Зуб дракона

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ ПОТЕРЯ

Сайрус открыл глаза — больше не было смысла держать их закрытыми — и, перевернувшись на спину, стал ожесточенно расчесывать предплечье. На зудевшую лодыжку рук уже не хватало, поэтому, растопырив пальцы ног, он пустил в дело и их. Свет был потушен, и поблизости слышалось мерное дыхание его спящей сестры. Из-за горящей лучницы занавески светились на всю комнату, и Сайрус подумал, а знает ли Дэн вообще, как ее выключать. Занудно гудел кондиционер, и кровать скрежетала под мальчиком при каждом движении. Все покрывала и простыни, на время жары исполнявшие роль одеял, он поскидывал на пол по меньшей мере еще пару часов назад.

Они с Антигоной посмотрели ее новое видео целых четыре раза, но он никак не мог перестать проигрывать его в собственной голове. Все заснятые сестрой кинопленки всегда были странноватыми. Потрескивающая прерывистая картинка заставляла привычные современные вещи выглядеть бледными и забытыми, как в старом кино. На ней его смуглая, темноволосая мама становилась акварельно-полупрозрачной, словно видение. Каким-то образом ее мирное спящее лицо заставляло камеру в руках Антигоны успокаиваться, изображение на экране переставало скакать и прыгать и становилось стабильным. Мамины волосы отросли со времени их последнего визита, и, как всегда в мамин день, Антигона пошла на исключение из правил — передала камеру в руки Дэна и сама вошла в кадр. Она взяла маму за руку и стала расчесывать ее волосы.

Сайрус тоже должен был быть рядом и сидеть по другую сторону постели.

Затем фильм перескочил на машину, залитое дождем ветровое стекло, испуганное лицо Дэна, желтый грузовик, показалась фигура Сайруса на парковке и затем ослепительные всполохи молнии.

Сайрус поскреб ногтями лодыжку, сел в постели и включил ночник. На прикроватном столике стоял старый громоздкий телефон с закрученным проводом, а перед ним — горящий жук в своей прозрачной темнице. Свет играл на гранях шероховатого стеклянного бруска. Сайрус посмотрел на сестру, мирно дремлющую под ворохом простыней.

Его грязные вещи были свалены у двери. Он поднялся на ноги настолько тихо, насколько позволяла коварная кровать, и пошел рыться в карманах своих шорт. Вот связка с ключами. Вот бумажная карточка.

Антигона не шевельнулась.

— Ты что там делаешь? — неожиданно раздался ее голос.

Сайрус сел на свою кровать.

— Ты проснулась?

— Попробуй угадай.

— А мы так и не прочли английскую версию клятвы. Не хочешь ее услышать?

Она ничего не ответила.

Сайрус снова стал крутить ключи в руках, снял серебряный футляр и провел по острому, колючему кончику зуба большим пальцем, ощутив пронизывающий холодок. Ключи были в кармане Скелтона, когда лучница чудесным образом заработала и снова стала золотой. И они были в его кармане, когда он коснулся проигрывателя.

Антигона громко вздохнула.

— Скажи мне, что это не ключи сейчас позвякивают. Нет. Лучше вообще ничего не говори. Просто выключи свет.

— Ладно, — сказал Сайрус и уронил ключи на кровать. — Но сначала я прочту то, что написано на карточке. Слушай.

Антигона притворно захрапела.

— Скажи вслух: Засим я обещаю ступать по миру, обуздывая дикое и покоряя моря, как делал мой брат Брендон. Я не отвернусь в страхе от смертных теней и не буду закрывать своих глаз от света. Я буду поступать так, как того потребует мой Хранитель, и не утаю ничего от Совершенномудрого. Пусть звезды укажут мне путь, и да хранит меня сила. И обещаю не курить в библиотеке. — Сайрус поднял глаза от карточки. — Перевод одобрен. 1946 год.

Антигона рухнула в подушку лицом вниз.

— Ну, ты сделал это. И больше никакого курения в библиотеке. — Она укрылась с головой. — Выключай уже свет.

Сайрус поставил карточку рядом с жуком, погасил лампу и сел, дрыгая ногами в темноте.

— Да как ты вообще можешь спать сейчас? — возмутился он.

— Вот я и не могу, — обреченно пробормотала она из-под своего укрытия.

