Злоба

Глава 25. Холодная злость

— Почему ты всегда поднимаешься?! — заорал Рик, наклоняясь надо мной.

Я валялся, уперев руки в бетон и пытаясь встать. Очередной день на складах, короткий перерыв в темной норе, чтобы не мешать остальным рабочим и Рик, который пришел специально за тем, чтобы поиздеваться.

Собрав силы и с легким усилием воли послав по искре в каждую руку, я выпрямился и поднялся, с вызовом смотря на него. Он замахнулся, занёс свою давно проржавевшую металлическую руку, но я не дрогнул, не моргнул и он остановился, смотря на меня с удивлением.

— Почему ты меня не боишься? — голос звучал, как у младенца, который столкнулся со странным, непознаваемым феноменом, не в силах понять его. Настолько искренне, настолько невинно и по детски, что не верилось, будто этот голос принадлежит малолетнему садисту.

— Потому что ты — никто, — ответил я, давно устав сдерживать в себе гнев. — Ты считаешь себя крутым и сильным, но ты — никто. — я шагнул ему навстречу и Рик отшатнулся, с неверием таращась на меня.

В его картине мира было невозможным, чтобы раб страха говорил такие слова рабу злости.

— Никто тебя не уважает. Боятся немного, как бешеную собаку, но не уважают. Потому что ты, — указал я на него пальцем, — Падаль. То худшее, что есть в человеке.

Рик замотал головой так отчаянно, будто желал расслышать эти слова, выкинуть их из головы, чтобы вернуться в привычный мир. А я... я просто стоял и смотрел на него, с тем максимальным безразличием, что мне было доступно.

Когда парень пришел в себя, последовала ожидаемая расплата. Он попытался ударить, но я отшагнул назад и его кулак пронесся мимо. От этого парня занесло и он упал.

Повисла гнетущая тишина. Впервые за всё время упал не я, а Рик. Это нельзя назвать агрессией с моей стороны, потому что я даже не коснулся его.

Почему-то мне казалось, что он должен вскочить быстро. Наброситься на меня, избить, как-то отомстить за унижение. То, что он сочтет это унизительным — я не сомневался. Но Рик разрушил это ожидание. Вместо этого он замер на полу, полежал так пару секунд, уперся руками, как я только что делал, и поднялся... медленно.

В его взгляде я увидел приговор. Он не кричал, не угрожал и даже не попытался ударить. Вместо этого Рик ушел, что напугало меня больше, чем всё остальное. Если человек не управляет своими эмоциями, то они управляют им. Это страшно, опасно, но прогнозируемо. Если Рик смог в такой ситуации удержать себя, то... Он гораздо сильнее внутренне, чем я думал. Не просто тупое злобное животное, а практик, что стремится к возвышению. И кто знает, к чему это приведет.

Старший поймал мой взгляд. Он смотрел напряженно, со скрытым страхом, словно предупреждая, чтобы я теперь был аккуратнее в десяток раз.

***

— Ты понял, что произошло? — поймал меня Арчи на пути обратно.

— Ты про Рика? — глянул я на него.

— Да.

— Он сдержался.

— А ты понимаешь, что это значит? — в голосе, как отдаленное эхо, скрывалась тревога.

— Что он опаснее, чем есть.

— Ты опять не понимаешь, — зажмурился Арчи, словно хотел скрыться от всех неприятностей разом, — Рабы страха — это учебные пособия для рабов злости. Те, на кого безнаказанно можно выплескивать агрессию и учиться её контролировать. Ну почти безнаказанно... Но даже за убийство наказание всего лишь штраф.

— Что ты хочешь мне сказать? — уставил я на старшего, не понимая его опасений. — То, что Рик опасен я давно понял. Как и все его друзья.

Ох сколько ударов, толчков и оскорблений досталось всей группе в последние дни. Они и злиться перестали, настолько люди измотаны.

— Чем лучше он сдерживается, тем больше злости копит. Это самый опасный момент в жизни раба страха. Потому что чем больше агрессии, тем больше шансов натворить дел, когда сорвется раб злости. А он обязательно сорвется.

— Мне ждать его очередного психа?

— Это в лучшем случае. В худшем... Он обещал пойти в лабиринт. Там он тебя убьет.

— Вот так просто?

— Так просто, — кивнул старший, — В лабиринте одно правило — надо выжить любой ценой. Других правил нет.

— И я тоже могу делать, что угодно?

— Можешь. Убей Рика, если справишься, если хватит духу и ты готов пойти на этот шаг, — серьезно заявил Арчи.

