Звездный Тарзан

Глава 24

— Как он? — спросила Чесни.

— В физическом плане все в порядке. Он поправляется. Оставшаяся почка функционирует нормально, и он начинает восстанавливать силы. Аппетита по-прежнему нет и сон плохой — по ночам ему часто снятся кошмары. Все это похоже на послетравмовый стресс.

Чесни через дверь заглянула в каюту. Юноша лежал на животе, отвернувшись лицом к стене. Он был прикрыт простыней, которая, однако, не закрывала лиловато-синих шрамов. Чесни стало жаль мальчика.

— Немудрено, что он так страдает. У него есть на это веские причины.

— И более чем достаточные, — вздохнул Брандт. — Я пытался убедить его поговорить об этом, но безуспешно. Мне подумалось, что если он побудет наедине со своим другом, то ему полегчает хоть немного, и вчера отвел его в соседнюю каюту, — врач махнул рукой в сторону, — где мы храним тело. Битых два часа он стоял у стазокапсулы, гладил волосы гуманоида, но на этом дело и кончилось. Он хранил молчание, даже когда мы вернулись сюда.

Брандт покачал головой.

— Если он не выговорится, все может кончиться серьезными осложнениями.

— Хочешь, чтобы я попробовала? — спросила Чесни.

— С вами он ведет себя откровеннее, мэм. Стоит попробовать.

Тристан, казалось, совершенно не замечал присутствия Чесни, пока она не подошла к койке и не окликнула его по имени. Он чуть не подскочил от неожиданности. Голова его словно была налита свинцом. Он вопросительно посмотрел на нее глазами, полными душевной боли.

— Извини, я не хотела тебя напугать. Тебе лучше?

— Нет.

В глазах его читался все тот же немой вопрос о причине ее появлении в каюте.

Чесни откинула закрепленное на стене сидение и присела.

— Мне показалось, что ты хочешь с кем-нибудь поговорить.

— Зачем?

Она пожала плечами.

— Это помогает скоротать время долгих перелетов гораздо лучше, чем спиртное. Твой отец гонялся бы за мной по всему космосу, если бы мы попали в тебя.

Они немного помолчали.

— Я не могу говорить об этом, — ответил юноша.

«Оставь пока эту бесплодную попытку», — решила про себя Чесни.

Она откинулась на узком сиденье и вытянула ноги, забросив их одна на другую.

— А ты довольно-таки прилично летаешь, даже отчаянно. Мне хватило одного взгляда на твой шаттл, чтобы понять: им управляет сын Неуловимого.

— Неуловимого? — Тристан был явно озадачен.

— Так прозвали твоего отца, когда он учился в летной школе. И сейчас так зовут… Если бы он видел, как ты летаешь, он очень гордился бы тобой.

Он отвел взгляд.

— Нет, не гордился бы.

Такого ответа Чесни не ожидала. Она заговорила помягче.

— Может, ты скажешь мне, почему ты так считаешь, Трис?

Он поежился, как будто собираясь снова лечь, и отвернулся к стене.

— Даже не знаю, что теперь думать о моем отце. Все эти разговоры о его предательстве, убийствах и…

— Что?! Кто тебе сказал это?

— Губернатор Реньер, — ответил юноша, мельком взглянув на нее.

— Этот мог такое сказать, — усмехнулась Чесни и наклонилась вперед. — Тристан, твой отец никого не предавал. Он выполнял свой долг, и это ему далось нелегко. Если бы он так не поступил, то всем нам пришлось бы питаться колючками и молиться на какого-нибудь деспота посреди Галактики.

Тристан промолчал в ответ, и тогда она спросила:

— Теперь тебе все ясно?

Он пожал плечами.

— Теперь тебе легче?

Тристан отрицательно покачал головой. Она недолго смотрела на него, потом убрала со лба Тристана челку. От прикосновения он вздрогнул и, закусив губу, настороженно посмотрел на Чесни.

— Ты уверен, что не можешь рассказать мне, что тебя мучает?

Он опять неуверенно пожал плечами.

— Это имеет какое-то отношение к твоему отцу?

