Звенящая медь

Не верь ушам своим

Уходить, не выполнив задуманного, Джеф не собирался.

— Вот увижу Мэри, тогда и избавлю тебя от своего общества.

Эндрю посмотрел с брезгливым удивлением, словно с ним вдруг заговорил таракан. Однако прошли времена, когда Джефа можно было этим смутить. «В конце концов, что я теряю? В худшем случае Эндрю даст мне по шее и выставит вон», — подумал он и ответил прямым нахальным взглядом. Выражение лица Эндрю сделалось кислым.

— Хочешь убедиться, что я её не съел?

— Примерно так.

— Валяй, — Эндрю кивнул в сторону ширмы. — Но на многое не рассчитывай. И не вздумай её волновать: стресс не принесёт ничего, кроме вреда.

Джеф приблизился и, с трудом подавив недобрые предчувствия, заглянул за ширму.

Мэри сидела за столом спиной к входу. Писала что-то или, может, рисовала? Простенькое серо-голубое платье с белым воротничком, волосы уложены в аккуратную косу… На мгновение Джеф почти поверил, что всё будет как прежде, и буднично бросил:

— Привет.

Мэри вздрогнула, обернулась — и надежды рассыпались прахом. На Джефа смотрели чужие равнодушные глаза.

Он ожидал увидеть ту самую Мэри, к которой привык, которую хорошо знал: решительную, дерзкую, чуть взбалмошную, всегда твёрдо уверенную в своей правоте. Сидевшая за столом была похожа на Мэри, словно сестра-близнец, но застывшее выражение вялой скуки делало почти неузнаваемыми её черты. Движение тоже вышло каким-то скованным и неловким.

Джеф невольно поёжился. И удивился про себя: неужели эта женщина когда-то казалась ему привлекательной? За неделю, проведённую в замке, Мэри постройнела в талии, с её щёк ушла краснота, исчезли тонкие морщинки — подарок морского ветра и злых солнечных лучей… В то же время она словно погасла изнутри. Вместо измученного и больного, но друга, на Джефа смотрела угрюмая незнакомка.

— Здравствуйте, — без всякого выражения сказала эта новая Мэри.

Быть узнанным Джеф не рассчитывал, но на всякий случай спросил:

— Знаешь, кто я?

— Новый помощник доктора Хилла, — буркнула Мэри и отвернулась. Она не писала ничего и не рисовала. Просто бесцельно водила пальцем по крышке пустого стола перед собой.

«Не волновать, ха! — подумал Джеф с раздражением. — Тут вообще достучаться бы. Что Эндрю с ней делает? Кормит транквилизаторами?»

— Эй, Мэри! — позвал он ещё раз. И, дождавшись, чтобы на него вновь обратили внимание, заявил: — Нет, я не новый помощник доктора. Я… хм… твой родственник.

В глазах женщины мелькнуло нечто осмысленное, и Джеф поспешил развить успех:

— Доктор Хилл говорит, тебе стало гораздо лучше, и скоро будет можно не жить постоянно в клинике, а только иногда приезжать для осмотров.

Его слова не вызвали ни радости, ни печали, ни даже испуга. Полное безразличие.

— Поселимся у моря, — принялся с воодушевлением расписывать Джеф. — Ты сможешь гулять по пляжу, собирать ракушки, любоваться небом, наблюдать за птицами…

Успеха эта речь не возымела. Утратив даже бледную тень интереса к посетителю, Мэри вновь уткнулась в стол перед собой. «Так себе из меня аниматор», — подумал Джеф.

Миг спустя на его загривок опустилась тяжёлая ладонь.

— Время посещений закончено, — голос Эндрю был подозрительно спокоен, но пальцы его больно впились Джефу в шею. — Покиньте палату.

— До встречи, Мэри! — торопливо попрощался Джеф.

Она не откликнулась, не обернулась.

Оказавшись по другую сторону ширмы, Эндрю перестал соблюдать видимость приличий. Он перехватил свою добычу поудобнее, за шкирку, пару раз крепко встряхнул и вышвырнул через порог, задав направление полёта пендалем под зад. Всё произошло стремительно и почти беззвучно.

