Голос в ночи

ГЛАВА 10

Добравшись до единственного города Лхоинна, Малец и остальные направились к конюшне. Разместив повозку и лошадей, они решили найти постоялый двор на ночь. Оша упомянул, что у него уже есть один на примете.

Затем Малец сообщил Страннице, что она и Оша должны сопровождать Красную Руду на следующий день, когда он отправится за припасами.

Стоя у задней части повозки, Красная Руда нахмурился, когда Странница рассказала ему об этом.

"Я не нуждаюсь в помощи Мальца и девочки, — возразил он.

— Малец думает, что наше присутствие может сделать других здесь еще больше … дружелюбными, — добавила Странница.

Красная Руда нахмурился, но спорить не стал. — Припасы для более длительного путешествия, могут занять больше суток. Я предполагаю, что мы должны помочь пополнить запасы других, к которым мы едем присоединиться?"

Чейн рассеянно кивнул, и Мальцу показалось, что нежить чем-то занята. На этот раз, он хотел бы погрузиться в поверхностные мысли этой нежити. И все же его мысли были заняты другими проблемами. Он кое-что узнал о маршруте от юного ходящего сквозь камень, но этого было недостаточно, чтобы понравиться ему. И встреча с дочерью тоже беспокоила его.

Тень задержалась возле Странницы. То, что произошло между ней и девушкой за две луны, изменило их обоих.

Малец не хотел рисковать потерять то немногое признание, которое, казалось, он получил от своей дочери.

"На этот раз нам не нужно будет искать Ситт или вход в него, — сказал Чейн, странно ерзая, — так что путешествие не займет так много времени. Но Красная Руда, пожалуйста, не истощай терпения местных торговцев."

Красная Руда усмехнулся. "Если они не могут нормально торговать, то это не моя вина!"

"Немного сдержанности, пожалуйста, — посоветовал Чейн. "Это все, о чем я прошу."

Голос его звучал напряженно, и Малец внимательно посмотрел на него. Легкий блеск отразился на его бледном лице. Малец не собирался спрашивать, Что случилось. Если бы Чейн был жив, он мог бы выглядеть больным. Возможно ли это вообще для вампира?

И снова у Мальца появились другие неотложные мысли.

С тех пор как он прибыл в эту страну, он не переставал думать о том моменте, когда он, Чейн и Красная Руда прошли через большую поляну. Еще до прибытия туда он увидел впереди за деревьями, лианами и густым подлеском светящееся здание.

Хотя Малец никогда не видел Хармуна лично, он видел его в памяти другого человека. Много лет назад он уловил глубокие воспоминания Вельмидревнего Отче, древнего и дряхлого вождя Анмаглакхов.

Хотя в это трудно было поверить, самому пожилому отцу было по меньшей мере тысяча лет.

Когда-то его звали Соркхфаре, и он взял черенок у Хармуна, а потом повел других на восточный континент, чтобы основать земли ан'Кроан. Читая воспоминания безумца-параноика, Малец увидел образ первой Поляны, какой она выглядела тысячу лет назад — и Хармуна внутри этого места.

С некоторых пор Малец подумывал о том, чтобы еще раз встретиться лицом к лицу со своей родней, Духами. Он порвал с ними, когда они однажды попытались убить Винн. Из-за ошибки того же самого тауматургического ритуала, который позволил Винн услышать его, она невольно подслушала его разговор с родней. Их возмущение и реакция были молниеносны, когда они поняли, что посторонний человек знает о них. Он был вынужден защищать ее в жестокой битве и, в конце концов, порвал с ними.

Он нуждался в ответах, и его родственники до его рождения в этом мире могли быть единственными, кто мог дать их.

"Хватит ли у нас денег, чтобы поселить всех нас? — Тихо спросила Странница. Она почти не разговаривала с тех пор, как покинула лес.

"Возможно, нам не придется платить, — ответил Оша. — Хозяин гостиницы знает, что я тренируюсь с Шеифами."

Подняв один сундук из фургона, он повел Странницу и Тень к открытым дверям конюшни. Чейн и Красная Руда несли два других сундука, пока Малец обдумывал заявление Оши.

