Звездный Тарзан

Глава 4

Сначала Тристан почувствовал холод, от которого задрожал, потом услышал голоса, чьи-то руки массажировали его тело, заворачивали во что-то теплое. Озноб прошел не сразу. Тристан попытался открыть глаза, попробовал протереть их, подняв руку, но у него не хватило сил. Кто-то подложил ему руку под голову и приподнял ее. Сверху до него донесся голос:

— Ну-ка, малыш, попей немного.

Другой рукой ко рту Тристана приставили тюбик с жидкостью. Он вдруг понял, как сильно хочется пить, и стал жадно поглощать влагу, чуть не поперхнувшись. Тюбик куда-то пропал.

— Ну-ну, не так быстро! — пожурил юношу голос. — Так ты получишь расстройство желудка. На первый раз хватит.

Рука так же осторожно опустила голову Тристана. Ни с того ни с сего его вырвало. Руки приподняли голову и держали ее, пока не прекратилась рвота, затем вытерли рот, нос и подбородок. Извиняющийся голос произнес:

— Именно этого я и боялся. Твой желудок слишком долго был пустым. Теперь надо поспать. Позже попробуем выпить еще.

В моменты пробуждения на Тристана накатывали смутные воспоминания о тюбике, рвоте, руках и чьей-то тени вверху, но происходило это в короткие паузы между длительными полосами сна.

Прошло еще несколько часов, пока Тристан смог воспринимать окружающую его обстановку. Его внимание привлек тусклый свет слева, который просачивался из-за занавески, прикрывавшей огромное отверстие. Он повернул голову, чтобы повнимательнее рассмотреть его, но рука свесилась с плоской поверхности, на которой он лежал. Тристан охнул и принял прежнее положение. Он стал разглядывать потолок и стены, но перед глазами все плыло, предметы казались размытыми. Комната была шириной в четыре руки и приблизительно в два раза длиннее той каменной камеры, в которой он потерял сознание. Здесь он был один.

— Пулу! — еле слышно позвал Тристан.

Приложив большие усилия, чтобы сбросить покрывало и сесть, он удивился, с каким трудом ему это далось. В глазах у него потемнело. Он подождал, пока пройдет головокружение, попытался скинуть с плеч болтающуюся одежду, но ею были стянуты и бедра. Он сумел освободить ноги, сесть на край стола и коснуться пола. Тристан потихоньку встал и зашатался от слабости, словно только что родившийся пейму. Немного придя в себя, он медленно заковылял к проему, отдернул занавеску и… ударился обо что-то твердое, рухнул на пол. Чувствуя невероятную слабость, он собрал последние силы, чтобы встать на колени. Тристан тяжело дышал. Он старался выпутаться из занавесок, но сделать это было так же трудно, как мухе вырваться из паутины. У него снова закружилась голова. Он стал нащупывать опору и, дотянувшись до чего-то рукой, прислонился головой к твердой поверхности. Тристан открыл глаза и чуть снова не потерял сознание. Он отшатнулся, словно испугался, что тонкая прозрачная стена не выдержит и он вывалится наружу, в окружающее воздушное пространство. Тристан не осмелился даже посмотреть вниз — настолько бесконечной была там бездна. На фоне дымчатого дневного света возвышались цилиндрические башни. Тристан сморщил нос, принюхиваясь к запаху воздуха. На небосводе между башнями, словно насекомые в траве, сновали транспортные средства. У него засосало под ложечкой. Он по-прежнему не отводил глаз от открывшейся перед ним картины, не осмеливаясь отойти из-за страха потерять равновесие и вывалиться. Сзади раздался щелчок и какой-то звук. Тристан медленно повернулся, успев заметить, как человек в форме закрывает раздвижные двери. Лицо его оставалось в тени, но Тристан сразу же узнал его. У него пересохло во рту. Он попытался отойти от окна и в то же время не упасть, инстинктивно выставив руку с согнутыми пальцами в отчаянном намерении отпугнуть человека. Военный спокойно поставил принесенную им коробку и в два больших прыжка оказался около Тристана.

— Вот беда-то! — воскликнул он. — Стоило только выйти на две минуты, как ты уже встал!

