Звенящая медь

Третий день творения

В первые пару месяцев окрестности северного пляжа ничем не напоминали рай. Ачи медленно, но верно застраивали обрыв, а Джеф занимался садом. Каждый день он бродил по россыпи голого тёмно-бурого грунта с лопатой, ведрами и досками, прокладывал трубы, размечал грядки, рыхлил, ровнял, засевал, поливал, вкапывал саженцы… Всё это нужно было делать строго по плану, составленному одной из трудниц, девушкой с экзотическим именем Светлана.

Кроме садовых работ в обязанности Джефа входило наблюдение за ачами. Он наблюдал, но, наученный горьким опытом, старался голосом с ними больше не заговаривать, а в светознаках обходиться предельно простыми конструкциями. И вскоре понял, что этого вполне достаточно. Между собой ачи не вели сложных бесед, какие затевала с ними острове Рассветного Пламени Мэри, а на вопросы Джефа отвечали и вовсе по-военному коротко.

Объяснение этому нашлось довольно скоро: авторитет Джефа среди ачей сильно подрос потому, что ему больше не приходилось жить на пляже и нижних террасах, вместе с белопёрыми. Кати распорядилась вкопать для него в будущем саду жилой контейнер. Несмотря на некоторую тесноту, новый дом имел преимущества перед пещерой: внутри всегда было прохладно и сухо, панорамное окно и дверь из поляризованного стекла впускали в помещение достаточно света. А главное — замок на двери надёжно избавлял от незваных гостей. Но для ачей имело значение другое: высокое в прямом смысле слова положение спального места и блеск новеньких светоотражательных полос на Джефовом комбезе.

Рядом с Джефом, на самой кромке обрыва, ночевали только Танцор с Чилем да десяток зеркальнопёрых. Все они не участвовали в стройке.

Танцор со своим воинством следил за порядком в небе. Несколько раз поблизости появлялись группки из трёх-четырёх чужаков. Завидев охрану, они не решались лететь над островом напрямик, а огибали его морем, по широкой дуге.

В обязанности Чиля входило кормление всех, кого привёл с собой Танцор: и воинов, и мастеров обжига, и простых рабочих. Чилевы добытчики старательно охотились в окрестностях Гондолина, но участок вокруг сточной трубы, на котором росли камыши и водились рапаны, был невелик, он давал не так уж много улова. Чтобы покрыть недостачу, Чиль и четверо ачей из его стайки каждое утро отправлялись на промысел в сторону Химедзи. Вместо рапаньего мяса порой они приносили в контейнере тела чужих белопёрых. Когда Джеф заметил это, он понял, в чём смысл постоянного патрулирования пространства над островами, которое прежде казалось ему пустой тратой сил. А припомнив Отморозка, Джеф подумал, что тот тоже мог не только собирать дань с вассалов Большого Босса, но и пиратствовать по островкам соседних ярчайших. Главное в этом деле — во время разбоя не попасться на глаза чужим дозорным.

Если отношения с ачами пока складывались довольно ровно, то общение с людьми, напротив, начало доставлять Джефу массу проблем. Отец Илия требовал еженедельных подробных отчётов о происходящем на берегу, но писать было почти нечего.

Ачи с удручающим однообразием изо дня в день жевали глину и лепили шестигранные кирпичи. Изменялась понемногу только высота террасного городка, да ещё белопёрые, едва получив в своё распоряжение кусок пола будущей пещерки, спешили построить на нём гнездо. Были, правда, и приятные перемены. Например, когда в нижнем ярусе выкопали мусорную яму, Джеф распорядился каждый день присыпать отходы слоем песка. Ачи, как ни странно, согласились.

Все эти новости Джеф подробно излагал в письменном виде и отдавал Эми, а та привозила обратно длинный список уточняющих вопросов. Часть из них была, по мнению Джефа, откровенно бессмысленна, другая задавалась лишь с тем, чтобы поймать его на нестыковках и лжи. Джеф плевался, ругался, но вынужден был вновь приниматься за писанину, чтобы со следующей почтой опять получить «письменный допрос».

