Зуб дракона

ГЛАВА ПЯТАЯ ПРИВЕТ, МАКСИ

Сайрус разглядывал обгорелые останки того, что когда-то было его комнатой. Неподалеку Антигона все еще звала Дэна, упрямо, до хрипоты. Они обошли мотель вдоль и поперек, заглянули в Красного Барона и в каждую сгоревшую и не сгоревшую комнату, в которую способны были забраться. Без лестницы второй этаж стал недоступным.

Сайруса мутило то ли от жары и голода, то ли от нервов, то ли от всего вместе. Дэн ведь не мог уйти просто так. Он мог уехать с полицейскими. Вполне возможно. Но тогда он хотя бы оставил записку.

Воспоминания о прошедшей ночи были беспорядочными и запутанными, но достаточно четкими, когда дело доходило до Дэна. Он был там: живой, рассерженный и полный сожаления. Он даже извинился за то, что уступил комнату Сайруса Скелтону.

На секунду представив себе обожженное тело, погребенное под обломками стены, Сайрус поспешно отогнал эту мысль прочь и лихорадочно затряс головой. Они не нашли тело, потому что Дэн не погиб. Он вообще не был там, где был пожар.

Сайрус вышел из комнаты. Казалось, его вот-вот вырвет, но в желудке остались лишь кислота и пепел от пожара. Он обернулся, стараясь дышать размереннее и успокоить свои бунтующие кишки.

Гораций стоял, опершись о кузов желтого грузовика.

— Его здесь нет, — сказал адвокат. — Я же уже вам сказал. Я долго его разыскивал, прежде чем разбудить вас. Ведь он был вашим законным опекуном, и мне нужно было переговорить с ним.

— Он не был, — поправила Антигона. — Он и есть наш законный опекун.

Она так злилась, что даже под слоем сажи и копоти было видно, как раскраснелись ее щеки. А еще это означало, что Антигона очень волнуется. Сайрус видел, как она пытается собрать волосы сзади и решительно скрещивает руки.

— Сай, нам надо что-нибудь съесть. Он, скорее всего, в полиции. Давай оставим для него записку и пойдем.

Закусив губу, Сайрус в который раз оглядел руины. Если только они не собираются питаться тестом для вафель и пить из луж на парковке, нужно куда-нибудь пойти. Даже вафельное тесто и то скоро закончится.

Он повернулся к адвокату, перетасовывая в голове воспоминания о прошедшей ночи.

— А вы знали, что все это должно случиться?

Гораций недоуменно поднял брови.

— Нет. Но я знал, что что-нибудь обязательно произойдет. Я знал, что это странное братство Скелтона преследует его по пятам, а еще я знал, что он хочет умереть. Но я даже не предполагал, что случится пожар и вашему имуществу нанесут такой вред. На данный момент я знаю, что Скелтон отдал вам некую вещь, которую очень хотят заполучить крайне опасные джентльмены, что мы с вами умираем от голода и что существуют важные юридические вопросы, которые требуют нашего с вами внимания. И, как я уже сказал, времени у нас в обрез.

Сайрус опять сплюнул серой жижей прямо на асфальт.

Гораций посмотрел на часы и спрятал их в карман жилета.

— Поговорив с полицейскими и администраторами больницы рано утром, я узнал, что, помимо случая Уильяма Скелтона, на месте происшествия зарегистрировано три летальных исхода и вашего брата среди них нет. Я знаю, зачем эти бандиты приходили, но не знаю, сколько их было вначале и кто именно там был.

— Я видела только четверых, — сообщила Антигона. — Одного из них звали Мопс.

— Ах да, — отозвался Гораций. — Мопс. Благодаря своей ужасной жизненной позиции, он нас безвременно покинул. Хотел бы я посожалеть об этом, да не могу.

Сайрус посмотрел на сестру. Он и сейчас все еще слышал первый взрыв, видел последовавшие за ним языки пламени, плавящееся стекло, изящную фигуру человека, поймавшего их у тела Скелтона.

— Они говорили что-то о докторе. И одного из них звали Макси.

— Макси? — Гораций медленно моргнул и посмотрел по очереди на Сайруса и Антигону. — Как много об этом знал Дэниэл?

Антигона пожала плечами.

— Что вы имеете в виду?

— Вы ему не рассказывали о том, что сделал Скелтон? Что он вам отдал?

Сайрус невольно потянулся к карману.

— Вы имеете в виду, ключи? Нет, не думаю.

Гораций вздохнул.

— Ну что ж, его неосведомленность в некотором роде может его защитить.

Антигона посмотрела на брата, склонив голову набок, и повернулась к Горацию.

— А что насчет ключей? Они спалили дотла мотель и убили Скелтона за связку ключей?

— Да. Именно так. И за то, что висит на этой связке. Хотя я также уверен, что немалую роль в этом сыграла и их неукротимая злая воля. И прошу прощения, если покажусь слишком занудным и дотошным, но раз ключи им заполучить не удалось, в скором будущем мы можем ожидать следующую попытку.

— Ключи! — завопила Антигона и угрожающе направилась к брату. — Сай! Я же просила вернуть их. Что ты о себе возомнил?

Сайрус отступил назад и поднял вверх обе руки, как бы оправдываясь. Он не хотел, чтобы сестра злилась. Особенно теперь.

— Тигс, погоди минутку! Я пытался. Честное слово!

Антигона встала нос к носу с ним и сердито изогнула брови.

— Я не хотел их забирать, — сказал Сайрус. — Он заставил меня оставить их себе.

Гораций громко хмыкнул.

— Мистер Сайрус, может быть, я и адвокат, но я был свидетелем данной сцены и знаю правду.

Вытянув из нагрудного кармана часы, он откинул крышку и нажал какую-то кнопочку.

— Мистер Скелтон предложил вам ключи, а не заставлял их забирать.

Часы отправились обратно в карман.