Сайрус вздохнул и перевернулся на спину, уставившись в подсвеченный золотом потолок.

— Чем бы ты сейчас ни постукивал, — вдруг сказала Антигона, — немедленно прекрати.

— Что? — удивился Сайрус. — Я ничем не стучу.

Он замер и вслушался в темноту. Что-то или кто-то действительно постукивал. Еле слышные звуки доносились из-за окна. Три стука, шорох. Еще три, снова шорох.

Антигона села в постели.

— Это правда не ты?

Сайрус покачал головой. Они выскочили из своих кроватей и стали тихонько пробираться к окну. Стоя на коленях, они высунули носы из-за подоконника. Сайрус поддел одним пальцем занавеску и осторожно отодвинул ее.

По парковке двигалась большая темная фигура, водя перед собой тростью для слепых. Она подобралась к желтому грузовику, дотронулась до него рукой и прошла дальше, остановившись в паре метров от двух соседних дверей. На человеке были огромный плащ и плотная шапка чулком, туго натянутая на голову. Уши у него торчали вбок, словно локаторы. На глазах не было повязки, они были просто закрыты. Он снова постучал по земле и повертел головой в разные стороны, прислушиваясь. Затем он понюхал воздух своим приплюснутым, крючковатым носом. Даже в полутьме было заметно, что шероховатая кожа на его подбородке покрыта глубокими шрамами. В левой руке он держал длинную белую трость для слепых и медленно помахивал ею.

— Что он там делает? Он ведь на самом деле не слепой, правда? — шепнула Антигона.

Сайрус приложил палец к губам.

— Он не может быть слепым, он пришел точно к комнате Скелтона. — И она ткнула брата пальцем. — Открой дверь, давай спросим, что ему надо.

Сайрус уставился на нее.

— Ну да, конечно же. Ты совсем рехнулась.

— Он же слепой. Ему нужна помощь. — Антигона хотела встать, но Сайрус схватил ее за запястье. И тут слепец достал из кармана пальто что-то тяжелое.

— Пистолет, — пролепетал Сайрус. — У него пистолет! — И он со всей силы потянул Антигону назад.

Четыре коротких ствола, таких широких, что можно было бы стрелять мячами для гольфа, рукоятка, похожая на револьверную. Черные и беспощадные. Сбоку от стволов была приделана еще одна ручка, вероятно, чтобы было удобнее держать, а сверху привинчен небольшой округлый бачок.

Сайрус похолодел от ужаса и впился ногтями в руку сестры. Нужно ли ему закричать, чтобы предупредить Скелтона?

Тем временем человек постучал три раза тростью, и в десятке сантиметров от лица Сайруса за окном номера 111 мелькнула проворная тень, а за ней еще одна.

Антигона пыталась стряхнуть его руку, и Сайрус отпустил ее. Затаив дыхание и не мигая, он вглядывался в темноту.

Слепец шагнул вперед и, подняв тяжелую руку, постучал своим необычным оружием по двери номера 111.

— Костлявый Билли! Друг мой! Бросай эту затею. Наш любимый доктор не прощает воров.

Сайрус закашлялся и наконец смог дышать. Он оттолкнул сестру подальше от окна.

— Звони в полицию. Скорее!

Антигона рухнула на ковер и поползла в сторону.

Из-за стены донесся зычный голос Скелтона.

— Мопс, это ты? Макси теперь доверяет тебе все переговоры? Проходи. Я сейчас открою дверь.

Пол под ногами Сайруса заходил ходуном, стекло содрогнулось от оглушительного визга, и дверь номера 111 сорвало с петель. Неведомая сила ударила здоровяка о капот грузовика и отшвырнула его на крышу фургона. По залитой золотым светом парковке зазмеился дым.

На короткий миг воцарилась гнетущая, звенящая тишина. Ноги слепца медленно повалились на асфальт, руки сползли на бампер, голова легла на решетку радиатора. Из разбитого носа и губ у него сочилась кровь. Его трость была изломана, а шапку вообще куда-то унесло.

Сайрус отвернулся от окна и медленно осел под подоконник.

— Да, — между тем говорила Антигона в трубку. Ее растерянный взгляд метался по комнате. — Да, взрыв. И пистолеты. Именно это я и имею в виду. Мотель «Лучница», номер 111. Нет, я не могу подождать.