Похоже, у Лхоинна и ан'Кроан были общие обычаи. Хотя анмаглакх не получал жалованья за службу, им давали пищу и кров. Возможно, на Ше'ифов здесь смотрели точно так же. В конце концов, они действовали как защитники своего народа.

Оша шел впереди, и после короткой прогулки по безукоризненно ухоженным дорожкам он подошел к одноэтажному зданию, построенному из светло-серого камня, и опустил свой сундук.

— Пожалуйста, подождите здесь, — сказал он по-Нумански, прежде чем войти один. Через несколько мгновений он вернулся, чтобы направить всех вокруг задней части гостиницы.

"У нас три комнаты, — сказал он, указывая на ближайшую дубовую дверь в задней стене гостиницы.

Малец поднял глаза на Странницу. — Я … останусь … с тобой-

Странница, должно быть, заколебалась и посмотрела на Тень, которая уже неторопливо направилась к ближайшей двери. Затем она кивнула.

Распределение комнат не требовало обсуждения. Чейн и Красная Руда заняли третье место. Оша сказал, что возьмет вторую дверь себе, но первую открыл для Странницы. Не дожидаясь, пока она войдет, он потащил свой единственный сундук в свою комнату.

Странница быстро шагнула внутрь, и Малец последовал за ним, как и Тень. Это все еще застало его врасплох, хотя и не должно было, учитывая, насколько близки стали Тень и Странница. Его дочь не выказывала ничего, кроме благосклонности к нему, и он все еще боялся потерять даже такую большую перемену.

Что-то изменилось. Она была другой. И все же он никогда не обвинял ее в холодности по отношению к нему. И уже не в первый и не в тысячный раз он думал о Лилии.

Несколько лет назад, во время его пребывания в землях ан'Кроан, он был принят в супруги белой маджай-хи, которую Винн назвала Лилия. Он уже тогда понимал, что не может оставаться с ней и скоро уйдет вместе с Магьер, Лисилом и Винн. Но он также знал, что в какой-то момент Винн тоже будет вынуждена расстаться с ними.

Малец провел свою последнюю ночь в лесу ан'Кроан с Лилией, пытаясь объяснить ей все, что нужно сделать. Кто-то должен был быть послан присматривать за Винн, потому что духи все еще боялись любого смертного, знающего о них и, возможно, о той роли, которую они сыграли во всем, что случилось до или после рождения Магьер. Малец знал, что в конце концов они могут совершить еще одно покушение на жизнь Винн.

Он отдал Лилии все свои воспоминания.

Запинаясь от воспоминаний, он умолял ее о чем-то ужасном.

Один из их детей будет приговорен к изгнанию, или, по крайней мере, так будет выглядеть ребенок. Только кто-то похожий на него мог встать между Винн и Духами. Даже просто любой маджай-хи было недостаточно. И как только Малец закончил свою просьбу, свою мольбу, он пролежал с Лилией остаток ночи в полном молчании.

Он покинул ее еще до рассвета, с закрытыми глазами, хотя она не могла спать. Луны спустя, его дети родились без него, включая избранного-того, кого Винн позже назвала Тенью.

Тень полюбила Винн, и теперь они были близки, как сестры. Что-то подобное, по-видимому, началось между Странницей и Тенью, хотя осложнения между этими тремя, касающиеся Оши, не могли быть легкими ни для одного из них. Как бы то ни было, Тень все еще винила Мальца за то, что он заставил ее покинуть дом, братьев и сестер и мать в отсутствие отца.

Среди прочих грехов был еще один, за который Малец никогда не мог просить прощения.

"Только одна кровать, — сказала Странница, оглядывая крошечную комнату. — Тень, может быть, ты составишь Оше компанию на сегодняшний вечер, чтобы он не был совсем один?"

Прежде чем Тень успела ответить, Малец вошел и заговорил с Странницей.

— Я должен … выйти-

Она повернулась к нему с широко раскрытыми зелеными глазами. — Ночью? Почему?"

Тень повернулась и уставилась на него.