Я задумался над его словами. Убить? О, да, врать не буду, я много раз представлял, как отомщу ему. Но готов ли я убить его? Нет. Каждый раз, когда я погружался в пучины ненависти к Рику, в голове звучали слова родителей.

— Убийство — тяжкий грех, сын, — говорил отец, — Если чистый маг убивает, он теряет силу.

— Да, после убийства нет пути обратно. Человек уже не будет никогда прежним, — соглашалась с ним мать.

Если даже темный маг говорила, что убийство это что-то плохое, необратимое... Не в том плане, что смерть нельзя отменить, а в том плане, что она меняет убийцу. Готов ли я через это пройти? Однозначно нет. Избить Рика — да. Хватило бы сил... А убить — это как-то слишком.

Может по тем же причинам отец не бросился на помощь матери? Он не мог убить? Я вспомнил весь наш путь. Отец сражался. Дрался с чудовищами, отгонял мутантов, справлялся с бандитами, но никогда и никого не убивал.

В отличие от матери, что без сомнений бросилась в бой... Это было её первое убийство или нет? Неприятная мысль. Очень неприятная. Я никогда не думал о маме в таком ключе.

Может ли быть такое, что если она убивала, то и я, её сын, если меня поставить в безвыходную ситуацию, убью и отберу чужую жизнь? Надеюсь, судьба будет добра и не даст мне таких испытаний.

Арчи, не дождавшись от меня никаких слов и видя, что я ушёл в себя, раздраженно махнул рукой и ушел по делам. Когда отряд отправлялся на отдых, он шёл договариваться на завтрашнюю работу.

***

Старший вернулся ни с чем. По одному его виду я понял, что работы не будет. Может и к лучшему. Посвящу день тренировке разрушения злобы.

Мои выводы подтвердились утром. Никто группу будить не стал, Арчи решил промолчать о неудаче. Но можно ли её так назвать? Ещё неделю назад я думал, что работать надо всегда, иначе останешься без еды. Но пожив здесь, столкнувшись с трудностями, изменил мнение. Иногда отдых и голодовка лучше, чем очередная бессмысленная работа. К тому же, Рику будет сложнее достать меня, пока я здесь. За всё время он ни разу не приходил в барак, поэтому тут я чувствовал себя немного защищенным.

Возможно, предложи я Арчи отправиться драить кольцевую, он бы согласился. Но я предлагать не стал. Как и другие люди не стали. Никто не хотел пахать за один паёк.

Я узнавал у старшего, что с балансом группы. На нас всех висел долг. Это ещё одна из причин, почему нельзя взять и уйти. Если долг на группе большой, то это в принципе невозможно, тебя сразу объявят преступником, стоит зайти за ту стену, через которую меня привел сюда Икар.

Если на группе долг не большой, то тебя могут отпустить. Так сказал Арчи и неизвестно, правда это или нет. В любом случае, уходить я пока не собирался, хотя с каждым днём всё больше думал, чтобы вернуться к старухе. Теперь можно попробовать заняться растениями, но... Если я уйду, группу всё равно отправят в лабиринт, где многие погибнут. Со мной у них больше шансов. И нет, я не зазнался, просто больше никого нет, кто не заражен апатией, страхом и не пропитан злобой.

Надо было это срочно исправлять. Поэтому вместо отдыха меня ждал день труда. Я поглощал злобу и разрушал её внутри себя. К концу дня поднял навык до третьего уровня и... результаты заметны невооруженным взглядом. За день я умудрился снизить общий фон апатии и сделать помещение в пару раз «чище». Не в плане грязи, а в плане чистоты энергии.

Люди и сами не заметили, как изменилась ситуация. Просто стало больше разговоров, мелькали улыбки и даже пара шуток, смех. Никогда такого не было! Но стоило чуть разрушить злобы, как люди словно очнулись ото сна.

Так может тогда проблема не в них? Не сами они такие ленивые, давно сдавшиеся, ничего не желающие? Может дело в злобе? Интересно, как бы выглядел мир, не будь злобы вовсе. Я знаю живой пример — Эдем. Но это маленький город в большом мире. Да и то, его история закончилась трагически.

***

— Да отвали ты! — заорала одна из двух девушек в нашем отряде.

— Рот закрой и работай! — рявкнул на неё напарник Рика.

— Ты мне мешаешь! Урод!

— Что ты сказала? — схватил он её за руку и дернул.

