не рассыпаться. Тросы выдержали; Гедимин придирчиво осмотрел ближайшую привязанную балку — судя по всему, груз не пострадал. Из-за груды балок один за другим выбирались хмурые сарматы. Увидев кровь на лице одного из них, Гедимин насторожился, но сармат только отмахнулся от протянутой руки и сердито вытер щёку.

— Царапина.

С двух сторон от дороги снова сверкало и ухало — две эскадрильи «Рузвельтов», разделившись на звенья, прочёсывали лес. Четверо охранников остались у обочины и что-то высматривали в кустах. Гедимин, протянувший было руку к защитному полю, досадливо сощурился.

— Макак там не хватало! Теперь ничего не найдёшь…

— Нет, ты видел? — Иджес чувствительно ткнул его в бок. — Нападение при свете дня! И мы ничего не заметили…

— Тридцать метров от дороги, — Гедимин пристально смотрел на лес — туда, где недавно заметил «оживший» дёрн. — Они лежали в тридцати метрах. Стреляли практически в упор.

Вспышки над лесом погасли. Охранники выбирались из леса. Один из них, остановившись, жестом приказал убрать защитное поле. Гедимин вылез из-под растворившегося купола и огляделся.

Взрывы были сильнее, чем ему показалось, — бронированную кабину тягача отбросило на десяток метров, четыре прицепа лежали посреди дороги, наваленные друг на друга. Водитель, выбравшийся из люка, выглядел злым и расстроенным, но на ногах стоял твёрдо, — как и рабочие, вместе с прицепами пролетевшие над дорогой.

— Догнали? — спросил Гедимин у охранников. «Рузвельт» коротко махнул стальной «клешнёй». К северу от места нападения завыла медицинская сирена. Мимо Гедимина прошёл, припадая на одну ногу, сармат с расцарапанным лицом.

— Не задерживаться! — заорал охранник. — Продолжать движение!

Несколько сарматов пытались поднять кабину тягача обратно на гусеницы. Гедимин подошёл к прицепу с балками и разомкнул крепления на одной из них. Он хотел поднять балку, но кто-то держал её за другой конец. Развернувшись, Гедимин увидел Бьорка.

— Вместе, — буркнул он, забирая балку. — Один не поднимешь.

Налегая на самодельный рычаг, Гедимин невольно смотрел на дорожное покрытие. Возможно, это было случайностью — но он проверил и с другой стороны дороги… Лучи бластеров, бивших с тридцати метров, практически не оставили на фриловом полотне следов.

… — «Призываем поселенцев сохранять спокойствие и не мешать расследованию!» — вслух прочитала Лилит на двери барака и, громко фыркнув, развернулась к Гедимину. — Для тебя повесили.

Сармат угрюмо кивнул.

— У «Вендиго» новый отчёт об успехах, — сообщил Кенен, разворачивая перед инженерами экран смарта. Гедимин сузил глаза — чуть ниже первой фотографии с погибшими сарматами была вторая, с прицепами, уложенными крест-накрест, и помятым тягачом. Трупов на ней не было.

— Есть прок от защитных полей, — буркнул сармат, закрывая страницу «Вендиго». — Никто не погиб, одни ушибы и царапины. Но пятерых не допустили к работе, а один уехал в госпиталь. Очень вовремя там появились эти повстанцы. Минута в минуту.

— Охрана с дороги — засада в кусты, — ухмыльнулся Кенен. — Говоришь, два дня было тихо?

— То ли они там сидели и ждали… — самка недоверчиво хмыкнула. — То ли кто-то их наводит. Мало было нам своих диверсантов…

— Вечером опять согнали «броненосцев», — Гедимин поморщился. — Наверное, с утра будут стоять. Если бы не они, я бы осмотрел дорогу. Повстанцы хорошо прячутся, но… не думаю, что следов совсем не осталось.

— Поговори с Лиском, — подмигнул ему Кенен. — У него опыт в таких делах.

— Эй-эй! — вмешалась Лилит. — Для кого объявление⁈ Полезешь в лес — мало того, что повстанцы подстрелят, ещё от охраны придётся бегать. Подожди хотя бы, пока макаки снова устанут и уйдут…

Гедимин недобро сощурился. «А ведь они быстро устанут,» — подумал он, мысленно отсчитывая пару дней вперёд. «Второго или третьего жди очередной засады. Взять с утра с собой гранаты? Тридцать метров — это недалеко…»


03 июля 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Чтобы пролезть в паропровод, Гедимину пришлось опуститься на четвереньки и слегка ужаться в плечах. К счастью, труба была не слишком длинной, — несколько секунд спустя сармат выбрался за пределы гермооболочки и вполз в деаэраторную.

Это узкое здание — небольшой промежуток между двумя длинными залами главного корпуса — уже достроили до второго этажа; крыши ещё не было, как и боковых стен. Рабочие рассредоточились вокруг массивных конструкций, на полу лежало несколько отрезков трубопровода почти в рост Гедимина, — монтаж вспомогательных систем подходил к концу. За работами, одним глазом проверяя что-то на экране смарта, наблюдал Константин.

— Как реактор? — спросил он, не отрываясь от подсчётов. Гедимин едва заметно усмехнулся.

— Жду, когда привезут. Первый блок можно закончить к сентябрю.

— Сомневаюсь, что «Вестингауз» одобрит такую спешку, — пробормотал Константин, перемещая что-то по экрану. Гедимин хотел заглянуть к нему через плечо, но северянин, не оборачиваясь, потянулся за шокером. Инженер, выразительно хмыкнув, отошёл от него и поднялся чуть выше, на крышу машинного зала. Оттуда было лучше видно южную дорогу и немногочисленные грузовые глайдеры, ползущие к строительной площадке. На выезде из города сармат увидел два тягача; двигались они медленно, как будто с перегрузом, но везли только по одному прицепу. Объёмный груз был прикрыт тёмно-серым полотнищем с маркировкой «Вестингауза».

Sata! — Гедимин повернулся к Константину и нетерпеливо махнул рукой. — Деаэратор!

— Где? — северянин, перешагнув через две ступеньки, взобрался на крышу и остановился рядом с Гедимином, глядя на юг.

— Везут, — он довольно усмехнулся. — Два из четырёх. Уже неплохо.

— Никаких стапелей и подвесок, — напомнил Гедимин, скрывая ухмылку. Инженер молча ткнул его кулаком под рёбра.

— Надо встретить, — Гедимин, развернувшись, опустил ногу на ступеньку. За спиной громыхнуло.

Он не помнил, как добрался до дальнего конца крыши, и как его догнал Константин, — но полсекунды спустя двое сарматов стояли и смотрели, как дымятся опрокинутые прицепы и отброшенные взрывом кабины тягачей. Над дорогой поднималось неестественно густое чёрное облако, и в нём сверкали короткие вспышки. Платформа с деаэратором перевернулась и лежала на боку. «Тросы!» — Гедимин увидел оборванный конец, свисающий с края прицепа, и выдохнул сквозь зубы. Второй взрыв проволок платформу вместе с грузом по дороге и швырнул на бронированную кабину. Она откатилась в сторону, открыв распластанное тело в оранжевом комбинезоне. Вокруг неподвижного сармата растеклось чёрное пятно.

Hasu! — бросил Гедимин, разворачиваясь спиной к дороге. К опрокинутым машинам уже слетелись «броненосцы», взрывы прекратились, и смотреть было не на что. «Деаэратор,» — Гедимин сердито сощурился. «Был в защитном поле, но принайтован некрепко. Если трос порвался… Надо самому осмотреть его. Небольшие вмятины можно выправить.»

