Знаю

Новая попытка

— //-//-

Странным все это было. С чего бы это им, спецроте особого батальона имперских гвардейцев, заниматься поиском какого-то слетевшего с катушек дворянчика? Ведь их командиру майору Виталию Громову именно так и объяснили, когда ставили задачу: обнаружить и с максимально возможной осторожностью доставить в место расположения некого дворянина с магическими способностями, у которого случилось острое психическое расстройство. Мол, ты майор постарайся его не «попортить» и доставить тушку беглеца в полной сохранности.

Громов тогда признаться изрядно удивился. Его рота со всеми усилениями, особенно с недавно вставшим в строй взводом в новомодных силовых экзоскелетах, была способна раскатать армию небольшой европейской страны. Тут же вынуждена была ловить в лесах какого-то психа. Почему внутряки этим не занимаются? А полиция? У последних, вообще, это прямая обязанность. Словом, неспроста все это было. Чуйка, не раз выручавшая майора, буквально вопила о грядущих неприятностях, что чуть позже и подтвердилось.

Поначалу все было более или менее нормально. Беглец ломился через лес, не разбирая дороги. Следы глубоко вдавленных подошв были четкими, хорошо различимы. На высоте человеческого роста часто попадались сломанные или надломанные ветки. На берегу одного из ручьев даже нашли отпечаток руки. Видно, беглец вставал на четвереньки и пил воду. Кое-кто из передовой группы даже делать ставки начал, когда они догонят парня. Все сходились на том, что тот в любом случае попадется.

Правда, Громов, слыша такие разговоры, почему-то не был так уверен. Вроде бы все шло, как надо, но что-то ему все-таки не давало покоя. Он снова и снова присматривался к следам беглеца, пытаясь понять причину своего беспокойства. В какой-то момент его осенило: парень оставлял слишком глубокие следы. Если на промерзшей почве это было не сильно заметно, то возле болотистых мест не заметить этого было уже невозможно. Их следопыт, потомственный охотник из сибиряков, надолго «завис», когда ему показали на один такой след в раскисшей тине. Солдат несколько минут внимательно разглядывал глубокий отпечаток, молча шевелил губами, словно споря с самим собой. Наконец, сказал, что весу в беглеце должно было быть не менее двух центнеров. Или же, продолжил следопыт, тот должен был всякий раз прыгать с высоты примерно двухэтажного дома.

К исходу первого дня стало очевидно, что настигнуть беглеца до ночи им не удастся. Странностей к этому времени плодились просто с неимоверной скоростью. Майор уже и не знал, что и думать про их цель. Вырисовывался отнюдь не субтильный дворянчик пятидесяти-шестидесяти килограмм веса с «поехавшей крышей». Судя по различным следам, беглец оказывался здоровенным «кабаном» неимоверной физической силы, который, как спички, ломал на своем пути небольшие деревца в руку толщиной. Докладывать о своих соображениях руководству, он пока не спешил. Решил повременить. Завтрашней день должен был показать, правильное ли решение он принял или нет. Только ночной лагерь он приказал обустроить на всякий случай по всем правилам военного искусства. Солдаты, насмотревшие за время сегодняшней охоты на многие «чудеса», и не думали возражать.

Укладываясь в спальный мешок и закрывая глаза, Громов даже не представить себе не мог, что его ждало на следующий день. Его цель, Алексей Бельский, почувствовав себя в безопасности, именно завтра решит познакомиться поближе со своими новыми способностями.

— //-//-

Геликоптер с зализанными контурами и угрожающе оттопыренными ракетами на подвесках кружил над резиденцией Вяземских, то взмывая на сотню другую метров, то опускаясь до самых крыш.

— …То происшествие учтено, господин. Уверяю вас, мы предусмотрели все, что можно. Достигнуто трехкратное перекрытие зон обстрела роботизированными пушечными комплексами. На самых опасных направлениях — пятикратное, — немилосердно потея, тыкал пальцем в стекло иллюминатора начальник службы безопасности. Его крупное лицо пошло красными пятнами. Тесный ворот кителя так врезался в мясистую шею, что он с трудом втягивал воздух. — Со стороны имперской трассы осуществлено минирование в глубину до трех километров. «Умные» мины включены в единую систему обороны. Оператор с пульта сможет превратить в пыль целую танковую колонну, если ей вздумается наступать через долину.