— И, если я не ошибаюсь, подарок был вручен вам с жутковатыми предостережениями и темными метафизическими предсказаниями.

Он посмотрел в сторону дороги.

— Почему вы не забрали ключи себе? — обратилась Антигона к адвокату. — Вы ведь знали, что от них исходит опасность, и позволили ребенку взять их?

Гораций кивнул.

— Да. И это еще одна причина, по которой я благодарен вашему излишне опрометчивому братцу. Сложившаяся ситуация устраивает меня гораздо больше той, которую вы только что предложили.

Он взглянул на Сайруса и мрачно улыбнулся.

— Итак, я уже вызвал свою машину, и она фактически за углом. В нашей необычной ситуации я и так перешел все границы профессиональной этики, но, несмотря на это, я не могу больше находиться здесь. Как адвокат Скелтона, я становлюсь следующей мишенью, поскольку обязан знать местонахождение ключей. Так что мне необходимо перебраться на более безопасную территорию. Вы либо едете со мной на короткий завтрак, где я все объясню, либо не едете. — Он отвернулся к дороге. — Если вы поедете, я смогу рассказать вам о наследстве, что вам досталось, и кто за ним может прийти. Если же вы не поедете, то скорее всего мы больше никогда не увидимся и ваше наследование будет считаться недействительным.

Из-за угла вылетел широченный низкий черный седан и проехал по парковке.

Гораций поспешил к нему.

— Оставьте записку, если хотите, — на ходу бросил он. — Но поторопитесь.

Антигона выразительно посмотрела на Сайруса.

— Я пошла писать записку. Не смей лезть в машину, пока я не вернусь. Ты меня понял? — И, ткнув его в грудь, она почти бегом направилась во внутренний дворик. Сайрус смотрел ей в спину, затем окинул взглядом худого водителя в черном костюме, который открывал Горацию дверь, и пронаблюдал, как толстенький человечек юркнул в машину. А потом он оперся на старый деревянный фургон, прицепленный к желтому грузовику, и стал ждать.

Фургон.

У Сайруса подскочило сердце в груди, и он распрямился. Фургон был сбит из досок, расположенных горизонтально, швы и пустые сучки в древесине были забиты каким-то уплотнителем грязно-желтого цвета, который торчал во все стороны. Что-то похожее можно было увидеть на старых лодках. Никаких окон в нем не было. Сайрус шел, задумчиво ведя ладонью по сухому дереву, и остановился прямо перед узенькой дверцей. Основание замка с маленькой замочной скважиной было будто выдавлено из двери и свисало на изломанной пружине.

Затаив дыхание, Сайрус распахнул дверь и заглянул внутрь, в сырой и затхлый полумрак.

Плотный, тяжелый ковер на полу был завален нечистыми простынями, пустыми картонными коробками, бутылками из-под виски, потрескавшимися ящиками для молочных бутылок, излохмаченными книжками и использованными салфетками. Наверху валялась замусоленная подушка. Стекло в маленьком потолочном окошке расплавилось и вытекло, и так и осталось затвердевать на ковре. В фургоне воняло псиной.

Сайрус заглянул поглубже.

На одной из стен висели фотографии, аккуратно расклеенные в два параллельных ряда по десять штук. Большинство из них были черно-белыми. Все с портретами людей, и поверх каждого лица синими чернилами был грубо намалеван череп. Прямо под потолком во всю стену были наклеены огромные буквы:

— Ну ладно. — Сайрус медленно выдохнул. — Вот это уже действительно жутко.

Он испуганно оглянулся. Черный седан ждал на месте. Горация не было видно.

Сайрус влез в фургон и стал разглядывать фотографии. Мужчины. Женщины. Молодые и старые. Веселые и серьезные. Все лица были закрыты страшной росписью. Но в самом конце нижнего ряда он заметил женское лицо, только наполовину закрытое синей чернильной мазней. Белые волосы разметались по больничной подушке. Глаза были мирно закрыты во сне.

Кэтрин Смит.

— О нет.

У Сайруса сдавило горло, он даже не мог сглотнуть. Это же мамин ореол светлых волос. Ее закрытые глаза. Задыхаясь, он сорвал фото со стены. Сначала хотел смять его, но понял, что не сможет так поступить с ней. Он снова посмотрел на стену, ища глазами. Верхний ряд. Слева. Второй с конца. На одном из немногих цветных снимков хорошо видны светлые волосы. Глаза смеются за жуткой чернильной маской, слегка видны зубы и крупный нос. За плечами папы виден океан и утесы.

В одном из альбомов Антигоны хранилась такая же фотография.

Сайрус потянулся к ней, но его рука замерла в воздухе. За папиной фотографией было спрятано еще что-то. Еще одна. Подцепив полароидный снимок за белый уголок, он выдернул его наружу.

Фотография была сделана здесь, в фургоне. Поникшая голова Дэниэла опиралась на стену прямо под нижним рядом изрисованных фотографий. На лбу у него запеклась кровь.

Сайрус ошарашенно перевернул фотографию в руках. На оборотной стороне кто-то нацарапал:

— Сай! — Голос Антигоны вырвал его из мучительного оцепенения.

Сорвав фотографию отца со стены, он выскользнул из темного погреба фургона на солнечный свет, и глаза тут же заслезились. Антигона, уже бушуя, бежала в его сторону со сжатыми кулачками и гневно раскрытым ртом. — Черт возьми, Сай! — Заметно было, как она успокоилась, по привычке убрала назад волосы и затем стукнула Сайруса в грудь. — Не смей так больше исчезать!

Моргнув, он невольно отступил назад. Он не знал, что сказать или как можно это сказать.

— Если ты тоже исчезнешь, я тебя все равно достану и сниму с тебя скальп, — не унималась сестра.

Небо будто хотело перекувырнуться вверх дном, когда Сайрус смотрел на него, собираясь с духом, и заставлял себя дышать, едва сдерживая в глазах злые, обжигающие слезы. Страх всем своим неимоверным весом опустился ему на грудь и сдавил ребра и легкие, заполнив все его существо. Три фотографии в его руках были тяжелы, словно надгробные камни. Сестра вынула их из его онемевших пальцев.