Человек удержал Тристана за плечи, когда тот пошатнулся.

— С тобой все в порядке?

Тристан слабо зашипел, сбрасывая руки обидчика, — боевой сигнал ганианцев — и стал сопротивляться. Человек все так же удерживал его за плечи.

— Я не сделаю тебе больно, успокойся.

Врач отвел Тристана к кровати и уложил его.

— Ты еще слаб. Тебе нельзя вставать самостоятельно. Содержание кислорода здесь ниже, чем смесь, к которой ты привык, а гравитация выше. Кроме того, после стаза человек чувствует слабость в течение нескольких дней… А откуда у тебя на лбу эта шишка?

Тристан попробовал дотронуться до нее, но не смог поднять руку.

— Это кажется открытым, — сказал он, вяло махнув в сторону окна, — но на самом деле твердое как камень.

Даже самому себе его речь казалась нечленораздельной: губы и язык казались чужими и не успевали за ходом мысли. Это еще больше подстегнуло его.

— Мне нужно найти Пулу. Они мучают его.

Юноша вновь попытался встать.

— Не надо волноваться, — человек надавил ему на плечо, заставив лечь. — Нет нужды так расстраиваться. С твоим другом все в порядке, он спит у меня в комнате. Я приведу его попозже. А сейчас давай разберемся с тобой, хорошо?

Военный приподнял тонкую простыню с плеча юноши, приоткрыв синий кружок под мышкой.

— Что это? — спросил Тристан. — От этого я снова засну?

— Нет. Это термодатчик, — ответил мужчина. — При повышении температуры тела меняется его цвет, но сейчас его цвет говорит о том, что она в пределах нормы.

Он протянул руку к горлу Тристана, тот отвернулся, оскалив зубы.

— Эй, расслабься! Я только хочу проверить твой пульс!

Тристан посмотрел врачу в глаза, но сам напрягся, все еще ожидая подвоха.

— Как там твой желудок? Ты еще не проголодался?

— Н-нет.

— У тебя все еще расстройство?

— Да.

— Тогда придется немного подождать.

Человек накрыл плечо юноши простыней и поднял коробку. Тристан смотрел, как он достает маленький пузырек.

— Это для твоей шишки, — сказал врач, накладывая что-то белое на подушечку пальца. — До завтра у тебя от нее почти не останется следа.

Размазав мазь по ушибленному месту, он сказал:

— Меня зовут Рид Вейл. Я капитан исселианских наземных медицинских войск. Мне действительно жаль, что с тобой все так получилось.

Тристан молчал, продолжая наблюдать.

— Послушай, я не виню тебя за то, что ты мне не доверяешь. Ты думаешь, я один из тех негодяев, которые избили тебя…

— Ты не остановил их! — заметил Тристан. — И ты… ты положил мне на лицо эти штуки! — ему все легче становилось говорить.

Врач поморщился от обвинения.

— Я не хотел этого, малыш. Но если бы я этого не сделал, то сейчас тебе было бы гораздо хуже, — он вздохнул. — Извини, я просто пытаюсь тебе помочь.

Тристан молчал.

— Я пытаюсь помочь и твоему другу, — продолжал Вейл. Он наклонился ближе и перешел на шепот. — Я сказал людям, этим людям здесь, что ты и он становитесь агрессивными, когда вы не вместе.

Тристан снова напрягся и посмотрел на Вейла широко раскрытыми глазами.

— Зачем ты это сказал? — требовательно спросил он. — Это же не так!

Вейл дал знак не поднимать шум.

— Я поступил так для вашего блага. У меня были причины полагать, что они заберут твоего друга и причинят ему боль.

Тристана этот ответ озадачил еще больше, и он нахмурился.

— Почему они должны были это сделать?

Вейл засомневался, покачал головой.

— Потому что они не могут его как-то использовать, — наконец признался он. — Они считают… что он для них не представляет ценности, поскольку не является человеком, только — лишней обузой. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Тристану было понятно значение слов, но не смысл того, что за ними стояло. Он тем не менее кивнул, однако морщины на его лбу так и не разгладились.