Девушка до этого шла с двумя ведрами и от рывка споткнулась, упала под ноги парню.

— Что происходит? — подбежал старший.

И в этот раз в нем страха было меньше. Я не ощущал той поглощающей темноты, что видел до этого.

— И ты отвали. Девку свою успокой, — неуверенно ответил парень и шагнул в сторону, а потом и вовсе ушел к своим.

Арчи помог девушке встать, но та отбросила ведра в сторону. Раздался гулкий звон, что в шахте звучал особо неприятно.

— Я больше так не могу! — заявила она, — Я устала! Тут нечем дышать и эти уроды только мешают!

— Тише, — шикнул на неё старший, — Проблем хочешь?

— А может и хочу! — раздраженно бросила она и уселась там, где и стояла, сложив руки на груди.

Я смотрел на эту сцену и не знал, как реагировать. Когда брался очищать злобу, то хотел помочь. А сейчас... Почему-то мне кажется, что я ещё пожалею о своей помощи.

— Что тут происходит?

Рик растолкал людей и навис над девушкой.

Здесь находилась не вся наша группа. Остальные нагружали ведра или таскали груз. Я случайно наткнулся на эту сцену, направляясь с ведрами через шахту. Узкий туннель, по бокам опоры, запах сырой земли и затхлости — вот, что такое шахта. Утром в одной из них случился обвал и почти все группы призвали на расчистку.

— Почему не работаешь? — голос Рика стал требовательным.

— Она упала и ударилась, — поспешно ответил Арчи, — Я разберусь. — его голос прозвучал тверже, чем когда-либо, что Рик, конечно же, заметил и прищурился.

Он обвел взглядом тех, кто здесь находился. Ещё несколько человек подошли и если так и дальше стоять будем, то подойдут и другие. Мы все ходили через этот проход. Сто двадцать шагов в одну сторону, и столько же обратно, чтобы получить очередную порцию груза.

— Вы что-то сегодня плохо работаете, — тихо заметил Рик.

Здесь, в темноте, где почти нет освещения, я видел лишь силуэты и то, как злоба скапливается в людях. Злоба и целый перечень эмоций.

— Если нам не мешать, то работали бы лучше, — раздраженно процедила девушка.

Сегодня был тот редкий случай, когда она заговорила. Но лучше бы молчала. Почему-то я чувствовал, что ситуация выходит из под контроля и ничем хорошим это не кончится.

— Да! Твои парни постоянно лезут! — раздался голос у неё из-за спины. Высказался один из наших, который только что подошёл.

Рик находился один в окружение уже десятка человек. Его лицо не читалось, но на нём отсутствовала и капля неуверенности.

Что изменилось? Почему люди подали голос? И почему меня это больше пугает, чем радует?

— Арчи? — тихо прошептал Рик, поворачиваясь в сторону старшего, — Заткни их и заставь работать.

— Хорошо... — также тихо сказал он.

Старший при этих словах сглотнул, что здесь, в мрачной тишине каменного тоннеля, прозвучало излишне громко.

— Я не буду работать в таких условиях! — заявила девушка.

У неё был звонкий голос. Не подходящей к её внешности, за которой давно не следили.

— Что же... — прошипел Рик, от которого разошлась волна довольства, — Значит, это бунт.

— Нет! — крикнул Арчи.

Дальше я не понял, что произошло. Нас был десяток, а Рик один. Он не был крупным парнем и набросься мы на него, то легко бы задавили. Так я думал. Пока не оказался на полу, забыв, как дышать.

Рик размазался тенью и нанес удар. Кулак врезался мне в грудь, я отлетел. Следующий удар отправил Арчи в другую сторону. Девушке достался удар ногой, от чего она вскрикнула и отлетела, затихнув. Остальным, кто стоял рядом, тоже досталось.

Я не потерял сознание только потому, что стал крепче за последние дни. Сквозь боль направил все искры в место удара, чтобы приглушить ощущения.

Всего за несколько секунд Рик раскидал всю группу. Люди валялись на камнях, стонали от боли и ничего не могли противопоставить одному рабу злости.

— Хватайте их! — крикнул Рик, — Я поговорю со старшим шахты, спрошу, куда этих залетных отправить. Если остальные возмутятся, их туда же.

Откуда не возьмись появились помощники Рика. Я и не заметил, как они окружили нас. Меня схватили, грубо потащили вглубь шахты. Остальных также подгоняли. Когда мы вышли в освещенную пещеру, нам на встречу как раз шёл Майки, который не подозревал, что тут случилось.

