Звёздный Рон

Глава седьмая. Свой список Непростительных

//Планета Набу, г. Тид, дата пока что неизвестна//

Рон припарковал машину у потрёпанного домика и вышел, на ходу достав пачку сигарет из кармана. Подкурив извлечённую сигарету зажигалкой, он сделал глубокую затяжку и огляделся.

Район – откровенное и ничем не прикрытое говно, если по меркам его родного мира. Но по меркам Империума Человечества здесь вполне прилично. Уж получше, чем на дне под-улья или даже на низовых уровнях города-улья.

– Да, жить здесь можно, – кивнул своим мыслям Рон.

Народ тут попроще, нет ярких и цветастых плащей с тогами, транспорта тут тоже нет, что о чём-то да говорит. Трущобы.

«Самое оно», – подумал Рон.

Докурив сигарету, он потушил её сапогом и пошёл к ближайшему сооружению, которое можно было бы назвать общественным. Это была торговая лавка, встроенная в жилой дом. За прилавком стоял человек, мужчина лет сорока, зеленоглазый, усатый, упитанный и с блестящей лысиной. Рыжие усы выдавали в нём собрата по MC1R. [9]

– Легилименс, – обратился к нему Рон.

Минут пять они молча смотрели друг на друга. Мужик, которого зовут Йонаном Безином, активно забывал момент встречи с Роном, а Рон осваивал основной галактический язык и «выходил» на торговца контрабандой.

Так много времени их ментальный контакт занял из-за того, что Рон не хотел вредить человеку, который ему ничего не сделал.

Получив нужную информацию, Рон кивнул собрату по рыжести и пошёл дальше. Его путь лежал к улице Прачек, дом 16.

– Это ведь был «Легилименс»? – спросил догнавший Поттер.

– Ага, – кивнул Рон. – Можешь арестовать меня.

– Нет, я всё понимаю, – стушевался Гарри. – Просто ты говорил, что ты не мудак…

– Ты хочешь испортить отношения, Поттер? – резко повернулся к нему Рон. – Или, пока я решал вопросы нашего выживания, ты изобрёл заклинания физического бессмертия, поэтому сейчас так уверенно дерзишь мне?

– Я к тому, что если ты всё равно используешь непростительные, то почему же не используешь их все? – задал вопрос Поттер.

– Потому что… – начал Рон, а затем задумался.

Задумался он о том, что не хочет делиться с Поттером ценной информацией.

– Потому что у меня есть свой список непростительных, – ответил Рон после паузы. – Только и всего.

Он прекрасно помнил заклинания вампиров, магию крови, которая действительно является той магией, которую нужно запретить к Мордреду и забыть к Моргане. Они искажают суть мага, убивая его сущность и превращая в алчного кровососа.

«Империус» – это заклинание иного разряда. Несколько хаотических завихрений теперь всегда будут в разуме Рона и это никак не исправить. Он только и смог, что заблокировать их, предотвратив разрастание, но это не решение проблемы.

Непростительные заклинания запрещали не из-за их происхождения и пагубного эффекта для пользователя, а из-за воздействия на окружающих. «Круциатус» жесток, так как вызывает безумную рейв-вечеринку во всех нервных окончаниях жертвы, «Легилименс» позволяет узнавать то, что иными способами не узнать, а «Империус» подчиняет своей воле любого, кто не смог защититься. Но они из совершенно разных школ магии, поэтому побочные действия для пользователя у них разные, вплоть до отсутствия. «Круциатус» и «Легилименс» не несут последствий для пользователя, а «Империус» несёт и ещё какие! Можно, в конце концов, сойти с ума. И никто, вообще никто, не будет способен помочь. Поэтому «Империус» для Рона запрещён под страхом смерти. Он использовал его в безвыходных ситуациях, но беда в том, что он почти достиг безопасного лимита.

Остальные маги интуитивно чувствуют опасность этого заклинания, поэтому стараются использовать его реже. И Рон считал, что правильно делают. Но Поттер… Из-за характера своей работы он не считает, что «Империус» это что-то плохое. Разубеждать его Рон не будет.

– Это всё, что ты хотел сказать мне? – спросил Рон у Гарри.

– Что ты делаешь сейчас? – спросил Поттер. – Какие у нас планы? Что вообще происходит?