Едва Джеф покинул пределы лаборатории, дверь за ним аккуратно закрылась, тихо щёлкнул замок.

— Ну да, кто бы сомневался, — проворчал Джеф, отлипая от противоположной стены коридора. — Сразу виден богатый опыт работы с посетителями…

Как ни противно было это признавать, Эндрю выгнал Джефа из подземелья вовремя. Восток уже налился предрассветным румянцем. Скоро над водой покажется золотой краешек Астериона, а вместе с ним — прилетят ачи.

Джеф зашёл в кухню, получил от дежурного ведро рыбных хвостов и направился к Кляче с птенцами. Во внутреннем дворе ощутимо пованивало тухляком и птичьим помётом. «Скоро придётся всё это мыть, — подумал Джеф, раскладывая рыбу по мискам. — Хорошо, что не мне. А ещё, очень хорошо, что ачи, наконец, отправятся на волю. Как-то они запаршивели за неделю взаперти».

Причины для беспокойства у него, и впрямь, имелись. Если птенцы просто выглядели взъерошенными и грязными, то Кляча безобразно облезла и отощала. Перо сыпалось с неё пучками, под голой кожей на спине и плечах выпирали мослы. «Не сдохла бы, — с тревогой размышлял Джеф, глядя, как она жадно заглатывает пищу. — Может, у неё глисты? Или это от старости?»

Однако времени на выяснение причин уже не оставалось. Небо над стеклянным куполом озарили первые солнечные лучи.

Конечно же, всё прошло не по плану. Ещё во внутреннем дворе Джефа насторожило количество ачей, спустившихся на купол. Было вполне ожидаемо, что с Чилем явятся не только те, кого Джеф видел в прошлый раз: к бригаде добытчиков могли примкнуть новые белокрылые, ачихи, желающие свить гнёзда… Но чтобы сразу столько, и все в серебре?

Выбравшись за пределы замка, Джеф понял, в чём дело. Вместе с бригадой Чиля в Гондолин явилось серебрянопёрое население острова Рассветного Пламени. За время скитаний оно заметно поредело: Джеф не увидел среди прилетевших ни Кусаки, ни Отморозка, не было и ещё нескольких знакомых ачей. А уж сколько сгинуло незнакомых, оставалось лишь догадываться. Но самая важная перемена заключалась в том, что место Большого Босса теперь занимал Танцор. Белое кольцо исчезло с его шеи, усевшись в высшей точке купола, он от хвоста до макушки сверкал серебром.

Чиль, его добытчики, а заодно десяток ачих сидели на земле возле пристани. Рядом с ними пятеро белопёрых в грузовой сбруе удерживали на длинных канатах большой плоскодонный контейнер. «Похоже, городить фигню на корабле не было нужды, — подумал Джеф, — о транспорте ачи позаботились сами. Остаётся только выяснить, понимают ли они, куда нас везти».

Вместе с Клячей и выводком Джеф подошёл к добытчикам и пустил солнечный зайчик под ноги Чилю. Тот вместо ответного приветствия сразу поинтересовался, где вода. «Ага, и тебе тоже с добрым утром», — буркнул Джеф и пустил новый зайчик в окно, за которым ждала условного знака Кати.

Человеческое ухо не уловило начала работы насосов опреснителя, зато ачи почувствовали его сразу. Стая взмыла в небо, а ещё через несколько секунд из труб под крышами башен в водосборники у их подножия хлынули потоки воды.

Джеф смотрел на летящих ачей со стороны и готов был признать, что зрелище это завораживало. Солнечный огонь в зеркалах, сияние белых крыльев, арки из ярких радуг… Но главное — теперь Джеф видел в происходящем смысл. Радуги служили указателями, по которым ачи направляли полёт, помогали держать строй, не оставлять в зеркальном заслоне дыр, но в то же время не сталкиваться друг с другом.

Водосборники наполнились до краёв за расчётные пятнадцать минут. Насос отключился. Ачи сделали над замком прощальный широкий круг и… вместо того, чтобы покинуть остров, опустились на пляж, скрытый от людских глаз крутым обрывом. Кляча призывно сверкнула единственным зеркальным пером и решительным шагом направилась туда же. Птенцы неровным строем почапали за ней.