Она бросила трубку. Какое-то время брат и сестра молча смотрели друг на друга вытаращенными от ужаса глазами. И тут за стеной снова раздался голос Скелтона.

— Идите и прикончите убийцу! — рычал он. Что-то тяжелое рухнуло на пол. — Предайте Иуду, ограбьте вора! Кто хочет умереть вместе с Костлявым Билли?

Антигона упала на ковер рядом с Сайрусом и тоже заглянула за занавеску.

— Он что, умер? — спросила она. — Это Скелтон его так? — Она едва шептала и вся тряслась от страха.

Сайрус сглотнул.

— Сам не знаю. — Сестра так вцепилась ему в ногу, что он ее едва чувствовал. — Не знаю, — повторил он. — Я не знаю.

Так, хватит. Он заморгал, пытаясь собраться с мыслями. Сейчас никак нельзя впадать в ступор и превращаться в кролика перед удавом. Нужно сделать хоть что-нибудь. Очнуться. Может, им забраться под кровать? Или попытаться убежать?

— Давайте же, парни! — гремел Скелтон. — Я знаю, что вы способны на большее. Неужели марионетки доктора не могут прикончить дряхлого старика?

Сайрус снова припал к окну. Слепец лежал на асфальте у бампера грузовика, и он не был мертв. В одной руке он зажал обломок трости, а в другой — свой экзотический пистолет. Он медленно поднял его. Никакого звука выстрела не последовало. Каждый короткий ствол бесшумно изрыгнул по горящей белым пламенем сфере, которые по спирали устремились вперед, окруженные огнем, и оставили в воздухе следы, будто вырвавшиеся на свободу бенгальские огни.

Из темноты выскочили две высокие фигуры. Они двигались быстро, плавно и грациозно, словно это были не люди, а какие-то хищные животные. Первая с легкостью перескочила через грузовик. Вторая запрыгнула на крышу фургона и пригнулась. На обеих были темные защитные очки наподобие мотоциклетных, и обе стреляли от бедра белыми обжигающими сферами. Из-за грузовика вышла еще одна фигура поменьше.

Все они безостановочно палили из своих диковинных орудий, и воздух наполнился резким запахом серы и магния. Пламенеющие шарики, словно крошки-метеоры, взрываясь, ударялись о дверной косяк, стену, окно и врывались в 111-й номер. Белое пламя собиралось шипящими кольцами. Стены сотрясались от ударов. Оконное стекло перед Сайрусом качалось и вибрировало, когда по его поверхности пробегали волны белого пламени.

Сайрус не мог отвести взгляд. Он не мог пошевелиться. Палящий жар не давал ему вдохнуть. Он не чувствовал рук Антигоны на себе. Не слышал, как она вопит: «Ложись!» Тогда она обхватила его за шею и повалила на спину.

Растерянно моргая, он видел, как сестра рухнула сверху, раскинув руки и пытаясь прикрыть его собой.

Он видел, как потолок над ним, словно в замедленной съемке, покрывался пузырями кипящей краски и огромными трещинами. Смотрел, как вздымались стены, раскалывался бетон, и полки с книгами Антигоны лавиной падали вниз. Затем показались первые языки пламени.

Снова раздался пронзительный громкий визг, ужасный, раздирающий. Сайрус столкнул сестру, схватил ее за руку и потащил к ванной комнате. Ванна, вот что им сейчас нужно. Вода. Книги Антигоны горели. Ее фотоальбомы.

БАБАХ.

Этот грохот был таким простым, громким и всеобъемлющим, что вобрал в себя все остальные звуки. Когда Сайрус упал, он почувствовал, что его кости, будто резиновые, прогнулись от удара об пол. Все его внутренности перевернулись вверх тормашками. Настенное зеркало влетело в ковер. Стекло в самом большом окне обмякло и разлетелось на куски, рухнув на подоконник.

Но спустя мгновение шум осколков стих, и стекло застыло водопадом, так и не коснувшись пола.

Сайрус валялся на полу, задыхаясь, сжимая одеревеневшие от страха руки сестры, и смотрел на пляшущие языки пламени и слушал вой сирен в отдалении.

Больше не раздавалось никаких криков и не летало белых сфер-метеоров. Он пополз вперед, к воде, но Антигона потянула его назад.

— Нет, Сай! — крикнула она. — Вставай, бежим отсюда!

Вскочив на ноги, она потащила его к двери.