Сидевший напротив боярин Вяземский продолжал хмуриться. Картинка масштабной стройки вокруг поместья, что он наблюдал с высоты, совсем его не радовала. Все ему казалось недостаточным, слишком слабым: выдвинутые вперед бастионы с автоматическими пушечными комплексами, десятки башен с роторными пулеметами, железобетонные капониры для танков и бронемашин. В памяти, словно специально, то и дело всплывала картинка той дикой, невообразимой силы, что не так давно сравняла с землей всю оборону его резиденции.

— Что с противовоздушной обороной? — глухо спросил Вяземский, поворачиваясь к другому обзорному иллюминатору. — Слепых зон не осталось? Не дай Бог… сгною.

Начальник службы безопасности аж позеленел, прекрасно понимая, что это совсем не фигура речи. Шеф с легкостью претворит в жизнь свою угрозу. Бывали уже случаи. Люди, чем-то насолившие Вяземскому, в казематах этого поместья превращались в заживо гниющие тела.

— Все сделано, господин, — закивал он, вновь, то тыкая пальцем в иллюминатор, то демонстрируя сделанное на планшете. — Здесь и здесь подготовлены дополнительные позиции для противовоздушных установок. Они уже монтируются. Для них предусмотрены специальные линии подачи боеприпасов. Все линии управления и сигнализации многократно дублируются. Даже если противнику удастся вывести из строя целый сектор обороны, то его смогут заменить соседние. Плотность огня на этом участке упадет лишь на 14 процентов. Достигнуть этого удалось за счет…

Дальнейшее Вяземский уже не слушал. Не было смысла. Честно говоря, и в этом инспекционном полете не было особой нужды. Модернизация обороны поместья шла в полном соответствии с графиком, о чем ему и так было известно. Просто боярин любил держать в тонусе своих подчиненных. Каждый, от рядового стрелка в капонире и до начальника службы безопасности, должен был бояться и знать, что с него в любой момент может спросить сам господин.

Да и за таким времяпровождением думалось ему лучше. Давно уже заметил, что наилучшие решения он принимал не сидя в одиночестве в своем рабочем кабинете, а находясь в гуще событий.

Тем более было ему над чем подумать. Вокруг императора творилось какое-то весьма странное шевеление, суть которого и траекторию Вяземский не совсем понимал. Соглядатаи сообщали, что в последние несколько дней имперская канцелярия и весь секретариат оказались в настоящей информационной блокаде. Имперская безопасность блокировала учреждения в самом центре столицы, вместе со всеми их сотрудниками. Были перекрыты обычные информационные каналы этих учреждений. Работала только спецсвязь, трафик которой возрос в несколько раз. Кто знает, что там передавалось и что шло в обратную сторону? Для чего это было сделано?! Формировалось стойкое ощущение, что вот-вот что-то произойдет.

Вдобавок пришло известие, что император внезапно пропал. Пропал, не в смысле физически растворился в воздухе, а куда-то уехал. Вяземский, несмотря на все свои усилия и громадный штат особых специалистов, так и не смог выяснить, куда запропастился первый человек империи. Это уже было очень серьезно! Император явно готовился сделать какой-то очень и очень важный шаг. Что? Какой шаг?! Единственное, что боярину приходило на ум — устранение самого Вяземского.

В момент, когда эти его мысли «выдоили» сами себя и ничего нового больше не приходило в голову, сработал его коммуникатор. Прозвучавшая особая трель подсказывала, что вызов шел по специальному каналу, предназначенному для экстренных сообщений. Вяземский вскинул руку и начал читать. «Император у целительницы. Речь идет об исцелении цесаревны».