Сперва Джеф тоже кинулся следом, но возня у подножия замка заставила его притормозить. Контейнер, который принесли с собой ачи, предназначался вовсе не для пассажирских перевозок. Дрищ с Вонючкой вытащили из него множество тростниковых трубок и соединили их между собой. Один конец получившейся длинной изогнутой трубы Чиль опустил в водосборник, другой Чудик глубоко захватил клювом, пару раз мощно глотнул. Чиль одобрительно сверкнул подкрылком. Чудик вытащил трубку из горла и опустил в контейнер. Вскоре из неё тонкой струйкой потекла вода.

Ачи наполнили контейнер примерно до половины и потащили свою посудину по морю в сторону всё того же пляжа. Вот теперь точно следовало пойти за ними и узнать, что они там затевают.

Джеф никогда не бывал на северном пляже, просто не имел для этого причин. Обогнув мыс, он увидел довольно унылое место: серый скалистый берег, узкая полоска песка вдоль воды, тростниковый «лесок» у места выхода одной из замковых канализационных труб. Наверное, прежде тут всегда было пустынно и тихо…

Тишина стояла и сейчас, но вдоль обрыва активно бурлила жизнь. Ачи в полном молчании занимались переустройством берега. Вдоль полосы прибоя выстроились несколько больших контейнеров вроде того, что притащили добытчики Чиля. Вокруг толпились белопёрые. Одни жевали глину, другие приносили мелкие камешки и песок, разминали в грубое крошево ракушку. Всё это сваливалось в контейнеры в строгом порядке и перемешивалось под присмотром мастера с серебряными надкрыльями.

Готовую смесь уже другие белопёрые набирали в клювы, уносили к скале и выкладывали у её подножья в небольшие блоки, похожие на пчелиные соты. Свободные от грязной работы серебрянокрылые тут же обжигали шестигранные плашки, и всё повторялось заново, ряд за рядом, слой за слоем. На глазах у Джефа возникало основание будущей ступенчатой скалы: примыкающий к природной скале массив из искусственного ракушечника — опора для верхних ярусов, ячейки пещер с узкими входами, желоб для воды, дно которого уже начали выкладывать глазированными плитками, парапет…

Контейнер Чиля предназначался для питья. Время от времени строители подходили к нему глотнуть водицы. Возле ещё одного контейнера распоряжалась Кляча: в него скидывали мясо моллюсков, раковины которых шли в строительный раствор. Кляча добавляла к рапанам измельчённые водоросли, перемешивала, и любой проголодавшийся мог подкрепиться этой буро-зелёной кашей.

Ачи строили для себя новый дом, они не собирались никуда улетать.

Джеф посмотрел на Танцора с уважением. «Так вот в чём дело, — подумал он. — Значит, ты рискнул отделиться от папаши и даже сманил у него часть народа в свой новый клан… Надеюсь, это не закончится большой дракой».

У хозяйственных ворот Джефа ждала Эми.

— Идём скорее, — нетерпеливо воскликнула она, схватила его за руку и потянула к входу в башню.

— Что, меня велели проводить в колодец? — криво усмехнулся Джеф.

— Дурак! Пока только к отцу Илии. Надеюсь, ты сумеешь объяснить ему по-человечески, что творят ачи на берегу, и притом не выставить себя крайним?

«Ну вот, и эта туда же, — подумал Джеф. — Как авоськи ей таскать — так котик, а стоило влипнуть в неприятности — сразу дурак…»

В светлом и уютном кабинете отца Илии собрались все заинтересованные лица: в тёмном углу на высоком табурете застыл Эндрю, на диванчике с чашкой чая в руках уютно расположилась Кати. Хозяин кабинета сидел за столом, с невозмутимым видом шуршал какими-то бумагами.

— Добрый день, Джеффри, — сказал он, приветливо глядя поверх очков. — Рад видеть тебя. Мы с братом Эндрю и сестрой Катариной только что обсуждали события нынешнего утра. Для полноты картины нам не хватает сведений от контактёра. Почему ачи не покинули остров? Их не устроило качество воды?