Майки, что в последние пару дней чувствовал себя гораздо лучше. Майки, который опустил ведра и шагнул к нам, желая что-то сказать. Ближе всех к нему оказался Рик, наглядно продемонстрировавший, как надо вести себя рабу злости. Жесткий удар и Майки отлетел назад, ударился затылком о камень и затих. Он живой, но потерял сознание.

Нас стащили в кучу, без церемоний, толкая, пиная и отвешивая затрещины. Никто и не думал бунтовать, люди пребывали в шоке и ужасе. Рик куда-то ушёл, вернулся минут через десять и скомандовал увести нас. В итоге мы оказались в какой-то заброшенной шахте. Я по привычке считал шаги. Двести шагов, куда-то вниз. Здесь есть лужи, ноги хлюпают и вязнут в грязи.

— Сидеть здесь, уроды! — закричал на нас Рик, — Сегодня вы без работы. Ещё и штраф получите, за срыв в важном задание. Наслаждайтесь! Может остальные смогут отработать вашу норму, — смеётся он, не веря в то, что у них получится.

Нас оставили в кромешной темноте. Я прижался к стене, сырой и холодной, но было наплевать. Грудь до сих пор отдавалась болью. Рик бил не чтобы унизить, а чтобы вывести из строя. Я до сих пор не мог поверить, что он двигался так быстро.

— Все в порядке? — спросил я в темноту, — Есть те, кто получил серьезные ранения? Арчи?

Никто мне не ответил. Люди затихли. Слышалось лишь тяжелое дыхание и всхлипывания. Плакала та самая девушка, которой досталось ногой по лицу. Хотя бы жива...

— Я здесь, — ответил старший. Он оказался ближе, чем я думал, — Вот это мы попали.

— Надо проверить всех, вдруг кому-то помощь нужна.

— Так, — голос Арчи прозвучал чуть громче, — Каждый ощупайте себя, проверьте на раны. Есть переломы? Идет кровь? Сколько нас здесь?

С горем пополам, но мы смогли пересчитать людей и выяснить глубину проблемы. Всего сюда попало двенадцать человек, включая меня. Большая часть группы. Как-то мало надежд на остальных, сомневаюсь, что они смогут выполнить норму. А это значит, что день пройдет зря. Не то, чтобы я не верил в людей, скорее я верил в Рика. В то, что тот продолжит мешать и издеваться.

Но как так вышло? Я этот вопрос себе сотню раз задал. Люди поменялись внезапно и только одно объяснение этому есть. Я снял с них слой апатии, поэтому другие эмоции, до этого подавляемые, вылезли наружу. Если так, то это моя вина, что так вышло. Поганое чувство...

Девушке разбили лицо. Она рыдала и никак не могла успокоиться. Микки тоже досталось, ему сломали нос и парень сейчас лежал рядом, весь в крови. Да и остальным досталось. Вроде без переломов, но... Стоило им подать голос, как последовало жестокое наказание.

Может в этом есть какой-то скрытый смысл? Людей держат под постоянным давлением, чтобы они оставались в апатии и не боролись против царящих тут порядков. Может человек в нормальном состояние никогда не согласится это терпеть, никогда не будет так пахать всего лишь за еду и поэтому нужно угнетать людей, чтобы они подчинялись? Так много вопросов и ни одного ответа.

— Арчи, что это было? — обратился я к старшему, когда люди немного успокоились. В первые минуты ещё раздавалось ворчание и проклятия в сторону Рика, но запал быстро стух. В полной темноте и сырости, избитые — тут не до бунтарства.

— Попали мы, разве ты не понял? — тихо ответил Арчи, делая паузы между словами.

— Насколько сильно попали? Нас штраф ожидает? Какой?

— Большой. Срыв работ — это серьезный проступок. Нам пару месяцев придет пахать, чтобы рассчитаться.

— Нам так мало платят за работу и так страшно наказывают? — возмутился я.

— Да, ты всё правильно понял, — в темноте раздался тихий, подавленный голос, — Что-то сегодня нашло на нас. Не понимаю...

Я прикусил губу, чтобы не признаться. Это будет глупо и опрометчиво. Никому от этого легче не станет.

— Почему Рик смог победить нас всех? — спросил я, чтобы сменить тему.

— Потому что он раб злости. Талантливый.

Этот урод — и талантливый? Звучит ужасно несправедливо.

— Их учат драться. Они бьются между собой. У них изнуряющие тренировки, — прошептал Арчи, — Об это не принято говорить, подробностей я не знаю, но если долго здесь жить...