— …В западной части были существенно расширены подземные казармы для личного состава. Установлены два дополнительных многофункциональных жилых блока, способных вместить до двух взводов штурмовой пехоты, — тем временем продолжал гундосить начальник службы безопасности, рассказывая о принятых мерах по повышению защищенности усадьбы. — Однако нам пришлось перенести часть внешней стены примерно на двадцать метров и испортить ваш сад…, - в этот момент мужчина оторвал взгляд от планшета со схемой и посмотрел на боярина, лицо которого было искажено страшной гримасой. — Э… э… э… часть сада пришлось перекопать…

Вяземский оторвался от коммуникатора. Голова была переполнена догадками, одна страшнее другой. Получалось, что именно сейчас, в этот самый чертов момент, император вновь пытался «перекроить» все. Если ему удастся вылечить старшую дочь (а целительница, которую не надо было называть по имени, была в империи лишь одна; ей-то такое вполне могло быть под силу), то в порядке престолонаследия будет очередная подвижка. Император, нет никаких сомнений, передаст право наследования уже Наталье Алексеевне, которую при дворе за глаза называли не иначе, как «баба с яйцами». С ее стальной волей и непреклонностью, действительно, редкий мужчина мог соперничать. Когда она сменить императора на троне, о мечтах основать новую династию, вообще, можно будет забыть. Наталья Алексеевна ни с кем мильдальничать не станет. За любой намек на переворот весь род под нож пустит. За ней точно не заржавеет.

— …Это же не специально, господин. Ваш сад будет в кратчайший срок восстановлен, — начальник службы безопасности, бледнея от дергавшегося лица Вяземского, ни как не хотел успокаиваться. Думал, что бешенство его господина вызвано известием об испорченном саде. — Я уже передал распоряжение. Специальная почва и особые реагенты будут сегодня же закуплены. Ваш сад…

Темнеющий лицом боярин, наконец-то, обратил внимание на то, что нес его человек. Что он говорил? Что-то лепетал о саде. О каком саде?! О каком, б…ь, саде талдычит этот урод?! Все планы летят в тартарары, а этот недоумок бормочет про какой-то сад! Тут Вяземский не выдержал.

— Молчать! Заткни свою пасть! — заорал он прямо в лицо начальнику службы безопасности, который тут же съежился. На глазах крупный, почти квадратный мужчина стал ниже ростом. Неудивительно. От Вяземского в этот момент шла просто физически ощущаемая волна ярости. Электроника геликоптера тут же взвыла тревожными огнями, сигнализирую о перегрузках системы. — Ни звука больше! Ни единого звука!

Нависший над ним боярин напоминал вставшего на задние лапы медведя-шатуна, готовящегося броситься на свою жертву.

— Пилот! Вниз! Садимся! — со всей силы хрястнул он по металлической переборке геликоптера. — Быстро! А ты, молчи…, - рявкнул боярин уже на скорчившегося на полу своего начальника службы безопасности.

Тяжело дыша, Вяземский свалился в кресло. Действовать нужно было уже сейчас. На счету могла быть каждая минута. Выхватив коммуникатор, он быстро начал передавать распоряжения помощнику.

— Кроули, быстро поднимай всех, кого только можно — агентов, прикормленных судей, наших должников из Боярской Думы. Всех, Кроули! Я должен знать точное местоположение этого хитроумного ублюдка! Есть информация, что он отбыл в сопровождении своей старшей дочери к целительнице в Пущу! Проверить!

Вытянутое лицо помощника только исчезло, а боярин уже прикидывал свои следующие действия. В этом цейтноте он не мог только лишь реагировать на события, так как это был путь к проигрышу. Нужно было действовать на опережение. Раз император решил сыграть краплёной картой и полностью изменить весь расклад, значит, и он должен ответить тем же. Вяземский хищно клацнул зубами, шумно втягивая воздух ноздрями. Он находился в своей стихии — стихии хищника, вставшего на след и рычащего в предвкушении горячей крови своей жертвы.

— Зря ты решился на это… Зря…, - бормотал он, в нетерпении вглядываясь в приближавшуюся посадочную полосу. — Сидел бы себе на троне и сидел. А теперь уже вряд ли…

До земли оставалось не больше метра, как Вяземский рванул ручку двери на себя. Панель мягко ушла в сторону, и колючий морозный воздух ворвался в теплый салон. Боярин спрыгнул на землю и быстро зашагал в сторону парадной лестницы.

— Что удалось узнать?! — встретил вопросом бежавшего ему навстречу помощника. — Он точно там?

Тот быстро кивнул. Результаты были. Агенту удалось взломать коммуникатор одного из офицеров охраны императора и после этого запеленговать его местонахождение. Ошибки быть не могло: император находился в одном из государственных заповедников, имевших имперский статус. Именно там и проживала уже большее десяти лет та, кого называли сильнейшей в этой части света целительницей. Поговаривали, что она могла и мертвого вернуть с того света.