— Что? Что это озна… — Она запнулась. Сайрус отвернулся в сторону и попытался стать бесчувственным, слепоглухонемым. Он не мог и не хотел видеть лицо сестры. Непослушные ноги сами понесли его к поджидающему седану.

Они ехали в напряженном, гнетущем молчании. В автомобиле оказалось просторно, и два задних сиденья, больше похожих на диваны, были развернуты друг к другу. Антигона никак не могла успокоиться и прийти в себя и поэтому села поближе к Сайрусу. Она орала на Горация. Она требовала телефон. Она уговаривала их вызвать полицию. Но как только «Лучница» скрылась за поворотом, Сайрус уже не слышал ничего, игнорируя ее истерику. Он безвольно уронил голову на ветровое стекло, и она подскакивала вместе со всем автомобилем на дорожных колдобинах. Рассеянно водя пальцами по азбуке Брайля из волдырей на своей шее, он смотрел в окно на проносящиеся мимо сточные канавы, бурлящие по гравию мимо выцветших банок из-под газировки, пластиковых стаканчиков, зарослей бурьяна и жухлой травы и заляпанные навозом лужи. Прямо как его никчемная жизнь. Ни на что нет ответа. Ни над чем нет контроля. Он не мог заставить что-либо происходить согласно своему желанию и не мог предотвратить, когда что-то случалось против его воли. И, как правило, случалось только одно конкретное «что-то». Он был куском мусора в волнах прибоя, комком водоросли-ламинарии, вырванной течением, и равнодушные волны донесли его до самого Висконсина.

Дэна больше нет рядом. Почему? Есть люди, которые легко убили бы за ключи в его кармане. Старик — его крестный отец? — был убит за них прямо в его комнате. Неужели эти головорезы подумали, что ключи у Дэна? Или что он знает, где они спрятаны?

Теперь они лишились еще одного дома.

Сайрус слегка приподнял голову, так, чтобы стучаться лбом об окно. Он не должен был брать ключи. Скелтон все равно бы погиб. «Лучница» все равно бы сгорела. Но Дэн, ругающийся по поводу сгоревшего мотеля, отсутствия еды и воды, был бы рядом с ними. Он, как обычно, вышел бы к завтраку.

Сайрус выпрямил ногу и достал из кармана ключи. Антигона затихла. Гораций, по-птичьи примостившийся на своем сиденье спиной к водителю, выразительно поправил очки.

Сайрус просунул палец через кольцо брелока так, чтобы ключи свободно свисали вниз.

— Если это именно то, что им нужно, кому я должен их передать? — равнодушно спросил он. — Тому парню по имени Макси? Вы случайно не знаете, где его найти?

Антигона перевела ошарашенный взгляд на Горация. Маленький адвокат скептически поджал губы. Глаза водителя метались в зеркале заднего вида.

— Ну и? — первой не выдержала Антигона.

Гораций откашлялся.

— Слава богу, нет. Я не знаю.

Антигона повернулась к брату. Сайрус ожидал увидеть в ее глазах ярость, но там не было ничего подобного. Сейчас она смотрела на него так же, как это делала мама в те моменты, когда он попадал в какую-нибудь переделку или калечился по неосторожности. А такое бывало достаточно часто. Она не злилась. Она просто страдала.

Сайрус потупился и посмотрел на ключи в своей руке.

— Тигс, прости меня. Я не знал. Я не мог знать.

— Я понимаю. — Она поправила челку и прижалась щекой к его плечу. — Я бы тоже оставила их себе, Сай. Ты и сам знаешь, что я бы так сделала.

Гораций придвинулся поближе, потянулся к ним и положил одну ладонь на колено Сайруса, а другую — на колено Антигоны.

— Сейчас я скажу одну вещь, которая на первый взгляд может показаться жестокой и бесчувственной. — И он деликатно откашлялся. — В мире случаются штуки гораздо страшнее, чем ваше нынешнее положение. И все они могут произойти, если в руки к господину Макси попадет то, что досталось вам, мистер Сайрус. И это будет гораздо хуже как для вас, так и для всех остальных. — Он выпрямился на сиденье. — Ах да, завтрак. И мой гонорар.

Автомобиль свернул с дороги и остановился. Сайрус распахнул тяжелую дверь и шагнул на засыпанную гравием парковку в липкий утренний зной.

Антигона последовала за ним, захлопнув за собой дверь. Гораций уже торопливо шагал к приземистому желто-зеленому домику с мутными окнами. За ним виднелись ограда из колючей проволоки, заросшая неаккуратными пучками кустарника, и одинокая корова, трущаяся о вздыхающий заборный столб. На крыше домика виднелась большая потрескавшаяся картонная вывеска с намалеванной краской надписью «Пэтс».

Антигона пнула камень и сказала, глядя, как он укатывается прочь:

— Я сейчас не могу ничего есть. Особенно в таком месте. Как думаешь, у них тут есть телефон?

— Кто знает, — ответил Сайрус. Они вдвоем шагали к двери. — Как ты думаешь, это хозяина этой хибары так зовут — Пэтс? Или просто здесь больше чем один Пэт?

Гораций стоял перед дверью. Открыв ее, он посторонился, уступая им дорогу, и улыбнулся Сайрусу.

— Мистер Сайрус, вот уж не думал, что вы будете обращать внимание на грамматические тонкости. — Сайрус только злобно посмотрел на него. — Ладно. Ну что ж, здесь действительно два Пэта. И это место принадлежит им обоим.

Когда они вошли, Гораций потрусил в противоположный конец длинного, полутемного зала и втиснулся за столик в самом дальнем углу. Антигона раздраженно огляделась.

— Вот это дыра. Сай, ты не заметил телефон?

Тот лишь покачал головой.

