Золотой человек

Глава седьмая

– Заходите, доктор Клементс, – пригласила Элеонора.

Открыв внутренние стеклянные двери вестибюля, она отодвинула засов и сняла цепочку с наружных, не без труда развела створки – мешал некстати оказавшийся на пути коврик.

На Ника, стоявшего со своей ношей на лестнице, Элеонора даже не посмотрела. Теперь на ней были коричневые слаксы и желтый вязаный джемпер с высоким воротом.

– Извините, что отрываю вас от дел в такой час, – продолжила она, стягивая с плеч доктора пальто, – но дело серьезное.

Вынимая руки из рукавов, гость дергался и вертелся, словно заключенный.

– Все в порядке, не беспокойтесь, – повторял доктор Клементс, невысокого роста, полный мужчина с коротко подстриженной седой бородой и усами. – Моя дорогая леди, позвольте… я сам.

В какой-то момент на помощь Элеоноре пришел появившийся чудесным образом дворецкий Ларкин, все еще без воротничка.

Освободившись наконец от пальто, доктор передал его и шляпу Ларкину и взял свой медицинский саквояж.

– Ох… Уфф… Очень хорошо. Где он?

– Наверху, в своей спальне. Вы знаете, как пройти.

Шумно отдуваясь, доктор пересек холл. Проходя мимо Ника, он задержался ровно настолько, чтобы взглянуть на Бетти и изобразить сочувствие.

– Бедная девочка! – Он коснулся ее волос и посмотрел на Ника. – Вам лучше опустить ее. Глаза уже открыты. Кровь прильет к голове.

Ник поспешно ступил на пол и осторожно поставил Бетти на ноги, продолжая ее поддерживать. Элеонора, подбоченясь, наблюдала за ними с мрачным видом.

– Пожалуйста! – пробормотала Бетти, отталкивая его.

– С вами все в порядке? Можете стоять?

– Да. Я в порядке. – Бетти судорожно вздохнула, поежилась и закрыла глаза ладонями. – Я, должно быть, упала или что-то в этом роде. Извините.

– Проходите и садитесь. Не хотите ли бренди?

– Нет, спасибо.

– А вот я выпью, – бравируя, сказала Элеонора.

Ник повернулся к ней, и Элеонора, увидев надвигающуюся грозовую тучу, сжала кулаки и выпятила грудь, бросая вызов немногими доступными средствами. Она была на удивление трезва, абсолютно трезва, что подчеркивали тени под карими глазами, особенно заметные в соседстве с ярко светящимися белками.

– Только не надо на меня давить, – предупредила она. – Мне наплевать, кем вас считает Винс Джеймс. Я не могла оставить его там – в ее глазах, возможно от волнения, блеснули слезы, – лежать в луже крови.

– Не могли бы вы рассказать мне, как вам это удалось? Я строго-настрого запретил…

– Ларкин не знал. Он говорил по телефону. Я убедила Роджерса и Хэмли помочь мне. Двойные двери были закрыты, и мы прошли на цыпочках мимо вас. В конце концов, что мы сделали? Да ничего. Отнесли наверх, раздели и уложили в постель. Ну и немного помыли.

– Вы понимаете, что если ваш отец умрет от кровоизлияния из-за этого перемещения, то и вы будете отчасти виновны в его смерти?

– Можете меня не пугать! – бросила Элеонора, однако ее смуглое лицо заметно побледнело. – Бетти, милая, поддержи меня!

– Кроме того, если он все-таки умрет, то вы, возможно, уничтожили улики, которые могли бы указать на его убийцу.

Элеонора покачала головой:

– Я не буду об этом думать. Это все не важно. Потому что он не умрет. Я приняла вас за порядочного человека. И уж точно сама поступила порядочно по отношению к вам с Бетти. Вы знаете, что я имею в виду. Но нет-нет! Если вы, увидев человека, который вам дорог, лежащим на сквозняке, без кровинки в лице, ничего бы не сделали, чтобы помочь ему, то… что ж, тогда у вас слишком холодная кровь, чтобы жить, вот и все.