— Устроило, и даже очень, — ответил Джеф.

— Но?

— Да в общем-то, никаких «но». Им всё нравится, они остаются. И уже начали строить себе жильё.

Илия снял очки, осторожно положил их на стол перед собой и сказал мягко, словно обращаясь к умственно отсталому ребёнку:

— Джеффри. Надеюсь, ты помнишь, что изначально план был другим? Что же пошло не так?

— Боюсь, мы с ачами не совсем друг друга поняли.

— Чтобы устранить недоразумение, придётся разобраться, где именно вкралась ошибка. Будь любезен, Джеффри, перескажи нам сейчас как можно подробнее все детали своей беседы с ачами на куполе замка.

— Постараюсь, но обещать не могу. Всё-таки прошла целая неделя…

— Не волнуйся и не торопись. Просто постарайся вспомнить как можно больше деталей. Любая мелочь может оказаться ключом к ситуации. Итак, ты вместе с братом Майклом поднялся на купол. Что было дальше?

— Вообще-то, на куполе я был один. Майкл страховал меня.

— Это благоразумно. Но ачи не напали. Так?

— Да.

— Почему?

— Я хорошо знаком с Чилем, их старшим. Этот ач заправлял всем на острове, где я жил до того, как меня нашёл брат Эндрю.

— Чиль узнал тебя?

— Конечно. У ачей прекрасная зрительная память.

— Хорошо. И как прошла ваша встреча? Что ты сделал в первую очередь?

— Подошёл, поздоровался. Чиль как раз беседовал с Кляч… с ачихой во внутреннем дворе. Перед бегством ачей с островов он попросил меня приютить её: ачиха была слишком слаба, чтобы выдержать долгий перелёт. Я вспомнил стих из Священного Писания, где Ной выпускает голубя, чтобы узнать, закончился ли потоп, и в шутку сравнил с тем голубем Чиля. А он, наверное, подумал, что я имел виду Клячу, и сказал, что «голубя» выпускать пока рано, надо подождать ещё семь дней.

— Стоп-стоп. Что, прямо так и сказал?

— Не совсем. Прочёл стих, где Ной второй раз выпустил голубя семь дней спустя, и тот уже не возвратился.

Отец Илия озадаченно приподнял брови.

— Он всё это передал тебе светознаками?

— Нет, конечно. Обычными словами, хорошо поставленным человеческим голосом.

— Хм… Похоже, этот Чиль из тех ачей, которые прилетали в первый храм. Или может, научился словам Священного Писания от родителей?

— Вряд ли, — подал голос из своего угла Эндрю. — Скорее, это личный навык.

— Птицы могут жить так долго?

— Почему бы и нет? Страусы в среднем доживают до семидесяти.

Кивнув Эндрю, отец Илия вновь обернулся к Джефу.

— Значит, ты утверждаешь, что ач обратился к тебе со словами Священной книги, вполне понимая их смысл?

— Думаю, да.

— Ачи все разговаривают подобным образом?

— Нет. Из тех, кого я знаю, так делает только Чиль. Есть ещё один парень, умеющий воспроизводить речь людей довольно точно, но от него я никогда не слышал ничего подобного.

— Ладно. Предположим, этот Чиль действительно вкладывает в произносимые слова некий смысл, а не просто воспроизводит набор звуков. Что было дальше?

— Я сказал ему…

— Нет, Джеффри, не стремись сейчас объяснять мне смысл разговора, в нём как раз и находится искомый нами изъян. Рассказывай, что ты делал. Движения, звуки, светознаки… Всё, что помнишь.

— Я нарисовал на пыльном стекле лодку. В ней — человечка, который должен был обозначать меня. Ачи поняли.

— Почему ты в этом уверен?

— Когда я показал солнечным зайчиком сперва на картинку, а потом на себя, Балабол произнёс слова, которыми ачи обычно обозначают мою персону.

— И что это за слова?

— Привет, меня зовут Джеф Уоллис. По-моему, это было первое, что я им сказал.