Чудом умещаясь между двумя рядами столиков, к ним подкатилась необъятная дама.

— Милочка, уж не знаю насчет «дыры», — и она подмигнула Антигоне, — но многие люди зовут это место раем. — Повернувшись к Сайрусу, она ткнула в другой конец зала: — Проходите, присоединяйтесь к вашему маленькому другу за угловым столиком. Я скоро подойду. Меню на столе. — Она кивнула Антигоне: — Юная леди может проследовать за мной, если ей действительно нужен телефон.

Женщина обошла стойку, у которой выстроилась шеренга стульев, и прошла в кухню к пламенеющему грилю. Антигона вприпрыжку побежала за ней.

Сайрус сделал глубокий, сильный вдох. В кафе было шумно от готовящейся снеди, пахло жареным беконом, а во фритюрнице подпрыгивали золотистые ломтики картошки. Немногочисленные посетители, все без исключения мужчины, сидели поодиночке за отдельными столиками со своими утренними газетами, зубочистками, широкополыми шляпами, дымящимся кофе и заляпанными жиром руками. Найдя фото Дэна, Сайрус думал, что раз и навсегда перестанет хотеть есть, но соблазнительные запахи пробудили в нем дикого голодного зверя. Он истекал слюной, а в желудке бил набат. Телу Сайруса необходима была пища, он осознавал это и злился сам на себя. Дэн пропал. Возможно, его схватили. Он не должен есть. Не должен вдыхать этот запах. Ему самому нужно было сгинуть вместо Дэна.

Сайрус на автопилоте проходил мимо столиков, рассеянно кивая другим посетителям, но их ответные кивки были гораздо более отточенными, и приветствие выражалось лишь в легчайшем поднятии головы и быстром взгляде немигающих глаз.

Сайрус проскользнул за столик под низко нависающим абажуром, который не горел. Когда он наклонился, в одну ногу впилась связка ключей, а в другую — стеклянный брусок с жуком. На шее саднил «Брайль» из маленьких ожогов, а запястье ужасно чесалось. Навстречу ему из-за стола перегнулся Джон Гораций Лоуни и задумчиво сложил пальцы домиком.

— Что вы будете?

— Что угодно, — пробубнил Сайрус, морщась и недовольно ерзая на своем месте. Он пытался на ощупь распределить поудобнее содержимое своих карманов. — Хоть землю. Мне все равно.

Гигантская женщина тяжело двигалась в их сторону, держа на подносе что-то похожее издали на пинту свежевыжатого морковного сока. Гораций улыбнулся ей во весь рот, и она улыбнулась в ответ. Как утверждал пластиковый бэйджик на ее необъятной груди, ее звали Пэт.

— Ваши пупсики готовы сделать заказ? — пророкотала она. — Что мне вам принести? Гарантирую, что таких вафель, как у нас, вы не пробовали ни разу в жизни. Вы до самого Рождества есть не захотите.

В желудке у Сайруса забурчало, и он взвыл. Сайрус заставил себя посмотреть вверх.

— Извините. Все дело в вафлях…

Пэт пожала плечами.

— Даже не волнуйся по этому поводу. Просто ты не вафельный ребенок, вот и все. Ну что ж, с нашим меню все равно не ошибешься, что бы ты ни выбрал. Кроме того, любое блюдо за счет заведения. Это завтрак от Пэт и Пэт. Выбор непростой, так что я тебе не завидую.

Она замешкалась.

— Вы ведь из мотеля «Лучница», да?

Сайрус стыдливо посмотрел на свои перемазанные сажей руки, а затем снова на женщину.

— Угу. В мотеле теперь нет воды. И душа.

Она ласково похлопала его по плечу.

— Если вам нужно будет поесть, смело говорите Дэну, чтобы он вез вас сюда.

Сайрус молча кивнул. Гораций поднялся из-за стола.

— Мадам, — начал он. — Пэт, мы готовы сделать заказ. — И вернул ей меню. — Вы ведь делаете свежевыжатый апельсиновый сок?

— Я собственными руками давлю апельсины.

— А где они выросли?

— Вы же знаете, — ответила она. — Я не могу этого сказать. Но они солнечные и такие сладкие, что их можно есть даже с кожурой.

— Ясно. — Гораций задумчиво потер ладони. — Нам, пожалуйста, большой кувшин свежего сока, кружку кофе, две тарелки сосисок, еще одну с пирожками, полфунта бекона, большой омлет из восьми яиц с самым острым чеддером, что у вас есть, рубленой ветчиной, помидорами, грибами, мелко нарезанным свежим — не замороженным — шпинатом, черным перцем и щепоткой кайенского перца. Яичницу из четырех яиц, не очень жидкую, и полбатона белого хлеба на тосты. И стопочку картофельных оладий. Ах да, и при всем уважении к вашему щедрому предложению, я бы тем не менее хотел оплатить наш счет.

Он сел и, торжествующе подняв брови, посмотрел на Сайруса.

— Ну как, пойдет?

Сайрус растерянно заморгал.

— Я думал, мы вроде как торопились…

— Ага. Мы и сейчас торопимся. Ровно настолько, чтобы выкроить время на скромную трапезу. — И Гораций улыбнулся. — Лучше всегда завтракать так, будто делаешь это последний раз в своей жизни. Ведь мы никогда не знаем, какие сюрпризы преподнесет грядущий день. — Он кивнул необъятной официантке.

— Хорошо, — ответила она, сунув меню под мышку и чиркнув что-то в своем блокнотике. — Значит, мы проголодались, не так ли? Большой Пэт будет просто счастлив, ведь он терпеть не может, когда гриль простаивает впустую.

Она закинула блокнотик в карман передника и не спеша поплыла прочь, а пол жалобно поскрипывал под ее широкими шагами.

Гораций в несколько глотков прикончил свой морковный сок, откинулся на диван и задумчиво потер подбородок. Густая щетина с проседью сухо заскрипела о его ладонь.