Малец не знал, что и думать об этом, и сосредоточился на Страннице. И его ответ не мог быть ложью, по крайней мере для нее.

— Уже пора… — я поговорю … с… моей родней … около… Роис Хармун-

"Те самые духи? — Прошептала Странница. Ее дыхание участилось. "Ты поговоришь с ними? Почему?"

Прежде чем он успел ответить, в его голове всплыли два четких слова.

— Нет … с Хармуном-

При этих внезапных словах в голове у Мальца волосы на затылке встали дыбом. Такого раньше никогда не случалось. Никто, кроме его родичей, никогда не говорил с ним таким тоном … с помощью…

Слов из памяти?

Тень фыркнул один раз.

— Хармун … не является… истинной… Первой Поляной-

Малец мог только смотреть на свою дочь, которая стояла и смотрела на него. Как ей это удалось?

Эти шесть разбитых слов пришли в голосе Винн из его воспоминаний. Ни одно существо, кроме другого Духа-рожденного с памятью-говорящего-как маджай-хи — не могло бы найти такие воспоминания, и им пришлось бы прикоснуться к нему, чтобы сделать это. Большинство не понимало языка — и специфического-чтобы использовать слова памяти вместо того, чтобы говорить на языке памяти.

Тень понимала и то и другое, как и он сам, хотя она гораздо лучше владела речью памяти.

Малец всегда думал, что слова-память будут работать только с теми, кто действительно использует разговорный язык. Очевидно, Тень так и сделала. И он никогда не думал, что кто-то с такой способностью сможет использовать его с ним.

— Малец, что случилось?"

Вопрос Странницы поразил его не меньше, чем первые два слова Тени. Какое-то мгновение он не знал, что ответить. Знала ли Странница, что Тень может это сделать?

— Нет … первая попытка … с нашим видом-

Было ли это так же тревожно для других, с кем он так разговаривал, как и для него сейчас? И тем более с собственной дочерью. Он нерешительно потянулся, чтобы найти слова в поверхностных мыслях тени, и вот они, из ее воспоминаний.

— Малец, ответь мне … пожалуйста!"

Снова вздрогнув, он посмотрел в испуганные глаза Странницы.

— Так … ничего- … — но … где… истинная … Первая Поляна?-

Почти сразу же он увидел кольцо Осин в сознании Странницы. Девушка взглянула на тень, потом снова на Мальца. Он ответил на невысказанный вопрос Странницы о Тени.

— Да … она рассказала … мне-

Теперь Странница казалась встревоженной. Возможно, это было что-то не предназначенное для посторонних. Затем он увидел, что в голове девушки всплыли новые мысли.

Вервилия вышла из густого леса на поляну, окруженную кольцом Осин. Она направилась прямо к нему, вошла и, остановившись в центре, раскинула руки.

В голове Мальца всплыли новые слова памяти.

— Они приходят … духи … приходят… туда-

Повинуясь импульсу, он попытался вызвать слова в голове тени.

— Ты можешь меня отвести?. в это место?-

Последовала короткая пауза.

— Да-

Он тут же повернулся к Страннице.

— Тень… и я… пойдем- … — ты … останешься… здесь- … — Пожалуйста, открой … дверь-

Он ни за что не выдаст Странницу своей родне, даже если окажется, что Вервилия каким-то образом общается с его родней по неизвестным причинам. Малец не мог не задуматься о том, на что способна жрица и чему она учила девочку.

С озабоченным выражением лица Странница открыла дверь, чтобы выпустить их.

Малец выскользнул на ночную улицу вслед за дочерью.

Войдя в маленькую комнату, которую Чейн делил с Красной Рудой, он поставил на пол сундук, который нес. Его кожа чувствовала, как будто насекомые ползали по всему его телу. Все началось в тот момент, когда он повел их повозку через травянистую равнину к лесу.

Он бывал в этой стране и раньше, и он не забыл ее воздействие на него как на нежить, даже когда носил "кольцо пустоты". — Ни одна нежить не могла проникнуть на земли, охраняемые Хармуном или одним из его "детей". — Лес почует такого незваного гостя, спутает его с безумием и страхом, и маджай-хи придет, чтобы остановить его и убить.