— Хорошо, — сказал медик, — даже если мое утверждение о вашей агрессивности и преувеличено, важно, чтобы вы с другом вели себя так, будто вас пытаются разъединить. Понял?

Тристан оторопел и снова кивнул.

— Вот и хорошо. — Вейл встал и перешел на обычный тон. — Как твоя рука? Левая рука. Двигать можешь?

Юноша поднял руку и ужаснулся — его ногти были аккуратно подстрижены. Он посмотрел на правую и увидел то же самое. Тристан был в шоке.

— Ты отрезал мне когти! — обвинил он врача. — Зачем ты это сделал со мной?

Вейла слова Тристана застали врасплох. Он протянул свою руку.

— Посмотрю на мою.

— Она голая! Только у грудных детей нет когтей. Они мне нужны для охоты и…

— Тебе здесь не придется охотиться, и когти тебе не нужны.

Тристан страшно огорчился. Он зажал руки между коленями и повернулся спиной к Вейлу. От обиды Тристану трудно было дышать. Через несколько секунд Вейл снова негромко спросил:

— Тристан, ты боли в руке не чувствуешь?

— Нет, — сказал юноша в подушку.

— Ее очень сильно повредило. Как это случилось?

— Я… ударил рукой человека, у которого на голове была надета… блестящая раковина.

— Ты имеешь в виду шлем? Тебе еще повезло, что ты не сломал руку.

Тристан ничего не ответил, даже не пошевелился, только сильнее сжал кулаки.

— Трис, — позвал после недолгого молчания Вейл. — Я еще не закончил тебя латать. Мне нужно, чтобы ты лег на спину.

Он выждал немного, пока Тристан выполнил его просьбу. Юноша с опаской посмотрел, как врач убрал простыню, взял еще мази и протянул руку к ткани, прикрывающей пах. Тристан насторожился, став вдруг подозрительным и рассерженным.

— Что ты делаешь?

— Я вынужден был в двух местах надрезать твое бедро для ввода трубок, и теперь ранки нужно смазать свежей мазью. Может, ты предпочитаешь сделать это сам?

— Да, — ответил Тристан.

— Тогда дай палец.

Вейл переложил мазь со своего пальца Тристану. Заживающие места в верхней части бедра были еще нежно-розовыми.

— Зачем ты вводил мне трубки? — потребовал ответа Тристан.

Врач глубоко вздохнул.

— Тебя усыпили на две недели. В медицине это называется состоянием стаза. Через эти трубки твой организм получал питание.

— Две недели? — нахмурился Тристан, услышав незнакомое слово. — Сколько это ночей?

— Ты спал пятнадцать.

— Пятнадцать! — снова ужаснулся юноша, и у него опять пересохло во рту. — Три руки ночей! — Тристан в упор посмотрел на Вейла. — Но почему?

Под его взглядом доктор почувствовал себя неуютно. Вздохнув, он решил все объяснить.

— Они хотели тебя перевезти. Мне пришлось облегчить тебе перелет. Сюда мы добирались пятнадцать дней.

Тристан отвел взгляд к небосводу. Внутри у него все сжалось.

— Он… так близко подступает здесь. Это так уродливо.

— Да, — согласился с ним Вейл. — Мне жаль, что так получилось.

Он натянул покрывало на ноги Тристана и еще раз вздохнул.

— Дела у тебя идут на поправку, но нужно поспать еще. Если понадобится помощь, я буду рядом.

Проснувшись через час, Тристан подумал, что все это ему приснилось, пока врач не принес ему попить воды, и он не вытянул из-под покрывала руку без ногтей, чтобы взять чашку. Потом он снова повернулся к стене, но спать уже не мог. Когда началась тупая боль в затылке, Тристан еще больше свернулся клубком под покрывалом и обхватил голову руками. Он слышал, как по комнате ходил врач, но сделал вид, что не замечает его. Только после того как стена открылась и тут же закрылась, он позволил себе лечь на спину и отдаться боли.

Вечерело. Стены порозовели от лучей красного заходящего солнца, скатывающегося за высокие башни вдалеке. Тристан наблюдал, как дымчатое небо становится кровавым и, наконец, совсем черным. Ни звезд, ни жужжания насекомых, ни воя джаусов — лишь огни на башнях да незнакомые звуки.