Парень замолчал, потеряв интерес к разговору. Да и я тоже притих, обдумывая сказанное. Чуть отдохнув и придя в себя от потрясений, занялся самоисцелением. А точнее попросил об этом систему, потому что самому пока навыков не хватало. Да и знаний. Нужен контроль повыше, как меня предупредили.

Сколько прошло времени — не знаю. Нас сюда согнали где-то в первой трети рабочего дня. Но в пещерах, темных тоннелях время идет по другим законам. Я не заметил, как задремал. Другие тоже сидели и ждали своей участи, больше не помышляя бунтовать.

Из дремы меня вырвал чей-то вскрик. Я очнулся, заозирался, испугался, что ничего не вижу и с запозданием вспомнил, что тут просто темно. Но то, что произошло дальше, выбило все мысли из головы.

Земля и скалы, что окружали нас — дрогнули. Мне на голову упала горсть земли, попала в глаза и нос.

— Что это? — спросил кто-то, сидящий рядом.

Гора дрогнула ещё раз. Арчи первым сообразил, что происходит.

— Обвал! Бежим! — крикнул он.

Секунда, другая и вспыхнула паника. Кто-то вскочил, споткнулся об соседа, раздался вскрик. Люди пытались встать, натыкались друг на друга, падали и кричали. Это было жутко, я не знал, что делать. Попробовал подняться и пойти вперед, но быстро наткнулся на кучу живых тел. Помог им встать и двинулся вперед, держась стены.

Кое-как мы смогли организоваться и побрели на выход. Бежать не получалось, тоннель не ровный, низкий, легко расшибить себе голову и споткнуться. Проклятые двести шагов... Гора вздрогнула ещё несколько раз. Где-то за спиной осел кусок земли. Меня засыпало, я закрыл глаза и двигался на ощупь.

В тот момент мыслей не было. Меня затопила паника и лишь усилием воли я удерживал себя от того, чтобы не побежать. Кто-то не выдержал. Люди бросились вперед, за что и поплатились. Несколько раз я натыкался на чьи-то тела, поднимал их, они цеплялись за меня. Приходилось толкать их вперед, чтобы мы тут не остались навечно.

Когда впереди показался проблеск света, гора вздрогнула особо сильно. Сзади раздался глухой грохот, часть скалы осела.

Я выскочил в последний миг. Влил всю накопленную энергию в мышцы, действуя на инстинктах, буквально продрался через землю, что осыпалась сверху. В конце я упал на кого-то, продолжил ползти, но...

Всё прекратилось. Мы почти успели выбраться и толчки закончились. Но тогда этого я не понимал. Полз вперед, уже не думая о том, чтобы кому-то помочь. От финальной части тоннеля мало что осталось. Его засыпало и пришлось пробираться по острым камням. Руки заливало кровью, но я этого не чувствовал.

Горная кишка выплюнула отряд, мы попадали на землю, обессиленные и тяжело дышащие. Здесь тоже случился обвал, бегали люди, раздавались крики. У меня в ушах стоял гул, с опозданием я понял, что камень угодил по голове. Затылок рассекло и горячая кровь залива спину.

Выскакивали сообщения от системы о повреждениях, но я не обращал внимания. Взгляд скользил по членам группы и затуманенное сознание никак не могло понять, что не так.

— Уходим! — кричал Арчи, но я плохо его слышал. Да и говорил он, словно попал в патоку, медленно и неестественно.

Наконец, в голове щелкнуло осознание. Здесь не все. Не двенадцать человек, а десять. Где остальные? Кого нет?

Майки! Я глядел и не находил парня. Не думая, бросился обратно, в шахту. Арчи попытался меня перехватить, но не успел. Забежав в тоннель, я добрался до ближайшего завала и... Увидел руку.

Кисть торчала из под земли, а остальная часть тела скрылась там, под камнями. Я упал рядом, принялся разгребать землю. Подбежал Арчи и без слов начал помогать. Это оказался Майки. Часть тела находилась под землей, парень был без сознания... Вторая часть тела скрывалась под камнями. Тяжелыми, острыми осколками гор, что обрушились на него.

С трудом, но нам удалось вытащить парня. Он не очнулся всё то время, что мы тащили его из тоннеля. Я старался не смотреть на правую часть его тела. Та была... расплющена и вся в крови.

Но Майки дышал. Его грудь медленно вздымалась, легкие качали воздух. Поэтому мы подхватили его и побежали наружу.