У пожарной лестницы он оглянулся и удивлённо мигнул — Константин всё так же стоял на крыше и, не обращая внимания ни на стройплощадку и заходящиеся воем сирены, ни на дорогу и последствия взрывов, водил пальцем по экрану смарта. «Нашёл время!» — Гедимин досадливо фыркнул и, тут же забыв о странном сармате, спрыгнул на землю и быстро пошёл к воротам.

… — Нет, я не могу этого позволить, — ровным голосом повторил «человек Мартинеса» (Гедимин не смог вспомнить его имя — и вообще не был уверен, что когда-либо его слышал). Двое в экзоскелетах молча стояли у деаэратора, накрытого брезентом и защитным полем. Оттеснённые ими сарматы, переглянувшись, разошлись. Остался один Гедимин, и он не хотел отступать.

— Это достаточно прочная конструкция. Её можно отремонтировать и использовать, — сказал он, глядя на монитор, заменяющий «Рузвельту» глаза.

— Нет, мистер Гедимин, — «человек Мартинеса» предостерегающе поднял «руку» экзоскелета. — До прибытия комиссии из Эдмонтона вы ничего не должны делать. Наша компания не может поставить на электростанции повреждённое оборудование, особенно после кустарного ремонта. Пожалуйста, отойдите.

Гедимин тяжело вздохнул, хотел ещё что-то сказать, но махнул рукой и отвернулся. «По крайней мере, второй бак поставить разрешили,» — думал он. «Надо предупредить Бьорка…»

Он растерянно замигал, едва не налетев на огромного мутанта. Бьорк стоял у него за спиной и смущённо ухмылялся, показывая крупные клыки.

— Макаки! — презрительно поморщился Гедимин, указав на деаэратор и его охрану. Бьорк хмыкнул. Из-за его спины вышел Константин, помахал инженеру включённым смартом и довольно ухмыльнулся.

— Не переживай так. У «Вестингауза» ещё много деаэраторов, — хмыкнул он, заглянув Гедимину в глаза. — Отойдём в сторону. Посмотришь кое на что.

Они отошли под арку пустого дверного проёма; в машинном зале продолжались работы, и Гедимину, чтобы услышать, что говорит Константин, пришлось придвинуться вплотную. Вслед за ним в проём втиснулся Бьорк, едва не придавив обоих сарматов.

— Данные, конечно, неполны, но кое-какие выводы можно сделать, — Константин показал ремонтнику маленький экран смарта с цепочками расчётов. — Каждый раз в засаде были две группы, по пять стрелков в каждой…

Гедимин изумлённо мигнул.

— Уверен? Как узнал?

— Два наблюдения, один пересказ, — отозвался Константин, выводя на экран размытые фотографии с сайта «Вендиго». — Вот этот… корреспондент… находился в тридцати пяти метрах от дороги, к востоку от неё, и снимал, отступая. Наверное, заметил охранников. И эти снимки сделаны с той же точки. Отчитывается о проделанной работе один и тот же боец. У него должен быть с собой хороший смарт с камерой.

Гедимин молча ждал продолжения.

— Ты был при одном из нападений, — сказал Константин, убрав с экрана снимки. — Опознал оружие?

Сармат мигнул.

— Очень холодный разряд, — медленно проговорил он. — Не повреждает тугоплавкие материалы. Никогда с таким не сталкивался.

— Да, скорее всего, — кивнул северянин, показывая на экране схему прохождения разряда сквозь различные среды. — Вот так это выглядело во время нападений…

Он подвинул к первой схеме вторую.

— А вот так должно было выглядеть. Узкий поражающий пучок, низкий нагрев, расчёт на единственный точный выстрел. Узнаёшь?

Гедимин покачал головой. Бьорк хмыкнул.

— «Лакота».

— Да, — кивнул Константин. — «Лакота». Охотничий бластер. Распространённая модель. Несколько доработанная для расширения зоны поражения…

Гедимин задумчиво сощурился.

— Охотничий? Против незащищённых существ? Эти макаки… охотники?

Константин криво усмехнулся.

— Ты разглядывал убитых? Очень мало ранений. Или точный выстрел в голову, или простреленное колено или ступня, а потом — добивающий в голову или шею. У «Вендиго» нет нормального оружия, но стрелять они всё-таки умеют.

— Их там десять, — буркнул Бьорк, не дожидаясь, пока Константин договорит. — Восемь с «Лакотами» и двое с «самоварами»…

Гедимин мигнул.

— С чем?

Константин широко ухмыльнулся и похлопал Бьорка по предплечью.

— Так повстанцы на Севере называли самодельные гранатомёты. Большая часть таких изделий взорвалась в руках владельцев. Но достать такое оружие всё-таки проще, чем купить гранатомёт. Даже в здешних расслабленных краях. Ты заметил, что взрывов было очень мало? Видимо, они берут с собой по три-четыре снаряда на группу.

— Там всегда много дыма, — задумчиво сощурился Гедимин. — Это специально?

— Да, для создания паники, — ответил Константин. — Жертвуют ради этого одним из боевых снарядов. Примитивное оружие, но хорошая выучка. Интересно, кто успел так натаскать их…

Гедимин пожал плечами.

— Макаки жалеют, что не добили нас, — он медленно сузил глаза. — Не стоило им трогать деаэратор.

Он развернулся и хотел выйти из-под арки, но лапа Бьорка втащила его обратно.

— Что ты имел в виду? — спросил Константин, пристально глядя на него. Гедимин хотел отмахнуться и уйти, но Бьорк держал его крепко, а сармат опасался порвать комбинезон.

— Пойду в лес. Подожду у дороги. От охранников мало толку. Придётся работать самому.

…Кенен выглянул из комнаты на звук шагов и приветственно помахал рукой. Гедимин досадливо сощурился — сейчас ему не хотелось болтать с учётчиком. Он искал другого сармата.

— «Вендиго» снова отличились? — Кенен криво усмехнулся. — Уже отчитались. Видел?

— Нет, — буркнул Гедимин и хотел отодвинуть учётчика с дороги, но тот проворно сунул ему под нос включённый смарт. Увидев на снимке опрокинутый деаэратор (даже на размытой фотографии, сделанной на бегу, были видны повреждения), сармат едва заметно вздрогнул и остановился.

— «Мы — духи холодного леса. Никто не сможет поймать нас. Ничто не сможет убить нас,» — вслух прочитал Кенен. — «Ни один слизистый урод не будет чувствовать себя в безопасности, войдя в наш лес. Но мы обещаем не вредить ни одному человеку. Мы знаем, что вас вынудили охранять вонючую слизь. Мы вас не тронем.»

— Слизь… — процедил Гедимин, вспомнив повреждённый деаэратор и лужу крови на дороге. — Значит, духи… Не видел Лиска?

…Он наткнулся на Линкена, поднимаясь по лестнице; сармат стоял на площадке и вполголоса обсуждал что-то с Константином. Увидев Гедимина, оба вздрогнули.

— Нужна помощь, — угрюмо сказал ремонтник, пожав руку Линкену. — Мог бы сам, но у тебя есть опыт. Нужно устроить засаду на пятёрку повстанцев в диком лесу.

Константин радостно ухмыльнулся.

— Я же говорил!

Гедимин вопросительно посмотрел на него. Линкен с широкой ухмылкой, перекосившей всё его лицо, хлопнул сармата по плечу.

— А ты взялся за ум, атомщик! Полезное дело. Идём на крышу. Не люблю чужие уши.

…Солнце уже зашло, но летняя ночь была светлой — Гедимину не нужен был фонарь для работы, он и так на ощупь помнил устройство всех примитивных гранатомётов и доработанных шокеров из арсенала Линкена Лиска.