– Происходит какая-то непонятная хуйня, Гарри, – сообщил ему Рон. – Планы у нас краткосрочные, а я сейчас иду к одному человеку, который с удовольствием купит у меня вот эту штуку.

Рон указал пальцем на туберкулёзно-плазменный пистолет.

Вот будь у него настоящий плазменный пистолет… Образцы, которые ограниченно ходят в Имперской гвардии, способны прожечь даже чистую адамантиевую броню. Рон не знал способов, кроме танка «Гибельный клинок», снабжённого двухметровыми бронеплитами из чистого адамантия. Но на то он и трёхсоттонный сверхтяжёлый танк, чтобы противостоять плазменному оружию. Всё, что может носить человек, даже силовая броня, пасует перед плазменным оружием.

И неизвестные конструкторы, создавшие местные плазменные пистолеты и стационарные орудия, на шаг приблизились к разработке поистине ужасного и необоримого оружия…

Правда, они сделали буквально первый шаг. Потому что в Империуме такое бессмысленное поделие никого бы не заинтересовало, так как есть более технологичное и более эффективное оружие – лазерная винтовка.

– А потом? – никак не желал отставать Поттер.

Он бесил его своей назойливостью ещё в далёком детстве, когда покойный ныне Дамблдор пытался навязать Поттера в друзья Рону. Рон был против, поэтому хитровыдуманный старик выбрал на роль друга Мальчика-который-никак-не-отстанет Невилла Лонгботтома. Лонгботтом, с которым Рон провернул несколько совместных дел, сделал великолепную карьеру в Министерстве магии и сейчас успешно потрахивает Беллатрису Лестрейндж где-то в ЮАР. Болтают, что у него очень много детей, поэтому есть основания полагать, что Невилл старается не слезать с Беллатрисы без веских на то причин.

«Опасная была сука…» – подумал Рон.

От таких женщин Рон старался держаться подальше. Исключение он сделал для Муки, также известной как Регина Шрайк. Глава ныне почившей банды под-улья сделала неплохую карьеру в Имперской гвардии, феноменально быстро поднимаясь по сержантской иерархии. А всё благодаря Рону, который научил её паре-тройке приёмов обращения с личным составом. Никаких волшебных секретов, а пару логичных методик, которые желательно применять всем сержантам.

Пока Рон погибал на Мире Смерти, пока он взрывал РАВ-склады и получал за это ордена с медалями, Мука тихой сапой приводила вверенное подразделение в образцовый вид. Она молодец – Рон ею искренне гордился. Не зря взял её на карандаш. Когда он якобы сдох на Мире Смерти Кессабит, Муку повысили до сержанта и сделали командиром взвода.

Он мысленно вернулся к событиям тех лет. Зула Рейндорф точила на него и без того очень острый зуб, поэтому отправила в одиночку разведывать Калавту, при этом точно передав координаты систем ПВО и противотанковых орудий. Разведывательная панцирная броня, «хот-шот» лазпистолет кадианского образца, три мельта-бомбы, пять трубчатых зарядов и сканер «Антиснайпер». Сейчас у Рона была продвинутая версия такого сканера, которую он величал цифровым биноклем, так как его функционал заходит далеко за возможности простого сканера.

«Я же тогда девочку эту спас, как её…» – подумал Рон. – «Дженеция, да. Она показалась мне похожей на Джинни, поэтому я покалечил того мясника из блядьпакта, а затем перебил всех ублюдков, кто был рядом. Это не входило в план, но иначе я не мог».

Остатки всего человеческого, что в нём было, уцепились на отдалённом сходстве девочки с его сестрой и позволили совершить хоть что-то объективно хорошее. Вероятно, блядьпактовцы не считали, что Рон тогда сделал что-то хорошее, но на мнение хаоситов ему всегда было ссать с самой высокой колокольни.

А взять тех же орков, которые благодаря его целенаправленным действиям заняли достойное место в мире, где доминировали эльдары и люди. Пусть и на правах всеобщей угрозы, но с недостижимо высоким уровнем жизни, мощнейшей армией, передовой наукой и техникой, а также практически не дающим сбои правителем, который носит Корону-Советника, защищённую от помутнения рассудка и старости. Рон без ложной скромности считал, что это самый лучший артефакт, когда-либо созданный им. Средиземье, как иногда называли аборигены тот мир, получит то, чего давно заслуживает – мир. Пусть паршивый, прерываемый короткими войнами, но мир. Возможно, Рон, убив сотни и сотни тысяч, спас миллионы и дал возможность родиться миллиардам.