Сайрус пристально посмотрел на него.

— Скажите, как нам вернуть Дэна.

Гораций поджал губы.

— Это очень сложный вопрос.

— А у меня вообще множество вопросов, — ответил Сайрус. — Хотя дело даже не в том, есть у вас на них ответы или нет. — И он весь подался вперед. — Что не так с этими ключами? Кем был Скелтон? Как вы узнали, что он наш крестный, и что именно, кроме кучи неприятностей, он оставил нам в наследство?

Гораций тяжело вздохнул.

— Может, мы дождемся твою сестру?

— Нет, — отрезал Сайрус. — Начнем с ключей. В чем там дело? Они могут заставить работать любую вещь, не так ли? Наша вывеска никогда не работала, но Скелтон прикоснулся к ней, и все изменилось. А у меня был сломанный проигрыватель, и с ним история повторилась. В этом все дело, да? Ключи могут включить все.

И тут он посмотрел на сломанный абажур над своей головой. Выразительно глянув на Горация, он вытянул руку и покрутил лампочку. Ничего. Он растерянно отпустил абажур. Просто смешно. Он съезжает с катушек.

— Выходит, что дело не в этом, — разочарованно пробурчал он.

— Ну, в общем… — начал Гораций.

Лампочка сверкнула и с жужжанием загорелась. И не она одна. Над каждым столиком в кафе висел такой же абажур, и около половины из них раньше не работало. Теперь они в унисон тускло блеснули, затем зашипели и ожили.

— Выходит, — невозмутимо продолжал маленький адвокат, — что свой ответ ты получил. Вернее, только часть ответа.

Сайрус с отчаянием выдернул ключи из кармана и с громким звоном швырнул их в центр стола. Гораций разочарованно застонал.

— Я не хочу выглядеть параноиком, но все же не рекомендую выставлять их на всеобщее обозрение. Не забывай предостережений Скелтона.

Сайрус беспомощно оглядел зал. К ним шла Антигона. И никто из дальнобойщиков ничего не заметил. Он сам больше нервничал, когда ключи лежали в его заднем кармане. Сайрус ожесточенно почесал зудящее запястье и удивленно посмотрел на него. Он не почувствовал прикосновения собственных ногтей, и его запястье на ощупь будто стало толще. Но внешне этого совсем не было заметно. Оно было только запачкано сажей, но в целом выглядело так же, как и всегда. Он ткнул его пальцем и уперся во что-то, не достигнув кожи. Это что-то было нежным и очень гладким.

— Что такое? — удивился Гораций. — Что ты делаешь?

Сайрус ничего не ответил и провел ладонью по усыпанной ожогами шее. Ему вспомнились обмякшие руки Скелтона, держащие сверкающее в темноте ожерелье.

Тогда он сорвал его с шеи. А потом оно… Сайрус снова уставился на запястье. Оно… Он даже не знал, как называть эту штуку. Осторожно, одними ногтями, он сжал мягкую, невидимую выпуклость и потянул ее.

Рядом с ним за стол втиснулась Антигона.

— Они заявили, что Дэн еще не состоит в розыске, но я рассказала им про эти страшные фотографии, и они сейчас уже отправили кого-то. Сначала они приедут сюда, а потом отправятся в мотель… Сайрус! Что это такое?

Все лица в кафе обернулись к ним, и неспроста, но Сайрус даже не заметил этого. Потому что он снимал змейку со своего запястья. Тонкая, изящная, серебристо-гладкая, она обвила его пальцы и закусила собственный хвостик. И как только она сделала это, она снова стала невидимой.

Гораций захихикал.

— Маленькая Патрисия, я очень рад снова тебя видеть. Ну, или нет, в зависимости от обстоятельств.

— Что здесь происходит? — возмутилась Антигона. — Сай, это что, была змея? Так вот что он надел тебе на шею?

Сайрус кивнул и снова заставил змею выпустить свой хвост изо рта. Она опять стала видимой и проползла по его ладоням. Через мгновение она уже обвила его пальцы, закусила хвост и опять исчезла. Сайрус отпустил ее и наклонил голову вбок так, чтобы стало видно шею.

— И она обожгла меня, Тигс. Смотри, здесь волдыри.

Антигона наклонилась и подозрительно посмотрела на него.

— Сай, да у тебя прямо-таки змеиное клеймо по всей шее. Четко виден каждый маленький ожог. Вот ужас. Скорее всего, останется шрам. Я даже могу различить, где была ее голова — как раз на твоей ключице. — Она посмотрела на Горация. — Что это за штуковина?

Гораций улыбнулся.

— Это патрик, из семейства тех змеев, что свободно скитаются по Ирландии. Единственный вид, что мне довелось увидеть своими собственными глазами. Скелтон назвал ее Патрисией, и должно быть, она очень горячая штучка, раз оставила на тебе такую отметину. Она никогда не ест и не пьет, а когда кусает себя за хвост, становится невидимкой, и оставит потомство только однажды, и никогда не умрет, хотя сама по себе крайне смертоносна.

Антигона отшатнулась от Сайруса как ошпаренная. Сайрус в ужасе вытаращил глаза. Змея уже пристраивалась у него на предплечье.

— Ах, ну конечно же не для вас, мистер Сайрус, — продолжал Гораций. — И не для тех, кому вы захотите ее подарить. А только для тех, кто попытается насильно сорвать ее с вас. Она очень ядовита и, когда злится, становится огромным чудовищем. Если вы, упаси боже, умрете, так и не успев передать ее кому-нибудь, она будет вечно оберегать ваш прах, до самого Судного дня.

— Патрисия, — тихо шепнул Сайрус. — Ей не нравится, когда ее видят, да?

— Как это возможно? — кипела Антигона. — Вы что, серьезно хотите, чтобы мы поверили в бессмертную змею?