— Послезавтра в пять, — вполголоса говорил взрывник Константину и Бьорку, молча наблюдавшим за Гедимином. — У завода разделяемся. Вы на западе, мы на востоке. Hasulesh залягут в тридцати метрах от дороги. Возможно, увидим, как они подходят. Пока идут — сидим тихо. Засядут — стреляем. Услышите выстрелы — открывайте огонь. Придётся одновременно, иначе нас накроет патруль. Уходим, обходим станцию, встречаемся в двух километрах на север. Там я оставлю глайдер. Дальше — по обстоятельствам.

Бьорк молча кивнул. Константин с сомнением посмотрел на вручённый ему «самовар». Снаряды, начинённые торпом, выглядели предельно безобидно, — не то гладкие продолговатые камни, не то комки свалявшейся травы и торфа…

— Попробуем взять пленных, — сказал северянин, выразительно посмотрев на Бьорка. Тот фыркнул. Линкен пожал плечами.

— Что ты думаешь, атомщик? Если что, с ними говорить тебе.

Гедимин недобро сощурился.

— Возьми с собой пару петард. С сарматами так нельзя. А с мартышками — сойдёт.


05 июля 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«М-да, не зима,» — Гедимин с досадой сощурился на небо. В Ураниум-Сити было без пятнадцати пять; солнце встало час назад, и в лесу на полсотни метров вглубь просматривался каждый лист. «Как макаки умудряются там прятаться?»

— Стой, — он поймал за рукав развернувшегося Константина и потянул к себе. Сармат удивлённо посмотрел на него.

— Защитное поле, — Гедимин положил на ладонь излучатели «арктуса». — Без него никто никуда не пойдёт.

Линкен тихо фыркнул в респиратор.

— Поле? Незачем.

— Или поле — или иду один, — отозвался Гедимин, перебирая в пальцах излучатели. Бьорк, переглянувшись с Константином, гулко вздохнул и покосился на лес.

— Идём или нет?..

…Плотная плёнка защитного поля отбрасывала в сторону растительные остатки — Гедимин шёл по узкой проложенной колее, не путаясь в органике, но Линкен сердито щурился на остающийся за ним след.

— Проехался, как скрепером, — еле слышно пробормотал он.

Оба сармата старались не шуметь — на северной трассе ещё не открылось движение, и из звуков в лесу были только издаваемые местной флорой и фауной. Распознавать их Гедимин не брался, но на человеческий голос или шум шагов ни один из них похож не был.

«Здесь,» — жестом показал Линкен, толкнув ремонтника в бок. Перед ними была ложбина, заросшая чем-то широколистным и заваленная сухими ветками. Гедимин, раздвинув рыхлый слой органики, пристроил на дне ямы самодельный ракетомёт и лёг сверху. Какая-то часть отдачи при выстреле неминуемо должна была задеть его; он проверил, куда придётся удар, и решил, что защитное поле смягчит его до безопасного толчка.

В тридцати пяти метрах на запад сквозь деревья просвечивала серая лента дорожного покрытия с яркими полосами разметки. Гул одинокого фургона показался Гедимину необычайно громким, заставляющим землю дрожать. За первым глайдером проехал второй; до начала смены оставалось ещё полчаса, но шофёров подняли раньше. На трассу выехал тягач с тремя пустыми прицепами. Гедимин прислушался к дребезжанию железа и досадливо сощурился, ещё глубже зарываясь в перегной: «Ехал бы он в ремонтный ангар!»

Из-под соседней кучи листьев послышалось резкое шипение, и сармат оцепенел, прислушиваясь к звукам за спиной. Там негромко заскрежетал фрил, затрещали ветки, и снова смолкло всё, кроме приглушённых шагов. Несколько крупных и не очень ловких существ шли к дороге, стараясь не шуметь. Они медленно прокрались мимо ложбины, то и дело приникая к земле и останавливаясь, и Гедимин, увидев их во время остановки, изумлённо мигнул — он уже знал, что это люди, и всё равно мог бы спутать любого из них с холмиком, присыпанным сухими ветками.

Они прошли мимо и остановились через четыре метра, значительно правее Гедимина, за укрытием Линкена. Один из повстанцев, чуть более рослый, чем остальные, высунул из-под накидки руку и указал на землю. Другой ответил ему несколькими звуками, непохожими ни на одно известное Гедимину слово. Первый бросил несколько резких слов и указал на дерево в десяти метрах от места, где он остановился. Второй фыркнул и нехотя подчинился. Гедимин вспомнил о троих повстанцах, занимающих позиции, скосил глаз в их сторону и изумлённо мигнул — об их присутствии напоминали только три пологих холмика вдоль дороги. «Командир», вкопав в рыхлую органику гранатомёт — оружие, сильно похожее на одно из изделий Гедимина, но сделанное гораздо менее аккуратно — лёг рядом, развернув к себе примитивный прицел.

Линкен выстрелил первым, с земли, Гедимин — следом, уже под градом разлетающейся шрапнели. Земля дважды приподнялась и с гулом осела, защитное поле зарябило под дождём осколков так, что Гедимин сквозь него и защитную маску видел вокруг только туман и расплывчатые пятна стволов.

Atta’an! — его сильно ударили в плечо, и он вскочил и, пригнувшись, бросился вперёд, к шевелящейся земле, ещё слегка прикрытой дымом. В маску ударил ослепительно-яркий луч, и сармат замигал, но не остановился. Что-то влажно хрустнуло под ногой, и Гедимин едва не упал — расставленные пальцы запутались в ткани. Он остановился, ошалело глядя на драную накидку в тёмных пятнах. Её прошило шрапнелью насквозь вместе с повстанцем, и самодельный бронежилет не помог. Наклонившись над телом, Гедимин содрал с него накидку и повертел её в руках. Она и так была рыхлой — множество толстых нитей, скреплённых в сеть и увешанных клочками и обрывками разноцветных материалов — и осколки ей не повредили, не считая нескольких пятен крови там, где ткань плотно прилегала к телу. Сармат накинул её на плечи и кое-как скрепил на груди, поверх защитного поля.

«Все?» — он огляделся по сторонам, пересчитывая тёмные пятна на земле. Повстанец, оставшийся без маскировки, выглядел неправдоподобно мелким существом — большинство людей, знакомых Гедимину, были выше ростом и шире в плечах. Сармат растерянно мигнул.

Hasulwash? A— ah, tzaat hasulwash?

Sata! — прошипел, глядя ему в лицо, Линкен. Его лицо перекосилось, он поминутно оглядывался на север, но глаза горели белым огнём, — он был рад и не скрывал этого. В руках он держал что-то шевелящееся, плотно завёрнутое в маскировочный плащ. Сунув странный предмет Гедимину, он ещё раз огляделся на север и жестом показал: «Беги!» Ремонтник растерянно мигнул.

«Быстро! Встреча у глайдера,» — Линкен с перекошенным лицом толкнул его в плечо и, забросив на спину свой ракетомёт, подобрал с земли «самовар» повстанца. С дороги уже был слышен вой, перемежающийся злыми криками в рупор. За деревьями мелькнули силуэты в светло-серой броне, и Гедимин, пригнувшись, бросился под прикрытие толстых стволов, за густой кустарник — и дальше, от одного массива органики к другому, не выпуская из рук шевелящийся ком. Держать его было неудобно — защитное поле плохо влияло на гибкость и чувствительность пальцев; радовало то, что ноша не вырывается и с каждой минутой шевелится всё слабее.