— Великая княжна тоже с ним? По ней есть данные? Что молчишь? — вновь заводился Вяземский, понимая, что опять придется ждать. Кроули же всем своим видом демонстрировал, что команда усиленно роет землю и вот-вот что-то нароет. — У тебя под рукой почти сотня аналитиков, целая рота яйцеголовых придурков! Какого хрена я их всех кормлю, если ничего невозможно сделать?! Просрем, пожалеете, что на свет родились…

Вскоре подтвердилось и это: цесаревна Наталья Алексеевна, точно, сопровождала императора в поездке к целительнице. Такой внезапный, а главное сокрытый от всех, визит мог означать лишь одно — у великой княжны появился шанс на излечение.

— Проклятье…, - пробурчал Вяземский, отталкивая помощника в сторону и направляясь в дом. — Такую комбинацию ломают…

У него, действительно, было все довольно неплохо просчитано. Старшая дочь императора умирала от неизлечимой болезни. Через какое-то время за ней уходил, сраженный горем, император. На этот счет Вяземский уже приготовил с десяток рабочих вариантов — от несчастного случая и до теракта, организованного фракцией магоненавистников. После коронации несовершеннолетней Анна Алексеевны ее опекуном и, соответственно, регентом автоматически становился он, великий канцлер империи и боярин Владимир Андреевич Вяземский собственной персоной. А потом уже перед ним открывалось такое широкое поле для маневра, что просто дух захватывал.

— Вот же паршивец, — не успокаивался боярин, костеря своего старого врага. — Только приноровишься играть по его правилам, он сразу меняет их… Неужели просчитал меня? Вполне мог…

С этими мыслями патриарх рода быстро пересек широкий холл, через длинный коридор прошел в свой кабинет.

— Хм…, - опустился в кресло и откинувшись на спинку замер. В руке сама собой оказалась старинная перьевая ручка, отливающая золотом. Это изделие известнейшего мастера империи, ценой сопоставимой со стоимостью небольшого поместья на окраине столицы, давно уже стало для него неким «якорем» во время раздумий, требующих особого сосредоточения. Он привычно начал на листе бумаги выводить какие-то замысловатые фигуры, которые со временем соединялись в единую композицию. Будь рядом какой-нибудь новомодный психолог, которых особенно много развелось в последние годы, он бы не стал молчать и непременно стал расшифровывать эту внешне бессмысленную писанину. Мол, подсознательные образы, беспокоящие человека, пытаются дать сигнал, намекнуть о себе, подсказать единственное правильное решение.

В какой-то момент перо в руке Вяземского дрогнуло. Капля черных чернил упала на белый лист и расплылась отвратительно некрасивым пятном. Тяжело вздохнул боярин, словно увидев в этом какой-то созвучие своим мыслям.

— Все…, - золотой корпус ручки, инкрустированный звездочками редких розовых брильянтов, жалобно хрустнул и развалился на части. Вяземский с удивлением посмотрел на непроизвольное творение своих рук. Казалось, он не понимал, что это именно он сделал, а никто иной. Протянулась минута, затем еще одна. Наконец, боярин сгреб в ладонь блестящие остатки ручки и неожиданно с силой запустил весь этот хлам в противоположную стену.

Ему стало ясно, что тянуть больше нельзя. Статус кво между ним и императором не может сохраняться и дальше. Каждый из них для другого наконец перешел из разряда важного врага в разряд витальной угрозы. Видимо, император, почувствовав это, решил обезопасить свою династию очередным, более подготовленным и опытным, наследником, который обладает всеми качествами правителя. Следующим его шагом, несомненно, станет явное или неявное наступление на институт великого канцлера и, соответственно, самого Вяземского. Разве мог боярин спокойно ждать развития этого сценария?