Чейн знал, чего ожидать, но он забыл, как плохо это будет, даже с его особой защитой.

В тот момент, когда фургон въехал в лес, он начал чувствовать … что-то.

Нервная дрожь пробежала по его телу. Затем покалывание, раздражающий зуд начали беспорядочно роиться по его коже. Без малейшего дуновения ветерка он все еще ощущал, как пыль обдувает его незащищенное лицо и руки.

Покалывание усилилось.

Лес не вполне ощущал его присутствие, но стремился к этому. Он осматривал его и не останавливаясь, потому что не мог точно определить, кто он такой. Так будет продолжаться до тех пор, пока он снова не выйдет на внешнюю равнину за деревьями.

Зондирование леса вызвало еще одну, более серьезную тревогу.

"С тобой все в порядке? — Спросил Красная Руда.

Чейн не ответил. "Я должен вернуться, — сказал он.

Красная Руда поставил свой сундук рядом с сундуком Чейна."

"Я должен собрать кое-что, что можно найти только здесь."

"Может, мне пойти с тобой?"

— Нет, останься, охраняй шары. Если вы придете, нам придется попросить Ошу или Мальца присмотреть за ними, а это вызовет еще больше вопросов. Моя задача такова … охранять."

Красная Руда нахмурился. "Мы уже говорили о тебе и твоих секретах."

— Не секрет, а личное. Здесь растут только цветы, которые я использовал для приготовления целебного отвара. Я хочу собрать побольше. — Он сделал паузу и решил не упоминать — на данный момент — что такое оружие также может быть использовано как яд против нежити.

"Ты все еще мне доверяешь? — спросил он.

Красная Руда скрестил руки на груди. "Ты же знаешь, что хочу. Продолжай, но постарайся не задерживаться слишком долго."

Чейн оставил свой личный рюкзак и взял только старый, принадлежавший Вельстилу.

Малец последовал за Тенью по той же тропинке, по которой шел в тот день с Ошей и ходящим. Довольно скоро, задолго до того, как впереди показалось зарево Хармуна, Тень пробралась в подлесок, и идти стало гораздо труднее, пока он старался вести себя как можно тише.

Сегодня вечером они не могли привлечь внимание других маджай-хи-или Вреувилла.

Судя по поведению Тени, она явно знала об этом, хотя Малец гадал, что ей известно об учении дикой женщины и ее влиянии на Странницу. Он старался отодвинуть в сторону эти беспокойства, которые все продолжались и продолжались в темных, запутанных, диких местах.

Малец начал терять чувство времени, когда Тень нырнула сквозь стену листвы. Он последовал за ней и был весь мокрый от липкой влаги, прежде чем вышел рядом с ней на край поляны. Через дорогу в мягком сиянии стоял осиновый круг.

Кроме этого, не было никакого способа узнать, почему это место держалось в секрете или как оно появилось. Он должен был верить, что Тень знала больше, чем она делилась, когда поняла, что он намеревался сделать. Теперь он колебался, вспоминая воспоминания Странницы о жрице, стоящей в центре Осин.

…Кем бы она ни была, но он был духом, переродившейся в теле потомка.

Малец прошел по дуге, приближаясь к осинам, но не вошел. Тень последовала за ним слева. Он всматривался в темный лес вокруг.

Я здесь, приду за тобой! Ответь мне!

Он не сделал ничего плохого, не поддавшись их невысказанным страхам. Они вырезали, рвали и крали воспоминания при его рождении во плоти. Они пытались убить Винн. Он не будет пресмыкаться и пресмыкаться перед своими сородичами.

В лесу поднялся легкий ветерок.

Мульча на полу поляны крутилась вокруг его лап.

