Клэрити

Глава третья

Примерно в том возрасте, когда матери рассказывают своим детям, откуда берутся дети, наша Старла завела речь совсем о другом.

— Нет никакой гарантии, что у вас будет этот дар, — сказала она, в волнении потирая руки. — Но, принимая во внимание наследственность, думаю, лучше ввести вас в курс дела сейчас, а там посмотрим, чего можно ожидать.

Суммирую. Наши родители появились на свет в небольшом городке, затерянном в Беркширских горах. Западный Массачусетс. Все жители этого городка считают себя сообществом спиритологов. Каждый обладает какой-нибудь паранормальной способностью. Самые одаренные стремятся породниться, чтобы усилить наследуемый ген. Иногда браки устраивают специально, без всякой там любви.

Мои родители вышли из «хороших семей» — ну, из тех, где дар проявлялся у нескольких поколений. Предугадать, как поведет себя моя ДНК или ДНК моего брага, было невозможно. Однако опыт подсказывал, что способности, если они есть, должны были проявиться в пубертатном возрасте.

О том, что у матери дар, я знала всегда. Во-первых, мне было трудно что-либо скрыть от нее: в моем раннем детстве она безошибочно определяла, когда я вру. К счастью, Перри, который был на два года старше (и умнее), вовремя познакомил меня с кое-какими уловками.

Когда мама сообщила нам с братом, что дар может передаться, я восприняла это как должное, но, признаться, мне было немного не по себе. Мама, однако, убедила нас в том, что в этом нет ничего особенного. Вернее так — нет ничего пугающего. Дар — это тот же талант. Некоторые люди рождаются с прекрасным голосом, некоторые становятся хорошими спортсменами, но и тем и другим нужно много тренироваться, чтобы, имея хорошие задатки, добиться большего. Короче, талант надо развивать.

Когда наши способности начали проявляться, мать выступила в роли наставницы. Она научила нас управлять и пользоваться отпущенным даром. Мы поняли, в чем заключается талант Перри, едва ему исполнилось двенадцать. Примерно через неделю после дня своего рождения он сообщил матери, что бабушка передает нам всем привет. Бабушка к тому моменту уже умерла, и это был знак.

Со мной было немного сложнее. Когда мне исполнилось одиннадцать, моя учительница сказал маме, что в последнее время я стала рассеянной. Еще она сказала, что я учусь не в полную силу.

Большинство матерей встревожились бы. Моя же впала в экстаз. Вернувшись из школы домой, она начала расспрашивать меня, пытаясь добраться до причин. Ей удалось вытянуть из меня, я брожу среди видений, смысла которых не понимаю. Оказывается, так проявилась моя способность — тогда еще в зачаточном состоянии.

Первое видение пришло мне в шестом классе. Коди Роу, стоя у доски, не смог решить простейшую математическую задачку. Учитель отправил его на место и вызвал меня. Я стерла с доски каракули Коди, сняла колпачок с маркера… и вдруг поняла, что меня отвлекают взгляды моих одноклассников, устремленные мне в спину, и какой-то сильный запах. Я закрыла глаза, надеясь успокоиться, но вдруг забыла условия задачи. Я напряглась, вспоминая, и ответ пришел сам. Записав его с закрытыми глазами, я положила маркер на желобок доски и отступила назад.

Но что это… Сначала раздались отдельные смешки, и вскоре в классе стоял громкий хохот — на доске был такой же ответ, который минуту назад выдал Коди. Сказать, что я была смущена, — ничего не сказать, ведь математика давалась мне легко. Когда меня вызывали к доске, я знала правильный ответ, но почему на доске был написан совсем другой? Тогда я еще не понимала, что «ответ», проникший в мой мозг, не был моим собственным — это был ответ Коди, написан тем же маркером.

Мама разъяснила мне, как пользоваться моим даром, и вскоре я научилась отделять реальность от видений.

Однако сейчас, стоя в холле собственного дома, я очень хотела, чтобы мы стали нормальной семьей с нормальными семейными проблемами.

Мама была вне себя. Она была зла на меня за то, что я выболтала секрет Бингхема его жене и нарушила правило «никаких плохих новостей». Я же была так ошеломлена известием об убийстве, что молча выслушала нагоняй до конца.