— Лучше верьте своим собственным глазам. Или не верьте, — ответил Гораций. — Мне неважно, во что вы хотите верить, а во что нет, и у нас нет времени, чтобы судачить о чудесах природы или иных миров. — Он подался вперед. — Сайрус, прошу тебя, продень ее через кольцо от ключей и посади себе на шею. Она может очень тебе пригодиться.

Сайрус осторожно ослабил змеиную хватку и подставил ей ключи. Змейка безропотно проскользнула в кольцо и снова согнулась, целя в собственный хвост. Сайрус двумя руками поднес ее к горлу и ощутил на обожженной шее прикосновение прохладного тельца. Ключи звякнули где-то на уровне груди.

— Ого. — Антигона растерянно моргнула. — Сай, они тоже стали невидимыми.

— Да ладно? — Сайрус приподнял ключи, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь у своего подбородка. — А они не слишком тяжелые для нее?

Гораций покачал головой.

— С ней все в порядке. А теперь, несмотря на все отвлекающие штучки, постарайтесь меня внимательно выслушать. Конечно, очень хорошо и правильно, что вы обратились в полицию по поводу пропажи Дэниэла. Но поскольку ваш брат в лапах бывших дружков Скелтона — а это люди с отвратительными, нечеловеческими возможностями, — вынужден вам сказать, что у полиции нет ни малейшего, даже призрачного шанса обнаружить его живым или мертвым. И прошу прощения за свою тупую черствость.

Сайрус сжал кулаки. Он видел своими глазами маленькие белые метеоры. Он помнил, как двигались темные фигуры у мотеля. У них все получалось так плавно, быстро и вольготно, словно у больших хищных кошек. Или у волков. Один даже перепрыгнул через грузовик.

— Мы вынуждены будем поторговаться. Мне наплевать, придется привлекать копов или нет. Найдите этого пресловутого Макси и передайте ему, что мне ключи не нужны. Пусть только отпустит Дэна.

Гораций всем весом оперся на стол, его голос понизился до свистящего, почти змеиного шепота.

— Я здесь для того, чтобы помочь вам. Честное слово. Но вам следует уяснить одну вещь. Я ни за что не буду принимать участие ни в каком действии, которое потенциально доставит то, — и он кивнул на шею Сайруса, — что сейчас у вас, в лапы этих негодяев. Вы даже не можете вообразить, чего только их главарь не напридумывал для того, чтобы перекраивать и калечить людей своими изуверскими силами. Если он получит то, что хочет… что ж. Если я еще раз услышу подобное предложение, то просто уйду не оглядываясь.

Сайрус обернулся к сестре. Она сидела, сжав кулаки на столе. Он сам замер в неестественной позе, с руками у шеи и холодного тельца на ней. Гораций выпрямился и продолжил:

— Но и у меня есть кое-какие предложения для вас. На самом деле я почти уверен, что в состоянии решить все ваши проблемы. А ведь вам сейчас так нужны союзники.

Он посмотрел сначала на Сайруса, потом на Антигону, и наоборот.

— Скелтон, конечно, был бродягой и преступником, но еще и состоял в одном очень влиятельном всемирном сообществе.

— Раз его туда приняли, оно не может быть хорошим, — отрезал Сайрус.

Гораций протестующе поднял палец.

— Скелтон состоял там по праву рождения, и его не удалось оттуда исключить — главным образом, благодаря моим стараниям, — хотя было сделано немало попыток из высших кругов. В своем нынешнем статусе Орден Брендона — а он называется именно так — это интернациональное исследовательское сообщество. На самом деле все не так просто и хорошо, как на бумаге, но в данный момент это не имеет значения. Некогда это была целая империя. Теперь его можно описать как очень богатую глобальную сеть независимых городов-государств, называемых округами. Члены Ордена — горожане, если их так удобнее называть — обладают доступом к ресурсам, способным поражать человеческое воображение. Ваш крестный, который был членом Ордена высшего ранга, знал, что погибнет. И по ряду причин захотел, чтобы вы стали его прямыми наследниками. Но ни один из членов Ордена не может передать наследства кому-либо не состоящему в нем. И теперь, благодаря моей бессонной ночи, была проделана необходимая работа с документами еще до того, как Скелтон был официально объявлен мертвым среди людей его круга и прочих осведомленных лиц. Так что вы двое, Сайрус и Антигона Смит, были объявлены его учениками в Ордене Брендона.

— Я не понимаю, что это означает, — медленно проговорила Антигона. — И совершенно не уверена, что сейчас мне все это интересно.

Гораций поднял левую руку, останавливая ее.

— Это означает, что в случае, если вы появитесь и официально примете это назначение, то станете полноправными членами Ордена с возможностью дальнейшего продвижения. Это и было главной целью Скелтона, когда он ехал сюда. Он сделал так, чтобы вы смогли унаследовать все его имущество, которое, словно в противоположность его виду и всему образу жизни, невероятно ценно. Кроме того, стоимость вашего вхождения в Орден, так же как и питание, проживание, обучение, профориентация и подсобные материалы, — все это будет оплачено из имущества мистера Скелтона, хранителем которого в данный момент выступаю я. — И он выразительно поднял брови. — Это просто сногсшибательная возможность для такой богом обделенной парочки, как вы. Столь невероятного шанса вам больше никогда не выпадет. Если вы примете назначение, все ваши беды и злоключения — бездомность, потеря мотеля, недоедание, нищета — все это станет вчерашним днем.