Опавшие листья медленно поднимались столбом, который поворачивался вокруг него и Тени, освещенные светом осинового круга. Лес вокруг них, казалось, потемнел еще больше, и в этой темноте ветви, казалось, корчились так, как не мог бы сделать ветер. Малец услышал дрожащее рычание дочери, смешанное с жалобным воем, который не прекращался. Он ждал, прислушиваясь к скрипу дрожащих ветвей, переходящему в треск листьев. Шелестящая болтовня внезапно отозвалась эхом и сформировалась в его сознании.

И что теперь?. Ты не смог уберечь сестру умершего в неведении. Итак, что еще ты хочешь узнать?. и игнорировать?

Это всегда было их целью, удержать Магьер от любой возможности выполнить причины ее создания: служить древнему врагу, возглавлять орды нежити и ходить по всем землям, даже тем, которые были зачарованы против нежити.

Его родичи не признавали, как сильно она боролась с этим, используя свое право первородства против приспешников врага.

И все же Малец не знал, какой конечной цели она должна была служить. Еще одна война против мира должна была быть направлена на достижение иной цели, нежели разрушение и смерть ради нее.

А еще было то, что он чувствовал в пределах двух сфер до сих пор.

Он не позволит своим родичам заманить себя в ловушку оправданий. Да, у него были свои грехи, но не те, которые они пытались возложить на него.

Сегодня вечером он будет задавать вопросы.

Что такое шары-якоря? Как они были созданы и как используются?

Только шипение ветра и шелест ветвей не отвечали ему. Он продолжал настаивать.

Какие ответы-воспоминания-вы вырвали у меня, когда я решил родиться?

По поляне проносились порывы ветра, и хотя он слышал рычание Тени, он не двигался и не отводил взгляда от окружающих деревьев. Шипение листьев переросло в треск, когда хор крыльев-листьев зажужжал в его голове, как осиное гнездо.

Его родственники заговорили.

Где твой подопечный? Неужели ты дошел до того, что бросил ее? А теперь ты развратил свою собственную незаконнорожденную плоть, отклонившись так далеко от своего пути!

Малец зарычал, отвечая.

Не говори мне о порче или о том, чтобы держать тех, кто со мной, в неведении и не принимать чью-либо сторону в грядущем. Теперь враг снова просыпается … и снова вы ничего не делаете, как вы, вероятно, выбрали тысячу лет назад.

Затем последовала пауза … Оставь рабов в покое.

Мысли Мальца померкли. Что это значит?

Ветер начал стихать. Темнота начала уступать сиянию осинового кольца. Ветви в лесу замерли в тишине, когда оборванные листья упали на землю. Все стихло.

Малец бросился к опушке леса. Вернить обратно… и повернись ко мне лицом!

Ответа не последовало. Они ушли, а он ничего не достиг — ничему не научился. Там был только намек на то, что могло быть крошечным промахом.

— Где … они… сейчас?-

Услышав памятные слова Тени, Малец посмотрел на нее, наблюдавшую за ним. Все это было еще одной слабой попыткой его сородичей склонить его к повиновению. Все, что ему оставалось, — это следовать тем курсом, который он уже наметил для остальных. Завтра они пополнят запасы и как можно быстрее отправятся на юго-восток.

Он ответил тени …

— В Баал Ситте-

Он слышал только одно, что не давало ему покоя — порабощение.

Что это значит?

Чейн выскользнул из своей комнаты в гостинице.

Оставив Красную Руду позади, он направился к большой древесной арке, через которую они впервые вошли в а'Грэйхлон'на. Выйдя на дорогу, он побежал трусцой к травянистой равнине за лесом Лхоинна.

Это было единственное место, где он когда-либо встречал белые цветы под названием Анамгия, "щит жизни"."

Хотя у него была почти полная бутылка целебного зелья, которое, как он надеялся, было приготовлено правильно, он использовал другие необходимые ингредиенты. Тем не менее, было еще два возможных применения для самих белых цветов, одно из которых было их собственным естественным свойством поддерживать саму жизнь.

Что касается второго потенциального использования … что ж, пока ему не хотелось думать об этом, но, возможно, у него никогда больше не будет причин приходить сюда, и он не мог упустить возможность собрать побольше лепестков.