Он долго лежал, глядя на происходящие изменения, сжав одной другую свои искалеченные руки. Ему захотелось оплакать потерю, выплакать страх и забыться, но рыдания застревали в горле как кость, создавая боль в груди. Он не заметил, как раздвинулась и снова соединилась стена. Лишь краем глаза он увидел мелькнувшую тень. Тристан махнул рукой в беспомощной попытке отогнать ее.

— Оставьте меня!

Руку на лету поймала более проворная рука, и он почувствовал на коже ласковое прикосновение клыков.

— Маленький брат.

— Пулу! — Тристан ослабил свою руку и легонько ударил товарища в грудь костяшками пальцев. — С тобой все в порядке?

Пулу сверкнул в полумраке зубами. Нижний клык его был сломан.

— Все хорошо.

Он подполз поближе и стал гладить волосы Тристана, а врач в это время проверял температуру тела и пульс пациента.

— Как ты себя чувствуешь сейчас? — спросил Вейл.

— Болит голова, — ответил Тристан.

— А что с животом?

Юноша пожал плечами.

Врач открыл ящичек, распечатал маленький флакончик с темной жидкостью.

— Выпей это. Оно поможет тебе избавиться от головной боли и расслабиться. Сможешь запить лекарство водой?

Тристан выпил лекарство вместе с водой под наблюдением Пулу и Вейла, держа руки так, чтобы не было видно отсутствия у него ногтей. Юноша вылез из-под покрывала лишь после ухода доктора. Он попытался стянуть с себя простыню, но не смог сделать это самостоятельно.

— Помоги мне, — попросил Тристан.

— Что ты делаешь, маленький брат?

— Я сплю на земле. Это мне не нравится. Я боюсь, что упаду.

Когда Тристан вновь заснул, завернувшись в покрывало, Пулу сел рядом, скрестив ноги, и с недоумением уставился на небо.

Сквозь занавески пробивался слабый свет. Пулу мирно посапывал рядом с окном, свернувшись клубком. Тристан проснулся от прикосновения чьей-то руки к своему лбу. Перевернувшись на спину, он часто заморгал спросонок и увидел капитана Вейла.

— Почему вы лежите на полу? — спросил врач. — С вами все в порядке?

— Да, — ответил Тристан. — Мне нужно сходить в кусты.

На какое-то мгновение Вейл растерялся.

— Ах, ты про это, — он протянул юноше руку. — Дай я тебе помогу и покажу туалет.

Доктор взял Тристана под руку, помог встать на ноги, обвел вокруг кровати и остановил у занавески на стене. Вейл отдернул ее, и юноша вытянул руку в целях предосторожности. Он увидел крохотное помещение, где было полно всяких блестящих штучек самой разнообразной формы. Вейл объяснил их назначение, показал, как ими пользоваться, но Тристан сморщил от отвращения нос. Он почувствовал на себе взгляд доктора.

— Что-то не так?

— У себя дома мы для этих дел уходим за территорию лагеря. Мы никогда не делаем этого в хижине! Это ведь грязно.

Тристан заметил, как на лице доктора промелькнуло несколько различных выражений, но глаза его смотрели на него с симпатией.

— Послушай, я знаю, что тебе все это представляется странным, но здесь «уйти за территорию» нельзя. Я пытаюсь сделать для тебя эти вещи проще, насколько возможно. Ты привыкнешь. Хочешь, чтобы я вышел?

— Да, — ответил Тристан.

Оставшись один, он продолжал смотреть на туалет, пока мочевой пузырь не заставил его сделать выбор. Вейл, войдя снова, показал Тристану цилиндр в углу, похожий на ствол большого дерева. Врач коснулся его, и дверь кабинки открылась, обнаружив внутри достаточно места для одного человека.

— Это называется гигиенической кабинкой, и предназначена она для мытья, — объяснил Вейл, показывая на маленькие отверстия, расположенные кругом на самом верху. — Через эти дырочки идет вода. Когда нажимаешь эти кнопки, — врач постучал пальцем по панели на внутренней стороне двери, — то включаешь воду и регулируешь ее температуру, делая холоднее или горячее. Подача воды прекращается автоматически, после того как будет израсходована положенная норма. Думаю, после душа ты будешь чувствовать себя лучше.