«Нет, когда-то я был хорошим человеком», – подумал Рон удовлетворённо. – «А если был, значит можно стать таким вновь».

Ещё не всё потеряно.

Воодушевлённый позитивными мыслями, он вошёл в неприметную лавку, где заседал широко известный в узких кругах контрабандист Цильхас Грилон.

Как Рон узнал из памяти торговца, планета Набу в орбитальной блокаде. Торговая Федерация очень не рада политикой королевы Набу, поэтому заблокировала планету, полностью прекратив какое-либо торговое сообщение.

Поэтому Грилон сейчас временно безработный и лично сидит в своей лавке, торгуя своим «честно привезённым товаром».

– Чем обязан? – грубо спросил Грилон, когда Рон вошёл.

– Пока ничем, – ответил Рон.

Основной галактический язык также был непривычен ему, правда, чуть более удобен, чем гунганский. Этот язык имеет свою самобытную и древнюю историю, которую Рон не знал, но из обрывочных сведений из памяти торговца, ему было известно, что началось всё с человеческих языков. Именно люди, судя по всему, первыми начали экспансию в Галактике, но не вооружёнными методами, как следовало бы ожидать, а путём торговли. Поэтому язык, на котором болтали между собой поколения торговцев разных видов, стал древним прообразом основного галактического языка.

– Ну так? – посмотрел на Рона Грилон.

– Купи вот этот пистолет, – положил Рон на стол туберкулёзно-плазменный пистолет.

– Зачем мне пистолет? – напрягшись, спросил контрабандист.

Рон внимательно посмотрел на него. Волосы длинные, седые, лицо морщинистое, взгляд голубых глаз колючий, недоверчивый. Комплекции тощей, но жилистой.

В мире энергетического оружия очень сложно что-то сказать по рукам человека. Если используешь стаб-оружие, то видно характерный цвет рук человека, который очень часто стреляет. Если часто стреляет – значит, поддерживает свою квалификацию на уровне. Ещё от частого контакта с оружейным металлом на пальцах и руках возникают мозоли и потёртости. Не говоря уже о характерном плече стрелка.

Энергетическое же оружие не имеет отдачи, металлические части, вступающие в контакт с пальцами и руками, у него покрыты мягким пластиком, что частично снижает интенсивность возникновения мозолей и потёртостей.

Поэтому Рон не мог сделать определённые выводы о человеке по совокупности характерных внешних признаков.

В мирах Империума всё было иначе. Лазерные винтовки делали максимально надёжными, поэтому на них, за исключением обивки приклада, не было пластика. Спусковой крючок был цельнометаллическим, а ствольная коробка угловатой. Это оставляло характерные следы на телах гвардейцев, которые позволяли быстро определить собрата в первые моменты встречи.

– Чтобы перепродать его подороже, – как нечто само собой разумеющееся сказал Рон. – Зачем ещё покупать вещи?

– Ты понимаешь, что торговля оружием незаконна? – спросил Цильхас Грилон.

– Контрабанда тоже незаконна, – пожал плечами Рон. – Но тебя ведь это не останавливает?

– Недоказуемо, – усмехнулся контрабандист.

– А я сюда не доказывать пришёл, – усмехнулся Рон в ответ. – Нужен пистолет в идеальном состоянии или я дальше пойду?

– Дальше иди, – уверенно ответил Грилон.

– Вот и поговорили, – демонстративно развернулся Рон к выходу.

– Подожди, – окликнул его Грилон. – Что хочешь за него?

– Тысячу кредитов, – вновь развернулся Рон, но уже с довольной улыбкой. – Понимаю, цена на двести пятьдесят кредитов выше рыночной, но ты сначала посмотри на состояние и учти обстановку орбитальной блокады.

С помощью «Репаро», наложенных ещё на подходе к дому контрабандиста, Рон восстановил тяжёлый бластерный пистолет DL-44 до заводского состояния. Фигурально выражаясь, теперь на нём даже муха не сидела.

– Дай-ка, – принял пистолет из рук Рона Грилон.

Он умело разобрал оружие и скрупулёзно изучил каждую деталь.