Затем мама переключилась на Перри:

— Ты пришел вчера за полночь, я слышала. — Ее палец уперся ему в грудь.

— Он взрослый человек, — вступилась я за брата. — Ему восемнадцать, он закончил школу. Летом он может приходить после двенадцати.

— Не может, если он так устает, что не в состоянии сосредоточиться на работе. Это твоя работа, и это семейный бизнес, — продолжала выговаривать мама.

Она, конечно, могла почувствовать, что ее сын погружен в свои собственные мысли и не слушает ее, но почему-то продолжала орать. Мне Перри вовсе не казался уставшим, но прерывать Старлу — нет уж, себе дороже.

— Так не работают, как вы оба, это не профессионально!

Мать в ярости удалилась на кухню, опрокинув по дороге пакет с едой, который я бросила на полу. Перри последовал за ней, но через минуту вернулся, набивая эсэмэску на своем телефоне. Закончив, он взял меня за локоть и повел к входной двери.

— Мы дошли до критической точки. Маме нужно успокоиться, — сказал он, открывая дверь.

— Но мы не можем так уйти! Как же сеансы? — возразила я.

— Ты это о клиентах, которых только что спугнула? Благодаря твоим стараниям у нас есть час.

Испустив стон, я закрыла лицо руками. Потом выбежала на улицу и села с Перри в машину.

— Куда мы едем? — спросила я, когда Перри вырулил на дорогу.

— Встретимся с Нейтом в «Ямми». Я умираю с голоду. Мама за это время остынет. Поедим, поболтаем, а когда придут следующие клиенты, мама будет в норме.

Я кивнула, потому что он, как всегда, был прав.

Мы молча ехали мимо коттеджей в цветущих розах, сувенирных магазинчиков, площадок для мини-гольфа, оформленных в пиратском стиле, и вскоре добрались до места.

«Ямми» открылся лет тридцать назад как обычная забегаловка, где можно было получить «только завтрак». Постепенно хозяева пристроили большой обеденный зал и открытую веранду, в заведении заработал бар, и теперь это было самое популярное в Истпорте место, где можно было хорошо поесть и выпить. Туристы обожают здешний суп-чаудер, дети обожают мороженое с горячим соусом, а подростки приходят в «Ямми» потусоваться. Это был наш «Пич Пит», за тем исключением, что находится он не в Беверли Хиллс, 90 210, а здесь, в Истпорте, одеты мы не в дизайнерскую одежду и ездим не на «феррари», а на тачках попроще.

Украшен «Ямми» с избытком. С потолка свисают сети с бутафорскими омарами. По углам расставлены якоря, по стенам развешены муляжи гигантских рыб. На фотографиях рыбаки демонстрируют небывалый улов. На официантах голубые футболки с логотипом ресторана. Туристы отлично клюют на все это.

Как только мы с Перри вошли, Нейт приподнялся с места и махнул рукой. Мы пробрались к нему, Перри потеснил Нейта, а я села по другую сторону стола.

— Как дела, Клэр? — спросил Нейт. Его глаза необычного зеленого цвета светились, когда он улыбался.

— Идут потихоньку. — Я кивнула в сторону меню: — Что сегодня вкусненького?

Он подмигнул:

— Официантки.

Перри засмеялся:

— Идиот.

Сколько себя помню, Нейт был лучшим другом Перри. Он жил на нашей улице, и у них все было общее увлечение «Звездными войнами», скейтбордом, ну и прочим, включая девчонок. Однако Нейт был… немножко другим. Он писал для школьной газеты и делал это так хорошо, что даже был принят на летнюю стажировку в местную газету. Осенью он начнет учиться в колледже, специализируясь на журналистике.

Я также считала Нейта своим другом. С тех пор как я поссорилась со своим парнем (давно), я еще больше проводила времени с ними обоими (понятно, что не с Джастином). Своих друзей у меня не было, но ни разу ни Нейт, ни Перри не дали мне понять, что я для них как пятая спица в колеснице.