Сайрус раскрыл было рот, но Гораций снова поднял руку, продолжая говорить:

— Конечно, конечно, сейчас вам плевать на деньги, и больше всего вас беспокоит исчезновение Дэна. Полиция уже спешит сюда. У вас есть целое фото и даже прозвище — Макси — как главные улики. Но могу поклясться вам со всей возможной серьезностью: им его не найти. И если вы попадете под опеку полиции, что будет ждать вас завтра? Приемные родители? Детский дом? Конечно, это не протянется долго. Ваш брат пропал, захвачен в заложники людьми, серьезность которых вы пока не хотите или не можете осознать, а вы двое станете их следующими мишенями. У вас в руках то, ради чего они убьют с такой же легкостью, с какой улыбнутся. И в отличие от полиции, Орден хорошо знаком с вашими недругами и располагает оружием, способным дать им достойный отпор. За ними реальная сила, реальная власть, и они пойдут до конца, чтобы защитить своих членов. Принятие назначения не просто принесет вам деньги. Это реальная возможность сохранить кровь в своих жилах и в жилах вашего брата. И на самом деле это будет не так просто. Орден предъявляет высокие требования к желающим вступить в него. И если честно, я не совсем уверен, будете ли вы им соответствовать. Я также не знаю ни одного случая, когда дети вашего положения и образования когда-либо объявлялись учениками в Ордене. Конечно, я адвокат — лучший в Ордене — и моей прямой обязанностью было бы помочь вам преуспеть в этом нелегком деле. А в случае неуспеха — убедить нужных людей в том, что у вас есть все данные для этого. В конце концов, очень часто бывает так, что это практически одно и то же.

Сайрус взял нож и постучал им по столу.

— Извините!

— И наконец, — продолжил Гораций, проигнорировав Сайруса и сделав финальный, глубокий вдох, — вот мой последний аргумент для вас: ваш отец тоже был членом Ордена.

Сайрус замер.

— Что?

Гораций кивнул.

— Да. Некоторое время.

— А мама? — вмешалась Антигона.

— Нет, — ответил Гораций. — Она не была. — И поджал губы.

Сайрус заерзал на своем месте.

— Мне наплевать, кто был, а кто не был в этом пресловутом Ордене.

— Мистер Сайрус, боюсь, вы не в полной мере… — начал Гораций.

— Я все понял, — перебил Сайрус. — За нами придут плохие парни. Когда они это сделают, я отдам им это. — И он позвякал невидимыми ключами. — И они вернут нам Дэна. Тогда и поговорим.

Джон Гораций Лоуни вздохнул.

— Мистер Сайрус, либо вы признаете себя наследниками Скелтона здесь и сейчас и получаете помощь и защиту, а также доступные привилегии и обязанности, либо ничего и никогда.

Он наклонился вперед и на ощупь потянулся к ключам своим толстеньким пальцем.

— Ключи, — тихо шепнул он, — достаточно ценны. — Он замолчал, найдя то, что искал. — Но это…

Раздался щелчок маленькой петли, и в воздухе появился черный клык, невосприимчивый к заклятию змеи. Он был темнее черной ночи, и его грани будто поглощали свет.

— Мистер Сайрус, как вы думаете, сколько существует всевозможных способов переделать обычного живого человека с помощью скальпеля, медикаментов и тайных знаний, способных скрещивать плоть с плотью, заклинаний и заклятий, которые делают обезьяну обезьяной, собаку собакой и человека человеком? Знаете ли вы? Сколько издевательств над собой может вынести живая жертва до того, как смерть наконец избавит ее из страшного плена?

Гораций замолчал. Его глаза сузились и смотрели резко и жестко, губы были поджаты. Сайрус сглотнул и почувствовал, что не может отвести взгляд. Адвокат продолжил почти шепотом:

— Сколько раз можно перекроить одного человека, если смерть уже не преграда? Не останется освобождения, не останется спасения. Сайрус Смит, ведь этот зуб способен поднимать из могилы и править мертвыми. И пока он в ваших руках, вы не можете умереть. Когда Скелтон передал его в ваши руки, он сошел в могилу. Будет лучше, если и вы сделаете то же самое, а не просто отдадите его ради сделки — даже для вашего несчастного брата.

Гораций выпрямился, рассеянно потянул сок через соломинку и посмотрел в другой конец зала.

— Ах да, вот и наш завтрак, — сказал он. — Великолепная Пэт несет нам сокровища жнивья и пастбищ.

Сайрус не мог оторвать взгляд от зуба. Он не хотел к нему прикасаться и не хотел, чтобы зуб оставался на виду без футляра. Антигона потянулась к нему и сама закрыла защелку, пристально посмотрев в глаза Сайрусу. Футляр, а вместе с ним и зуб, пропали из виду. Маленький адвокат устало откинулся на спинку дивана, его внимание было полностью сконцентрировано на приближающейся официантке, руки которой были заняты тарелками с едой.

Поднимать из могилы? Какая ерунда. Сайрус просто не мог в это поверить. Ни за что. Но он все еще чувствовал мороз под кожей, а похолодевшие ноги были слабыми, как вареные макаронины. Поднимать кого? Каких мертвых? Свежих, которые еще не… разложились? Пропавших в открытом море, сгинувших в соленой воде и желудках морских гадов? Таких мертвых, как его отец?

— Пэт, вы просто ангел. — Гораций заулыбался, глядя, как на стол одна за другой приземлялись тарелки с дымящейся снедью в сопровождении большой кружки кофе и старенького кувшина, запотевшего от прохладного апельсинового сока.

— Ну, наслаждайтесь, — прогудела Пэт, удаляясь. — Не стесняйтесь и кричите погромче, если захотите чего-нибудь еще.

Сайрус медленно потянулся к шее и нащупал невидимый ледяной футляр. Поднимать из могилы. Это вам не сломанные проигрыватели, старые лампочки и неоновые лучницы. Мертвых.

Лучезарно улыбнувшись, мистер Лоуни сунул за щеку ломтик бекона и указал запачканными жиром пальцами на Сайруса.

— В соответствии с предусмотренным законодательством, у вас есть четырнадцать часов и сорок четыре минуты на то, чтобы явиться в Орден в качестве учеников и официальных членов. И поэтому, — добавил он, — у нас не так много времени.

Он достал свои пухленькие серебряные часы из жилетного кармана, с громким стуком положил их на стол и стал считать вслух, покачивая головой, как маятником, и причмокивая.