– Из него что, никогда не стреляли? – поднял удивлённый взгляд на Рона контрабандист. – Ионизационная камера девственно чиста.

– Представляешь? – улыбнулся Рон. – Я продаю тебе бластер в идеальном состоянии.

– Но серийный номер старый… – недоуменно произнёс контрабандист. – Кристалл просто должен был деградировать…

– Вариант нового кристалла ты не рассматриваешь? – спросил Рон.

– Твоя правда, – кивнул контрабандист. – Но его цена составляет 75 % стоимости бластера. Нахрена это тебе, парень?

– Деньги нужны, – улыбнулся Рон.

– Сам дурак тогда, – ответил Грилон, а затем полез в выдвижной ящик стола. – Вот твоя тысяча кредитов…

Рон получил десяток карточек номиналом в сто кредитов и довольный пошёл прочь.

Поттер ждал его на улице.

– Чего ты никак не отцепишься от меня, Гарри? – спросил его Рон. – Неужели тебе не хочется, не знаю, с семьёй побыть или чем вы там обычно занимаетесь?

– Нам нужно разобраться с жильём, – сказал Поттер.

– За тебя уже подумали, Гарри, – усмехнулся Рон. – Идём в машину.

Пока шли, Поттер никак не хотел затыкаться.

– А я ведь раньше считал тебя образцом для подражания, Рон, – говорил он.

– Ну, моральные ориентиры у тебя были сильно сбиты, – ответил Рон, закуривая очередную сигарету.

– Сочувствовал тебе, – продолжал Поттер. – А ещё втайне завидовал.

Рон остановился и посмотрел на Поттера, который тоже остановился, но ещё думал о том, что он только что ляпнул.

– Поверь мне… – процедил Рон. – Ты бы тысячу раз проклял судьбу, окажись там вместо меня…

Хотя было бы неплохо прожить спокойную и счастливую жизнь, в которой вся его семья рядом, не надо думать о том, отгрызут ли тебе крысы ноги в блиндаже, если сегодня ты поспишь не в ботинках… Рон бы счастливо жил, может, поучаствовав в войне против Воландеморта с его Пожирателями Членов, завёл семью… Возможно, у него бы что-то получилось с Гермионой… А Поттер в это время выживал бы где-нибудь в Арденнах, каждую ночь тревожно засыпая под артиллерийскую канонаду…

«Эх, славная была бы жизнь», – подумал Рон с сожалением. – «Но, увы, „повезло“ не Поттеру, а мне».

Дошли до машины, Рон сел за руль, а Поттер залез в пассажирский салон, где устроился рядом с любимой женой и детьми.

– Всё путём? – спросил Фред, сидящий на переднем пассажирском.

Рон кивнул и завёл двигатель.

Странное дело – эти праворульные машины.

В Империуме гражданский транспорт делают леворульным, это следование древнему Имперскому эдикту «О единообразии транспорта». Рон не забывал, что в старушке-Англии транспорт праворульный, поэтому движение левостороннее, но с машинами он больше общего имел в Империуме Человечества. За это время он как-то привык, что движение должно быть правосторонним, а все дебилы, ездящие по правилам левостороннего движения, едут по встречке.

– Вот это здание… – прошептал Рон, когда они выехали к нужному месту.

Припарковав машину, он вышел и огляделся. Район средней престижности, видно по зданиям. Самое оно.

Поднявшись по ступеням, он вошёл в очередной отель и сразу же увидел ресепшен, где стояла обычная женщина, но в форменной одежде отеля.

– Добрый день, – приветствовал он её. – Сколько стоит небольшой номер?

– Добрый день, – дежурно улыбнулась ему служащая. – Пять кредитов в день, сэр.

– На пять дней, – решил Рон.

– Дайте, пожалуйста, свои данные, – попросила служащая, вновь дежурно улыбнувшись.

– Рональд Билиус Уизли, – назвал себя Рон. – Прибыл на Набу с торговыми делами, но вынужден задержаться.

– Дату рождения, пожалуйста, – попросила служащая.

Рон задумался. Сейчас 3 год ПРС, то есть «после ресинхронизации». Ему сейчас тридцать три биологических лет… Выходит, что здесь он должен был родиться в тридцатом году ДРС, то есть «до ресинхронизации».