Тристан чувствовал себя скованно, и это не укрылось от нее.

— Я не могу рассказать тебе!

— Даже если тебе станет от этого легче? Даже если после этого тебя перестанут преследовать кошмары?

— Я не могу! — повторил он, задыхаясь, и чуть не закашлялся.

Чесни показалось, что у него может произойти нервный срыв, и он выложит все, что у него есть на душе, но этого не произошло. Он просто отвернулся и больше не смотрел на Чесни.

— Извини, — помолчав, сказала она, накрыла простыней его плечи и вышла из каюты.

Вернувшись к себе, она увидела, что на терминал поступает сообщение. Чесни со вздохом села и ввела свой код. На экране появился текст. Она пробежала его глазами, потом стала вчитываться в строчки внимательнее.

Чесни стерла полученную информацию из памяти компьютера, но один абзац невольно засел у нее в голове. Она подумала, что йониканского виски ей так и не придется выпить.

В лазарет она вернулась, когда огни корабля уже горели в ночном режиме. У дверей каюты Тристана остановилась.

Юноша после ее ухода даже не пошевелился.

— Ты не спишь, Трис? — тихонько спросила Чесни.

Он ответил не сразу. Единственное выдавленное им слово заглушила подушка. Он так и не шевельнулся.

Чесни вошла в каюту и села рядом с ним. Она молча поглаживала его по руке.

— Ты винишь себя в том, что произошло? — нарушила она молчание.

Тристан повернулся к женщине лицом. Боли в его глазах не стало меньше.

— Они хотели помочь мне! Умереть надо было мне! Я не должен был…

— Не надо, Трис.

Чесни взяла его руку в свою.

— Это война. Немек был солдатом — сферзахом. Он знал, чем рискует, когда уходил выполнять задание на Иссел. Врач и… твой друг… Они тоже, вероятно, понимали. Они сделали для тебя то, что считали нужным.

Юноша опустил глаза.

— Для меня. Это несправедливо. Зачем они это сделали?

— Наверное, по той же причине, по которой ты рисковал своей жизнью ради матери.

Он пристально посмотрел на нее.

— Моя мать умирает! Я всего лишь хотел помочь ей…

Чесни подсела к нему ближе.

— Сегодня утром я получила сообщение. Она жива, горячая ты голова, но пока еще не в безопасности.

Она увидела, как изменилось его лицо, и боль в глазах сменилась яростью.

— Она на Исселе! Они привезли ее на Иссел!

— Теперь она уже не там, — объяснила Чесни. — В ночь вашего побега ее посадили на борт другого корабля и покинули звездную систему.

Тристан оперся на локти.

— Куда они улетели?

— Мы полагаем, что на Саэде, и теперь преследуем их.

— Я с вами!

Тристан повернулся и резко сел.

— Постой, постой, не кипятись! Ты все не так понял, горячая голова. Ты уже сделал все, что мог, и даже больше. Всего лишь три дня назад ты перенос серьезную операцию.

— Мне нужно идти, — сказал вдруг торжественно Тристан. — Я должен исполнить джва’лай.

— Что-что исполнить?

— Мой долг, мое обещание матери.

Чесни печально покачала головой.

— Трис, ты уже исполнил все, что нужно. Думаю, твоя мать простит тебя, если остальное довершат подготовленные для этого дела люди. Твой долг в данный момент — выздороветь. Ты понимаешь меня?

Тристан не отвечал.

Чесни ушла. Вскоре Шей принес ужин.

— Когда мы доберемся до Саэде?

— Через полтора стандартных дня. Завтра утром совершим световой перелет.

От воспоминаний о болевых ощущениях Тристан поморщился.

— Можешь воспользоваться пластырем. Вчерашний скачок ты перенес вполне сносно.

Тристан молча смотрел на поднос. Он заставил себя съесть все, что ему принесли, хотя еда и показалась ему совсем безвкусной.

— Хорошо, что у тебя снова появился аппетит, — порадовался Шей, когда вернулся за посудой. — Ты очень похудел.

Тристан молча пожал плечами.

— Пластырь для сна тебе нужен?

— Нет, — отвечал Тристан. — Он бессилен против кошмарных сновидений.