Эми сочувственно наблюдала за его потугами со стороны. Однажды, заглянув ему через плечо, она тяжко вздохнула и промолвила:

— Дикобразик… Классно пишешь, я бы почитала такое на досуге. Но представляю, как бесится отец Илия, вылавливая из твоей «лирики» факты.

— Какое техзадание, такой и результат, — недовольно буркнул Джеф.

— Ничего подобного. Ты просто неправильно понял, что от тебя требуется.

— Зато ты всё поняла и знаешь, как надо…

— Ну, кстати, знаю. Писать текущие отчёты нас в академии учили. Вот смотри: тебя спрашивают, каковы изменения протоки первого яруса на сегодня. Ты в ответ начинаешь весьма забавно описывать, как ачи сперва удлинили её на двадцать пять кирпичей, а потом часть из них разобрали, потому что случайно заузили проход к мусорке. Да я понятия не имею, какого размера эти кирпичи и где у ачей мусорка. Отец Илия, наверняка, тоже. Просто померяй и напиши цифру в метрах. Чертёжик приложи. И не забудь указать высоту парапета. От этого зависит объём воды, который завтра утром спустят в ачью трубу. Или вот: настроения среди ачей. Тебе никто не предлагает провести среди них соцопрос и выяснить их религиозные предпочтения и политические взгляды. Просто дай примерные цифры по ТАКАУ.

— Это что?

— Стандартные параметры группового безаппаратного психотестирования: тревожность, агрессивность, коммуникабельность, адаптивность, устойчивость межличностных связей. Не надо описывать конкретные случаи. Просто ставь «палки» по фактам проявлений, а вечером подсчитывай.

— Самая умная? — усмехнулся Джеф.

— К сожалению, нет. Но аж три года училась на капитана дальнего следования, и по основам управления закрытыми группами у меня был высший балл. Такие наблюдения позволяют не допустить склок внутри экипажа и пассажирских бунтов.

— М… Вот что, кэп: на тебе мою лирику. Изучи и скомандуй, что вычеркнуть, что оставить, где чем дополнить. Если ты окажешься права, и Илия перестанет есть мне мозг…

— …то с тебя исполнение трёх желаний, — с хитрым видом заявила Эми.

— А если нет?

— Тогда твои желания исполняю я.

— По рукам, — ответил Джеф.

Неправы оказались оба. Отец Илия высоко оценил идею с цифрами, но и «лирику» продолжал упорно требовать. Видимо, опасался, что Джефу свободное от работы и писанины время не пойдёт на пользу.

Переписка с Эндрю бесила Джефа ничуть не меньше. Это была односторонняя связь: Джеф раз за разом спрашивал, как дела у Мэри и нет ли возможности переселить её на ачий пляж, а в ответ исправно получал дырку от бублика. Однажды он на всякий случай спросил у Эми, попадают ли его письма по назначению. Та сказала: «Я их привожу в Гондолин и оставляю в стеллаже для почты. Ячейка Эндрю регулярно освобождается. А допытываться, что этот тип делает со своими письмами и почему на них не отвечает, я не буду, не сумасшедшая».

Но больше всего удручала необходимость письменного общения с ландшафтным дизайнером Светланой. Эта девица была настырна и требовательна до безобразия. Она с каждой почтой отправляла Джефу подробнейшие инструкции и желала в ответных письмах получить не только заверения, что всё выполнено, но и точные данные: количество всходов, срок их появления, цвет коры и состояние зоны прививки у саженцев, температуру воды для полива, даже её объём, вылитый на каждый квадратный метр. Отделаться расплывчатыми объяснениями не удавалось.