Его гулявший по кабинету взгляд привычно остановился на портрете отца, что тоже уже стало традицией. Всякий раз, когда боярину нужно было принять какой-нибудь важное решение, он смотрел в ту сторону и мысленно спрашивал своего родителя, а как бы он поступил в этой ситуации. Так уж получалось, что все, полученные им за прошедшие годы, ответы были совершенно одинаковыми и ни на йоту не отличались друг от друга — бить первым, отвечать на сильный удар еще более сильным ударом, непременно добивать своего врага. Честно говоря, неудивительно, что именно эти мысли возникали у Вяземского в голове сейчас и во все прошедшие годы. Ничего другого и не могло прийти на ум, при взгляде на портрет боярина Вяземского старшего. Лицо последнего дышало непреклонной силой, исключительной уверенностью в себе, граничившей с фанатичной верой в свою исключительность. Глаза навыкате едва не буравили зрителя. Еще более усиливали это ощущение угрожающе сдвинутые брови и чуть приоткрытый, словно оскаленный, рот. Угроза просматривалась и в фигуре патриарха. Его крупное тело было немного наклонено вперед, правая ладонь крепко сжимала богато украшенный эфес старинной сабли. Создавалось впечатление, что он вот-вот шагнет вперед и стремительно рубанет своим клинком.

— Благодарю тебя, отец, — Вяземский кивнул портрету, давая понять, что все понял и готов действовать.

Самое интересное, что для ответного хода ему не нужно было ничего придумывать. Все возможные действия и необходимые для этого инструменты уже были тщательно отобраны и продуманы. Его аналитики еще до прошлого столкновения с императором и почти состоявшего переворота предлагали самые разные сценарии: хакерские атаки на имперские банки, диверсии на крупнейших предприятиях столицы, крупные теракты, наконец, физическое устранение самого императора и членов его семьи. Вяземскому теперь оставалось лишь выбрать именно то, что в этот самый момент будет наиболее эффективным и даст наилучший результат.

— Хватит останавливаться на половине пути, — ощерился патриарх, наваливаясь всем телом на стол, который жалобно при этом скрипнул. — Вяземские всегда идут до самого конца, что бы им это ни стоило.

Он выбрал самый крайний вариант — комплексный удар по всем фронтам, изюминкой которого станет физическая ликвидация императора и великой княжны Наталье Алексеевны, возможной новой наследницы престола.

План был по своему красив, можно даже сказать, изящен, имея в своей основе не двойное, а тройное дно. Для постороннего человека было бы не просто разобраться во всех его хитросплетениях. Внешний наблюдатель увидит лишь хаос, неразбериху, которая охватит буквально все, до чего смогут дотянуться люди Вяземского. За этой яркой мишурой — взрывами, терактами, акциями гражданского неповиновения, авариями на жизненно важных инфраструктурных точках крупных городов — останется незамеченным самое главное — смена власти. Когда же все закончиться и власть вновь твердой рукой начнет наводить порядок, то населению, всему обществу будет явлена красивая картинка произошедшего. Самые опытные манипуляторы десятков медиа-холдингов расскажут о разветвленном заговоре людей, искренне ненавидящих магов и считавших их корнем всего зла на земле. На всех экранах покажут обколотых психотропными препаратами жертв — самых обычных людей, работавших полицейскими, государственными служащими, владельцами мелких кафешек, пилотов самолетов, квалифицированных рабочих и т. д., которые признаются во всех мыслимых и немыслимых преступлениях. Скажут, что заговор подобно океанскому спруту повсюду протянул свои щупальца. Заговорщики проникли на венные базы и специальные исследовательские лаборатории, оказались в рядах специальных отрядов силового реагирования, находились на руководящих постах крупных предприятий и заводов. Благодаря этому, объяснят населению, в их руках оказалось самое совершенное оружие и техника, они смогли нанести такой ущерб государству. Подробно, в схемах и фотографиях, с комментариями разнообразных экспертов, людям раскроют весь ход произошедших терактов в людных местах, нападений на государственные учреждения, диверсий на военных объектах.

Самое смешное было в том, что общества так называемых магоненавистников, действительно, существовали в обществе. Такие настроения, что скрывать, были довольно популярны среди тех, кто не обладал магическими способностями и оказался за бортом «красивой жизни». Конечно, все магоненавистники уже состояли на негласном учете в спец службах, и их деятельность просматривали едва ли не под микроскопом. Но, разве это могло стать помехой? Как говориться, ложь, разбавленная правдой, выглядит более правдоподобной, чем просто ложь и даже сама правда.

— Быдло поверит во все, что им скажут, — усмехнулся Вяземский, чувствуя себя в этот момент чуть ли не Богом. Ведь он находился на пороге новой эры не только для этой страны, но и для всего мира. В этом у него не было никаких сомнений. Он, и только он, способен изменить облик всей планеты…