Я полистала меню, хотя помнила его почти наизусть. «Ямми» специализируется на морепродуктах, которые я не люблю. Да-да, живу на полуострове и не ем морепродукты. Понимаю, это почти преступление. Слава богу, здесь до вечера подают завтрак, поэтому, когда подошла официантка, я заказала небольшую порцию оладий с черничным соусом, искренне надеясь, что парни не закажут ничего вонючего. Мое молчаливое заклинание («Не ракушки, не ракушки, не ракушки»), видимо, подействовало, потому что оба попросили принести по бургеру.

— Так что случилось? — спросил Нейт, обращаясь к Перри. — Когда я звал тебя пообедать, ты сказал, что вы заняты.

Перри усмехнулся:

— Клэр опять ляпнула лишнего, и теперь у нас целый час свободы.

— Мне повезло, — отозвался Нейт.

— Так-так, — засмеялась я. — Ты доволен, что благодаря моей несдержанности у вас появилась возможность немного потрепаться.

— Слышали об убийстве? — спросил Нейт.

Я кивнула:

— Милли ворвалась к нам во время сеанса и рассказала. Кстати, ты не собираешься заняться… ну, чем там занимаются журналисты?

— Собирать информацию для репортажа?

— Да.

— Уже собираю.

Открылась дверь, и в зал вошел мужчина, которого я никогда не встречала раньше. Высокий и широкоплечий, с загорелым лицом и черными волосами… для человека в годах он был довольно симпатичным. Следом шел его молодой клон. Походка «клона» излучала уверенность, тело, казалось, дышало жаром. На нем были джинсы с заниженной талией и облегающая мускулистое тело черная футболка. Проходя мимо нас, он устремил на меня свои темные глаза и слегка улыбнулся. Я чуть не растаяла от этого взгляда и смогла только прошептать:

— Что за мачо?

— Вот почему я здесь, — туманно отозвался Нейт.

Я удивленно подняла брови:

— Не знала, что ты бисексуален, но у тебя неплохой вкус, парень.

Нейт вытаращил глаза:

— Идиотка, это наш новый детектив и его сын.

Я наблюдала, как темноволосые красавцы усаживаются за столик в углу.

— Говорят, он делал карьеру в Нью-Йорке, но перевелся сюда в штатные сотрудники, — рассказывал Нейт. — А сын будет доучиваться у нас в старшем классе.

Так, он будет учиться со мной в школе. Приятно.

— Как его зовут? — спросила я.

— Детектив — Энтони Тоскано. Сын — Габриэль.

Габриэль Тоскано… Вот черт, даже имя звучит сексуально.

— И зачем этот нью-йоркский выскочка переехал в наш городишко? — спросил Перри.

Нейт пожал плечами:

— Попробую выяснить, когда поговорю с ним.

— Теперь понятно, — кивнул Перри.

— Наш новый детектив уже завел свои привычки, — продолжил Нейт. — Сыр на гриле и картошка на обед каждый день, в одном и том же ресторане, в одно и то же время…

— Так чего ты ждешь? — спросила я.

— Пусть сначала поест. Никто не будет давать интервью на голодный желудок.

Официантка принесла напитки. Я хотела выпить свою колу, но вовремя заметила, что сверху плавает совсем не кубик льда.

— Кто-то плюнул мне в колу.

— Что? Не может быть! — возмутился Перри.

Нейт подвинул к себе мой стакан:

— Фу, мерзость, действительно. Кто бы это мог быть?

Наша официантка казалась вполне себе милой девушкой. Среди местных поваров у меня знакомых нет… Потом меня осенило. Я огляделась и заметила другую официантку, стоявшую у барной стойки. Она демонстративно зевнула и подняла руку с ярко-розовыми ногтями, чтобы прикрыть зевок… Гингема из Волшебной страны. Злая фея Спящей красавицы. Я не преувеличиваю!

Ее зовут Тиффани Деспозито, и она королева наглой троицы: Тиффани, Брук и Кендра. Все три блондинки, но только Брук — настоящая. Типичные нахалки, и я была объектом их издевок. Это они дали мне прозвища Фрик и Урод(ка) и подвергали дурацким розыгрышам. В этом году Тиффани была просто неутомима и по какой-то причине вкладывала в травлю всю душу. И вот теперь — плевок в моем стакане.