Как-то раз Джеф попытался прикинуться дураком, и к нему немедленно прилетело вежливое сообщение от отца Илии о том, что если обязанности садовника слишком сложны, всегда можно вернуться в замок, на вакансию уборщика и разнорабочего. «Настучала, коза», — понял Джеф и с тех пор, ворча и вздыхая, исправно бродил по грядкам и вдоль системы полива с линейкой, градусником и блокнотом. А про себя желал Светлане поскорее выскочить замуж и отбыть с планеты в неизвестном направлении. Но подозревал, что подобное маловероятно: не бывают по-настоящему привлекательные девушки такими въедливыми.

Несколько скрашивало жизнь то, что Эми пару раз в неделю не только привозила чистые вещи, еду, книги и письма, но и оставалась ночевать. Джеф ни за что не признался бы в этом, но он скучал, если «птичка» была слишком занята и улетала сразу, едва разгрузив крыло.

На первый взгляд у них было маловато общего: Джеф давно бросил курить и разлюбил пиво, Гондолинские сплетни и бородатые шутки Эми не казались ему смешными. Эми в свою очередь не понимала его пристрастия к сладкому и откровенно скучала, слушая Джефовы жалобы на настырную Светлану.

И всё же совместные посиделки перед сном нравились им обоим. В сумерках они вместе приходили к морю, усаживались на ещё не остывших камнях. Эми курила, болтала, смеялась, Джеф молча сидел рядом и жевал шоколад. Он не старался вникнуть в произносимые Эми слова или ответить ей, да этого и не требовалось: Эми нуждалась не столько в собеседнике, сколько в слушателе. Джефу достаточно было изредка кивать и с одобрением говорить: «Угу…» Взамен он получал возможность спокойно, без единой мысли в голове любоваться морем и звёздами. Присутствие Эми парадоксальным образом успокаивало его, настраивало на мирный лад, и жизнь казалась вполне терпимой, даже не лишённой приятности.

Однажды они сидели вдвоём на берегу. Море дышало теплом, ветерок приносил прохладу. Эми курила и что-то рассказывала, Джеф время от времени расслабленно вставлял в её монолог положенные «угу»… Но на этот раз что-то пошло не так. После очередной своей реплики Джеф вдруг звонко получил ладонью в лоб.

— Ты чего? — спросил он, с неудовольствием уставившись на Эми.

— Хочу немножечко твоего внимания.

— Я и так…

— Не ври. Я отлично вижу, что ты меня не слушаешь.

Джеф поморщился.

— Эми… Не лохмать мне нервы, просто скажи, что надо, ещё раз.

— Повторяю для тех, кто на медленных волнах: завтра к тебе привезут Мэри!

— А… — сказал Джеф, переваривая новость.

— Вот, теперь верю, что услышал. Короче: не знаю, для чего тебе это надо, но ты выпросил себе знатный геморрой. Она чокнутая.

— Не думаю, что сильнее, чем раньше.

— Увидишь. Эндрю просто запирал Мэри в медблоке, чтобы она не шлялась по замку, но помогало не особо. Теперь ту же весёлую задачку спихнули тебе: надо сделать так, чтобы нашу сумасшедшую не видели гости. И как ты собираешься этого добиться?

— Эми, не грузи меня. Давай я подумаю об этом завтра? Будет проблема — тогда и буду о ней беспокоиться.

— Ну-ну. Ты, уважаемый философ, даже не представляешь, что тебя ждёт.

— Это почему? Очень даже представляю. Сейчас я возьму на ручки одну красивую барышню, и мы вместе пойдём спать. А утром, перед восходом, разбужу её и выставлю вон из дома, чтобы она успела к утренней службе.

— А потом?

— Потом ты привезёшь Мэри.

— И?

— На этом всё. Дальше мой предвид начинает выдавать слишком большую погрешность.