Позади — вернее, немного под углом, гораздо ближе к дороге — раздался грохот — два раската, сливающиеся в один, и полминуты спустя — ещё два. Гедимин нырнул в ближайшую ложбину и замер, прислушиваясь к треску разрядов. «Псих с динамитом… Он что, обстрелял охранников? Зачем, мать его пробирка⁈» — одна и та же мысль крутилась по кругу, стуча изнутри в виски. Сармат поморщился, резко мотнул головой и вылез из укрытия. То, что он нёс (и на что упал, когда прятался в яме), уже не шевелилось. Он покосился на груз, заметил пятна крови на накидке, еле слышно хмыкнул и, уже почти не скрываясь (тем, кто на дороге, сейчас было не до него), пошёл к условленному месту встречи.

…«Солнце… станция… глайдер в кустах,» — сармат остановился, сверяясь с ориентирами, прижал к себе груз, плотнее оборачивая вокруг него накидку, и полез в кустарник. Его собственный плащ, зацепившись за сучок, остался на нём висеть. Сармат, досадливо щурясь, обернулся, но предмет не выделялся среди растительных остатков, и Гедимин забыл о нём и полез дальше. Глайдер стоял там, где заканчивались кусты, заваленный горой наломанных веток; расчищенного места хватало, чтобы остановиться и положить на землю груз.

— Живой? — Линкен вышел из-за глайдера и осмотрел Гедимина с ног до головы. Глаза взрывника горели всё так же ярко, и кривая ухмылка не сходила с лица.

Гедимин кивнул и, перебросив в ладонь излучатели «арктуса», снял с себя защитное поле и вскрыл оболочку вокруг Линкена. Тот благодарно ухмыльнулся и сдёрнул респиратор. Гедимин отстегнул маску, глубоко вдохнул и тут же был вынужден задержать дыхание — защитное поле вместе с фильтрами отсекало все запахи, даже резкую въедливую вонь от тела, обёрнутого накидкой. Пахло не кровью и не развороченными внутренностями, как ожидал сармат, — всё это забили испарения средства от насекомых.

Tza atesqa! — Линкен хлопнул Гедимина по плечу и радостно осклабился. Тот в ответ сузил глаза и шагнул в сторону.

— Зачем остался? Стрелял по охранникам? Зачем⁈

Tza— a, — протянул Линкен, проведя пальцем по шраму на подбородке. — Слышал взрывы? Двое на моей стороне, один — у западных.

Он поднял два растопыренных пальца. Гедимин мигнул.

— Зачем было убивать их? Это люди «Вестингауза». Они за нас.

— Люди? За нас? — Линкен презрительно фыркнул. — Макаки всегда за себя и своих. Пусть теперь думают, что по ним стреляли «Вендиго». Пусть побегают за ними по лесу. Узнают, кто в «Вестингаузе» сливал им все планы. Пусть займутся своим делом. А я посмотрю.

Он пинком перевернул неподвижное тело на спину и сдёрнул с него накидку. Мёртвый повстанец был немного выше ростом, чем тот, которого Гедимин рассматривал на месте засады, и немного лучше экипирован — бронежилет, защищающий тело от шеи до бедра, остался целым. Линкен сел рядом с мертвецом и отстегнул защитные пластины, нашаривая что-то в карманах.

— Он мёртв, — Гедимин покосился на странно вывернутую шею повстанца и неестественно белое лицо. — Зачем нам труп? Он ничего не расскажет.

— Посмотрим, — отозвался Линкен, копаясь в карманах.

Кусты негромко захрустели, и Гедимин развернулся к ним, хватаясь за генератор Арктуса.

Heta! — свистящим шёпотом сказал Константин, поднимая пустые ладони. — Вы нас обогнали. И… не только в прямом смысле.

Он подошёл к трупу и, опустившись на землю, просунул руку под воротник повстанца. Нащупав что-то, он довольно усмехнулся. Гедимин хотел подойти и рассмотреть найденное, но не успел — из кустов бесшумно вылетел Бьорк и обхватил его двумя руками, вдавив в защитное поле так, что сармат не сразу смог вздохнуть.

Heta! — Константин вскочил и хотел дёрнуть Бьорка за рукав, но непроницаемая плёнка не пропустила его пальцы. — Осторожно!

— Ничего, — пробормотал Гедимин, выбравшись из медвежьих объятий. — Бьорк, не шевелись.

Когда защитное поле пропало, мутант широко ухмыльнулся и показал Линкену один палец. Тот кивнул.

— Слышал. Ты или он? — взрывник посмотрел на Константина. Бьорк качнул головой.

— Я. Из их оружия. Больше не успел.

Он покосился на Гедимина и провёл ладонью по груди.

— Стреляли. Если бы не поле…

Ремонтник кивнул.

— Полезная штука. Эти макаки хорошо стреляли… Больше их не осталось?

— Минус десять особей, — пожал плечами Константин. — Но исходная численность нам неизвестна.

Он достал из-под бронежилета повстанца маленький предмет — небольшую кость или зуб с подвешенными к ней волокнами — и поднял перед собой, с интересом разглядывая странную находку.

— Цацка, — Гедимин слегка удивился. — Я таких не видел. Органика?

Tza! — Линкен широко ухмыльнулся и подбросил на ладони предмет, вынутый из распотрошённых карманов. — Нашёл. Смотри сюда, атомщик. Это тебе не цацка!

Плоский смарт, сделанный под человеческие пальцы, в его руке казался крошечным. Сармат прижал клавишу, с недоумением посмотрел на тёмный экран и пожал плечами.

— Атомщик, что с этой дрянью?

— Дай сюда, — Константин забрал у него устройство и, вынув из пучка волокон, прикреплённых к цацке, небольшую металлическую пластинку, всунул её в неприметный порт на ребре смарта. Экран посветлел.

— Полезная вещь, — одобрительно кивнул северянин, разворачивая голографический экран перед столпившимися вокруг сарматами. Сейчас смарт показывал только рабочий стол с несколькими ярлыками — «Для сайта», «Местность», «Свои», «Шаги», «Тревога»… Ткнув в папку «Шаги», Константин вывалил на экран десяток небольших текстовых файлов. Открыв один из них, он резко выдохнул и увеличил шрифт для читающих сообщение сарматов. Дочитав первую фразу, выдохнул Гедимин.

Has— sulesh!

— А у них получилось бы, — задумчиво покивал Константин. — Станция ночью охраняется одними дронами. И пришлось бы тебе, кроме реактора, чинить ещё и мину.

Гедимин фыркнул и недобро сощурился на труп.

— Вот эта макака отчитывалась в сети? В смарте есть камера?

— А… Да, есть, — Константин задумчиво посмотрел на Гедимина, на повстанца, затем занёс руку со смартом над побелевшим лицом мертвеца и, отведя её немного дальше, пару раз щёлкнул. — Пусть будет. Может, тоже… отчитаемся.

— Успеется, — сузил глаза Линкен, придвигаясь ближе. — Читай дальше. Кто «свои»? Тут сказано, где у них лагерь?

Развернув карту местности, Константин удивлённо посмотрел на неё и не удержался от смешка. Гедимин фыркнул и, дотянувшись до смарта, изменил масштаб.

— Овраги «Ската». Хорошее место. Мы там долго сидели…

— В этот раз надолго не задержимся, — буркнул Линкен. — Сколько их там? Ещё трое? Тринадцать макак посреди пустого леса. Планы на всё лето. Без еды макаки не выживают. Какой ширины брешь в этом их хвалёном Периметре, и какого астероида вокруг нас одни саботажники и предатели⁈

Бьорк опустил руку ему на плечо.

— Ясно, — Гедимин набросил маскировочный плащ на тело и выпрямился. — Оружие в порядке? Снарядов хватает?

— Ещё с запасом, — ухмыльнулся Линкен, поднимаясь на ноги. — Готовы?

— А это куда? — Константин указал на труп.