Тристан уперся обеими руками в дверной проем, а Вейл помог ему сбросить одежду. Врач скомкал ее, сунул под мышку и поддержал юношу, вошедшего в кабинку.

— Если почувствуешь слабость иди начнешь падать в обморок, то позови. Я буду рядом.

Тристан смотрел, как Вейл нажимает кнопки, и в напряжении застыл, когда раздвижная дверь закрылась. Он осмотрелся в замкнутом пространстве и стал жать на кнопки, пока сверху не полилась вода. Он вспомнил, как купался в ручьях, и принялся обмываться. Вода была теплой, но у него все же захватило дух. Потом Тристан вдруг понял, что воде некуда уходить. Он схватился мокрыми руками за дверную панель и потянул сетку над головой.

— Остановите воду! — закричал он. — Я утону!

Вода превратилась в пену, белую и скользкую, стала прилипать к волосам. Тристан начал сбрасывать ее, но не удержался. Стараясь не упасть, он вытянул вперед руку и случайно размазал пену по лицу. От неожиданной горечи во рту он стал давиться и плеваться. Глаза его жгло неимоверно.

Снаружи послышался голос Вейла.

— …в порядке, Тристан?

— Дай мне… — набившаяся в рот пена не дала ему договорить, он закашлялся, снова начал плеваться, пока не смог набрать в легкие воздуха. — Дай мне выбраться отсюда!

Вслепую Тристан нащупал кнопки, нажал одну из них, и на его голову обрушился каскад ледяной воды. У него перехватило дыхание, но, по крайней мере, он освободился от беспощадной пены. Дрожа от невыносимого холода, юноша протянул руки в поисках спасения, но в этот момент его подвели ноги. Пальцы скользнули по панели, и он, царапая мокрый металл, неистово закричал:

— Выпустите меня отсюда!

Дверь открылась, его плечо осветил бледный свет, подача воды прекратилась.

— С тобой все в норме, Тристан?

Юноша сидел на полу боком к двери. Развернувшись, он, гневно сверкая глазами, посмотрел на врача и с трудом поднялся на ноги. Руки и ноги его тряслись.

— Я… жив? — спросил он, стуча зубами. — Т-ты… запер меня… в этой водяной штуке… как ломо в пещере… и э-эта противная слизь… чуть было не ослепила меня и… — Тристан закашлялся. — Разве не проще было убить меня до этого?

— Успокойся, Тристан. Мне жаль, что так получилось, но эта «белая слизь» — дезинфицирующее средство. От него не слепнут. Мне следовало рассказать тебе об этом. Извини, Тристан.

Вейл протянул руку, но юноша оскалился и угрожающе поднял согнутые пальцы. Он все еще дрожал. Врач колебался.

— Хорошо, — наконец произнес он. — Видишь эту черную квадратную кнопку? Нажми ее.

Тристан подозрительно покосился на Вейла.

— А что мне это сделает?

— Это подаст теплый воздух на голову и высушит волосы, — объяснил Вейл. — Если ты постоишь долго, не обсушившись, то мне придется лечить тебя от воспаления легких, а не снимать побочный эффект послестазового состояния.

Тристан бросил на доктора предупреждающий взгляд из-под нависшего на глаза чуба и протянул руку к черной кнопке. Вскоре юноша обсох и согрелся. Для того чтобы спало напряжение, понадобилось больше времени.

Врач достал свежий халат и подал его Тристану, когда тот выходил из гигиенической кабины. Юноша взял его и, обкрутив вокруг пояса, завязал узлом.

— Он не так наде… — начал было Вейл.

— Так он смотрится как набедренная повязка, — сказал Тристан.

Врач не стал с ним спорить, он просто помог ему дойти до спальни и спросил:

— Ты голоден?

— Да. — Тристан сел на пол, преднамеренно не глядя в глаза Вейлу и на кровать.

Доктор поднял контейнер, стоявший рядом с ящичком, и открутил крышку.

— Это каша из дробленого зерна, — объяснил он. — Очень питательная и не повредит тебе. После стаза желудок становится слабым.