— А по-моему, он у тебя начинает врать гораздо раньше. Во-первых, Мэри привезу не я, а корабль. Вместе с кучей барахла. Это, кстати, хорошо: можешь прямо сейчас составить заявку на книги, чтобы мне потом не летать с рюкзаком макулатуры. А во-вторых, сейчас ты пойдешь спать один.

— Не-а, — сказал Джеф невозмутимо, сгребая Эми в охапку и забрасывая на плечо. — На таких коротких отрезках времени мой предвид сбоев не даёт.

Наутро, проводив Эми, Джеф всерьёз задумался о том, где разместить Мэри и как организовать совместный быт. Делиться своей норой ему ни с кем не хотелось, он давно понял, что приятнее жить одному. Между тем домик состоял буквально из трёх помещений: спальни, кладовки и столовой. Именно кладовку Джеф, скрепя сердце, решил переоборудовать под вторую жилую комнату. Она была тесновата и не имела окна, но в этом были и свои плюсы: Мэри не сможет выйти на улицу без его ведома. Предстояло, правда, выкопать хранилище для вещей и продуктов за пределами дома.

До полудня Джеф успел вытащить из кладовки всё, что там хранилось, но, к счастью, не начал копать погреб. В самое пекло, когда ачи попрятались в тень и улеглись спать, к северному берегу подошёл корабль. Он встал на якорь в стороне от пляжа и поднял красный флаг с треугольной выемкой, означающий погрузочные работы. Джеф без малейшей радости вышел из прохладного дома на солнцепёк. Настала пора встречать Мэри.

Когда Джеф добрался до места стоянки, на берегу уже лежали какие-то упакованные в коробки крепежи и пластины, ящики с инструментами, а с корабля спускали в шлюпку разноцветные багажные контейнеры. На камнях вокруг выгруженного сидели незнакомые Джефу трудники, рядом, сложив руки калачиком на груди, с невозмутимым видом стоял Фрэнк. Джеф вяло махнул ему рукой:

— Привет.

— А, здорово…

— Что за пластины?

— Дополнительная секция в жилой блок. Подкопаем, установим, потом выгрузим Мэри.

«Черт возьми, — подумал Джеф, — придется всё барахло тащить обратно в кладовку. Я и забыл, что эти домики легко достраиваются, как конструктор». А вслух он сказал:

— Я думал, Мэри сам дракон привезёт.

— Сейчас тебе, — усмехнулся в усы Фрэнк, — станет он вылезать из подземелья, когда вокруг ачи. Эндрю фонит похлеще любого излучателя. Но он передал для вас с Мэри посылочку. Вон там, в серой коробке инструкции и необходимые лекарства. Если будет что-то неясно или вдруг начнётся ухудшение — пиши Снежной Королеве, пока её не унесло от нас.Джеф удивлённо приподнял бровь.— Элис собралась замуж?— Нет, просто она оформила опеку над Каем и с ближайшим транспортом улетит вместе с ним на Сонору, в воспитательную общину для малышни.— Кай это кто?— Сынок Мэри. При крещении ему дали имя Николас, но Элис ведь у нас Снежная Королева, а Кай её воспитанник... Сказка такая есть, для детей.— Да знаю я. Так что там с Мэри? Всё плохо?— Как сказать. Считай, её сюда умирать вышвырнули. Можешь особо не париться, даже если Мэри ласты склеит, сильно спрашивать с тебя за это не будут. Эндрю давно бы к тебе её спровадил, но ты ведь не спрашивал…

Джеф отметил для себя эти слова, а вслух сказал:

— Некогда было. Работы много.

Фрэнк вздохнул:

— Работа… Хорошо тебе. А у нас кроме работы ещё и цирк с клоунами. Так-то за последний год жить, конечно, попроще стало: Майкл распорядился, чтобы рабочие комплекты за каждым закрепили, а не выдавали каждый раз непойми чьи обноски; чтобы участки распределялись не как левая пятка келаря зачесалась, а по графику. Столовка у нас с девчонками теперь общая — и пообщаться можно, и меньше дежурств. Но ведь Кати заметила, что народ к Майклу потянулся, и сразу стала под него копать: за малейший наш косяк стучит на него Илии.