— Медведи найдут, — буркнул Бьорк, кивнув на ближайшее дерево. Что он увидел в этом растении, Гедимин не понял, но спорить не стал, тем более что Константин, приглядевшись, хмыкнул и больше о трупе не вспоминал.

«Как в позапрошлом году,» — невольно вспомнил Гедимин, когда под «крылом» глайдера мелькнул знакомый овраг. Линкен вёл машину медленно, необычайно осторожно, петляя и путая след. Несколько раз в отдалении проплыли дроны-наблюдатели, и Гедимин недовольно сощурился — «Искали бы повстанцев! Опять приходится работать за мартышек…»

Глайдер нырнул в заросший овраг и лёг на дно, на камни, между которыми тёк едва заметный ручей. «Здесь всегда было много воды,» — вспомнил Гедимин, выбираясь из машины и стараясь не поднять плеск. Он забрал ракетомёт и задумчиво покосился на «арктус».

«Нет,» — жестом сказал ему Линкен. «Некогда. Идём.»

«Подстрелят,» — показал Гедимин. Взрывник отмахнулся. «Не успеют. Идём!»

«С одной стороны,» — показал Бьорку и Линкену Константин. «Не разделяемся. И тихо!»

«С четыремя ракетомётами — тихо…» — Гедимин ухмыльнулся под респиратором, но промолчал. Ему было слегка не по себе, но ни страха, ни злости уже не осталось, — только удовлетворение от сделанной работы и небольшая досада на работу, ещё предстоящую. Он вспомнил покорёженный деаэратор, планы по закладыванию мин в гермооболочки, стиснул зубы и пошёл к краю обрыва. Слабый ветер коснулся лица, просочился под неплотно сидящую маску, — над заросшим оврагом стоял густой запах средства от насекомых.

Здесь тоже был ручей, но растительность вокруг него была вытоптана и вырвана. Сам лагерь — две большие палатки, затянутые маскировочной сеткой — стояли в стороне от него, на пологом сухом склоне, среди редкого кустарника. Ещё одно полотнище было наброшено между скатами скирлиновых крыш, как тент от дождя. Под ним размеренно качалась туда-сюда одинокая тень. Гедимин подполз ближе к краю и прислушался.

— Ну что там, Вай? — донеслось из палатки. Наружу, потягиваясь, выбрался человек в пятнистом серо-чёрном комбинезоне. Сапог у него не было, только странного вида обувь из подошвы и пары ремешков крест-накрест.

— Ничего, — сердито отозвались из-под навеса. — Ни сигнала, ни обновлений.

— Загулялись? — хмыкнул человек, заходя в тень. — Смарт-то работает? Может, спутник сбоит? Над этой дырой их всего-то штуки две…

— Какой спутник⁈ Они уже пятнадцать минут как должны быть здесь, — из-под навеса послышался писк смарта. Гедимин покосился на Константина — устройство, найденное у повстанца, тот забрал с собой — но никакого звонка не услышал. Северянин жестом показал, что всё в порядке.

— Заблудились? — хмыкнул повстанец без сапог. — Вернутся. Деться им некуда.

— Что, если их взяли? — судя по голосу, Вэй был серьёзно обеспокоен. — Звони Герсу. С них станется влететь.

— Самое дело сейчас дёргать Герса, — проворчал повстанец. — Если бы взяли, он бы уже отсигналил. Ничего с ними не случилось. Небось взяли пива и сидят где-нибудь под ёлкой. Придурки малолетние…

Что-то зашуршало за спиной Гедимина, и сармат развернулся, плавно прижимаясь к дереву, но успел увидеть только массивную тень, промелькнувшую мимо. В следующую секунду он услышал громкий хруст и сдавленный хрип и увидел Бьорка, вставшего во весь рост. В руках мутанта висел придерживаемый за основание черепа повстанец, судя по слабо дёргающимся рукам и выпавшему бластеру, совершенно мёртвый.

— Слизь!

Кричали снизу, и Гедимин, падая, успел заметить вспышку чуть выше левого плеча. Он выстрелил, ещё не успев лечь на землю, и отдача вбила приклад ему в грудь так, что перед глазами поплыли красные пятна — но над головой уже ничего не сверкало. Когда грохот внизу окончательно стих, Гедимин привстал, потирая ушибленную грудь, и выглянул из-за края обрыва. Сверху над ним склонились, крепко взяли за плечи и подняли с земли.

— Хс-с… Спасибо, — прохрипел он, ощупывая помятые рёбра. «Вот чем ты думал? С-стрелок, мать твоя колба…» — промелькнуло в голове. Рёбра, возможно, были целы, но над ними явно назревала гематома размером с ладонь.

— Эх, атомщик… — Линкен, вставший рядом с ним, досадливо сощурился и махнул рукой в сторону бывшего лагеря повстанцев. Снаряды, начинённые торпом, предназначались для уничтожения более защищённых целей, чем две палатки и две «макаки» без экзоскелетов. Единственный выстрел оставил на их месте небольшой котлован, окружённый разбросанным хламом. Увидев среди обломков кусок оторванной конечности, Гедимин с досадой сузил глаза.

— Теперь изучать нечего…

— Именно так, — подтвердил Константин из-под обрыва. Он спустился в овраг первым и теперь рассматривал обломки, ни к чему не притрагиваясь.

— А этот целый, — сказал Бьорк, встряхнув свою жертву. — Нужен?

Линкен достал из кармана мертвеца смарт, сунул руку к нему за шиворот, нашарил подвеску из перьев и клочков меха, и вскоре заработавшее устройство пискнуло и засветилось.

— Это надо передать охране, — сказал Гедимин, заглядывая в экран. — Пусть ищут, кто из них сливал информацию. И откуда эта группа вообще вылезла.

— Атомщик… — Линкен с тяжёлым вздохом покачал головой, выключил смарт и сунул в карман к мертвецу. — Дай сюда.

Забрав у Гедимина ракетомёт, он с силой ударил ствол о колено, так, что металл заскрипел. Вытерев оружие большим куском мха, он положил его рядом с трупом.

— Снаряды остались?

Гедимин покачал головой. Боеприпасов у него с самого начала было в обрез; к счастью, больше и не понадобилось.

— Ладно, положу свои, — Линкен сунул повстанцу за пояс два самодельных снаряда и поднялся на ноги, отряхиваясь от растительных остатков. — Хватит для отвода глаз. Константин, где их смарт?

— Подожди, — отозвался северянин. Он стоял со смартом напротив остатков лагеря и сосредоточенно прицеливался. Сделав несколько снимков, он поднялся по обрыву и подошёл к Гедимину.

— Кадры так себе, но для отчёта сгодятся. Какой лучше взять?

Гедимин изумлённо мигнул, но быстро опомнился и, пролистав несколько нечётких снимков, ткнул пальцем в один из них.

— Этот и самый первый, с мёртвой мартышкой. Ты понял, как выйти на их страницу?

— Не квантовая физика, — пробормотал Константин, водя пальцем по экрану. — Ну вот, готово.

«Проект „Вендиго“ закрыт» — всплыло на экране над парой поставленных рядом фотографий. Константин выключил смарт и протянул его Линкену.

— Без перчаток никто не трогал? — взрывник подозрительно осмотрел устройство и засунул его в свободный карман на куртке повстанца. — Теперь уходим. Дроны на подлёте.

…Первый дрон, летящий к месту взрыва, сарматы увидели уже на подлёте к стройплощадке. Глайдер нырнул в густой подлесок, защитным полем отбросив и переломав несколько веток, и остановился у самой земли. Трое сарматов выбрались наружу.

— Ещё успеваю на смену, — Линкен сощурился на солнце. — Ждите семь минут. Будет два хлопка. Когда охрана отвлечётся, лезьте на ту сторону. Ограда тут хлипкая.