– Тридцатый год ДРС, третий месяц и первый день, – назвал дату своего рождения Рон.

– Со скорым днём рождения, сэр, – заблаговременно поздравила Рона служащая.

Сегодняшнюю дату Рон тоже знал – тридцатый день второго месяца третьего года. Так-то у каждой обитаемой планеты есть свой календарь, но Галактической Республике на них начихать, так как под каждого не настроишься. Поэтому есть отдельный республиканский календарь, в котором одна дата для всех.

Что любопытно – у них есть отдельный орган, занимающийся галактическим временем и некая гиперсвязь, позволяющая передавать информацию на огромные дистанции практически без лага. А если лаг по каким-то причинам происходит, то информацию передают с его учётом.

Вот и получилось, что лютый геморрой, от которого хронически страдал Империум Человечества, здесь попросту отсутствует. В Империуме, из-за перемещений через Варп и искажений времени, создаваемых им, считать время было занятием неблагодарным, а тут все эти миллионы миров прекрасно себя чувствуют и даже знать не знают о том, что бывают какие-то проблемы с определением общегалактического времени.

– Можете показать персональный идентификатор? – спросила служащая.

– К сожалению, утерял, – солгал Рон.

Не было у него никакого персонального идентификатора, который получают в день совершеннолетия все граждане Галактической Республики. Есть, конечно, неграждане, но они обычно живут в таких жопах мира, что уже и не важно.

Служащая удивилась, но постаралась не подать виду.

– Хорошо, зарегистрируем без персонального идентификатора, – кивнула она.

– Если я приведу гостей в номер – это ведь не будет проблемой? – спросил Рон.

– О подобных ограничениях я не слышала, – улыбнулась служащая.

– Отлично, – кивнул Рон, принимая ключ-карту.

– Четвёртый этаж, четыреста седьмой номер, – сообщила служащая.

Рон не пошёл в номер, а вышел на улицу.

– Все на выход, – сказал он у машины. – Мы заезжаем в отель.

Комнатка была не совсем небольшой. Примерно тридцать квадратных метров, со складываемой в стену кроватью, головизором на стене, сдвоенным санузлом, а также неплохим видом на город.

– Разбивайте палатку, – велел Рон. – Это счастье пока что на пять дней, а потом посмотрим.

Было интересно, к чему приведёт орбитальная блокада. Если Торговая федерация рискнёт высадить десант, то у Рона появится отличная возможность заработать денег.

Пусть наёмников он недолюбливал, слишком уж они ненадёжны, но двадцать кредитов – это двадцать кредитов…

У него нет поколений предков-промышленников, чтобы они дали ему первоначальный капитал. Это только в сказках для взрослых детей кто-то трудится, трудится и трудится, а потом упорным трудом зарабатывает себе первоначальный капитал.

В реальном мире за первоначальный капитал надо пролить кровь, не пот. И это работает во всех вселенных, кроме тех, где уверенно победили Маркс и Энгельс. Там ни о каких капиталах не может идти и речи.

Вот будет первоначальный капитал – тогда Рон и купит местные станки для производства устраивающих его станков, чтобы сделать те станки, которые его совсем устраивают, чтобы, в свою очередь, сделать станки, которые совсем-совсем устраивают. И вот на совсем-совсем устраивающих его станках можно начать делать автоматические станки, пригодные для установки в будущий автоматический завод по производству всякой всячины, дешёвой, технологичной и совершенно невиданной в этих краях.

Палатку разбили, все переместились туда, а Рон остался в номере, чтобы неспешно почистить оружие за обеденным столом.

– Под небом голубым… – тихо напевал он, чистя «хот-шот» лазпистолет. – Есть город золотой…

Почему-то именно эта грустная песенка, исполненная гвардейцем Аслумом Байеном, время от времени всплывала на поверхность сознания Рона и держалась там с упорством древесного плавника в океане.

С любовью подув на ствольную коробку «хот-шот» лазпистолета, Рон поместил его в кобуру и поставил на стол болт-карабин.

В дверь постучали. Рон медленно встал со стула и бесшумно прошёл к стене слева от двери.

– Кто? – спросил он.

– Это мастер-джедай Квай-Гон Джинн с падаваном Оби-Ваном Кеноби, – раздалось из-за двери. – Вы ведь тот мужчина в мандалорской броне? Нам нужно поговорить.