По пути он миновал множество домов и строений среди деревьев. Луна ярко светила над головой, и огни домов высоко на деревьях отмечали их, когда он проходил мимо. Он никого не видел, потому что все были высоко наверху, в своих домах, так поздно ночью.

Он бросился бежать, как только последний из них скрылся из виду, и наконец увидел впереди просвет в деревьях. Затем он сбавил скорость и свернул к огромным деревьям, пробираясь к краю равнины далеко от дороги. Там он остановился у высокой травы и присел на корточки, прислушиваясь. Он не слышал стука копыт и не чувствовал запаха плоти в слабом ветерке. Сегодня он не хотел, чтобы его видели или допрашивали патрульные Ше'ифов.

Был только запах золотистой травы, мягко шевелящейся в темноте-Анамгия не имела никакого запаха.

Все еще сидя на корточках, он в последний раз огляделся по сторонам и выскользнул из-за деревьев.

Ощущение тысяч насекомых, ползающих по нему, исчезло, и он с облегчением прикрыл глаза. Сдерживание пронизанного страхом подталкивания леса, когда он пытался найти то, чем он был, было настолько всепроникающим, что его внезапное отсутствие было блаженством.

Чейн пополз вперед на корточках, раздвигая руками траву, но только верхушки. Он не осмеливался прикоснуться к тому, что искал руками. Ему не пришлось идти далеко, и он вздрогнул, когда Лунный свет поднял крошечный белый блик между стеблями травы.

Было почти слишком светло, чтобы смотреть, как он раздвигает стебли еще больше.

Купол из белых цветов рос вместе с коричневой травой. Крошечные жемчужные лепестки-в форме листьев-выглядели мягкими, как бархат, нежными, как шелк. Они, казалось, светились, хотя стебли и листья внизу и вокруг них были темно-зелеными, которые выглядели бы черными для любого без его ночного зрения.

В последний раз, когда Чейн пришел собирать цветы Анамгии, он был достаточно глуп в своем невежестве, чтобы коснуться белых лепестков, даже подержать один из них в своей ладони. Это чуть не прикончило его тут же.

Черные линии расползлись по его руке из-под этого крошечного цветка. Они извивались и пронизывали его кожу там, где больше не текла живая кровь. Он почувствовал, как его кожа начала трескаться под этими отметинами, когда они распространились по предплечью под рукавом рубашки.

Он уже начал мерзнуть.

Парализующая, ледяная боль наполнила его покрытую черными венами руку и быстро проследовала по этим извивающимся линиям вверх по руке к более близкой стороне его горла и лица. Он закричал, а потом провалился в темноту.

Красная Руда и Винн нашли его достаточно быстро, но он помнил лишь агонию.

Сегодня он больше не совершит подобной ошибки.

Он достал из рюкзака Вельстила пару хорошо смазанных перчаток, надел их и полез за инструментами. Открыв набор, он достал оттуда пинцет, который держал в руке. Осторожно — осторожно-он начал собирать лепесток за лепестком и бросал их на лист вощеной бумаги. Закончив срывать чистые семь цветков, он сложил листок несколько раз и засунул его обратно в пачку.

Затем он остановился, изучая маленький инструмент в правой руке.

Сколько остатков Анамгии может остаться на пинцетах и перчатках? Он больше не мог позволить себе такого несчастья. Используя пинцет, он снял манжету с одной перчатки достаточно, чтобы зажать и стянуть ее, позволяя ей упасть. Затем он проделал то же самое с другой перчаткой, но для пинцета он откопал кусок ткани и завернул их в него, чтобы сохранить для последующей чистки. Ничто из того, что касалось лепестков, никогда не касалось его кожи.

Когда он наконец успокоился, в темноте послышался стук копыт. Он быстро перекинул рюкзак через плечо и попятился через высокую траву, чтобы спрятаться среди деревьев. Он снова поморщился, когда ощущение невидимых насекомых, ползающих по его коже, вернулось.

До рассвета было еще далеко, так что у него было время. Он ждал и смотрел, как мимо неторопливо проехала троица Шеифов. Только когда они снова скрылись из виду, он направился сквозь деревья к дороге.