— Осторожнее там, — предупредил Гедимин. — Макаки сейчас должны быть начеку.

— Тоже мне, новости, — фыркнул взрывник, накрывая глайдер защитным полем. — Хорошей работы. Надеюсь, больше в ваш реактор не полезут.

…Айзек облегчённо вздохнул, увидев на площадке Гедимина. Тот, подняв руку в знак приветствия, молча прошёл мимо. Выдавать себя было нельзя, но довольная ухмылка так и выползала на лицо. В очередной раз прикусив язык, сармат сердито сощурился и огляделся по сторонам. Все рабочие были заняты; между конструкциями в гермооболочке уже стало тяжело пробираться, и вскоре должны были перекрыть последний выход на уровне первого этажа — патрубок охлаждающего водопровода. Гедимин покосился на ближайшего сармата — тот смотрел в другую сторону — и, приподняв неплотно пригнанную деталь, засунул под неё палец и прижал сверху. Удержаться от шипения ему удалось, и об удачно уничтоженных повстанцах он временно забыл.

— Трещина ногтевой фаланги, — буркнул угрюмый медик, откладывая в сторону аппарат и подцепляя щипцами стерильные прозрачные пластинки. — Сиди тихо. Поставлю фиксатор. Вот что, дня не мог подождать, чтобы сунуть руку под пресс⁈

Сердитый медик остался на посту единственным, на площадке у медчасти не было ни одного глайдера — все, даже рефриджератор, куда-то угнали.

— Что, не слышал? — поморщился медик на вопрос Гедимина. — Снова взрывы на дороге. Куча дохлых мартышек. Загрузили в холодильник, увезли в город. Половина охраны там же. А тут ещё ты…

В следующий раз Гедимин выбрался из реактора после сигнала к обеденному перерыву. Рука, залитая анестетиком, болеть перестала, но работать мешала. «Зачем по правой бил⁈» — сердито щурился инженер, по перекладинам опалубки выбираясь наружу. На юге, у въездных ворот, раздался громкий протяжный гудок.

— Внимание! Немедленно явиться на пропускной пункт: мистеру Перу Ларсену…

Услышав полузнакомое имя, Гедимин мигнул. Среди вызванных больше не было знакомых, но и сарматов тоже не было, — на пропускном пункте ждали нескольких охранников и «мирных служащих». Два имени из списка Гедимин видел в перечне «своих» в смарте убитого «Вендиго».

— Остальным сохранять спокойствие и продолжать работу! — продолжал объявляющий. — Если вы будете нужны федеральной полиции, вас вызовут!

«Федералы,» — инженер хмыкнул. «Быстро. Похоже, Линкен был прав. Одна убитая макака перевешивает сто сарматов.»

— Гедимин! — Хольгер, наткнувшись на него у прицепа с водой и пищей, крепко схватил его за локоть. — Вот ты где. Наверное, опять весь день сидел в реакторе и всё пропустил?

Сармат мигнул.

— Пропустил что?

— «Вендиго» уничтожены, — выдохнул химик, пристально глядя сармату в глаза. — Десять трупов здесь, один… или два, или четыре… в лесу, там, где мы держали «Скат». Кенен пишет, что в городе толпа федералов. Все въезды перекрыты, лес прочёсывают патрули. Есть версия, что кто-то из людей «Вестингауза» покрывал диверсантов. Может быть, теперь можно будет спокойно ездить. А что у тебя с рукой?

— Ушибся, — отмахнулся Гедимин. — Уничтожили? Хорошо. Надеюсь, всех. Надоели.

Хольгер хмыкнул.

— Не то слово, атомщик. Теперь твой деаэратор отомщён. Можешь спокойно ставить новый.

— Когда его привезут, — сармат недовольно сощурился. — Местные саботажники не дают мне ремонтировать старый. Теперь нового ждать две недели. Может быть, их тоже кто-нибудь взорвёт?..

…Открытый глайдер федералов проехал мимо. В нём, едва помещаясь между бортами, толпились экзоскелетчики в лёгкой броне. Два тяжёлых «Рузвельта» тёмно-синей окраски пробежали следом. Гедимин слегка посторонился, чтобы его не зацепило торчащим соплом.

— Одиннадцатый час, а макакам нет покоя, — покачал головой Линкен, оглянувшись на «броненосцев». — Когда же они свалят?

«То звал их, то гонишь,» — жестами сказал Гедимин. Взрывник фыркнул.

— Не могу ни за что ручаться, — задумчиво протянул Кенен, разглядывая небо над озером, — но над мистером Ларсеном сгустились тучи. И хотя своим мартышки прощают многое, есть вероятность, что мы с ним надолго расстанемся.

Гедимин пожал плечами.

— Всё равно он не работал.

«И опять всё пришлось делать самим,» — мысленно дополнил он. «Ладно, не в первый раз. Теперь вот палец болит… и от Герберта второй месяц ни слова. То ли в экспедиции, то ли в госпитале…»


08 июля 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Доброго дня, коллега. Очень рад, что могу снова выйти на связь, — сигнал с Энцелада не имел ни малейшего шанса добраться до вас. Сразу же вынужден извиниться, и, как минимум, дважды. Во-первых, за то, что так долго не отвечал вам и заставил вас волноваться. Могу признаться, что мне тоже было неспокойно, особенно после новостей о диверсии в окрестностях 'Полярной Звезды». Но теперь я вижу, что вы живы и здоровы. Хотелось бы узнать побольше из первых рук — как была допущена целая серия диверсий на столь надёжно охраняемой территории?

Вторая причина для извинений гораздо серьёзнее. Я хочу попросить прощения за ложные сведения о вашем народе. Как вы, наверное, успели понять, все проекты баз на Энцеладе обречены были остаться только словами. Но нам удалось продавить постройку первой долговременной научной лаборатории на этой планете, и я только что оттуда и могу сказать, что работы идут полным ходом, и результаты более чем интересные. Эта база была названа «Кассини»; она стоит у южного полюса Энцелада, в ущелье Каир, — крайне любопытное место для исследования. Я провёл там две недели и не отказался бы провести целую трёхмесячную вахту, но моя специальность далека от изучения планет. Пейзажи Энцелада потрясают воображение, а то, что происходит под его ледяной корой, будоражит разум, но всё это, к сожалению, совершенно не интересует наш Комитет безопасности. Для них «Кассини» — «база наблюдения за орбитой Сатурна на случай скрытой угрозы со стороны искусственнорождённых». Да, именно так прописано в официальных документах — к сожалению, я не могу дать вам на них ссылку. И множество интереснейших данных, как я подозреваю, будет засекречено из-за статуса «Кассини». Ещё раз прошу у вас прощения за клевету на ваш народ — мне, как любому, у кого есть на плечах голова, очевидно, что ни о какой скрытой угрозе не может быть и речи…'

Дочитав до конца, Гедимин кое-как скрыл облегчённый вздох и выключил смарт. «Живой. Занят делом. Так же, как и я,» — подумал он и едва заметно усмехнулся. «Скрытая угроза? Значит, макаки всё ещё ждут Саргона… с орбиты Сатурна. И мы с Линкеном едва не подтвердили их опасения. А было бы забавно, если бы получилось…»

За спиной сармата, на западном краю аэродрома, низко загудел приземляющийся глайдер. Судя по звуку, это была небольшая, но мощная модель, избыточно утяжелённая и не вполне обтекаемая из-за каких-то дополнительных обвесов. Сармат лениво обернулся, проверяя догадку. Глайдер успел коснуться земли и слегка развернуться, снижая скорость. Слух не обманул Гедимина, — обвесы из бластерных турелей и довольно тяжёлой брони покрывали глайдер со всех сторон. На заднем бампере синела крупная буква «W».