— Твои вещи, — сказал он, вырвался и упрямо встал на месте, согнувшись от дыма. — Заберем твои вещи.

— Я заберу их, заберу, — торопливо ответила она. Треть стены уже была съедена пламенем. — Нужно вытащить Скелтона.

Сайрус отпихнул сестру от входной двери и попытался посмотреть в глазок. Стекло расплавилось и вытекло.

— Они уже ушли? — шепнула она.

— Наверное.

— Просто бежим. Бежим!

Обернув руку футболкой, Сайрус рванул за раскаленную дверную ручку, и они вывалились на улицу, на наполненный гарью, задымленный воздух. Слепой с неестественно вывернутыми конечностями, бездыханный, лежал у бампера грузовика. Второе тело безвольно, как тряпичная кукла, свисало с крыши фургона. Еще один человек лежал лицом вниз у задних колес.

Огонь окружил дверь в номер 111 и бушевал на лестнице сверху. В комнате догорала кровать Сайруса, обожженные стены мигали пламенем, и потолок осыпался целыми кусками. Под одной отколовшейся, почерневшей от огня плитой они увидели две подошвы ковбойских сапог.

Не говоря ни слова, они бросились внутрь, раскидали догорающую кучу золы и пепла и схватили Скелтона за ноги. Голени согнулись подозрительно легко.

Костлявый Билли застонал от боли.

— Нет. Не тяните.

Сайрус отпустил сапог.

— Тигс, отпусти его. Кажется, он переломал ноги.

— Не переломал, — пробормотал Билли. — Не…

Ребята бросились разгребать кучу золы, засыпавшую Скелтона, и быстро освободили его. Он был одет в обугленный синий комбинезон, как у парашютиста, а на лице, перепачканном сажей, красовалась пара защитных очков, таких же, как у незваных гостей. Стеклянные линзы в них расплавились и вытекли, так что теперь сосульками свисали с ободов очков. За плечами у него были привязаны две канистры, а в руках зажата обмотанная медной проволокой серебряная трубка, похожая на трубу от уличного пылесоса. Изо рта у него сочилась нефть или что-то похожее на нее. Скелтон облизнул угольно-черные губы и улыбнулся. Передних зубов у него больше не было.

— Прикончил Мопса, — прохрипел он. — А других? Макси? Где Макси? Его так просто не убьешь.

Потолок хрустел, как сосновые шишки в костре. Антигона закашлялась и натянула ворот футболки на лицо, прикрыв рот и нос.

Костлявый Билли посмотрел сначала на нее, затем на Сайруса.

— Не нарушайте… — Он смолк и глубоко вдохнул, закрыв глаза. — Ни малейшего обещания. Ваш отец…

Антигона осторожно подхватила его под руку.

— Мы вытащим вас отсюда. Сай, попробуй взять его под мышки.

— Нет, — запротестовал старик. — Нет! Слушайте же! У меня нет от вас секретов.

Его голос стихал и тонул в хлопках горящих полок и реве пламени.

— Сайрус, мои руки. К шее. Быстро.

Сайрус посмотрел на сестру, и та кивнула. Тогда он взял Скелтона за запястья. Его руки оказались мягкими, бескостными, словно набитые гречкой носки. Пока Сайрус поднимал его руки, старик сначала выл от боли, а затем заплакал. Сайрус опешил.

— Не останавливайся. Нет.

Последним усилием Сайрус притянул ладони Скелтона к его горлу.

Тот что-то сделал пальцами, и в темноте Сайрус заметил блеск толстого ожерелья. Оно было словно из серебра.

— Теперь оно твое, — сказал Скелтон.

Сайрус смущенно заморгал. Тогда Антигона склонилась над стариком, сама взяла его за руки и поднесла их к шее брата. Ожерелье — странная штука — неожиданно задвигалось и стало извиваться между пальцами Скелтона.

— Пользуйся ею, — сказал он. — Когда-то она принадлежала твоему отцу.

На шее Сайруса словно туго сомкнулся раскаленный обруч. Он испуганно взвизгнул и попытался сорвать ожерелье.

— Нет! — воскликнул Скелтон. — Нет. Защищайте то, что я оставил вам. Даже ценой собственных душ.

Он умолк. Сайрус почувствовал, что необычная штука на шее стала теплой, металлической, но одновременно мягкой, чешуйчатой на ощупь и толстой, как плетеный канат.