— Хм… Ну, хорошо. Дальше?

— Может, я лучше нарисую?

Отец Илия протянул Джефу чистый лист и ручку.

Рассмотрев картинку, Катарина скривилась.

— Что вообще можно понять из этих убогих граффити?

— Как минимум то, что Джеффри предлагает крылатым друзьям увезти его из замка, — спокойно ответил Илия. — Но вот этот двойной круг… Он меня смущает.

Джеф хотел было объяснить, что так изобразил остров Даффу, но к рисунку протянул руку Эндрю.

— Ну-ка, дайте взглянуть… Ха! На месте ачей я бы решил, что мне предлагают обойти остров по кругу.

— Чиль оказался понятливее, — нагло заявил Джеф. — Он ответил мне что-то про Аврама, которому надо пойти из дома отца в землю, которую ему укажут.

— Сказал Господь Авраму: пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего в землю, которую Я укажу тебе, — торжественно произнёс отец Илия.

— Да, именно! А потом добавил, что земля была пуста и неплодна. И показал светознаки, обозначающие воду для питья. Я ответил ему: «И разверзлись хляби небесные». И нарисовал вот так, — Джеф добавил к изображению замка трубы их хлещущие из них потоки воды. — Ачи посовещались, показали знаки согласия и улетели.

— Хм… — снова сказал отец Илия. Некоторое время он размышлял молча, затем произнёс:

— Очевидно, что наши крылатые соседи не понимают смысла отдельных слов. Но при этом они способны связывать фразы с определёнными смысловыми блоками. И воспринимать изображения примерно так же, как мы.

— Ничего странного, — заметила Катарина. — У ачей ведущий канал восприятия — зрительный, как у людей.

— Тогда получается, что за произносимыми Чилем цитатами должны стоять визуальные образы. Вопрос, какие.

— Кадры из видео, которым сопровождались службы в первом храме, — глухо сказал Эндрю.

— Уверен? — спросил отец Илия. — Почему видео, а не реальные события, сопровождавшие чтение?

Эндрю устало вздохнул.

— Не уверен, это только догадка. Но её легко проверить. Предлагаю спуститься в лабораторию и пересмотреть видеозапись. Возможно, выяснив, какие кадры соответствуют цитатам Чиля, мы сможем лучше понять, что он пытался донести до нашего дубиноголового контактёра.

— Ах, Эндрю, — сказал отец Илия укоризненно, — сколько раз между нами говорено о недопустимости бранных слов… Однако кое в чём ты прав, спуститься в лабораторию нужно. Джеффри, по пути постарайся припомнить все случаи, когда Чиль обращался к тебе со словами Писания. Я понимаю, что ты не сможешь восстановить фразы дословно, но это и не требуется. Главное — общий смысл.

— Бодрствуйте и молитесь, дабы не впасть во искушение, — без запинки ответил Джеф. — Чиль говорил так, когда будил меня с утра тумаками.

— Это даже разыскивать не придётся, — сказала Катарина. — Я хорошо помню видеоряд соответствующий этим словам. Там парень заснул во время службы. К нему с небес спустился ангел и разбудил ударом крыла. Смысл был в том, что у заснувшего опрокинулась свеча, и мог начаться пожар…

— Это как раз не важно, — оборвал её Эндрю. — Ач не знает Писания и ничего не смыслит в жизни людей. Скорее всего, он имел виду конкретные действия: крылатый дал спящему человеку по морде — тот проснулся и вскочил на ноги.

Джеф насторожился.

— А что за картинка идёт под слова «Ибо землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки»?

— В лабораторию, — чуть нахмурившись, скомандовал отец Илия. — Там и выясним, что к чему.

Просмотр видео многое объяснил. Правда оказалась одновременно и простой, и не очевидной. Имея по-птичьи цепкую зрительную память, Чиль даже не сомневался, что тем же качеством обладают люди. И конечно, по его мнению, всем людям должно быть известно содержание храмовых видео. Возможно, общение с Мэри убедило его в этом и натолкнуло на мысль использовать записи служб в качестве разговорника, ведь память девушки в ту пору была безупречна, а храмовые службы ей приходилось наблюдать, и не раз.