— Ты смотри! — изумлённо мигнул Иджес, поворачиваясь к глайдеру. Машина подъехала к двухэтажному зданию аэропорта и остановилась недалеко от входа. На платформу вышел охранник в тяжёлом экзоскелете, за ним — второй, и между ними — едва заметный на фоне бронированных махин человек в обычной «мартышечьей» одежде. Он выбрался из-за спин «броненосцев» и остановился, вытирая лоб куском белой ткани. Иджес толкнул Гедимина в бок.

— Видел?

Тот растерянно мигнул.

— Что, опять не узнал? — Иджес криво усмехнулся. — Вот тебе твой мистер Мартинес. Только что из Пенсильвании…

Фюльбер повернулся к озеру и слегка улыбнулся, поправляя микрофон на воротнике.

— А, месье инженеры! Как вижу, всё в полном порядке. Вы оба живы и не выглядите ранеными. Признаться, я беспокоился, — нелегко было бы найти вам замену!

Гедимин ухмыльнулся и сделал несколько шагов по направлению к глайдеру. Насторожившиеся охранники развернулись к нему, поднимая «лапы», увешанные бластерами.

— Что в Пенсильвании? — спросил сармат. — Зачем тебя там держали? Проблемы с заводом или станцией?

— Ни в коем случае, мсьё Гедимин, — улыбнулся Фюльбер. — К вам и вашим соплеменникам вопросов нет. Руководство решило, что я могу вернуться к работе. Судя по доходящим отсюда новостям, мне будет чем заняться.

— А что с Ларсеном? — спросил Иджес. — Строит станцию где-то в другом месте?

— Очень сомневаюсь, — Фюльбер снова улыбнулся — едва заметно, не показывая зубов. — Им занимается федеральная полиция. А она редко ограничивается штрафами и пошлинами. Думаю, мсьё Ларсен больше не будет отвечать за безопасность чего бы то ни было. М-да… Трудно поверить, что он оказался замешан в подобных делах. На материке к нему не было никаких претензий. Проверки, проверки и ещё раз проверки, месье инженеры. Вот чем нам нужно заниматься, если мы хотим, чтобы всё работало, как надо. Не так ли, мсьё Гедимин?


02 сентября 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Вдоль ограждения, окружающего новый завод на окраине Ураниума, медленно плыл по воздуху вооружённый дрон. Двое «джунгов» стояли у забора со стороны дороги, и их «головы» непрерывно вращались, сканируя окрестности. Гедимин, недовольно покосившись на них, привстал на пальцах и заглянул за забор. «СФАЛТ» не поскупился на строительные материалы — ограждение из массивных фриловых щитов, укреплённое стальной арматурой, было выше сармата на пятнадцать сантиметров, а Гедимин никогда не был малорослым.

— Тревога! — пролязгал ближайший «джунг», и турель на его плече провернулась, нацеливаясь на Гедимина. — Проходи мимо. Здесь нельзя стоять. Проходи мимо.

«Как и говорил Линкен — очень надёжно охраняемое предприятие,» — сармат шагнул в сторону, прячась от роботов за выступом стены. Он машинально осматривал соседние крыши, прикидывая, как удобнее пробраться внутрь, и уже повернулся к водостоку ближайшего дома, но вовремя одёрнул себя и пошёл дальше, к озеру. Завод «СФАЛТ» работал уже месяц; на складе можно было бы найти готовую продукцию и много полезных запчастей, но сейчас Гедимин — инженер «Вестингауза» и официально признанный атомщик — не хотел нарываться.

' — Подобающая экипировка и слаженная работа — вот и всё, что я могу сказать. Только это и помогает осваивать другие планеты. И к тому же — у моего народа большой опыт насаждения жизни в местах, малопригодных для этого,' — отвечал журналисту человек с круглым лицом и широкой улыбкой — именно так он выглядел на единственной фотографии, приложенной к статье. «Натан Кардосо, первопроходец Амальтеи» — было подписано под снимком. Натан в начале июня вернулся с третьей вахты на спутнике Юпитера, и Гедимин, присев на обломок фриловой плиты, читал его беседу с журналистом — это было самое интересное, что ему удалось найти среди новостей.

' — Мистер Натан, насколько нам известно, ваш личный опыт тоже весьма богат. Амальтея — не первая планета, на которой вы работаете?

— Да, я начинал на Церере, работал в поясе астероидов. После войны был переведён на Марс. А теперь осваиваю Амальтею.

— Церера? Скажите, вам приходилось работать вместе с искусственнорождёнными? Многие из них трудились на поясе астероидов.

— Да ну! Я не такой дряхлый старик. Я попал на Цереру всего пятнадцать лет назад.

— Да, в самом деле… Ну что ж, тогда скажите нам, что вы думаете о заслугах искусственнорождённых в освоении Солнечной Системы? В последнее время всё чаще слышно, что без них мы не смогли бы переселиться в космос. Что вы думаете об этом?

— Хм… Я тоже слышал эти разговоры. Немного правды в них есть, это верно. Но говорить так — всё равно, что заявлять: «Бластер победил в войне!», забывая и о солдатах, которые из этих бластеров стреляли, и об их командирах на поле боя, и о стратегах штаба. При всех их заслугах, сарматы — не более чем инструмент для освоения космоса. Да, они сделали многое, но ничего такого, чего не могли бы сделать люди. Если в будущем ни один сармат не выйдет в космос, Солнечная Система всё равно будет освоена и обжита. Я, как один из солдат человечества, уверен в этом.'

Гедимин сердито сузил глаза и выключил смарт. «Значит, не более чем инструмент… Надо будет запомнить.» Он поднялся с плиты и пошёл к озеру.

Дойдя до южного края аэродрома, сармат хотел свернуть на запад, к собравшимся на берегу самкам и воде, исчерченной полосами и кольцами пены. У воды стоял Айзек с эхолокатором в руках и сосредоточенно следил за показаниями. «Любопытно,» — Гедимин замедлил шаг — пока он не знал, интересует его происходящее или нет. Незнакомый громкий голос с востока, из-за насосной станции, заставил его развернуться и на некоторое время забыть о соревнованиях.

— Этого сооружения здесь быть вообще не должно! — громко и сердито говорил кто-то из неплотного кольца «Рузвельтов», выстроившихся у воды. — Вы не знаете меры в вашей жажде наживы. Здесь, у Атабаски, вы построили радиоактивные заводы, а теперь ещё хотите поставить тут два реактора, чтобы они сливали отравленную воду в озеро?

Экзоскелетчики стояли плотной стеной, практически плечом к плечу; единственный широкий просвет, в который можно было увидеть говорящего, закрывали спинами двое любопытствующих сарматов. Инженер подошёл к ним, думая встать рядом, но сарматы, покосившись на него, перестроились так, что он оказался оттеснённым за спину «Рузвельта» и не видел ничего, кроме его брони.

Гедимин задумчиво посмотрел на сарматов. Они отвернулись от него и уставились в проём между экзоскелетами, но инженер видел, что оба держат руки у пояса, там, где обычно держат заточенные обломки фрила и металлические стержни. Он покосился на свои карманы — кроме запаса стержней и обломков, у него с собой была ремонтная перчатка. «Сначала попробую по-другому,» — подумал ремонтник, подходя ещё ближе к сарматам. «Возможно, сработает.» Вооружённые стычки он никогда не любил — и с каждым годом всё меньше хотел в них участвовать.

— Через два дня привезут реакторы, — негромко сообщил он. — Они уже в Саскатуне, на борту барка. Пока это только корпуса, активная зона ещё не собрана, но ближе к октябрю, когда установят крышки…

Оба сармата резко развернулись к нему. Взглянув на Гедимина, один из них вздрогнул и подался назад.