Он старался не спать как можно дольше. Поначалу это было несложно, даже в темноте. Его мысли были заняты матерью и джва’лай.

Через какое-то время он опять очутился в голубых пещерах. Сцены повторялись без изменений: бронированная дверь, преградившая Немеку выход; мощный луч энергии, отбросивший Вейла к стене.

Он проснулся весь в поту от собственного крика. Кто-то тряс его за плечи.

— Тебе точно не нужен пластырь? — спрашивал Шей, предлагая стакан воды.

— Нет, он мне не поможет.

В других сновидениях он увидел Пулу, безжизненно сидевшего в кресле пилота и истекавшего кровью от скрытых ран; мать, лежавшую на погребальном костре и объятую языками пламени.

После этого он долго лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок. В каюту вошел Брандт.

— Тебе необходим пластырь.

— Нет! Мне он не нужен!

— Через час мы совершим световой перелет.

Тристан больше не стал спорить и сдался. Он все же прикрыл глаза и стиснул зубы, пока Брандт закреплял пластырь на его виске.

Проснувшись на следующее утро, он увидел Керин, прикладывавшую его руку к сенсору.

— Привет, Тристан. Полежи минуточку спокойно. Ты готов завтракать?

— Я хочу одеться, — сказал он, когда она закончила и позволила ему сесть.

Керин удивилась, но разрешила:

— Не вижу причин, препятствующих этому. Посиди и поешь, пока я подыщу что-нибудь для тебя.

Она вернулась с полевой формой в многочисленных зеленых и коричневых штрихах.

— У офицера материально-технического снабжения нет другой формы, только вот эта. Может, она и великовата для тебя, но во всяком случае не будет доставлять неприятностей твоей спине.

Брюки и рубаха в самом деле были свободными. Довольный одеждой, Тристан поднял ботинок, покрутил его в руках. Тщательно осмотрев его, он поставил обувь на пол и поморщился.

— Что-то не так? — спросила Керин.

— В них я ходить не смогу.

Ее это позабавило.

— И как далеко ты планируешь уйти?

— Как можно дальше от этой клетки! — ответил возбужденно Тристан, обведя рукой каюту. — Я уже порядком устал от нее.

Она в изумлении подняла брови.

— Вот как? Вчера ты был еще слишком слаб, из тебя и слова нельзя было вытянуть.

Тристан отвернулся в сторону, избегая ее взгляда.

— Очень болит голова. Мне нужно отвлечься.

— Да, конечно, — Керин решила больше не приставать с вопросами. — Ты ведь еще не видел корабль? Мы найдем тебе кого-нибудь, кто проведет с тобой экскурсию.

Керин долго не возвращалась, и Тристан уже начал сомневаться, что она вообще придет, как вдруг за дверью послышались шаги.

— Тристан, к тебе посетитель, — объявила Керин.

Когда вошел молодой человек, Тристан уже сидел на кровати. На вид гость был на несколько лет старше Тристана и носил десантную форму солдата наземных сил.

— Тристан Середж? Эдди Йедрополаппано, унтер-офицер второго класса, сферзах Объединенных Миров.

— Как-как тебя зовут?

— Можешь не запоминать, — рассмеялся Эдди. — Мою фамилию никто не может произнести правильно. Зови меня просто Эдди. Как твои дела? Говорят, тебя здорово потрепало?

— Все в порядке. Мне просто надоело здесь сидеть.

— Давай тогда осмотрим корабль, и я представлю тебя другим ребятам.

Проходя по коридору, Эдди посмотрел на Тристана и спросил:

— Ну, как оно, иметь Деда отцом?

— Деда? — Тристан недоуменно взглянул на своего нового товарища.

— Мы его так зовем. Это, как бы тебе сказать, вроде почетного титула.

В глазах Эдди было заметно нескрываемое восхищение. Тристан чуть подумал над его словами.

— Даже не знаю, — наконец произнес он. — Я не помню…

Они вышли из лазарета, пересекли отсек, в который был поднят шаттл Тристана, и поднялись по вертикальной лестнице в солдатский кубрик.