— Эндрю, небось, рад?

— Нифига. Эта стерва и его под плинтус загнала: из большой лаборатории выжила, теперь из медблока понемногу выживает. Смотри, как бы она потом, когда доест Эндрю, не взялась за тебя.

— Не дотянется. Я, по счастью, далековато.

— Ага. А Эми на что? Короче, думай сам, моё дело предупредить. Всё, закрыли пасти, а то вон — к тебе гость пожаловал.

Шлюпку втащили на берег, парни начали выгружать контейнеры. А ещё на песок шагнула хрупкая очень юная девушка с длинной русой косой. У неё были изящные, тонкие руки и огромные голубые глаза.

— Добрый день, — сказал робко этот удивительный эльф. — Меня зовут Светлана.

Пока Фрэнк с командой с командой занимались устройством жилища для Мэри, Джеф показывал Светлане сад. Он водил её везде, с гордостью, по-хозяйски демонстрируя сочный мавританский газон, молодые плети камсиса, дружно рванувшие в рост саженцы слоновьих деревьев. Светлана старательно рассматривала каждый участок, чуть смущаясь, задавала вопросы, а Джеф отвечал ей и, купаясь в лучах её внимания, чувствовал себя таким великолепным, умным, компетентным…

Прелесть момента разрушила одна-единственная фраза. Джеф показывал гостье предмет своей особенно трепетной заботы — яблоньку, только что раскрывшую первые цветы.

— Брат Джеффри, — сказала Светлана растроганно, прижав к груди ладони, — это восхитительно! Я даже думать не смела, что всё получится с первого раза! У вас такая лёгкая рука… Наверное, дело в опыте, который приходит только с возрастом. Именно так произошло с моими родителями.

«Поздравляю, Джеф, только что тебя вежливо назвали старым пнём, — сказал он в мыслях сам себе. Настроение сразу упало до нуля. — А собственно, что ещё могла подумать вчерашняя школьница, увидев типа, который три года торчал на солнце и ветру, и за это время ни разу нормально не вымылся и не побрил рожу… Такое добавляет шарма только пиратам из кино».

Продолжать экскурсию ему резко расхотелось, но, к счастью, в этом уже и не было необходимости. К Светлане и Джефу подошёл один из трудников, молоденький и смазливый. Дымя сигареткой, он сообщил:

— Блок собран, клетка с дурой выгружена. Принимай работу, папаша.

Джеф с удовольствием выплеснул наружу хоть часть клокочущего в душе раздражения, стремительно выхватив у парня изо рта сигарету и раскрошив её в руке.

— Э! — воскликнул тот ошарашенно. — Ты чего?

— Тут не курят, — хмуро сообщил ему Джеф. Парень хотел было бросить в ответ что-то недружелюбное, но Джеф лениво стряхнул с ладоней на землю табачные крошки и развернулся к нему с одной-единственной мыслью в голове: «Вякнешь — убью». Парень оказался телепатом. Не дожидаясь неприятностей, он развернулся и быстро пошёл к своим. И лишь отойдя на приличное расстояние, буркнул сквозь зубы: «Ач недоделанный». Джеф притворился, что не услышал.

— Брат Джеффри, — осторожно позвала Светлана. Джеф обернулся к ней с выражением невозмутимого спокойствия на лице. — Простите за личный вопрос... Вам... не грустно жить здесь одному? Неужели вы совсем не скучаете по людям?

Джеф покосился на светлые стены Гондолина и ответил чистосердечно:

— По людям? Нет. Ни капельки.

Примечание:

Считается, что сотворение мира заняло у Бога семь дней. В день третий Он отделил от моря сушу и повелел вырасти на ней деревьям и травам.