— Сайрус, — подозвала брата Антигона и сама наклонилась к лицу умирающего. — Сайрус…

Скелтон уже едва шептал.

— Смиты. Пчеловоды. Доверяйте. Нолану.

— Братец Билли. Насколько театральным он был при жизни, настолько же эффектным пытается быть и в смерти, не так ли?

На объятом пламенем пороге стоял стройный мужчина, одетый в черный обтягивающий комбинезон. Его голос с непонятным акцентом совершенно не охрип от едкого дыма. В левой руке он держал все тот же причудливый четырехствольный пистолет и рассеянно поигрывал им. Огонь со стены облизывал его плечо, но он не обращал на него ни малейшего внимания.

— И что умирающий подарил двум нашим малышам, а? — с преувеличенной жизнерадостностью спросил он. — Уильям, что же они должны защищать ценой своих сладеньких детских душ? — И он склонил голову набок, прислушиваясь, но ему ответил только шум пожара. — Он что, уже встретился со своей подругой Смертью?

Сайрус схватил Антигону и отпрянул в сторону. Пока он пытался подняться на ноги, человек двинулся в их сторону, непринужденно шагая мимо горящих обломков и широко оскалившись в подобии улыбки. Неестественно белые зубы ярко выделялись на перепачканном сажей лице и казались очень мелкими и жутковато заостренными, как у акулы. В его очках тоже не осталось стекол, а волосы, спутанные и засыпанные золой, торчали во все стороны на слишком маленькой голове.

— Детки, задержитесь-ка, — сказал он, сладко улыбаясь. — Я не могу найти кое-что важное. Неужели знаменитый Костлявый Билли больше не носит это с собой? — И он махнул пистолетом в сторону тела Скелтона. — Будь талисман по-прежнему при нем, я бы вряд ли застал его в таком плачевном состоянии.

С потолка обрушилась плита, и горящие кусочки обшивки разлетелись по всей комнате. Все окутал густой дым. Закашлявшись, Сайрус попытался прикрыть лицо руками. Глаза жгло так, будто их заливали кислотой.

Странный человек даже не шелохнулся.

— Что старый Скелтон подарил своим гадким утятам? — И он поднял пистолет. — Ну-ка, расскажите дядюшке Макси.

Сайрус никак не мог нормально думать в дыму, ему не хватало воздуха. Мозг уже начинал плавиться. Легкие вот-вот разорвет на куски. Антигона крепко сжала его руку.

— Сай! Тигс! Где вы? — Дэн, босой, в одних трениках, показался у грузовика. Даже не глядя в его сторону, человек перекинул пистолет через плечо и отправил в сторону грузовика пару крутящихся белых мини-метеоров.

Отплевываясь в футболку, закрывающую лицо, Сайрус потянул сестру за собой. Пистолет уже ничего для него не значил. А дым и огонь значили очень многое. Пошатываясь, дети двинулись в сторону гостя, прямо к осыпающемуся выходу. Сайрус готовился к столкновению, к борьбе. Даже к огненному шару в живот.

Вместо этого они вывалились в проход и ударились о нос грузовика и свисавшие с него ноги убитого Скелтоном типа. Сайрус почувствовал, как их обхватил Дэн и как вокруг движется холодный, свежий воздух. Кажется, он увидел звезды. Вокруг сверкали огни, воздух разрывал вой сирен.

Чьи-то руки, более крепкие, чем у Дэна, приподняли Сайруса и оторвали его от сестры. Он слышал, как она кричала, как пыталась вырваться. Но еще более громкие голоса отдавали какие-то приказы, работали моторы, мигали красные проблесковые маячки, и кто-то положил ему на лицо что-то холодное и мокрое, и поднес кислородную маску к его рту.

Пожарник посадил Сайруса на капот полицейского автомобиля.

— Оставайся здесь! Спасатели тебя осмотрят. — И пожарник исчез.

Сайрус сердито сорвал с лица кислородную маску. От «Лучницы» поднимался гигантский столб дыма. Крыша превратилась в бушующий костер. Сайрус попытался встать на неверные, ослабшие ноги. Хорошо, что кислород привел в порядок его рассудок. Где же Антигона? И Дэн?