— Радуйся, что у тебя есть отдельная каюта. Вот это помещение рассчитано на двадцать четыре человека, а всего их восемь.

Эдди не повел его по всем кубрикам — половина личного состава спала. Казалось, он знает всех по имени. Солдаты окружали их, задавали вопросы, разговаривали, однако Тристан уже устал, все лица стали сливаться в одно. Глазами, полными отчаяния, он посмотрел на своего гида.

— Ну, ребята, довольно, — сказал Эдди. — Дайте нам пройти.

За спальными помещениями находился коридорчик, выходивший в небольшую комнату отдыха, оборудованную голографическими видами и ящичками с текстовыми материалами на чипах. Здесь было несколько солдат.

— Свободное время мы проводим тут, а также на одной из палуб для спортивных тренировок.

Тристан почти не слышал его. Дальняя перегородка представляла из себя огромный иллюминатор, в центре которого висел мутновато-зеленый шар. Тристан подошел ближе и дотронулся до стекла.

— Это голографический экран?

— Нет, — ответил Эдди. — Это настоящая планета под названием Саэде. К ней мы и летим.

— Почему она кажется такой расплывчатой?

— Это оттого, что мы используем невидимый защитный экран, — объяснил Эдди. — Ты слышал что-нибудь о создании помех?

— Немного.

— Этот экран приблизительно так и действует. Мы невидимы для системы обнаружения Саэде, пока не подойдем на расстояние, достаточное для запуска десантных кораблей. Остальные атакующие силы, вероятно, уже там и тоже скрыты от противника.

Тристан понимающе кивнул и продолжил изучение планеты.

— Они увезли туда мою мать.

— Послезавтра ее там уже не будет, — Эдди сдержанно улыбнулся. — Утром начнем охоту на меховые мешки.

— Меховые мешки? — нахмурил лоб Тристан.

— На мазуков. Мы зовем их так, потому что их тела в шерсти, — Эдди озорно улыбнулся. — А это уже не почетный титул!

Тристану было понятно удальство Эдди. Не сводя с него глаз, он неожиданно спросил:

— Ты сказал, что есть десантные корабли. Где они?

— Прямо под нами, перед посадочной палубой, — ответил Эдди. — Нужно было показать тебе их, когда мы поднимались наверх. В лазарете хорошо слышен боевой сигнал… Ты, может, даже услышишь его, когда мы побежим вниз.

Тристан снова взглянул на планету и опустил голову.

— Возможно.

Он чувствовал, что Эдди все еще смотрит на него.

— Ты хочешь пойти с нами, не так ли?

— Я должен.

Эдди колебался.

— Мы освободим твою мать. Я обещаю.

Тристан посмотрел на унтер-офицера, потом на Саэде.

Правый бок ломило от ходьбы. Он слегка помассажировал себя и вдруг понял, как ослаб и беспредельно устал.

— Мне нужно вернуться в каюту.

На обратном пути Тристан молчал. Они спустились вниз по лестнице. Юноша шел, борясь с болью и глядя под ноги. Эдди тоже не проронил ни слова и заговорил, только когда они оказались у двери каюты:

— Мы освободим твою мать. Ты только не спеши и не волнуйся.

Тристан промолчал в ответ.

Оставшись один, он разделся, погасил свет и лег в полумраке, уставившись на стенку. Он думал. Готовил план. Еще раз мысленно представил все показанное Эдди…

Тристан так и лежал на койке, когда проводивший обход больных Брандт вошел к нему. Юноша не отреагировал, когда врач приложил его ладонь к сенсору…

— Давление крови немного повышено. Ты не устал сегодня, знакомясь с кораблем?

— Да.

— Ну, возможно, спать будешь лучше, — Брандт убрал сенсорный датчик. — Сейчас я пришлю кого-нибудь с ужином.

Тристан съел все, что ему принесли. Он даже чувствовал голод, поэтому прилагать особые усилия, тем более заставлять себя не пришлось, хотя пища была все такой же безвкусной.

После того как пришел Шей и забрал поднос, Тристан встал, надел полевую форму и улегся.

Он так и заснул в ожидании боевого сигнала.