— Вот стерва, — сказал Перри. — Хочешь, я разберусь?

— Нет, я сама справлюсь.

Я подошла к стойке и поставила на нее стакан.

Тиффани делано улыбнулась:

— Приходят экстрасенс и медиум в ресторан. Экстрасенс говорит…

— Да пошла ты…

Тиффани скривилась:

— Анекдот кончается по-другому, Клэр.

— Засунь свои шутки подальше. Поменяй напиток и постарайся, чтобы на этот раз туда не попала твоя зараза.

Тиффани вылила колу и начала наливать новую.

— Поменяй стакан.

Она прищурилась, хмыкнула и потянулась за новым стаканом.

— А как поживает Джастин? — спросила она.

Я чуть было не перепрыгнула через стойку, чтобы выцарапать ей глаза. Но все же остановилась, набрала побольше воздуха и попыталась уговорить себя.

Оставайся спокойной…

Не опускайся до ее уровня…

Ты классная девчонка…

Она психопатка и гламурная шлюха…

Ты лучше. Не реагируй на ее выходки…

Это помогло.

— Я не знаю, как поживает Джастин, и мне нет до этого дела.

— Правда? — протянула она. — А мне казалось, тебе есть дело до него.

Может быть, у нее склонность к суициду? И она хочет, чтобы я помогла ей уйти из жизни?

Чтобы не дать рукам вцепиться ей в горло, я начала крутить перед собой картонную подставку.

Вспышка… Видение… Тиффани принимает заказ и спорит с девушкой — не со мной. Еще одна вспышка — детектив Тоскано несколько минут назад входит в «Ямми».

Тиффани нервно крутит пальцами подставку. Ту самую, которую теперь кручу я.

Тиффани была напугана!

Почему она испугалась копа?

— Эй! Куда улетела? Будешь колу или нет?

Я постаралась не обращать на нее внимания и не спугнуть видение, но оно исчезло.

Я взяла стакан:

— Я слышала, ты вчера вечером с кем-то поругалась?

Тиффани побледнела. Ого, мне казалось, что при таком загаре это невозможно.

Она нервно намотала свой крашеный локон на палец:

— Где ты это слышала?

— Тебе-то какая разница? — Я решила пойти ва-банк. — Но слух интересный, если принять во внимание, с кем ты поругалась.

Бледное лицо Тиффани позеленело, и я невольно отступила, почти ожидая, что из ее разинутого рта сейчас хлынет рвота. Однако она лишь сузила глаза и, наклонившись ко мне, прошипела:

— Убирайся!

И вдруг все стало ясно. Мое видение… Ее страх перед детективом… Она ссорилась с убитой девушкой. И она не хотела, чтобы детектив Тоскано узнал об этом.

Я отошла от бара, взволнованная своим открытием. Тиффани Деспозито повержена. Теперь я могу стать ее мучительницей. И могу растянуть это удовольствие. Чтобы угроза висела над ней много дней, может, даже недель…

— Плохо, что ты больше не с Джастином, — услышала я за спиной. — Он такой секси. А как целуется!

Это было выше моих сил.

Я обернулась и вылила колу ей на голову. Она завизжала и замахала руками; кола, стекая по ее лицу, полилась в вырез на огромной груди.

Отлепив челку от лица, Тиффани зарычала:

— Я достану тебя!

Я улыбнулась и спокойно направилась к двум Тоскано, которые с удовольствием наблюдали всю эту сцену.

— Вы новый детектив? — обратилась я к старшему.

Он молча кивнул — или не успел прожевать свою картошку, или просто боялся со мной заговорить.

— Видите эту мокрую и липкую официантку — Тиффани Деспозито? Она ссорилась с той убитой девушкой. Вчера вечером в ресторане. Вы должны допросить ее прямо сейчас. Чтобы она не успела добраться до дома и принять душ. Мне кажется, она захочет сбежать.

Я пошла к своему столу, уселась и принялась за оладьи, счастливая, как ребенок в Рождество. Нейт и Перри молча наблюдали за мной.

Потом Перри сказал:

— Может, все-таки стоило пойти мне?

Нейт потряс головой:

— Не-ет. Она отлично справилась.