Тристан с любопытством посмотрел на густую кашицу, принюхался, сунул палец в контейнер и облизал его, пробуя пищу на вкус. Кашица была немного сладкой и липкой. У юноши заурчало в животе. Он приподнял контейнер и попробовал еще.

— Ты быстро идешь на поправку, — сказал Вейл, — но я советую тебе отдыхать сегодня. Время от времени я буду проверять твое состояние.

Увлекшись едой, Тристан ничего не ответил. Через несколько минут он уже доедал кашу, провел по стенкам термоса пальцем, чтобы выбрать остатки. Облизав палец, он бросил пустой контейнер врачу.

Вейл, слабо улыбнувшись, поймал его.

— Ты по-прежнему голоден?

— Нет.

— Отлично. Пока я тебе больше ничего не дам. Отдыхай теперь, — Вейл поднял ящичек и встал.

Тристан, сощурившись, наблюдал, как Вейл подошел к двери, которая открылась при его приближении и закрылась, когда он перешагнул порог. Юноша посмотрел на спящего товарища и поднялся. Он подошел к автоматической двери, но она не отворилась. Когда попытка раздвинуть ее руками успеха не принесла, Тристан сел на пол и уперся в дверь ногами, но его старания были напрасны. Он обессилел, руки и спина болели. На панели не было никаких кнопок. До него в конце концов дошло, что дверь, скорее всего, закрыли снаружи. Тристан оставил бесплодные старания и сел на пол, рассматривая пустоту за окном. Вдруг он резко вскочил, рывком раздвинул занавески и прижался лицом к стеклу, глянул вниз, не очень-то уверенный, что стекло выдержит его и он не вывалится. От зрелища внизу у него появились неприятные ощущения в животе. Тристан закрыл от страха глаза, отпрянул от окна, часто дыша. Стекло крепилось к квадратном проеме от пола и почти до потолка, входя в стену на толщину нескольких пальцев. Тристан попробовал уцепиться за него по краям, но без ногтей не смог этого сделать и зашипел сквозь зубы от злости.

Пулу зашевелился и открыл один глаз.

— Что ты делаешь, маленький брат?

Его товарищ сжал пальцы в кулак, пряча обрезанные ногти.

— Хочу найти выход.

— Это не здесь, — Пулу махнул в сторону автоматической двери. — Это единственный выход.

— Я уже пробовал, но она не открывается.

Пулу пожал плечом, не меняя положения тела.

— Еще светло, маленький брат. Спи.

Тристан вздохнул и лег на живот рядом с ганианцем. Сон к нему не шел — юноша был слишком встревожен, расстроен и слегка возбужден. Одной рукой он потирал подбородок, а второй беспрестанно дергал ковровое покрытие.

— Пулу? — позвал он через минуту товарища.

— Что?

— Мы где?

— Далеко.

— Как мы выйдем отсюда?

Пулу повернулся к нему и часто заморгал.

— Не знаю. Здесь как в гнезде тсигисов.

Тристан сразу представил себе медовое дерево, которое ему однажды довелось видеть, все испещренное туннелями, проделываемыми насекомыми до тех пор, пока оно не становилось совсем полым и не начинало кишеть ими. Он вопросительно посмотрел на Пулу.

— Спи. Ночью поговорим.

Пулу снова заснул, но Тристан в отличие от друга так и не сомкнул глаз.

Юноша продолжал бодрствовать, пока вечером не пришел врач и не принес ужин: чашки с едой и два запечатанных флакончика.

— Будете принимать это перед едой в ближайшие дни, — сказал Вейл, передавая по флакончику Тристану и Пулу. — Пища здесь отличается от той, к которой вы привыкли, и лекарство поможет избежать типичного расстройства желудка. К сожалению, я не мог давать тебе это, когда ты находился в стазе.

Жидкость была белого цвета, обладала вяжущим свойством. Тристан сморщился, борясь с желанием выплюнуть ее, и заметил, что на Пулу лекарство подействовало так же.