Какие-то люди в респираторах выносили из номера 111 что-то, похожее на тело. Сайрус похлопал себя по карманам. Ключей нет. Но не все ли равно? Он сорвал чешуйчатое ожерелье с шеи, но оно изогнулось в его пальцах и накрепко обвилось вокруг запястья. Какая теперь разница. Он заметил, что дверь в 110-й номер открыта. Фотографии его сестры были гораздо важнее, чем ключи мертвого старика или его загадочные талисманы. Ведь они все могут сгореть — и папа, и мама, все крупицы счастливого прошлого, другого дома в совершенно другом мире.

Сайрус бросился вперед, перепрыгивая через брандспойты, перескакивая через огромных людей в желтых асбестовых костюмах и шлемах, прямиком в ревущее пламя и ускользающее прошлое.

Земля совершила еще один поворот, выставила одно свое полушарие из тени, и на материке начался рассвет. В мотеле «Лучница» все переменилось. Выбоины на парковке были залиты смесью воды и размокшего пепла. Кое-где к асфальту прилипли расплавленные полиэстеровые занавески. Лестница на второй этаж обрушилась и утянула с собой часть самого второго этажа. По раскрытым номерам гулял утренний ветер, и в них не хватало стен, словно в разобранном кукольном домике. Виднелись обугленные матрасы, почерневшие шкафы и кое-где даже оплавленные телевизоры. Все это было обвито желтой клейкой лентой.

Фигура лучницы, слегка бледноватая в дневном свете, все еще светилась.

Солнце уже потихоньку наливалось летним полуденным жаром, на небе не было ни облачка. Когда солнце стало подниматься к зениту, от залитых водой развалин мотеля и покрытой лужами парковки начал подниматься пар. Завоняло горелой краской и синтетикой от ковров и занавесок.

Разломанная дверь уцелевшего номера зияла пустым проходом на внутренний дворик. За ней на гигантской двуспальной кровати безвольно распростерлись двое. Сайрус и Антигона крепко спали.

Волосы Сайруса местами обгорели, а кожа блестела от сажи и пота. На его шее мелкими пузырьками виднелся след от ожога.

Антигона спала, крепко обхватив руками небольшую стопку фотоальбомов и жестянок с кинопленками. Две камеры, лишившиеся своих стеклянных линз, были водружены сверху. Ее проектор, теперь больше похожий на пирамидку из оплавившегося черного пластика, стоял на полу у кровати.

Дверь распахнулась. В комнату впорхнул маленький человечек с усталыми печальными глазками, в измятом костюме серо-стального цвета и очках-половинках. Он громко откашлялся.

— Прошу прощения. Пардон. Проснитесь!

Он постучал по стене. Сайрус, застонав, потянулся. Затем открыл глаза и увидел маленького человечка в дверях, моргнул, некоторое время осмысливая увиденное, после чего резко сел в постели. А этого делать не стоило. Кто-то надул его голову, словно шарик. А легкие набил использованными пепельницами. Надбровные дуги готовы были треснуть от боли, в глаза насыпали стальной стружки, а во рту будто жгли резину.

— Мне очень жаль, — сказал маленький человечек. — Мои соболезнования по поводу мотеля. Вы были застрахованы?

Сайрус молча потер глаза, затем надавил на брови, пытаясь водворить свой лоб на место, задохнулся, закашлялся и зарычал, стараясь избавиться от пропитанной сажей мокроты внутри. Безвольно уронив руки, он сплюнул прямо на ковер и наконец открыл глаза. Стены вокруг будто то прогибались внутрь, то изгибались наружу. Почему он в комнате Дэна? Не надо было тут плевать. Только не на пол. Дэн же будет ругаться. Сайрус лихорадочно заозирался в поисках салфетки. Ни салфетки, ни Дэна. Только человечек, знакомый ему со вчерашней ночи, и спящая Антигона, свернувшаяся, как улитка в домике.

Вчерашняя ночь.

Как же на него злились пожарные. И Дэн тоже. Он уже не помнил, чем все кончилось, но сейчас Антигона держала охапку фотоальбомов. Значит, ему удалось пробраться к ней в комнату. Или это удалось ей самой. Он сунул руку в карман и ощутил холодное прикосновение ключей. Толстый кусок стекла в другом кармане слегка кольнул его слабым электрическим разрядом. Горящий жук. А вот карточка с клятвой исчезла.

Сайрус покосился наверх.

— А где Дэн?