— Идём! — он дёрнул второго за руку. Тот упёрся было, но Гедимин задумчиво усмехнулся и сунул руку в карман. Первый сармат сквозь зубы помянул размножение макак и поволок второго за собой.

— Джед-атомщик! — донеслось до инженера тихое шипение. — Шевелись, не то до вечера не отвяжемся…

Гедимин ухмыльнулся и встал напротив промежутка между экзоскелетами. Теперь он видел всех, кто собрался на берегу озера. Их было меньше, чем ему сначала показалось, — невысокий человек в форменном комбинезоне «Вестингауза» и трое в лёгких куртках. Один из них, заметно старше других на вид — его волосы были не чёрными, как у спутников, а практически серыми, — отошёл к кустам и молча стоял, глядя на воду; к его одежде были прикреплены странные украшения из когтей, зубов, меха и перьев. Ещё один молчал, исподлобья глядя на представителя «Вестингауза». Говорил только третий, но его было слышно издалека.

— Вы не имеете никаких прав на эту землю! Говорите, мои предки были дикарями? Это вы — дикари! Дикие грабители, хищники… Здесь, на Атабаске, уже девять лет добывают битумоносные пески. Озеро черно от мазута! Теперь оно ещё и засветится от сбросов вашей атомной станции. Кто разрешил вам ставить её так близко к воде? Вырубать пол-леса, чтобы поставить там ваши уродливые реакторы? Даже отсюда видно эти серые… кучи навоза! Мои предки никогда не позволили бы себе так обращаться с озером. Это была их земля, духи этого места говорили с ними. А с вами говорят только слизистые чудовища, по прихоти судьбы похожие на людей…

— Эй, канук, — Гедимин тихонько постучал ногтем по обшивке ближайшего «Рузвельта». — Кто эти люди?

Из-под брони донёсся тихий смешок пилота и скрежет микрофона.

— Эти? Аборигены. «Старейший народ Атабаски», вот как. Явились урвать свою долю.

— … Пока гнев духов не заставит землю расступиться, и все ваши сооружения не провалятся в бездну! — представитель аборигенов и так говорил громко, а от последних слов у Гедимина даже зазвенело в ушах.

— Ну распелся, — пробормотал охранник. — Нечасто такое услышишь.

— Ну право же, мсьё Тейлор, — негромко заговорил представитель «Вестингауза», и Гедимин едва заметно усмехнулся, узнав голос Фюльбера. — Я отлично вас слышу. У нас всех в этот летний день много важных дел. Вы прилетели поговорить о некой сумме, не так ли? Я бы попросил вас озвучить её, чтобы наш разговор стал более… деловым.

Гедимин ждал, что Тейлор огрызнётся или продолжит ругать станцию и её строителей, не обратив внимания на слова Фюльбера, но человек пристально посмотрел на представителя «Вестингауза», слегка скривил губы и, помедлив, кивнул.

— С тех пор, как вы пришли на нашу землю, нам очень часто приходится продавать то, что не предназначено для продажи. Может быть, это ещё одна сделка, о которой нам придётся жалеть несколько веков подряд… Итак, вы — официальный представитель компании «Вестингауз» на канадских территориях?

Разговор о деньгах «Вестингауза» был не очень интересен Гедимину. Он огляделся по сторонам, и его взгляд наткнулся на чужака, отделившегося от группы. Седой человек незаметно выбрался из кольца охраны и стоял среди кустов на берегу озера, задумчиво перебирая длинные листья и что-то напевая вполголоса. Гедимин тихо подошёл поближе; теперь он слышал немного больше, но по-прежнему не понимал ни слова.

Он старался не шуметь, но, видимо, его макушка отразилась в воде — человек замолчал и обернулся. Напуганным он не выглядел и за оружие не хватался, хотя бластер у него был, и Гедимин, мельком увидев рукоять, даже удивился неожиданно качественному мощному образцу.

— А озеро тебя помнит, — негромко сказал человек, спокойно разглядывая Гедимина. — Очень хорошо помнит. И других таких, как ты. А вот людей оно уже почти забыло. Не очень хорошо, но, видимо, на то были причины.

Сармат мигнул.

— Озеро — это водоём, — он покосился на охранников — они как будто не замечали ничего странного, но от людей всего можно было ожидать. — Вода, ил и камни. Оно не может ничего помнить.

Человек странно сощурился, будто сдерживая ухмылку; его лицо осталось неподвижным, но глаза весело блеснули.

— Не только вода, ил и камни, — сказал он, кивая на что-то за спиной Гедимина. — Ещё кое-что. И ты это знаешь. Так же, как твоя станция — не только железо, фрил и уран. Так?

Сармат изумлённо замигал и невольно оглянулся. Если бы не здания на севере, с берега можно было бы увидеть градирни — они были уже почти достроены — но обе они были закрыты крышами заводов.

— Нравится? — тихо спросил приезжий. Гедимин повернулся к нему.

— Станция скоро будет достроена. Она будет работать хорошо, — сказал сармат, глядя на озеро. Ничего, кроме воды и прибрежных камней, слегка затянутых илом, он не видел. «Ничего не понимаю,» — подумал он.

— Да, — согласился человек, протягивая руку и прикасаясь к груди Гедимина. Сармат вздрогнул.

— Сам бы не поверил, если бы не увидел, — еле слышно пробормотал приезжий. — И мы ничего не видели. Какая нелепая ошибка…

— Мсьё Джонс! — неожиданный окрик заставил Гедимина податься назад, а человека — опустить руку и едва заметно поморщиться. Охранники расступились; к берегу подошёл Фюльбер.

— Ваши спутники хотят вернуться в аэропорт. Я бы, в свою очередь, хотел пригласить вас на чашку кофе и поговорить о делах, не связанных со станцией и озером… О, мсьё Гедимин! Рад представить одного из лучших инженеров Ураниум-Сити.

Тейлор скривился и отодвинулся в сторону.

— Слизь, — еле слышно пробормотал он.

Джонс молча повернулся к нему и посмотрел на него в упор. Гедимин не заметил ни единого жеста с его стороны, но Тейлор вздрогнул всем телом и растерянно перевёл взгляд со старика на сармата.

— Я… приношу извинения, — с явной неохотой выдавил он и повернулся к Фюльберу. — Мы готовы, мистер Мартинес. Мы составим вам компанию в форте.

Охрана снова выстроилась кольцом, закрывая приезжих со всех сторон. Гедимин остался снаружи. Он успел заметить, как Джонс, уходя, на секунду обернулся; он долго стоял, растерянно глядя на озеро. «Какой-то очередной обычай, которого я не знаю,» — постояв так несколько минут, он пожал плечами и пошёл к воде, — перегревающийся мозг требовал охлаждения. «Надо выяснить.»

Короткое сообщение было отправлено ближе к вечеру; ответ на него пришёл перед отбоем, когда сармат, вдоволь насмотревшийся на недостроенную станцию с крыши, спустился в барак.

«Мсьё Гедимин, не принимайте близко к сердцу. Понимаю, мсьё Джонс произвёл на вас впечатление. Он — шаман и, возможно, единственный настоящий представитель „старейшего народа Атабаски“ во всей их стае оголодавших волков. Он немного расспрашивал о вас во время нашей беседы. Кажется, вы тоже впечатлили его. Но я бы не советовал искать глубокий смысл в его словах. В конце концов, даже очень обширные знания умирающих традиций полностью бесполезны в наши дни. Месье „старейшие люди“ понимают это так же хорошо, как и мы. Доброй ночи, мсьё инженер.»

Загрузка...