Впрочем, Чиль не слишком надеялся на сообразительность людей, он выбирал для общения кадры с минимумом персонажей и простым набором действий. Беда была лишь в том, что Джеф даже вчерне не представлял себе этих картин, он ориентировался на смысл слов. Иной раз этого было достаточно, как в случае с «бодрствуйте и молитесь». Но не всегда. Например, слова о передаче земли навеки сопровождались очаровательной пасторальной картинкой, где рядом с земледельцами по пашне бродили аисты, и несколько птиц парили в чистом голубом небе.

— Ну что ж, всё понятно, — вздохнул Илия, протирая краешком фелони очки. — Через Джеффри мы пообещали ачам мирно жить с ними бок о бок, и теперь вряд ли удастся что-либо изменить. Ладно, в конце концов, лёт был очень красив, и его организация не потребовала проведения рискованных работ. Вопрос только в том, как нам не допустить под стенами замка того же безобразия, что сейчас творится во внутреннем дворе.

— Ачи не будут ходить за водой к замку, если сделать им собственный водопой, провести трубу прямо на край обрыва, — сказал Джеф. — У них на всех жилых островах именно так и устроено. Посёлок ачей не помешает Гондолину, его ведь не видно. Чистоту они у себя поддерживают получше иных людей, да и шуметь особо не станут.

— Можно попробовать, — согласился настоятель. Кати тут же вытащила из кармана блокнот и принялась что-то подсчитывать. — Но трубы на замке я бы оставил: водяная пыть в воздухе делает радуги более яркими. А чтобы пляж не просматривался даже из верхних окон северной смотровой башни, сделаем заградительную полосу: отсыплем вал грунтом, привезённым с Назарета, проведём туда оросительную трубу, засадим чем-нибудь достаточно декоративным. Нужно создать образ естественного изобилия, земли, не тронутой злом. Сестра Катарина, среди трудниц последнего набора есть девочка с образованием ландшафтного дизайнера. Пусть проявит себя. Кстати, земледельческие работы рядом с посёлком ачей вполне соответствуют образу с видеокадра, проблем возникнуть не должно. Но заниматься посадками и ухаживать за нашим Эдемом всё же назначу проверенного контактёра, брата Джеффри. Надеюсь, ты понимаешь, что в свете последних событий переезд на Даффу откладывается на неопределенный срок? Отныне твоя задача — жить среди наших ангелов, наблюдать за ними и, если не будет форс-мажорных обстоятельств, раз в неделю докладывать о происходящем в поселке ачей лично мне. О любых нестандартных изменениях, естественно, сообщай немедленно. На этот случай брат Майкл выдаст тебе дельтаплан. Кроме того, в твои обязанности будет входить поддержание порядка в саду. Продукты и предметы первой необходимости по-прежнему будешь получать через связного: не нужно вблизи замка заниматься стиркой и жечь костры, это разрушит иллюзию первозданной природы. Приходить в замок пешком тоже не нужно, рано или поздно появится тропинка. Что-нибудь ещё?

— Мэри, — решительно сказал Джеф. — Отправьте её со мной. Раз улучшения не предвидится, какой смысл держать её в подземелье? Пусть проведёт остаток жизни на воле, в райском саду. Она это заслужила.

Эндрю хотел было возразить, но отец Илия остановил его, обратив к нему раскрытую ладонь.

— В самом деле, так будет лучше. Трудники жалуются на то, что Мэри бродит по спальням, беспокоит их по ночам, крадёт мелкие вещи.

— Всего-то было раз или два, — процедил Эндрю сквозь зубы.

— Вполне достаточно. Через месяц в Гондолин прибудет первая партия туристов, и подобные инциденты с их участием мне не нужны.

Эндрю насупился. Губы Кати искривила едва заметная злорадная улыбка.

В этот миг Джеф скорее почувствовал, чем услышал слабый шорох за спиной. Он осторожно покосился назад и увидел Мэри. Та внимательно наблюдала за происходящим в лаборатории через узкую щель между секциями ширмы.