— А, — замешкался человечек. — Не могу сказать. Вообще-то я здесь по официальному поручению.

Он одернул рукава, поправил очки и извлек бумагу из внутреннего кармана пиджака.

— С сожалением вынужден вам сообщить, что постоялец этого мотеля, Уильям Скелтон, погиб сегодня рано утром в результате возгорания.

Сайрус растерянно моргнул.

— Возго… чего? Пожара? Ага, — сказал он. — Я знаю. Я там был.

— Смерть мистера Скелтона констатировали практически сразу по прибытии в больницу. Да обретет его мятущаяся душа покой. — И тут он бросил взгляд на Сайруса. — Хотя лично я бы на это не поставил и гроша.

Внезапно он отвлекся от своей бумажки и склонился над спящей Антигоной.

— Мисс Антигона. Я прошу прощения, но было бы намного лучше, если бы вы соизволили составить нам компанию.

Сайрус встал и, шатаясь, попробовал сделать пару шагов.

— Мы уже общались, но не были представлены друг другу официально. Я — Джон Гораций Лоуни Седьмой, душеприказчик мистера Скелтона, — сказал маленький человечек. Он снова посмотрел в глаза Сайрусу. — И его адвокат.

— Ага, — ответил Сайрус. — Я знаю.

— То, что я должен сказать, касается вас обоих.

— О, черт. — Кашляя и задыхаясь, Антигона села, почесывая свою поблекшую от пепла голову. — Такое ощущение, будто я съела ящик углей.

Она взглянула на маленького адвоката и облизнула зубы.

— Вы вернулись? Что вы тут делаете? И где Дэн?

— Позвольте мне продолжить, — ответил тот. Он весь подобрался, выпрямился, снова уткнулся в свою бумажку и начал торжественно читать: — Мистер Уильям Скелтон, Хранитель Ордена Брендона, оставил после себя только крестника и крестницу, которых ранее избрал своими учениками, помощниками и, как из этого следует, наследниками всего его имущества по правилам вышеупомянутого Ордена. — Он свернул бумажку, спрятал ее в карман пиджака и глубоко вздохнул. — Вот что. У нас всех выдалась непростая ночка, и лично я счастлив, что смог ее пережить. Конечно, я должен был явиться весь в черном, чтобы объявить вам подобные новости, но я не вылезал из этого костюма со времени нашей прошлой встречи. Я уже выразил вам, как потерявшим родственника, официальные соболезнования по поводу смерти крестного отца?

Сайрус посмотрел на сестру. Она медленно моргала, раскрыв рот.

— Наследники? — переспросила она. — Так вот что означала эта карточка?

Сайрус выкашлял новую порцию сажи. Кожу на шее жгло, как от солнечного ожога. Он аккуратно коснулся шеи и провел пальцем по ряду маленьких волдырей, вспомнив обжигающее ожерелье, доставшееся ему прошлой ночью.

Джон Гораций Лоуни Седьмой снял очки и устало помассировал горбинку на носу.

— Я могу пригласить вас обоих на завтрак? Нам нужно обсудить очень многое, и на это у нас совсем мало времени.

Сайрус покачал головой.

— Спасибо, но не стоит. Здесь у нас есть все необходимое для завтрака.

Антигона рассмеялась.

— Кто-нибудь хочет вафель? — И она повернулась к маленькому человечку. — Завтрак, почти как в ресторане.

— Неподалеку есть небольшая закусочная, если я не ошибаюсь. — И человечек поднял брови. — Я слышал, как ее рекомендовали несколько дальнобойщиков.

— Дэн! — завопила Антигона и поковыляла к двери. Сайрус вышел за ней в затопленный и засыпанный пеплом внутренний дворик. Босиком они побрели на парковку и замерли как вкопанные.

Перед ними стоял обгорелый каркас лучницы.

Сайрус смотрел на нее, ощущая, как обожженный язык снова начинает пересыхать. Вот это уже плохо. Куда они теперь пойдут? Никакой страховки у них не было. Закрыв рот ладонью, Антигона схватила его за руку. Грязные, склеившиеся от сажи волосы свисали ей на лоб, а в глазах стояли слезы. Он не должен этого делать. Только не плакать. Не сейчас. Когда они лишились дома в Калифорнии, ему было всего десять. Так что в этот раз он справится.

— Дэн! — завопила Антигона. — Дэн, где ты?