— Если ни на что не отвлекаться, но как следует все обдумать и взвесить, у нас осталось два часа и пятьдесят три минуты до того, как вы обязаны появиться в Эштауне — ближайшем округе Ордена.

Сайрус выжидательно посмотрел на сестру. Он ужасно хотел, чтобы она сказала хоть что-нибудь. Его желудок исполнил что-то вроде соло на барабанах и литаврах, и Сайрус уставился на сосиски.

Сделав глубокий вдох, Антигона посмотрела вверх и поправила волосы.

— Сай, как только мы переговорим с полицией, надо будет спешить. Лишняя помощь нам не повредит. И деньги, кстати, тоже. Я не знаю. Действительно ли этот зуб способен на такое, но деньги точно решат многое.

Она повернулась к Горацию:

— Как далеко отсюда это место?

— С моим водителем, — ответил тот, — мы будем там через пару часов.

Сайрус покачал головой.

— Тигс, послушай, меня сейчас не волнуют деньги. Я беспокоюсь о Дэне, маме и… нас.

— Сайрус, у нас больше ничего не осталось, — сказала Антигона. — Нам некуда идти. Негде жить, нечем платить за мамины больничные счета. А если Дэн пострадал…

— Нет, — упрямо ответил Сайрус. — Он обязательно вернется.

Антигона закусила губу.

— Если Дэн пострадал, то когда он вернется, как мы будем заботиться о нем? А мама? А где мы будем жить? Если они потребуют выкуп за Дэна, чем мы заплатим? Если Орден подразумевает деньги, жилье и людей, которые смогут помочь нам найти Дэна, мы должны идти. Это не так уж далеко. Оставаться здесь и глупо ждать у моря погоды, пытаться свести концы с концами в «Лучнице», — это слишком эгоистично. Сай, настал наш черед делать какие-то серьезные шаги. Больше некому.

Сайрус уперся локтями в стол и надавил костяшками пальцев на глаза, пытаясь собраться с мыслями. Этого не произойдет. Ничего из этого.

— Антигона, я так не могу. Это наш дом. — Он посмотрел на нее. — Ты иди за деньгами и помощью. Я останусь в мотеле на случай, если Дэн вернется.

Антигона затрясла головой.

— Копы упрячут тебя в детский дом.

— Они меня не найдут. Ты что, серьезно считаешь, что они смогут? В паре миль от мотеля в лесу стоит старый фургон, и я буду следить за мотелем оттуда. Я могу отсидеться в фермерских амбарах.

— Сайрус, — тихо начала Антигона. — Ты же мой брат. Сейчас это все, что у нас осталось, — семья. Я тебя не брошу. Нам нужно ехать, но я никуда не отправлюсь без тебя. Так что решай сам. Если ты останешься, я с тобой. Я буду жить в амбаре или спать в бассейне вместе с покрышками. Если нас поймают копы и отправят в приют, ну что ж поделать. Если мы едем в Эшвиль, мы едем вместе.

— Эштаун, — поправил ее Гораций.

Антигона равнодушно пожала плечами и наконец взяла что-то из тарелки и надкусила, медленно отвернувшись от Сайруса.

— А почему именно четырнадцать часов и сорок четыре минуты?

Гораций улыбнулся, накладывая лопаточкой омлет в свою тарелку.

— Потому что в День святого Брендона Мореплавателя именно такое время солнечный свет падает на главный шпиль галереи Эштауна, от рассвета до заката. Менее важно, но не менее значимо то, что именно в тысяча четыреста сорок четвертом году Орден принял решение не препятствовать освоению обеих Америк европейскими первопроходцами.

Сайрус его не слушал. Он даже не видел стола перед собой. Когда ему было девять лет, он упал с утеса и пролетел шесть метров, прежде чем рухнуть в образованный камнями естественный бассейн. И сейчас он снова ощутил, как земля уходит у него из-под ног, как откалывается и летит в бездну камень, на который он опирался. Уже знакомый страх сжал его сердце, и зубы сами собой дробно застучали. Тогда он хотя бы знал, куда упадет. Теперь же он не имел ни малейшего представления. Он лишь осознавал, что падает, и что бесполезно хвататься за скалу.

— Хорошо. — Он будто слышал себя издалека. — Ладно. Мы согласны. — Он моргнул, и из тумана перед глазами выплыла Антигона. — Нам нужны деньги. И любая помощь, которую мы только сможем получить.

— Сай, ты уверен? — Антигона смотрела на него широко распахнутыми глазами. Он кивнул.

— Браво, — сказал Гораций. — В таком случае рекомендую вам как следует подкрепиться. Вас ждет очень длинный день. Через двадцать минут мы выезжаем.

Сайрус провел рукой по шее, коснувшись мягких невидимых чешуек. Его ноги трясло. Он превратил свое падение в прыжок со скалы. Только вот нырял он из хорошо знакомого, привычного места неизвестно куда. И страх его не отпускал.

— А кто такой Макси? — спросил он и услышал, как его голос дрожит. — Я хочу знать, кто нас преследует.

В кафе раздалась громкая поступь, и Сайрус оглянулся на звук. К ним шел миниатюрный человек в мешковатой полицейской форме. Она была ему очень велика. Даже без сажи и полурасплавленных мотоциклетных очков Сайрус безошибочно узнал резкие черты лица и широкую, похожую на оскал улыбку.

В этот раз его густые черные волосы были зачесаны назад. На шее, на бледной, туго натянутой коже четко виднелся огромный шрам, будто от ошейника. Мелкие, неестественно белые зубы были сточены почти до основания, и многих не хватало. На помутневших, словно после желтухи, глазных белках выделялись выцветшие, когда-то карие радужки.

— Меня зовут Максимилиан Робеспьер. — Его вкрадчивый голос с резким акцентом казался почти детским. Он подмигнул Антигоне и картинно поклонился. — Но мы ведь все приятели и соратники. Так что, прошу, зовите меня просто Макси.