Вейл подал Тристану чашку: красный суп с мясом. Тот понюхал, отчего его ноздри стали раздуваться, и поднял голову. Пулу уже заканчивал есть мясо, достав его пальцами из бульона. Тристан последовал его примеру. Мясо было на вкус… огненным! Ему удалось съесть три или четыре кусочка. Почувствовав жажду, он приложился губами к чашке и отпил несколько глотков. От этого ему стало еще хуже. Юноша поперхнулся и отставил чашку.

— Я хочу воды!

Вейл налил из кувшина.

— Никогда не пей из крана в туалете. Это небезопасно.

— Почему? — спросил Тристан и… вдруг ему захотелось задать множество вопросов: — Что это за место? Почему стена не открывается? Почему мы не можем выйти отсюда?

Врач стал успокаивать его.

— Здесь придется оставаться, пока вам не станет лучше. Губернатор Реньер хочет, чтобы здесь вас никто не беспокоил.

— Губернатор? Что означает это слово?

Вейл в замешательстве посмотрел на Тристана.

— Он… главный в этом космическом секторе. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Космическом секторе? — недоуменно переспросил Тристан. — Зачем мы нужны ему здесь?

— Не знаю.

Что-то в выражении лица врача и его тоне заинтриговало юношу. Он, не отрываясь, смотрел в глаза Вейла. Затем он взглянул на Пулу и вскочил.

— Но мы не можем оставаться здесь! Моя мать…

Вейл одернул его, взяв чуть выше локтя.

— Тристан, послушай меня!

Юноша инстинктивно громко зашипел и согнул руку, скрючив пальцы.

Врач быстро убрал свою руку, но резко заметил:

— Ну-ка, сядь, малыш, и послушай меня.

Пулу к этому времени уже поставил чашку на пол, и, глядя на него, Тристан заметил в его глазах беспокойство. Он почувствовал, как у него внутри все сжалось.

— Вы теперь не на Ганволде, — старался говорить спокойно Вейл. — Мы перелетели на другую планету, в другую звездную систему. Хоть это вы можете понять?

Тристан не верил своим ушам. Он беспомощно посмотрел на Пулу. Когда ганианец кивнул, словно подтверждая, что доктор не обманывает, юноша спросил:

— В… космическом корабле?

— Да. Именно поэтому я сделал так, чтобы ты уснул. Световой перелет и изменения гравитационных полей с трудом выдерживают даже опытные астронавты. Твой друг очень тяжело переносил весь полет.

Тристан снова стал искать подтверждения у Пулу, который снова кивнул.

— Губернатор Сектора, — стал негромко пояснять Вейл, — находится в ссылке в этой звездной системе, хотя тебе трудно понять, что под этим подразумевается, — доктор беспокойно осмотрелся по сторонам и заговорил еще тише. — Я думаю, он хочет прежде всего отомстить. Ему известно, что твоя мать больна и ты ищешь своего отца.

— Отомстить? — удивился Тристан.

— Это означает дать сдачи. Когда кто-то причиняет тебе боль, ты идешь и делаешь этому человеку то же самое, — Вейл помялся. — А разве там, откуда вы пришли, этого не бывает?

— Нет, — Тристан обменялся с Пулу взглядами. — Есть только тсаа’чи.

— Что это?

— Это поступает в кровь, когда появляется опасность. Сердце начинает стучать быстрее, перестаешь чувствовать боль и появляется желание драться. Когда опасность исчезает, уходит и это чувство. Потом уже нельзя вернуться и сделать кому-то больно.

— И всегда, — сказал негромко Пулу по-ганиански, — кто-то умирает. Лучше повернуться к гневу и ярости спиной.

Вейл подождал, пока Тристан переведет, и понимающе кивнул.

— Очень плохо, что многие люди этим чувством не обладают, — он вздохнул. — Послушай, малыш, будь осторожней. Хорошо? Не верь всему, что тебе будут говорить… Если тебе понадобится помощь, то можешь положиться на меня.

Взгляды Тристана и Вейла встретились. Юноша долго смотрел ему в глаза, потом едва заметно кивнул.

Доктор через силу улыбнулся.

— Ты так мало ел.

— Я больше не голоден, — ответил Тристан.

— Не поминай лихом, — сказал врач, забрал пустую посуду и вышел из комнаты.